Читать книгу: «Сомневающийся убийца», страница 3

– Капитан, у меня вопрос! – Чэнь Муян поднялся и сказал: – Лян Юйчэнь – студент. Почему никто из подозреваемых никак не связан с университетом, где он учится? И потом, я считаю, стоит еще раз обсудить точное время совершения преступления.

– Я и не говорил, что преступник точно не связан с университетом, – Лу Хунтао нахмурился, но не добавил больше никаких объяснений и ледяным тоном задал встречный вопрос: – Инспектор Чэнь, какие доказательства, которые могут определить преступника, вы сегодня нашли?

С момента создания следственной группы по этому делу преступник больше не выходил на связь с семьей жертвы. На данный момент у полицейских не было ни одной хоть сколько-нибудь значимой зацепки, не говоря уже о доказательствах личности преступника. Список подозреваемых, который только что озвучил Лу Хунтао, – всего лишь догадки, основанные на психологическом портрете преступника и также не имеющие под собой никаких улик. Требование предъявить доказательства сейчас было, по сути, невыполнимым, и Лу Хунтао просто хотел посмеяться над Чэнь Муяном, который провел в кампусе весь день и вернулся с пустыми руками. Проверка подозреваемых из списка ничего не дала, но любые, даже обоснованные, сомнения, связанные с кем-то в университете, были запретной темой. Все это наталкивало Чэнь Муяна на мысли о ректоре Гу с его самодовольной физиономией и заставляло подозревать, что он и комиссар Цинь действительно замешаны в каких-то темных делишках.

– Доказательств нет, – кратко ответил Чэнь Муян, но не сдался: – Однако, раз мы имеем дело с похищением человека, значит, жертве очевидно угрожали. Поэтому достоверность показаний Чжан Кая по поводу телефонного разговора с Лян Юйчэнем под вопросом. Тем более что мы пока не нашли никакой информации о том, с кем он ушел гулять по городу, никто из близких друзей, с кем тот обычно общался, ничего не знает. Телефон жертвы выключен, и технические специалисты не могут определить, откуда был совершен тот звонок. Учитывая данные факты, я считаю, что эту линию расследования нужно проверить. По воспоминаниям Чжан Кая, голос Лян Юйчэня звучал несколько неестественно, на заднем фоне не было посторонних звуков, но сигнал постоянно прерывался. Отсюда следует, что: первое – Лян Юйчэнь в тот момент находился в необычной обстановке; второе – он был в уединенном месте, где слабый сигнал мобильной связи; и третье – разговор происходил в помещении. На основе этого мы снова возвращаемся к предположению, что слова Лян Юйчэня вызывают сомнения и с очень большой вероятностью в момент разговора ему угрожали. Поэтому я склоняюсь к тому, что преступление произошло в промежутке между 16:30 и 18:30. Что касается личности преступника, Лян Го занимает должность менеджера по работе с клиентами в государственном банке в нашем городе, люди, с кем он много общается, – либо владельцы и директора компаний, либо чиновники, в общем, «денежные воротилы». Это люди влиятельные и богатые и вряд ли пошли бы на преступление ради двухсот пятидесяти тысяч юаней.

Чэнь Муян практически полностью опровергнул гипотезу Лу Хунтао, и тот закипел от гнева, глаза сверкнули, словно молнии. Атмосфера в комнате накалилась, все невольно покрылись испариной – все, кроме Чэнь Муяна, который продолжил:

– Любое дело о похищении человека в общем и целом можно свести к двум возможным вариантам.

Он достал блокнот, сплошь исписанный гипотезами, которые он наметил, пока остальные конспектировали «мудрости главнокомандующего».

– Первый: жертва – человек обеспеченный, преступнику легко получить выкуп, а семья, скорее всего, не будет обращаться в полицию. В данном случае, на мой взгляд, ситуация следующая: Лян Юйчэнь – сам еще студент, у него нет своих доходов, а отец и мать живут на среднюю зарплату. Хотя Лян Го и работает в финансовой сфере, но занимает временную должность после увольнения в запас с очень скромным заработком, а мать Сунь Лань – кассир в супермаркете. Насколько я знаю, квартира, в которой они живут, – «вторичка», которую они купили несколько лет назад и за которую все еще выплачивают ипотеку каждый месяц, а другой недвижимости у них нет. Они едва сводят концы с концами. Вместо того чтобы похищать Лян Юйчэня, не логичнее ли было бы преступнику найти какого-нибудь предпринимателя, владельца производства с доходом миллион юаней в месяц? Очевидно, что, шантажируя таких людей, можно получить гораздо больший выкуп, да и вероятность того, что те обратятся в полицию, низкая. Поэтому я считаю, что в данном случае гораздо более вероятен второй вариант: мишенью был сам Лян Юйчэнь, и преступник отлично знаком с жертвой и его передвижениями, поэтому ему легко было организовать похищение. Учитывая систему проживания студентов в кампусе, наиболее близко знающие Лян Юйчэня люди – это…

– Хватит! – громко прервал его Лу Хунтао. Он настолько рассердился, что на висках запульсировали вены, словно извивающиеся червяки. – На данный момент, пока преступник никак себя не выдал, любые предположения имеют право на существование, но все, что вы говорите, – субъективное и однобокое мнение! Я понимаю, что вы, инспектор Чэнь, провели в университете полдня и попросту потратили время, конечно, вам хочется продемонстрировать хоть какие-то успехи. Однако мы, полицейские, всегда должны опираться на доказательства, нельзя наобум строить догадки. Любое расследование требует объединить знания разных специалистов, и каждый должен выполнять свою работу. Ни группа по вещественным доказательствам, ни технические специалисты еще не выдали свое заключение, а вы через два года после перевода в наше управление делаете уж слишком стремительные успехи и пытаетесь выполнять и работу коллег!

Этой строгой тирадой Лу Хунтао хотел смутить Чэнь Муяна, но, видя, что тот пытается возразить, перевел взгляд на остальных присутствующих и продолжил, обращаясь к залу:

– Первостепенная задача сейчас – гарантировать безопасность Лян Юйчэня, и на данном этапе мы можем опрашивать лишь узкий круг лиц, а в университете сколько людей, столько и мнений. Как только станет известно, что делом занимается полиция, это ухудшит положение заложника. К тому же университет находится в западной части города и подчиняется западному управлению, и, вмешиваясь в его дела, мы нарушаем установленную систему разделения труда в органах общественной безопасности. Наша основная задача – отслеживать все входящие звонки семье жертвы и, как только ситуация прояснится, наметить следующие шаги. Сяо Ван, Сяо Сяо, переоденьтесь в штатское и езжайте к Лянам, смените коллег, которые сейчас дежурят. Остальные – будьте на связи и ожидайте дальнейших распоряжений. Все свободны!

С сосредоточенным видом полицейские поспешно поднялись и стали расходиться. Чэнь Муян совершенно не замечал направленного на него свирепого взгляда Лу Хунтао и по-прежнему был погружен в размышления. Привыкший сразу переходить от слов к делу, он и начальству всегда без обиняков говорил то, что думает.

Его коллеги уходили один за другим, а он все еще сидел, уставившись на список подозреваемых, подготовленный технической группой, и его взгляд задержался на номерах телефонов, записанных вверху листа: тех, с кем говорил Лян Юйчэнь в день похищения. Если его догадка верна, и преступление произошло межу 16:30 и 18:30, то показания преподавателя, который позвонил Лян Юйчэню в 16:32, могут быть решающими.

С этим преподавателем он встречался сегодня – такой знакомый и одновременно чужой человек, внушающий ему смутную тревогу.

Разбитый от усталости, Чэнь Муян дотащился до дома и только у дверей смог наконец отвлечься от мыслей о работе.

Черт!

Он хлопнул себя по лбу. Он ведь обещал жене Сяо Итин, что вечером после работы они поужинают вместе, но, готовя материалы к собранию, начисто забыл об этом и не успел даже позвонить.

Он глянул на часы на запястье: начало двенадцатого… Плохи дела!

Стараясь сохранять невозмутимый вид, он открыл дверь и на цыпочках вошел в квартиру, чувствуя, как дрожь пробежала по всему телу. Меньше всего он был похож сейчас на офицера полиции без страха и упрека.

Сяо Итин была самой красивой девушкой на курсе. Ее сверкающие бездонные глаза и стройная фигура сводили с ума всех парней в университете. Чэнь Муян, открытый и уверенный в себе, с хорошим чувством юмора, тоже был популярен. Прибегнув к парочке романтических «маневров», он завоевал сердце первой красавицы, и новость о том, что Маленький принц нашел свою принцессу, стала главным событием университетской жизни в тот год.

После окончания учебы они не проработали и нескольких лет, как родители настояли на свадьбе. Но им удалось не погрязнуть в семейной рутине и сохранить страсть и романтику первой любви, совсем как в начале отношений. Чэнь Муян никогда не любил звать домой толпы гостей и не поддерживал отношений с сумасбродными друзьями. Когда на работе не было завала, он всегда шел сразу домой, и они проводили все вечера вместе. Он безумно любил Сяо Итин и часто устраивал ей романтические сюрпризы. А та была идеальной женой: содержала дом в полном порядке, и после работы мужа всегда ждал ужин при свечах. Друзья, конечно, завидовали их счастливой семейной жизни и называли их образцово-показательными супругами.

Однако в последнее время работы у Чэнь Муяна прибавилось, он постоянно задерживался и приходил домой все позже, не успевая на совместный ужин, и Сяо Итин начала обижаться. Этого Чэнь Муян боялся больше всего. Ни разу в жизни не робевший ни перед одним начальником, он страшился своего семейного «босса» и всегда послушно поддакивал на все претензии. А сегодня жена говорила, что ждет его на ужин, потому что им нужно что-то обсудить…

– Хэллоу… – в тишине комнаты его голос прозвучал неестественно. – Муж прибыл, извольте подойти встретить!

Молчание.

– Ваш заказ доставлен, получите и распишитесь, пожалуйста! Написано «Красавчик», будете забирать?

Снова молчание.

– Если не распишитесь в получении, вернем заказ на склад! Товар дефицитный, за ним уже очередь!

В комнате по-прежнему стояла кромешная тьма, ни следа живой души. Не в ее характере обижаться как ребенок, обычно она громко выражает недовольство, что же сегодня такое?

Он внутренне сжался от нехорошего предчувствия.

Он увидел слабый свет, пробивающийся из щели под дверью спальни, быстро переобулся и на цыпочках подошел к двери.

Чэнь Муян осторожно повернул ручку, отворил дверь – и обомлел от открывшейся перед ним картины. Закутавшись в домашний халат, жена сидела перед туалетным столиком. Не улыбаясь, она даже голову не повернула в его сторону.

Ну все, это конец! Похоже она разозлилась не на шутку, и без скандала сегодня не обойтись, значит, спать они сегодня не лягут и до рассвета будут переругиваться.

– Злость плохо сказывается на коже, – Чэнь Муян нервно сглотнул и попытался воззвать к ее здравому смыслу. – Особенно для моей очаровательной принцессы, злиться – просто преступление против твоей красоты!

Чэнь Муян решил сменить тактику и отвлечь ее комплиментами:

– Но, конечно, в нашей семье настоящая любовь, я тебя люблю не только за то, что ты ослепительная красотка. Даже когда ты состаришься, и фигура изменится – я все равно буду любить свою жену! От любви не избавиться никакими лекарствами, только ты и можешь спасти меня, жизнь моя!

Молчание.

Видя, что Сяо Итин никак не реагирует, Чэнь Муян сконфуженно опустил руки, которые до этого поднял к небу в знак преклонения, не зная, что еще сказать.

Ну, похоже, пора пустить в дело козырь! Он топнул ногой и перешел к стратегии «мирных переговоров».

– Дорогая, я виноват! Нас вызвали на срочное совещание, а я стал спорить с начальником и совсем забыл тебе позвонить! – Чэнь Муян быстро сменил тон на искреннее раскаяние и решил разыграть «рабочую» карту. – Всему виной это новое дело. Клянусь, мне и самому ненавистен мой проступок, я обещаю искупить свою вину. Поделом мне! Пусть это послужит мне уроком, обещаю, больше такое не повторится!

Произнеся последнюю реплику импровизированного спектакля, Чэнь Муян наклонил голову в знак смирения и специально не смотрел на жену, ожидая ее вердикта.

– Вообще-то… – Сяо Итин откашлялась, и ее голос пронзил тишину комнаты. – Ты меня знаешь, раньше полуночи я бы тебя вообще не пустила. Но помнишь, что недавно произошло?..

Недавно произошло? Что? О чем она? Точно, они ведь сегодня собирались что-то обсудить? Мысли путались в голове, у Чэнь Муяна на секунду потемнело в глазах, и он непроизвольно взмахнул рукой, вдруг уловив какой-то нежный аромат. Такой знакомых запах его жены, который хранил ее домашний халат.

Чэнь Муян резко поднял голову и застыл. На Сяо Итин было только кружевное белье, обнажавшее ее стройное тело. Сквозь черный шелковый пеньюар просвечивали упругие груди, а чулки соблазнительно обтягивали изящные белые бедра. Он не успел ничего сказать, как кровь разгорячилась и хлынула, то раздувая, то сжимая внутренние органы, куда-то вниз… Тело отреагировало моментально.

– Помнишь, в прошлом месяце ничего не получилось? – Сяо Итин кокетливо сощурила глаза, губы обольстительно приоткрыты. – У меня овуляция…

Чэнь Муян жадно припал к ее губам, не дав договорить. Их языки сплелись, руки блуждали по телу друг друга. Жаркое дыхание прерывали тихие стоны.

Не помня себя от желания, Чэнь Муян слишком резким движением бросил жену на кровать, и Сяо Итин слегка поджала губы, когда матрас под ней скрипнул. Ее ласковый взгляд скользил по обуреваемому страстью мужу.

Чэнь Муян сорвал с себя рубашку, под которой скрывались широкие плечи и крепкая грудь, мускулы содрогались от пылкого дыхания. Он наклонился, его губы нетерпеливо скользили по телу жены, ноздри втягивали аромат каждого его уголка.

Горячее дыхание обожгло Сяо Итин, когда он прошептал ей на ухо:

– Хочу дочку!

Глава 3

Смерть Манами не была несчастным случаем. Ее убили ученики этого класса.

«Признания», Канаэ Минато

– У вас дочка!

Фан У ждал новостей от Ши Сяовань, стоя за дверью родильного зала со «Всеобщей декларацией прав человека» под мышкой. Но за прошедшие часы он и преамбулу не прочел до конца, только переворачивал вперед и назад страницы, не находя себе места от волнения. Услышав голос врача, он кинул книгу в сторону и опрометью побежал к двери.

– Поздравляю, профессор Фан! Мама и малышка здоровы! – с широкой улыбкой на лице объявила радостную новость медсестра.

– Спасибо-спасибо! Жена в порядке? – Фан У нервно теребил руками, давно он не был в таком возбуждении. – Когда к ней можно зайти? Как она себя чувствует?

– Скоро, с ней врачи. Подождите немного, скоро сможете ее увидеть. – Медсестра развернулась и скрылась в зале.

Только когда дверь вновь закрылась, Фан У смог отвести взгляд. С лица не сходило выражение безумной радости, которую невозможно выразить словами. Он закрыл лицо руками, стараясь успокоиться. Обернувшись, увидел книгу, которую не помнил как выронил из рук. Он торопливо поднял ее, протер и снова попытался вникнуть в чтение, но не мог удержаться, из глаз текли слезы, а губы расплывались в улыбке, и он осторожно убрал книгу в висевшую на плече сумку. Убедившись, что уголки не помялись, со спокойной душой застегнул молнию.

Тут дверь распахнулась, и в коридор на каталке вывезли жену.

Фан У побежал ей навстречу, сердце, казалось, выскочит из груди от моря переполнявших его эмоций. Он хотел спросить «Больно?», «Устала?», «Как себя чувствуешь?» Но не смог выговорить и слова, только глупо улыбался и гладил ее по руке. На бледном лице Сяовань тоже появилась улыбка, и она слабым голосом сказала:

– Она такая красивая… Вылитый ты!

Когда они пришли в послеродовую палату, Фан У все держал руку жены в своей и не мог отвести глаз от малышки, которую она обнимала.

Перед ним была маленькая жизнь: две ручки и две ножки прижаты к туловищу, прильнув к груди матери, она то опускала, то поднимала веки, словно хотела шире раскрыть глаза и рассмотреть этот любопытный новый мир.

– Говорят, что, если дочка похожа на папу – это к счастью, – сказала Ши Сяовань. Лицо ее порозовело, а взгляд смягчился. – По-моему, у нее рот совсем как у тебя.

Фан У, не задумываясь, протянул руку, совершенно серьезно потрогал губки дочери и расплылся в еще более широкой улыбке, ни на секунду не отводя от нее радостный взгляд.

– А еще говорят, дочь – это возлюбленная отца в прошлой жизни. Теперь, когда у нас появилась она, ты еще будешь меня любить?

– Что? Да что ты говоришь, конечно! Люблю вас обеих, сильно-сильно!

– Ну хорошо, – подмигнула ему Ши Сяовань. – Перед выпиской нужно сделать свидетельство о рождении! Давай, ты выбирай имя, как мы ее назовем?

– Хм, имя… – Фан У попытался спрятать широченную улыбку и принял торжественную позу, будто бы размышляя. Потом махнул рукой: – Нет, ты выбирай!

– Почему я? Ты тоже думай!

Соседи по палате, услышав их спор, подбежали и наперебой стали давать советы новоиспеченным родителям. Но Фан У и Ши Сяовань только улыбались в ответ, из вежливости принимая предложения:

– Да, неплохо, что-то из этого выберем.

– Как тебе Фан Юань? – внезапно сказала Ши Сяовань и повернулась к Фан У, лицо светилось надеждой.

– Фан Юань?

– Да, Юань как в слове «желание», – она с мечтательным видом посмотрела в окно. – Пусть все ее желания осуществятся. Чтобы она была здоровой и счастливой – это ведь и есть наше заветное желание?

Фан У снова сжал руку жены и мысленно представил будущие дни.

Перед ним возникли папа, мама и дочка: девочка с конским хвостиком прыгает на одной ноге, таща маму за руку вперед.

Он еще крепче обхватил ладонь жены.

Наконец Ши Сяовань повернулась к нему и спросила:

– Хочешь ее подержать?

– Я?! – Фан У окатило холодным душем, словно счастье свалилось уж слишком нежданно, руки и ноги разом отказали, и он вдруг начал дрожать. – Я… Нет… Я не могу, я боюсь!

Он принялся расхаживать туда-сюда по комнате, прижав обе руки к туловищу. Сглотнул, сделал шаг вперед, но опять отпрянул.

– Нет, я не могу… Не могу! Я… я что-нибудь ей сломаю!

– Дурачок!

Он медленно открыл глаза, взгляд сфокусировался на пятнах плесени на потолке. Он поднес ладонь к щеке и осторожно вытер слезы, застывшие в уголках глаз, потом потянулся за будильником.

Час ночи, похоже, опять бессонница.

Опершись на руки, он медленно сел. Глаза привыкли к темноте и остановились на фотографии, стоявшей на прикроватной тумбочке.

Фотография была оформлена в паспарту, но рамка выглядела устаревшей, простая деревянная отделка, как было популярно много лет назад, а в левом углу виднелась трещинка, видимо от падения. На фотографии с трудом угадывался силуэт женщины в белом платье, выражение ее лица поглотила окружающая чернота.

Фан У пристально смотрел на фото, как будто общаясь с той, что на ней изображена. Его взгляд потеплел.

Прошло мгновение. Он тряхнул головой, размял руки и ноги и встал с постели.

Накинув халат цвета черного чая, он вышел в гостиную, подошел к окну и уставился куда-то в даль.

Город в этот час был погружен в короткий сон: все шумы смолкли, и воцарилась почти полная тишина. Порой в окнах мерцал тусклый свет, словно пара звезд на Млечном пути. На горизонте виднелись очертания гор, сливавшихся с абсолютной темнотой.

Фан У опустился на подоконник и, не двигаясь, смотрел в темную ночь. Он следил взглядом за случайными машинами, проезжавшими по улицам, представлял себе жизнь людей, что живут за далекими окнами.

Налетел прохладный ветер и вывел его из оцепенения. Он вдруг поежился от холода и плотнее закутался в халат, мысли вернулись к волновавшей его проблеме.

Правовой проблеме, у которой, похоже, не было решения.

На следующее утро Чэнь Муяна разбудило доносившееся из кухни «дзинь-дзинь» – такой знакомый звук металлической лопатки о сковороду. Он протер глаза, зевнул и лениво потянулся. Штора у изголовья кровати колыхалась от дуновения ветра, он прикрыл глаза, чувствуя абсолютное спокойствие, и снова погрузился в атмосферу прошлой безумной ночи.

Тут его взгляд выхватил стоявшую на тумбочке фоторамку 14 × 18. Сяо Итин на фотографии что-то кричала, приложив ладони к губам, а Чэнь Муян держал ее на плечах. За ними виднелось бескрайнее море и голубое небо без единого облачка.

Это их последний отпуск на Пхукете, три года уже прошло…

Чэнь Муян горько усмехнулся. Как давно он не устраивал для них такие путешествия, вечно занят на работе.

– Товарищ офицер, приходите завтракать! – послышался из кухни мелодичный голос Сяо Итин.

– Лечу! – Чэнь Муян пулей выскочил из ванной в кухню и изобразил летящего Супермена.

– По вашему приказанию прибыл! – крикнул он, ощущая во рту привкус зубной пасты.

Сяо Итин улыбнулась уголками губ, достала из духовки стейк стриплойн и поставила на стол. Там уже были аккуратно разложены приборы, стояла сковородка, по центру которой соблазнительно дымилась глазунья с золотистым желтком. На стейке пузырился раскаленный соус из черного перца, по кухне разносился манящий аромат.

– Какой сегодня волшебный завтрак! – потирая руки, Чэнь Муян уселся на табурет у стола и добавил, окинув жену сияющим взглядом: – А еще повар – ослепительная красотка, день удался!

– Ой ну ладно тебе! Ты целыми днями работаешь, некогда ни пообедать, ни поужинать, хотя бы завтрак пусть будет питательный, – Сяо Итин выжидающе смотрела на мужа. – Пробуй скорее, вкусно?

– Это шедевр кулинарного искусства! Мне даже страшно его испортить.

– Ну, давай, ешь уже! – она притворно надула губы, но вся светилась от радости.

– Подожди, дай сфотографирую. – Чэнь Муян вытащил телефон, встал и склонился над столом, повторяя позу профессионального фуд-фотографа.

– Теперь все, можно есть! – Он снова уселся за стол, шумно сглотнул, аккуратно отрезал кусочек стейка и, обмакнув в соус, отправил в рот.

– М-м-м…

– Как тебе? – Сяо Итин наклонилась и пристально смотрела на него, хлопая длинными ресницами, которые блестели на свету.

– Оу, это божественно! – воскликнул Чэнь Муян громче обычного.

Он изящно взмахнул ножом и вилкой, подражая фирменному жесту ведущего популярного ток-шоу.

– Совершенство!

– Ну все, вечно ты шутишь! – Сяо Итин ладонями коснулась пунцовых щек.

– Мясо жирное, но не приторное, умеренной жесткости, тает во рту. Идеальная прожарка медиум-велл, – нахваливал Чэнь Муян, жуя кусочек за кусочком.

Он вдруг замер, перестал на секунду есть и с серьезным видом сказал:

– Подумай, может тебе уйти с телевидения? Откроешь ресторан европейской кухни. Такой кулинарный талант нельзя зарывать в землю!

– Хватит уже, перехвалишь меня! – Сяо Итин прекрасно понимала, к чему клонит Чэнь Муян, и перевела разговор на другую тему. – Что там у тебя на работе? Возвращаешься вечно в ночи!

– Новое дело.

– Какое? Убийство?

– Да нет…

Дома о работе Чэнь Муян старался никогда не говорить, особенно об уголовных делах. Поэтому он коротко ответил:

– Похищение.

– Пфф, тоже мне секрет! Да все знают, что ты целыми днями без толку болтаешься по улицам! – надув щеки, сказала Сяо Итин.

Чэнь Муян знал, что она не со зла, просто все еще обижается, что в последние дни он поздно приходит домой.

– Помнишь профессора Фан У? – сам не зная почему, неожиданно спросил он.

– Профессор права в нашем универе? – растерялась Сяо Итин.

– Да-да, он.

– Его похитили?! – перепугалась она.

– Да нет, ты чего, нет! – отмахнулся Чэнь Муян.

– А чего ты тогда про него спрашиваешь?

– Каким он тебе показался в университете?

– Он у моей группы не вел, я только от других слышала о нем.

– И? Что слышала?

– Да ничего особенного. Что он не участвует в общественной деятельности, никогда не улыбается, из тех, что одержимы наукой. Вроде он вел пары у твоей группы? Ты-то лучше меня помнишь, чего спрашиваешь?

Сяо Итин не понимала, к чему этот разговор, но, взглянув на погрузившегося в размышления мужа, не удержалась и задала следующий вопрос:

– Преступник очень хитрый, да?

– Мне кажется, как раз наоборот…

– А? В смысле?

– Ничего, пустяки! – не захотел дальше развивать эту тему Чэнь Муян. Секунду поколебавшись, он заговорил о другом: – Когда общаешься с таким человеком, как Фан У… Если тебе надо получше его узнать, ты бы что сделала? За что можно зацепиться?

– За привычки! – даже не задумываясь, выпалила Сяо Итин, ведущая юридического ток-шоу на телевидении.

– Привычки?

– Ну да, я, когда беру интервью у гостей, часто начинаю расспрашивать об их привычках. Пара-тройка деталей, и можно легко найти общую тему для разговора и даже понять основные черты характера.

– Это как?

– Например, если брать интервью у тебя, я бы спросила: «Работая в уголовном розыске, вы, наверное, часто поздно возвращаетесь домой?» Ты бы сказал, что да, частенько. Дальше я могу развить разговор в одном из двух направлений. Первое – какая трудная у тебя работа и не обижается ли на тебя семья, – Сяо Итин голосом сделала акцент на последней фразе, подчеркивая, что не просто так она это говорит. – А если ты скажешь, что в последнее время дел было не так много, я спрошу, дает ли работа чувство удовлетворения и что ты делаешь в свободное время. Проводишь время с семьей или идешь тусоваться с друзьями и так далее. Так и получается живая, естественная беседа.

– Вот оно что!

– Эй, а сегодня ты тоже собираешься допоздна работать? – недовольно спросила Сяо Итин.

Чэнь Муян с озабоченным видом глянул на наручные часы и хлопнул по столу:

– Уже поздно, мне надо в управление. Ты тоже собирайся, не опаздывай на работу. Все, я пошел, люблю тебя, дорогая!

Он торопливо потянулся к ее губам, она привычно прикрыла глаза.

Поцелуй на прощанье был их ежедневным обязательным ритуалом.

– Эй, слышал, что я сказала? Не задерживайся сегодня, – Сяо Итин снова открыла глаза, голос ее звучал уже совсем не сурово.

– Понял-понял! – Чэнь Муян набросил на плечи пиджак и крикнул, быстрым шагом направляясь к двери: – Сегодня приду домой пораньше. Не забуду, у нас же планы. Пока!

– Пока! – по лицу Сяо Итин пробежала краска.

Чэнь Муян на ходу влез в ботинки и выскочил за дверь. Запрокинул подбородок и поправил воротник рубашки, не переставая думать о словах жены.

Привычки…

Лян Го и Сунь Лань провели еще одну бессонную ночь.

Тот звонок раздался в предрассветный час, голос, измененный компьютером до неузнаваемости, заполнил собой всю комнату, напугав их до полусмерти. Они не успели ничего ответить, как на том конце повесили трубку, а когда попытались перезвонить – телефон был выключен.

Это чья-то злая шутка? А если нет, то что? Вызвать полицию?

В апреле по ночам ударяют весенние заморозки. Сунь Лань била дрожь, обмотавшись своим пальто, она рухнула на диван. Не в состоянии сфокусировать взгляд, она беспомощно таращилась туда, где перед телефоном сидел ее муж. Тот, нахмурившись и прижав палец к дрожащим губам, рассматривал лежавшие на столе личные вещи сына, которые прислал похититель. Поколебавшись, он все же набрал номер полицейского участка.

Получив вызов, полиция связалась с охраной университета и выяснила, что Лян Юйчэнь не вернулся в общежитие. Сразу же было возбуждено дело о похищении. С того телефонного звонка от похитителя прошло уже тридцать часов, Сунь Лань чувствовала постоянное головокружение. Хотя звонок ее до ужаса напугал, но голосок в голове утешительно твердил: может, это все-таки розыгрыш?.. Ну какое похищение может произойти с твоей семьей? Она даже надеялась, что это сын так пошутил, просто чтобы родители поволновались, и она уже придумала, как они будут извиняться перед полицейскими:

– Нам очень жаль, простите, что побеспокоили вас! Мы готовы понести любое наказание.

Сунь Лань отшлифовывала в голове слова извинений, она с радостью возьмет на себя всю ответственность, пуcть только это и правда будет розыгрыш.

Но на следующее утро, когда к ним пришли переодетые в штатское сотрудники полиции и принялись за работу, вся тяжесть ситуации разом навалилась на нее. Допросы и сбор доказательств, проверки взаимоотношений, протоколы и подписи… Сунь Лань совершенно запуталась и уже не помнила, сколько раз ее спрашивали: были ли у нее с кем-то размолвки, могла ли она кого-то обидеть в последнее время? Мертвецки бледная, она без остановки качала головой. При виде аппаратуры для наблюдения, которую разложили на журнальном столике, и спутанных проводов компьютеров в гостиной на нее накатило отчаяние.

Это не розыгрыш, это кошмарный сон, от которого она никак не может проснуться…

Лян Го после приезда полиции активно подключился к их работе. Сейчас он был единственным мужчиной в семье и знал, что нужно собраться с силами, сохранять спокойствие и хладнокровие. Они с женой весь день провели на страже у телефона, но тот упорно молчал. Случайный звонок взбудоражил и без того натянутые до предела нервы, но это оказался всего лишь коллега.

Две ночи и целый день – а зацепок никаких, и полицейские, дежурившие у них дома, похоже тоже бездельничали, только сменяли одни других по расписанию. Лян Го и Сунь Лань почти ничего не ели и не пили, не отходя от телефона, и вздрагивали от скрипа дивана по вечерам.

Они надеялись услышать хотя бы пару слов о сыне, потому что это ожидание было похоже на пытку. Но полиция не сообщала никакие, даже малейшие, детали, и на все вопросы они получали шаблонный ответ: «Уголовное дело возбуждено. Вы должны доверять полиции. Крепитесь!»

Лян Го сидел как на иголках и даже стал жалеть, что обратился в полицию. Он постоянно думал, что делает похититель, он уже… Даже в мыслях он не мог закончить фразу, не говоря уже о том, чтобы произнести ее вслух, иначе жена сойдет с ума. Они создавали свою семью десятилетиями, кирпичик за кирпичиком, и он не позволит несчастью все разрушить.

– У вас в полиции разве нет всяких технологичных современных штук? Почему даже местоположение мобильного телефона не можете установить? – обратилась к двоим полусонным полицейским, сидящим на диване, так и не дождавшаяся никаких новостей Сунь Лань.

Часы показывали 7:20 утра. На ее лицо спадали безжизненные пряди волос, изнуренный вид, как у больной, старил ее.

– Почему вы еще не нашли моего Сяо Чэня⁸? Почему? Сяо Чэнь такой послушный мальчик, ну почему вы не можете его найти?

Двое полицейских протерли сонные глаза и обменялись растерянными взглядами: мол, что тут скажешь.

Видя безразличие полицейских, Сунь Лань начала задыхаться, неприятный хрип заполнил комнату, а ее глаза, и без того воспаленные, налились кровью.

– Ничего, ничего! – Лян Го схватил ее за локоть и попытался успокоить. – Похитителю нужны только деньги, мы отдадим ему деньги, и все, сыну ничего не грозит, он живой и невредимый вернется домой!

– Надо было мне ему позвонить в тот день, у меня было нехорошее предчувствие… Если и правда… Это я виновата… – Сунь Лань уткнулась в грудь мужа, и тот почувствовал, как рубашка стала влажной.