Читать книгу: «Сокол: Пылающий туман», страница 3

Сокол хоть и желал узнать, кто жил в доме, решил всё же промолчать. Однако надолго терпения ему не хватило.

– Ты разве не знала, что в Верфидо обитают сумасшедшие?

– Нет.

– Разве не надо было сначала всё узнать, а потом уже идти в гущу событий?

– Нет! – прикрикнула Медея.

– Мне казалось, дела должны строиться чуть иначе. Ну ладно.

– О Сущий, прошу, пусть он заткнётся! – взмолилась Медея. – Я не выдержу этого… Не выдержу!

– Я всего лишь хочу понять, что происходит. Почему мы идём именно сюда? Что тут хранится? И если ты не в курсе всех событий, то где гарантии, что твой секрет не потерялся? Вдруг его уже украли?

– Тебя не должно это касаться! Теперь достаточно понятно?

Сокол недовольно поморщился, но без желания согласился и потопал уже в долгожданной для Медеи тишине.

Учитывая, что многие вопросы остались до сих пор без ответов, наёмник решил узнать подробности позже, когда, например, Медея будет в настроении. У неё вообще бывает хорошее настроение? Когда-нибудь точно будет, и именно в этот долгожданный момент тайное станет явным!

Если бы Сокол захотел, он бы ехидно рассмеялся от своей коварности.

Юрко перепрыгнув через низкую калитку, поставленную явно ради красоты, Медея подошла к двери. Она потрогала её, а затем заглянула в окно, оказавшееся, к несчастью, зашторенным. Ругнувшись, Медея вернулась к двери и достала небольшой мешочек.

– Ты не думаешь, что в доме кто-то до сих пор живёт?

– Думать уже поздно, – ответила она и вытащила отмычки, после чего прислонила их к замку. – И даже если кто-то там есть, ты будешь исполнять свою роль: отвлекать.

– То есть я приманка?

– Пожалуй, это единственное слово, которое так чётко описывает твою роль.

– Как здорово, – без энтузиазма произнёс Сокол. – Наёмнику, к слову, надо всегда вываливать всю имеющуюся информацию. Иначе потом он прирежет своего заказчика.

– Серьёзно? – удивлённо уточнила Медея, продолжая упорно крутить отмычки. – Никогда не слышала.

– Осведомлённость людей сделала бы их куда осмотрительнее.

– Мило. Но ты же не убиваешь, нет? Впрочем, судя по тебе… – Она намекала на неопрятную тёмно-русую бороду спутника. – Ты точно повидал все ужасы мира.

Сокол неоднозначно покосился на девушку, а после отвернулся и тоскливо глянул на небо, где очень быстро собирались тучи. О недавнем солнце, освещавшем дорогу, больше не могло идти и речи.

– Темнеет. Мне не нравится. – Он снова обратил внимание на Медею. – Ты чего так долго возишься?

– Чтоб тебя! – она заворчала, когда очередная отмычка предательски сломалась. – Эта груда металлолома не поддаётся.

– О, да не шути! Все замки поддаются. Ты просто не умеешь взламывать. Дай мне.

– Как же я забыла про твои невероятно богатые таланты! – Она с чувством покивала. – Ты же у нас всё умеешь!

– Прекрати паясничать.

– Что ты, о, Великий! Может, ты замаскированный нивр? Или нет, постой! Вдруг ты само воплощение Сущего?

– Дай мне свои отмычки, – процедил сквозь зубы Сокол, – и отойди назад. Желательно так далеко, чтобы я тебя больше никогда не видел.

– Слушаюсь и повинуюсь, о, Великий!

Медея небрежно передала спутнику отмычки, а сама села на ступеньки и принялась бесцельно ковырять землю. Она не верила, что этот пьяница сможет сделать хоть что-то путное. Но не прошло и пары секунд, как послышался заветный щелчок, а следом – противный скрип двери.

Подскочив, Медея изумлённо уставилась на вход.

– Какого… как… почему…

– Ловкость рук. – Сокол издевательски поклонился. – Дамы вперёд.

Медея, сжав пальцы в кулак, гордо выпрямилась и вошла в дом. Она терялась в догадках, почему у этого нахала получилось добиться необходимого успеха, а у неё нет, но она не сомневалась, что если бы не её усилия, то Сокол и подавно бы ничего не открыл. Наверное, если бы она посидела подольше, то смогла бы сама благополучно расправиться с преградой.

В любом случае будь оно всё проклято!

Тяжело вздохнув, Медея отринула эмоции и принялась изучать интерьер, чтобы найти хотя бы какие-то опознавательные знаки того, что ей нужно.

Сокол, не оставаясь в стороне, последовал за девушкой. Он добрался до стола, присел на корточки и потрогал увядшие цветы, посыпавшиеся на твёрдую поверхность.

– Как гостеприимно…

– Разделимся.

– Воу, постой. – Наёмник посмеялся. – Ты осознаёшь, что предлагаешь? Мы в чужом доме, одумайся. Нам в принципе нельзя разделяться.

– Здесь никого нет, иначе бы нас уже поймали. В одиночку я смогу сосредоточиться и быстрее найти то, что мне нужно.

Сокол, продолжая с полным недоумением глазеть на спутницу, поднял руки и завёл их за голову.

– В чём проблема рассказать мне детали? Или ты считаешь, что я после твоей откровенности возьму и предам тебя? Ты меня за кретина держишь?

– Неужели ты смекнул? – съязвила Медея. – Да, представь себе. А теперь хватит тратить время. Оно нам ещё понадобится.

Сокол закатил глаза и со злостью плюхнулся на диван.

– Давай, вали. Ищи свою фиговину. А я, как верный слуга, подожду тебя.

– Отлично.

– Замечательно, – бросил Сокол.

Прежде чем закрыть дверь, через щель пускавшую свет, Медея поискала на кухне что-то похожее на спички. Свечи, к своему счастью, она отыскала сразу, а вот со спичками возникли огромные проблемы. Она порыскала во всех шкафчиках, но в итоге не обнаружила ничего подходящего. Психанув, Медея вернулась к вальяжно развалившемуся Соколу.

– У тебя есть спички?

– Спички? – Сокол прикинулся задумчивым. – Даже не знаю, что это.

– Ты не видишь, как темнеет? Нам нужно срочно добыть огонь.

– Можешь взять камни на улице. Или веточки… Как там люди раньше огонь добывали?

– Сущий тебя дери, живо дай мне свои прокля́тые спички, иначе я тебе точно что-то сломаю! – угрожающе выкрикнула Медея, после чего осеклась, потёрла переносицу и более спокойным тоном продолжила: – Пожалуйста. Мне это важно.

– Оказывается, ты умеешь быть такой вежливой. – Сокол, подмигнув ей и порыскав в своей маленькой походной сумке, достал оттуда потрёпанный коробок и передал его Медее. – Всегда пожалуйста.

Не ответив, она в считанные секунды дошла до кухонного стола и зажгла пару фитилей. Больше было рискованно, а ей не хотелось подвергать себя дополнительной опасности.

Закрыв дверь и поставив подсвечник со свечой рядом с Соколом, Медея принялась обследовать первый этаж, представлявший из себя гостиную, кухню и, по сути, всё. Ожидаемо не найдя ничего ценного, кроме дорогого кухонного сервиза, девушка поднялась на второй этаж.

Скрип половиц прекратился, и тишина начала медленно, но верно угнетать. Сокол несколько минут понаблюдал за странно колышущимся огнём, а затем поднялся и слегка приоткрыл шторку. Сквозняка не было, как и света. Наступила кромешная тьма, словно внезапно явилась не просто ночь, а что-то куда более сверхъестественное.

Подозрительно. Сейчас же только день.

Он, не отрывая взгляда от того, как вёл себя огонь, подобрал свечу. Пламя клонило в сторону окна, и Сокол аккуратно потащился в противоположном направлении.

Крепко держа подсвечник, он потрогал шкаф, плотно прилегавший к стене. Не заметив ничего интересного, Сокол начал выбрасывать книги. Из-за поднявшейся в воздух пыли он закашлял, а от устроенного шума, как ребёнок, хихикнул. Если Медея спустится, то она определённо убьёт своего нерадивого спутника.

Последив ещё немного за свечой, Сокол заключил, что дела здесь обстояли не так просто, как могло показаться ранее. Должно быть какое-то решение этой наверняка несложной головоломки, совсем ничего из себя не представлявшей. Он не мог быть настолько глупым, чтобы не разобраться с ней.

Собравшись с мыслями, Сокол представил себе одну ситуацию. Если бы он стал богатым человеком со своими тайнами, которые он бы пытался как можно тщательнее спрятать, то где бы находилась разгадка? На видном месте, верно. На полках, например. Или в книгах. Но в данном случае это не прокатило, поэтому…

Обернувшись к маленькому дракону на постаменте, Сокол, шкодливо улыбнувшись, повернул острую морду вбок, и каменные крылья зашевелились, а деревянный шкаф сдвинулся влево.

Гениально!

– Богатые люди такие предсказуемые, – вслух сказал Сокол, невольно испугавшись своего голоса. – Орёл бы мной гордился.

Несколько раз поморгав, он двинулся в открывшийся проход.

Это была очередная лестница, ведущая в черноту. Лишь свеча освещала его путь, правда, даже она не давала достаточного количества света, чтобы наёмник смог увидеть то, что поджидало его внизу.

Сокол, невзирая на все усилия держать себя в руках, испытывал страх. Тишина и темнота, приправленные гадкой неизвестностью, вызывали в нём непередаваемое, жгучее и мерзкое чувство, усиливавшееся с каждым шагом.

Неожиданно он возненавидел этот дом, как и самого себя – за излишнее любопытство, снова принёсшее проблемы. Его не должно волновать, что не так с огнём и этим домом. Наёмнику требовалось ждать Медею, как та наказала, и никуда не высовываться.

Сокола внезапно охватила дрожь, а ноги начали против воли сгибаться. Весь мир постепенно терял свои краски, и всё плыло перед глазами. Живот сильно скрутило.

Прислонившись к прохладной стене, наёмник лишь чудом не выронил подсвечник. Сокол, выравнивая дыхание, пытался не покатиться кубарем с лестницы, однако делал только хуже.

Он задыхался.

Внизу, во мраке, кто-то завопил. Сокол рвано выдохнул, когда как по спине пробежали мурашки. Новая волна страха появилась в виде кома в горле, и наёмнику с большим трудом удалось проглотить его.

Новый крик был тише и жалобнее. Сокол испуганно посмотрел вниз, а потом наверх, где царила такая же чернота. Ему потребовалось ещё время, чтобы решиться на совершенно безрассудный поступок и отправиться туда, где недавно раздавались звуки. В нём теплилась надежда, что это не монстр, ждущий возможности напасть на наивного путника, а кто-то более безобидный.

Наконец-то спустившись после, казалось, нескончаемой лестницы на ровную поверхность, Соколу пришлось вновь себя успокаивать. Он пережил немало приключений, но задания, через которые он проходил с Орлом и командой, были не такими, как этот таинственный подвал, откуда доносились крики. Конечно, их миссии представляли опасность, однако она исходила в основном от разъярённых заказчиков, вполне вероятно, на старости лет сходивших с ума. Да, они лазили по заброшенным постройкам, встречались с хищниками, только это – ещё цветочки.

К тому же рядом всегда присутствовал Орёл, умеющий взбодрить и успокоить.

А сейчас Сокол совсем один.

– Эй? З-здесь кт-то-то есть?

Наёмник встрепенулся и опасливо повернулся на голос, звучащий вблизи крайне необычно: существо сильно заикалось, из-за чего его речь представлялась трудной для понимания.

– Здесь есть я, – вымолвил Сокол первое, что пришло на ум.

– Ох, к-как х-хорошо! – Существо закопошилось. – Ум-моляю, ум-моляю на к-коленях, спасите меня, п-прошу! Я… Я… Я не знаю, гд-де н-нахожусь, но меня пыт-тали! П-пытали, о, меня пыт-тали!

Оно надрывно зарыдало, отчего сердце Сокола невольно сжалось. Он, протянув руку вперёд, прищурился и увидел отблеск металла.

– П-прошу вас, во имя вс-сего, с-спасите меня, умоляю! Я не остан-нусь в д-долгу, клянусь. Я с-сделаю всё, ч-что только п-попросите, т-только с-спасите!

Подойдя ещё ближе, Сокол заметил прутья, а за ними – валявшийся в самом углу скелет, привязанный цепями к рельефной каменной стене.

– Воу!

– Ч-что вы ув-видели? П-пожалуйста, не м-молчите, п-прошу, скажите хоть ч-что-нибудь! Вы м-меня спасёте?

– Что тут происходило? – Сокол посветил в следующую камеру, и на этот раз там лежало истерзанное тело с торчавшими наружу и изрядно подгнившими внутренностями, где уже поселились опарыши. – Гадость!

– Нас мор-рили гол-лодом! Г-голодом! Н-над н-нами став-вили экспер-римен-нты… О-о… Сущий, пр-рошу, помогите мне, я не х-хочу ум-мирать!

Сокол, настойчиво избавляясь от волнительных мыслей, с сумасшедшим сердцебиением подкрался к очередной камере. Он поднял повыше свечу и увидел к своему удивлению…

– Óуви!

Птицеподобное коричневое существо зажмурилось. У него была крупная круглая голова, покрытая перьями, а лицо – в форме сердечка и намного светлее, чем остальное туловище. Его пушистая грудка с белым пятном посередине от страха быстро вздымалась, и оуви, боясь схлопотать, прикрыл макушку руками, на пальцах которых красовались поломанные чёрные ноготки.

– Никогда бы не подумал, что… – Сокол ругнулся и судорожно начал искать отмычки в сумке. – Ладно, плевать. Кто тебя поймал?

– Это был ч-человек! – дрожащим голоском отозвался худой оуви, уже найдя в себе смелость понаблюдать за действиями Сокола. – Но я не уверен… Он т-такой… т-такой страшный! Он в-выглядел как человек, но его с-способности… не м-могли быть ч-человеческими…

– О чём ты?

– Он об-бладал м-магией!

Сокол поперхнулся и с недоумением уставился на существо, смотревшее на него своими большими янтарными глазами.

– Магией?

– Д-да, о, я к-клянусь в-вам!

– И…

– Я з-знаю, вы не в-верите мне, но, пож-жалуйста, д-давайте отлож-жим все воп-просы на п-потом. Я боюсь, он в-вернётся… Я не хочу… Не х-хочу!

– Да, конечно, – задумчиво проговорил Сокол. – Дай мне немного времени.

Поставив подсвечник неподалёку от себя, Сокол отыскал отмычки и приложил острые металлические концы к замку на прутьях. Сначала он не поддавался, и паника с каждой неудачей стремительно возрастала. Ко всему прочему, сам оуви проявлял сильное беспокойство, из-за чего Сокол с трудом мог сосредоточиться на насущном. Но после пары грубых просьб заткнуться оуви умолк, и наёмник с горем пополам и благодаря какому-то чуду свыше открыл раздражающий замок, заставивший его изрядно понервничать.

– Спасибо вам, м-мой с-спаситель, с-спасибо, с-спасиб-бо!

Вышедший на свободу небольшой оуви, ростом где-то по пояс взрослому человеку, с радостным звуком прыгнул на ошарашенного Сокола и обхватил его за шею. Крылья существа за спиной на секунду с трепетом раскрылись, а потом сразу же сложились. Бывший узник уткнулся своим длинным клювом-носом в щёку человека и ещё сильнее обнял его, как можно ярче выражая свою бесценную благодарность.

– Ну же, прекрати, пернатое ты недоразумение! Не до этого!

– П-прошу меня п-простить, мой с-спаситель! Я… Я не х-хотел вам доставлять н-неудобства!

– Нам надо выбираться отсюда. Срочно. Если ты прав, у нас могут возникнуть серьёзные проблемы.

– А вдруг м-мы не успеем? А в-вдруг на н-нас нападут! Я с-совсем не умею д-драться!

– Давай будем надеяться на более благоприятный исход?

Существо кивнуло и протянуло свою руку Соколу. Тот, скептически оглядев его, обречённо выдохнул и крепко взял оуви, из-за чего тот заурчал, а его длинные опущенные уши, выражая удовольствие, поднялись.

– Наверху должна быть моя знакомая. Если она не нашла необходимый предмет, то мы помогаем ей и валим отсюда.

– Х-хорошо! Я сд-делаю всё, что б-будет в моих с-силах.

– Молодец. Такой настрой мне больше нравится.

Сокол потянул за собой оуви, и существо, не смея возражать, послушно последовало за своим спасителем по длинной лестнице.

Податливость оуви была известна всему Со́лфасу. Их покорность объяснялась врождённым страхом перед другими расами, обладавшими куда большей силой, чем бедные птицеподобные создания, умеющие лишь добывать себе насекомых из деревьев и выращивать зерно для пропитания. Из-за слабости оуви часто брали в рабство, и те с завидным смирением служили своим хозяевам.

Соколу не особо нравились существа, которые не умели сопротивляться. Как бы печальна не была участь, нужно всегда сражаться с обидчиками, а не исполнять их приказы.

Сокол считал: важно оставаться гордым до конца. Однако где были его возвышенные убеждения, когда он напивался в стельку в захудалой таверне? Точно не с ним.

Лестница, будучи не совсем прямой, резко заворачивала, и когда наёмник и оуви тоже завернули, то в глаза сразу ударил резкий свет.

– Мой с-спаситель, мы п-почти д-добрались!

– Я не уверен в этом. – Сокол, не предчувствуя ничего хорошего, насторожился. – Мне это не нравится.

– А вдруг это в-ваша подруга н-нас охраняет?

– Свет идёт не от свечки. Он будто… дневной!

– Я так д-давно не видел д-дневной свет! – воскликнул оуви. – Н-неужели я н-наконец-то увижу солнце?.. Я увижу с-солнце!

– Тише, замолчи! – шикнул Сокол, сбавляя шаг. – Это засада.

– О нет, он в-вернулся! О Сущ-щий, меня т-точно прокляли, я т-такой неудачн-ик. Я уж-жасный, плох-хой! Я так р-раска-аиваюсь!

– Замолчи и возьми свечу.

Оуви, пугливо прищурившись, помотал головой.

– Я н-не могу, м-мой спаситель, не м-могу! Я б-боюсь…

– Да чтоб вас всех… Если я прав и там действительно западня, то ты не будешь совершать резких движений, понял меня? Иначе они сразу убьют тебя.

Оуви издал жалкий писк, и Сокол, фыркнув, крепко сжал ладонь существа и мысленно пообещал себе, что всё будет хорошо. Он, в конце концов, справится даже с драконом, если тот будет в той убогой комнате.

В этот раз он точно всех спасёт.

С каждым шагом, приближавшим его к выходу, свет становился ярче, пока в один момент он не начал слепить. Выбросив уже бесполезный подсвечник с потухшей свечой, Сокол в качестве опоры стал использовать стену. Он надеялся, что оуви додумался зажмуриться и сейчас не страдал из-за собственной глупости. Наёмнику и без того хватало проблем, чтобы ещё дополнительно заниматься ослепшей недоптицей.

Когда Сокол почувствовал под ногами ровную поверхность, он тут же открыл глаза, однако оценить обстановку у него не вышло: зрение размывалось. Ему требовалось время, чтобы сфокусироваться, и эту возможность ему не предоставили.

Сначала наёмник услышал крик, больше похожий на плаксивые мольбы не убивать. Оуви оттащили от него и, по всей видимости, вырубили, потому что писки резко прекратились. Потом Сокол ощутил сильную боль в голени и сразу же – в области живота. Он, согнувшись пополам, повалился на пол, и его моментально перехватили и небрежно куда-то понесли.

– Нет! Хватит! Хватит! Что ты творишь?!

– Учу твоего дружка простейшим манерам, моя дорогая. Воровать, между прочим, очень некультурно. Это также относится и к тебе.

– Ты монстр! Я освобожусь и перережу тебе глотку, ты слышишь меня?!

Сокол заметил впереди нечёткие фигуры. Он попытался выдавить хотя бы звук, но невыносимая пульсация в висках помутила рассудок, и вместо света пришла пугающая тьма.

***

В голове был гул. Сокол, желая дотронуться до горячего лба, вяло пошевелил руками, и неожиданная преграда в виде крепких верёвок свела на нет его усилия.

– …они страдают.

Сокол выдохнул воздух через нос и открыл глаза. Мигом прищурившись, он, окончательно придя в себя, смог понять, где находился.

Тот же дом. Те же комнаты.

Только в этот раз на диване сидел не он.

– Поразительно. Твой приятель уже очнулся. Какая прелесть.

– Не втягивай его! – взмолилась Медея. – Он не виноват!

– Ну ты что, – сказал мужчина в чёрном одеянии с беспокойством, бывшим определённо липовым. – Нечестно обделять вниманием гостей.

Слева от Сокола жался дрожащий оуви, выглядевший при свете ещё более плачевно: весь костлявый, с ободранными перьями и в крови. А справа наёмник заметил Медею с разодранной губой и красной опухшей щекой. Было страшно подумать, что её, прежде чем заломить, обо что-то ощутимо приложили.

– Не надо… пожалуйста…

– К тому же, – мужчина проигнорировал её, – твой знакомый привёл к нам моего старого друга. Как же мне не встречать всех с распростёртыми объятиями?

– Я не знаю, что ты задумал, но я выберусь и…

– Ты повторяешься. – Человек небрежно вскинул руку, и Медея тут же вскрикнула, когда её ударили в спину. – Если ты из рода Ли́днер и моя дочь, то это не значит, что я буду терпеть твои выходки.

Только сейчас до Сокола дошло, что вокруг них собрались жители Верфидо, которые ныне покорно стояли рядом и выполняли, вероятно, любые приказы мужчины, восседавшего на диване, как на троне.

От такой ассоциации стало мерзко во рту. Хотя, наверное, это всего лишь вкус собственной крови.

– Медея! – беспомощно позвал её Сокол.

– Прекрасно. Твой друг умеет разговаривать. Уже интересно. – Мужчина подался чуть вперёд. – Ну-с, о чём поведаешь? Не хочешь ли случайно рассказать, какого духа ты делал в моём доме и хозяйничал здесь? А ещё вот эта вещь. – Он неторопливо достал перо, хранившееся в сумке Сокола. – Откуда оно у тебя, грязное ты отродье? Ты вообще осознаёшь, что у тебя в руках? Это ты убил А́льбо?!

Сокол с презрением плюнул и испачкал кровью ковёр из шкуры необычного зверя.

– Я осознаю лишь, что сделаю из твоей безмозглой головы приманку для хищников, – с ненавистью процедил он. – Вот тогда это будет настоящая потеха.

На лице мужчины на секунду отразилась ярость, но он быстро нацепил на себя псевдо-дружелюбную маску.

– Да уж, по-хорошему никак. Как с вами утомительно, герои-недоучки.

Человек щёлкнул пальцами, и новые, до невозможности тошнотворные ощущения пронзили Сокола насквозь. Он, стараясь не издать ни звука, прикусил губу. Ему не хотелось, чтобы кто-то упивался его страданиями.

– Отец, пожалуйста… – прошептала Медея.

– Я столько раз тебя прощал, а ты? Ты ни разу не послушала меня, – тоскливо произнёс он. – Увы, за всё надо платить, моя дорогая. Ты разве не помнишь мои уроки? Хотя о чём это я! По сравнению со своей сестрой ты всегда была безрассудной девчонкой. – Мужчина цокнул языком. – Убейте этого человека. И того бесхребетного оуви тоже. Не думаю, что от него теперь будет польза.

– Нет! Нет, пожалуйста! Я виновата! Я! Так накажи меня, а не их. Я буду вести себя так, как ты пожелаешь!

– Но, но, но. – Мужчина улыбнулся. – За всё. Надо. Платить. Твоя плата в этот раз: две жизни, которые так милосердно отдадут наши гости. Любуйся шоу, моя дорогая!

Один человек, стоя позади, крепко схватил Сокола за шею, а второй, сбоку, замахнулся топором и нацелился на макушку.

– Не очень люблю решать дело путём пускания крови, но что поделать. Давай!

– Нет! – закричала Медея, изо всех сил вырываясь из пут. – Нет! Нет! Сокол!

Наёмник, резко наклонившись вперёд, поволок за собой человека, державшего его, и лезвие, с противным звуком вошедшее в нежную плоть, беспощадно разорвало ткани.

Он с трудом выдохнул, когда упал на пол и ощутил тяжесть на своей спине. Попытавшись скинуть тело, Сокол перевернулся и с ужасом лицезрел, как мужчина безжизненно, с приподнятым плечом, пялился на него и на своего товарища, из чьей шеи торчал его топор, предназначенный для пленника.

Сокол нервно отполз от трупа и постарался выпутаться из верёвок именно тем методом, которым его когда-то обучил Орёл. К его радости, у него почти это получилось.

– Да уж, дело приобретает куда более серьёзный поворот событий, – прокомментировал отец Медеи и встал с места. – Убейте его. Живо.

– Нет, не надо! Прекрати это! Прошу тебя!

Находившиеся в помещении люди разом набросились на Сокола. В их руках не наблюдалось никаких опасных предметов, и всё же они брали числом. Противники могли повалить его и разодрать ногтями и зубами.

Сокол, чуть не лишившись всех пальцев, наконец-то освободился. Он достал из специальной подкладки в обуви маленький кинжал и перерезал глотку первому нападавшему, а следом – второму. Он сделал несколько быстрых перекатов, поднялся и вонзил лезвие в грудь очередному несчастному, решившему из-за отсутствия собственного мышления идти на таран.

Наёмника, успешно отбивавшегося от врагов, схапал мускулистый мужчина, появившийся буквально из ниоткуда, и Соколу пришлось приложить все силы, чтобы вырваться и убить его. Он не успел отскочить, как его сразу поймали две подкравшиеся сзади женщины: за ноги и за руки. Теперь к ним присоединились другие люди, и кинжал, ставший недавно его заветным спасением, полетел в сторону.

– Сокол!

– Вот так и подыхают безрассудные остолопы. – Мужчина трагически вздохнул и грубо взял Медею за запястье. – Ничего не поделать. Идиоты умирают первыми.

– Это ты идиот! Ненавижу тебя, ненавижу! Ты не можешь так поступить!

– Ты не только глупая, а ещё и слепая. Жаль.

Мужчина залепил девушке пощёчину, и та, ненадолго успокоившись, закричала ещё сильнее. Она не стеснялась проклинать своего отца и желать ему всевозможных мучений.

– Медея…

Сокол попытался до неё дотянуться, но она была так далеко!

Новая вспышка боли пронеслась по всему телу. Люди, давно потеряв человечность, давили на него, дёргали, кусали. Они пытались выколоть ему глаза, вырвать язык, волосы. Они хотели вкусить его плоть, стереть с лица земли. Убить.

Сокол, не намереваясь сдаваться, брыкался, только толпа наседала на него, и каждое его усилие оказывалось всё бессмысленнее и бессмысленнее.

Было горько осознавать, что он подвёл и Медею, и спасённого оуви. Сокол называл себя неудачником, слишком ничтожным и жалким для этого несправедливого мира. Он знал, что являлся убийцей. Чудовищем, лишившим жизни своего наставника и друзей, ставших ему семьёй.

Наёмник заслуживал смерть. Но бедный оуви и Медея? Нет. По крайней мере, не так. Не здесь и не сейчас! Он должен был что-то предпринять, хоть что-то…

Твоя жалость к себе унизительна. Эти добрые порывы, которые на самом деле представляют из себя обыкновенную ложь? Как милосердно. Пора с этим заканчивать.

Сокол закричал. Истошно, нечеловечески. Его тело приобрело нереальную силу; она разрывала наёмника на маленькие кусочки, пока все нервные окончания буквально молили о том, чтобы эта чудовищная пытка скорее прекратилась.

Только она не останавливалась, а лишь усиливалась, доводя до обморочного состояния. В его плоть будто вонзились миллион острых иголок, и Сокол, будучи на грани сознания, почувствовал, как по щекам потекло что-то тёплое, обжигающее.

Произошла тёмно-фиолетовая вспышка, окутавшая всё пространство. А потом, словно по одному щелчку пальцев, она, вернувшись обратно, стрелой вонзилась в тело Сокола.

Люди, навалившиеся на него, как противные насекомые, замертво, с гадким шлёпаньем, упали на спины. В судорогах они испепелялись под невиданной мощью.

А мужчина, державший Медею, неожиданно, на глазах у девушки, начал постепенно иссыхать. Он хрипло завыл, как поверженный монстр, не имеющий разума, пока от него не остался один серый прах.

Сокол закричал – и на этот раз от невыносимого осознания, что это повторилось вновь.