Ангел и демон

Глава 1

Странный сон… Анна как будто все еще чувствовала касание бестелесных щупалец – они тянулись к ней издалека, – и змеиный, переходящий в свист зов на незнакомом языке…

Темное существо…

Один и тот же сон снился не первую ночь, заставляя просыпаться в холодном поту.

Сон быстро выветрился, остался лишь легкий осадок.

Наконец-то, каникулы!

Вот на кой черт ей сдался биофак? Это мать решила, что сможет помочь достичь вершин Олимпа на поприще биологических наук. Нет, кое в чем она, конечно, разбиралась, но интуитивно, понятно лишь ей одной: «Нет физики, нет химии, а есть объект, который следует рассматривать через призму законов, определяющих Бытие; чудовищная ошибка принимать корпускулярно-волновые свойства частицы и отрицать проникающие свойства волн: радиус ядра атома и его оболочки остается неизменным при любом количестве нуклонов и электронов, меняется лишь плотность внутреннего пространства частицы и ее масса – отсюда следует постоянство числа Авогадро…» Мать вообще считала, что: «понять физику можно лишь через химию, биохимическими процессами управляет некая сила, у которой для этого есть знания и опыт, а человечество находится на слишком низкой ступени развития, чтобы это понять!»

Завиральная идея-фикс!

… Но как-то так получалось, что ее фантастические гипотезы о подпространственной вселенной оказывались иногда более состоятельными, чем официально признанные наукой. Взять, например, генетику: ну кто сказал, что именно ДНК гороха делает его горохом? Да, стоит поменять один ген на другой, и белый цветок стал красным, гладкая зеленая горошина – желтой и морщинистой, но суть-то одна, горох, не редиска, не майская роза, а если замещать гены, получалось сплошное ГМО, от которого крысы и те вырождались.

Вот и лезла бы сама!

Надо было стоять на своем.

О чем это она… а, вспомнила, биофак, – не ее это, не ее!

Анна мысленно хихикнула, вспомнив преподавателя по микробиологии. Сухонький щупленький старичок с жиденькой бороденкой и хитрыми маленькими глазками. Это сейчас смешно, а когда он тащил ее к декану (и откуда столько силы взял, с виду божий одуванчик, едва до плеча доставал?!), на глазах у старшекурсников, она готова была сквозь землю от стыда провалиться.

А все началось с того, что ей понравился парень с третьего курса физико-математического факультета. Все девчонки курса с ума по нему сходили. И вдруг, может, конечно, показалось, с утра на входе, когда толпа рвалась занять очередь в раздевалку, он случайно оказался позади нее, потом помог снять пальто, а в столовой вдруг оказался за одним столом. Заметив, что она забыла взять столовые приборы, прихватил для нее ложку и вилку, завернутые в салфетку. Витая в облаках на микробиологии, она не слышала, что объясняет Абрам Нильевич, и в микроскоп не смотрела, а он вдруг возьми, да и загляни…

А там…

Инфузории-туфельки в чашке Петри, вдруг ни с того ни с сего приклеились одна к другой, образовав какую-то новую форму жизни, и дружно вышагивают на жгутиковых отростках от стеночки до стеночки, пытаясь выбраться наружу.

Абрам Наильевич забыл о студентах, прильнув к микроскопу. Потом поставил ее перед собой, допытывая, что такое необычное она сделала. Он как будто с ума сошел: требовал, негодовал, умолял, на колени встал, пролив слезу, в конце концов потащил ее к декану, чтобы она открыла ему секрет под страхом отчисления. В мечтах он, наверное, уже получал нобелевскую премию из рук самой королевы и поздравления от мировых светил: вот она, эволюция, один вид перешагнул в другой, осталось узнать, каким реактивом капнуть!

Но сказать что-то вразумительное не получилось, сама была в шоке.

Внезапно Анна припомнила еще один странный случай, выходящий за рамки стандартного неприятного случая.

На полке, в кабинете ботаники, как раз рядом с ее столом стоял какой-то законсервированный экспонат вымершего в природе растения. От него мало что осталось: полуразложившаяся, покрытая слизью масса желтых корней и полупрозрачного стебля с несколькими полусгнившими листьями. И вдруг растение ожило: за одну ночь выпустило новые корни и листья, выдавило плотную стеклянную крышку и выбралось наружу, оплетая и опрокидывая банки и склянки с другими экспонатами.

Кажется, она тогда тоже в кого-то влюбилась…

И тоже, на ковер. Агнесса Иверовна, по прозвищу «курица», напрочь отказываясь признавать факт воскрешения, заподозрив в подмене растения именно ее.

Слава богу, кроме подозрений, улик против нее собрать не смогли.

Воскресший и обретший волю вымерший в природе узник оказался никому не нужен. Курица просто отправила ее выбросить растение, даже не удосужившись заглянуть в справочники, а у нее рука не поднялась сунуть его в мусорный бак. Растение, кстати, неприхотливое оказалось: через месяц, после полива водкой, – только мать с каким-то необыкновенным воодушевлением поверила в его воскрешение и догадалась о его алкогольной зависимости, – на толстых стеблях распустились красивые крупные ярко-красные цветы с одним синим лепестком-подгубником, в котором скапливалась вязкая жидкость, и с оранжевыми кисточками пыльцы вокруг вытянутого голубого, почти прозрачного пестика. Оно еще и хищником оказалось, с удовольствием закусывая комарами и мухами. А еще через три месяца мать рассадила клубеньки, мечтая однажды разбогатеть на «сибирской орхидее».

Лорка, немецкая овчарка семи лет отроду, застыла у изголовья. Дышит, внимательно наблюдая, не дрогнут ли ресницы. Откроешь глаза, начнет слюнявить, облизывая лицо.

И так, каждое утро!

Анна одернула себя: прошла всего неделя, а она уже мечтает избавиться от взрослой жизни. Многие однокурсники как-то живут, еще на квартиру и на учебу, зарабатывают, успевая и развлекаться, и семьи заводить.

Знать бы как!

Анна мысленно подсчитала свои возможности и впала в уныние. Предположим, можно машины мыть, официанткой в ресторан, посудомойкой… Летом? Когда все студенты и школьники ищут работу?

Самостоятельность ее началась с того, что тетя Марина, давняя мамина подруга, решила развестись с мужем: жизнь с олигархом, по местным меркам, конечно, оказалась сущим наказанием. Как только закончился медовый месяц, он сначала избавил ее от подруг, потом окружил охраной – и потерял интерес, переключившись на секретарш и любовниц. Вот тогда-то тетя Марина заподозрила, что женился он на ней исключительно с целью иметь домашнего врача. Он ведь и предложение ей сделал в больнице, куда его привезли в предынфарктном состоянии. От страха за свою драгоценную жизнь, наверное.

Но тетя Марина была не из тех, кого можно посадить в клетку – за плечами тридцать пять лет свободной жизни. Возвращение в жизнь с нищенской зарплатой врача, с изматывающими круглосуточными дежурствами, приводили ее в уныние, и она решила подстраховаться, чтобы расставание было не столь беспросветное.

Задумано – сделано.

В прислуге она не особо нуждалась, но прислуга ей полагалась по статусу – олигарх платил. Мать не любила ходить по гостям и вечеринкам, поэтому она и в качестве подруги не засветилась, и, что самое ценное, языков знала много – кто-то же должен был корпеть над договорами по скупке недвижимости, или хотя бы перевод сделать.

Естественно, Анна за мать обрадовалась. Денег часто не хватало посидеть в кафе, а тут полный пансион и заработная плата, которую она не получала на трех работах за полгода. В какой-то момент она, как всегда, чуть не дала задний ход: отец отказался приютить Анну на лето, сославшись, что уезжает с семьей на юг – спасибо тете Марине, которая считала, что в восемнадцать предки должны отстегнуться.

– Я тебе сейчас напомню, чем мы в ее годы занимались! – пригрозила она, и тут же, смакуя подробности, выполнила угрозу.

М-да, мать потом не знала, куда глаза деть. Анна почему-то не удивилась: в свои восемнадцать она и ребенком обзавелась, и с отцом развелась, а однажды даже обмолвилась, что отец не отец, а так, случайно подвернувшийся прохожий, на которого она повесила ее на тот случай, если вдруг с ней что-то случиться. Правда, тогда Анна решила, что это банальная ревность.

И вот она, взрослая жизнь!

Деньги закончились на третий день. Отметила с подругами отъезд матери. Сразу после этого у подруг появилась какая-то своя жизнь, в которую ее не посвящали, осталась одна Алекса, которая за себя заплатила сама. Мать предусмотрела и такой вариант: закупила для Лорки два десятикилограммовых мешка собачьего корма, немного денег оставила тете Оле, еще одной своей подруге. Сухой корм Лорка за еду не признавала, но в последнее время тайно хрустела по ночам, а ответственная тетя Оля уже приходила один раз, затарив холодильник овощами с дачи и замороженными полуфабрикатами из магазина.

Низкий поклон!

Анна тяжело вздохнула: деньги собрали с таким трудом, втайне от тети Марины. Повесить на шею еще и ее (вернее, отнюдь не щедрого мужа), было бы верхом наглости. И тете Оле не признаешься, обязательно позвонить матери, а та все бросит и примчится в тот же день. Отдых ей был необходим, у нее давненько то сердце пошаливало, то давление поднималось, то ни с того ни с сего резко понижался уровень гемоглобина в крови.

Ничего, развеется, поднаберется впечатлений…

У Лорки кончилось терпение: пролаяла в ухо и начала стаскивать одеяло.

– Встаю, встаю! – взмолилась Анна.

Пока она заправляла постель и умывалась, Лорка топталась на месте, но на выходе не выдержала: поджала хвост и потрусила к двери, оставляя мокрую дорожку.

Анна заторопилась: посадила собаку на поводок и вышла.

– Времени нет, надо работу искать! – Анна потянула поводок на себя и тут же уловила на себе осуждающие взгляды. Хуже, над ними смеялись… даже голуби! Один из них сел неподалеку, потрясая задом.

Анна чуть ослабила поводок.

Зубы склацали мимо…

Жаль!

Однажды мать притащила домой раненого голубя, жил на подоконнике три месяца, теперь Лорке от голубей не было жизни: подразнить ее они слетались со всей округи и, пока она захлебывалась возмущенным лаем, занимали на отливе лучшие зрительские места, дожидаясь ее наказания.

– Ну, хорошо, хорошо, пройдем вокруг дома еще раз, но только раз! – без настроения согласилась Анна.

Вернувшись в квартиру, Анна поправила скомканный поползновениями коврик, протерла пол. Включила газ, поставила на огонь сковородку. Порезала кусочек колбасы и разбила пару яиц. Кухня наполнилась ветчинным благоуханием. И вдруг заметила синеватое свечение, которое вспыхнуло непонятно где и тут же погасло.

Сгорел телевизор?

Нет, как раз передавали новости. Голос диктора вещал что-то про наводнение.

Замыкание?

Дымом не пахло, и почему не вылетел предохранитель?

Лорка в комнате как-то неуверенно взвизгнула. Влетела в кухню с вздыбленной шерстью, гавкнула, метнувшись обратно. Анна выглянула в окно: бабушки моют кому-то косточки, рядом с песочницей (и ведь находятся мамаши, которые отпускают в нее ребенка!) трое мужчин с соседнего дома режутся в домино. Ничего необычного.

Смахнув на садовый выступ-балкончик крошки для голубей, Анна подхватила разделочную доску с завтраком, намереваясь расположиться за компьютером и поискать объявления о работе. Ногой открыла дверь в комнату, протискиваясь бочком с импровизированным подносом.

Взгляд быстро скользнул по направлению к столу, мельком зацепив диван и окно.

Что?!

Она вздрогнула, отступила, схватилась рукой за косяк, невольно выронив доску с тарелкой, уставилась на неожиданного гостя, стоявшего у окна и испуганно глядевшего на нее. Оглянулась – дверь заперта.

– Ты кто?! – еще не отойдя от шока, выдохнула она. – Как ты… – да, окно, створка раскрыта, – залез?

Глава 2

– Яма лиалаейа ртарален нило баюселин цзадженилио астал еюм ил бынималение… – голос прозвучал мелодично и высоко.

Гость, стоявший у окна, слегка поклонился, улыбнулся, оголил плечо, показывая татуировку в виде птицы. Линии рисунка вспыхнули, по ним пробежал огонь.

– Йа им карсадиа… юйм ита вильнеа ри тар мидаль… – повторил он свою абракадабру.

Выглядел он… Необычно. Высокий, поджарый, с сильным и гибким телом. Ни грамма лишнего веса, все в мышцах, как у легкоатлета. Анна и сама была не маленького роста, метр семьдесят, а этот был явно выше ее на голову. Кожа с золотистым бронзовым загаром. Волосы белые. Абсолютно. Не седые, не блондинистые – белые, откинутые со открытого лба назад. Изогнутые в виде крыла темные выгоревшие на солнце брови. Уши, как у эльфа – заостренные на концах, выступающие за волосы до середины лба. Миндалевидные глазищи, с яркой сиреневой радужкой, приподнятые внешними уголками к излому бровей. Нос прямой правильной формы, очерченные ямочками скулы, гармоничные губы.

Одет… белые практически обтягивающая торс майка и шорты до колена, на талии полупрозрачный голубой пояс с золотой бляхой, на ногах – высокие белые ботинки на толстой подошве. На шее кулон с крупным мерцающим голубым камнем в виде лучистой звезды на золотой цепочке.

Анна молчала, от потрясения не в силах вымолвить ни слова.

Во-первых, она ничего не поняла, а во-вторых…

С ума сойти! Квартира стала объектом нападения пришельцев! Никаким умом понять это было невозможно. Внезапно она осознала, что не спит. В голову ударила горячая волна.

Бежать? А куда?

Звать на помощь? А кого?

Обоих закроют!

Смертельно опасный вирус…

– Мили аблалине сомакурао балиовадалиюа… – пришелец неторопливо развернул голографический экран, потом экран исчез, комната наполнилась звездами, проплывающими перед глазами. Снова показал на огненную татуировку, ткнул пальцем в одну из звезд. – Аякси валеране карсадиа памиолэние самихракс адри ольюин?

Вопросы задает, мелькнуло в уме…

Анна тряхнула головой, закрыла глаза, открыла… Испуганно оглянулась: вторжение других инопланетян как будто не предвиделось.

– Би амай элиане исиара эн наэщь валеранеиэ карсадиэ суманилюлиола… —не дождавшись ответа, пришелец внезапно обеспокоился, улыбка слетела с губ. Он вдруг стал растерянным, молча рассматривая и комнату, и ее.

– Ниo айен лиа алайл айн?..

Мысли смешались – и ни одной умной.

Первой в себя пришла Лорка: она приветливо помахала хвостом, обнюхав пришельца, и вдруг прыгнула на гостя, упершись в него лапами. От неожиданности тот повалился на диван, сев в неудобной позе. Камень на груди ярко вспыхнул, ослепив и Лорку, и Анну, а когда вернулось зрение, Лорка стояла обездвижено, словно парализованная.

– Лора, ко мне! – испуганно вскрикнула Анна, испугавшись за собаку.

Лорка тряхнула головой, потрусила к ней, но внезапно развернулась. На этот раз пришелец был готов: поймал ее за ошейник и заставил сесть. Виляя хвостом, Лорка подчинилась, потянувшись носом к камню на цепочке.

– ЛО-РА? – старательно проговорил пришелец. Потом привстал, слегка поклонился, прижимая руки к груди: – Крас, – произнес он твердо и внятно. – Ай ни ара Крас, – потыкал он себя пальцем в грудь.

– Рядом! – прикрикнула Анна на собаку.

На этот раз Лорка дошла до нее. Сразу стало как-то спокойнее.

Пришелец наблюдал за нею, не предпринимая каких-либо действий. Ждал. Страха в его взгляде Анна не увидела, но, возможно, он хорошо скрывал свои чувства.

– Аня… Анна, – ответила она запоздало.

– Аня Анна, – повторил гость. Встал, подошел к телевизору, указал на него, взглянув вопросительно.

– Телевизор. Те-ле-ви-зор, – Анна начала приходить в себя, внутреннее оцепенение начало ее отпускать.

– Телевизор, телевизор… – с небольшим акцентом несколько раз повторил пришелец, смакуя новое слово.

– Ваза, – проследила она за его указательным пальцем. – А это… цветы, цветы в вазе, – шагнула вперед, чуть не запнувшись за тарелку на полу. Чертыхнулась, позволив Лорке слизать яичницу и колбасу с ковра.

На кухне Анна задержалась, собираясь с мыслями. Гуманоид не проявлял враждебности и явно не собирался ее похищать. Несмотря на свой страх, он, скорее всего, тоже напуган, и вряд ли оказался здесь по доброй воле – ни скафандра, ни оружия, ни припасов одежды и продовольствия – так, налегке командировали на другую планету… Или в параллельный мир?

Бздец, и не знаешь, чего ждать…

И не позавидуешь. Узнают, что пришелец, разберут на запчасти.

Мысли в голове скакали лихорадочно, сменяя одна другую.

Гуманоид завис в Интернете. На развернутые экраны Анна смотрела с ужасом, понимая, что им с матерью за взломанные правительственные базы сидеть в местах не столь отдаленных до конца их дней. Его компьютер, сотканный из неизвестных природе полей, выглядел вполне материально и обрабатывал информацию в несколько потоков, показывая ее на нескольких материализовавшихся мониторах, и, по мере того, как шло время, уверенность к нему возвращалась. Через какое-то время он неторопливо прошелся по квартире, смакуя новый для себя язык, повторяя наизусть прочитанные тексты, новостей, статей, пробубнил попсовые песенки, с интересом пролистал книги, пылившиеся на полке. Он обладал какой-то невероятной, фантастически феноменальной памятью. Казалось, запоминает все, что услышал и увидел даже краем уха и глаза.

Лорка крутилась рядом, пытаясь сунуть ему мячик. Он успевал поиграть с нею, начав улыбаться. Анна не мешала. Поставила чай с бутербродами. При фактически пустом холодильнике пришлось пофантазировать. Нарезала хлеб. Намазала маслом, сверху положила обжаренные с солью дольки картофеля и лука. Ничего так, съедобно получилось. Картофель, крупы, рожки – то, на чем она могла пока не экономить. То, что, по маминому представлению, гарантированно не дало бы ей умереть с голоду до ее приезда.

Шел уже третий час…

Анне жутко захотелось позвонить Алексе, но тут же передумала: на фоне миниатюрной хрупкой блондинки с огромными серыми глазами, она выглядела серым слоником. При таком росте одеть туфли на шпильке – и на половину парней смотришь сверху-вниз, а они на тебя снизу-вверх. В общем, если примчится Алекса, она перестанет существовать. Сейчас ей этого не хотелось. Глаза пришельца, то синие, то изумрудные, то черные, как угли, а иногда зеркально отражающие свет, завораживали, и когда она ловила его мимолетный взгляд, невольно краснела. Ни один институтский красавчик с кучей поклонниц в подметки ему не годился.

Он такой классный! Черт, не влюбиться бы!

Наконец, инопланетный гость заглянул на кухню.

– Надеюсь, теперь мы сможем поговорить, – присел на подоконник, с интересом наблюдая, как она готовит обед.

Время было уже далеко за полдень, солнце перевалило через дом и светило в окна. В квартире становилось душно, открытые окна при полном безветрии не спасали. На кондиционер с матерью они пока не накопили. Даже окна у них пока стояли не пластиковые, а деревянные.

– Я из созвездия Данатон. Бинарная система Краас и Ани, планета Мирам. Ваше местоположение определить не удалось, но предположительно вы находитесь в диске галактики в закрытом секторе Аши. Следовательно, моя звезда находится в этом же рукаве, но ближе к Декару. Примерно так на вашем языке назвали бы звезды из десятимерной материи и пространства – центральную черную дыру и те звезды, которые перешли в стадию декаровой материи.

– И что? – простодушно поинтересовалась Анна, не отрываясь от чистки картошки, лишь крепче сжав рукоятку ножа, чувствуя, как вспыхнуло краской лицо и загорелись уши. И голос у него оказался приятный, с легким акцентом.

– Собственно… даже не знаю, – смешался он, пожав плечами и уставившись в пространство.

– А сюда, какими судьбами? – решила она поддержать разговор.

– Понятия не имею! Я вообще-то собирался переместиться на Огру. Это столица Олеомского содружества в системе Заград. Оказаться здесь, то же самое, что дозвониться в Тьмутаракань, где нет телефонов, – он недоуменно приподнял брови и округлил глаза, продолжая задумчиво таращиться в никуда. – Я и перемещался-то с помощью портала, не аэлрана, тут нет такой техники, которая могла бы восстановить меня из субатомного энергетического состояния.

– Бывает, – сухо отозвалась Анна.

– В том-то и дело, не бывает, – возразил гуманоид, взглянув на нее. – У нас миллиарды человек перемещаются с планеты на планету каждый день. Даже если вероятность такого пространственного искривления один на биллиард, мы бы уже знали.

– По большому счету, тебе повезло. Не самая плохая планета. Одной влево, одной вправо…, – Анна усмехнулась.

– Это вряд ли. Наши аэлраны и телепорты запрограммированы искать место высадки с параметрами, пригодными для моего существования. Меня бы просто вернуло в исходные координаты. Я не понимаю… вас свыше шести миллиардов, но вы, похоже, не входите ни в одну империю, – он снова задумчиво покачал головой. – Как такое возможно, если у вас нет Правителя? Даже намека на связь с какой-либо империей, кроме одной звезды… с Сириусом. Возможно, это просто какой-то ориентир.

– А вы без Правителей не размножаетесь? – Анна с насмешкой приподняла бровь.

Пришелец не сразу уловил иронию.

– Размножаемся, но не так интенсивно, как вы. Я другое имел в виду. Вас как будто вычеркнули из жизни, а сила продолжает функционировать. Вы еще помните сказки, использующие вселенские символы, а где знания? Например, вы наделили существующие у нас расы такими характерными признаками, что ошибиться практически невозможно, а где они? Все ваши источники указывают на Правителя, даже сохранились алтари, которые Правители освящают, чтобы любой человек мог воззвать к силе, а где он сам?

Анна вывалила картофельные очистки в мусорное ведро, сполоснула руки и пододвинула ему вазу.

– Печенье будешь? А микробы? Мы заразные… – прищурилась она и тут же прикусила язык: последняя фраза вырвалась сама собой. Прислушалась: ну, точно, передают в новостях – пандемия, новый вид смертоносного вируса.

Крас отрицательно качнул головой, усаживаясь за стол.

– Нет, вашей патогенной микрофлоре я не по зубам. Браслет защиты вырабатывает антитела для меня и образует защитное поле для вас. У нас такие вирусы защищают империю, что попади они к вам, ваша планета через час будет одним большим кладбищем.

– Круто, – Анна засыпала порезанный картофель в бульон, взглянув на его руки. Никакого браслета не было, но гуманоид почему-то был уверен, что он у него есть.

– Наверное, Правителю Карсаду уже доложили, что один из телепортов сработал криво, – воодушевленно произнес гуманоид. – Вот увидишь, в империи всех ученых на ноги поднимут. Меня найдут – это лишь вопрос времени.

– У нас тут в родном подъезде люди пропадают, найти не могут, человек просто покурить вышел, – не разделила Анна его оптимизма. – Космос огромный. Как он тебя найдет, он же не Господь Бог, – для себя она уже решила: чем меньше у инопланетянина иллюзий, тем больше шансов выжить. В принципе, если подключить тетю Марину – уши обрезать, глазки подшить, волосы подкрасить – с его мозгами не пропадет. Можно даже так оставить, с некоторых пор внешность эльфов вошла в моду.

Крас утвердительно кивнул.

– Бог. Он ангел. И дело не во мне, а в искривлении пространства – это нападение на империю. Возможно, полукровки применили новый вид оружия, поэтому Правитель Карсад лично возглавит расследование, – голос прозвучал уверенно.

Анна приподняла бровь: фанат?

К фанатам она всегда относилась настороженно – мутные люди. Ни один человек не мечтал быть ограбленным, и тут же славил вора, укравшего две тысячи свиней и свалившего кражу на бесов. Никому в голову не придет восхищаться человеком, который собирается разделить его с детьми, и тут же молился на того, кто пришел разделить детей с родителями. Ни один не пригласит в дом того, кто будет требовать обливать его слезами и умаслить пятки, или мечтает собрать урожай, не его руками посаженный, но фанаты впускали именно такого бога не только в дом и на поле, но в сердце и разум. Еще и другим свое безрассудство навязывали. Полное отсутствие логики. Хотя в бытовой жизни фанаты часто оказывались вполне себе адекватными людьми.

М-да, в кои-то веки понравился парень, и тот оказался… с тараканами.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – посоветовала она. – Здесь Бога нет.

– Живой Правитель – воплощение вашей мечты, – гуманоид заглянул в холодильник, изучил микроволновку, пощупал торшер, пощелкал выключателем, радуясь мигающей лампочке. – Только ему не надо приносить себя в жертву – он наше прошлое, настоящее и будущее. Мне достаточно того, что благодаря их разработкам продолжительность моей жизни увеличилась с двух тысяч лет до десяти, – едва заметная усмешка пробежала по его губам, а глаза весело блеснули искорками.

Анна не сразу осознала услышанное…

– Что, реально десять тысяч?! – уставилась она на пришельца округлившимися глазами.

История человеческого рода?! Он что, ровесник египетских пирамид?! Она вдруг сообразила, что слова его вполне могли оказаться правдой. Сказочные герои именно столько и жили, например, если он эльф…

Охренеть!

– Правители не любят, когда люди часто меняются, – Крас скромно потупился на белоснежный ботинок. – Если б мы жили так же мало, вряд ли построили бы цивилизацию, которая насчитывает свыше четырех миллиардов лет. И это мало, просто пока сделать нашу жизнь длиннее не получается. Есть расы, которые лично видели падение империй Гидра и Дайкон. А это случилось в вашем летоисчислении шестьдесят пять миллионов лет назад.

– Да-а?! – протянула Анна, со смешанными чувствами.

Что сказать еще, она не нашлась. О бессмертии человечество грезило всегда, но посмотришь на столетнюю старушку, сама в гроб попросишься. А этот ничего, хорошо сохранился.

– И сколько ж тебе лет? – наконец, выдавила она.

– Не так много, – эльф приятно улыбнулся, смерив ее снисходительным взглядом. – Я еще не в том возрасте, когда нуждаются в регенерации. По биологическим часам я не на много тебя старше.

Рассеянно и не без зависти, размышляя о несправедливости отпущенных ей лет, Анна накрыла на стол. На первое борщ со сметаной и зеленью, на второе рожки и котлеты. Наполнила плетеную корзинку хлебом и сухариками. Наверное, глупо было спрашивать, чай или кофе будет пришелец, но она спросила.

– И то и другое, – живо ответил Крас, понюхав содержимое тарелок.

– А если тебя не найдут, чем планируешь заняться? – смягчилась она.

– Ну, нас учат выживать. Хотя… мне, наверное, здесь не выжить, – трезво признал Крас, прислушиваясь к себе. – Такое ощущение, что над вами поставлено существо иного мира.

– А у вас не так? – поинтересовалась Анна.

– Мы от вас отличаемся, – Крас посыпал борщ сухариками, повторяя за нею. – Так сразу и не объяснишь, но отличия значительные.

– А мы вроде никуда не торопимся? Я о вашем Боге иллюзий не питаю. И тебе не советую. У нас тут как раз разброд и шатания в стране, гражданство и документы можно на раз-два-три оформить. За деньги естественно. М-м-м, вижу в тебе потенциального сисадмина.

– Тьфу, тьфу, тьфу! – торопливо поплевал пришелец через плечо. – С чего бы начать… – он задумался, отщипнув кусочек хлеба и помяв его пальцами.

– С Правителей, – подсказала Анна, решив выяснить глубину его фанатизма. – Что они из себя представляют.

– Да, Правители… Мудрые и многоликие. Это те, кто принимает на себя звезды и объединяет их в империю подпространственными тоннелями и связками. Многие империи еще и в содружества объединяются, как Правители Олеома, есть существующие сами по себе. Правителям, например, ничего не стоит взорвать звезду. Умеют перемещаться на огромные расстояния за доли секунд, и все живые планеты и формы жизни были когда-то созданы ими.

– М-да, тараканы серьезные и неземного происхождения, – объяснила себе Анна. – Не сомневаюсь, вам с Дарвином было б о чем поспорить, – она рассмеялась.

Она решила не принимать близко к сердцу религиозные убеждения своего гостя. Мало ли кто во что верит, в конце концов, веру формирует среда. Поживет на Земле, может еще и буддистом или добропорядочным христианином станет.

– Дарвин! – Крас негодующе возмутился: – Нет ни одного факта, подтверждающего его теорию, а вы упрямо стоите на своем! Один вид от другого отличается, в первую очередь, НАБОРОМ ХРОМОСОМ! – тоном нажал он на последние слова. – Чтобы начать новый вид, нужны как минимум две – выставил перед нею два пальца, – ДВЕ полноценные детородные особи!

– Ну почему же, – не согласилась Анна, – разумно полагать, что живой мир эволюционирует. – за Дарвина она обиделась: столько времени вбивать теорию в свою голову, и что же, просто взять и отказаться от нее? Билет номер двадцать шесть, пункт первый.

– Как ты себе это представляешь, – пришелец наставил на нее ложку, как грозное оружие, – стая, или община, вдруг в одночасье меняет одно количество хромосом на другое и продолжает жить уже в другом качестве, утратив способность скрещиваться с теми особями, которыми были раньше? Что за бред?!

Какое-то время ели молча, слышался лишь треск за ушами гуманоида. Аппетит у него был отменный. Анна растерянно следила за тем, как исчезает последний сухарик.

– Если так думать… – раздосадовано протянула она.

– Кровяные тельца человека, – привел Крас еще один довод, не дав ей высказать свою мысль, – с чего бы им вдруг стать отличными от любой крови млекопитающих? Или группа крови, по-твоему, могла так легко стать другой?

– Ну, образ жизни менялся, – рассудила Анна. – Люди жили обособленно. На Земле разные расы живут. Например, негры – с черной кожей, краснокожие индейцы, желтокожие китайцы и японцы, и мы – бледнолицые.

– Это не расы, это один вид с отличительными особенностями. Их наделили ими во время инициации для выживания при определенной солнечной активности. Расы – это бажби, дины, оборотни, эльфы или вы – мудрики. Если бы было по-вашему, то ваши обжоры давно переменили бы группу крови на пятую и шестую. Однако, губительно переедание, не подстраивается под обжор, – позлорадствовал Крас. – Мутации – одно из свойств выживания вида в целом. При этом особи не теряют репродуктивную способность.

– У нас мало примеров, чтобы подтвердить или отвергнуть твою теорию, – внутренне протестуя, Анна все же не могла не признать его правоту. Уж амебы-то могли бы постараться разродится новым видом. Каждый день миллиарды особей плодились и размножались. Даже вирусы и те оставались вирусами, мутируя в пределах одного вида.

– А ваша теория эволюции палеозоя?! – пренебрежительно оттопырил пришелец губу.

– А что не так с нашим палеозоем? – Анна порылась в памяти. А, кажется, это тот, в котором материк раскололся и все животные в первый раз вымерли.

– Глупо полагать, что животные за НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧ ЛЕТ смогли приспособить шею, чтобы срывать листья с деревьев, и за МИЛЛИОНЫ ЛЕТ не сумели приспособиться к меняющимся погодным условиям, ВЫЗВАННЫМИ не более и не менее, как РАЗЛОМОМ МАТЕРИКА! И все те виды таинственным образом исчезают, а на их место, опять же, в короткие сроки, приходит многообразие совершенно иного качества, которое за последние миллионы лет ОСТАЕТСЯ в НЕИЗМЕННОМ ВИДЕ, – Крас приподнял бровь: – Ваши материки продолжают двигаться с той же скоростью, почему же вы не вымираете?