Читать книгу: «Семейное счастье 2.0. Как избавиться от одиночества?», страница 5

Разлучает не смерть

Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его.

Экклезиаст

Есть такая иллюзия, что если в браке что-то не складывается, то это потому, что не «тот» человек попался, а попался бы «тот», то всё бы и получилось.

Не знаю, но готов предположить, что где-то на Марсе обитают идеальные мужья и жёны… Впрочем, это очень сомнительно, а если где-то на просторах Вселенной они и задержались, то, несмотря на все старания Илона Маска, мы вряд ли сможем до них добраться. А если и доберёмся, то у них там уже и так – без нас – полная идиллия.

Нам ничего не остаётся, как исходить из реального положения дел. И оно таково: счастливый брак не возникает мистическим образом, такой брак делается. И в этом суровая правда жизни. Если мы не смогли сделать его с тем человеком, с которым хотели, и это желание было взаимным и осознанным, то, видимо, проблема не в том, что нам попался «не тот» человек, а в том, что мы не знали, как нам сделать его счастливым.

Не исключено, конечно, что мы можем встретить человека, который просто не способен к созданию гармоничных отношений – психиатрию никто не отменял. При анализе 46 исследований, проведённых в 21 стране мира с 1980 по 2018 год, выяснилось, что почти каждый 12-й человек страдает «расстройством личности», проще говоря, психопатией.

Последнее, что бы я хотел, так это кого-то дискриминировать, но важно понимать… Среди пациентов с расстройством личности часто встречаются одарённые, очень талантливые, яркие и успешные люди. Но это не отменяет того факта, что они могут страдать болезненным эгоцентризмом, патологической лживостью и полным отсутствием эмпатии.

Некоторые, впрочем, умело имитируют и эмпатию, и доброту, и нежность, и вообще что угодно, но с имитацией вы отношения не построите. Поэтому часто приходится сталкиваться со случаями, когда отношения оказываются буквально патологическими.

И, по существу, никто в этом не виноват, виновато душевное расстройство, которое, к сожалению, ещё и имеет свойство прогрессировать. Особенно в нашем «новом дивном мире» с его цифровой анонимностью и безнаказанностью, патологическими зависимостями и всё нарастающим культом моральной жестокости…

Так что нет общего правила, что, мол, если вам не удалось построить счастливые отношения, то это вы сами недостаточно старались. Иногда их просто нельзя построить с определённым человеком, сколько бы вы ни потратили на это душевных сил. Впрочем, и винить его или её за «абьюз», «газлайтинг», «созависимость», «нарциссизм», «аддиктивность» или крыть другими новомодными словами бессмысленно. Если это болезнь – это болезнь.

Конечно, каждая ситуация индивидуальна, да и случиться может всё что угодно: алкоголизм, наркомания, игровая зависимость. Наконец, вы и в самом деле можете банально «не сойтись характерами» – т. е. даже по-своему как-то любить друг друга, но не умещаться в одном, так сказать, пространстве бытия. Всё-таки мы очень разные по нашим жизненным целям, внутренним ориентирам.

Но это и не значит, что чудесное «совпадение» по указанным пунктам является обязательным условием счастливого брака. Если он сам по себе – счастливый брак – является для вас общей целью, то этого оказывается вполне достаточно. Другое дело, что далеко не каждый человек видит перед собой такую цель.

Однако в подавляющем большинстве случаев проблема всё-таки не в партнёре – нас же не совсем вслепую женят или выдают замуж, – а в отсутствии партнёрства. Сидеть же и грезить о гипотетическом идеале, вместо того чтобы растить отношения с человеком, которого вы любите (даже если вы оба временно позабыли об этом), самоубийственная тактика.

Если вас что-то не устраивает в отношениях с партнёром, то менять надо, по крайней мере для начала, не партнёра, а отношения.

Построение счастливых отношений, в любом случае, – это своего рода работа. Два человека – это два человека, у каждого из них бывают его собственные кризисы, проблемы, разочарования. И даже если всё идёт идеально, любой брак переживает кризисы сам по себе (о чём мы ещё поговорим), и через все эти кризисы надо уметь проходить.

Я не хочу прекращать создавать воспоминания с тобой.

Пьер Жанти

Впрочем, куда важнее, на мой взгляд, в принципе понимать, что представляет собой счастливый брак, счастливые отношения. Сам по себе брак – это юридическая процедура, которая, по существу, не требует от вас ничего, кроме формального соответствия требованиям законодательства, а вот отношения внутри брака – это нечто совсем другое…

Отношения между двумя людьми – это уже психологическая материя, с которой, конечно, всё посложнее, чем с печатью в паспорте. По сути, в отношениях мы преобразовываем себя – отказываемся от личного эгоизма и в каком-то смысле именно благодаря этому внутренне растём. Всякий рост всегда болезненен, и это многих пугает, останавливает.

В современном мире – патологически эгоцентричном, авторизированном, меркантильном, виртуализированном, полном соблазнов и просто утрачивающем человечность – подобные опасения, мягко говоря, не лишены оснований. И в прежние времена всё было непросто, а теперь и вовсе счастливые отношения выглядят как задачка со звёздочкой.

Но, с другой стороны, именно эти, так сказать, «особенности» новой реальности и придают счастливым отношениям особую, я бы даже сказал, чрезвычайную ценность. Да, можно состояться как личность, как индивидуальность, ноэто не закрывает нашей фундаментальной потребности в наличии эмоциональной близости с по-настоящему родным для тебя человеком.

И да, недостаток близости можно хотя бы отчасти компенсировать другими типами социальных отношений. Более того, без таких отношений – если бы двое, представим себе, оказались заперты на необитаемом острове – они бы скоро возненавидели друг друга (в конце концов, ни число Данбара, ни внутривидовую агрессию Конрада Лоренца никто не отменял).

Однако проблема в том, что и с такими другими типами социальных отношений у нас не всё гладко. Они становятся всё более и более поверхностными, практичными, ориентированными на совместную деятельность, а не на соучастие, не на эмоциональное тепло и понимание.

Выводы

Проще говоря, современный мир урезает наши шансы на счастье среди людей и с людьми – и с того, и с другого конца:

• отношений в паре мы побаиваемся, потому что не хотим, чтобы нам сделали больно;

• общение вне такого рода отношений не даёт нам психологической близости, в которой мы внутренне нуждаемся.

Куда ни кинь – всюду клин… Вот почему, когда я говорю о психологии отношений в паре, я честно признаюсь в том, что это не вопрос щелчка пальцами. Простых правил типа «делай только то, что хочется, не делай того, чего не хочется» и т. п. просто не может быть. Это так не работает.

Создание счастливых отношений в паре – это вопрос личной внутренней задачи обоих супругов. Не хочется, конечно, чтобы мои слова воспринимались, мол, «терпение и труд всё перетрут». Речь вовсе не о «тяжком» труде, а о труде «внутреннем». И такой труд вполне может оказаться счастливым, но лишь при достаточной степени осознанности обоих партнёров.

ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ

Во-первых, у всех нас есть ошибочные представления о браке, созданные общей для всех нас мифологией и частной, которую мы и сами производим, не желая выносить сор из избы. И дело даже не в том, что эти представления сами по себе неправильные, а в том, что они, по сути, являются взглядом со стороны. Но есть разница между турпоездкой и эмиграцией. И прежде всего мы сами не знаем, как себя поведём, оказавшись в обстоятельствах, к которым не были готовы.

Во-вторых, правда в том, что счастье не свалится на супругов с небес – оно не положено нам по какому-то специальному закону, не выдаётся в каком-то сказочном распределительном центре. Счастье может быть ими лишь произведено, причём совместно, последовательно, целенаправленно, с верой в то, что это важно для них обоих. Да, я понимаю, как это звучит… Однако же лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь.

В-третьих, даже при таком – конструктивном и созидательном – подходе к устроению своих отношений в браке супругам просто и гладко не будет, причём по многим причинам. Часть из них мы уже рассмотрели – и я преднамеренно избрал юмористический стиль, на примере сказок и побасенок…

Право, если говорить о неизбежных проблемах и сложностях, сопровождающих построение счастливых отношений, прямо и в лоб, то я уверен, что большинство уже давно забросило бы эту книгу. Мы не хотим слышать о проблемах. Их слишком много вокруг нас. Мы устали от проблем. Мы хотели бы чего-то лёгонького, простенького, спокойненького и желательно весёленького: мемчики, картиночки, видосики… Но это путь в никуда.

Кто-то, конечно, скажет: а куда «туда»? И я не смогу ответить, потому что это «туда» можно только почувствовать, его нельзя объяснить. И до этого «почувствовать» можно дойти только вдвоём и только на своих двоих. Но одно можно сказать точно: отношения убивает не смерть, а неготовность к внутренней трансформации человека ради собственного счастья.

В-четвёртых, возможно, кого-то смущает перспектива, что ему в браке придётся меняться под партнёра, но это ошибка: в браке нужно меняться вместе со своей второй половиной, по направлению друг к другу.

И это не жертва ради другого, это освобождение себя от холода собственного эгоизма. Это путь к тому самому, принципиально общему для двоих – потому что по-другому не может быть – семейному счастью.

Случай из психотерапевтической практики
«Вместе нельзя расстаться»

 
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
 

Фёдор Тютчев

Если ваша вторая половина или вы сами не безумны, то можно с уверенностью утверждать, что ссоры между вами – плод ваших общих усилий. Разве что ещё одно исключение – кто-то из вас глух, нем, слеп и вдобавок парализован. Во всех остальных случаях ссора – дело обоюдное.

Мы часто ссоримся с близкими, полагая, что они нас не понимают. Но на самом деле и мы их – по крайней мере, в этот момент – не понимаем. Но это такое простое правило неимоверно трудно обернуть на себя и осмыслить. В состоянии ссоры это и вовсе нерешаемая задача.

Напротив, у нас возникает абсолютная иллюзия, что мы все всё «прекрасно понимаем»! А вторая сторона конфликта просто делает вид, что не в курсе. И в самом деле, кажется нам, как можно не понимать таких вроде бы совершенно «очевидных» вещей!

То есть они очевидны и второй стороне, просто она не хочет замечать… Следовательно, думаем мы, это делается с умыслом, специально, чтобы нам насолить, нас обидеть, нам сделать больно. Причём, напомню, так думают оба – и муж, и жена, и мужчина, и женщина, – думают, подозревают, обвиняют и не верят друг другу ни на грош.

Но задумайтесь: если вы уверены, что ваш партнёр намеренно делает вам больно, вы не можете не злиться, а потому неизбежно будете защищаться. А какая лучшая защита? Правильно, нападение. И мы нападаем – словами, какими-то действиями…

И что ж, тут оба получают подтверждение своей правоты: мы чувствовали, что нам делали больно, хотя и не заявляли об этом открыто, а теперь, когда мы призвали, так сказать, человека к ответу, он и выдал себя – сделал нам больно! Факты! Всё доказано!

То, что другой человек сделал нам больно, потому что он оборонялся, потому что мы сделали ему больно, а мы сделали ему больно, потому что оборонялись от него, – как это поймёшь в ситуации «очевидности»?

Проблема в том, что всё, кажущееся «очевидным» нам, может быть совершенно не очевидно второй стороне. Более того, у неё есть своя «очевидность», часто с нашей никак не совпадающая. И отсюда все вытекающие последствия: неверная интерпретация слов, фраз, поступков, эмоций, решений.

Большинство разговоров мы ведём друг с другом внутри своей головы. По сути, любое действие второй половины, свидетелями которой мы оказываемся, комментируется нами внутри нашего внутреннего психического пространства. Мы можем даже не проговаривать всё это про себя дословно, но ощущать себя соответствующе.

• Допустим, мужчина замечает какой-то поступок своей супруги, и он сам собой как бы что-то говорит ему. Значит, считает он, «из вредности», «по глупости», «с расчётом».

• Или женщина видит, что супруг не сделал того, о чём она с ним договаривалась. Понятно, решает она, «ему наплевать на меня», «он думает только о себе», «за дуру меня держит» и т. д.

И всё, что мы настолько эмоционально, напряжённо промысливаем в своей голове, нас буквально программирует. Мы друг друга начинаем видеть через эти кривые зеркала, по этой самой причине находя своей «правоте» всё новые и новые доказательства.

Пока дело не доходит до серьёзного конфликта, всё это мы держим в себе. Понятно, кому нужно «такое» обсуждать?! Это и сложно, и неприятно, и непонятно как… И «так же понятно»! Но как только случается конфликт, вся эта скопившаяся обида обрушивается через пролом в плотине и сносит всё, что оказывается у неё на пути…

Где поставим запятую?

Казнить нельзя помиловать.

Крылатая фраза

Как-то на приёме у меня оказалась пара – Виктор и Анастасия. К этому моменту они уже более 10 лет были вместе, если не считать «разводов», которые случались у них, с их же слов, аккурат каждые полгода. Реальный развод, правда, был один, но и до него они регулярно расставались, и после него множество раз сходились.

Виктору чуть больше 40 лет, есть уже взрослая дочь от предыдущего брака, которая год назад стала мамой, сделав, соответственно, Виктора 40-летним дедушкой.

Анастасия чуть помладше Виктора, у неё тоже ребёнок и тоже от предыдущего брака (с другим, соответственно, мужчиной), но воспитывался мальчик в основном Виктором, и отношения с сыном Анастасии у него замечательные…

Но, что самое удивительное, и отношения Анастасии с Виктором в целом, если не знать про эту перманентную Санта-Барбару со съездами-разъездами, тоже по крайней мере выглядят замечательно!

Обычно всё происходит по одной и той же схеме…

• Анастасия копит какие-то мелкие обиды: то Виктор лампочку забыл поменять, то выключатель не починил, хотя обещал, то мусор не вынес, то на работе задержался.

• Дальше Анастасия сообщает Виктору о том, что он глубоко неправ, и с каким-нибудь приколом – мол, не починил, так у нас электрик ниже этажом живёт, видимо, его придётся позвать.

• Виктор злится, но старается не показывать, как-то неловко огрызается – мол, работы много, замотался, зачем его сразу подначивать и про электрика снизу говорить?

• Анастасия понимает, что, кажется, задела его за живое, и продолжает поддавливать: а чего ещё ждать-то, хотел бы сам, так сам бы и сделал, и слово своё держал.

• Виктор одевается и уходит из дома, переезжает к дочери с внуком. Анастасия какое-то время бежит за ним следом – мол, снова он уходит, вместо того чтобы решать вопрос, снова её бросает.

• Виктор потом долго переживает, а Анастасия прокричится и успокаивается – раз так, значит так. Но достаточно быстро и сама начинает скучать, и тут Виктор обязательно напишет.

• Через несколько дней они встречаются у Анастасии дома «просто пообщаться», засиживаются за полночь, Виктор остаётся, и всё возвращается на круги своя.

С одной стороны, и Виктор, и Анастасия очень привязаны друг к другу, и это видно: по тому, как они говорят, как ловят слова друг друга, как друг над другом подшучивают, – родные люди. Да и чувства друг к другу они тоже видно, что испытывают.

С другой стороны, по отдельным моментам, каким-то мимическим жестам видно, как у обоих проскальзывает отчаяние – словно бы потеряли веру в то, что всё ещё это можно как-то устроить, чтобы обойтись без всех этих скандалов и зажить счастливо.

Понимают ли они друг друга? Думаю, со стороны выглядит так, что понимают. Всё-таки 10 лет вместе. Но кто из нас в школе проходил «психологию пола»? Вряд ли такие найдутся, и потому каждый из них и понимает друг друга, и понимает неправильно.

– Вите, – жалуется Анастасия, – всегда некогда. Он всегда на работе. И вот мы папу ждём, папу ждём, папу ждём. Всегда такой был: и в лучшие времена, и во всякие. Ну, трудоголик.

– А ты всё начинаешь объяснять, всё, что нас касается, – качает головой Виктор, видно, что несогласен. Объясняет мне: – Вот начинаешь ей что-то говорить, она сразу: «Помолчи». Всё, молчишь. Она: «Ну, чего молчишь?» Ситуация комичная, начинаешь смеяться. Она: «Чего ты смеёшься?»

– Да, и он просто встаёт и уходит. И всё, на половине предложения. В принципе так каждый развод и происходит, – заключает Анастасия.

– Как-то я её к зеркалу повернул, спрашиваю: «Тебе хочется скандала». «Да, хочется». «Ну вот и скандальте». На зеркало показал и ушёл.

Виктор все эмоции держит в себе. Не то чтобы специально, он просто совершенно не умеет их выражать. Конечно, если его довести, он выражает. Но не то, что у него внутри, а то, что он чувствует по поводу того, что у него внутри, – гнев по поводу боли, о наличии которой можно только догадываться.

Анастасия эмоции никогда не прячет, они буквально танцуют у неё на лице. Но надо уметь их читать, а Виктор этому не обучен. Там, где у Анастасии девичье кокетство, Виктор видит «недовольство». Там, где у Анастасии недовольство, Виктор считывает «плохое настроение».

Мне нравится быть замужем. Так здорово найти того особенного человека, которого ты хочешь раздражать всю оставшуюся жизнь.

Рита Руднер

Анастасия прямо говорит: мол, да, я провоцирую, но до него же не достучаться!

Но при этом под этими эмоциями, у неё и её собственная боль: она хочет чувствовать себя любимой, что она важна, что Виктор о ней думает. Ей плевать на лампочку, на выключатель, на мусор, но ей важно, чтобы ему было не плевать.

А для Виктора все эти просьбы – ну, право, мелочь какая-то по сравнению со всем прочим: дела, заботы, дети-внуки. Её боль, которая для Анастасии так очевидна, для Виктора – неведомая земля.

Ему и фейерверк её эмоций сложно понять, а то, что под ними ещё что-то скрывается… Ну не может же быть, что всё это бесконечное эмоциональное напряжение «из-за ерунды» – это только верхушка айсберга?!

– Меня, меня невозможно любить, – говорит Виктор про себя. – Я сложный человек, вообще по своей натуре очень сложный. Меня трудно любить. Но без неё мне плохо.

Анастасия объясняет свои переживания иначе:

– По большому счёту, если просто говорить, мне с ним уютно, мне с ним спокойно. По большому счёту да, он мне нужен. При этом вчера, например, произошёл такой разговор. Пришли домой, Виктор говорит: «Настя, давай пойдём завтра в ЗАГС». Я его спрашиваю: «А дальше что?» Он мне: «Жить будем». Ну, я и спрашиваю: «Что заключается в этом самом „жить“?» – у нас же проблемы. Он мне: «Жить» – и всё. Я ему: «Ну, а планы какие?» И он за своё: «А что ты хочешь?» Я ему: «Нет, ты сначала скажи, что ты можешь мне предложить?»

И это типичный для Анастасии с Виктором разговор. Вроде и поговорили, но разговора не было. Конечно, Анастасия по-другому представляет себе предложение о бракосочетании, тем более втором по счёту.

• Виктор думает про всё про это иначе: нужно просто перестать друг от друга бегать, потому что понятно уже, что они друг без друга всё равно не могут. Но даже этого он Анастасии не говорит.

• Анастасия пытается его вызывать на этот разговор, но делает, как умеет, – подначивает. Виктор с душой, но по форме – дубина дубиной. Анастасия словно бы эту его душу ищет, но в форме дезинсектора.

И вот они мучают друг друга, и не хотят ни мучить, ни мучиться, и не умеют по-другому.

Мне некогда, не придаю значения

Там, где встречаются двое, там на самом деле встречаются шестеро: каким каждый себя представляет, каким его видит другой и какой он на самом деле.

Уильям Джеймс

На совместном психотерапевтическом приёме я спрашиваю Анастасию:

– А вы чувствуете, о чём вы думаете, когда в вас всё это напряжение и недовольство накапливается? Вы же что-то про себя в этот момент говорите Виктору…

– Я с ним беседую, – с кокетливой иронией отвечает Анастасия и искоса поглядывает на Виктора.

– И о чём же?

– Ну, в принципе, я очень позитивно с ним беседую всегда. Ещё вначале нашего знакомства я всегда ему говорила, что давай мы не будем выяснять, кто прав, кто виноват. Просто разберём проблему, которая меня не устраивает. Решим, и у нас её не будет. Но ему всегда «некогда». И она начинает обрастать у меня в голове…

– Так, и что же всё-таки вы чувствуете в этот момент? – продолжаю настаивать я. – Вот если я скажу, что на самом деле проблема не в том, что Виктор не починил выключатель или там не сделал чего-то, о чём вы его просили… Это действительно эмоции, связанные с выключателем, или…

– Это ощущение брошенности в решении вопросов, – тихо, глядя в пол, говорит Анастасия. – У меня ощущение, что он всё время бросает. Не в самом плохом смысле этого слова, а в том, что в самой минимальной проблеме я в итоге всё равно остаюсь одна. То есть у меня получается виртуальный мужчина. Он вроде и есть, и вроде его как бы и нет. И ощущение брошенности, и обидно.

Обращаюсь к Виктору:

– Слышите, что говорит Настя, да? На самом деле выключатель для неё не важен. Но когда из-за выключателя, как вам кажется, начинается скандал, вы думаете, что она вас не любит. Вас же и нельзя любить, так ведь вы думаете?

– Ну, да, – соображает Виктор, – дело не в самом выключателе, но вот всевозможные эти мелкие недогляды: где-то я что-то не сделал, где-то руку не подал, выходя из трамвая – вот это всё скапливается…

– Виктор, – продолжаю я, – вы сейчас опять начинаете перечислять отдельные свои промахи: руку не дал, выключатель не починил. Но дело не в этом совсем. И Настя не об этом говорит, насколько я понимаю.

– Нет, не об этом, – тихо подтверждает Анастасия.

– Настя, – обращаюсь я к ней, – а попробуйте мне, как будто я Виктор, рассказать то, что вы хотели ему сказать, когда разговариваете с ним внутри себя по поводу каждой из этих мелочей… Что бы вы ему хотели сказать, когда он убегает. Или ещё до того, как, ну, на первой мелочи, которая начинает накапливаться одна за одной…

– Прямо вот ему? – видно, как Анастасия задумалась и ищет внутри себя ответ. – Вообще, я ему говорю, если успеваю. Я такой соратник в душе, поэтому я всегда ему говорю, мол, давай мы с тобой сделаем. И сделаем очень быстро, для того чтобы высвободить время для чего-то другого. Потому что жизнь – она такая импульсивная, интересная штука, и мне очень не хочется откладывать на потом. Я говорю: давай сделаем это сейчас. Ведь это не составляет никакого труда. Ведь быстро мы всё это делаем. Надо, я тебе подержу, я тебя подержу – как угодно! Я могу крутить тобой отвёртку, всё, что угодно. Только обрати на меня внимание, делай что-нибудь. Он говорит: «Вот я сейчас приеду и сделаю». Я говорю: «Вить, мне надо сейчас», а он:

Успешный брак требует постоянно влюбляться – всегда в одного и того же человека.

Миньон Маклафлин

«Вот, видишь, мне некогда». Я ненавижу это слово – «некогда»! Я его просто ненавижу.

– Я понимаю, – тихо отзывается Виктор.

– Так что вы чувствуете? – продолжаю говорить с Анастасией. – Гнев, – ещё тише говорит она.

– А что думаете?

– Да лети оно всё в тартарары! – отвечает Анастасия, и глаза её наполняются слезами.

– Нет, это уже последняя фраза, – останавливаю её я. – А о том, как он к вам относится? Гнев – это ваша реакция на его поведение.

– Да.

– И вы сердитесь не из-за этого конкретного предмета ссоры… – Да.

– Вам кажется, что вы – как женщина, как человек – не связываете с Виктором свою жизнь, а стоите где-то как будто на обочине трассы, по которой он куда-то мчится на своей машине.

– Внимание… – тихо говорит Анастасия.

– Но я ведь возвращаюсь, – бубнит Виктор, который уже переживает за Анастасию и пытается, как умеет, её подбодрить.

– Он возвращается! – в чуть шутливом тоне отвечаю я Виктору. – Насте это лестно, конечно. Да, Настенька, правда? Что возвращается, да? Но она-то как на той обочине стояла, всё так и стоит. Виктор, важно, чтобы вы эти её чувства услышали. На самом деле она не шёпотом говорит, она кричит: «Витя, я же с тобой связала всю свою жизнь! Я тобой так дорожу, ты так для меня важен. Мне так важно чувствовать, что ты рядом». А он ей говорит: «Мне некогда».

У Анастасии вырвался смех из-за моей шутки, Виктор смотрит на неё широко открытыми глазами. Она ему улыбается. Но это ещё не всё, я продолжаю:

– Виктор, понимаете, что происходит? Вы сказали «некогда» выключателю, а услышала-то Настя.

Виктор трёт затылок.

– Но, Настя, – обращаюсь я уже к ней, – вы тоже, когда говорите, начиная с последних слов, а не с первых, не очень-то правильно: «Да лети оно всё в тартарары»… Это вы о чём Виктору сообщаете? Что он не нужен вам, так?

– Нет, – защищается Анастасия. – Я ему говорю о своих чувствах, я говорю, что мне очень больно, я говорю, что мне очень обидно. Я произношу это вслух…

– Да, и вдогонку сверкающим пяткам! – я улыбаюсь, чтобы не пустить Анастасию в её обычные защиты, она слегка улыбается в ответ. – Хорошо, про боль вы говорите. А, Виктор, что вы чувствуете, когда так говорит Настя?

– Плачу ещё, – добавляет для убедительности Анастасия, что, впрочем, лишний раз доказывает, что реально вслух, скорее всего, по большей части звучат всё-таки те самые «тартарары».

– Да, когда она плачет? – добавляю и я.

– Вы знаете, – говорит Виктор, – я же вижу, что скоро будет ссора. За столько-то лет я уже чувствую, что сейчас что-то будет. Я всячески стараюсь этого избежать, начинаю зашучивать ситуацию – переходить на какие-то шутки, может быть, плоские, недоплоские, не совсем плоские. Но это воспринимается ещё острее – мол, ты не хочешь со мной говорить на серьёзные темы?! И мы всё ближе к развитию скандала, но коня уже не остановить на скаку. Меня несёт…

– Виктор, – продолжаю я. – Сейчас вы мне рассказали о том, что вы делаете.

– Да.

– А я спрашиваю, что вы чувствуете, когда Настя смотрит на вас заплаканными глазами и говорит: «Мне больно, мне плохо». Скажите, что вы в этом момент чувствуете. Представим, что её нет здесь, скажите мне: я Настя.

– У меня с детства, – Виктор напрягся, плечи поднялись, – Настя знает: когда кто-то рядом плачет, хочется стукнуть так, чтобы вообще перестал плакать.

– Да-да, – понимающе подтверждает Анастасия.

– И, чтобы не вышло ничего такого, я и ухожу.

– Понятно, осуществляете, так сказать, гуманитарную миссию! – шучу я, чтобы сгладить общее напряжение.

– Да, – улыбается Виктор и продолжает мою интонацию, – мне памятник нужно…

– Сейчас мы это организуем, – шучу я в ответ. – Но прежде расскажите, почему вы хотите стукнуть?

– Потому что я не знаю, что в такой ситуации нужно делать. Успокаивать бесполезно женщину, себе дороже. Жёстко останавливать ситуацию тоже бесполезно, боком может выйти.

То есть я, по сути, себя защищаю… Ну, это эгоистический, конечно, поступок. Но я для себя его лучшим вариантом считаю: просто встать и уйти. Я понимаю, что поступаю неправильно.

Что с моим уходом она останется плакать и сидеть, а потом звонить подругам. То есть делится уже не со мной всем сокровенным, а с подругами. Естественно, те всегда успокоят. А я отсиживаюсь…

– Я уже понял…

– Ну и сижу, жду, пока штиль не наступит наверху. Штиль наступил, я вываливаю… мол, как дела. Она говорит: «Как будто бы ничего и не было». И я типа с удивлением: «А что, что-то было?»

– А вы сами в этот момент как думаете, было или нет?

– Да вы знаете, – потягивает Виктор, словно пытается соскочить с неудобной для него темы.

– Было-было, – твёрдо говорит Анастасия и так, хоть и с юмором, но чтобы ни у кого не было никаких сомнений.

– Было, конечно, – соглашается Виктор.

– Было, – заключаю я. – А почему вы тогда говорите, то ли было, то ли нет?

– Ну, вы знаете, – объясняет Виктор, – мы с Настей столько прожили, бурная жизнь. И это всё такие мелочи… Потому что я не единожды убеждался, что, когда что-то серьёзное грозит конкретно мне или моему делу, это уже всё – её не остановить. То есть когда на меня пошли шесть человек бандитов, а она рядом, и ей говорят: «Женщина, покиньте место будущего преступления». А она: «Да куда ж я пойду? Мне же и надо его организовать!» То есть вот такие ситуации, а всё остальное…

Ну, минуту поплачет, и пройдёт. То есть я не придаю значения, наверное, серьёзности всего того, что она переживает.

– Вы услышали, что сказали сейчас?

– Да, я не придаю серьёзности, – будто бы повторяет Виктор. – Нет, значения.

– Значения не придаю… – он словно бы что-то понял вэтот момент. – Вот заговорился. Да, я не придаю значения этой маленькой ссоре…

– Вы не это говорили, – останавливаю его я.

– А что же я такое говорил?

– Вы сказали: «Я не придаю значения серьёзности всего того, что Настя переживает», – цитирую я почти буквально.

– Да, – соглашается вдруг Виктор. – Придаю, но не столь глобально, насколько она всему этому придаёт значение. Но она женщина, там эмоции, а здесь нет.

– Что ж, интересно, – сомневаюсь я. – Тогда вернёмся к вопросу: а почему вы хотите ударить того, кто начинает плакать и обижаться? Вам невыносимо видеть это?

– Да, – сурово отвечает Виктор.

– Вы просто не можете видеть, как ваш любимый человек страдает…

– Да.

– То есть на самом деле вы придаёте гигантское значение тому, что переживает Настя. Вы придаёте этому огромное значение!

Исами на самом деле очень чувствительный человек. Или нет?

– Ну, насчёт «чувствительный» не знаю, – Виктор чуть отстраняется, словно испугался этого определения. – Ранимый – да.

– Так чувствительный или ранимый?

– Чувствительный, – чётко и уверенно говорит Анастасия и снова улыбается, искоса поглядывая на Виктора.