Читать книгу: «Дети Антарктиды. Возвращение. Часть I», страница 2

– Поможет? – сказал с сомнением Матвей. – Это как же?

– Достанет нам батарей, как же, блин, ещё!

Но Матвея продолжали грызть сомнения.

– И насколько хорошо ты его знаешь?

– Достаточно хорошо, чтобы он нам помог. Более того, этот сукин сын мне задолжал.

– Вот как? И он просто так отдаст тебе долг?

– Отдаст, отдаст, никуда не денется.

Но все обращённые к нему лица говорили об обратном.

– Слушайте, – защищался Юдичев, – он поможет, ясно? Тони, конечно, тип не особо приятный, но слово своё всегда держит. Он даст нам нужное количество ватт.

– Ну, будем на это надеяться, – не без надежды в голосе произнёс Матвей. – Да и выбирать-то, собственно, не из чего.

– Поганая станция, – фыркнул Тихон, – и люди там – говно.

– О, это чистейшая правда, – подхватил Юдичев. – Там мерзавец мерзавца погоняет. Но и хорошие люди там водятся.

– Я многое слышала про «Палмер», – Надя с недоверием смотрела на красную метку на карте с месторасположением станции, – и не горю желанием появляться там с Йованом.

– Тебе и не надо будет! Посидишь и переждёшь на корабле, пока дядя Максим всё не разрулит. Я, может, даже мелкому куплю какую-нибудь игрушку или новую соску!

– А не свалит ли этот дядя Максим при первой же возможности? – спросила Маша и заставила Юдичева закатить глаза. – Ты ещё в Москве все уши прожужжал этим «Палмером». Что-то мне подсказывает, что едва только ты ступишь на территорию станции…

– До чего же сучье у тебя мнение обо мне, – прошипел Максим. – С тех пор прошло сколько, десять месяцев? Может, многое поменялось.

– Вот уж не знаю. Не зря же говорят: горбатого могила исправит…

– Маш. – Матвей взглянул на неё с укором. – Довольно.

– Да и пошло оно к чёрту, – махнула рукой и направилась в сторону выхода. – «Палмер» так «Палмер».

Дверь за ней громко захлопнулась, и для Матвея это стало своего рода сигналом к назревающей обиде с её стороны.

Надя вышла вслед за Машей.– Ох, и не нравится мне эта затея, – сказала Надя, – но, видимо, другого выхода у нас и вправду нет. Пойду проверю, как там Йован.

– Грёбаный цирк, – проворчал Юдичев и повернулся ко всем спиной, перекладывая курс на панели управления. – Могила исправит… Да катись ты…

Матвей наблюдал, как ненависть разливается по телу капитана. Кажется, тёркам между ним и Машей не будет суждено закончиться никогда – даже если завтра все мерзляки разом сдохнут.

Эрик стал расспрашивать Лейгура о «Палмере». Тихон уже стоял рядом с Максимом и молча наблюдал, какие кнопки тот нажимает.

– Вечно у неё все виноваты, – тихо проговорила стоявшая рядом Арина, – хотя у самой рыльце в пушку. Батареи потеряла ещё тогда, в Москве, а ведь мы могли с их помощью…

– Хватит, – оборвал её Матвей и сжал пальцами переносицу. Все эти скандалы порядком били по голове, вызывая тупую боль в затылке.

– Что «хватит»? Я говорю по факту. Не просри она в тот день батареи, мы…

– Я не об этом! – Матвей взглянул в её глаза, блестевшие неприязнью.

Все прервали свои разговоры и повернули головы в их сторону. Матвей взял за руку Арину и силой вывел в коридор.

– Чего ты хватаешь меня?! – она вырвала руку.

– Давай, отвечай мне, – потребовал Матвей.

– Да что я должна тебе отвечать? – сопротивлялась Арина.

Матвей и понимал, что она прекрасно его поняла. Ну раз и дальше пытается гнуть свою линию, так он спросит её напрямую:

– Откуда у тебя столько злобы к Маше? Чего она тебе такого сделала?

– Нет никакой злобы, – возразила она и повернулась к нему спиной.

– Нет, говоришь? Почему же тогда я то и дело наблюдаю, как ты огрызаешься в её сторону – ещё с тех самых пор, как мы оказались на Шпицбергене?

– Тебе показалось. – Она зашагала к выходу, но Матвей схватил её за плечо.

– Арина!

– Отвали!

Она снова стряхнула его ладонь и быстрым шагом направилась вниз по лестнице. Оставшийся один, Матвей страстно пожелал пнуть чего-нибудь в гневе, но рядом не оказалось ничего подходящего, поэтому он обошёлся лишь громким крепким словом и выпустил каплю скопившегося за столь короткий срок гнева наружу.

Легче не стало.

***

Прошло несколько действительно холодных дней. Как и условились, всю систему отопления на корабле пришлось отключить с целью перенаправить энергию в работу двигателя. Исключение сделали лишь для каюты Нади и её малыша. Все же остальные ограничивались тёплой одеждой или огнём из самодельных ламп на китовом жиру.

Теперь все разговоры сопровождались облачками пара изо рта и трением озябших рук. Лица побледнели, носы шмыгали.

Все лишь молились поскорее добраться до «Палмера».

Этой ночью Маша впервые за минувшие холодные дни сделала исключение и оголилась, сильно желая почувствовать тепло Матвея внутри себя. К тому же его объятия согревали лучше всяких курток и штанов, а горячее дыхание нежно ласкало уши и остальные части тела.

Когда они закончили, её бёдер коснулась приятная судорога, а вместе с ней десятки тысяч крохотных иголочек ласково стали покалывать от макушки до пальцев ног. Затем всё тело накрыла жаркая волна, которая потом медленно сползала с неё, подобно шёлковому одеялу.

Секс помог отвлечься, забыть о крахе изначального плана попасть на «Прогресс». Но стоило только приятному ощущению последней каплей покинуть её тело, как в голову сразу ворвались размышления: «Что делать дальше, когда мы доберёмся до „Палмера“? Как потом добраться до „Прогресса“? А если и доберёмся, то как…»

– Расскажи… – его голос коснулся её уха.

– О чём?

Он облокотил голову на руку.

– Ты смотришь в потолок уже минут пять, почти не моргая. Ясное дело, думаешь о чём-то. Вот я и хочу знать…

– Ты все эти пять минут смотрел на меня и ничего не говорил?

– Ну да. Любовался твоей красотой.

– Подлиза.

Он ласково ущипнул её за плечо, она ответила тем же. Маше вдруг снова захотелось почувствовать его в себе, в очередной раз забыться, прогнать все эти настигающие размышления прочь, но те упорно сопротивлялись.

– Всё пытаюсь думать, как нам вернуть «Копьё», – прошептала она, положив голову ему на плечо. – Если Буров выжил и ему удалось добраться до «Звёздной»… понятия не имею, что нам делать.

– Ты знаешь что-нибудь об этой станции?

– Совсем немного. Сама я там не была, но вот папа побывал там однажды, лет пять назад. По его рассказу живущие люди там считают себя… как бы так сказать… – Она стала перебирать в голове подходящее слово, пока не отыскала его:

– Исключительными. Они верят, что за ними – и только за ними – будущее всего человечества.

– Да, Буров рассказывал о чём-то подобном. Ещё он говорил про чистку неугодных или невыгодных станции людей…

– Чистка лишь верхушка айсберга. Уверена, в недрах станции у них целый склад шкафов с дюжинами скелетов внутри. Эти люди годами сидят и не высовывают носа, наращивают силу, – она повернула голову к нему, – и теперь представь, что будет, если им удастся синтезировать токсин…

При мысли об этом у неё внутри всё похолодело.

– Они обретут власть над всеми станциями Антарктиды, – продолжала она, – ведь теперь в их руках будет мощнейшее оружие, позволяющее диктовать свои условия, и ни у кого не будет выбора, кроме как подчиниться, ведь на кону – возвращение на большую землю. Такие люди, как они, не должны брать бразды правления – иначе мерзляки покажутся нам лёгкой прогулкой в сравнении с тем, что они могут устроить.

Она увидела, как заразила Матвея своими мыслями и заставила его сесть на край кровати, задуматься.

– Но дело даже не в этом, – продолжала Маша и села позади него. Она положила руки ему на плечи и уткнулась носом в лопатку. – Плевала я на их исключительность. Меня волнует лишь то, что бо́льшая часть звезданутых – мы их так звали на «Прогрессе» – являются людьми с военной подготовкой. Не знаю, сколько их там, но мне лишь известно, что все они вооружены до зубов и близко не подпустят чужака даже к порогу станции.

– В таком случае нам нужна армия, – вдруг ответил Матвей. – Много людей, готовых взять штурмом станцию. Только вот…

– Где найти эту армию? – закончила она его слова.

Матвей кивнул.

– Людей с «Прогресса» точно не хватит для штурма, – размышляла она вслух, – к тому же большинство наших жителей – либо обыкновенные работяги, либо учёные. Я думала попросить помощи у китайцев с «Чжуншаня», у них много бойцов и хорошие отношения с нашей станцией, но чтобы те согласились, им придётся рассказать правду о существовании токсина. И если всё закончится нашей победой, церемониться они не станут и просто заберут его себе.

Матвей ненадолго задумался.

– Ты не думаешь, что «Чжуншань» станет куда лучшей альтернативой «Звёздной»?

– Возможно… – нехотя согласилась Маша, – но это несправедливо, Матвей. Все мои друзья и учёные-прогрессисты сложили головы там, в Москве, пытаясь добраться до «Копья». Мой отец умер, пытаясь спасти меня. – На мгновение её голос сел, она немного помолчала и продолжила: – Там же погиб твой лучший друг, и мы вместе пережили столько… – Дыхание вдруг перехватило от возникшей перед глазами картинки прошлого: эти мёртвые города, бесконечные леса, голод, холод и мерзляки, способные оказаться рядом в любой миг. – Токсин – заслуга «Прогресса» и «Востока», и ничья больше.

– Да, это так. – Матвей подвинулся к ней ближе, и Маша почувствовала горячее прикосновение его руки. – Но давай мыслить трезво: возможно, у нас не будет выбора, и мы будем вынуждены обратиться за помощью к «Чжуншаню». Из худших зол выбирай наименьшее.

Маша молчала. Как ни крути, Матвей прав, хоть и выразить своё согласие совесть не позволяла.

– Осталось только выбраться из всей этой передряги и вернуться на «Прогресс», – прошептала Маша, чувствуя, как холод каюты постепенно начинает накрывать её. Затем мыслями она снова вернулась к настоящему, к следующему шагу на пути к основной цели и вспомнила, как хотела сообщить нечто важное своему возлюбленному:

– Матвей, ты не должен так слепо доверять Юдичеву.

Она почувствовала, как его спина напряглась от тяжёлого вздоха. Да, она снова подняла неприятную для него тему, но всё же должна была его предупредить.

– Почему? – устало спросил он. – Он обещал помочь, и не думаю…

– Такие как он, неисправимы, Матвей, – настаивала она и на этот раз посмотрела прямо ему в глаза, сообщая вполне серьёзно: – Я знаю, о чём говорю, потому что лично видела, на что он способен. Ради спасения себя любимого он пойдёт на всё…

– Например?

– Например, на убийство.

– У него не было выбора, Маш. Либо тот швед прикончил бы его, либо…

– Я не о том случае с поединком. – Она постаралась придать голосу уверенности и продолжила: – Матвей, ещё прежде, чем вы нашли нас, он на моих глазах убил одного из сопровождавших нас солдат – Серёжу Левченко.

Матвей повернулся к ней.

– Убил?

– Да, одного из наших, с «Прогресса», совсем ещё юного. Он и остальные сопровождали нас в первой экспедиции, – вспоминала Маша. – Я рассказывала о нём ещё, когда мы встретились там, в московском метро. Тогда я не упомянула, как именно он погиб. Теперь вот рассказываю: Юдичев задушил его, потому что тот, видите ли, громко стонал от боли и привлекал мерзляков. Взял и просто закрыл ему рот ладонью, а второй рукой зажал нос. Парень задохнулся и даже слова вымолвить не успел. – Глаза наполнились горячей влагой, и она резко отвернулась. – Я пыталась остановить его, но он…

Больше она не могла говорить – шею сковало странное удушье. И всё же она сдержала слёзы.

– Маш… – осторожно спросил Матвей, будто каждое слово могло приравняться к неправильно перерезанному проводку бомбы при её дальнейшем обезвреживании, – может, так было нужно? Чтобы спасти тебя и…

– У него был выбор! – крикнула она. – Например, не убивать его, ясно? Он мог бы просто заткнуть ему рот! Оттащить в сторону, спрятать в другой комнате, сделать что угодно! Но этот ублюдок прикончил его. Выбрал самый простой путь.

Она буквально слышала, как в голове Матвея поднялся ураган, мешающий ему заговорить.

Маша не собиралась останавливаться:

– Ты думаешь, он хочет помочь нам? Как бы не так. Его заботит только он сам. И всё это время он был с нами лишь потому, что без нас не выжил бы. Им движет исключительно шкурный интерес – только он сам, почти весь этот год. Максим Юдичев плевал на всех нас с высоченной горы.

– Не знаю, Маш. Может, он стал другим?

Маша издала вздох огорчения.

– Ничего он изменился, Матвей. Ни на йоту.

***

Судно медленно пробивалось сквозь хрупкий панцирь однолетнего льда. Корпус глухо стонал, раскалывая белое поле на звонкие осколки. Ветер дул с запада – капризный и резкий, словно спешил расчистить путь, гоняя перед собой льдины. Полыньи, чернеющие трещинами между белых просторов, манили вперёд – как ловушки и спасение одновременно.

Слева по борту берег, словно высеченный гигантским резцом, вздымался крутыми скалами, увенчанными снежными шапками. По их склонам сползали языки ледников – синеватые, испещрённые трещинами, будто морщинами на лице древнего божества. Время от времени с грохотом, эхом разносящимся по заливу, откалывались глыбы льда, падая в воду с белым взрывом брызг.

«Вот она, земля обетованная», думал он. «Вот она, надежда для моего народа».С самого утра ярл Эрик наблюдал за впервые в жизни открывшимся перед ним величественным зрелищем и не мог оторвать взгляда.

И всё же… неужели в этих землях и правда может существовать человек?

– Вижу полынью по левому борту, – передавал Лейгур инструкции Юдичеву по рации, наблюдая за водами. – Держи курс 215, пройдём как по маслу.

В ответ послышался шуршащий голос из рации.

– Ну, как ощущения? – спросил подошедший к нему Матвей. Он встал рядом с ним и разделил с ним наблюдение великолепного зрелища.

Эрик взглянул на собирателя, подметил осевший на его бороде иней и машинально потянулся к собственной щетине, нащупав там влажность. Он облизал губы и почувствовал, как те сильно обветрились.

– Как у человека, оказавшегося на другом конце земли, – ответил он.

– Поверь, мы испытали то же самое, когда оказались на Шпицбергене.

– Теперь родные зимы я вспоминаю с теплотой, в сравнении со здешним промозглым холодом. – В доказательство своих слов он глубже спрятал в рукава облачённые в варежки руки.

– Промозглый холод? – Матвей ухмыльнулся. – Погодите, это мы ещё до «Прогресса» не добрались. Про «Восток» я и вовсе молчу.

Эрик подумал о своих людях, попытался представить, как они смогли бы ужиться здесь, в царстве вечной зимы и холода.

– Я видел несколько небольших поселений на берегах этим утром, – поделился своим наблюдением Эрик, – но не заметили ни одного человека. Лишь полуразрушенные жилые модули.

– Большинство этих станций давно заброшены, – ответил Матвей.

– Но почему? Разве температура на полуострове не более щадящая, чем в сердце континента?

– Всё верно. Но, как вам, возможно, известно, до Вторжения в Антарктиде добывали кобальт, залежи которого в основном находились в восточной части континента. Потому там и начали строить все эти огромные станции с долговечными ветряками. На полуострове остались лишь маленькие научные станции, оснащённые парочкой старых ветряков и хлипких жилых модулей. Долго в таких не проживёшь.

– Нещадящая рука капитализма.

– Вроде того, – подтвердил Матвей. – Потому с годами все и стали перебираться на «Палмер», поскольку эта станция была единственной, самой крупной на полуострове, с самым большим количеством ветряков. Некоторым удавалось попасть и на «Мак-Мердо», если хватало ватт. Уж не знаю, как это так получилось, но уверен: если покопаться в архивах станции «Амундсен-Скотт», можно найти причину – какую-нибудь статейку или заметку. Возможно, американцы, прежде владеющие этой станцией, всё же выделяли бюджеты для поддержания «Палмера» в расчёте превратить из него туристическое местечко вроде «Мак-Мердо».

– Но Вторжение мерзляков внесло свои коррективы в эти планы.

– Угу.

К ним подошёл Лейгур:

– Нам повезло, – пробормотал он. – Лёд совсем как вата, проходится легко. Обыкновенно в это время года он намного толще.

– Я тоже это заметил, – согласился Матвей, наблюдая за мозаикой льда в море. – Как так вышло?

– Полагаю, причина кроется в западном ветре. – Лейгур отвлёкся на передачу очередной команды по рации и вернулся к объяснению: – Он отгоняет лёд от берега и образует полыньи. – Исландец указал на участок открытой воды, по которому плыло их судно. – Ну и чувствуется влияние аномально тёплой погоды для октября. Она тоже сыграла свою роль.

– Аномально тёплая, говоришь… – с сомнением проговорил Эрик и встретил на себе сомневающийся, озабоченный взгляд Матвея. Именно словосочетание «аномально тёплая» заставило его покинуть родной Шпицберген для поиска нового дома для своего народа.

– Так, держи курс… – Лейгур внезапно замолчал, прищурившись. Его рука с рацией медленно опустилась, словно весло, встретившее невидимую преграду. Но затем он быстро поднял устройство и проговорил в динамик:

– Я вижу судно.

Эрик и Матвей последовали взгляду исландца и заметили, как из-за переливающегося синевой айсберга выплыла тень. Ею оказался небольшой траулер – приземистый и угловатый. Его корпус, матово-чёрный, сливался с водой, а на носу, чуть выше ватерлинии, был символ: две грубые линии, сплетённые в изображение птицы, нарисованной белой краской.

– Проклятье, – пробормотал Лейгур.

– Кто эти люди? – Эрик вдруг почувствовал полную беспомощность впервые с того дня, как сошёл с родных берегов Шпицбергена.

– Ещё одна из причин, почему местные покинули все станции в окру́ге и свалили на «Палмер», – мрачным голосом сообщил исландец, видимо, ставший невольным слушателем их прежнего разговора. – Пираты из Братства.

Глава 2. Новые порядки

– ГЛУШИ ДВИГАТЕЛЬ! – раздался голос из громкоговорителя на грубом английском, отражаясь от холодных антарктических вод.

Матвей заметил, как на палубе приближающегося траулера один за одним стали появляться одетые в тёплую одежду люди, вооружённые до зубов. Он успел насчитать порядка две дюжины человек.

Голос в громкоговорителе вынес очередное предупреждение, на этот раз куда более серьёзное:

– ГЛУШИ ЧЁРТОВ ДВИГАТЕЛЬ ИЛИ МЫ ОТКРОЕМ ОГОНЬ!

В рации Лейгура зашуршал голос Юдичева:

– Эй, это что, долбаные пираты?!

– Да, – ответил исландец, чуть ли не прильнув губами к динамику рации.

– Дерьмо… – бросил Юдичев и, поразмыслив мгновение, быстро пролепетал: – Вот что, там слева по борту есть айсберг. Я даю полный ход, попробуем улизнуть…

Матвей выхватил рацию у Лейгура и произнёс:

– Нет. Делай, как они говорят. Глуши двигатель.

Голос из громкоговорителя не унимался:

– ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!

– Ты не ослеп часом? Это пираты из грёбаного Братства! Они сюсюкаться не станут, а просто возьмут…

Матвей обернулся к рубке, задрал голову и понадеялся, что Юдичев отчётливо увидит его разгневанное лицо:

– Немедленно вырубай долбаный двигатель! – Он отключил рацию и пихнул её в грудь Лейгура, с ужасом вслушиваясь в нависшую над их головами тишину.

Жужжание двигателя под ногами прекратилось, и Матвей понадеялся, что пираты заметят это прежде, чем решат обратить в явь своё предупреждение о стрельбе.

– Пираты, значит… – прошептал Эрик, вытирая запястьем влагу под носом. – Мне казалось, они остались лишь на страницах старых книжек про морские приключения.

Ему никто не ответил.

– Нам ждать неприятностей? – сказал он.

– Несомненно, – произнёс Лейгур, спрятав рацию в широкий карман куртки.

– Нет у нас иного выбора, – добавил от себя Матвей, поняв это сразу, как только разглядел экипаж траулера. – У нас почти нет оружия, ватты на исходе, ещё и младенец на борту. Устроим драку – непременно проиграем.

– Переговоры с Братством тоже не самая лучшая затея, – Лейгур догадался, к чему клонил Матвей. – Но здесь я с тобой соглашусь, в бою между ними у нас нет шанса.

Траулер подошёл вплотную к «Туману» и пираты сбросили металлический трап.

– Говорить буду я, – сказал Матвей.

Десять человек, укутанных в одежду из тюленевого меха, в несколько шагов оказались на борту их корабля.

– Руки за голову! – рявкнул один из пиратов, судя по тяжёлому английскому акценту, обладатель того самого голоса из громкоговорителя. Верхнюю половину его лица скрывали толстые стёкла ветрозащитных очков. Накрытый шарфом рот приглушал голос.

Матвей и все стоявшие рядом с ним подчинились и медленно сцепили ладони на затылках.

Внезапно ведущий к рубке люк открылся, и оттуда вышла Надя с прижатой к плечу винтовкой. За её спиной с поднятым револьвером стояла Арина. Дула пиратских карабинов в безмолвной команде обратились в их сторону, как хищные птицы, заметившие добычу.

У Матвея сердце ёкнуло. Только бы не выстрелили!

– Бросайте! – крикнул он, ожидая услышать начало короткой перестрелки в любую секунду.

Обе не торопились исполнять волю Матвея. Мушка Надиной винтовки уже нашла цель в лице пирата с чёрной бородой и плохим английским.

Вдруг этот самый чернобородый заговорил на чистейшем русском:

– Делай, как тебе велят, иначе изрешетим к чёртовой матери.

Глаз Нади, смотревший на мушку, обратился к Матвею.

– Бросайте, – повторил он, и выражением лица постарался ей передать команду так, словно общался с глухонемой.

Надя резким движением убрала приклад от щеки, бросила оружие под ноги и пнула его в сторону.

– И ты, девчонка. – Чернобородый говорил спокойно. – Бросай пушку, иначе схлопочешь пулю в свою дурью башку.

Бездонные дула карабинов и автоматов за его спиной зашевелились, в любой миг готовые выплюнуть грохот и смерть. Арина нахмурилась и повела носом так, будто унюхала запах чего-то отвратительного. Она ослабила хватку, и револьвер перевернулся, повиснув на её указательном пальце. Она дёрнула рукой, и оружие грохнулось на пол.

– Хорошая девочка, – улыбнулся ей чернобородый и громко отдал команду стоявшим позади. – Обыскать их!

Трое пиратов быстрым шагом отправились исполнять приказ. Ещё пятеро зашло по трапу с траулера и прицелились в их сторону, не упуская их из виду ни на секунду.

– Если вы собираетесь обнести это судно, то у меня для вас плохие новости, – сказал Матвей, обращаясь к чернобородому, – у нас на борту ничего ценного нет.

– Захлопни пасть, – рявкнул тот в ответ. – Рот будешь разевать, когда я скажу.

Обыскивающий Матвея пират нащупал ваттбраслет и задрал рукав его куртки. Не церемонясь, он отстегнул ремешки и снял устройство с кисти.

– Не трогай меня! – огрызнулась Арина в адрес обыскивающего его пирата, на голове того была дурацкая шапка с помпоном. Тот ответил ей размашистой пощёчиной, заставив девушку упасть на спину.

Терпению Матвея пришёл конец.

– Эй, убери от неё руки, ублюдок! – Он рванул в сторону обидчика, но немедленно получил удар прикладом в спину. Его гнев полностью затмил взорвавшийся нестерпимой болью позвоночник.

Чернобородый сел на корточки перед его лицом, схватил за волосы и процедил:

– Я что, неясно выразился? Говорить будешь, когда я скажу!

Он расцепил пальцы и швырнул его в сторону.

Лёжа на боку, Матвей наблюдал, как пират – долговязый, с изодранными полами куртки и придурковатой шапкой с шерстяным помпоном, – стоял над сидящей на полу Арине, прижимающейся к люку. Он шёл за пятившийся девушкой и настиг её, когда она упёрлась лопатками о стену надстройки.

Пират снял шапку и неожиданно для Матвея оказался девушкой. Лицо вытянутое, волосы короткие с грубо стриженными концами. На шее белая полоса от шрама.

Арина вперила в обидчицу взгляд, полный горячей злобы и ненависти.

Надя попыталась вмешаться, но стоявший рядом пират схватил её за шиворот куртки и с силой дёрнул на себя.

– Эй, Паркер, я просил тебя обыскать её, а не разглядывать, – обратился чернобородый к своей подопечной. – Обыщи эту сучку!

– Конечно, босс…

Быстрым движением она вытащила из-за пояса пистолет и села на корточки возле Арины.

– Ты же будешь хорошей девочкой, да? – Пиратка покачала дулом пистолета в воздухе. – И дашь мне полазать в твоих кармашках БЕЗ всяких неприятностей. Верно?

Ноздри Арины раздувались и сдувались. Карие глаза как ножи резали лицо пиратки.

В конце концов, она медленно кивнула.

– Умничка. – Пиратка похлопала её по щеке и стала одной рукой обыскивать карманы. Другой – держать на мушке. Матвей заметил, как она явно не торопится, скользя пальцами по штанам, бёдрам, груди…

Арина не сопротивлялась, вжимаясь спиной к стене.

– Паркер, ты закончила там или нет?!

Пиратка встала в полный рост.

– Да. У неё только пару патронов к револьверу и вот это.

Боссу она показала нож из кремня и китовой кости. Тот самый, предназначенный для души сержанта Бурова.

– Ну если это всё, значит возвращайся в долбаный строй! – зарычал Чернобородый так, что слюни полетели. Пиратка подчинилась, подобрала брошенный Ариной револьвер и вернулась к своим, по пути припрятав нож из кости в кармане.

– Кто ещё на борту?

Матвей не сразу расслышал заданный ему вопрос. Звон в ушах, рождённый гневом, не утихал.

Тогда он почувствовал, как его схватили за плечи и подняли на ноги.

– Оглох?! Кто ещё на борту? – Чернобородый так и не открыл своего лица, и у Матвея создалось впечатление, будто он общается с чучелом.

– Ещё трое, – ответил он.

Чернобородый жестом подозвал к себе человека с громкоговорителем, взял устройство и грубо пихнул Матвею.

– Вели им выходить по одному с поднятыми руками. И предупреждаю сразу. Если не сделают этого через минуту, мои люди зайдут внутрь и вынесут оттуда всех вперёд ногами.

– С нами на борту ребёнок, младенец пары недель от роду. – Матвей быстро взглянул на Надю, чьё лицо побелело как простыня. Не было сомнений, она думала о малыше Йоване. – Если он не выйдет, его тоже пристрелят?

Хотелось бы Матвею увидеть, как услышанное отразилось на скрытом за очками и шарфом лице чернобородого. Возможно, тогда бы он смог понять, до конца ли прогнил этот человек, или же в нём имеется ещё хотя бы искра совести.

– Сопляка никто не тронет, но вот что касается остальных… – Он пихнул ему в грудь громкоговоритель. – Я, сука, не шучу. Поэтому пускай выйдут все.

Матвей взял устройство, облизал пересохшие губы и почувствовал металлический привкус крови. Потом он исполнил приказ Чернобородого:

– Тихон, Макс, Маша, это я, Матвей. Выходите на палубу с поднятыми руками… – он на мгновение осёкся, размышляя, стоит ли давать возможно ложное обещание того, что их не тронут? Но всё же предпочёл этого не делать, отключил громкоговоритель и отдал Чернобородому.

– Отлично. – Устройство для переговоров он вернул в руки подчинённого, а после обратился к Матвею. – Отныне это судно, как и все прочие, незаконно вторгнувшиеся в воды полуострова, принадлежит Братству…

– Постойте, но мы…

Очередной удар прикладом в спину заставил его прикусить язык.

Теперь из люка вышли остальные. Тихон с поднятыми руками, с опаской озирающаяся на уставившиеся в его сторону бездонных дыр карабинов, а за ним Маша…

«Если ли они её хоть пальцем тронут…» – клялся про себя Матвей.

Увидев Матвея её глаза заблестели от влаги.

Последним вышел Макс, бормоча под нос проклятья.

– Обыщите этих, – приказал Чернобородый, указывая на троицу, – а после тащите каждого на траулер и заприте в трюме. И проверяйте их карманы тщательнее, а не как в прошлый раз!

***

Их согнали в грузовой трюм: сырой, воняющий рыбой, но хотя бы тёплый. Вдоль стен громоздились старые пластиковые контейнеры с блестящими на дне чешуйками. Свёрнутые в углу канаты походили на дремлющих змей. Единственный источник света – несколько иллюминаторов с проплывающими мимо белоснежными льдинами и айсбергами.

Маленький Йован почувствовал существенное различие между тёплой каютой на «Тумане» и складом для рыбы, а потому сразу заревел.

– Тихо милый, тихо… – прошептала Надя, быстрыми движениями укачивая сына на руках. Малыш не успокаивался. Тогда ей пришлось повернуться ко всем спиной, отстегнуть пуговицы куртки и покормить малыша.

На эти минуты в трюме повисла уважительная тишина. Все дожидались, пока ребёнок успокоится. Когда же это произошло, Матвей заговорил первым. Он сел рядом с Ариной и протянул руку к её покрасневшей от оплеухи щеке.

– Ты как?

– Нормально, – быстро пробормотала она и отдёрнулась.

Матвей ощутил неловкость.

– Может я…

– Хватит нянчиться со мной, – огрызнулась она, пронзив его взглядом. – Говорю, всё со мной нормально.

Он посидел рядом ещё немного, хотел коснуться её, но передумал и оставил в покое. Огонь злобы горел в неё ещё ярко и сильно обжигал.

– Влипли же мы… – пожаловался Максим, шаркая ботинком по полу. – Влипли, мать твою, по полной!

– Замолкни или говори тише, – шикнула ему Надя обернувшись. – Йован только заснул.

Капитан ответил чем-то нечленораздельным и плюхнулся на сваленные в кучу канаты, спрятав лицо в руках.

– Как думаете, куда они нас везут? – спросила Маша.

– Должно быть, на станцию «Горизонт», остров Тринити – ответил Лейгур, захлопнул крышку одного из контейнеров и сел на него. – Они там вроде как обитают. Ведь так, пацан?

Все головы обернулись к Тихону, прислонившемуся к стене.

– Наверное… – растерянно ответил он, заламывая пальцы.

– А ему то почём знать? – спросил Юдичев.

Матвей решил коротко рассказать, как судьба свела парня вместе с их командой ещё в начале этого года.

– Это же надо, пират! – Густые брови Эрика согнулись дугой от удивления. Он произнёс это слово так, будто речь шла о храбром герое из приключенческого романа, всю свою жизнь посвятивший поиску сокровищ.

– Ты-то малой, и член Братства? – Максим сплюнул и вытер ладонь о штанину. – И я тебе засранцу ещё руку жал…

– Если ты вдруг не заметил, я уже давно не с Братством, – с толикой обиды в голосе огрызнулся в его сторону парень. – И не собираюсь иметь с ними ничего общего.

– В этом никто и не сомневается, Тихон, – искренне сказал Матвей, вспомнив причину, побудившую мальчика и его старшего брата вступить в шайку пиратов.

Максим вдруг вскочил и заговорил громче:

– Так погоди, раз ты один из них…

– Я велела потише! – громким шёпотом отозвалась Надя.

Максим недовольно издал звук, похожий на хрюканье, и, убавив голос, продолжил:

– Раз ты один из них…

– Был одним из них! – одёрнул его парень.

– Ну хорошо, хорошо, был одним из них! Сути это не меняет. Короче, может, ты им так и скажешь, этим бармалеям? Мол, служил с вами плечом к плечу, отпустите меня, а заодно и нас всех. Авось сработает!

– Да не поверят они мне. Да и к тому же никто из Братства меня толком и не знал, – Тихон шмыгнул, нервно почесал щёку. – А те, кто знал, уже мертвы. Вы их и убили.

– Прости, что нам тогда пришлось защищаться… – прошептала Арина, поглаживая костяшки пальцев.

Тихон ей не ответил. Его уши побагровели.

– Ну, может, хоть попытаться, а? – не сдавался Максим и сделал шаг к двери. – Давай я позову одного из них, и мы…

– Без толку это, Макс, – прервал его Матвей. – Даже если они узнают, что он один из них – что с того? Это не повод отпускать нас. И уж тем более возвращать корабль.