Читать книгу: «Частный случай – Дело номер 4 «Вернисаж»», страница 2

– Дорогой Михаил Петрович! Рад, что оценили! Да, да, мы рискнули, но, как видите, – риск оправдался! – его ладонь описывала в воздухе широкую дугу, охватывая и инсталляцию, и часть зала, словно он не просто представлял работу, а благословлял ее на успех.

      Его улыбка была ослепительной. Взгляд, быстрый и цепкий, скользил по лицам, оценивая не столько искренность слов, сколько статус и полезность говорящего. Он ловил восхищенные взгляды, кивал на комплименты, и во всей его позе, в каждом жесте читалась непоколебимая уверенность: весь этот успех, вся эта магия «Вернисажа» были исключительно его заслугой, плодом его гения и его воли. Он был солнцем в этой холодной системе, а все остальные – лишь спутники, вращающиеся вокруг него по предсказуемым орбитам.

      Пока Арсений Викторович купался в лучах всеобщего внимания, у самой дальней стены, в глубокой тени между двумя мощными бетонными колоннами, стоял Марк Столяров. Его темный костюм был полной противоположностью безупречному гардеробу Гранова – он не привлекал внимания, сливаясь с грубой фактурой кирпичной кладки.

      Поза его казалась расслабленной, почти небрежной, но это была обманчивая видимость. Каждый мускул был подконтролен и готов к мгновенному действию. Скрещенные на груди руки, чуть склоненная голова – он напоминал крупного хищника, дремлющего на солнце, но ни на секунду не теряющего бдительности.

      Его взгляд, холодный и методичный, непрерывно сканировал зал. Он не смотрел на картины и не слушал разговоры. Его задачей были люди – те, кто направлялся к Гранову. Он фиксировал всё: слишком резкий взмах руки, чересчур быстрый шаг, задержавшаяся в кармане рука. Его лицо оставалось абсолютно непроницаемым.

      Оторвавшись от потока гостей, Арсений Гранов подошел к Марку.

– Машина к одиннадцати. У парадного, – отчеканил он, глядя куда-то поверх голов гостей. – Без опозданий. Не как в прошлый раз. – Фраза прозвучала резко, без обращения, с привычной холодной пренебрежительностью. Это был не просьба, а приказ.

      Из тени последовал почти незаметный кивок. Марк не изменил позы, лишь его голос, низкий и ровный, без единой эмоции, откликнулся:

– Так точно, Арсений Викторович.

      Диалог занял не больше секунды, но в нем с болезненной ясностью проступила суть их отношений: хозяин и слуга. Не удостоив Марка ни взглядом, ни кивком, Гранов развернулся и направился в глубь зала, к неприметной, но массивной двери, ведущей в его личный кабинет. Дверь бесшумно открылась и так же бесшумно закрылась за его спиной, скрыв его от гостей в приватной зоне, оставив общество наедине с искусством и c самим собой.

      Анна Гранова появилась из глубины зала неспешно, словно выплывая из полумрака, и её появление не требовало ни громких фраз, ни широких жестов. Она была воплощением сдержанной элегантности в строгом платье глубокого тёмно-синего оттенка.