Читать книгу: «Белоносочники. Посвящается Витьке Джексону», страница 5

Глава 10

Все три репетиции прошли удачно, но в последний момент наш выход вырезали – якобы не вписывался в формат концерта. Вместо нас девочки из «Бахора» исполнили узбекский танец под нашу музыку. Режиссёр решил, что так номер сохранит национальный колорит и получит «молодёжное» звучание. Было обидно, но грела мысль: нам всё-таки заплатят.

Так и закончилось лето. Несмотря ни на что, жара перекочевала и в сентябрь. Дискотеку в парке Тельмана прикрыли, и мы остались без стабильной копейки. Для ребят из более-менее обеспеченных семей это был, скорее, моральный удар. А вот меня задело по-настоящему – материально. Копейка хоть и мелочь, но придавала вес моим скромным деньгам.

Мы сидели на ступеньках у ДК. Солнце било в глаза, асфальт пах пылью. Витька курил, Джаник крутил кассету карандашом, Ричард лениво жевал «Орбит» и пинал камешек.

Я решил, что пора поднимать важную тему.

– Вить… – начал я. – А чё с деньгами за тот концерт, ну, ко Дню независимости? Мы же впахивали, как папы Карлы.

Витька затянулся и прищурился, будто солнце во всём виновато.

– Ну… – протянул он. – Там такое дело. Нам сказали, что деньги будут. Но ближе к Новому году.

– К Новому году?! – Джаник чуть не выронил телефон. – Ты прикалываешься? Это ж через сто лет!

– Ребята, я серьёзно, – развёл руками Витька. – Там заморочки. Какой-то фонд, городская администрация, обнал, документы, подписанты… Короче, бюрократия.

– Я этих «подписантов» сам бы подписал, по одному, – буркнул Ричард и пнул камень сильнее. – Мы-то пахали, а нам – «потом». Типа спасибо, идите попотейте ещё.

– А ты уверен, что вообще заплатят? – спросил Джаник уже с подозрением. – Может, это всё – пиздёж?

Витька посмотрел на нас серьёзно, почти с обидой.

– Э, вы чё, пацаны… Думаете, я вас кинуть хочу? Я же с вами на сцене был, с вами же потел, ноги отбивал. Мне самому эти бабки нужны. Но так вышло. Там реально каша.

Я вздохнул и облокотился на перила.

– Ладно. Верим. Но всё равно как-то… фигово. Хотелось бы пот в деньги превращать, а не в обещания.

– Во-во, – поддакнул Ричард. – С нас – литры пота, с них – литры «потом». Неравноценный обмен.

– Зато под Новый год, может, и шампанское купим, – усмехнулся Джаник. – Если оно к тому времени не подорожает вдвое.

Витька тоже усмехнулся:

– Купим. Или споём кому-нибудь – скинутся.

– Ага, – сказал я. – Только тогда давай: «Утром – деньги, вечером – стулья».

Мы рассмеялись. Смех был с горечью, но всё же – смехом.

Наши репетиции продолжались, но к ним добавилась новая страсть: Витёк решил петь. Мы, не долго думая, решили сколотить бойсбенд. У Виктора неплохо шло с гитарой, и мы начали подтягивать голоса, стараясь вписаться в его песни. Он брал популярные хиты и исполнял их в своей – немного тоскливой, но душевной – манере. А мы старательно подвывали, стараясь не вывалиться из аккордов.

Было весело. После двух часов танцев это казалось настоящим отдыхом. Пели мы во дворе ДК, на скамейках у входа. И каждый раз после такого мини-концерта на лавке оставались четыре мокрых пятна.

Нет, не от мочи, как вы могли подумать, а от пота. Репетиции выжимали из нас по литру, и штаны щедро делились результатами с деревом скамейки. Так мы определяли, кто выложился сильнее. И почти всегда побеждал Витёк.

Август в ташкентских предгорьях выдался томным и знойным. Воздух дрожал над арыками, а пыльные дороги вели в сторону Чимгана, где среди виноградников и персиковых садов пряталась дача Иришки Джексон. Именно туда мы и решили отправиться, чтобы проводить лето.

Собралась разношерстная компания: сама Иришка с ее фирменной невозмутимостью; Иришка "Лохматый Глаз" (ее ресницы, густо залитые тушью, напоминали пушистые гроздья тутовника); девушка Ричарда Наташа с младшей сестренкой Олей, которая смотрела на Витька тем восторженным взглядом, каким смотрят только в пятнадцать; а еще Серега БЖ и пара других знакомых из ташкентской тусовки Иришки.

Запаслись провизией по-узбекски щедро: кто-то притащил лепешки и дыню, кто-то – шашлык из бараньей шеи. На общие деньги купили водку, пиво , несколько бутылок минералки и пару пачек "Юпи" – чтобы превращать теплую воду в подобие напитка. Набившись в старенькое такси-седанину, двинулись по дороге, ведущей в горы.

Машина высадила нас у поворота на Бричмуллы. Отсюда ещё километра полтора пешком – мимо чайханы с дымящимся казаном, через пересохший арык, вдоль гранатовых садов. Воздух пах жареными семечками, пылью и спелым виноградом. Где-то за холмами уже синели первые вершины Чимгана.

Я закинул на плечо большую бордовую сумку и пошёл вперед, гордо и сосредоточенно, чтобы не споткнуться о неровный асфальт в темноте. Сзади шли Ричард с Наташей, хихикали, перешёптывались. Я хотел обернуться и спросить, что там у них смешного, но лень было терять концентрацию.

Уже на месте, когда раскладывали продукты на пледе, они рассказали, что за ржач у них был.

– Ты просто очень стильно выглядел с этой сумкой, – сказала Наташа, смеясь. – Бордовая сумка, бордовая рубашка и бордовые туфли. Мы тебя назвали «Бахти, стильный парень».

Они заржали, те, кто услышал, тоже заулыбались. Я чуть смутился, но тоже засмеялся, глядя, как вокруг плывёт этот вечер, пахнущий костром и виноградом.

И начался тот самый вечер на даче у Иришки.

Девчонки сразу встали к плите и доскам, смеялись, нарезали салаты, спорили, как лучше замариновать курицу. А пацаны занялись «подготовкой территории» – мы вытаскивали стол, таскали скамейки, ставили их посреди дворика, ругались, кто куда криво поставил.

А Витёк, как обычно, свалил в сторонку, достал свою старую гитару, сел под абрикосом и начал тихо бренчать, настраивая струны, что-то насвистывая. Я услышал и остановился. Он запел.

Он пел и Розенбаума, и Цоя, но в своей манере, будто Цой оживал голосом Майкла Джексона, мягко, с вибрацией, как будто откуда-то изнутри вылетала песня, задевая вечернюю тишину.

И это было круто.

Я глянул на Джаника, он кивнул. Ричард уже подошёл ближе, сел рядом с Витьком, хлопая в такт ладонями. Я тоже сел, и мы втроём начали подпевать ему акапельно, стараясь ловить аккорды, подхватывать слова, где помнили.

А потом, будто по команде, вся компания начала подтягиваться. Кто-то вынес кружку чая и сел рядом, кто-то стоял, облокотившись на дерево, кто-то просто прикрыл глаза, слушая.

И вдруг пространство двора изменилось: костёр потрескивал, ветер трепал волосы, воздух пах дымом, виноградными листьями, горелой кожурой семечек. И Витька слышали все.

Кто-то начал хлопать в такт, кто-то свистнул, кто-то выкрикнул:

– Давай ещё! Классно идёт!

Даже девчонки вышли, вытирая руки о фартуки, и улыбались, глядя, как мы вчетвером, не стесняясь, орём «Кукушку» в вечернее небо, будто это был наш первый и последний концерт.

А мы пели. танцполов и больших мечт. И в этот момент я понял: им нравится. Всем. И нам самим тоже.

В этот вечер музыка стала мостом, который связывал нас, разных, шумных, в одно дыхание.