Цитаты из книги «Русская канарейка. Голос», страница 3

– Кровь?! – презрительно воскликнул старик. – Недалеко бы мы ушли, выцеживая свою дутую чистокровность сквозь сито всех гетто, погромов, крестовых походов и костров инквизиции. Нет, парень: кровь сознания – вот что имеет значение. Вот что нам удалось сохранить и взрастить в поколениях. Такой сорт мужества: помнить, не расслабляясь и не размякая на душевный отклик чужого, ибо он тоже – вздор и дым; он тоже – до первой увертюры партайгеноссе Вагнера…

недостаточно! Арабская саранча прет

Какой покой может быть рядом с подобным беспокойством - с этой бродяжкой, у которой на каждый случай припасена безумная история из собственной биографии?

Тоже профессия - журналистика: главное, проорать погромче, провизжаться, заблевать всё вокруг, а там уж, в случае чего, и извиниться можно, даже компенсацию за клевету выплатить...

Судя по ее виду и вообще, по всему, она отчаянно мотается по миру. Есть такие любители вечной экспедиции в поисках пятого угла, обычно – люди невыносимые…

Мы по-прежнему строим вавилонскую башню, подумал он, – и по-прежнему без особого успеха.

Но вышло, как всегда – навсегда, ибо потрясенный Обрио вскоре испустил дух в том же монастыре, наверняка проклиная евреев, с которых все и началось.

А с ними всегда так: начинаешь с мелких поблажек, а заканчиваешь новой мировой религией…

Прекрати сравнивать двух женщин, идиот. Ты что, выбираешь материю на костюм?

Дорога начинается дома.

Снаружи дул довольно противный ветер. Невидимый регулировщик в пухлом ватиновом небе то и дело разворачивал вспять колонны несущихся облаков; те сталкивались, громоздились друг на друга, расползались, и тогда в случайную прореху выпадало еще не солнце, но сноп лимонного утреннего света.