Читать книгу: «Завет Осириса», страница 5

Глава 9
Появление богини

Если оставить на время происходящее на земле и проследовать за Мариной, то можно увидеть, обладая особым зрением, что душа её раздвоилась. Одна осталась рядом с телом, другая же устремилась вверх²⁷. Ввысь. Весь земной мир для неё словно окутали внезапные сумерки, зато над головой было тёмное-тёмное небо, в котором зияло отверстие круглой формы, и из него изливался ослепляющим потоком яркий свет. Можно было бы сказать, солнечный, но он обычно ослепляет, а этот, напротив, делал приятно глазам.

Душа Марины увидела внезапно перед собой самого Гора. Его узнал бы даже человек, не интересующийся культурой древнего Египта. Экскурсоводы, рассказывая знаменитую легенду о мести Гора Сету за отца Осириса, не скупились на описание, рассказывая, что Гор – это человек с головой сокола. Впрочем, по той же самой причине его можно было перепутать с Ра, изображавшимся похожим образом, но Марина такую путаницу никогда бы не допустила.

Ослабевшая девушка, хоть и сочла это за галлюцинации свихнувшейся на Египте девицы, каковой себя, собственно, и считала, попробовала что-то сказать, хоть попытка говорить с собственной галлюцинацией и является ещё одним признаком отклонения от нормы психики. Но Гор всё равно не дал сказать и слова. Он приложил палец к губам, призывая к тишине, и девушка промолчала. Тем временем, в правой руке бога появился откуда ни возьмись жезл с наконечником в виде головы барана и коснулся им губ Марины четыре раза. В ту же минуту сокологоловый исчез, и на его месте появился бог мудрости Тот. Он поманил за собой, и Марина послушно последовала за ним. Стоило ей здесь сделать несколько шагов, как вокруг стала сгущаться тьма. С небес опустилась серебряная ладья, на которую тут же взошёл Тот. Марина поднялась на неё вслед за ним. Ладья взлетела и после недолгого полёта приземлилась в месте, похожим на берег моря. Бог заговорил. Голос его звучал глухо и внушительно, но не пугал, а лишь вселял лёгкий трепет.

– Ступай. Как сойдешь на берег, жди. Тебя осветит своим ликом сама богиня-колдунья.

Не оглядываясь (почему-то она твёрдо знала – смотреть назад нельзя), Марина послушно ступила на песок.

То зрелище, что узрела она пред собой, не описать никакими словами. Даже величайшие прозаики, поэты, барды всех времён и народов не смогли бы достойно описать то, что предстало глазам Марины.

Воздух был словно наполнен неким божественным экстрактом, и, просто дыша, присутствующий здесь наполнялся неким светом, становился невесомым, лёгким, эфирным. Марине даже показалось, что теперь, когда она вдохнула этот воздух, и сама стала источником приятного аромата. В воздухе хаотично парили разноцветные искорки, от которых исходил неразборчивый шёпот. Что это было? Непонятно. Возможно, души других людей, а, быть может, духи.

Под ногами Марины сам собой шелестел песок. В нескольких шагах шумело море. Оно словно играло с Мариной. Волны его весело подкатывали к её ногам одна за другой, облизывали их и сразу торопливо отступали. Они переливались миллиардами солнечных бликов, которые словно подмигивали гостье. А на песке стоял трон, который волны не подмывали, как это происходило бы на земле. Они словно побаивались приближаться к нему.

Великолепие трона трудно описать. Да его и разглядеть-то сложно, ибо сиял он неудержимо, словно тридцать три солнца одновременно. Но блеск престола невозможно даже сравнить с сиянием той, кто восседал на нём. Это всё равно что сравнивать свет скромного сверчка и пролетающей кометы. Та, что восседала на троне, явно была богиней, ибо ни одна смертная не может выглядеть так прекрасно и ослепительно. Она была облачена в классическое одеяние цариц египетских, с той лишь разницей, что одежды были не позолоченными, не белыми, а словно вытканы из ночного сияния луны. Никакое серебро в мире, никакая платина не сравнится с эффектом, которое дает мерцание властительницы ночи.

Ткань от того казалась полупрозрачной, ослепляюще серебристой и движимой по телу его носительницы, словно ручеек. Блики по ней так и переливались. На голове корона в виде коровьих рогов, меж которых сияла луна. Это и правда было ночное светило! По крайней мере, соответствие украшения короны было истинно таким, каким луну представляют романтики, сочиняя поэмы своим возлюбленным.

Чёрные, словно сама ночь, волосы (даром, что её матерью была Нут – богиня ночи) были распущены и непрестанно развевались так, словно в лицо их обладательницы дул нежный ветер. И это при том, что не было никакого и намека на оный. Лица же небожительницы невозможно было рассмотреть из-за умопомрачительного сияния. Но, несомненно, оно было не по-земному прекрасным. Оттого, что нельзя было смотреть на лицо богини, Марина перевела взгляд вниз и увидела, что ступни ног покрывали бутоны лилий, а вокруг самого трона копошилось великое множество скорпионов и змей. Но Марина совсем не испугалась их, хотя в обычной жизни боялась их до умопомрачения.

Небожительница медленно подняла руку, в которой держала анкх из чистого золота, и указала им на Марину.

– Ты – Мерит-Ра, жрица Изиды. Моя помощница, – заговорила богиня, и её голос, одновременно ласковый и повелительный, звучал, словно звон серебряных колокольчиков. – Внимай! Много столетий назад, когда наша воля была ещё священна и почитаема, мы, предвидя падение Египта, явились верным и талантливым людям и, как некогда научили их сеять семена и прясть, словом, выживать, так и в этот раз научили поклоняться нам так, чтобы ментальная сила их росла день от дня, от одного восхода солнца к другому. Чтобы, когда придёт время, могли возродить утраченное. Я отдала людям локон своих волос, чтобы в каждом поколении живущих могла рождаться Мерит-Ра. Человек с частичкой божественной энергии. Моей энергией. Предназначенная. Выбранной волей моей.

Марина замерла, пребывая вся в восхищении и священном трепете, понимая, что перед ней мать Гора, сестра и супруга Осириса, сама Изида. Та, которую Гор назвал богиней-колдуньей. И вполне заслуженно. Ведь когда-то она смогла повергнуть своей магией самого бога солнца Ра.

– Вновь и вновь мы призывали тебя из Дуата²⁸ в эту жизнь, и снова наступило время пополнить этот мир энергией Изиды, богини магии. Ты призвана ко мне, чтобы могла вспомнить о величии земли священной и вновь пробудила её с помощью магии. Воздух, которым ты дышишь здесь – священный. Теперь ты сумеешь пробудить заложенные в тебе с предыдущего рождения силы и исполнить нашу волю. А теперь прощай, тебе пора пробудиться.

Тем временем, пока Марина выслушивала волю Изиды, на грешной земле происходили совсем другие события, за которыми осталась наблюдать другая частичка души девушки.

В нескольких словах, так быстро, как только можно было, похитители объяснили убийце, что русская является воплощением богини. Предназначенной.

– Чушь! – воскликнул сердито предводитель. – Она просто решила притвориться Предназначенной, чтобы спастись от нас, а вы, легковерные ослы, поддались на эту уловку.

Но гневную отповедь предводителя прервал подавленный возглас Али.

– Что такое?! – возмутился зелёноглазый. – Как ты смеешь выражать своё недовольство?!

Но Али и слова не мог вымолвить, он лишь ошарашено глядел на Марину. Явно пытался что-то произнести, но смятение души не давало ему этого сделать. В конце концов, с трудом выговорил:

– Старейшина Мухмед, взгляни.

Тот недоуменно обернулся на девушку, которая, несомненно, должна была быть мёртвой. Должна быть, но не была. Она находилась без сознания, а кинжал каким-то чудом вывалился из раны, хоть и был безжалостно вонзён в тело несчастной по самую рукоятку. Кровь виднелась на нём и одежде Марины, свидетельствуя о недавнем преступлении, но было очевидно – девушка явно жива. Грудная клетка вздымалась спокойно и ровно. Так бывает, когда человек спит.

– Повелитель, вы по-прежнему полагаете, что она лишь озвучила известную только нам легенду? – спросил Али с плохо скрытым торжеством в голосе.

Мухмед никак не отреагировал на этот выпад в его сторону. Без всяких лишних слов он бережно поднял девушку на руки и понес её. Трое поднялись и пошли за ним. Но выйти из потайного места не удалось. Неожиданно для всех внутрь ворвался мужчина. Его можно было принять за заплутавшего туриста, но, будь Марина в сознании, наверняка узнала бы в нём того самого человека, что запугивал её в Хургаде в первый день приезда. Впрочем, Мухмед и его люди догадались о том, что наткнулись не на случайного путешественника, когда он принял воинственную позу и воскликнул на арабском:

– Именем Юпитера! Я помешаю вам!

Его отваге стоило отдать должное. Ведь будь на его месте другой, не стал бы ввязываться в драку.

Мухмед усмехнулся. Лишь повелительно произнёс:

– Ор!

Один из мужчин вытащил из своих одежд кинжал и кинулся на вошедшего. Схватка длилась недолго. Пара уворотов, выглядевших, словно танец взывающих к смерти, пара наклонов, взмахов руками. Противник, хоть и сражался красиво, но для победы нужна не только пленительность движений в совокупности с храбростью, и вскоре незваный гость лежал со смертельной раной в животе, мужественно пытаясь не стонать, а лишь скрипел зубами.

Мухмед поцокал языком.

– Он будет мучиться. Зачем? Перережь горло. Добей.

Ор и сам досадовал, что его кинжал пришёлся в область живота. Такая рана всегда долгая и гарантирует невероятно мучительную смерть. Даже будь рядом гениальный хирург, шансы спасти раненого ничтожно малы. Не столько слушаясь лаконичного приказа, сколько сам желая из человеколюбия (хотя как раз сейчас это слово меньше всего подходило к ситуации) прекратить страдания умирающего, тот, кто откликался на имя Ор, на секунду задумался. Можно было нарисовать «улыбку» от уха до уха на горле. Или перерезать сбоку шеи сонную артерию, и сразу бы брызнула фонтаном кровь. Её в теле человека пять литров. Уже при потере одного литра смерть наступает всего через пять минут, так как сердцу нечего качать, и из-за этого погибают все органы.

А можно перерезать трахею, что находится посреди горла. Это тоже очень быстро. Но тогда хлынет водопад крови. Пачкать святилище, в котором они находились, Ору не хотелось, поэтому он выбрал первый вариант.

Послушно и устрашающе равнодушно, словно делал это сотни раз, он ловко кинжалом по горлу, и вмиг открылась рана, хлынула кровь, и отважный воин затих.

Мухмед, словно всего этого не было, даже, не оборачиваясь, приказал:

– Ор, Яр… Вам в Абидос. За прахом Осириса. Через два дня встречаемся за час до рассвета у пирамид. Если мы не успеем, ждите каждый день в это время. Али! Ты со мной, и ни слова о римлянине этом Предназначенной, когда очнётся!

Глава 10
Гробница

По приказу Мухмеда Али ненадолго отлучился. На правах обычного гида предупредил экскурсоводов, сопровождающих Марину и её спутников, что девушка вернётся в отель позже, а пока отправляется в Абу-Симбел. Уже стемнело, когда тайными тропами, известными только им одним, служители древнего культа вынесли свою драгоценную ношу из Карнака, оставшись незамеченными. Некоторое время шли пешком, затем переправились через Нил на западную сторону берега. Скоро они оказались в надёжном убежище, которое являлось давно разорённой гробницей, расположенной близ священной реки.

Мухмед велел Али остаться со спящей девушкой в этом временном укрытии, назначил его телохранителем, сам же отправился в обитель общества перерождения Египта «Завет Осириса».

В срочном порядке был созван совет старейшин. С древнейших времён сохранился тайный язык, представлявший собой сильно искажённый египетский эпохи Среднего царства. И, согласно устоявшейся традиции, такие вот советы проходили именно на этом языке. Он очаровывал, создавал особую атмосферу таинственности, и оттого сообщение Мухмеда о торжественной и великой новости оказало двойное воздействие. Некоторое время присутствующие молчали после услышанного. Они находились в сильном шоке и осмысливали информацию. Они поняли: настал час возрождения Египта из забвения. Пришла пора активных действий. После недолгой паузы началось жаркое обсуждение того, как именно стоит активизировать древнейшую магию, что являлось следующим этапом после нахождения Истинной. Но их полемику прервало деликатное покашливание. Это привлекал к себе внимание один из старейших, имя которому Ахмед.

– Я бы хотел кое-что сказать, – промолвил спокойно он.

Мухмед насторожился. Он достаточно хорошо знал этого человека, помнил о том, как лет пять назад пытался выдать свою собственную племянницу, единственную родственницу, за Предназначенную. Но обман быстро раскрылся, и его чуть было не убили.

Непростительный грех – выдать за настоящую фальшивую Предназначенную. Это могло погрузить страну в ещё больший хаос и разруху, нежели теперь. Спасло старейшину только то, что он являлся жрецом бога Сета, и сам Мухмед вступился за Ахмеда, напомнив разгоряченным старейшинам, что без полного состава жрецов невозможно будет воскресить древнейшую египетскую магию. Ему возразили на это, что неизвестно, когда будет обнаружена Выбранная волей Изиды, а к тому времени можно найти нового жреца. Однако Мухмед ответил, что Истинная может обнаружиться уже завтра. Он убедил своих соратников оставить изменника в живых, однако с тех пор не спускал внимательных глаз с Ахмеда и теперь понимал, что тот попытается воспротивиться появлению истинной Предназначенной. И не ошибся. Жрец Сета, пригладив свою длинную седую бороду, взял слово.

– Я уважаю тебя, и все, кто здесь, испытывают то же, – вкрадчиво проговорил Ахмед, – однако не является ли увиденное тобой желанием поскорее обрести мощь Великого Египта? Такое бывает, когда человек очень чего-то хочет, и ему начинает казаться, что он правда в шаге от цели.

Мухмед вскочил. Весь его лик отражал гнев. Нет человека, который не устрашился бы его в этом состоянии, но не таким был Ахмед. Он не отступил. А Мухмед, который, помимо своей грозности, славился ещё и как справедливейший человек, не дал выход своим эмоциям, а, стараясь, чтобы голос его звучал убедительно, спросил:

– А как же Али? Ор и Яр?

– Все знают отношение Али к этой чужеземке, – хмыкнул Ахмед. – К тому же, из его уст мы этого рассказа не слышали. А сейчас спросить не можем, ведь именно Ор и Яр отправились в Абидос за прахом Осириса, а Али сейчас рядом с русской девушкой.

Мехмед нахмурился. Он понимал: оппонент что-то замыслил. Однако остальные члены общества этого не осознавали. Они верили ему, несмотря на его прошлое, когда он дал единственный повод усомниться в преданности идее. Считалось, после такого человек не способен предать снова. И поэтому для них необходимо было неопровержимое доказательство.

– И чего же ты хочешь? – спросил Мухмед, невольно сжимая кулаки. – Мне что, снова прибегнуть к помощи кинжала?

– Нет, – покачал головой Ахмед, – она назвалась Изидой. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Глаза Мехмеда расширились, когда он понял, на что намекает жрец. Но помешать ему был не в силах. А тот тем временем продолжал:

– Первейшие помощники истинной Изиды – это змеи и скорпионы. Посмотрим, настоящая ли эта Выбранная волей богини или лишь самозванка. В конце концов, – тут он ядовито улыбнулся, – именной такой проверке подвергли Ану, прежнюю Предназначенную.

А в то время, как решалась судьба Марины (о чём ей позже рассказали), девушка распахнула свои глаза, сладко потянулась, зевнула, и помещение наполнилось пьянящим ароматом мирры.

Отметив ещё один этот признак богоизбранной, Али склонился в почтительном поклоне, уткнувшись лбом в пол. Марина резко села, вспомнив всё произошедшее, и тут же схватилась за голову, которая закружилась от этого резкого движения.

– Где я?

– О, Выбранная волей Богини, – почтительно проговорил Али, – мы находимся в гробнице, в которой жил Питри, когда только-только приехал в Египет, и у него нет быть денег снять обычное жилище.

Уловка Али отвлечь внимание Марины удалась. Она в удивлении распахнула глаза.

– Тот самый Уильям Мэтью Флиндер Питри? Британский археолог? Основоположник современной систематической египтологии?

– Да, тот самый, о прекраснейшая!

– Но как же он здесь жил?

– О, Сияющая, здесь очень комфортно. В прохладу становится тепло, а в жару свежо, – отвечал Али, по-прежнему глотая пыль.

– Я только что поняла! – вдруг осознала своё положение девушка. – Я не в Карнаке больше. Так это был не сон?

– Да, о, Величественная.

Вся сонливость мигом слетела с Марины. Она мгновенно погрузилась в воспоминания. С детских лет её увлечённость Древним Египтом, приезд сюда, похищение, невероятный рассказ местных об избранности, мнимая смерть, боги, которых видела. Всё это совершенно и абсолютно не укладывается в голове. И это невероятно, чтобы вот так просто поверить. Да, основания для веры есть – несостоявшаяся смерть и беседа с самой Изидой. Но что, если это – некий фокус мошенников, а на самом деле всё совсем иначе?

В конце концов, тот бородатый мог просто сделать вид, что собирается её заколоть, но не довёл своё движение до решительного конца, тем самым обманув мозг жертвы, который сделал вывод – её пронзили насквозь. Ну, а боги… это могли быть просто галлюцинации, навеянные её зацикленностью на культуре Египта. В конце концов, ей могли что-то подсыпать в туристический набор, который выдали в отеле перед поездкой в Карнак. Что-то, что при потере сознания вызывает обман зрения нужного характера.

Масса версий, которые могли бы с логичной точки зрения объяснить произошедшие чудеса, пронеслись в голове Марины за эти несколько мгновений. Некоторые из них были очень убедительны, другие столь же нелепы, как и сама ситуация, в которой она оказалась. Но даже самая идиотская из них звучала разумнее и приемлемее, чем то, что ей пытались преподнести на блюде истины.

Но, как ни странно, больше всего угнетала не сама ситуация, в которой бедняжка не знала, чему верить – увиденному и пережитому, или разуму и логике. Угнетала тема избранности. Марина всегда много читала. В том числе и фэнтези. И немного посмеивалась над книгами, в которых герой выступал самым особенным. Над тем, как у него всегда всё было готово.

Необходимые таланты в таких произведениях прилагались к человеку изначально, с рождения. Были в порядке и внешность, и физические данные. Наготове люди, которые объяснили бы его избранность как таковую, и цель, к которой нужно идти, и даже то немногое, чего не хватало до полного совершенства, предоставляли. Ну, или хотя бы условия для достижения цели.

И Марина всегда немножко подсмеивалась над тем, как всё просто. Ей казалось, что обычным людям в жизни сложнее, чем таким вот особенным. Осознать, чего хотят от жизни – это уже сложно. Она сама для себя так и не смогла сделать подобный вывод, и после школы поступила в институт физической культуры просто потому, что не знала, на кого идти учиться. А ведь надо ещё закончить образование и, что ещё сложнее, найти работу после обучения. Ведь всем непременно нужен сотрудник с уже опытом в профессии. А найдя работу по душе, что тоже на грани невозможного, умудриться состояться там, выделиться из коллег, достичь высот в карьере и при этом ещё суметь найти время на личную жизнь.

Избранным же просто. Всё это находится само по себе. Остаётся лишь вынести становление и смириться с новыми обстоятельствами.

Но теперь, когда она сама стала таковой (и по-прежнему не могла поверить в происходящее, осознать его), поняла, что кажущаяся лёгкость на самом деле только производит ощущение простоты. Вот уж действительно, когда кажется – это только кажется.

Она в самом начале своего пути (если, конечно, всё это не огромный трюк, созданный с некой непонятной целью), но это уже совершенно непереносимо. Факт обмана со стороны симпатичного ей человека, ужасное похищение и самый убедительный довод в том, что Марина – это Мерит-Ра, воскрешение из мёртвых, невероятно кошмарен.

Девушка много раз видела смерти от колюще-режущих ранений в кино, и там почти всегда люди умирали мгновенно. Без мучений. Лишь изредка видела она, что персонаж успевал пару раз кашлянуть кровью, если ранение приходилось в область живота, и сказать впечатляющие предсмертные слова, непременно несущие либо глубинный смысл, либо направленные на то, чтобы растрогать зрителя. Но никто не передавал ужаса, который испытываешь при этом.

Все эти мысли пронеслись в одно мгновение в её голове. И Марина уже открыла рот, чтобы задать миллиард вопросов, которые, как она надеялась, могли бы прояснить ситуацию, но почему-то спросила совсем другое.

– Так ты и вправду египтянин? Не араб? И ты и на самом деле обманул меня, предал и убил бы, если бы я не оказалась этой вашей Предназначенной?

Али мгновение молчал, прежде чем тихо ответил:

– Оба раза да, о, Дурманящая.

Девушка помолчала некоторое время.

– Почему ты в такой странной позе? – совершенно внезапно для себя спросила она совсем не то, что собиралась.

– Мну не смеет подняться, пока нет позволять ты, о, Величайшая.

– И удобно тебе?

– Нет очень.

– Ну что ж, тогда оставайся лежать так.

Девушка отвернулась от лежащего на полу и обхватила колени руками, твёрдо вознамерившись и слова не вымолвить, покуда её не вернут в отель и вообще пока всё не разъяснится. Что именно, девушка, правда, сама не представляла. Однако более десяти минут она не выдержала и заговорила, твёрдо уверившись в мысли всё же не поднимать с каменного пола обманщика.

– Когда нас отсюда выпустят и почему ты здесь?

К своей ликующей радости Марина услышала, что голос Али стал более сиплым от пыли, которой тот вынужден был дышать в своей позе преклонения.

– Как только жрец Мухмед вернётся с совета, который возглавляет, о, Нежнейшая. Мну здесь, потому что мну назначили телохранителем ты, о, госпожа.

Марина истерически расхохоталась. Да уж. Вот она – ирония судьбы. Тот, кто чуть ли не стал причиной её гибели, теперь будет охранять от таковой. Однако девушку больше интересовала структура власти в религиозном сообществе, с которым её жизнь связала Богиня. Если оно, конечно, вообще существует и всё это не обман. Хотя зачем прилагать такие несусветные усилия? Ради денег? Так она не богата.

– Мухмед – это мой убийца? У вас еще и совет в наличии имеется? Мухмед не возглавляет общество?

– Его слово лишь одно из самых весомых, о, Прекраснейшая ликом и станом, но главы у нас нет, чтобы избежать несправедливость.

Марии стало ещё смешнее.

– Ты каждый раз, отвечая мне, будешь награждать разными эпитетами, не смея повторяться? – спросила она, пытаясь сдерживать свою внезапно нахлынувшую весёлость. Марина догадывалась, что у неё начинается истерика. И как-то закралось подозрение, почему человек, с трудом выговаривающий слова «сканировать» и «прародительница», с лёгкостью произносит что-то вроде «прекраснейшая».

«Наверное, тренировался, чтобы покорять падких на это туристок», – подумала с презрением она.

Али смешался.

– Прости, о, Дыхание Богини, нет специально.

Марина хмыкнула.

– Ну так что же, этот совет, он руководит обществом?

– Да, милостивейшая.

– И сколько их – старейшин?

– Их число, как пирамида, равно двенадцати, о, Возлюбленная Луной.

– А как связаны с числом пирамиды?

– Это детская считалочка, о, Луноликая. Бог Гор – это три, бог Осирис – четыре, богиня Изида – пять. Вместе они – двенадцать. 3:4:5 – теорема о прямоугольном треугольнике. Каждое из этих чисел – магическое. А вместе они представляют число двенадцать, о, Лаской согревающая.

Марина отметила про себя, что объяснение было предоставлено ей на идеальном русском, и запомнила этот факт как указание на то, что Али, возможно, притворялся недостаточно знающим её язык.

– А если по какому-то вопросу одинаковое количество «за» и «против»?

– Такого ещё нет быть, – последовал ответ, – а если случится, мы спросим совета у богов, о, Добрейшая.

Так же внезапно, как девушке стало весело, пришли на смену этого настроения и негативные эмоции.

– Ну, раз я добрейшая, то разрешаю тебе встать, – внезапно почему-то рассердилась Марина. Почему, она и сама не знала.

Али тут же принял сидячее положение.

– Благодарю тебя, о, Великодушная, – ответил он, не смея поднять на неё глаза и устремив их в пол.

– Ты сделаешь все, что я тебе скажу?

– Да, о, Воспетая в песнях, если только нет быть направлено на вред ты.

– Тогда приказываю: обращайся со мной, как с равной.

– Слушаюсь, – смиренно ответил он.

– Так ты в правду собирался убить меня, просто потому что я заподозрила тебя в мошенничестве?

– Да. Это так, Справедливейшая.

– Но почему?

Али вздохнул, пожал плечами, но без промедления ответил:

– Опасность. Могла рассказать о мну администрация отеля. Опасно для работы, опасно для жизни.

Марина окончательно впала в уныние.

– Но почему именно убийство? Почему ты не продал меня в рабство, например? Выручил бы денег.

– Госпожа…

– Я же велела тебе обращаться со мной, как с равной! – повысила голос Марина.

– Прошу простить мну. Быть секс рабыня ты. Для мну лучше бы умереть ты, чем мну позволить прикоснуться другим к ты. В Египте важно. Даже много лет встречаться она и он, а потом секс, потеря чести. Никто не уважать. Он нет жениться.

В помещении воцарилось молчание. Марина обдумывала слова Али. С её точки зрения это было равнозначно признанию в любви. Достаточно своеобразным, жестоким, но, между тем, романтичным признанием. У мужчин вообще любовь иначе воспринимается, а уж у людей другой культуры, в особенности. Больше Марина не могла позволить себя обманывать этому человеку. Как говорится в одной известной поговорке, ты обманул меня однажды – позор тебе, обманул дважды – позор мне.

Даже пусть теперь у Али не было причин обводить вокруг пальца и хитрить, однако его душа – потёмки. В этом Марина уже имела несчастье убедиться. К тому же, это в её понимании слова египтянина были похожи на признание в любви, с его же точки зрения это могло быть чем угодно. Недопустимость того, чтобы девушка была обесчещена. Вне зависимости от того, что он испытывает. Да мало ли, какими причинами руководствовался. Главное – сделал.

– А брат твой, Камаль? Он тоже всё знает, он тоже среди вас?

Впервые с тех пор, как Марину признали Предназначенной, Али попытался уклониться от сиюминутного и правдивого ответа. По-прежнему не поднимая своих глаз, он ответил вопросом на вопрос:

– Надо ли это знать ты?

– Да! – твёрдо ответила девушка, сосредоточившись на выражении лица Али и готовая отследить малейшее изменение мимики.

Тот вздрогнул, заметив этот взгляд, а Марина стала рассуждать вслух:

– Он единственный человек, которым ты дорожишь, за которого в огонь и воду, и жизнь свою положишь, верно? – жестоко предположила Марина, которая всегда умела считывать людей. Именно поэтому ей было столь досадно, что она сразу не разгадала хитрых манипуляций Али.

– Говоришь так ты, словно раздумываешь, как отомстить мну через Камаля, – стараясь говорить ровно и с почтительностью, предположил Али.

– Я бы никогда не позволила себе ничего подобного, – резко бросила Марина и теперь замолчала уже насовсем. Али тоже не произнес ни слова.

Девушка честно собиралась игнорировать недостойного египтянина, но любопытство взяло верх. Всё-таки не каждый день бываешь в гробнице без толпы любопытствующих туристов, а уж если в ней жил один из самых великих археологов… Она не выдержала и спросила:

– Ты не покажешь мне гробницу?