Читать книгу: «След Скорпиона», страница 5

Глава VIII. Карина

– Ты что так долго возишься? – накинулись на меня мои друзья, когда я выбрался наружу.

– А что?

– Построение уже объявили.

– Ну, тогда идём. А долго меня не было? – спросил я, на бегу отдавая поднос наряду из столовой, который всё это время ждал меня вместе с остальными, бросив ему: – Спасибо, брат!

– Минут пятнадцать. – ответил семенящий за мной Горкин.

– Ну как виделся с Лапаевым? – поинтересовался Соловьёв.

– Ну да, конечно!

– Ну и как он?

– Плохо. Я думаю, семь дней не протянет.

– Заболел что ли?

– Да нет, не заболел. Условия там ужасные, да и по ночам очень жутко. Глаз не сомкнёшь. Ты же знаешь Лапаева, он сам по себе какой-то подавленный, а теперь вообще сник.

– Что будем делать? – включился в разговор Диман.

– Надо подумать. Но однозначно, что вызволить его оттуда, не в наших силах.

Мы добежали до плаца, и каждый направился к своему взводу.

*

Когда построение закончилось, я вдруг почувствовал, что кто-то потянул меня за рукав. Обернувшись, я увидел, что это был Сапа.

– Эй, к тебе пришли! – полушёпотом сказал он.

– Кто? – в недоумении спросил я и моё сердце отчаянно забилось.

– Не знаю. Но мне передали, что тебя ждут на КПП-2.

От волнения забыв его даже поблагодарить, я стремглав кинулся на контрольно-пропускной пункт. Неужели ещё кто-то помнит обо мне? Неужели связь с остальным миром для меня ещё не потеряна окончательно?

Через минуту я уже стоял перед большими железными воротами, пытаясь найти возможность, как бы мне выбраться наружу, ведь в вечернее время все свидания для курсантов были запрещены. Ну, во всяком случае, для первого курса. До вечерней проверки ещё оставалось минут двадцать. Сколько это, много или мало? В любом случае, нужно было действовать быстрее. Сжав кулаки, я решительным шагом направился к воротам.

– Стой! – послышался грубый окрик с пропускного пункта.

Я послушно остановился.

– Куда идёшь?

Я подошёл к постовому, который вальяжно стоял с автоматом наперевес и насвистывал какую-то весёлую мелодию. «Не свисти – денег не будет!» подумал и вслух произнёс:

– Ко мне пришли.

Автоматчик прекратил свист, и с важным видом продекларировал:

– В вечернее время никаких свиданий! Ты разве этого не знал, дух?

Я только набрал воздух в лёгкие, чтобы попытаться объяснить ему, что мне это очень необходимо, как вдруг неожиданно, рядом с нами, словно из-под земли, вырос ещё один второкурсник. Китель его афганки был расстёгнут наполовину, высокие офицерские хромовые сапоги блестели, а панама с загнутыми полями была надвинута на лоб, скрывая лицо.

– Пропусти! – спокойным голосом обратился он к автоматчику.

Это был Самар! Я узнал его по голосу.

– Да, но… – неуверенно попытался возразить постовой.

– Это мой братишка. Я за него отвечаю!

Видимо это фраза являлась своеобразным паролем у «черпаков». Постовой отошёл в сторону и сухо бросил мне:

– Проходи!

Повернувшись к Самару, я искренне поблагодарил его и шагнул за ворота.

Уже смеркалось, но свет фонарного столба ярко освещал небольшую площадку возле КПП. Прямо передо мной в лучах ночного света стояла Карина. Её длинные черные волосы развевались под дуновениями приятного вечернего ветерка.

– Карина? – в недоумении спросил я.

Она ничего не ответила, а только подошла ближе с интересом разглядывая мой «прикид». По правде сказать, после продолжительных хозработ на солнцепёке и ежедневной муштры, вид у меня был не важнецкий.

– Привет! – выдавил я, с трудом сдерживая участившееся от волнения дыхание.

– Привет! – звонко произнесла она и бросилась ко мне в объятия.

От неожиданности я еле устоял на ногах, но тут же нашёл в себе силы, чтобы прижать её к себе, как можно крепче. Невероятно! Карина – самая красивая девушка нашего двора приехала ко мне сюда, в эту дыру! Невозможно поверить! Но она здесь, в моих объятиях!

– Ты рад? – спросила она, пристально смотря на меня своими зелёно-карими глазами.

От смущения, я отвёл взгляд в сторону.

– Ещё бы! Но чем я заслужил, столь приятный и неожиданный для меня визит?

Она улыбнулась и лёгкий румянец заиграл на её лице.

– Я поняла, что ты самый искренний и самый лучший! Ведь только когда человека нет рядом, начинаешь понимать, насколько он для тебя дорог!

Я горько усмехнулся.

– Да уж… Ведь до этого ты меня совсем не замечала… От ухажёров отбоя не было!

– Все они просто слизняки, бесформенный планктон, маменькины сынки! – презрительно скривив свои прекрасные губки, молвила Карина. – Ты мне часто оказывал знаки внимания, и я это прекрасно видела. Но тогда моя голова была забита всяким мусором и навязанными притворными отношениями…

Она на секунду замолчала, не отводя от меня глаз. Я молча, затаив дыхание, смотрел на неё, восхищаясь этой неземной красотой. Карина была моим идеалом. Ещё со школьной скамьи я бредил ею по ночам. Дарил цветы, сочинял стихи в её честь, а потом ранним утром исписывал ими мелом асфальтовую дорожку возле её подъезда. Провожал её из школы, неся ранец с учебниками. Ревновал, когда к ней «подкатывал» очередной кавалер. Но все мои старания были напрасны, я для неё был лишь только другом, приятелем, с которым можно лишь поболтать на отвлечённые темы.

– Прости, что не отвечала взаимностью раньше, – продолжала Карина. – но, если у тебя сейчас всё ещё остались какие-то чувства ко мне, то… то… – на мгновение она запнулась и отвела взгляд. Румянец на её щеках стал ещё ярче. – В общем… в общем… я говорю тебе: «Да!»

Эти слова яркой молнией ослепили меня и ударили прямо в сердце. В груди что-то сдавило, дыхание участилось, в горле пересохло.

– Поцелуй меня, пожалуйста! – страстно сказал она и прильнула ко мне, сжимая в объятиях. Наши губы соприкоснулись, слившись в нежном сладостном поцелуе.

– У меня голова кружится! – воскликнула Карина через несколько секунд, едва не упав и схватив меня за руку.

– У меня тоже! – вторил я, опьянённый счастьем, внезапно свалившимся на мою голову.

Несколько секунд мы стояли молча, обнявшись, не отрывая взгляд друг от друга. Я первым нарушил тишину.

– Но теперь я не смогу, как раньше встречать и провожать тебя. Во всяком случае, несколько лет, это точно. В лучшем случае двухнедельный отпуск пару раз в год… Ну есть конечно же ещё самоволка, но это тоже не так часто…

– Ничего страшного! – перебила меня Карина. – Я готова ждать тебя сколько потребуется! Год… два… три… десять! Самое главное, что я теперь знаю, что ты у меня есть! А приезжать к тебе я и сама могу. Вот как сегодня, например!

– Кстати, как ты меня нашла? Откуда ты узнала, что я здесь?

– Ну… – хитро улыбнулась она. – Если женщина чего-то сильно хочет… Она всегда этого добьётся!

– А всё же?

– Ты же сам мне много раз говорил, что собираешься поступать в военное училище.

– Да было дело, помню. Я и поступать-то сюда решил в основном из-за того, что ты мне не отвечала взаимностью. Подумал, что пропадать так, пропадать…

Карина ещё сильнее обхватила меня, нежно положив голову на мою грудь.

– Неужели всё было настолько серьёзно… Ты пошёл на всё это только ради меня.

– Представь себе, да. – немного приврал я, чувствуя, что в этот вечер у меня всё получается, как никогда. – Но, я не говорил тебе, куда именно собираюсь поступать…

– Пришлось прибегнуть к помощи твоих друзей. Уж они-то мне всё рассказали. И как называется это заведение, и где оно находится!

– Кстати, как они там?

– Да, так… – без особого интереса ответила моя собеседница. – По большей части бездельничают. Шатаются по улице. Вечерами всё также, гитара, смех, веселье…

– Артур с Али как поживают?

– О! Эти посерьёзнее. – с неподдельной иронией информировала меня Карина. – Ходят в свои спортивные секции, тренируются. А по вечерам опять тоже самое – гитара, смех, веселье.

– Да… – с завистью вздохнул я. – Как мне сейчас этого не хватает…

– Расскажи лучше, как у тебя здесь всё сложилось? Тяжело, наверное? Ты исхудал совсем, и загорел очень сильно. Наверное, целыми днями на солнцепёке?

– Да уж.. – улыбнулся я. – Это точно! Хозработы, маршировка по плацу и наряды по столовой. Вот, в принципе, вся моя жизнь…

– Ой! – всплеснула руками Карина, высвободив меня из своих объятий. – Совсем забыла! Я же покушать тебе принесла!

С этими словами она вытащила из своей сумочки маленький пластмассовый контейнер.

– Вот поешь! Или ты не голоден?

Я горько усмехнулся.

– Курсант голоден всегда! – и с этими словами, распечатал контейнер.

– О пельмешки! Как же я давно их хотел!

– Ну тогда держи ложку и вперёд!

Через пару минут я протянул Карине контейнер обратно.

– Очень вкусно, спасибо! Ты сама делала?

– А то! Забыл, как я готовлю? Я же тебя уже угощала.

И правда, несколько раз я был удостоен чести посетить её покои.

Мимолётный взгляд на часы, висевшие над КПП, заставил меня вспомнить о вечерней проверке. Взяв Карину за руку, я нежно прошептал ей в ухо:

– Мне пора…

Она с сожалением посмотрела на меня.

– Ну конечно, надо, так надо. Я всё понимаю.

– Я провожу тебя до такси.

– А тебе можно отлучаться отсюда?

– Вообще-то нет…

– Тогда не надо. До дороги недалеко. Тем более, я девочка самостоятельная уже. Представляешь, даже на работу устроилась!

– Летняя подработка?

– Ну да! Что дома зря сидеть?

– Молодец, одобряю! И куда?

– В ночной клуб, помощницей бармена. Клиентов много, соответственно платят хорошо, не жалуюсь.

– Ночной клуб… – протянул я.

– Да ладно, не парься. Это же временно. Тем более ты меня знаешь. Я на пушечный выстрел к себе никого не подпускаю…

В этот момент, раздался скрип и ворота КПП приоткрылись. Я инстинктивно отодвинул Карину в сторону, закрывая её собой. Из ворот вышел офицер и направился в сторону дороги. Но, проходя мимо, и заметив нас, он остановился, сухо спросив:

– Как фамилия?

Это был капитан Алаев.

– Курсант Кравец! – пытаясь контролировать свой голос, твёрдо ответил я.

– Курсант Кравец, свидания в вечернее время запрещены! – бросил офицер, испытующе посмотрев на меня. Затем, мельком взглянув на Карину, и не дожидаясь моего ответа, он быстро зашагал прочь, растворившись в полумраке позднего вечера.

– Очень неприятный тип! – шепнула Карина. – У вас здесь все такие?

– Почти… Но этот – в особенности.

– Мне пора! Как бы у тебя проблем из-за меня не было…

– Всё будет хорошо! Не переживай

– Ты позвонишь мне? Номер тот же.

– Конечно. Будь осторожна!

– Я скоро снова приеду. Ну, если ты не против?

– Нет, конечно! Только больше так поздно не приезжай, чтобы я не волновался!

– Хорошо, милый, до встречи!

Я поцеловал Карину на прощание, и когда она побежала к дороге, ещё несколько минут стоял возле КПП, провожая взглядом её силуэт, исчезавший в ночи.

Незаметно прошмыгнув через ворота, я стремглав бросился к нашей казарме, где всё ещё только начиналось. Видимо, Раис, отдал команду строиться буквально несколько секунд назад.

Меня переполняли чувства, и от возбуждения, я перепутал свой взвод с первым.

– Ты чего это здесь? – недоуменно спросил Диман, который стоял плечом к плечу ко мне. – Взвод перепутал, или от своих спрятался?

– Скорее всего перепутал… – улыбнулся я и уже было направился к своему взводу.

– Подожди! – остановил меня Диман. – Ты где был? Мы тебя искали с ребятами, хотели кое-что обсудить, но ты, словно сквозь землю провалился…

– А что-нибудь случилось?

– Нет, ничего особенного…

– Ко мне приходили на КПП-2. Я был там.

– И кто?

Я на секунду сделал паузу в нашем разговоре, раздумывая над тем, стоит ли Крестову рассказывать о моей посетительнице.

– Карина.

– Кто?

– У тебя проблема со слухом? Повторяю, ещё раз – Карина.

– Это та самая, за которой ты целый год волочился? Не знаю, что ты в ней нашёл! И зачем она приходила?

– Послушай Диман, – резко сказал я, понимая, что начинаю терять терпение. – Зачем я за ней волочился весь год – это уж моё личное дело! Также, моё личное дело, то – для чего она приехала сюда. И не только моё личное дело, а личное дело моё и её. Так что извини, я пошёл к своим!

Крестов только недовольно фыркнул мне вслед.

Глава IX. Освобождение

Утром, возле умывальника, мне удалось перекинуться несколькими фразами с Горкиным и Соловьёвым, которые умывались по соседству от меня.

– Мы вчера так не договорили насчёт Лапаева. – напомнил Данил и, повернувшись ко мне, продолжил:

– По твоим словам, ему там совсем тяжко…

– Да… нелегко… он долго там не продержится… Но идей нет никаких, как его вызволить. У вас есть какие-нибудь предложения?

– Нет! – хором ответили Соловьёв с Горкиным.

– Тогда будем надеяться, что произойдёт чудо, которое позволит ему выбраться оттуда.

И такое чудо произошло. Перед утренним построением, было заметно какое-то оживление среди офицеров. Дежурный по училищу, наш ротный Колесников, а также командир второго курса капитан Сайфуллин заметно суетились на плацу, что-то живо обсуждая и активно жестикулируя при этом. Затем, Колесников подозвал к себе Раиса и долго с ним совещался. Сайфуллин также отдал какие-то указания старшине второго курса Беку.

Раис, получив инструкции от Колесникова поспешил к нам.

– Замковзводы ко мне! – скомандовал старшина.

Сержанты послушно подбежали к нему. Раис что-то быстро протараторил им, периодически показывая рукой в сторону казармы и столовой. Когда указания были отданы, наши командиры вернулись каждый к своему подразделению. Руслан, подойдя к нам запыхавшимся голосом объявил:

– Завтра или послезавтра приедет начальство с министерства, поэтому через полчаса Юрматов будет делать обход. Всем себя привести в порядок. В первую очередь, должным образом заправить постель в казарме, привести в порядок содержимое тумбочки…

– А у кого нет тумбочки? – поинтересовался Барлас.

– У кого нет тумбочки, пусть ещё раз перезаправит кровать! – отрезал Руслан. – Затем, продолжил он, каптёрщик раздаст веники, нужно будет подмести плац, наша территория ближняя к казарме. Это всё нужно будет сделать быстро, в течение двадцати минут. Всем понятно?

Мы хором ответили:

– Да!

Руслан почесал затылок, пытаясь вспомнить что-то ещё.

– Ах, да! И ещё. Бритвенные принадлежности у всех есть?

И не дождавшись ответа, сам ответил на свой вопрос:

– В общем, всем привести себя в порядок. А то я смотрю, кое-кто уже несколько дней не бреется.

– А когда бриться-то? – возмутился Сапа под пристальным взглядом Руслана. – С утра хозработа, потом строевая подготовка, а после отбоя опять хозработа…

– Разговорчики в строю! – осадил его Руслан. – Другие же успевают как-то! Вне зависимости от сложности распорядка дня, курсант не должен терять своё лицо! Ты его уже потерял!

Сапа что-то пробурчал себе под нос, но вслух ничего не стал говорить.

– А теперь выполняйте приказ! Бегом марш!

Так как, времени было в обрез, мы стремглав направились к казарме. Каждый постарался с особой тщательностью осмотреть своё место, поправить покрывало и перетрясти содержимое тумбочки, чтобы Высшее руководство осталось довольно осмотром.

Когда с кроватями и тумбочками было покончено, всем было велено брать веники, сваленные кучей прямо возле казармы и подметать территорию плаца, согласно распределённых для каждого взвода участков. Тех, кто, под разными предлогами пытался задержаться в казарме, делая вид, что в сотый раз поправляет покрывало или перетряхивает тумбочку, замковзводы, во главе с Раисом выталкивали пинками наружу, прямо к сваленным кучей веникам.

– Быстрей на плац! – подгонял Раис, подняв над головой веник, словно шашку.

Пыль взвилась вверх столбом, так, что практически ничего не было видно.

– Эй! Вы что делаете! – вопил старшина, бегая между нами и размахивая своим веником. – Надо было сначала полить водой!

Через минут пятнадцать, всё было полито и подметено. Клубы пыли рассеялись. Веники были сложены в кучу возле казармы, и каптёрщик Али, назначенный на этот пост Раисом, в первый же день сборов, принялся, сопя и кряхтя, скрупулёзно подсчитывать их количество. При этом, обнаруживая, сломанные прутья, он тяжело охал и сокрушался по этому поводу, аккуратно вытаскивая их и что-то бормоча при этом себе под нос. Зычный голос Колесникова протрубил:

– Стройся!

Со стороны административного корпуса, вышагивая, к плацу приближался полковник Юрматов.

– Смирно! – почти одновременно скомандовали Колесников и Сайфуллин и развернувшись на сто восемьдесят градусов, строевым шагом направились навстречу Юрматову.

Пройдясь по плацу, он поздоровался за руку с офицерами, застывшими по «стойке смирно» и, затем, пройдя дальше, поприветствовал нас:

– Здравствуйте, товарищи курсанты!

И мы в ответ:

– Здравия желаем, товарищ полл!

– Вольно! – дал команду Юрматов.

Сайфуллин и Колесников незаметно придвинулись поближе к строю. Юрматов же, сначала подошёл к шеренгам второго курса, иногда делая какие-то замечания. Затем, судя по его виду, удовлетворённый увиденным направился к нам.

Подойдя ближе, он остановился. По правде говоря, до этого момента, я никогда не видел, как отвисает у человека челюсть. Но с Юрматовым, произошло именно это. Чем дольше он смотрел на нас, тем ниже отвисала его челюсть.

– Капитан Колесников! – обратился он.

– По Вашему приказанию прибыл! – отрапортовал тот.

– Что это за вид? – спросил полковник, указывая пальцем в сторону нас.

Колесников побагровел.

– Я ещё раз спрашиваю, что это за вид?

– В каком смысле? – дрожащим голосом спросил капитан.

На Колесникова было жалко смотреть. Он скрючился, плечи его ссутулились, губы тряслись, а руки не находили себе места, то ныряя в карманы, то прячась за спину. От его обычно грозного вида не осталось и следа.

– Ты посмотри, как выглядят твои подчинённые! У них же вид, как у бомжей! Почему до сих пор они форму не получили?

– Виноват, товарищ полковник! – оправдывался Колесников. – Но склад, пока не дал добро! Нет такого количества формы и нет всех размеров в наличии. И что бы никого не выделять, решили не выдавать никому.

– Почему я не в курсе? – прошипел начальник. – Вы что, без меня этот вопрос решили?

Колесников не решился ничего ответить.

– Вы что, хотите комиссии из министерства вот это вот показать? – перешёл Юрматов на крик, тыкая пальцем в сторону нашего разноцветного строя.

Я не мог понять, истинную причину, этой ярости, видимо состояние одежды тех, кто стоял впереди, было в очень плачевном состоянии, и это произвело особое впечатление на полковника. После трёх недель непрекращающихся хозработ, нарядов, маршбросков по ночам, внешний вид некоторых был далёк от совершенства. Это – мягко говоря. Многие и искупаться не всегда успевали, уже не говоря о том, чтобы постирать свою одежду. У них просто не было на это времени.

– Где начальник службы снабжения? – спросил Юрматов.

– Должен быть здесь. – ответил капитан Колесников.

– Отправьте за ним!

Через несколько минут, на плацу появился высокий, спортивного телосложения офицер. Это был старший лейтенант Асимов – начальник службы снабжения. Приблизившись на расстоянии нескольких метров к полковнику, он перешёл на строевой шаг, и поравнявшись с ним, громко доложил:

– По Вашему приказанию старший лейтенант Асимов прибыл!

Юрматов, сказав: «Вольно!» также пожал ему руку. Но это рукопожатие было каким-то особенным. Даже не вооружённым взглядом было заметно, что Юрматов ему симпатизирует. Как будто их связывало что-то общее.

– Где форма первого курса? Почему не выдал? – приглушённо спросил Юрматов, хотя нам всё равно было всё слышно.

– Размеров, сейчас нет на складе в таком количестве, товарищ полковник! Я ещё две недели назад дал соответствующий запрос на сороковой склад. Жду поставки. Каждый день звоню, спрашиваю. Обещают на этой неделе. А может быть даже это и к лучшему, ведь они же на хозработе постоянно! От формы бы ничего не осталось! Она за это время истрепалась бы вся!

Повисла пауза. Видимо, доводы начальника вещевой службы оказались весомыми для Юрматова. Он не спеша прошёлся мимо строя, вглядываясь куда-то вдаль, поверх наших голов, за горизонт.

– Правильно, рассуждаешь, старший лейтенант! – заметил Юрматов вернувшись обратно к ожидающим его вердикта офицерам.

– Я сам позвоню «наверх», договорюсь, чтобы ускорили процесс. Сегодня после обеда, поедешь заберёшь. Об этом я тебе ещё сообщу дополнительно. – при слове «наверх», полковник благоговейно поднял руку с поднятым указательным пальцем и запрокинул голову, посмотрев на свод сине-голубого неба.

– Есть, товарищ полковник, буду ждать вашего сигнала!

– А ты Колесников, – обратился начальник училища к нашему ротному, – поставь весь личный состав в строй. Всех, и спортсменов и больных из санчасти, ходячих разумеется. Пересмену наряда сдвиньте, если потребуется. Пусть сначала получат форму, потом идут в наряд!

– Есть, товарищ полковник!

– И ещё. Что бы до завтра все строительные работы на объекте закончили. Ты меня понял?

– Так точно!

«Хана нашему взводу!» подумал я. «До завтра мы точно выкопать котлован не успеем!».

– Товарищи курсанты! – подойдя ближе к середине строя, обратился к нам Юрматов.– Приближается начало учебного года и это означает, что вы все, и те, кто уже будет обучаться второй год, – полковник при этом повернул голову в сторону второго курса, – и те, кому это ещё предстоит, – Юрматов кивнул головой в нашу сторону, – отправитесь в лекционные залы для получения новых знаний. Совместными, усилиями, мы провели большую работу этим летом по подготовке к новому учебному году. Отремонтировали классы, покрасили стулья и парты, провели дополнительное озеленение территории. В скором будущем вступит в эксплуатацию новое здание казарменного корпуса. – при этом Юрматов мечтательно посмотрел в сторону объекта наших мучений.

«Быстрее бы уже вступило в эту самую в эксплуатацию!» подумал я. «А то ещё немного и мы все от этих хозработ загнёмся. Некому будет заселяться в казармы!»

– Вы, наверное, знаете, – продолжал полковник, – что в ближайшее время к нам приедет комиссия из министерства. – при слове «министерство» он сделал паузу и уже знакомым движением задрал руку наверх, с вытянутым указательным пальцем, запрокинув голову, как будто упоминая о чём-то сверхъестественном.

– Они хотят воочию убедиться в результате нашей подготовки. И мы, не должны ударить в грязь лицом! А если и ударить, то не в грязь. И не лицом!

Последние слова оказались тяжеловатыми для моего восприятия. Видимо, они были позаимствованы из закромов бездонного армейского слэнга.

– Прошу всех, отнестись ответственно к данному мероприятию. Помните, что, прежде всего здесь ваш дом, и к нему нужно соответственно бережно относится. Всё делать на совесть.

– То подразделение, взвод или отделение, участок работы которого вызовет нарекания со стороны проверяющих, понесёт наказание. И с непосредственных командиров будет особый спрос!

После этих слов Юрматова воцарилась гробовая тишина.

Мы переглянулись со стоявшим со мной плечом к плечу Тоем. Было понятно, что первыми, кто понесёт наказание после проверки будем мы, курсанты четвёртого взвода первого курса.

После ухода Юрматова, Сайфуллин и Колесников поспешили каждый к своему подразделению что бы дать «ценные» указания старшинам курсов.

– Скорее всего, сегодня вечером привезут новую форму, – сказал приглушённо Колесников Раису. – Необходимо обеспечить стопроцентное присутствие всех курсантов в строю, чтобы завтра ни один из них не ходил в гражданке! Если потребуется, пусть каптёрщик до утра раздаёт форму, если за вечер не управится!

– Есть товарищ, капитан!

– И всех в строй поставьте! Всех, кто в санчасти, спортроте, на хозработе! Короче всех!

– Есть товарищ капитан! А Лапаева с гауптвахты тоже забрать?

– Лапаева? – капитан закусил губу, видимо вспоминая о чём-то. – Это тот арестант что-ли?

– Так точно! Тот, которому причёску на плацу делали! – хихикнул Раис.

– Я бы его конечно, не выпускал оттуда до положенного срока, – задумчиво протянул Колесников, – но с другой стороны… Он освободиться через несколько дней, начнёт слоняться туда-сюда, да и попадётся начальнику на глаза в своих лохмотьях… Нет! – решительно сказал ротный. – Лапаева тоже, в строй давай! Пусть получит форму, а потом обратно на губу! Или нет, там от него мало толка. Пусть лучше на хозработе своё отрабатывает. Хоть пользу принесёт. Присвой ему почётное звание «залётчика», что бы пахал за троих, чтобы он сгнил от работы на стройке или ещё где-либо!

– Есть товарищ капитан!

– Я тебе сейчас записку напишу для Алаева, что бы он его выпустил. А до вечера, зайдёшь ко мне, и заберёшь официальный документ.

Менее чем через полчаса, Славик уже стоял в строю. Вид у него был довольно жалкий. Он ссутулился, впавших глаз практически не было видно, из-за тёмных кругов, а на гладко выбритой голове были заметны островки седых волос. Складывалось такое ощущение, что он повзрослел лет на десять. Но самое печальное было то, что он всё время молчал, даже когда с ним пытались заговорить. Прошло несколько дней, прежде чем от него удалось услышать хоть пару фраз.