Читать книгу: «Странный апокалипсис. Начало», страница 4

Хазар зарычал, я мгновенно вскинул автомат. Причиной тревоги стала безобидная корова, которую я так подозреваю, он видел впервые в своей короткой жизни. Мы живём на полуострове образованным изгибом реки и проблема с выпасом скота, достаточно серьезная. По этой причине никто в посёлке и не держал крупнорогатых, так что вопрос, откуда она? Успокоив ощетинившегося пса, я усадил его в машину. Глянув на бортовые часы, с удивлением обнаружил, что уже почти семь часов вечера. А ещё есть дела!

Приехав домой, первым делом закрыл ворота. Затем загнал высохший «Лансер» в гараж и вывесил его на заранее приготовленные чурбаки, скинул клеммы с аккумулятора: – Так, с этим всё, теперь послание.

Взял банку «Тиккурилы», на внутренней стороне забора сделал надпись: – «Еду в Питер, ищите на даче друзей»

Точно такое же послание написал мелом внутри дома.

– Надеюсь, Ольга меня за это не повесит! Охо, уже сам собой разговаривать начинаю.

– А теперь пожрать! – чувство голода всё сильнее давало о себе знать. Мне стало понятно, почему пёс ходит за мной, пытается заглянуть в глаза и виляет хвостом: – Пошли, проглот!

Гигантская глазунья с лучком, помидорами и в прикуску с тушёнкой закончилась мгновенно. Пёс же обошёлся четырьмя банками тушёнки залитой теплой водой с хлебом.

– Если ты так жрать будешь, дружище, то мне тебя не прокормить! – попенял я ему.

После ужина с удобством разместившись на террасе с бутылочкой пива и наблюдая за садившимся солнцем, я впал в думы. Тоска напала, хоть волком вой, и слезы невозможно удержать. Думал о своих родных, представлял, с чем они могут столкнуться, но был в твердой уверенности, справятся. Так, не много успокоившись, рассмотрел возможности попасть на другой континент. Но шанс, как говориться был один на миллион. Водить корабли и ориентироваться в море я не умею. На катере не дойти, самоубийство чистой воды. Летать на самолетах и подавно. Тем не менее, решил заехать в Пулково, чем чёрт не шутит. Проникнуть в Америку через Берингов пролив, есть шанс, но как туда добраться? Только зимой и на чём? На снегоходе замерзну. Вариантов пока нет!

Потянувшись за второй бутылкой, я и наткнулся взглядом на книги. Тут-то и решил делать записки о своих действиях и даже написал пару строк, но отложил это до поры до времени.

Оставался ещё долг перед Риммой. Встал и отправился в мастерскую, помниться там небольшой лист латуни был. Достав металл, я подтащил его к «монстру». Запустил генератор моей мобильной мастерской, обрезной машинкой вырезал основу таблички. Просверлил отверстия, попутно заметив, что не захватил шуруповерт и исправил своё упущение, принёс его и прибор для гравировки.

– Здесь покоится Римма Силуанова, которая так стремилась встретиться с любимыми и встретилась с ними, несмотря на выпавший шанс, остаться в живых, – вот такую надпись я написал.

Положил табличку вместе с шуруповёртом в машину, отправился укладываться спать. Предыдущая ночь прошла под воздействием алкоголя, можно сказать в анабиозе. И что самое главное я был не один, в соседней комнате похрапывала женщина. Сегодня же, практически трезвому мне было немного не по себе. Присутствие пса, который почувствовав моё желание завалиться на боковую, пронырнул в дом, не скрашивало одиночество. Раньше, хоть и бывал дома один, но подспудно понимал, люди рядом. В соседнем доме, на соседней улице. Не важно, что среди них могли оказаться грабители, а то и того хуже. Главное было ощущение стаи что ли.

Наше супружеское ложе достаточно широкое для двоих. Завалившись на него, я с особой силой ощутил одиночество. Напали воспоминания о том, как мы с женой долго выбирали кровать, спорили, сомневались. Потом долгое ожидание доставки. Первые ощущения, вернувшаяся молодость по ночам.

– Блин, старый стал, сентиментальный, – подумалось мне, когда вытирал внезапно выступившие слезы. Хазар, почуял моё состояние, подошёл к кровати и положил свою голову на одеяло. Потрепав его за ушами, сказал ему: – Даже не думай, иди на коврик, – и ведь пошел!

– Ты что речь понимаешь, что ли? – а он обернулся, и с укоризной посмотрел на меня. – Да, дела.

Белые ночи ещё не вступили полностью в свои права, за окнами было достаточно темно. Хоть мне и пришлось сегодня потрудиться, да и свалился я практически без сил, сон долго не шёл. Чего только не передумал и вырубился под утро.

14 мая. День третий

Лучи утреннего солнца безраздельно властвовали в спальне и пытались пробиться сквозь мои закрытые веки. Приоткрыв глаза, я некоторое время лежал, прищурившись, вглядываясь на улицу сквозь высокое, от пола до потолка окно спальни.

– На небе ни облачка.

– Перекличка двух петухов.

– Чирикание попугая в комнате.

Тут, я сразу подскочил: – Они же улетели?! Или что, мне вся эта хрень приснилось?!

Действительно, попугай деловито рыскал по столовой в поисках пищи. Вы не поверите, как я обрадовался.

– Всё это было сном! Плодом алкогольного токсикоза или как там его.

– Ах, ты мой хороший, а где же твоя подружка? – с этими словами я ринулся к шкафчику, где хранился корм. – Блин пьёшь и ни ничего не помнишь, да ещё кошмары сняться. Завязываю! – достал корм, насыпал его в кормушку в вольере.

– Вика, Вика, – позвал подружку Кешки.

– А вот это облом! – разочарованно уселся на подвернувшийся стул.

В комнату вальяжно потягиваясь, вошёл Хазар.

– Не приснилось! – внезапно возникшая радость, сменилась мощнейшим разочарованием. – Всё-таки не сон! Приплыли!

Посидев, как истукан минут пять наверно, я побрёл кормить пса, который делал толстые намеки, с шумом вылизывая свою пустую тарелку.

– Проглот, блин! – тихо прошептал, расставаясь с очередной банкой тушенки.

Выйдя на улицу, скинул футболку, ополоснулся водой из бочки. Утренняя прохлада, холодная вода, которую я не спешил вытирать, быстро заставили тело дрожать, а мозги работать.

– Ну что, действуем по плану? – этот вопрос был обращен к Хазару, который в один присест покончил с тушёнкой и теперь сидел на крыльце, оглядывая территорию.

– Признаков нарушения границы не обнаружил? – но тот только повилял хвостом. – Тогда завтракаем по-взрослому и едем.

Я оттягивал момент расставания с домом, в который было вложено столько сил, средств и даже здоровья. Мы и переехали то в него три года назад. Строительство заняло почти четыре года. Как только дети определились, кем хотят быть и подались в Питер, слава богу, попали на бюджетные факультеты, так и начали строить его. Проект выбрали только под нас с Ольгой. Для детей устроили гостевые комнаты, да они и сами заявили, что не собираются связывать свою жизнь с поселком, планировали в Питере обосноваться, да вот уже больше двух лет в Америке.

Воспоминания не выходили у меня из головы, я бродил по дому, натыкаясь взглядом на вещи, которые просто кричали о детях и Ольге.

– Эмигранты блин! – со слезами на глазах вырвалось у меня, хотя понимал, если бы не уехали, я похоже сейчас вообще волком выл!

Посовещавшись с Хазаром, решил не бросать на произвол судьбы Кешку, так банально мы звали своего попугая. Тот и не возражал, без сопротивления дал усадить себя в небольшую клетку, в которой мы перевозили его с подружкой на дачу.

В конце концов, в десять ноль пять, выехал за ворота. Ещё раз, оглянулся на дом. Окна закрыты металлическими ставнями, приобретенными по случаю год назад, для защиты от сильных ветров, да и от прочих неприятностей. Все двери заперты на ключ, ключи в укромном месте. Закрыл ворота, уселся в «монстра». Смахнул скупую мужскую слезу. Хазар словно чувствовал моё состояние, сидел тише воды, ниже травы на штурманском месте. Только попугай обеспокоенно шуршал в своей клетке, которая была подвешена на растяжке между потолочными ручками. Пришлось напрячь мозги, как перевозить Кешу, и ни чего лучшего придумать не смог.

– Поехали, что ли? – включил первую передачу и не спеша тронулся с места.

Следы вчерашнего ливня полностью исчезли. Солнце стояло уже высоко, день обещал быть жарким. Машина раскачивалась на небольших ямах грунтовки, в кунге, что-то слегка стучало: – Наверно мангал или котелок, после кладбища закреплю.

Выехал на заасфальтированную улицу, проехал мимо «Пятерочки», у дверей которой лежала пара собак, которые проводили нас взглядом, но не тронулись с места. Больше никого в посёлке мы не заметили. Заехал на поселковое кладбище. На трассе тоже ничего не изменилось. Уровень воды у ГЭС спал, асфальт на затопленной дороге почти высох.

– Хм, кто бы, не творил или вершил всё это, но действует он, похоже, с умом, – такая мысль промелькнула у меня, – контролируемое разрушение иначе и не назовешь. Некто освободил естественное течение Свири, дав возможность рыбе проходить выше по течению. Заботливые, сволочи! Интересно, прав я или нет?

На городском кладбище я быстро прикрутил табличку на крест и с позором сбежал. Местные пернатые обитатели, лишённые подачек, летали над нами с громкими криками, чуть ли не садясь на голову. Хазар, выпрыгнув из кабины, тут же забрался под днище лифтованного «монстра» и не вылазил оттуда, пока я не вернулся к машине.

В город заезжать не стал, по объездной дороге, добрался до заправки на выезде, в западной его части. Включил с самого начала «The wall» группы Pink Floyd, разогнался до ста двадцати и почти через пару часов был недалеко от Сясьстроя.

В паре километров от города меня смутил Хазар. Сначала настороженно он начал принюхиваться к потоку воздуха, идущего из дефлектора. Потом начал облизываться, перебирать передними лапами. Поведение его было такое, словно тарелка, полная мяса перед ним стоит.

– Блин, знаешь дружище, ты меня напрягаешь!

Перед дорожным знаком «Сясьстрой» я остановился и открыл окно. Выходить, почему-то не хотелось, а надо бы и до кустиков прогуляться. Слабый ветерок дул как обычно в это время года с запада, то есть из населенного пункта. Своеобразного запаха от находившегося в этом городе целлюлозного завода не ощущалось.

– Ну и что мы тут слюни голодные распускаем? – пёс только уставился на меня верными глазами и усиленно задышал открытой пастью, высунув язык. – Знаешь, но молчишь! Эх ты!

Тут слегка усиленный порыв ветра донёс до меня запах жареного мяса. Не горелого, а готовившегося со специями, то есть настоящего классического шашлыка.

– Не знаю, радоваться или нет? – достал бинокль и начал осматривать дорогу впереди, насколько позволяли хаотично стоявшие на ней машины. Вдалеке за центральным перекрестком городка находилось кафе, которое не было видно из-за кривизны улицы, но мне показалось, что там виднеется дымок. Не большой, такой как обычно и бывает от мангалов.

– Ну, что делать будем? – в ответ пёс завилял хвостом, засуетился, словно говоря. Давай перекусим, что думать то!

– Тебе бы только пожрать!

Так или иначе, ехать надо. Не спеша, тронулся с места, доехав до первого перекрестка, свернул налево и юркнул во дворы пятиэтажек. Решил не отсвечивать на дороге. Проехав вдоль пары домов, я остановился, заглушил двигатель. Постоял прислушиваясь. Запах шашлыка был наяву и здесь ощущался достаточно сильно. Пуститься на разведку, покинув машину, почему не хотелось.

Невзирая на возникшее чувство опасности, решил всё-таки ехать по дороге. На всякий случай достал автомат, пристроил его на подлокотнике, но так чтобы он не свалился при поворотах. Выбрался из дворов и направился к центральному перекрестку. Кафе было в ста метрах впереди. Дым шёл с мангала, расположенного за задней стеной. Оставалось или ехать вперед и подъехать к нему с центрального входа, но при этом, не видя, что твориться позади. Второй вариант повернуть налево, проехать так, чтобы открылся вид сзади, а там уже по обстоятельствам. Выбрав последний, я начал поворачивать на боковую дорогу, как вдруг из-за легковушки, стоявшей в метрах тридцати от перекрестка, выскочил бородатый мужик с мегафоном в левой руке и предметом похожим на обрезанную двустволку в правой.

– Стоять, б…! Это моя земля! – заорал он в мегафон. – Не двигаться, убью!

Не дожидаясь остановки, выстрелил дуплетом, слегка прицелившись. Дробь застучала по борту машины. Отбросив ружье, он выхватил из-за пояса пистолет, стреляя на ходу, бросился к «монстру».

– Газу! – проорал я сам себе.

– Что характерно! – как говорил герой Юрского, дядя Митя в «Любовь и голуби», – Про свой автомат я даже не вспомнил.

Стекло правого зеркала разлетелось вдребезги.

– Меткий гад!

К счастью, на этом участке дороги не было автомобилей, и «монстр» в считанные секунды разогнался до ста, а мужик исчез из вида, верней из оставшегося целым левого зеркала. Я гнал машину вперед к целлюлозному заводу. Дорога огибала его с левой стороны, по ней можно было выехать на Тихвинскую трассу и оттуда уже повернуть на Питер. За мостом через речку, название которой я не успел прочитать на дорожном знаке, мы остановились. Здесь я вспомнил об автомате, выскочил из салона с оружием наперевес. Погони не было, наверно тот сумасшедший, не рискнул оставить шашлыки без присмотра. Обойдя «монстра», оценил поврежденья. Правое зеркало разбито, пуля пробила корпус зеркала и прошла на вылет. Задняя дверь кунга, посечена дробью, местами насквозь. Но как говорится, на скорость это не влияет. Разбираться с этим чокнутым отморозком не было желания и смысла, поэтому мы продолжили путь, а я добавил в список обязательных посещений в Питере ещё и автосалон Рольф на Витебском.

Без приключений добрались до Кисельни. Дальше начались пробки из разбитых автомобилей. Приходилось ползти по обочинам, то с правой, то с левой стороны, поэтому, добравшись до поворота на Кипую, не задумываясь, свернул на второстепенную дорогу, которая шла параллельно трассе. После деревни Гнори я удачно пересёк заблокированную трассу и уже по левой стороне через Валдому и Шум вышел на трассу «Кола» около Дусьева. Слава Богу, мост через речку Сарья был практически пуст. Дорога в этом месте, относительно свободная и широкая позволяла ехать со средней скоростью пятьдесят километров. Дальше начинались четыре полосы, по две в каждом направлении. До Разметелево местами удавалось разогнаться до ста километров в час. А после заправки «Несте» пару раз вынужден был использовать лебедку «монстра» растягивая машины. Большой город встретил нас огромнейшей пробкой. Пришлось запустить генератор и пропилить проход в металлическом барьере, разделяющем встречные потоки, выйти на встречную полосу и по ней на Народную улицу. По тротуару, не торопясь и непрерывно сигналя, добрались до Володарского моста. В пустынном мегаполисе, без привычных толп пешеходов, было жутко. Хазар, высунув морду в открытое окно внюхивался, вслушивался, вглядывался. Думаю, почуяв кого-либо, он бы точно дал знать. Перебравшись через Неву по проложенным посередине моста трамвайным путям и далее по акведуку, мы выехали на проспект Обуховской обороны и двинулись в сторону центра. У мукомольного завода я вынужденно остановился. Отвратительное зрелище раскинулось перед нами. Сплошной ковер, состоящий из крыс, будто кто-то собрал их всех здесь на съезд крысиной партии. Они сновали во все стороны по своим, одним им известным делам, но думаю, хранилища с зерном были их главной целью. С чувством отвращения, стиснув зубы и закрыв окна, я направил «монстра» сквозь эту омерзительную массу дальше по проспекту. Запаниковавшие твари, бросились в рассыпную. Более прыткие особи умудрялись запрыгивать на капот, приводя в ярость пса. Он бесновал на своем месте, не реагируя на мою команду: – Фу, молчать!

Через сто пятьдесят метров асфальт был чист, дорога на удивление свободна. Резко разгоняясь и тормозя, я скинул особо упёртых безбилетников с капота.

Сразу после моста через канал путь преградила плотная пробка, нам пришлось свернуть на набережную Обводного канала и двинуться в сторону Лиговки. Справа тянулись корпуса Шестой психиатрической больницы. Высунув морду, во вновь открытое окно, безмятежно сидевший Хазар, неожиданно резко привстал и зарычал. Я быстро свернул за стоящую посреди дороги фуру, остановился. Вышел из машины с автоматом и биноклем. Пёс выскользнул следом за мной. На улице стояла полная тишина, только пощёлкивание остывающего глушителя действовало на нервы. Осторожно выглянул из-за борта грузовика.

– Никого и ничего! – нервно пропел про себя, вопросительно посмотрел на Хазара. Пёс, ощетинившись медленно начал двигаться вперед.

Вдруг за забором больницы раздался полный отчаянья женский крик и мой верный спутник пулей метнулся к забору, каким-то непостижимым образом сумел пробраться через железные прутья. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Моё, начавшееся появляться пивное брюшко, не позволило мне так же ловко прошмыгнуть сквозь преграду, да и в таких заведеньях для того заборы и строят, что б человек не прошёл. Пришлось пробежать метров пятьдесят до ворот с отдельно стоящей калиткой. Спринтер из меня никудышный, зато взломщик хороший получился. Спрятавшись за бетонный блок у дороги, прицелился, выстрелил по замку.

– Получилось! – калитка сама распахнулась, а я ломанулся уже на мужские крики, прерываемые злобным лаем.

С автоматом наперевес, выскочил из-за угла кирпичного здания и увидел следующую картину. Ощетинившийся пёс стоял, оскалив зубы, закрывая собой лежавшую на ярко зеленом газоне девушку, прикрывавшую свою грудь обрывками одежды. Напротив, держась обеими руками за причинное место и воя от боли, катался по траве здоровый мужик. Лицо его выдавало типичного психического больного и кроме тёмно-синих семейных трусов на нём ничего не было. Став рядом со сменившим свою обычную прическу псом и направив автомат на воющего гоблина, я оглянулся на девчонку.

– Ты как?! – и от удивления больше не смог произнести ни слова. Передо мной, пытаясь встать, но решая какую часть своего оголенного тела прикрыть в первую очередь, сидела МОЯ ОЛЬГА! Нет, не та, которую я проводил в Америку. А та, которую я увидел в самую первую нашу встречу. Закрыл глаза, потряс головой, сбрасывая наваждение, открыл. Не помогло.

– Терпимо, – видя моё замешательство, не сразу ответила она.

Скинул свою куртку: – Возьми, одень пока.

Быстро повязав на бёдра то, что осталось от платья, она накинула на себя куртку и моментально вскочила на ноги, спрятавшись за меня.

– Кто это такой?

– Не знаю! – ответила она, стуча зубами.

– Тут ещё психи есть?

– Не знаю!

– Она моя, отдай! – заорал гоблин, вставая на четвереньки, чем вызвал волну агрессии со стороны Хазара. Мгновение ока пёс подскочил к мужику и вновь цапнул его за то, что отличает мужчину от женщины. Тот взвыл и вновь закрутился на траве.

– И где ты этому научился? – подумал я.

– Пошли отсюда! – схватил девушку за руку и потянул к машине. Она шла, не сопротивляясь, то ли доверилась, посчитав нас лучшей альтернативой, то ли находясь в некоторой прострации.

Только у машины она спросила: – Вы кто?

– Андрей, а этот бравый лохматый малый, Хазар, – представил я нас, распахивая заднюю дверь. Достал из кармана сиденья бутылку коньяка. Открыл, протянул ей. Она отрицательно покачала головой.

– Надо, а то простынешь.

Она недоумённо вскинула брови, но всё же взяла напиток. Сделав осторожный глоток, выпучила глаза, замотала головой, едва не выронив бутылку. Подхватив сосуд, я тоже сделал глоток, огромный такой.

– Видишь, как надо! Держи, – словно боясь отказать, она взяла коньяк, внимательно посмотрела на меня, глубоко вздохнула и последовала моему примеру. Один глоток, второй, третий. Вернула бутылку и только потом выдала: – Фу, дрянь какая!

С удивлением я посмотрел на приятный сосуд в форме фляжки, с названием Ной.

– Напрасно, очень хороший коньяк. Никогда подделок не было. Жаль, лимончика нет.

Яростный лай пса заставил меня вздрогнуть, а её сжаться в испуге.

– Вот ты ж гоблин, упертый! Хазар ко мне! – остановил я окликом пса, бросившегося на встречу несдающемуся психу. Вскинув автомат, дал очередь над головой, вооруженного ломом мужика. Тот только пригнулся, но упрямо продолжил движение. Очередь под ноги не становила его, он лишь немного замедлил шаг, крепче сжав лом.

Убивать его мне не хотелось, да и, честно говоря, не мог решиться. Поэтому, запихнул девчонку в открытую дверь, на оружейный ящик. Псу скомандовал: – В машину!

Тот пулей проскочил на своё место. Я запрыгнул в салон, на ходу вставляя ключ зажигания, завёлся и «дал газу». Мужик, видимо чувствуя, что добыча уходит, прибавил шагу и когда мы выехали из-за фуры, он предстал перед нами во всей своей красе. Перекошенное яростью лицо с полными, слюнявыми губами, безумными глазами навыкате. Рваные трусы с болтающимся почти до колена окровавленным членом, разбитые колени и занесённый над головой лом. Вот такой вот Аполлон. Уходя от лома, я резко вильнул влево. Весь удар пришёлся на остатки многострадального зеркала, корпус его раскололся, лом со скрежетом, прошёлся по двери. Сам обладатель лома, потеряв равновесие, врезался лбом в заднюю дверь, заставив завизжать от ужаса отвоёванного найдёныша. Пёс разразился оглушительным лаем. Мне ничего не оставалось, как поддержать этот громкий дуэт матом. Как ни странно, они сразу замолчали, а я закончил свою тираду в тишине. Без оваций.

В полном молчании мы проехали до Лиговки. Набережная была практически пуста, путь занял не более трёх минут. За это время, решил для себя, незамедлительно заехать в автосалон за зеркалом. Почему-то стало сильно раздражать его отсутствие. Повернув на Лиговский проспект, спросил: – Тебя как звать, чудо?

– Ольга, – я вдарил по тормозам и уставился на нее. Она в испуге сжалась в комочек, ища ручку двери.

– Не бойся, не трону я тебя. Только сейчас покажу одну вещь.

Помимо ноутбука я прихватил планшет, куда в своё время закачал презентацию, посвящённую дню рождения жены. Включил слайд-шоу, передал устройство живой копии супруги. Младенческие и детсадовские фото, копированные со старых фотографий, не вызывали у неё никаких эмоций, но досмотрев до школьных лет, девушка с удивлением спросила: – Это кто?!

– Моя жена.

– Офигеть! – выдохнула и молча продолжила просмотр.

– Я заглянула в своё будущее, – промолвила она, передавая планшет и тут же поправилась, – ну, в смысле как я выглядеть буду.

– Ты будешь такой, если на коньяк налегать не будешь.

– Так это ж Вы меня заставили! – с искренним возмущением ответила она.

– Давай сударыня на «ты», – я надавил на газ.

– Блин! Только сейчас поняла, никого нет, вообще никого! Что произошло?

– Давай так, расскажи, кто ты и как в том месте оказалась. А я поведаю, что знаю о том, куда все подевались.

Указательным пальцем она потёрла нос, сжав при этом губы. До боли знакомый жест.

– Меня зовут Ольга Сергеевна Орлова. Мне двадцать пять, заканчиваю медицинский. Дружила с парнем, планы строили, – в голосе зазвучала горечь и боль, – а он оказывается, ещё с двумя зажигал, а со мной из денег. Папа для меня ничего не жалеет, да и возможности у него большие. Квартиру мне приобрёл, двухкомнатную. Машину купил. Ну вот. Как узнала об измене, за дверь выставила. Он прощения просить, подставили, говорит. Что меня только любит. А увидел, что ничего не получится, отомстил! Скорую помощь вызвал, наплёл, что из окна надумала броситься. И, похоже, ещё всякого такого. Я не знала этого, потом поняла, по отрывкам разговоров. Ну, приехала бригада скорой из психушки. А я-то, в недоумении, гнать их начала, а тут он сволочь из-за их спин появился и давай меня провоцировать. Я сорвалась, на него бросилась, врачи на меня, укол вкололи и в больницу. Я как в анабиозе была, пришла в себя, давай правду искать, права качать. Мне снова укол. Очнулась вчера вечером, никого в палате, никто не заходит. Но меня это не беспокоило, видимо лекарство действовало. А сегодня в двери уже стучала, пить, есть то хочется. Ой, можно я попью!

– Пей, конечно! – и уже про себя, – Болван, пень старый! Ребёнок, голодный, холодный и почти голый.

Витебский проспект беден на магазины, но рядом с Рольфом, на соседнем проспекте, находится хороший торговый центр «Радуга». Вот туда в первую очередь я направил колеса «монстра».

Утолив жажду, Ольга продолжила: – На стук появился только тот мужик. Я как увидела его сквозь стекло, в панику впала. А он стоял, глядел на меня, слюни пускал. Потом пока он дверь взламывал, я кровать ломала. Ножку смогла отломать, когда он набросился на меня. Я его по голове ударить хотела. Промазала, по плечу попала, но выскользнуть успела. Далеко как видите, убежать не смогла. Кричала, а никого. Он уже разорвал всё на мне и силы сопротивляться кончились, а тут Хазар подоспел, и Вы!

Она протянула руку, погладила пса. А тот и поплыл. Подставил голову ближе, а когда она его за ушами потрепала, показалось что он в осадок выпадет.

Тем временем я уже парковался прямо у входа в торговый центр.

– Пошли, оденем тебя, – позвал я, выходя из машины, вешая на ходу автомат и прихватив фонарь.

– У меня денег с собой нет.

– А их и не надо, тут, что-то типа коммунизма наступило, – и уже привычным ударом сломал стекло двери.

– Вы чего?!

– Хозяев больше нет. Пропали. Сейчас в Питере, пока только ты, я и тот гоблин. Такая суровая действительность.

Видимо до сих пор, девушка находилась под впечатлением захватывающего приключения, но сейчас осознала, что произошло действительно нечто ужасное.

– Как так? Все?! И папа, и мама?! – с совершенно бесцветным лицом и безжизненным голосом спросила она.

– Не знаю на счёт твоих родителей, а мои жена и дети живы. Но мне от этого не легче, – и отвечая на её вопросительный взгляд, продолжил, – в Америке они и как туда добраться не имею представления.

– Мне надо домой. В Петрозаводск! – неожиданно развернувшись, Оля быстрым шагом направилась к машине.

– Куда полуголая, то!

– Мне надо домой! Мне надо домой! – раскачиваясь, твердила она, усевшись на своём место. Вывел я её из этого транса, дедовским способом. Набрал в рот как можно больше воды и что есть силы, брызнул ей в лицо. Несчастная встрепенулась, взгляд стал осмысленный.

– Андрей, мне, правда надо!

– Хорошо, давай оденем тебя, покормим. Я расскажу, что знаю. Сделаем тут несколько дел и поедем в Петрозаводск.

– Как ты думаешь, а они живы?

– Возможно.

Когда мы вошли внутрь, Хазар с интересом стал обнюхивать попадающиеся углы, не выражая никакого беспокойства.

– Я здесь была, «Oodji» там, – она уверенно двинулась по широкому полутёмному коридору.

– Эй, сударыня! Нам не туда, – Ольга, недоумевая, уставилась на меня.

– Нужны практичные, удобные вещи. Вот смотри, женское белье. На фонарь, выбирай, одевай, а потом проходи вон в тот магазинчик. И только после него, можно и «Oodji» посетить, если захочешь. Время пошло, у тебя пять минут. Хотя нет, сначала умойся или искупайся вон в том фонтанчике, чумазай. Полотенце и мыло сейчас достану.

Вскрыл магазинчик постельного белья, достал стопку полотенец. Сломал ящик лотка с парфюмерией и мылом ручной работы, стоящим посреди коридора: – Выбирай! Жду тебя вот в том отделе.

Затем вскрыл отдел белья и отправился в магазин «Солдат удачи».

Через несколько минут со стороны места купания донеслись всплески воды и повизгивание. Мы с интересом выглянули наружу.

– Эй, не подглядывать! – заверещал из полумрака голый силуэт, посредине фонтана.

– Ой, извини! – опомнился я, а четвероногий наглец вышел из магазина, сел посреди коридора и уставился на девушку.

Я же занялся поиском подходящей для неё одежды в стиле милитари.

Было слышно, как она прошлёпала босыми ногами за бельём, следом зацокали когти Хазара. Она даже что-то мрачно напевала себе под нос.

– Кхм, мы здесь, – меня тактично отвлекли от примерки берцев фирмы «Bates».

– Молодцы, наряд готов, примерь. Примерочная вон там, – указал направление. Ходячее полотенце, прошло мимо меня.

Я отобрал для неё по несколько экземпляров маек, брюк, рубашек, курток, носок, ботинок. Из-за шторки примерочной, подсвеченной фонарём, доносились то не довольные высказывания, то ободрительные возгласы.

– Ну как я Вам? – произнесла материализовавшаяся передо мной амазонка.

– Во, блин! Если б я раньше знал, что вам Ольгам так идёт форма!

Она довольно улыбнулась и заявила: – В «Oodji» не идем!

– Тогда, в ресторан, – мне припомнилось, что я самого утра не ел.

Из «Солдата удачи», я повернул направо, направляясь в проход между коридорами, намереваясь пройти в «Ашан».

– Эй, а кафе в другой стороне, мы же их проходили! – забеспокоилась Ольга. Пришлось ей объяснить, что происходит с мясом, тем самым испортив ей появляющееся позитивное настроение. Набрав в «Ашане» тушёнки, яиц, помидор, масла, пару коробок сока, всяких вкусностей и вдобавок огромную сковородку, мы вернулись в «Солдата». Там прихватили походный газовый примус и пару рюкзаков, один из которых я успел заполнить всякими «ништяками». Во второй сложил вещи, отобранные девушкой, и кое-что для себя. С тележкой полной добра мы вернулись к «монстру». Я достал баллончик с газом, присоединил к примусу.

– Оль, пожарь яичницу с помидорами и тушёнкой, а я пока стулья и стол принесу из «Оби».

– Нет, я боюсь одна! – резко напряглась Ольга.

– Хорошо пойдем вместе.

Через десять минут мы вернулись и вдобавок к вышеперечисленным предметам быта, притащили огромный зонт. Уюта захотелось.

Пока мы мародерили в «Оби», я успел рассказать Ольге, что со мной приключилось, упустив инцидент в Сясьстрое. Мои часы показывали уже восемнадцать десять, когда яичница-гигантус, так сие блюдо назвала новый шеф-повар нашего отряда пропандацев, было готово. Пока она готовила, я исподтишка наблюдал за ней, делая вид, что очень занят чисткой автомата.

Ольга хлопотала около стола, разделывая помидоры, разбивая яйца, разговаривала с Хазаром, который как привязанный неотступно следовал за ней и теперь время от времени получал от неё большие куски тушенки. Осторожно поглядывала на меня.

– Боже, как она похожа на мою жену! – думал я, – Так же поджимает губы, когда прилагает некоторые усилия, морщит лоб, поправляет тыльной стороны ладони мешающий локон.

Мне, всё это, казалось наваждением, сном, если хотите, но я уже несколько раз убеждался в обратном.

– Обед готов, прошу к столу, – снимая сковороду с примуса, позвала она. Разделив толстенное произведение кулинарного искусства на три части по глубоким тарелкам, поставила одну на асфальт для своего воздыхателя, а и иначе и не назвать поведение пса. Налила сока в хрустальные стаканы. Когда только успела их прихватить?

– Первый раз такое готовлю, – сказала она, а в её глазах читалась тысяча вопросов.

– Оль, давай расставим точки, – видя испуг в её глазах, продолжил: – Не бойся, домогаться до тебя не буду, у меня дочь как ты. Просто предлагаю не расставаться. Завтра ещё поездим по Питеру, вдруг кого найдем. Я даже уверен, найдем, – Ольга молчала, но заметно расслабилась.