Читать книгу: «Экспедиция туда, но не обратно», страница 4

– Вы что творите? Вырвались от маминых юбок, и давай балы у сатаны справлять. Только на вскидку по лагерю насчитали больше ста бутылок алкоголя, – отчитывала Анна Кондратьевна, видимо, приехавшая спозаранку и заставшая в своей зоне ответственности полный раздрай.

– Это Гулька еще не видела, сколько бутылок в болоте и кустах, – бахвалились студенты шепотом, чтобы слышали только рядом стоящие.

– Мне сообщили и Алексей Михайлович, и другие руководители, что вы прятались по палаткам после отбоя и пили. Нет, сухого закона, как во всей стране, у нас нет, ума не приложу, где вы все покупаете, нужно же знать и меру. Николай Дмитриевич вместе с Лидочкой всю ночь успокаивал лагерь и сейчас, вместо того, чтобы идти размечать раскопы, вынужден отсыпаться, – отчитывала Гулька нерадивых студентов, но на моменте «с Лидочкой всю ночь успокаивал лагерь», студенты в голос рассмеялись. В лагере ничего не происходит не замечено, а Лида получила новую порцию сплетен. Однако, Анна Кондратьевна не обратила внимание на всплеск веселья. – Через два часа приедет Иосиф Антонович Колосов, приведите себя в порядок. Никаких джинсов, услышу мат и сделаю все, чтобы не засчитать практику, обед должен быть к двум часам и не жалеть тушенки, первый секретарь обязательно снимет пробу.

Больше двух часов в лагере кипела работа. Кто-то действительно был при деле, многие делали вид бурной деятельности, но отдыхающих на травке не было никого. Через час после общего сбора послышался и раздраженный, нервозный голос Лиды. Она провела ночь в палатке Коли, и все у них было, но это «все» со слезами на глазах. Лида, даже в пьяном виде, занималась самоедством и понижала свою самооценку, рождая внутри себя совсем другого человека. Циничного, решительного, но до этого еще было далеко.

Такой неприятной близости с Колей, у нее никогда не было, а раньше она восхищалась этим умным и перспективным парнем, который уже заканчивал аспирантуру. Но все познается в сравнении. Лида, умылась, сжала кулачки и постаралась полностью переключиться на организационно-хозяйственную деятельность, с удвоенным упорством начав осуществлять контроль и управление работой студентов.

Скоро приехал и хозяин области, привезя с собой внука – Гришку, ну или Григория Антоновича Карского, сына единственной и любимой дочери первого секретаря Обкома партии.

– Товарищи, еще только первый день экспедиции, но молодые люди, будущее нашей социалистической Родины, уже успели сделать большое научное открытие, но об этом расскажет руководитель экспедиции Анна Кондратьевна Бережная, – давал интервью телевизионщикам Колосов уже через полчаса после своего приезда.

Камера повернулась немного влево, наводясь на стоящую рядом Анну Кондратьевну, которая по отмашке оператора, начала говорить:

– Да, действительно, сразу после разметки кургана номер девятнадцать, что расположен в юго-восточной части могильника, на склоне надпойменной террасы, когда студенты начали снимать дерн, был найден уникальный крест-энколпион, – немного растеряно говорила руководительница экспедиции.

Археологи не так часто появлялись на экранах советских телевизоров, но опыт конференций, лекций, семинаров, постоянных дебатов с коллегами, не позволял растеряться руководительнице экспедиции, даже при волнении.

– И в чем же его уникальность? – спросила корреспондент средних лет в очках с большой оправой.

– Это чаще всего вещь, принадлежащая либо епископам, либо знатным людям. Тем более, он крупнее среднестатистических энкалпионов, которые были найдены в Восточной Европе, выполнен из белого металла с пластинами из желтого, а также украшен двумя полудрагоценными камнями, – говорила Анна Кондратьевна.

– Извините, белый металл, желтый. Что именно Вы имели в виду? Поясните, пожалуйста, для наших зрителей? – задала уточняющий вопрос корреспондент.

– Да, конечно, прошу прощения. Так зачастую археологи называют серебро и золото, соответственно. К сожалению, название этих драгоценных металлов вызывает у людей не свойственные добропорядочному советскому гражданину ассоциации, поэтому во избежание… археологи и используют такие шифры, – пояснила руководительница экспедиции.

– Лоевский городской комитет партии позаботится о том, чтобы законность и порядок на археологическом памятнике был соблюден в соответствии с советскими законами, – встрял в диалог Колосов.

Находка всколыхнула всех участников экспедиции. Временно на второй план ушли даже пересуды о ночных похождениях некоторых личностях. Найти такую дорогую во всех отношениях вещь, да еще и скорее на кургане, чем в нем, действительно открытие. Данная насыпь, как предполагалось, должна была быть датирована концом X века с истинно языческим обрядом погребения, по аналогии с исследованными рядом курганами.

Несмотря на ажиотаж в лагере и приехавшее телевидение, большая часть студентов сразу же, как новость долетела до лагеря, молниеносно преодолев расстояние, а это не больше трех сотен метров от раскопа, устремилась на курган. На месте раскопок любопытствующие зеваки больше мешали, чем помогали. Другие же студенты всеми правдами и неправдами пытались попасть в объектив камеры, но до тех пор, пока двое, явно военной выправки, молодца, ненавязчиво стали оттеснять навязчивых студентов от республиканских репортеров.

Лаборанты, как оказалось, умели не только водку пить, судя по вчерашним событиям, не особо то и умеют это делать, но и организовывать работу. Сразу же началась разметка еще одного кургана, который находился ближе к огородам, на возвышенности. Две группы ушли дальше, на поселение, бить шурфы и искать границы памятника, филологи, в сопровождении пяти более-менее крепких парней пошли напрягать память местных жителей, чтобы те вспоминали песни и разные прымки и забабоны белорусов-палешуков.

В итоге в лагере остались десять дежурных, которые, игнорируя для приготовления пищи привезенную воду, таскали ведра из крынички. Не забыли предложить ключевую воду и главному чиновнику области, чтобы тот оценил минерализованный природный источник. Жизнь лагеря, в ее хозяйственно-бытовом исполнении значительно облегчилась, когда привезли уже колотые дрова, доставили полевые кухни. Да и привезенную воду активно использовали для технических нужд. Такого роскошества не было ни в одной из экспедиций регионального университета до сегодняшнего дня, так что дежурные не сильно то и напрягались.

Игорь со Светой пошли «на шурфы», минуя по дороге курганы. Главной причиной выбора удаленного раскопа стало отсутствие желания встречаться с Лидой, которая стала младшим лаборантом у Николая Дмитриевича, как раз на кургане с уникальной находкой. Была и еще одна причина. Игорь еще во время ночных разборок с местными заприметил арбалет и утром, найдя, наконец, полноватого парня – хозяина занимательной вещицы, пожелал стрельнуть. Имея авторитет спасителя лагеря, используя наивное желание пухляша закорешиться с Солдатом, Пашка-таки дал попользоваться репликой средневекового оружия, которое даже папы Римские некогда запрещали. Стрелять же рядом с лагерем, тем более, когда ходит всякое телевидение, милиция, врачи, да и лесхоз протирает штаны рядом с начальством, нельзя. Ну а чуточку вдали от глаз, можно и побаловаться.

– Михалыч, посмотри, что за кирпич, тут же культурный слой идет, вроде перекопов не видно, – сказал Игорь, работающий на своем секторе раскопа.

Пусть условно его и называли шурф, но Алексей Михайлович, руководитель, «горных шурфовальщиков», как окрестили группу в лагере, распорядился расшириться втрое, превращая шурф в полноценный раскоп. Пошли объекты и руководитель раскопа, без стеснения матерясь, начал расширять, вначале разметкой из штырей и веревки, границы шурфа, ну а после полученной команды, и все трудяги стали лопатами подводить раскоп под соответствие колышкам и веревочкам.

– Ленка, подай сумку! – взбудоражено выкрикнул руководитель раскопа своему младшему лаборанту – девочке-первокурснице, которая была более настойчива, чем другие, и выгадала должность с названиями «Подай-ка» или «Принеси-ка», «Сбегай-ка», окрестившись в оперативный позывной «Ленка», будучи Аленой.

– Вот, Алексей Михайлович, – еще не совсем оформившаяся девушка прямо заглядывала в глаза предмету своего обожания, и это был не кирпич, который крутил в руках молодой преподаватель, а он сам, молодой, строящий из себя важного, преподаватель.

– Так, молодежь, никому о том, что сейчас произойдет, не рассказывать, – сказал заговорщицки руководитель раскопа и достал из сумки бутылку советского шампанского и две бутылки портвейна «Три топора», как в народе прозвали винный напиток «Три семерки». – Солдат, ты, мать-перемать, древнюю церковь нашел. Ты хоть знаешь, что это означает? Плинфа, средневековый кирпич и похоже тут кладка фундамента. Это же город, не городище, поселение непонятное, а город. Керамика в слое конца X- начала XI века. Это же грандиозно. Все, всем не разрешаю, а приказываю, бухать, а я пойду к Гульке, тьфу ты, к Анне Кондратьевне.

– Странное распоряжение, – начала высказываться Света, крутя в руках один из обломков плинфы. Не найдя для себя причин для бурной радости руководителя раскопа, девушка обратилась уже к студентам. – Он за начальством, а нам тут встречать делегацию пьяными. Нет, пионеры, не мой профиль. Бутылки забираю, в лагере разопьем, без обид.

Никто не посмел ослушаться звезду факультета, тем более, что связь Светы и Игоря уже не была секретом ни для кого. Ну а личность Солдата за ночь обросла такими легендами…

– Пошли, любимый, на охоту, мамонта добудем, – проворковала, но чтобы было громко, на публику, Света, озвучивая намерения, с которыми они и пришли в такую даль.

Спустившись по неприметной тропке вниз, парень и молодая женщина проламывались через кусты ореха, там Игорь заприметил множество куропаток. Конечно, от такого громкого звука птица разлеталась, но Игорь, в котором проснулись инстинкты охотника, да и желание опробовать арбалет, возжелал, нет, не только Свету, а подбить в полете птичку, благо взлетали они максимум метра на четыре и не улетали далеко.

– Слушай, а останься мы с тобой тут, так и прожить могли бы. Уже три птицы подстрелил. И зайчика. Вот его мне жалко, ушастенький такой, – говорила Света в перерывах между поцелуями, скромно промолчав, что две куропатки подстрелила именно она, продемонстрировав свои профессиональные навыки подающей надежды спортсменки-лучницы. Арбалет был валькирией освоен моментально.

Минут двадцать и добычи на два дня двум взрослым людям. И это Игорь не решился бить уток, которых плавало и грелось на берегу в лужах и болотцах в превеликом множестве. Просто побоялся потерять арбалетный болт, которых у хозяина оружия было всего пять, а Солдату он отрядил только два.

После того, как Света отказалась предаться любовным забавам в очередной раз под предлогом, что за ними и так могут подсматривать, Игорь достал свой нож из чехла и стал свежевать добычу. Парень хотел сегодня запечь зайца с куропатками на ужин. Отойдя немного от лагеря.

Поднявшись наверх после своей охоты, туда, где некогда кипела средневековая жизнь, как уже стало понятно, после находки плинфы, городская, Света с Игорем обнаружили целую возбужденную делегацию, вместе с телевизионщиками, которые еще не смогли отдышаться, после подъема и себя и аппаратуры к месту раскопок. Все говорили о церкви, не забывая упоминать в интервью о затуманенном религией разуме предков, ну чтобы было и нашим, и вашим. И остатки церкви показать, что эта вера была в регионе очень давно, ну и не выйти за пределы социалистического реализма и догматики. При том, что в последние пару лет советские люди становились все более религиозными, даже тысячелетие крещения Руси отмечалось чуть ли с государственным размахом. Но эти телевизионщики оказались менее прогрессивными, чем общество, подвергшееся плюрализму и гласности.

Поохав и поахав, все, включая и студентов, работавших в итоге не больше часа, воодушевленные сенсационными находками первого же дня, работники лопаты и совочка отправились в лагерь. Время обеда.

Перед второй сменой работы, когда уже телевидение уехало, весь лагерь побывал в местном магазине, выгребая из него все деликатесы, а товарищ Колосов отправился на инспекцию города Лоев и его руководителей, позволив археологическому сообществу свободно вздохнуть. Несмотря на то, что продавщица обещала, что уже к закрытию магазина завезут не меньше товара, дабы с самого утра было все по номенклатуре, советские люди не привыкли верить завтракам, а привыкли их есть, поэтому лагерь казался безлюдным. Как следствие, в магазине не осталось ничего, ну кроме того, что там лежало до событий, связанных с приездом археологов. Тут нужно сказать, что постарались и моховцы и лоевчане, которые правдами и неправдами, кто на велосипеде, кто и пешком, устроили паломничество в сельский магазин.

Вечером был пир, или как это назвал балагур Витек «вселенская обжираловка развитого социализма». Нет, не у всех была скатерть-самобранка, а у «джинсовых», большинство из которых, пусть и с немалым запасом денег, и с еще некоторыми допущениями, были неплохими парнями, и девчонками. Так думалось Игорю, которому и выбирать то компанию особо не пришлось. Нет, можно было совершить демарш и уйти от ребят, но для этого нужны были причины, а их не было, да и зачем. Не проявлять же пролетарскую солидарность и искать рабочий класс, сбегая от буржуа?!

Девочки наотрез отказались есть мясо куропаток и зайца, кроме Светы и ее подруги по спорту и одногруппницы Татьяны. Светлана и для себя, и для других уже определила, что они с Игорем пара, ну, по крайней мере, на время раскопок, о чем всему окружению девушка прямо и заявила. Да и сам парень узнал эту новость вместе со всеми, однако, отторжения у Игоря она не вызвала, напротив, было приятно и во многом лестно. Света была действительно звездочкой среди всех этих молодых и симпатичных.

– Здравствуйте, ребята, можно к вам? – в бурное веселье вклинилась Лида.

Наступила неловкая пауза.

– Вот, – продемонстрировала командирша лагеря бутылку водки, портвейн, ну а после достала и палку докторской колбасы.

– Ну, так это другое дело, – вновь оживились почти уже второкурсники.

Света насупилась, взяла руку Игоря и положила ладонь парня себе на ноги, левую же руку молодого мужчины девушка закинула себе на плечи. Парень напрягся от неловкости, он то знал, что с командиршей у него все было, или почти все. Однако, Лида нарочито не проявляла особого интереса ни к Свете, ни к Игорю и уже скоро неловкость в общении прошла, для Игоря прошла, может и для Светы. Чего стоило командирше не коситься на того, кого представляла себе прошлой ночью, будучи в объятиях другого.

– Помоги перенести вещи, пожалуйста, – попросила Света своего добытчика, обозначая окончательно свои имущественные права на Игоря.

– Я-то не против, но как-то много решений в обход меня, – начал было протестовать Игорь, но Света включила свои женские чары, похлопала ресничками, аи парень не увидел смысла упираться в том, чего и сам подспудно желал, уже мало обращая внимания на сжатые кулачки Лиды.

* * *

– Э, может, хватит уже аморальщину разводить, – крик Лиды, с последующим ударом по палатке прервал любовные забавы Игоря и Светы. – Уже скоро рассвет, спать пора.

– Сука, – зло прошипела Света, собираясь нагишом выйти из палатки для мщения.

Игорь руками ее остановил, сам же быстро начал одеваться.

– Что умолкли? Это все, солдатик, на что тебя хватило? – не унималась изрядно подвыпившая командирша, сбивая один за другим колышки палатки.

– Лидочка, пошли спать, хватит уже, а? – заискивающе произнес Николай, который, оказывается, стоял рядом с разъяренной фурией.

Когда уже Игорь зашнуровывал свои берцы, снятые некогда с убитого им же пакистанца, на авансцену вышел новый персонаж – Некрошевич, он же и есть Колька, точнее, наконец, показался из-за спины Лиды.

– Урезоньте, Николай Дмитриевич Лиду: спать мешает, – не выдержала и подала голос Света, которая так же стала одеваться.

На выходе из палатки Игорь почувствовал дуновение морозного ветра, которого толи раньше не было, а, может, они так со Светой увлеклись друг другом, что и не ощутили резкого похолодания. Нашарив в углу немаленькой палатки, которая теперь была наполовину заполнена вещами Светы, бушлат, парень, наконец, увидел разворачивающийся спектакль. Именно, что увидел, так как звуков это действо почти не создавало.

Коля держал рот Лиды, которая извивалась в его руках, как змея, девушка была только в нижнем белье и с большим ножом в руках, которым безрассудно орудовала и уже была видна на руках Некрошевича кровь – Лида небезуспешно пыталась порезать руки молодого растерявшегося руководителя. Игорь подошел к командирше и ударил ее в конкретную точку на шее. Девушка обмякла, а Николай зло посмотрел на Игоря.

– Да все нормально, отоспится, – произнёс Игорь, предвосхищая вопрос преподавателя.

В подтверждении слов заочника, Лида засопела.

– Спасибо! – растерянно произнес Николай и разъясняя ситуацию, продолжил. – Мы, это, ну спали, а потом она вырвалась от меня, схватила бутылку водки, половину за раз выпила, и вот… Пока я одежду нашел, оделся, она тут уже скандалить начала.

– Ты поговори с ней, не нужно к нам лезть. Так и передай, что она свой выбор сделала, – жестко сказал Игорь.

– Холод, как зимой, – перевел тему разговора Николай и поежился, становилось все холоднее и холоднее.

Игорю в бушлате было комфортно, но легкая студотрядовская куртка Николая явно не могла защитить от все нарастающего мороза.

– А что, первый секретарь опять приехал? – спросил Игорь, заприметив две черные волги и еще один милицейский УАЗ, которых вечером не было, ну когда мы совершали со Светой «великое переселение народов» в мою палатку.

– А, это они с лоевским секретарем приехали на охоту, может с час назад. Уже рассвет, нужно на утку идти, – ответил Николай, пытающийся аккуратно занести в свою палатку Лиду, но уже дважды ударив ту головой о стоячую опору примитивной, но эффективной советской конструкции.

Слова Николая прозвучали не естественно, они не вязались с парнем, явно далеким от охоты, он только озвучил услышанные от кого-то слова. Но так и есть, рассветает и на утку уже пора не идти, а бежать с заряженным ружьем. Вот только Игорь не особо верил, что хозяева области пойдут на утку, не серьезно для них, а вот на кабанчика – да. Еще во время апробации арбалета, который так и не удосужился отдать любителю реконструкции, Игорь видел следы пребывания рядом с болотистой местностью кабана. Опытный охотник, к которым парень себя не причислял, обязан был так же следы зверя заприметить, его маршруты движения.

А арбалет Игорь мало того, что не отдал, так выпросил у владельца конструкции остальные болты. Вечером же он устроил соревнование со своей, парень уже отчетливо это ощущал, Светой, по стрельбе. Кандидат в мастера спорта по стрельбе из спортивного лука, она уже больше шести лет занималась в секции, где сдружилась со своей извечной соперницей по республиканским соревнованиям Таней. Подруга и уговорила Свету поступать на исторический факультет, чувствуя себя амазонкой-воительницей. Нужно было только заточить арбалетные болты, которые плохо входили в доску, выбранную и украденную из собственности экспедиции для мишени. Света выиграла спор, но была удивлена меткостью Игоря, который в армии был неплохим стрелком.

– Странный туман, – тихо, лишь для себя, проговорил Игорь.

– Что, простите, Вы сказали, туман? – непонятно почему Николай перешел на официоз, до этого вполне органично называя Игоря на «ты».

– Смотри в сторону болота, – указал заочник в сторону, не чинясь перед преподавателем. – Не естественно стелется. Можно подумать, что дымовая завеса, плотный очень.

– Ну, так погода резко меняется, вот и появился туман, – решил сделать свое экспертное заключение преподаватель, как бы поучая студента. Вот только это суждение было неверным.

– У-У-У, – относительную тишину предрассветного полевого лагеря рассек вой.

– Волки! – выкрикнул Игорь, а его чуйка, пусть и запоздало, завопила об опасности.

Не обращая внимания на начавшуюся лекцию преподавателя, который утверждал, что волкам тут взяться неоткуда, Игорь нетерпящим возражений тоном приказал Свете будить Таню и залезть на одно из немногих больших деревьев в ближайших кустарных зарослях. И уже с дерева, которое было серебряным тополем либо ждать, либо отстреливаться из луков. Лида пыталась возражать, указывая на то, что парень не так уж и много выпил сегодня, что любовь помутила ему рассудок, но все шутки и ерничество натыкались на бескомпромиссность старшего сержанта ГРУ. Солдат знал, что такое опасность, верил своей чуйке, которая сильно развилась на службе. Кроме того, Игорь чаще всего придерживается принципа «лучше перебдеть, чем недобдеть», как выражался его командир. Лучше позже час-два выглядеть идиотом, чем не быть готовым к атаке стаи хищников, а волки по одному не охотятся, тем более на людей.

– Ну, или быть посмешищем до конца экспедиции, – пробормотал Игорь и стал кричать об опасности и срочном выходе из палаток.

Дежурившим «охранникам» у костра прокричал о своем требовании срочно закинуть максимальное количество дров в огонь.

Когда уже многие студенты начали выползать из своих палаток, заспанные, рассеянные, Таня и Света занимали свои позиции на двух деревьях. Их стрелы были не приспособлены для хоть какого убийства крупного хищника, шкуру того же кабана они вряд ли пробьют, но Игорь убедился, что по крайней мере Света может попасть и в глаз, и в ухо. По словам же девушки, Таня часто обходила ее на соревнованиях и увлекалась именно что стрельбой по движущимся целям. Какие это могли быть цели и в курсе ли милиция, парень не задумывался, но сейчас, уже готовый к опасностям, надеялся на прикрытие лучниц. Игорь уже был уверен в том, что звери не полет его фантазии и не «белочка» от непомерно выпитого в последние дни. Вой раздавался со стороны болота и становился все более отчетливым.

Первый душераздирающий крик огласил окрестности, когда туман уже достиг первых, самых крайних палаток, поставленных у самого болота. Это был мужской крик, очень похожий на отчаянный, предсмертный.

Выстрел, еще один выстрел. Это был родной огнестрел. По звуку Игорь определил и откуда стреляли, и в каком направлении. Очень захотелось получить знакомое оружие, и он даже сделал шаг в сторону представительских волг, но заметил, что туман добрался до палатки, где должен был находиться со своей новой пассией, Алик. Солдат рванул туда со своим ножом – тоже трофеем из Афганистана, не забыв при этом взвалить заряженный арбалет на плечо.

– Помогите! А-а-а, у-у-у, – начали через звуки выстрелов прорываться крики отчаяния, палатки одна за другой исчезали в, казалось, непроницаемой дымке тумана и оттуда сразу раздавались крики людей, перерастающие все чаще в хрипы.

Многие студенты, уже опомнившись, начали отходить к центру лагеря и дальше, уже там, где был командирский стол и где пытались целиться в неизвестность две амазонки. Кто-то цеплялся на палаточные стробы и падал, а по его спине пробегали иные обезумевшие археологи, кто-то выискивал оружие в виде камня или палки, бесполезные к слову, даже для зайца.

Игорь заприметил, как один из фонарей, который его хозяин направил на туман, рассек дымку и ненадолго стали заметны силуэты волков, парень не мог их спутать с собаками, приходилось и видеть, и отстреливать подобных хищников. С еле слышным подсвистом в «туманного» зверя влетела стрела, и тот кубарем покатился, сбивая еще одного собрата своим телом, следом ударила вторая стрела и второй волк, который быстро оправился от столкновения с подраненным, свалился с пронзенным стрелой глазом. Можно было только поражаться, как девчонки умудряются выцеливать волков, пусть и при помощи немного рассеивающего дымку фонаря. После туман вновь захватил свое господство, и волки скрылись за непроницаемым занавесом.

Подобная сцена не прошла бесследно, привлекла внимание тех, кто отстреливался из пистолета и через десять секунд фары автомобилей уже освещали большинство площади надвигающегося тумана. Десятки, может больше сотни волков и уже растерзанные тела юных археологов. Послышалась автоматная очередь и шесть волков, завизжав стали корчиться и кататься по земле, постепенно утихая.

Стая определила главных противников, и туман начал смещаться в сторону милицейского УАЗа и черных Волг. Ранее медленное, но неумолимое движение дымки, ускорилось и быстро накрыло стрелков и машины, которые продолжали освещать пространство, и поэтому было видно, что творилось внутри тумана. Два милиционера успели разрядить свои АКСУ по скоплениям волков и ранили или убили не менее полутора десятка, но молниеносные звери настигли защитников и стали с остервенением их терзать, получая одиночные, явно прицельные выстрелы из пистолетов и редкие из охотничьей двустволки. Это отрабатывали люди, сопровождающие Колосова.

– Что делать? Солдат, там Танька должна была остаться, Светка жива? Тоху сожрали! Что делать? – засыпал вопросами Игоря подскочивший Алик, когда Солдат выцеливал очередного волка из арбалета, двоих он уже поразил.

Алика спасла его кобелиная натура, он собирался идти ночевать в палатку к одной девице, чье походное жилище уже было в тумане, но передумал, и отправился уже к третьей. Это и спасло «ходока», так как палатки девочек-филологов находились почти в центре лагеря.

– Отставить панику! – Игорь хлестнул по щеке друга. – Беги по всем палаткам, которые еще не в тумане, буди, если кто спит, может, напились и не могут встать, то оттаскивай за ноги, собери еще ребят. Потом отходите к кустам и возьмите с собой все, что найдете фонари, нужно освещать туман. Найдете использованные стрелы или из волков выдергивайте. На деревьях Света и Таня, они отстреливают волков, но стрел мало, штук по пятнадцать. Там, у командирского стола палатка с лопатами и пару топоров – вооружитесь, попробуйте сделать факелы.

– А ты? – спросил Алик.

– А я по своей программе, – ответил Игорь и выстрелил в ближнего волка, туман был уже в пару метрах от парня, а вот болты крайне конечным числом, остался один.

Вдруг дымка отдельным участком, где уже в одиночестве, в окружении палаток и отдельных бегущих студентов, стоял Игорь, рванула к заочнику. Волк, резко выпрыгнувший на Игоря, как только парня накрыл туман, вцепился пастью в арбалет, не давая возможности его перезарядить последним оставшимся болтом. Второй волк попытался вцепиться в шею Игоря, но Солдат успел сместиться влево и уже сам всадил нож под пасть зверя.

Провернув резким движением лезвие для усиления эффекта удара, Игорь поразил и второго волка. Начав перезарядку арбалета, парень чуть не поплатился на то, что неправильно расставил приоритеты – времени перезарядиться волки не дадут, нужно было биться ножом. Один волк, больше своих собратьев, смог свалить парня, но тот подставил нож и уже падая спиной на траву, вспорол брюхо зверю. Вонючее содержимое внутренностей волка частью попало на бушлат и вонь начала щепать глаза, но обращать на это внимание было некогда. Еще один волк, как только Игорь оказался на земле, вцепился в правую руку парня, где тот и держал нож.

Боли парень особой не почувствовал, бешеное выделение адреналина в кровь компенсировало болевые ощущения. Игорь поднял волка, который никак не хотел отпускать руку и с силой приложил одного зверя о другого, которого не спасла даже амортизация от слегка примятой травы, и зверюга сдохла, так и не разжимая пасть. Мимо просвистели две стрелы, и не обязательно было видеть их путь, по звукам скулящих волков было понятно, что амазонки минусовали еще двух зверей.

Туман перед Игорем стал расступаться, он смещался в сторону толпы студентов, которая ломилась через густые кустарные заросли, чтобы убежать подальше от ужаса, появляющегося из тумана. Получалось у еще юных археологов это не очень, многие падали, образовывались локальные давки, менее расторопных достигал туман и его звери.

Крича нечленораздельные слова, с занесенным над головой топором в туман, который уже пожирал студентов в зарослях, влетела Анна Кондратьевна Бережная. В ту сторону не светили фонарями, не было видно никому, кроме тех, кто был в дымке, как героически защищала мать своих детей. У не имеющей собственной семьи Анны Кондратьевны студенты были ЕЕ сыновьями и дочерями. Она была строга с ними, но ровно настолько, насколько может быть строгой требовательная мать. Требовательная и к себе, и к детям. Продать свою жизнь Анна Кондратьевна Бережная смогла за минимум пять жизней своих детей, успевших отбежать от зловещего тумана. Хлипкая и хрупкая на вид женщина, но с несгибаемо волевым характером, поразила троих волков и сбила атаку зверей на студентов.

Игорь опоздал. Ворвавшись в туман, куда десятью секундами забежала руководительница экспедиции, парень увидел уже умирающую женщину, которая держала за хвост волка, стремившегося к студентам, что являлись легкой добычей. Резко всадив свой нож в ухо зверя левой рукой, так как покусанная правая уже не была рабочей и истекала кровью, заочник, а далее только Солдат, ибо он вновь стал защитником, попытался вытащить Анну Кондратьевну, которая еще не умерла, издавая предсмертные хрипы. Два волка, одновременно атаковали парня.

Но Игорь в этот раз оказался не одинок. Воодушевленные поступком руководителя, уже немного отошедшие от первого шока, некоторые парни вступали в схватки с волками, демонстрируя им грудь, но уже не спину. Рослый второкурсник влетел в туман, прикрыл собой Игоря, изловчился, поймав летящего волка, закинул того далеко в густую дымку. Это был Константин, один из спортсменом-историков, увлекающийся тяжелой атлетикой. Он и еще с десяток парней приехали в Мохов загодя, чтобы почистить источник, покосить траву, обустроить кострище, поэтому Игорь его и не видел, да и общались они больше своей компанией, пока только присматриваясь к окружению. Игорь мог бы сойтись с парнями еще во время стычки с местной шпаной, а потом слишком много событий было, чтобы обращать внимание еще на кого-нибудь, разобраться бы еще со своими женщинами.

– Пустая! – прокричал очень знакомый голосок Светы.

– Две! – сообщила Таня.

Они были очень близко, события, с героической гибелью Анны Кондратьевны разворачивались в метрах шести-семи от тех деревьев, от куда девушки разили волков.

Вооруженные топорами и лопатами парни заполняли пространство рядом с пытающимися убежать студентами и быстро выбили волков в радиусе десяти метров.