Читать книгу: «2024», страница 11

Вот куда он сейчас ехал. Вот те люди, к которым он стремился попасть спустя немалое время. Он повернул к себе внутренней стороной ладони, вглядываясь в то, чего там не было, сгибал пальцы, пытаясь ухватить и задержать утекающие мимо него минуты, осмыслить этот миг и всю уходящую жизнь.

Хозяева тревожно смотрели на гостя: его глубокое дыхание, ушедший взор издавали горечь и печаль.

– У тебя всё в порядке?

Гость обратил взгляд на хозяйку. Оглядел её молодое лицо, вспомнил, какое оно будет чуть позже. На глазах его выступили слёзы, он улыбнулся.

– Угу, – и тяжело сомкнул веки.

Двое озадаченно смотрели на одного, тот – страдальчески на обоих.

– Я поеду, – произнёс он как бы с последним издыханием.

Гость встал, не поднимая блуждающие неведомо где глаза. Хозяйка снова было собралась его угомонить от этой поездки.

– Так надо, – решительно ответил он, и хозяева поняли, что его не отговорить.

Жена обеспокоенно взглянула на мужа.

– Ладно, пойдём, – обратился хозяин к гостю, – я бензин пока солью.

Он вышел из-за стола и прошёл мимо гостя в первую. Начал одеваться.

Тишина загадочной паутиной окутывала присутствующих. Хозяйка поднялась. Гость взглянул на неё, а потом неспешно вышел вслед за хозяином. Тот уже оделся и открыл дверь в веранду. Гость стоял у шкафа с одеждой и искал там свою куртку, не найдя её, он принялся разглядывать остальную одежду, висящую на крючках. Задумался.

Из кухни послышались шаги, шорох одежды.

– Может, не поедешь? – сказала хозяйка, держа в одной руке куртку, а в другой ботинки. – Переночуешь здесь, а утром поедешь. Куда в такой мороз… – и она запнулась.

Гость улыбнулся и потянулся к куртке и ботинкам. Начал одеваться. Хозяйка снова стала его отговаривать от поездки. Куртка была уже на нём. Когда оставались ботинки, гость остановил на хозяйке умоляющий взгляд.

– А можно я взгляну на ваших сыновей? Ещё раз.

Хозяйка слегка удивилась его пожеланию.

– Да, конечно, – ответила она озадаченно и открыла дверь в зал.

Гость, делая каждый шаг как последний, оказался в дверном проёме. Он с тоской погрузился туда. Рассматривал зал, который, уже забыл, как выглядел до ремонта. В углу маячила наряженная ёлка, вставленная в ведро с песком. Две двери, ведущие в спальню и детскую. Братья. Все трое расположились на диване и смотрели телевизор. Старший лежал на спине и изогнулся лицом в сторону открывшейся двери. В голове гостя произнеслось имя старшего брата, а следом воспоминания. В основном детские, поскольку с каждым годом они отдалялись друг от друга. Двое младших братьев сидели у ног старшего и грызли ногти, пряча глаза от гостя. Гость с интересом принялся отличать кто из них кто. Узнал старшего из них, а потом и младшего, так как вспомнил, что младший был, как это ни странно, чуть крупнее. Потому гость всегда и считал, что среди близнецов нет старших и младших братьев – они равные. Уставился глазами в среднего: он нередко его раздражал, но ближе человека у него не было. Понимали друг друга без слов. Затем гость устремился лицезреть самого зажатого из братьев. Тому стало немного не по себе от такого пристального взгляда. Гость смотрел на него и вспоминал, какой путь тому предстоит пройти в будущем, сожалел, что всё так закончится, мысленно просил прощения у себя.

– Как я понимаю, ничего изменить уже нельзя, – глухо и без надежды спросил он пустоту. – Советы бесполезны.

– Ты о чём? – обеспокоенно спросила хозяйка у него из-за спины.

– Всё уже написано, – тяжко выговорил он и горько улыбнулся.

Спустя секунду сделал глубокий вдох и повернулся к хозяйке. Сама печаль смотрела на неё.

– У тебя точно всё хорошо? Что ты мне не нравишься.

Гость прикрыл дверь в зал и неспешно подошёл к своим ботинкам. Стал обуваться. Думая, как бы задержать эти мгновения. А что, если остаться? И он почувствовал, как его руки слегка онемели, отогревшиеся пальцы совсем не чувствовали замков ботинок. Он приподнял один и, держа его навису, понял, что тот ничего не весит. Сердце слабо и медленно забилось о грудную клетку.

Гость тяжело поднялся и страдальчески взглянул на хозяйку. Не решался сделать что-то на прощание.

– Да что с тобой такое? – спросила хозяйка, чуть ли не с плачем глядя на него.

Она приблизилась к нему и пристально всмотрелась в его печальное лицо. Он стоял как столб, а потом не выдержал и плотно сжал веки. Хозяйка, не понимая почему, прослезилась и прильнула к нему, обнимая. Он держал её в объятиях, не решаясь раскрыть глаза. В груди потеплело. Воспоминания проносились мимо вслед за стекающими по щекам слезами. Он улыбнулся. Ему вдруг захотелось напомнить ей, где они хранят сейчас подарочные конфеты детям на Новый год – в ванной, в комоде со старой одеждой, а завтра, перед тем как они вечером отправятся в клуб на праздничное выступление, когда мама и дети сядут в машину, отец останется, чтобы закрыть дверь дома и перед этим положит пакет с конфетами под ёлку. Дети, особенно близнецы, начнут удивляться – откуда это? – и упрямо заявлять, что никакого Деда Мороза не существует, но факт появления из ниоткуда конфет будет заставлять их недоумевать.

Он разжал объятия и отпрянул от дорогого ему человека. Та страдальчески рассматривала, как он утирает своё лицо. Она боялась произнести хоть какое бы-то слово, но так хотела, чтобы оно отыскалось, то самое, способное внести радость в сердце путника.

Гость повернулся к двери и потянулся к ручке. Пальцы зависли над ней. Долгие секунды он стоял так и собирался с силами.

– До свидания, – тихо проговорил он себе за спину.

– Пока, – ответила ему мама.

Дверь тихо хлопнула перед ней, и она почему-то принялась плакать. Утёрла один глаз ладонью. Потом второй. Вошла в кухню. Издали наблюдала в окно, как муж заливает бензин в машину гостя. Тот стоит рядом, пристально смотрит на него. У ног с лапы на лапу переступает Веник. Гость одаривает его улыбкой и протягивает руку, чтобы почесать по голове. Завершив дело, хозяин ставит пустую канистру на снег. Гость, опомнившись, охлопывает себя по боковым карманам куртки. Хозяин твёрдо отказывается от такой благодарности. Оба стоят, хозяин что-то спрашивает гостя, тот пожимает плечами, задумчиво кивает. Потом хозяин показывает рукой, как гостю стоит сейчас объехать дом, чтобы затем выехать на дорогу. Гость, кажется, и не слушает его вовсе. Слегка улыбается. Хозяин прощается с гостем и протягивает ему свою руку. Тот с трудом удерживает эмоции, а потом нерешительно, но всё же крепко хватается за ладонь. Болезненно смотрит в лицо напротив. И отпускает.

Всё.

После гость садится в машину, заводит её. От света фар вспыхивает весь двор. Жена наблюдает, как муж с лёгкой улыбкой смотрит в сторону автомобиля, но не на сам автомобиль. Водитель, не поднимая глаз, слегка подгазовывает, глядит на датчик с уровнем бензина. Хватит ли его ему? Горько усмехается.

Колёса со скрипом трогаются с места. Машина медленно сдаёт назад. Лучи фар огибают хозяина, затем погреб, закуту, замирают и снова, коснувшись их напоследок, проносятся мимо, оставляя после себя темноту.

Хозяйка подходит прямо к окну, смотрит на мужа. Тот стоит, задумавшись о чём-то. Замечает в стекле лицо жены и покидает двор. Хозяйка заходит в прихожую, останавливается у окна, отодвигает занавеску. Шума у двери не возникает. Вместо этого хозяйка замечает мужа, вышедшего к фасаду дома. Оба смотрят вперёд, на дорогу, протекающую совсем рядом с домом. Прибегает собака, останавливается посреди двух растущих берёз, которые образуют собой так называемую калитку. Справа появляются огни. Они облизывают окрестность, пока не останавливаются на самом вкусном для себя месте. Хозяева приникают вперёд, стараясь в последний раз взглянуть на необычного гостя. Собака начинает лаять. Машина медленно движется по дороге. Проезжая мимо дома, ни на секунду не задерживается. Силуэт водителя, кажется, остаётся неизменным. Потом машина сворачивает направо. Движется вдоль растущих по её левую сторону деревьев, над которыми где-то там вдали высвечивается белая заря. Деревья вздёргиваются от лучей фар, как воришки, застигнутые врасплох. А затем настаёт момент, и машина совершает последний для хозяев видимый поворот, и скрывается от их глаз. А впереди всё также спокойно продолжает высвечиваться краешек неба.