Пигмалион

Впустите только в свою жизнь женщину, и вы обязательно увидете, что ей всегда нужно только одно, а вам — совсем другое.

Тот, кого я совсем не интересую, никогда не будет интересовать меня.

Я никогда не ругаюсь. Терпеть не могу сквернословить. Какого чёрта вы имеете в виду?

Наш век — это век выскочек.

Он, как мне кажется, вовсе не был недоброжелательным, скорее, я бы сказал, наоборот, но просто он не выносил дураков.

Научить человека чему-либо можно только тогда, когда личность учащегося священна.

Пикеринг. Простите за откровенный вопрос, Хигинс. Порядочный ли вы человек в отношениях с женщинами?

Хигинс (уныло). А вы встречали мужчин, которые были бы порядочны в отношениях с женщинами?

Пикеринг. Да, довольно часто.

Хигинс (опершись ладонями на крышку рояля, подпрыгивает, с шумом усаживается и авторитетно объясняет). Ну, а я не встречал! Стоит только женщине сблизиться со мной, как она становится ревнивой, требовательной, подозрительной и чертовски надоедливой. Стоит только мне сблизиться с женщиной, как я превращаюсь в тирана и эгоиста. Женщины все ставят с ног на голову. Впустите только женщину в свою жизнь, и вы обязательно увидите, что ей всегда нужно одно, а вам – совершенно другое.

Я раб этой женщины, а все потому, что я ей не муж

- Неужели у вас совершенно нет чувства морали?

- Оно мне не по карману.

Вы были дурой. Женщина, подающая мужчине туфли, – отвратительное зрелище. Разве я когда-нибудь подавал туфли вам? Вы намного выиграли в моих глазах, когда запустили этими самыми туфлями мне в физиономию. Нечего сперва раболепствовать передо мной, а потом возмущаться, почему я не интересуюсь вами. А кто может интересоваться рабом?