Читать книгу: «Звездной пылью», страница 5

Затем СМИ вспомнили случай, когда осознание погибшего родителя вселилось в его новорожденную дочь. Люди стали усыновлять и удочерять свои кулоны, оформляя при этом соответствующие бумаги. Бум усыновления был еще вызван и тем, что общество давно и безнадежно мечтало о детях. И вот все оказались родителями, с заверенными сертификатами. И как только появились дети-кулоны, так сразу выросла и коммерческая инфраструктура вокруг них: всевозможные религиозные ритуалы, услуги юристов и даже репетиторов. Поскольку, если детишкам предстояло стать родоначальниками цивилизаций в разных уголках вселенной, то не стоило отправлять недоучек. И тут же армия преподавателей предложила свои услуги по начитыванию бактериям ускоренных курсов самых разных дисциплин. Мое мнение: репетиторы не лучше юристов.

– Ты думаешь 41-ый в какой-то из тех галактик? – спросил Витёк показывая на небо.

– Думаю, да, – ответил я, хотя это было мнение самого Витька.

– Наверное, у него была возможность побыть одному.

– Почему?

– Когда ты все время с людьми, то и переселяешься в людей. А чтобы приготовиться к путешествиям в другие миры, нужно оставаться одному и мечтать о звездах.

– Может и так.

Обреченное общество не могло смириться с тем, что от него ничего не зависит. Люди должны строить планы. Во всех СМИ эксперты и ученые до хрипоты спорили о том, какие миры следует создавать. Продавались соответствующие инструкции и мастер-классы. И почти все считали, что главной особенностью нового мира должна быть его безопасность и долговечность, как и его обитателей. Одни предлагали покрывать людей особой сверхпрочной оболочкой. Другие собирались создать мягкий и полностью безопасный мир, без острых углов и высоких лестниц. Только Витёк придерживался взгляда, что это должен быть изначально временный мир, готовящий его временных жителей к путешествию.

… тик таааак тик тааааак …

Я чувствую все более настойчивый и властный ритм. Рваный ритм. И каждое новое “тик” наступало тогда, когда возникало тяжелое, некомфортное чувство.

Снова вернулся к воспоминаниям. Витёк хотел, чтобы в его мире у каждого человека гарантированно было время, когда его будут оставлять совершенно одного. Мне трудно это представить, потому что у нас человек мог потребовать от других не беспокоить его какое-то время, и то не очень часто, чтобы его не сочли эгоистом или сумасшедшим. Но маловероятно, чтобы окружающие оставляли кого-то в одиночестве добровольно, ежедневно и регулярно. Даже для Витька это было сложной задачей. Но однажды, сидя на этом же самом месте, он восторженно заявил, что решил ее.

– Что каждый человек делает регулярно каждый день? – спросил он.

– Ест.

– Не то.

– Пьет.

– Мимо.

– Опорожняется от того, что съел и выпил.

– Вот!

– В моем мире человека будут оставлять в одиночестве во время этого занятия.

– Но это самое глупое использование пространства и времени!

– Вот именно!

С этого момента Витёк был непреклонен, считая, что в его мире время для уединенного мечтания должно быть в туалете, и что согласно всеобщего замысла творца, то есть его, окружающие люди будут предоставлять каждому человеку такую возможность. Нужно напомнить, что в нашем мире – все туалеты: открытые и общественные. И чаще всего они располагаются на улицах. Собственно, в одном из таких мы сейчас и сидели с Витьком. И я считал, что это очень практично. Индивидуальные уборные требовали бы слишком много места, а пользующиеся ими люди были бы лишены так нужного всем общения с окружающими, в тот самый момент, когда никто никуда не бежит. Множество деловых контактов и пар образовалось в этих общественных местах. Жаль было бы отказываться от всех этих преимуществ. Но мой друг полагал, что стремление к звездам стоит такой жертвы, и что окружающие охотней оставят в одиночестве человека, отправляющего естественные надобности, чем поедающего что-то вкусное или выпивающего. Вот тут я был склонен с ним согласиться.