Помощница ведьмака. Книга 1. Начало

– Уля, – Роланд следил за тем, как мои руки накладывают слой ткани на рану, присыпанную сухими заговоренными травами, призванными остановить кровотечение. Затем достала длинные полоски бинтов, но остановилась, когда Роланд осторожно взял меня за руку.

– Уля, – произнес он тихо и впился взглядом в мои губы, словно моля о поцелуе, и я невольно подалась вперед, но меня остановили его слова. – Сожги ведьму, иначе она снова вернется. После поможешь мне!

– Что? – пробормотав так и замерла над мужчиной, а затем отчаянно покраснев, отшатнулась от него, понимая, что только что едва не совершила глупость.

– Конечно, – закивала поспешно, поднимаясь на ноги и отчаянно думая о том, как сжечь стрыгу в снегу, когда вокруг все сырое и холодное, и при этом пытаясь прогнать мысли о ведьмаке и о моем детском порыве. Что он только подумает теперь обо мне?

«Разве это теперь важно?» – мелькнуло в голове отчаянное.

– Но как мне сжечь тело? – спросила, не глядя на Роланда.

– Сними мой пояс с зельями, я скажу, что надо делать, – велел он.

 Я отрывисто кивнула и снова нагнулась над мужчиной, в этот раз отстегивая пояс с зельями. Показала все, что взяла и стала ждать дальнейших указаний.

Он поднял руку и достал колбочку с каким-то серым порошком, передал мне.

– Пепел вампира? – спросила тихо.

– Действуй быстрее, – его голос ослабел, – не хочу еще через год-другой встретить эту тварь снова.

 Кивнув, ринулась к останкам стрыги. Осторожно откупорила бутылочку и, стараясь не просыпать лишнего мимо и не попасть на кожу рук, покрыла пеплом тело в области сердца и щедро сыпнула на лицо Урсулы, испытывая отвращение перед аккуратным срезом от меча. Серебро не только отделило голову от шеи, но и каким-то образом прижгло рану по краям. Кровь уже почти не текла на снег, хотя и так вокруг головы натекла знатная лужа.

– Огниво возьми в седельной сумке, – услышала голос Роланда.

 Мрак метнулся в Призраку. Жеребец, проявивший недюжинное спокойствие во время сражения, недобро покосился на меня, и я невольно вспомнила слова ведьмака о том, что Призрак к себе никого не подпускает.

 «Не бойся!» – мысленно приказала себе и сделала последний шаг, отделяющий меня от коня. Жеребец покосился с подозрением, но на удивление стерпел, пока рылась в вещах ведьмака.

 Огниво нашлось быстро. Я вернулась к останкам и скоро яркое пламя охватило тело и голову стрыги, запылав высоко и жарко. Спустя миг глаза ведьмы вдруг снова открылись, а рот широко распахнулся в беззвучном крике. Тело Урсулы дернулось. Руки поднялись вверх и опали, а я отшатнулась, испуганная этим зрелищем.

– Вот и все, – услышала голос ведьмака и оглянувшись увидела, как он тяжело, прижимая ладонь к ране, встает на ноги. Бросилась к нему, готовая подхватить, если качнется. Сетуя на то, что оказалась так слаба и беспомощна.

– Помоги мне сесть на Призрака, – попросил мужчина сипло, – мы возвращаемся на хутор. В таком состоянии я далеко не уеду.

 Услышав его слова, невольно вспомнила, как зацепилась за щепку в двери и вздохнула. А ведь старший ведьмак оказался прав. Мы вернемся… Только я не думала, что так скоро!

– Ты уверен, что сможешь ехать? – спросила я, догадываясь, какую боль причиняет рана от острых когтей ведьмы.

– А разве есть выбор? – Роланд криво усмехнулся и подозвал коня.

 Призрак подошел к хозяину, подставил бок. Ведьмак схватился за луку седла, и я поспешила подставить ему плечо. Вместе мы едва справились. Роланд сморщился от боли, но клятвенно пообещал, что до хутора выдержит, а я смотрела на кровавый след на ткани, которую он прижимал рукой поверх бинтов, и видела, как сочится кровь между пальцев мужчины.

 «Торопись!» – приказала себе и быстро отвязав свою лошадку направила ее по нашим следам назад к хутору. Пока ехали, то и дело оглядывалась, чтобы проверить, держится ли Роланд. Его лицо впервые было бело, подобно снегу, а кровь продолжала стекать перепачкав одежду мужчины и бок жеребца.

 Когда до усадьбы оставалось всего ничего и уже впереди показалась вырубка, Мрак с заливистым лаем рванул вперед, чтобы предупредить Лотера о нашем возвращении. Я знала, что увидев пса, Лотер выйдет к нам навстречу, поймет, что мы не просто отправили собаку. А затем, когда до вырубки было рукой подать, услышала гулкий удар за спиной, словно что-то тяжелое повалилось в сугроб.

 Обернулась назад и увидела, что Призрак стоит на Роландом. Ведьмак не шевелился и ужас закрался в мое сердце.

– Нет! – сорвалось с губ еще раньше, чем слетела с лошади, ринувшись к Роланду. – Нееет! – прокричала так громко, что, кажется, заснеженный лес содрогнулся от моего крика. А затем склонилась над мужчиной, вслушиваясь в биение его сердца, и выдохнула с облегчением. Жив. Еле дышит, но жив! Ведьмаки народ живучий, должен продержаться до того, как подоспеет помощь в виде Лотера, но и я медлить не должна. Холодный снег отнимал у ведьмака последнее тепло, которое и так покидало его тело вместе с кровью, продолжавшей течь сквозь пальцы. И почему только травы не остановили ее?

– Держись, – прошептала и, обхватив руками лицо ведьмака, прижалась губами к его губам, отдавая свою жизненную силу, свою энергию.

 Оторвалась с неохотой от холодеющих губ и, развернувшись, оглянулась на хутор. Помощи видно не было, хотя лай Мрака был слышен издалека. Я посмотрела на Призрака и покачала головой, понимая, что мне не затащить Роланда в седло. Сил не хватит. Он слишком тяжелый и крупный, но вот протащить его до хутора…

Решилась быстро. Лишь бы одежка ведьмака не подкачала. Ухватилась за ворот его куртки и потянула по снегу, упираясь ногами. Шаг, второй…тянуть по сугробам тяжеленного мужчину оказалось не так просто, но я не сдавалась. Стиснув зубы, тянула дальше, понимая, что не брошу и если надо занесу его и в дом Лотера. Вот где только носит этого старого ведьмака, когда он так нужен?

 По спине стекал пот, руки напряглись до боли. Призрак шагал рядом, моя лошадка за ним следом, а я все тащила и тащила свою ношу, понимая, что это сейчас самое дорогое, что есть в моей жизни. Я не могла позволить Роланду умереть, даже если он не любит меня и никогда не сможет полюбить, это не важно, потому что главное – люблю я и сделаю все, ради этого человека.

– Не спи, Роланд, – чуть встряхнула мужчину и едва не повалилась назад. Снова потащила его, глядя на оставленный след крови, тянущийся по снегу.

– Держись, – прошептала тихо.

 Вот уже и вырубка, вот и тропинка в дому Лотера, а в голове вертится только одна мысль: «Держись, Роланд!»

 Когда рядом оказался Лотер я не удивилась и только позволила ему оторвать мои руки от ворота ведьмачьей куртки. Что-то залепетала рядом испуганная Барбара и голос ее был слишком высоким и раздражающе резал слух. Рядом тявкал Мрак, будто пытался что-то сказать на своем, зверином языке… Я мало понимала. Перед взором было только лицо Роланда. Белое, казавшееся неживым.

 Лотер подхватил друга на руки. Как только сил хватило, не знаю. Да и сейчас не это было важно. Я увидела, как Барбара подобрала меч ведьмака. Роланд все это время продолжал сжимать его в руке. Выработанная привычка настоящего воина – никогда не оставлять оружие на поле боя.

– В дом! Скорее несите его в дом! – крикнула я, стряхнув оцепенение. Затем забрала из рук Баси меч и приказала принести воды из колодца и нагреть ее, а сама поспешила следом за Лотером успев первой заскочить на крыльцо, чтобы открыть дверь.

 Когда хозяин дома занес ведьмака и уложил его на одну из широких лавок у печи, скинула с себя плащ и опустилась на колени рядом с раненым. Раскрыла свою сумку с лекарствами, позарилась и на ведьмачьи запасы.

– Я могу помочь? – спросил тихо Лотер.

– Пока просто не мешайте, – ответила мужчине.

– Что с вами случилось? – хозяин дома присел в сторонке, глядя как я осторожно убираю пропитанную кровью тряпку с бока Роланда и бросаю ее прямо на пол. Лотер подсуетился, сорвался на кухню, принес какой-то таз для тряпок. Переложил окровавленные бинты и повторил последний вопрос.

– Вы не поверите, – ответила и приподняв голову Роланда влила ему в рот очередное зелье, способствующее остановке крови, а затем положила на рану широкие листья, пытаясь замедлить кровотечение.

– Я поверю, – сказал Лотер.

– Это была стрыга, – положила сверху сложенную вчетверо тряпицу и стала заново перебинтовывать мужчину. Лотер и тут помог – придержал Роланда. Надо отдать должное старому ведьмаку, больше вопросов он не задавал. А вскоре вернулась и Бася. Прошла мимо нас, чтобы поставить воду кипятиться.

– Сильно зацепила? – только спросил Лотер, когда я достала еще несколько зелий и одну из колбочек Роланда.

– Сильно, – ответила и склонилась над ведьмаком. Он по-прежнему был бледен. Под глазами появились тени, а губы стали почти бескровными.

 Потянулась ладонью к его щеке, прижалась, отдавая свое тепло.

– Все будет хорошо, – сказала я и мне показалось, что веки мужчины дрогнули при звуке моего голоса.

«Все будет хорошо!» – повторила уже для себя.

В столицу пришла зима. Сидя у окна в своей гостиной пани Зофия Новак смотрела на падающий снег, укрывающий белоснежным покрывалом ее маленький дворик. Смотрела на улицу, по которой ветер гнал снежинки, сбивая их в лохматые комья. А рядом тихо трещал огонь в камине, напоминая о том, как хорошо и уютно в непогоду дома.

Мерно тикающий часы на каминной полке и развалившийся на коврике кот наводили на приятные мысли, только вот Зофия сейчас думала вовсе не о уюте домашнего очага.

Где-то на втором этаже, прямо над головой женщины простучали сапожки Кристины. Дочь пани Новак что-то делала в своей комнате, то ли переставляла кресла и мелкую мебель, то ли таскала по полу коробки с обновками, до которых была очень и очень жадна.

Зофия перевела взгляд с заснеженного пейзажа, на пылающее пламя. Невольно закуталась в плед, мысленно думая о том, как было бы сейчас на холоде, там, вне стен дома, что защищает от пронизывающего ветра и снега, что так и норовит залезть за шиворот, уколоть морозной иголочкой.

Она думала о том, что скоро ее племянница вернется домой.

Как она встретит ее, что скажет и чем объяснит то, что ее вернула назад стрыга из Круга?

«Ничего, – решила Зофия. – Главное, чтобы Урсула заставила ее вернуться, а там уж я придумаю, что сказать и как объяснить свой поступок!» – важным для пани Новак было теперь заставить Ульяну остаться, хотя, для этого у нее было преотличное запретное зелье.

«Пусть только вернется! – усмехнулась Зофия. – И у нее уже не будет шанса сбежать от меня. А когда придет время, она все узнает. Но не раньше…»

Лотер и Бася уже давно спали и только я сидела рядом с Роландом, облокотившись спиной о стену и слушая треск поленьев в печи, смотрела на лицо ведьмака, с радостью отметив для себя, что бледность сошла и краски возвращаются. Он все еще находился в бессознательном состоянии, а я, пользуясь возможностью, разглядывала его черты, впитывая в себя каждую, словно запоминала.

У ног сопел Мрак. Он давно уже спал, привычно уронив голову на передние лапы. За окном снова шел снег. Я отчего-то подумала о том, что скоро он засыплет то, что осталось от стрыги, засыплет и наши следы, и пролитую кровь. Засыплет все, что произошло сегодня днем и случившееся останется только в моей памяти, как самый ужасный день в моей жизни. День, когда, как мне показалось, я едва не потеряла своего ведьмака.

Тихий шелест одежды, и я увидела, как Роланд открыл глаза и попытался привстать. Дернулась вперед, положив ладонь на его грудь. Заставила лечь назад.

– Надо зашить, – произнес Роланд, глядя в мои глаза. И что-то в его карем взгляде заставило меня приблизится, оказаться так близко, как никогда раньше.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я и в тот же миг сильная рука обхватила меня, прижала к себе. Жаркие, жадные губы нашли мои, прикоснулись нежно и властно, заставили открыться навстречу поцелую. Все тело пронзила дрожь. Мне казалось, что от пыла Роланда я сейчас растаю как снежная княжна из сказок. Его губы были требовательными, а пальцы зарылись в мои волосы, все еще растрепанные после стычки со стрыгой.

Я пила его поцелуй, жила им тот короткий миг, пока мы были близки. А когда ведьмак отпустил меня, посмотрела в его лицо блестящими от радости глазами.

– Я был дураком, что так долго сдерживал себя, – шепнул Роланд.

Улыбка расцвела на моих губах. Как же я ждала от него этого! Сердце зашлось в бешеной скачке.

– Почему же тогда сейчас решился? – спросила тихо.

– Ты должна знать причину, – его глаза потухли, и голова Роланда упала на подушку.

– Причину?

– Да. Причину, почему я отталкивал тебя, – и его лицо окаменело. И что-то подсказало мне, что то, что он намерен сейчас сказать, будет более чем неприятным. Проснувшийся Мрак уставился на своего хозяина все еще мутным после сна взглядом.

– Говори! – сама не узнала звука собственного голоса. Дрожащий, напуганный…не мой.

–Ты должна знать. Я буду последним мерзацем, если не скажу об этом теперь, когда понял, что чувствую к тебе, – и пауза на несколько ударов сердца. – У меня есть жена, – ответил ведьмак и мир для меня потух.

Агнешка отняла руки от кристального шара, улыбнулась и провела рукой над стеклянной поверхностью. Лицо Ульяны пропало и шар снова стал прозрачным, как слеза.

Старая ведьма отошла от стола и опустилась на тахту. Улыбка никак не сходила с ее губ, а в голове крутилась только одна мысль: «Все идет так, как должно. Каждый шаг, каждый поступок молодой ведьмы приближает ее к очевидному итогу».

Скрипнувшая дверь впустила в комнату Еву. Пани Возняк занесла поднос с обедом и поставила его на столе, краем глаза отметив наличие хрустального шара.

«Куда это смотрела Агнешка?» – подумалось ей, и ведьма принялась расставлять тарелки и приборы. А когда все было готово, Ева оглянулась на Агнешку и поразилась диковинной улыбке, что сияла на тонких губах старухи.

«Что бы она могла значить?» – мелькнула мысль в голове пани Возняк. И, кажется, она знала ответ на свой молчаливый вопрос.

БЕСТИАРИЙ:

НЕЖИТЬ- все, что не живет человеком, что живет без души, но в виде человека.

1. Дрекавац или Дрекавак (сербохорв. дрекавац «ревун, крикун») – мифическое существо из фольклора южных славян, по распространённому представлению – душа мёртвого некрещёного младенца. Обычно имеет очень тонкое веретенообразное тело с непропорционально большой головой, но может выглядеть как животное или ребёнок. Вид ребёнка предвещает смерть человека, а вид животного – смерть домашнего животного. Может издавать блеяние козлёнка, плача ребёнка, мяукать, кричать как птица. Обычно Дрекавац – герой детских страшилок, однако в отдалённых районах (например, горный Златибор в Сербии) в это существо верят даже взрослые. Жители деревни Тометино Полье время от времени сообщают о странных нападениях на свой скот – по характеру ранений сложно установить, что это был за хищник. Крестьяне утверждают, что слышали жуткие крики, поэтому здесь наверняка замешан Дрекавак.

2. Ведьма – Это старинное наименование злых колдуний происходит от древнего слова "ведать", то есть знать, и родственно с благозвучным словом "ведунья". В эпоху матриархата все женщины считались ведуньями, ведьмами, знающими особые, запредельные тайны. И по сю пору знахарки ("знать" – то же, что "ведать") наделены уменьями исцелять даже и те болезни, от которых отступаются доктора! Но поскольку темному уму излишнее знание в другом человеке всегда кажется чем-то подозрительным и даже опасным, с течением времени представление о ведьмах очень изменилось.

3. Жихарь – Домашний злой дух. Где в доме он живет, в точности неизвестно, но он опасный для молодой матери сосед: в отсутствии домочадцев крадет детей из зыбки, но прилюдно сделать это не решается. Если мать бывает вынуждена уйти из избы, то, чтобы обезопасить дитя от жихаря, кладут в зыбку ножницы и вертяной камень, а под зыбку, на пол, кладут старый веник.

Если принять эти меры предосторожности, жихарь оказывается бессильным.

И как вариант – Жихарь – Дух обитающий в жилище человека; маленький сказочный человек.

Жихарями (в значении "старожилы", "домоседы", "зажиточные хозяева", ср.: жихарь – живущий ссыстари на известном месте) могли именовать духов – обитателей и радетелей крестьянского дома, усадьбы. (домового, дворового, овинного, банника)Выражение "жихорко" в применении к человеку характеризует любящего домашнюю жизнь (в Вятск. обл) <Васнецоы, 1908>

В сказках Жихарка, Жихорько, Жихорко, Жихоня – маленький человечек. Образ, видимо, соотнесен и связан с образом домового, и служит "выражением домашности, любви, привязанности к добру" ( в Арх.обл.)

4. Берендей – в славянской мифологии – люди, оборачивающиеся медведями. Как правило это были довольно сильные колдуны, либо заколдованные ими люди. Расколдовать такого оборотня мог либо сам колдун, наложивший оборотническое проклятье, либо смерть этого колдуна.

5. Двоедушник – у славян существо, способное совмещать в себе два естества (“две души”) – человеческое и демоническое. ДВОЕДУШНИКИ характерны для карпатско – славянских (украинских, польских, словацких) и южнославянских представлений. Число “два” (в отличие от чисел “один” или “три”) является бесовским, “нечистым” и опасным или обладающим сверхъестественной силой (два сросшихся колоса – ср. спорыш, двойной орех и т. п,). ДВОЕДУШНИКОМ может быть мужчина (в Карпатах его зовут также босоркун, ср. венг. босоркань) и женщина. Обычно ДВОЕДУШНИК днем ведет себя как и любой другой человек, а ночью он сразу же засыпает глубоким сном, так что его невозможно разбудить. В это время он бродит вне своего тела или в своем обличье, или в обличье пса, зайца, коня и тому подобное. Ведьма – двоедушница принимает облик кошки, собаки, мыши, летучей мыши или колеса, кочерги, валька. Если бродящего ДВОЕДУШНИКА кто-либо будет задерживать, он может убить своей силой или силой ветра, от которого нет спасения. ДВОЕДУШНИКА можно разбудить, перевернув его головой на место ног. В этом случае ДВОЕДУШНИК будет болеть не менее двух недель. Иногда после смерти ДВОЕДУШНИКА его чистая душа идет на “тот свет”, а нечистая душа становится упырем, который живет то в могиле, то под водой, в зарослях, глухих местах. Такой упырь пьет кровь, вызывает болезни детей, падеж скота и т. п.

В Карпатах ДВОЕДУШНИК является также “витряник”, который имеет все свойства ДВОЕДУШНИКА, но поднимает сильный ветер и летает с ветром невидимым.