Читать книгу: «Плохорошо», страница 3

Лúса с Катей соглашаются проводить меня до метро. Пока мы идём, говорит практически только Лúса, – мы с Катей полностью укутали лица в шарфы и молча слушаем.

Ближе к ночи Лúса присылает новость: “Ты мне нравишься”. Теперь я отчасти понимаю поведение Кроны. Когда на взаимность не хватает чувств, сложно отвергнуть человека, который выражает к тебе симпатию.

21:39 ✓✓

Лúса, ты мне тоже нравишься.

Как друг.

Громко говорю

зеркалу: “Всё будет хорошо!” Идёт третий день лёгкой забастовки. Мне никто не звонит – я не езжу на работу. Лёгкой, потому что я всё же отвечаю клиентам, звонящим на личный номер и пишущим на рабочую почту. Не могу бросить людей. Но не только поэтому. По некоторым вопросам требуется помощь Кроны. Разговор с ней по телефону обезболивает мою душу. Её голос льётся как эликсир. В некоторые моменты по интонации голоса чувствуется, что как будто ещё не всё потеряно. С языка сами собой срываются комплименты. Но какая-то непонятная сила изнутри заставляет хмурить брови. Разговор сушится и заходит в тупик.

Сегодня крайний день оплаты проживания за следующий месяц. Я захожу в онлайн-банк. Денег на счету хватает только на пол месяца. Звоню хозяину жилья и предупреждаю, что съезжаю через несколько дней. Остановлюсь на время у родителей, пока решаю финансовые проблемы. Точно не помню, когда последний раз гостил у них. Два, три года назад? Может быть больше. Родители – единственные люди, готовые помочь в любое время, в любой ситуации. Я покупаю билеты на поезд и звоню маме. Мама говорит, что они с отцом ждут меня, и расспрашивает про моё положение, и что у меня с работой. Действительно, а что у меня с работой?

У меня есть одно интересное предложение работы из дома – роботов по телефону продавать. Можно работать из любой точки мира, без привязки к офису. Можно сделать свой собственный хоум офис. Единственное, в чём я сомневаюсь – хватит ли самодисциплины.

В памяти всплывают картинки, как однажды я откликнулся на вакансию в крупную ИТ-компанию с актуальным для бизнеса продуктом и офисом класса А в центре города. Я прошёл собеседование по телефону и готовился к встрече с руководителем корпоративного отдела, но приглашение всё никак не поступало. Как будто про меня забыли. В случае трудоустройства предлагалась сказочная для меня, белая зарплата. По моим расчётам, уже через год я смог бы закрыть все долги, отправиться в путешествие за границу и накопить на первый взнос по ипотеки. И мозг придумал нестандартный ход.

Параллельно проходил набор в отдел массовых продаж. Прямо на сайте компании была размещена информация о времени и месте встречи с hr-специалистом. Я без труда прошёл тестирование и ролевую игру, подтвердив свою компетентность. Когда ЭйчАриица сделала предложение по работе, я поблагодарил за потраченное на меня время и сказал, что с удовольствием поработал бы в масс-команде, но произошло небольшое недоразумение.

“Прошу прощение за мою невнимательность, – сказал я, – но я был уверен, что иду на собеседование в отдел по работе с крупным бизнесом. Я уже прошел тестирование по телефону. Когда я понял, что попал не туда, было бы не вежливо с моей стороны встать и уйти. Могу я Вас попросить передать информацию в корпоративный отдел, чтобы они назначили мне время собеседования?” В тот же вечер меня пригласили на встречу с руководителем корпоративного отдела.

Он проверял мои навыки больше двух часов и принял на полудневную стажировку. Я был доволен собой. На стажировку я пришёл свежевыбритым, в новых нежно-абрикосовых брюках, песочном пиджаке и в отличном настроении. В процессе работы выяснилось, что клиенты, найденные мной путем обзвона холодной базы, прохождения секретарей и другой грязной работы, за мной не закреплялись. Они передавались отделу по работе с текущими клиентами. Это означало, что мне предстояло постоянно разогревать холодную базу клиентов, а сливки снимал другой отдел.

Друзья, такого мы не обговаривали.

От коллектива веяло хамством, воздух наполнял черным юмором.

Вы серьёзно, ребята?

Но я всё же выполнил поставленную задачу и назначил встречу. Я уже собрался на неё ехать, но руководитель сказал, что цвет и фасон моей одежды не подходит для встречи, поэтому на неё поедет другой сотрудник.

Вот это уже слишком!

Я пришёл в приталенном пиджаке правильного размером, рубашка светлее галстука, носки в цвет брюк. Всё по этикету! То, что мой внешний вид не подходил для деловой встречи, говорил человек в мешковатом костюме с гнилыми зубами! Спасибо, предложение заманчивое, но есть кое-что важнее денег.

Я говорю маме, что буду работать в режиме домашнего офиса.

“Ты думаешь, у тебя получится?” – с тревогой в голосе спрашивает она.

Не знаю, чем столь безобидный вопрос меня раздражает. Скорее всего, нотками неуверенности в моих силах. Я ведь сам не до конца уверен в выборе, который сделал только что!

“А я откуда знаю!? – кричу я, – я не хочу слышать такие слова! Я хочу слышать: “У тебя всё получится, сынок!” На этом разговор кончается, не успев начаться. Снова одно и то же.

“Так дело не пойдёт!”

– думаю я о разговоре с мамой на следующее утро. Не понятно, откуда такая реакция на слова человека, который больше всех за меня беспокоится? Должно быть, багаж из прошлого. Пусть так, но что с этим делать? Прошлое не изменишь, но можно изменить отношение к нему. В этом смысле поездка домой очень кстати. Я изменю отношения с родителями, ведь это основа, на которой строятся остальные коммуникации с внешним миром. Буду говорить другие фразы, вести себя по-другому. Вместо нервозности – понимание, вместо безразличия – сочувствие.

Мне звонит друг и приглашает в гости поиграть с его дочкой.

Развеяться – это то, что мне сейчас нужно. Рано или поздно, Крона должна покинуть мою голову. Я не против, чтобы она появлялась в моих мыслях, но не так часто. Как говорится в одной европейской пословице: “Любовь как война: легко начинается, тяжело заканчивается и никогда не забывается”.

Когда Вы в гостях у 6-летней Маши, скучать не придётся. Сначала побеситесь с рыжим котиком, потом покатаетесь на скейте по коридору. Потанцуете на кухне под ирландские мотивы. Будете выкладывать монетки из трёхлитровой банки в порядке увеличения номинала. Потом станет ясно, что такая башенка не устойчива, и деньги нужно складывать в порядке уменьшения номинала. Потом башни будут разрушены и построены снова по странам, в которых была Маша. Самой высокой окажется Евро-башня.

И самой дорогой тоже. 86 euro.

Вы вместе разрежете картонную коробку из-под телевизора и нарисуете на ней игровое поле для настольной игру, но так и не сыграете в неё, потому что это занятие уже надоело. Какое-то время Вы побудете дворовым скакуном принцессы в розовом платье и белых гольфах. Она будет восседать у Вас на плечах, держась за завитки ушных раковин, и периодически оттягивать их, величественно восклицая “Но-о-о, лошадка, но-о-о!” и заливаясь громким смехом [отказать невозможно].

Поиграете в прятки, в Барби, в мячик, в догонялки. Вернётесь к настольной игре и назовёте её “Маша + Ваше имя”. Порисуете фломастерами на уже изрисованных обоях. Придётся защищаться, чтобы набросок не появился и на Вашей одежде тоже.

Будете часто смеяться в ответ.

И всё это практически без перерывов и несколько раз. Вы удивитесь, как быстро пролетит время, а ночью будете спать как младенец.

Если смысл жизни в удовольствии, то игра должна продолжаться.

“Приезжай, будем решать”

– приходит сообщение от генерального. Наконец-то. Неделю ждал.

Первым делом я поднимаюсь на четвёртый этаж бизнес-центра, в кассу, где мне, как и договаривались, была отложена зарплата. Из небольшого окна появляется рука с приятным маникюром и деньгами. Я по привычке опускаю сотку в узкую щель картонной коробочки с надписью “На корм животным”, припаркованной рядом с окошком. Это часть моей благотворительной программы.

Другая часть укладывается в простое правило: всегда оставлять монеты меньше рубля кассирам в магазинах. Сложная, монотонная работа у них. Может показаться кощунством, но я прикидывал, в год выходит около 3000 рублей. В этом случае благотворительность соседствует со здравым смыслом: кошелёк с монетами слишком тяжёлый. Настолько тяжёлый, что даже куртка начинает провисать. В добавок мелочь периодически рассыпается. Хорошо, когда деньги работают, а не лежат.

В кассе мне даже не улыбаются. Как будто знают, что я увольняюсь.

Это так. Я ухожу, хотя обещал, что останусь.

Получение денег не вызывает у меня привычного всплеска серотонина и прилива радости. Серотонин подавлен норадреналином и тяжёлыми мыслями. Как мне сейчас сообщать об уходе?.

Я захожу в офис и попадаю на общее собрание за большим круглым столом. Оно только началось – я вовремя. Мельком смотрю на Крону и ничего не чувствую. Чувствую, что выздоравливаю. Время лечит. Сажусь на свободное место и вижу перед собой листок с буквами.

“Ознакомься с трудовым уставом.” – говорит генеральный.

Пока я читаю, коллеги обсуждают текущие дела. Судя по всему, этот документ – ответная реакция на мою забастовку, и он мне не нравится. Рабочий день увеличен, а зарплата уменьшена. Я уличаю подходящий момент и заявляю об этом во всеуслышание. Все потупили взор, кроме двух человек. Крона смотрит с восхищением и блеском в глазах. Генеральный испепеляет взглядом.

“Ты знаешь где условия лучше?.” – задаёт он риторический вопрос, не повышая голос. Понимая, что я не собираюсь спорить и, следовательно, менять свою точку зрения, продолжает: ”Пиши заявление на увольнение.”

Спасибо, шеф, что избавили от лишних объяснений.

Именно так я и поступаю, почувствовав, как гора сошла с плеч.

В тот же день я устраиваюсь на удалённую работу из дома.