Читать книгу: «Вместо лиц противогазы», страница 4

Тварь

В моей комнатушке было темно. Я лежал на скрипучей кровати и смотрел в потолок. Заснуть не получалось. Раз за разом я прокручивал в голове события двух последних дней. Еще вчера утром моя жизнь полностью меня устраивала. А потом этот Туман, Самосбор и… Валерий Сергеевич. Я ушел из его комнаты сразу же, когда в нее начал заливаться бетон. Спускаясь на свой этаж, я услышал, как жители, толпившиеся у комнаты моего научрука, начали препираться с прибывшими ликвидаторами. Когда раздались вопли избиваемых тяжелыми сапогами людей, я уже закрывал за собой гермодверь. И с того момента не открывал ее.

Для себя я решил, что на работу выйду только тогда, когда придет партийная проверка. Все равно весь план работ НИИ сгорел в пламени напалма. Вместе с редкими реактивами, которые Валерий Сергеевич предпочитал хранить дома.

Поначалу, меня взбудоражили надписи на стенах, которые я увидел в закопченной комнате. Мной овладело совершенно нерациональное чувство страха. Я пытался понять, что имел в виду мой наставник, прокручивал в голове наши последние разговоры, но тщетно. Мы никогда не изучали Самосбор, так что те слова не могли быть посланием. Они являлись лишь тем, чем казались на первый взгляд – бредом сходящего с ума человека. Такое бывает, когда герметичность жилого отсека нарушается. Ты можешь даже не заметить струйки фиолетового дыма, просочившегося в комнату через микрощели в двери. Самосбор начнет проникать в сознание незаметно для тебя. Своими щупальцами он заползет в мозг через органы дыхания и начнет менять тебя, медленно и неотвратимо. Ходят слухи, что сначала он отключает воспоминания, оставляя лишь те, которые посчитает нужным. Потом пускает корни в осознание собственного "Я", и, понемногу, расщепляет личность. Происходит это за сущие часы. И чем сильнее ты пытаешься сопротивляться, тем бесцеремоннее Самосбор начинает хозяйничать у тебя в голове. А потом…

Потом, когда ты уже упустил свой разум, и он выскользнул в омут беспамятства, тебя начнут звать. Во все еще закрытую гермодверь начнут барабанить сбитые кулачки дочери, которая однажды убежала гулять и не вернулась. Жена будет умолять впустить ее внутрь, пока смертельное дыхание Гигахруща ее не настигло. Самосбор воскресит всех близких, которых ты похоронил в этом панельном аду, лишь бы ты крутанул вентиль. Но что бы тебе не слышалось из-за стальной переборки, ничего, кроме ужасной смерти, там нет. Остается лишь корчиться на полу, оглашая комнату криком в попытке заглушить родные голоса за дверью. К этому невозможно привыкнуть. Но и противостоять Самосбору бесполезно. Он всесилен и неотвратим, как говорят сектанты на некоторых этажах. И если он хотя бы раз оставил на тебе свою метку, ты перестаешь быть человеком. Именно поэтому ликвидаторы жестоко сжигают все, что остается после Самосбора. Ибо это единственный способ продлить жизнь обитателей Хруща. А точнее, немного отсрочить их неизбежный конец.

Вдруг за гермодверью послышалась какая-то возня. Следом за ней раздался негромкий, но настойчивый стук. Я вздрогнул. Гостей на сегодня запланировано не было.

– Кто? – я уже вскочил с постели и прижался ухом к гермодвери.

– Гоша, сосед твой из 43-го отсека. Открой, ради Бога.

Я глянул на часы. Было далеко за полночь. Галлюцинацией это быть не могло. Фокусом Самосбора тоже – о его приближении оповещают сирены, соединенные со специальными датчиками. Так что если бы начался Самосбор, я бы услышал. Если только… Если только датчики на этаже не вышли из строя.

– Чем докажешь, что это ты? – честно говоря я и сам не знал, чем это можно было доказать, ведь я особо не общался с соседями.

– Что? – Гошу едва было слышно, он говорил очень тихо. – Иди нахрен, ботан ниишный. Открывай, говорю, дело срочное.

Не то, чтобы я полностью избавился от опасений, но ответ прозвучал вполне убедительно. Не уверен, что Самосбор умеет посылать нахрен. Так что я взялся за вентиль.

Едва я открыл дверь, он влетел в комнату, как ужаленный. Свет я включить не успел. Как оказалось, не зря. Гоша сразу же прикрыл дверь за собой. Прошипев что-то напоминающее "Молчи", он рухнул на пол и припал глазом к узкой щели. Жестом подозвал меня. Я тоже выглянул в коридор. У 42-го отсека стояли ликвидаторы, явно собираясь зайти внутрь. Они были в полной защите, держа наготове огнеметы.

– Соседка заболела сегодня днем, – пояснил Гоша. – Муж запер ее в спальне, но кто-то успел это увидеть и донес чекистам. Говорят, у нее все лицо в язвах.

– Значит, она контактировала с Последствиями?

– Уж не знаю, с чем она там контактировала, но те два молодчика точно не поздороваться пришли. А мой блок соседний. Лучше рядом с заварушкой в такой момент не находиться.

Мы продолжили подсматривать в дверную щель. Один из ликвидаторов осторожно постучал по гермозатвору. Ответа не последовало. Очевидно, они на него не сильно то и надеялись, потому что рядом с ними стоял ящик с ломом и ножовками. Однако вдруг, разрезая тишину протяжным скрипом, вентиль гермодвери начал медленно поворачиваться. Ликвидаторы отступили к противоположной стене и направили оружие на дверь. Я тяжело сглотнул и попробовал задержать дыхание, чтобы утихомирить колотившееся сердце. Но ничего не вышло. Руки противно задрожали. Скрип прекратился так же резко, как и начался. Ликвидаторы недоуменно переглянулись между собой. Я было подумал, что ничего страшного уже не произойдет. Один из ликвидаторов вновь подошел к двери и взялся за ручку. И тут началось…

Стальную дверь вырвало с петель, словно картонку. Она отлетела к стене коридора, прижав собой одного из ликвидаторов. Второй лишь на миг отвел взгляд от темного проема. Это стало его последней ошибкой. Из тьмы выскочило нечто очень длинное, с хитиновым панцирем и множеством конечностей. Не дав опомниться врагу, тварь прыгнула ему на грудь и тут же вгрызлась в его защитный костюм. По коридору прокатился чудовищный крик. На бетон хлынула кровь. Тварь моментально прогрызла ОЗК, пробила дыру в грудине и заползла внутрь. Ликвидатор истошно заверещал, уронил оружие и сорвал с себя противогаз. Его внутренности за считанные мгновения превращались в кровавую труху. Первый ликвидатор выбрался из-под придавившей его двери, схватил огнемет и окатил напалмом своего разползающегося на куски товарища. Но добраться до твари, сидящей внутри плоти, огонь не успел. Из рассеченного живота полыхающего бойца огромная сколопендра выпрыгнула, метя прямиком в горло. Уродливая клешня клацнула в сантиметре от лица под маской. Тварь промахнулась и ловко приземлилась на пол.

Ликвидатор завопил и начал поливать пламенем все пространство вокруг себя. Горел пол, стены и потолок. Полыхал сам бетон. На крик открылась одна из дверей. Разбуженный житель решил проверить в чем дело. Секунда, и он ввалился обратно в свой отсек, сгорая заживо. Тварь же с интересом наблюдала за расплескивающим по коридору напалм ликвидатором. Огненная жидкость стекала по ее хитиновой спине, не причиняя вреда. Она ждала. Вдруг поток напалма иссяк. Кончился баллон. Заменить его ликвидатору уже было не суждено. Сколопендра атаковала молниеносно. Быстро перебирая многочисленными лапками, она взобралась на стену, затем на потолок, и оттуда спикировала на добычу. Один точный удар клешни. Глухой удар. Глаза ликвидатора еще крутились в глазницах оторванной головы, когда в конце коридора послышался топот десятков пар тяжелых сапог. На подмогу погибшим спешила целая рота.

– Твою мать! Твою мать! Твою мать! – завопил я, отпрянув от двери.

Гоша тут же вскочил и заткнул мне рот грязной ладонью. Его глаза были раскрыты так широко, что могли в любой момент вывалиться из орбит. Я увидел в них тот же ужас, который испытывал сам.

– Оружие есть у тебя? – прошипел Гоша.

– Какое, к черту, оружие? – прошептал я в ответ. – Я химик.

– Херово. Черт, черт, – он тщетно метался по темной комнате. – Ай, хрен с ним. Бежать надо, быстро!

– Куда?

– Да без разницы! Если даже они сейчас эту чупакабру уложат, нам все равно кранты. Объявят карантинным этажом, зальют бетоном и все, баста. Валим, пока есть время!