Читать книгу: «4:44. Последний Штрих. До этого все было компромиссом», страница 5

– Что вы хотите от меня? – выдавил из себя Олег и провалился в темноту.

Он открыл глаза и почувствовал, что лежит, привязанный к кушетке. В темноте. Он смог разглядеть силуэт Саши Ра, который поднес к его щиколотке шприц и сделал какую-то инъекцию. Ему было уже все равно. Он понял, что силы окончательно покинули его. Снова тьма.

Тюрьма

Утро нового дня Олег встретил в мокрой постели шириной сантиметров тридцать. Его тело не помещалось на ней полностью. Она была кривая, видно сделана из кривых толстых веток. Невероятная ломота и боль ощущалась во всем теле. Олег попытался поднять голову, но не смог. Получилось слегка пошевелить левой рукой. На бок перевернуться тоже не удалось.

Свет. Дневной свет – это хорошая новость. Сквозь склеенные кровью глаза Олег едва видел происходящее.

Какой-то шум. Журчание воды и шепот, голоса. На разных языках. Вроде китайский. Тюрьма? Он чувствовал, что кровать, а точнее, шконка расположена прямо в проходе, и периодически возле нее возникала пробка из людей, проходящих туда и обратно. «Это китайцы, узбеки и русские. Они все здесь живут и работают. Как рабы». Он это понял по тому, как они выглядели. Все голодные и озлобленные. Уставшие, высохшие тела и лица. Олег заметил, что у некоторых людей зеленая кожа. Видимо, какая-то инфекция. Кто-то прошептал ему: «Если хочешь поесть – вылезай наружу».

Желудок уже слипся от голода, но мысли о еде и о том, что она где-то есть, заставили его начать двигаться. Он, превозмогая чудовищную боль, приподнял голову и увидел, что ему надо проползти сквозь проем шириной сантиметров 30 и высотой 50.

Он со скоростью улитки, постоянно отталкиваемый другими узниками, попытался пробиться к этому окошку. Примерно через полчаса, кряхтя от боли и теряя последние силы, вылез наружу. Увиденное еще больше удручило его. Он оказался лежащим на полке, находящейся чуть выше уровня воды, а точнее, какого-то болотца. Справа по стене, вдоль лежанки, тек ручей и омывал его телефон. Паспорт и кошелек были там же. «Лишь бы не упали, – судорожно думал он. – Лишь бы не потерять их тут».

Пруд был круглой формы. Вокруг него выстроены стены из мусора. Пластиковые пакеты, ветки, бутылки, тряпки – из всего этого сделано, вероятно, самими же заключенными сооружение, напоминающее форт. Внутри – отверстия-комнатки, из которых торчали ноги или головы заключенных. У кого-то «камера», а точнее, нора побольше, там можно было даже сидеть на краю своего «жилища». Другие могли уместиться только лежа. Забирались в свои «домики» заключенные прямо по торчащим из «стен» кускам арматуры, веревкам и чему-то вроде веревочных лестниц. Все заключенные были ниже среднего роста и очень худые, почти карлики. У многих на лицах и телах жуткие поражения кожи, уродства. Отвратительная вонь от мусора смущала, похоже, только Олега, но это с непривычки.

На поверхности пруда внезапно появилась женщина, плывущая в корыте. Она раздавала пластиковые контейнеры разных форм и цветов, видимо найденные тут же на помойке, в которых было что-то клейкое, напоминающее переваренный суп вперемешку с киселем. Это еда. Лицо женщины сморщено, как сосновая кора. По цвету почти такое же. Она смотрела на Олега. На секунду в ее лице мелькнуло что-то похожее на жалость, но тут же исчезло, и она просто сунула ему в руки контейнер с пойлом и показала рукой на кошелек. Олег дрожащими от боли пальцами открыл кошелек. В нем было около двадцати тысяч рублей разными купюрами. С трудом отрывая тысячную купюру от зажима, он протянул ее женщине. Она буквально выхватила деньги и сунула себе под одежду.

«Где я возьму деньги, когда они закончатся или их украдут?» – мелькнуло в голове, когда Олег увидел несколько уставившихся на него жадных глаз.

Открыв контейнер, он рассмотрел в нем жижу светло-зеленого цвета, по консистенции напоминающую очень жидкое желе, в котором плавало несколько вываренных листиков чего-то и какие-то крошки. Понюхал. Чуть не вырвало. Несмотря на голод, он не готов был это есть. За его спиной стояла женщина, похожая то ли на узбечку, то ли на китаянку, ростом не выше полутора метров, а рядом с ней ребенок лет шести. Очень худой, но улыбающийся и подвижный. Они с жадностью смотрели на его порцию еды. Олег отдал им контейнер. Женщина закивала в знак благодарности и отвернулась к ребенку, чтобы накормить.

«Откуда здесь дети? Неужели они родились здесь, в этой тюрьме? Боже, что это за место, что за страна, что вообще происходит?» Он попытался начать говорить с женщиной, но понял, что не может произнести членораздельно ни слова. Язык еле ворочался, а голос пропал вовсе. Из его груди вырывалось лишь жалкое постанывание.

По радостному голосу ребенка было понятно, что нечаянный подарок Олега порадовал его. Женщина с ребенком занимали соседнюю полку и спали там вдвоем. Камеры у них не было. Они размещались прямо в проходе. На открытом воздухе.

Олег сел на своей полке и заметил в «норе» над прудом лицо мужчины, глядящее на него то ли с любопытством, то ли со скрытой злобой, то ли с усталостью. Олег кивнул ему. Мужчина окинул его взглядом с головы до ног и спрятался в своей норе-камере.

Олег осмотрел свое тело. Только сейчас он заметил, что абсолютно голый, а все его тело покрыто какой-то оболочкой, которая выглядела словно вторая кожа. Будто ее нагрели и намертво приклеили к нему. Он попытался содрать ее с себя. Бесполезно. На ощупь оболочка как латексная. Она прилегала микронным слоем ко всем его царапинам и ранам, заходила и на лицо. Только под волосами он не мог ее нащупать. Он понял, что с ним проводили какие-то медицинские манипуляции. Самое неприятное было то, что оболочка была розоватого оттенка. «Видать, решили поиздеваться надо мной, надев на мое голое тело розовую оболочку и отправив в таком виде в тюрьму». Олег сделал еще несколько попыток содрать ее с себя, но тщетно. С таким же успехом можно было бы отрывать от себя куски кожи. «Может, поэтому кожа некоторых других заключенных отливает зеленым или коричневым цветом? Интересно, какова все-таки функция этой оболочки?» Он не чувствовал дискомфорта от ее присутствия на теле. Даже казалось, что она «дышит» и немного охлаждает его. Смущал только розовый цвет и нагота.

Олег ощущал себя инвалидом. Болели и стонали все мышцы. Кровь запеклась на испещренных царапинами ногах, руках, лице. На лбу он чувствовал шрам и небольшую «шишку» под ним. Шею было невозможно повернуть в сторону, а голову поднять, не откидывая тело назад.

Он сидел на своей полке, стараясь принять максимально безболезненное положение. Вдруг почувствовал прикосновение к плечу. Повернул корпус влево и увидел Софи. «Софи! Здесь?! – громом прозвучало в его голове. – Лучше бы ее здесь не было! Неужели она не смогла спастись от этих ребят?» Олег простонал от разочарования, но заметил, что Софи смотрит на него как-то странно. Словно оценивает. Она села рядом. Софи была в облегающем вечернем платье золотисто-коричневого цвета, на лице макияж, волосы аккуратно уложены. «Вряд ли она сидит в одной из камер», – промелькнуло в голове.

Тут Олег заметил на одной из полок в нескольких метрах от него мужчину крепкого телосложения в спортивной одежде, который наблюдал со стороны за их встречей.

– Олег, – начала разговор Софи, – мы тут неподалеку. Со мной все хорошо. Я в гостинице. Кабир знает, что произошло. Нужно утрясти ряд моментов. Ты немного не вписался в договоренности. Но тебе дадут возможность выступить. Может, даже завтра получится.

«Выступить? Она что, с ума сошла? Она не видит, в каком я состоянии? Какого хрена она где-то в номере, а я тут? Почему она так свободно здесь разгуливает, а я все еще здесь?» – Олег попытался задать ей эти вопросы, но язык заплетался и из глотки вырывались лишь хрипы и стоны. Олег зарыдал, пытаясь сказать, что ему хочется хотя бы поспать на нормальной кровати и привести себя в порядок, но не смог. Его затрясло. Боль в теле усилилась, и его скрутило так, что он не мог поднять головы.

– Олег, сейчас ты представляешь довольно жалкое зрелище. Кабир заедет за тобой сегодня вечером. А может, завтра. Ему рассказали, как ты здесь опустился. Он очень недоволен тобой, – хладнокровно подытожила Софи и, встав с его полки, направилась к противоположной, на которой сидел «бандит» (так окрестил его Олег).

– Дайте мне хотя бы штаны! – попытался сказать он, выговаривая каждую букву, но произнес в итоге что-то вроде «айа-йе-ы-ы-ы» и снова заплакал. «Предательство!» – только одно слово пульсировало в его голове. Он плакал не от боли и даже не оттого, что оказался в этой дикой тюрьме. Он плакал, осознавая, что предан той, которую так любил, лелеял, принимал, которой доверял…

Тем временем он заметил, что Софи сидит в обнимку с бандитом и тот гладит ее по ноге. В какой-то момент бандит начал целовать Софи взасос, и она обвила его шею руками.

«Боже, как это гадко! Как невыносимо! Как жестоко!» – в отчаянии подумал он и сполз лицом вниз на свою полку. Не хотел больше видеть ее. Теперь он понял, что помощи ждать неоткуда.

Тяжелый болезненный сон забрал сознание Олега.

Когда он открыл глаза, то заметил, что день еще не закончился, хотя солнце пекло уже не так жарко. Пытаясь привстать на своей полке, он обратил внимание, что все его правое плечо мокрое. Вдоль стены бежал ручеек, делая мокрой прилегающую часть полки. Он снова заметил свой телефон и кошелек в углублении между полкой и стеной и, естественно, они были мокрые. «Черт!» – произнес он в сердцах, пытаясь корявыми пальцами оттереть телефон от воды. Он взял кошелек и открыл его. Кошелек был мокр и пуст. Он бросил его в воду и обратил внимание, что оттуда же торчит ручка его рюкзака. Когда повернул голову к телефону, который оставил на полке, то обнаружил, что его нет.

Олег услышал детский смех со стороны соседней полки. Его телефон держал тот самый мальчик, которому он отдал еду несколько часов назад. Он жестом попросил вернуть телефон, но мальчишка только засмеялся и спрятал его за спину. Мамы мальчика рядом не было.

Тело Олега болело еще сильнее, чем до сна. Он был не в силах ни встать с полки, ни даже поругаться на мальчика. На то, чтобы просто привстать, ушло и так слишком много сил. Он вяло опустился обратно на полку. Лежать было тоже больно и неудобно. Сучья веток, из которых сделана полка, кололи и больно давили на его раны.

Голова раскалывалась от напряжения. «Если Кабир хочет завтра меня видеть выступающим, то почему меня не забрали в приличные условия? Почему не лечат? Видимо, меня уже списали со счетов. Что будет со мной в этой тюрьме, вообще непонятно. По всей видимости, тут проводят какие-то медицинские опыты над людьми. И все как подопытные крысы. Надо бежать отсюда! Побег – единственный выход! И бежать надо сегодня. Завтра может быть поздно. Надо приводить себя в порядок и как-то выбираться в пруд. Хоть вода там и грязная, но в ней тело может как-то расслабиться».

Олег снова попытался сесть. Минут через десять ему это удалось. До пруда всего пара шагов. Он встал на ноги. Тело тряслось от слабости и боли.

Еще несколько заключенных, увидев его наготу и розовую окраску, откровенно посмеивались над ним. Олег хотел отшутиться, но язык снова подвел его.

Пруд был небольшой и явно неглубокий. Несколько шагов и ноги начинали утопать в илистом дне пруда. Еще два шага и Олег погрузился по пояс. Еще пара шагов и тело скрылось в воде по шею. Только тут он почувствовал невесомость. Боль стихла. Теплая маслянистая вода благотворно влияла на его состояние. Он двигал в воде руками и ногами, разминая и расслабляя скованные спазмом мышцы. И вспоминал, какими нечеловеческими усилиями забирался на почти отвесные стены в пещере, как падал, ударяясь о камни, и осознал, что часть мышц болят от нечеловеческой нагрузки. Расслабление в воде действовало благотворно.

Олег рассматривал окрестности пруда, в поисках чего-то, хоть как-то напоминающего одежду. Он поднял несколько тряпок и бросил их обратно в воду, поняв, что их не хватит обернуть даже бедра, а ткань прогнила настолько, что расползается при попытке связать обрывки.

Олег вытащил из воды свой рюкзак и положил его у противоположного берега. В этот момент он заметил, что мама мальчика, который забрал его телефон, вернулась и общается с ним. Он прислушался к их речи и с удивлением понял, что не знает языка, на котором они общаются. Язык напоминал щебетание птиц вперемешку с журчанием ручья. Олег и до этого уже обращал внимание на особенность речи заключенных. Они говорили очень быстро, высоким голосом, изобилующим шипящими, цокающими звуками. Также он заметил, что в некоторых местах, вдоль ручья, установлены маленькие вращающиеся барабанчики, издающие звенящие звуки, которые практически сливаются с голосами заключенных.

Олег снова подошел к тому месту, с которого спускался к пруду, чтобы мама мальчика заметила его. Он помахал ей и жестами попытался изобразить телефон, показывая, что он находится у ее ребенка. Женщина судорожно замотала головой и развела руками, словно отвечая, что у них ничего нет.

«Хрен с ним! И так, наверное, испортился от воды».

Олег вернулся к противоположному берегу и заметил, что от пруда идет тропинка, которую преграждает ствол упавшего дерева. За ним – край обрыва и лес. «Здесь есть лес! Надо понять, сколько там охранников и можно ли выйти из леса».

Олег пошел к тропинке, замечая, что тело стало чуть более послушным. Он попытался поднять свой мокрый рюкзак, взялся за верхнюю ручку, но не смог разогнуть тело. К пруду подошел мужчина, лет тридцати, здоровый на вид, с нормальным цветом кожи. Мужчина был похож на его приятеля Киприана. Это и есть Киприан. Только откуда он тут? Олег с трудом вымолвил «Помоги!» – показывая на рюкзак. Киприан нервно замотал головой: «Мы не помогаем друг другу» – и ушел беглым шагом куда-то в сторону камер.

«Ладно, помощи здесь ждать не от кого. Фиг с ним, и с рюкзаком, и с кошельком, и с телефоном. Лишь бы выбраться отсюда. Следующая цель – поляна над обрывом!» – сказал он себе и начал медленно подниматься по тропинке, то и дело озираясь по сторонам. За все это время он не увидел ни одного охранника.

«Возможно, это какой-то лагерь, часть леса, огражденная забором, с разными зонами», – мелькнула мысль.

Олег не спеша дошел до поваленного ствола дерева, попытался закинуть на него ногу, но дикая боль в спине, шее и ноге делала задачу невыполнимой.

Он сел на ствол, прилег на бок и, помогая руками, закинул ногу на дерево. «Теперь вторую», – подбадривал он себя. Со второй было сложнее. Она упорно не хотела проходить последние десять сантиметров пути, но, скрежеща зубами, Олег сделал это. Отдохнул несколько минут, подтянулся до края обрыва и вылез на пожухлую под солнечными лучами почву и встал на ноги.

«Боже, как палит солнце! Как хочется пить! – Олег почувствовал, как вымотало и высушило физически его это небольшое путешествие на поляну. – Надо найти где-то пластиковую бутылку и набрать чистой воды». Он слышал журчание ручья и понимал, что это вполне реализуемая задача.

На земле повсюду валялись пластиковые стаканчики и смятые бутылки. Олег взял стаканчик, но в ту же секунду он рассыпался, лопнул в воздухе, как мыльный пузырь. «Что за чертовщина? – возмутился про себя Олег. – Может, истлел на солнце?» Попытался поднять другой стаканчик, но снова безуспешно. Пластиковая бутылка тоже исчезла в воздухе. «Я научился испарять предметы? – подумал Олег, и в этот момент стеклянная банка, выглядевшая более надежной, также исчезла в его руке. – Ладно, дойду до ручья и попью так», – решил он.

Он медленно побрел по тропинке, периодически поглядывая по сторонам. К удивлению, он не увидел поблизости ни одного охранника. Голова поворачивалась с трудом, и приходилось поворачивать тело целиком, чтобы увидеть что-то в стороне. И тут он начал замечать, что охранники каким-то странным образом то появлялись, то исчезали в поле его зрения, словно прятались за деревья и выглядывали из-за них иногда. А кто-то из них сидел на ветвях со снайперской винтовкой. Странно, но они будто не обращали на Олега внимания. «Это дает мне фору!» – обрадовался он и продолжил путешествие по лесу прогулочным шагом.

Он с раздражением замечал, как отливает розовым цветом его голое тело, покрытое этой дебильной пленкой, и ждал насмешек охранников, но им, похоже, эта картина была не нова.

Его шаги становились все крепче, как и понимание, что он не хочет ждать милости Кабира. «Надо уходить отсюда. Это тюрьма. Сколько меня в ней продержат и для чего держат – неизвестно».

Олег дошел до поворота к реке и спустился к ней. Он вдруг осознал, что, идя вниз по реке, он рано или поздно дойдет до моря или какого-то поселка, а там обязательно наткнется на цивилизацию, поймает машину и поедет автостопом в Питер. Осталось только вырваться из тюрьмы и найти хоть какую-то одежду. Решимость укрепляла его шаги.

Что-то странное творилось вокруг. Он увидел лежащего в воде мужчину лет пятидесяти. Из воды торчало только лицо. Олег подошел и протянул руку, чтобы достать его из воды, но мужчина окаменел. Черты лица и контуры тела едва заметны. Олег потрогал то, что еще секунду назад было живым телом. Жесткий, холодный и мертвый камень. Ужас. «Интересно, окаменею ли я? Что это за странная болезнь?» – Олег даже не пытался найти ответы на эти вопросы. Они лежали где-то в области запредельного, куда не могла проникнуть обычная логика. Он плелся дальше по ручью, с трудом перепрыгивая камни покрупнее и стараясь не наступать в воду.

Олег всматривался в заросли вокруг ручья. Любая область, на которую он устремлял взгляд, приобретала какую-то осознанную форму. Он видел смотревшие на него глаза, лица людей, эльфов, гномов, духов, которые то шептали ему что-то, то лукаво улыбались, то грозно сверкали жуткими глазищами. Все смотрело и наблюдало за ним миллиардами глаз.

Очередной изгиб ручья Олег решил преодолеть по суше. Он поднялся по тропинке и попал на стоянку, которая показалась ему очень знакомой. «Откуда я знаю это место? Словно из прошлой жизни. Вот лежанка, сделанная из ветвей и досок и покрытая спальными мешками. Возле нее столик и скамейка. Очаг. Навес. Что-то до боли знакомое».

Откуда ни возьмись появился Саша Ра, подошел к нему и радостно обнял. Саша… Стоянка… Все очень знакомое, но в то же время никак не связанное с реальностью.

– Привет! – Саша, раскрыв свои объятия, идет к нему на встречу. Обнимает.

«Нет. Я не могу ему доверять. Он заодно с этими спецами. Он делал мне укол…»

– Привет, Саш! – промямлил Олег, выдавливая из себя слова. Он присел на бревно рядом со стоянкой и почувствовал, что хочет в туалет. – Саш, а где мои шорты и футболка?

– Зачем тебе? – спросил удивленно Саша.

– Хочу в туалет сходить.

– Чудной ты! На! – Саша протянул ему рулон туалетной бумаги. – Иди! Помнишь куда?

Олег почему-то помнил, что идти надо куда-то в гору. Он взял рулон и поплелся в сторону «туалета». «Одежду он мне не отдал. Значит, все-таки он с ними заодно. Сейчас сообщит им, и они вышлют за мной отряд. Надо срочно валить отсюда!»

Олег оставил рулон бумаги возле «туалета», и, пригибаясь к земле, чтобы не быть замеченным Сашей, стал подниматься еще выше. Шаг за шагом. Вот уже стоянка скрылась из вида.

Страшная жара, во рту пересохло. Силы снова покидали его.

И тут Олег начал то тут, то там замечать своих знакомых, которых видел в тюрьме. Кто-то из них делал вид, что прогуливается, кто-то стоял за деревом, подозрительно поглядывая на голого Олега, но было видно, что каждый из них тоже хочет сбежать.

Осуществить это непросто. Периодически Олег замечал то сидящего в кустах пулеметчика, то блокпост, то снайпера на дереве. Он понимал, что, несмотря на кажущуюся свободу передвижения, сбежать практически невозможно. Все выходы перекрыты. Кое-где путь преграждала забор-сетка с колючей проволокой поверху или закрытый шлагбаум. Охранники вели себя так, словно им все равно. И внезапно пропадали, полностью сливаясь с местностью.

Где-то вдали послышался рык мотоциклов и гул автомобилей. Вероятнее всего, военные «Уралы».

«Окружают гады! Саша сдал, гад!»

Когда звук техники приблизился, откуда-то из леса зазвучал противно высокий старческий женский голос, тарабанящий из какого-то громкоговорителя по десять раз одни и те же слова в ритме барабанной дроби, что-то вроде: «Эй вы, детки, выходите, дите, дите, дите, дите, дите, дите, к милой мамочке бегите, гите, гите, гите, гите… ждут вас вкусные печеньки и призы на дни рожденьки… вы не прячьтесь – мы найдем, ваши ушки надерем!» И так без остановки. Психическая атака. Звук, усиливаясь, пронизывал все пространство. Олег закрыл уши руками и спрятался за деревом, держа в обзоре поляну, к которой стали подтягиваться прятавшиеся за деревьями люди. Несколько человек сдались, выйдя с поднятыми руками. Тут же подле них оказались несколько военных. Они толчками в спину и пинками заставили вышедших лечь в круг лицом вниз… Дальнейшую картину Олег наблюдал с ужасом. Каждый из лежащих, не успев даже пошевелиться, был застрелен из пистолета с глушителем в затылок. Олег прожил каждый выстрел в своем теле, содрогаясь каждой клеточкой.

Трупы засыпали какой-то смесью, вытряхнув ее из серых мешков. Спустя несколько минут трупов уже не было видно. Они словно превратились в трухлявые деревья и сухие листья.

Сил нет. Что делать – непонятно. Сдаваться не вариант. Последствия слишком очевидны. Невероятная усталость накатывала огромным катком. Во рту словно пачка перца с пылью. Даже слюну сглотнуть невозможно. Надо бежать дальше. Босиком и голышом.

Ноги были в крови от продирания сквозь заросли ежевики, но кадры с простреленными затылками заставили Олега встать и двигаться дальше.

Он шел осторожно, периодически встречая в просветах между деревьями силуэты военных, а иногда своих уцелевших знакомых. Вдруг явно услышал голос Софи. Она что-то весело кричала вдалеке. «А она-то что тут делает?» Олег забыл обо всех обидах и переживаниях, связанных с ней, и шепча «Иду к тебе, любимая», пошел на голос Софи. «Даже если это снова засада и подстава, я хочу посмотреть ей в глаза перед смертью. Неужели ей все равно? Неужели я заслужил такое отношение?» Глаза наполнились бы слезами при мысли об этом, но жидкость в организме иссякла, ее не хватало даже на слюну. Олег почесал глаза и двинулся в сторону голоса. То тут, то там он вновь обнаруживал засады и постоянно менял траекторию, прячась за деревьями, оползая засады и передвигаясь за большими кустарниками. Голос Софи исчез.

Силы покинули Олега, и он упал на землю возле большого дуба отдохнуть, набраться сил…

Сколько времени он пролежал, непонятно. Открыл глаза от какого-то треска, доносящегося сверху. Пробежал взглядом кроны близлежащих деревьев и увидел в одной из них притаившегося снайпера. Осмотрев кроны других деревьев, заметил еще пару бойцов.

Один из снайперов начал палить в его сторону. Звуков выстрелов слышно не было. Но Олег увидел, как мелкие отверстия прорезают листву, а затем и ствол дерева, под которым он спрятался.

«Сссуки! Оставьте меня в покое!» – процедил Олег сквозь зубы и пополз в сторону другого дерева, а от него короткими перебежками к другим деревьям, за которыми можно укрыться. Военные подтягивались к месту охоты за ним. Они постоянно меняли дислокацию, находя все новые ракурсы для обстрела.

Похоже, их просто забавляла охота за ползающим между деревьями Олегом. Они давно могли бы прикончить его, ведь он беззащитен, но, видимо, у них просто спортивный, охотничий азарт. «Что же! И на том спасибо! Это дает мне фору! Еще минута жизни – это так ценно!»

Олег, укрывшись за очередным деревцем, внезапно успокоился. «Если это последняя минута моей жизни, то я не хочу проживать ее в страхе!» Глубоко вдохнул, ощущая сотни оттенков горячей древесной коры, южных цветов и трав. Он пытался запомнить каждую черточку каждого листочка, и природа словно подыгрывала ему. Травинки и листочки ожили, аплодируя ему, улыбаясь, подпевая, танцуя и даря самые прекрасные виды и вкусные запахи. Внезапно к нему подлетело какое-то растение, он уже видел его раньше. Оно общалось с ним телепатически и, помахивая своими листиками-крылышками, словно вело за собой. Олег знал, что это фея-спасительница и она помогает ему. У нее было имя – Мили. Мили внушала ему состояние спокойствия и доверия. Олег понимал, что это не совсем нормально – видеть летающее растение. Он осознавал, что все приключившееся могло повлиять на его психику и у него вполне могла поехать крыша, но в данную минуту это видение успокаивало и подбадривало его, а значит, пусть оно будет. Мили показала ему, что ему надо идти вниз к реке.

Спуск находился недалеко от места, в котором залег Олег. Всего метров пятьдесят. Сделал несколько марш-бросков от дерева к дереву. И вот долгожданный склон, покрытый густыми зарослями ежевики. «Что же, хорошо. Дополнительная защита от снайперов не повредит».

Олег продирался через ежевику. Боже, как же она крепко впивается в кожу! Стискивая зубы и наблюдая, как острые иглы растения оставляют на его руках, ногах кровоточащие раны, Олег продрался сквозь кусты и оказался на краю склона. Склон оказался более крутым, чем он думал. Почти вертикальным. Но зато это давало ему защиту от снайперов, которые остались позади. А жажда жить становилась все сильнее и сильнее.

Выстрелы стихли. «Как было бы здорово сейчас напиться холодной воды из ручья, обнять Софи и сказать ей, что люблю ее и принимаю, хоть и не понимаю, что происходит». В нем уже не было злости. Ни к кому. Ни к ней, ни к Кабиру, ни к спецам. Все выполняли свою роль в игре. А ему просто хотелось продолжать свою. Но предстояло еще спуститься по склону.

Олег, прислонившись спиной к каменистому склону, срывался вниз. Он упирался ногами и хватался за спасительные деревца. Последние метров двадцать склона самые отвесные. Деревья все реже. Кое-где неровности склона заполнены мелкими камешками размером с дорожный гравий. Олег старался упираться ногами в этот гравий, создававший сопротивление и торможение.

От дерева к дереву он съезжал на ягодицах и спине, раздирая их все сильнее. Последние десять метров. Колючие кусты. В них Олег влетел с разгона и почувствовал, как застревает там его левая нога. Сердце учащенно забилось. Он попытался найти опору справа и дотянулся до тоненького деревца. Держась за него, резко вытащил ногу из колючек, и в ту же секунду деревце, за которое он держался, вырвалось с корнем. Падение вниз. Резкая боль. Но под ногами уже не чистый гравий, а гравий, смешанный с землей.

Олег отпустил руки, притормаживая ладонями, спустился вниз к ручью и тут же упал лицом в чистую воду. Вода! Долгожданная, холодная, вкусная, напитывающая его тело. Он пил ее, жадно глотая, и ртом, и всей воспаленной на солнце и изодранной шипами кожей, пока не утолил жажду и не насытился. Так хотелось отдохнуть, но здравый смысл подсказывал ему, что надо бежать.

Олег пошел вниз по течению. После купания сил прибавилось. За очередным поворотом он заметил засаду из трех военных. Они сидели к нему спиной и не увидели его. Олег решил обойти их по правому берегу ручья и нырнул в заросли. Подъем был пологим, и он без труда поднимался все выше. Вдалеке послышался шум двигателей и вой сирены. По всему лесу из динамиков доносились звуки речи. Олег стал прислушиваться к ним. Металлический голос вещал: «Внимание! В лесу обнаружена группа террористов. При нахождении уничтожить на месте».

Олег помчался вдоль склона, периодически натыкаясь на трупы людей. Мелькающие перед глазами ветки, улетающие птицы, насекомые, нескончаемое щебетание птиц и журчание ручья как ориентир. И снова по громкоговорителю голос старушенции: «Дети, дети, дети, дети…» Внизу у реки были слышны голоса людей, плескавшихся в воде. Олег спускался, вглядываясь в даль, в сторону ручья. Он увидел нескольких человек, стоящих по пояс в воде. Они смеялись, играли, плюхались в воду. «Может, и вправду все это какая-то военная игра, а я просто не знаю об этом».

Когда вышел к ручью, плеск воды и голоса продолжали звучать, но людей не было. Кто-то лежал в воде, кто-то превратился в камень.

«Я устал. У меня больше нет сил», – пульсировало в голове. Темнело. Он понял, что идти дальше не может и решил переночевать в лесу. Нашел поваленный ствол старого полусгнившего дерева, рядом с которым скопились опавшие листья. Вдоль ствола руками и палкой выкопал углубление, лег в него и набросал на себя сухую листву.

Его тут же начали покусывать муравьи, обрабатывая его многочисленные шрамы, но Олег не хотел сопротивляться. Ему было тепло и уютно. Он смотрел вверх, сквозь ветви и листья растущего рядом вяза и наблюдал, как движение листьев деревьев создавало причудливые образы людей и животных, сцены битв, даже целые мультфильмы. Это было необыкновенно красиво. Довольно скоро веки отяжелели и он провалился в сон.