– И че? Пусть они видят, как их папка мамку любит. – Муж смачно целует меня в губы. – Эх, если бы мне не надо было уезжать, я б тебя сейчас прямо здесь оприходовал.

Раньше мне нравилось, когда Федя вел себя эдаким пацаном с района. Мы будто переносились во времена нашей юности. А сейчас почему-то хотелось его одернуть. Ведь смешно уже, когда мужчина под тридцать с двумя детьми косит под недалекого дурачка.

– Ты все взял? – зачем-то спрашиваю его.

Хотя сама прекрасно знаю, что взял. Потому что это я собирала его дорожную сумку. К сожалению, Федя был из тех, кого в нынешнее время называли бытовыми инвалидами. И снова-таки, раньше меня это не раздражало. Мне нравилась его беспомощность. Мне нравилось быть для него «мамочкой». А теперь злилась, что без меня они даже не могли ни тарелки помыть, ни носки в стиралку забросить. Может быть я и дальше бы терпела бы это. Но слова девчонок засели в моей голове и я стала смотреть на все иным взглядом. И то, что я видела, мне не совсем теперь приходилось по вкусу.

После посиделок у Карины я встала утром и зависла у зеркала. Видок на четверку с минусом. Килограмм бы пять скинуть не мешало бы, масочки на лицо почаще делать. Хорошо бы еще в парикмахерскую зайти, может, в кои-то веки решусь на новую стрижку. А то я все с хвостом хожу или с гулькой, никакого разнообразия. Затем черед дошел до гардероба и я ахнула про себя. Вроде бы и вещи все аккуратно ношенные, и стиль не совсем бабский. Но все не то. Блекло и однотипно. А так хотелось красок.

Из самых дальних недр шкафа был извлечен брючный костюм насыщенного зеленого цвета, купленный лет шесть назад. В тот период, когда я еще надеялась пройти хотя бы одно собеседование на хорошую должность. И под понятием «хорошая» у меня имелось в виду любое место, где ты не гавкаешь от усталости заученные фразы на подобии «дисконтная карта есть?» или «пакет нужен?» Но после четвертого отказа боевой дух как-то поубавился, а когда «извините, но вы нам не подходите» прозвучало раз в шестнадцатый… костюм был отложен до лучших времен. Которые так до сих пор не наступили.

– Мам, ну ты скоро? – в комнату просовывается голова дочери, – мы же опоздаем!

– Иду, – в последний раз смотрю на свое отражение.

Не скажу, что мне комфортно. Отвыкла носить такие вещи и теперь этот костюм казался мне слишком вызывающим. Если бы не подгоняющая меня дочь, я бы без раздумий впрыгнула в потертые джинсы. Но сегодня у Алины первое соревнование и хотелось бы не ударить в грязь лицом. Как оказалось, среди всех пришедших мамочек, я выглядела довольно скромно. Осмотрев всех вокруг, почему-то создалось впечатление, что в нашем районном кружке вдруг внезапно решили провести конкурс красоты. Причем с плашкой «18+».

– Ох, – теряюсь, – Алин, куда дальше?

– Сейчас, – дочка сама крутится на месте, – смотри, вон наш тренер, пойдем.

Честно говоря, внутри что-то екнуло, когда я увидела лицо парня. Его окружило человек шесть и все наперебой что-то рассказывали. И он с таким спокойствием выдерживал натиск одиноких и от того «голодных» мамочек, что мне даже как-то неловко стало подходить к нему. Чтобы не выглядеть, как все остальные. Но он первым высвободился из своеобразной засады и направился к нам.

– Светлана, Алина, – приветствует он нас, – вы очень вовремя. До начала есть еще минут десять. Раздевалка вон там, слева, вам неплохо бы поторопиться.

– Эмм… Григорий… – запинаюсь, так как к своему позору абсолютно не помнила его отчества.

– Просто Григорий, – улыбается он в ответ и на его щеках появляются милые ямочки. И мне тут же вспомнился мой ответ ему в день нашего первого знакомства.

– Мне кажется, что это не совсем удобно.

– Кому?

– Вам. Все же вы преподаватель моей дочери. – Опускаю глаза и, не зная почему, прохожусь взглядом по его пальцам. Зачем? Чтобы ощутить вот тот самый трепет, когда я не увидела обручального кольца.

– Если я говорю, что на «ты» и без отчества для меня вполне комфортно, то не лукавлю.

– Ладно, – смущенно поправляю распущенные волосы и меня тему разговора, – куда проходить родителям?

Грише приходится сдвинуться с места, так как мы встали на пути у группы учеников и теперь он стоял слишком близко ко мне. Я просто залипаю на его губы и совершенно не вижу направления, которое он мне показывал. Еле заставила себя оторваться от этого зрелища и то, потому что словила на себе парочку недоброжелательных взглядов от тех, кто хотел урвать кусочек внимания Гриши. Или его самого.

– Спасибо, – киваю и, подталкивая дочку в сторону раздевалки, стараюсь быстро покинуть этот участок зала. Не дай бог, чтоб еще судачили за спиной, что я засматриваюсь на чужого мужчину. Федьку это точно не порадует. И придерживалась этой мысли до конца мероприятия. А когда вышла Алинка, то и вовсе отбросила в сторону все глупости из головы, так как переживала за ее выступление. Только пару раз не удержалась и украдкой взглянула на Гришу. И оба раза ловила его на том, что он смотрит на меня. От этого стало и страшно, и волнительно одновременно от того, что я вызвала такой интерес у молодого человека. Ведь по факту, кроме Феди я действительно не знала других мужчин. Не знала, что такое внимание и комплименты от кого-то еще, кроме мужа.

– Мам, ты расстроилась, что я не заняла призовое место? – Алинкин голос заставляет меня вынырнуть из раздумий.

– Что? – Спохватываюсь. – Что ты, нет. Призовые места – не самое главное в жизни.

– А что главное?

– Найти правильного человека, с которым ты рука об руку пройдешь весь путь. И он станет твоей опорой и защитой.

– Как ты с папой?

– Да, как я, – слишком быстро отвечаю ей, чтобы не передумать и саму себя же убедить в этом.

Потому что если задумаюсь, то боюсь поймать себя на той мысли, что все ложь. Что я не нашла той опоры, о которой втирала собственной дочери. Тяну все сама, довольствуюсь плоскими подкатами от мужа. Не вижу моря который год подряд, как и подарков, как и хорошей жизни. Счастлива ли я? Нет. Но дочке об этом знать не обязательно.

– А знаешь, Алинка, – обнимаю ее, – у тебя будет еще лучше. Но только замуж не торопись. Мир повидай, выучись, освой что-то, что несвойственно девушке. И только потом, как почувствуешь необходимость, ставь штамп в паспорте. А вообще и он не важен, если ваши чувства будут крепкими и взаимными.

10. Ника

– Никочка, милая, вы сегодня мне срочно нужны, – слышится в телефонной трубке бодрый голос моей начальницы.

– Аа…ммм, – часто моргаю, чтобы хотя бы рассмотреть время на часах. – Сейчас половина шестого утра.

– Да?– Не тушуется Любовь Андреевна. – Ох, что-то я сегодня припозднилась с подъемом. Вы ведь в курсе, что я практикую йогу в ранних часах? Это так взбодряет, когда ты встречаешь рассвет на ногах.

– Не сомневаюсь, – отвожу телефон в сторону и зеваю, – во сколько мне надо быть у вас?

– Желательно к семи.

– Что-то случилось? – никак не могу понять причину этого звонка в мой законный выходной.

– Да, сегодня я намерена сделать сюрприз Андрею и Вике. – Радостно сообщает собеседница. – Поэтому я сейчас пришлю вам полный список того, что вы должны купить по дороге ко мне. Не опаздывайте, пожалуйста.

– Эмм… ладно, – закатываю глаза и когда разговор заканчивается, еще несколько минут лежу и гипнотизирую потолок.

Проработав три недели в доме Виецких, я теперь поняла причину такой текучки кадров. Любовь Андреевна была весьма странным и специфичным человеком. Помимо ее педантичности и маниакального перфекционизма, женщина обладала странностями в характере. Частично я уже привыкла, что она то «выкает», то «тыкает». Утром она может жаловаться на плохое настроение, а через час весело щебетать. Иногда целый день женщина предавалась воспоминаниям и приходилось часами выслушивать повторяющиеся истории из прошлой жизни. Могла внезапно расплакаться из-за страшного сна и целый день донимать звонками того, кто в этом сне ей приснился. Любовь Андреевна вообще была помешена на эзотерике и мистике, судя по кипе книг, стоящих в ее библиотеке.

Вот и сегодня причиной моего незапланированного рабочего дня оказалось не что иное, как приготовления к празднику в честь появления ребенка. Возможного ребенка. Я ничего не говорю по этому поводу, просто надуваю двадцатый по счету голубой шарик под восторженные причитания женщины:

– Вы знаете, Ника, моя интуиция никогда меня еще не подводила. Я уже давно предчувствовала нечто подобное. И ведь не зря с четверга на пятницу мне приснился этот вещий сон, будто я держу на руках крохотного мальчика, который беззубо улыбается и называет меня бабулей.

– А вы точно уверены, что им необходимо это торжество? – Отрываюсь от своего занятия и смотрю на здоровенный плакат, который уже успели привезти из печати. – Может быть, вы бы лучше дождались официального объявления о пополнении в семействе?

– Вы же видели моего Андрея, от него с десяти лет уже невозможно было дождаться каких- либо откровений. Приходится догадываться все самой.

– Ясно. – Отвожу глаза в сторону.

На самом деле, я бы с удовольствием уже покинула этот дом. Так как вообще не представляю реакцию ее сына и невестки на данное мероприятие. Если она ошиблась, то все это будет выглядеть как очень открытое требование внуков. Если же угадала… внутри ворочается какое-то странное чувство. Нет, я не то, чтобы была против этого и более того, придерживалась мысли, что дети все же счастье. Но…

–О, а вот и они! – Любовь Андреевна подхватывает телефон со столика. – Алло? Викуля, где вы? Ах, уже через пятнадцать минут будете? Отлично!

Даже без указаний свыше, подхватываю пустые упаковки и прочую подготовительную мишуру. Странно, но руки подрагивают. Наверно, это от того, что я переживаю по поводу затеи с поздравлением пока несуществующего ребенка. Но никак не от предстоящей встречи с Андреем. У нас с ним уже было пару пересечений за все мое время работы и каждый раз, мне казалось, что он меня на дух не переносит. Представляю, как сейчас он на меня посмотрит.

– Любовь Андреевна, если это все, то я поеду. Я же вам не нужна? – делаю акцент на последнем предложении и пораженно вздыхаю, когда она крепко хватает меня за руку.

– Как это «не нужна»? – восклицает женщина. – Еще как нужна! Я буду рада разделить с тобой такой счастливый момент. К тому же потом надо прибраться. Зачем мне эти шарики.

– Черт, – едва слышно вырывается у меня и я плотно стискиваю зубы.

– На столе все готово?

– Надо узнать у Ани, – с облегчением поворачиваюсь в сторону кухни, где хозяйничала нанятая на сегодня повар. Милая женщина лет пятидесяти пяти, которая сходу попросила называть ее просто по имени и без всяких «вы». Веселая, общительная и готовящая такие блюда, от которых урчало в животе при одном только взгляде. Аня была здесь частым гостем, так как Любовь Андреевна любила баловать себя. Но на самом деле, она просто не очень умела готовить и Аня приходила раз в три дня, чтобы наготовить ей еды. Вообщем, в обществе повара я чувствовала себя комфортней, чем со всеми остальными.

– О, Ника, тебя уже освободили? – доброжелательно интересуется она, как только я оказываюсь на ее территории.

– Неа, – качаю головой, – буду ждать окончания праздника.

– Или большой ссоры, – тихо подсказывает Аня, перекладывая салат в красивую тарелку. – Тут не гуся надо готовить, а тазик салфеток.

– Все будет настолько плохо?

– Ну, – вздыхает она, – реакцию Андрея ты в общих чертах представляешь, да? Так вот по сравнению с Викторией, она еще может быть не такой яркой.

– А какая эта Вика?

– Честно? – подается вперед женщина и понижает голос, – стерва еще та Капризная и глупая, что касается каких-то серьезных тем для разговора.

– Какая чудесная парочка. – Качаю головой.

– И не говори, – усмехается Аня, – если бы я не знала, что этот брак не по любви, а по договоренности, то подумала, что они созданы друг для друга.

– В смысле? – даже не скрываю того, что меня поражают ее слова.

– Все очень просто, – повар отвлекается на кипящий суп на плите, – их семьи давно и крепко дружат. Детей сватать начали, когда им было лет пять отроду. Время шло, детвора взрослела, а вот мысли о сплочении семей таким образом никак не покидало головы их родителей. Вика была очень не против, ведь к тому моменту из хрупкого мальчишки Андрей превратился вон в какого красавца. Деньги из семьи никуда не девались, а наоборот приумножались.

– Ну да, идеальный вариант, ничего не скажешь.

– Только вот Андрей был против, – Аня хмурится, – почти добился чтобы его оставили в покое, но его папа умер. И его просто задавили всеми этими «твой отец был бы так счастлив» и «ты должен следовать его последней воле». Мне до сих пор жаль парнишку. Все, чем он занимается – не его прихоть. Ведет ненавистный бизнес, ложится в постель к нелюбимой женщине. Так себе жизнь, не находишь?

– Ого, – только сейчас замечаю, что почти не дышала, пока Аня рассказывала эту историю. – Слов нет. Но откуда вам столько известно?

– Так я крестная Вики, – корчит она рожицу, – работаю здесь, чтобы не сходить с ума в своем собственном доме, где от скуки дохнут даже мухи. Так что я знаю, о чем я говорю. Вика – избалованный ребенок и она до сих пор не выросла из этого состояния. Так что просто не пересекайся с ней, чтобы не портить себе настроение. Если Люба вдруг начнет тебя тянуть за стол, а она начнет, отказывайся от этой вакханалии и лучше иди ко мне на кухню пить чай.

– Спасибо, – только и могу ответить ей, потому что до сих пор нахожусь в состоянии легкого шока от новостей, что Аня – это крестная Вики.

За разговором мы даже не услышали, что пара уже заехала на территорию участка и бодрым шагом направлялась в дом.

– О, сейчас начнется, – протягивает Аня и передает последнюю тарелку с салатом, – у тебя есть буквально пара минут, успеешь поставить на стол?

– Постараюсь. – Перехватываю ее и двигаюсь в сторону гостиной.

Где-то на пороге в коридоре слышатся приветствия и я позволяю себе совсем на чуть-чуть задержаться в той комнате. И это становится моей роковой ошибкой. Андрей в костюме – как герой с картинки глянцевого журнала. Но эту красоту портит усталость в его глазах. В свете новой информации, я смотрю на него уже чуть иначе. Мне его даже становится немного жаль. А он как будто меня и не видит, потому что все его внимание приковано к плакату.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – слышится тихий голос и я уже открываю рот, чтобы оправдаться, но этот вопрос задан не мне.

Следом за Андреем в гостиную входят Любовь Андреевна и Виктория. Да, сказать нечего. Девушка красива, выглядит модно и дорого. Под стать своему мужу, я бы сказала. И в отличии от него, она сразу замечает меня, а не плакат.

– Добрый вечер, – легко киваю головой и наконец-то ставлю злополучный салат на его место.

– Кто это? – слышится презрительное фырканье.

Мда, культура так и прет от этой барышни. Спешу ретироваться от них подальше, но в спину ударяет почти обидное «прислуга» из уст Андрея. А затем начинаются споры, которые слышны даже на кухне. Мы с Аней лишь понимающе переглядываемся, когда ноты их восклицаний становятся уж слишком громкими. В довершении всего, через каких-то пятнадцать минут раздается звон битой посуды и хлопки дверью. Ну и характерные всхлипы в довесок.

– Посиди здесь еще минуть пять и потом можно выходить на поле боя. – Аня достает пустые контейнеры и открывает крышки.

– Вам не жалко своих трудов? – спрашиваю у повара. – А то мне кажется, что все блюда теперь придется собирать с пола и выбрасывать.

– Не переживай, – Аня отмахивается, – Люба обычно так привлекает к себе внимание и бьет буквально один бокал. Хочешь я положу тебе вкусненького домой?

– Спасибо, но не стоит.

– Здесь еды на полноценный обед из четверых персон, который никто даже не попробовал. И вот это действительно будет обидно, если ты откажешься.

– А вдруг они еще вернутся?

– Я тебя умоляю. – Аня морщит нос, когда мы выходим из кухни, – Люба с давлением наверху, Вика гордо отмаршевала к своим родителям, которые живут через дом. Андрей… либо уехал, либо где-то на участке.

И в целом, все ее слова оказались до точности правдой. Стол цел, блюда на нем не тронуты. У дальней стены валялись осколки от бокала. Молча собираем все оттуда и переносим обратно на кухню. Смотрю на все это и понимаю, сколько денег было потрачено впустую. И все ради чего? Точнее из-за чего? Из-за глупого сна? Прихоти богачей становятся для меня еще большей загадкой, чем были до этого. Сдаюсь под напором Ани и выхожу из дома с полными пакетами продуктов. Уже предвкушаю, как обрадуется мама и Милка. До первой зарплаты еще далеко, но эти вкусности повысят наш боевой дух.

– Приятного аппетита, – слышится слева, когда прохожу к калитке мимо гаража.

Вздрагиваю и чуть не роняю все на землю.

11. Ника

Андрей стоит в дверном проеме гаража и курит. Пиджак куда-то подевался, рукава рубашки небрежно закатаны до локтя. Кончик сигареты то вспыхивает, то гаснет вновь. Такое чувство, будто он поставил себе цель – выкурить эту сигарету в рекордные сроки. Если добавить сюда его расширенные до предела зрачки, то выходит весьма страшная картина. Будто еще чуть-чуть и у него пелена опустится на глаза. Я знаю этот взгляд. Видела у бывшего мужа, когда он еще умел контролировать свой гнев. И я прекрасно понимаю, что Андрей сейчас на взводе.

– Аня сказала…

– Аня является хозяйкой этого дома? – Перебивает он меня.

– Нет.

– Тогда, быть может, это она зарабатывает деньги на эти продукты?

– Нет, – безумно краснею. Потому что каждый его вопрос заставляет меня чувствовать так, будто я … – Андрей, я не воровка. И самого начала была не в восторге от этой затеи. Но уверяю, у меня не было никаких плохих мыслей.

– Отчего же тогда взяла? – одним резким движением он отбрасывает окурок в сторону и выдыхает сизый дым.

– Решила… решила, что раз есть возможность, я порадую дочку всякими вкусностями. – Набираю полную грудь воздуха и выпаливаю это признание. И тут же готова провалиться под землю от стыда.

– Мм, сегодня еда с чужого стола, а завтра чем будешь радовать? Антиквариатом и драгоценностями? – Слышится едкий ответ и именно этим он добивает меня.

– Господи, Андрей, хватит говорить такие гадости! Чего ты добиваешься? – незаметно даже для себя перехожу на «ты». – У меня твои проверки знаешь, где сидят? Вот тут, в горле. Думаешь, я не понимаю, откуда появляются деньги или дорогие вещи типа часов на полке? Да я здесь бываю чаще, чем ты и прекрасно уже выучила, что там должно лежать. Ты так развлекаешься?

– Я тебя изучаю. – Поправляет меня Андрей. – И это нормальное явление, когда в дом к твоей простодушной и доверчивой матери приходит кто попало. И да, у меня есть подозрения. Потому что у тебя нет даже никаких рекомендательных писем.

– Я – обычный человек, а не грязь на подошве твоих ботинок. Так что не смей ко мне так относиться. – Закипаю и делаю шаг вперед, приближаясь к парню. – Да, моя жизнь далеко не похожа на твою. И именно поэтому, мне приходится работать на таких должностях, как эта. Я делаю то, от чего ты воротишь нос. А знаешь почему? Потому что живу в бедности и у меня на руках маленькая дочь вместе с часто болеющей мамой. Да, мое положение – моя личная половая драма, которая не должна тебя волновать. Но я честный человек и ты не имеешь никакого права обвинять меня в том, чего я не делала. А если у тебя возникли сомнения или вопросы, то можно просто спросить и тебе ответят. Я отвечу. Предоставлю тебе свою жизнь, которая уместится на листочке формата а4. Но легче же облить человека помоями, да? Я так и думала. А знаешь, без этого я тоже как-нибудь проживу. Подавись.

Возможно, я потом пожалею о содеянном и сказанном. Но обида во мне сейчас настолько велика, что я беру и высыпаю содержимое пакета прямо на блестящий капот его машины. И к моей радости, салат красиво вываливается из открывшегося судочка и заляпывает майонезом всю поверхность.

– За вилкой сгонять? – шиплю в его сторону, когда отхожу от машины в стороны и довольно смотрю на его багровеющее лицо. – Ты ж так ничего и не попробовал за столом. Есть возможность сделать это сейчас.

– Я смотрю, ты берега вообще попутала, – Андрей явно входит в стадию бешенства и движется в мою сторону. Успевает даже схватить за кофту, которую накинула на плечи, но она остается у него в руках. – Отлично, вот и тряпка. Сейчас все возьмем и уберем.

И ведь он действительно берет и скидывает все с капота, а затем убирает остатки жирного майонеза именно моей любимой кофтой. Которую потом в добавок еще и швыряет мне к ногам. В гаражную грязь. И я понимаю, что эта битва проиграна. Ты можешь тявкать что угодно, но все равно останешься вот на этом уровне в глазах таких, как Андрей. На уровне той же грязи, о которой я и говорила ему минутой ранее. Они ничего не слышат со своего Олимпа.

Да, кажется, я тоже переборщила. Только сейчас пришло понимание всей абсурдности ситуации. Ну куда я полезла? Зачем? Он здесь хозяин, а я… наверно уже и уволена с треском после такого. Хоть бы машину еще судочками не поцарапала, иначе потом точно придется продать последнюю технику из дома, чтобы компенсировать ущерб. А для этого даже уже и продать из дома нечего, все ушло перекупщикам. От одной мысли о реакции мамы на это отчего-то так захотелось плакать. Прикусываю губу, когда наклоняюсь за своей вещью и больше не стремлюсь поднять глаза на парня.

– Ника, постой, – слышится голос Андрея и он кажется каким-то странным. – Я не…

– Не надо, – пячусь к двери, – мне хватило.

А затем ухожу настолько быстро, что это смотрится, как побег. До автобусной остановки добираюсь в считанные минуту и только там даю волю слезам, которые душили меня всю дорогу. Реву и пропускаю два автобуса подряд, а потом спохватываюсь, что уехать-то мне уже не на чем. Как вариант только останавливать попутку и надеяться, что кто-то довезет до центра за мои несчастные триста рублей. И, как по взмаху волшебной палочки, передо мной останавливается черная иномарка. Вот только садиться в нее не особо хочется. Боковое стекло опускается и я вижу хмурое лицо Андрея:

– Ника, садись, я довезу тебя до дома.

– Нет, спасибо.

– Я старюсь быть вежливым.

– Получается не очень.

– Я сказал, – гремит его голос из салона, – сядь в эту чертову машину! Иначе я выйду и силой тебя усажу сюда!

На каждом слове чуть ли не подпрыгиваю, вот настолько он подавляюще на меня действует. Но повинуюсь и плетусь к задней двери, которая оказывается заблокированной.

– Издеваетесь?

– Снова «выкать» начала? Не поздновато? – вопросом на вопрос отвечает Андрей и кивает на соседнее сиденье. – Садись и не трать время. Ни мое, ни свое. Тебя ведь дома уже заждались?

И ведь прав же. Вся эта перебранка и последующие сопли прилично задержали меня вдали от дома. Даже когда оказываюсь в салоне, максимально прижимаюсь к двери, чтобы расстояние между нами было как можно дальше. Едем молча и я даже не смотрю в его сторону.

– Ты плакала, – внезапно нарушает он молчание. – Из-за меня?

– Нет, – лгу, – из-за работы.

– А что с ней?

– Кажется, я ее потеряла.

– Тогда спешу тебя заверить, что ты ошибаешься. – Андрей уверенно идет на обгон и снова встает в свой ряд. – Мама и так со мной не будет разговаривать неделю после сегодняшнего обеда. А если и ты из-за меня уйдешь, она вообще от меня откажется.

– Мамы не могут так поступать.

– Я образно.

– А я серьезно. Ваша мама весьма интересная женщина, но это не плохая черта. Да и монстр в этом доме вовсе не она…

– Ты права, эту роль отвели мне. – Он на секунду отводит взгляд от дороги на меня. – Ты же вроде рубишь правду? Так чего ты вдруг застеснялась? Моя мама далеко не интересная личность, а просто человек с придурью в башке. И сегодняшнее мероприятие тому подтверждение. Так что называй все своими именами.

–Вам виднее.

– И я не настолько ужасен, как ты думаешь.

– Как скажете. – Упрямо смотрю вперед.

– Я так понимаю, нормального диалога нам не построить?

– Отчего же, вполне приличная беседа вышла.

– Но ты даже не смотришь на меня.

– Вам бы тоже не мешало бы не сводить взгляда с дороги.

– Ясно.

И разговор действительно больше не клеится ровно до того момента, когда я прошу остановить его в центре около парка.

– Я могу довезти тебя до дома, мне не сложно, – Андрей нервно барабанит пальцами по рулю, пока я пытаюсь отстегнуть ремень безопасности.

– Спасибо, но дальше я сама. – Выдавливаю учтивую улыбку, что сделать было вообще очень сложно в сложившейся ситуации. Но я старалась. Правда.

– Оставь хотя бы свою кофту, я сдам ее в химчистку.

– О, не стоит беспокоиться.

– Настолько принципиальная?

– Представляете, да, – хмыкаю и наконец-то выхожу из машины. – К тому же, по идее, я ведь должна буду что-то сделать взамен. А я не располагаю такими финансами, чтобы ответь вам тем же. У меня есть триста рублей, но, по-моему, полировка капота стоит дороже. А я не хочу вам быть чем-то обязанной больше, чем есть.

Ухожу, оставляя озадаченного Андрея позади. И даже не оборачиваюсь, когда слышу визг колес по асфальту. Просто мечтаю быстрее добраться до дома и забыть этот день, как страшный сон.