Читать книгу: «Дама в беде, Эльф на страже», страница 4

Около четырехсот пятидесяти лет назад

В предрассветных сумерках, посередине тренировочного поля стояла гибкая женская фигура. Руки незнакомки были сложены на груди, а ногой она нервно выстукивала какую-то мелодию. Надо сказать, весьма агрессивную.

Стояла поздняя весна, и природа красовалась насыщенными оттенками зеленого и голубого, но плац все так же был монотонного желтоватого цвета. Кое-где проступали красноватые полосы беговой дорожки, коричневые круги площадок для спаррингов с холодным оружием и серые для рукопашного боя, но тренировочное поле все равно выглядело тускло и уныло. Особенно теперь, когда банши предстояло проводить тут почти все свое свободное время.

– Ты слишком слаба, Суа-а-а, – передразнила девушка, бормоча под нос сказанные владыкой слова. – У меня нет ресурсов обеспечить твою защиту… Бла-бла-бла. Ты ведь хочешь увидеть мир, и я не могу тебе запретить, но и отряд нянек с тобой тоже не могу отправить. Всевышние! Как будто мне пять лет, и я нуждаюсь в няньках! А запретит уйти, так пусть попробует!

Девушка резко опустила руки и пнула землю, поднимая маленький песочный туман. Нет, ей решительно надоело ждать какого-то там «искусного воина», который ее всему должен научить. Резко развернувшись, девушка сделала пару шагов, потом снова развернулась и пошла прочь с поля.

– Успокоилась? – Это был перелив струн, а не голос. Воспринимался он именно так.

Дана резко остановилась, будто налетела на заслон, и обернулась. У выхода, прислонившись к забору, стоял высокий первородный. Он не был светлым, это девушка сразу поняла. Слишком мускулист и загорел. Подбородок был более мужественный, чем у изящных эльфов, да и волосы пшеничного цвета – редкость среди светлых. А вот сияющие синью самого глубокого океана глаза миндалевидной формы щурились, как у кошки после трапезы на солнышке, и были явственной чертой Хрустальных эльфов. Только их животный блеск был чужд расе первородных как светлых, так и темных. Дикий.

«Полукровка» – подумала про себя банши.

Эльф же не упустил шанса рассмотреть свою новую ученицу поближе. Она изменилась. Не осталось и следа от той болезненной бледности и безумной тоски в глазах, что совсем недавно были с девушкой. Она и правда забыла и родилась заново. И все же она была слаба. Широварт правильно сделал, что настоял на ее боевой подготовке. Нельзя чтобы на грани жизни и смерти взяли первобытные инстинкты, и банши все вспомнила. Лучше пусть бьется до конца и четко знает границы своих возможностей, чем проявит истинную суть. Может, тогда у них все и получится.

Эльф видел, что мысль о тренировках отвратительна Дане. Оно и понятно. Первая леди, приближенная к хозяину долины, советница. Она и в страшном сне не могла представить, что придется сражаться. И ведь придется.

– Ты кто? – высоко подняв подбородок, спросила Су.

– Твой кошмар на ближайшие пять лет, – как самый заядлый садист, протянул эльф.

Ему нужно быть жестоким, он должен. Иначе он ничему ее не научит. Первородный доведет ее до истощения, утопит в собственной крови и будет удерживать на грани жизни. Он сделает все, чтобы приучить ее к смерти. Она должна быть готова умереть, если выхода не будет. Если же она воспользуется своей силой, то мир рухнет. Нельзя было этого допустить. Ее последнее средство – это собственная достойная смерть, а не смерть мира. И этому предстоит научить ее именно ему.

Он станет ее болью, ее ужасом, ее палачом и ее смертью. Врагом, что будет обрывать в ней жизнь тысячи раз, и его рука не дрогнет. Первородный слишком хочет видеть ее живой, чтобы позволить себе сострадать. Она слишком дорога ему, чтобы дать ей уйти.

Пять лет спустя начала обучения
Широварт ла Эк

Тренировки были почти закончены. Всевышние, неужели мы справились! Боевые навыки банши на высоте, и она готова была отдать свою жизнь за успешное выполнение задания. Это даже больше, чем мы хотели получить. Теперь я точно возьму ее в свой разведывательный отряд. Как разведчик она незаменима. Банши, – о чем она еще не знала, – видит сущность любого насквозь. Откуда у нее такая проницательность?

Но, как и везде, были свои сложности. Дана терпеть меня не могла после многочисленных издевательств, которые она не воспринимала, как необходимость. А это была именно необходимость. Я ее понимал в ее ненависти, но как быть с этим на практике, не представлял. Чем дольше мы с ней были знакомы, тем непреодолимей становилось желание оказаться ближе, нежели учитель и ученица.

Всевышние, за что вы меня так жестоко наказываете? Единственная, кто желанна, видит во мне своего палача.

Дверь резко распахнулась, и в мою комнату тайфуном влетела банши.

– Вислоухий, у меня, вероятно, что-то со слухом. Сотник сказал, что я в разведывательный попала. – Су резко затормозила и уперла руки в бока.

– И? – Я снова закрылся от нее за своей маской жестокого учителя.

– Что и? Я не воин, горгулья задери! Я всего лишь обучалась с новобранцами. Какое, к упырям, распределение. Ты в своем уме, учитель? – она почти выплюнула мой статус в наших отношениях, показывая явное неуважение к моей личности.

Коса растрепана, глаза горели жаждой расправы надо мной, а руки нервно сжимали талию в попытке удержаться от моего удушения.

Не держись, melda. Просто отпусти свои эмоции, ведь я не могу этого сделать. О Всевышние, как я хотел бы, чтобы раскаленное золото твоих глаз плавилось от желания, а не ярости. Но как легко перепутать, демон, как легко. Страсть, это не все, что я хочу видеть. Но вижу я именно ее, пусть эта страсть и другого характера.

– Ты заснул там? – Она легко, но чувствительно пнула меня по ноге, и я сорвался. Я будто ждал повода, чтобы пересечь наш статус, который перестал иметь значение после завершения обучения. И она дала мне его.

Мгновение, и банши в моих объятьях, а рука сжимала и так бесформенную косу у основания. Другой я прижимал ее за талию все ближе, почти вдавливая в собственную грудь. Глаза затянуло дымкой. Я терял контроль! Эмоции поглотили меня, чего не случалось слишком давно.

Очнулся я от настойчивого стука в дверь. Тьма! Кто так возжелал отправки в мир иной?

Я опустил прояснившийся взгляд, растеряно обнаруживая себя далеко от стелы. Когда только мы успели перенестись на кровать? Су лежала почти обнаженная подо мной и осоловело смотрела в ответ, целуя внутреннюю сторону моей ладони и слегка покусывая ее. Кажется, я зарычал, от чего моя melda вздрогнула и, обхватив меня руками за шею, потянулась к губам. Нет! Я вырвался из ее объятий и, не оборачиваясь, поспешил к двери, наплевав на свой полуобнаженный облик.

– Где она!? – Алибаскаэль был в ярости. Его крик почти снес меня.

Еще бы! Я мог его понять. Я обещал, что пока она не стабилизируется, а это произойдет не ранее чем через сотню другую лет, я к ней не притронусь. Но как же сложно было сдерживаться… Почти невозможно.

– В спальне, – спокойно ответил я.

– Не говори мне… – осипшим враз голосом попытался развеять свои худшие подозрения Владыка.

– Не буду, – равнодушно выдал я. Сейчас главное, что меня слышала малышка. Что же я за сволочь? – Жива твоя зазноба, владыка. Не подпортил я ее. Просто от долгого воздержания крышу снесло. Ты мне служаночку через минутку пришли, а лучше двух. А то с этой даже от переизбытка низменных чувств ничего не пошло.

Она больше ни за что не подпустит меня к себе. Теперь я точно уничтожил последнюю надежду. Тьма! Но риск был слишком велик. Пусть лучше она сама больше не подпустит меня к себе, чем я снова паду к ногам своих эмоций и желаний.

Мой голос звенел, резонировал по всему помещению, как слегка коснувшиеся друг друга бокалы. Отчаяние. Владыка видел его в моих глазах. Он только крепко сжал мое плечо и поддержал мою игру. Только он знал, через что мне пришлось пройти, и еще придется.

– Широварт, решать свои низменные потребности будешь в другом месте, – строго отчитал меня Баск, сочувствующе смотря в мои потерянные глаза, а потом нежно продолжил, – Дана, дорогая, одевайся, девочка моя. Я жду.

– Я прошу отставки, – прошептал я. Я не был уверен, что смогу спокойно смотреть в ее золотые глаза, источающие презрение.

– Нет, ты уезжаешь в отпуск на полгода, развеяться. И мне плевать как, но ты найдешь способ справиться со своими проблемами и вновь возглавишь разведку с ее новым членом по возвращении, – еле шевеля губами, Владыка отдал приказ. Суара его не слышала. Боюсь, она сейчас вообще не воспринимала мир в привычным образом.

– Слушаюсь.

– Сочувствую, – голос владыки дрогнул.

– Не стоит, – рыкнул, сдерживая отчаяние и огромную ярость на судьбу.

Я вылетел из комнаты, захватив новый комплект одежды, кошелек и перевязь со стилетами. Уже через четверть вата я был в седле и спешно покидал столицу.

Около пятидесяти лет назад

– Еще рано.

– Какой рано, свет уже давно не горит. Будем ждать, и он уйдет.

Я сидела на тумбочке, прислонив пустой стакан к самой тонкой части стены в этом богом забытом любовном гнездышке под названием «Райская птица». Расфуфыренная под девицу легкого поведения и в соответствующей одежде я уже пять ват торчала на этом насесте и вслушивалась в страстные стоны с другой стороны. Чтоб у него достоинство отсохло!

– Он сейчас никуда не уйдет. После пятого-то захода, – лениво протянул развалившийся на простынях грязно-бардового цвета Широ.

Выбранная нами комната, в первую очередь из-за объекта слежки, была просто отвратительно вульгарной. Куча плохо выполненных эротических скульптур и картин с претензией на искусство. Сплошная пошлость. Широкая кровать с помятым балдахином, закрывающимся через раз и не полностью. Знаю, так как Широ игрался с ним, пока я торчала на этом пыточном выкидыше древесной промышленности. Всевышние, у меня уже узор, вырезанный на поверхности тумбочки каким-то лишенным здравомыслия идиотом, рельефно отпечатался на попе. Еще и эльф все рвался пойти поразвлечься. Ага, знаю я это. Бросит меня все расхлебывать и явится только под утро!

– Су, ты как хочешь, а я здоровый мужчина и после столь бурных криков с обеих сторон мне нужно развеяться. – Он покачнулся назад, а потом резко встал.

– Я, между прочим, тоже здесь не цветочки собирала. Я уже забыла, когда чувствовала мягкое место в последний раз.

– Так идем, отдохнем, а поутру все и сделаем.

– Отлично! Тогда какого недоупокоенного упыря я маскировалась, и аки птичка райская щебетала на все заведение пол вечера и потом полночи яйца высиживала на этом постаменте. – Широ хотел что-то ответить, но я его перебила. – Только попробуй сказать, что это была моя идея, и я продолблю своим чудо райским клювом в твоей башке парочку лишних дырок. А еще лучше, чтоб твой собственный клювик завял, наконец. Хватит думать нижним мозгом, он у тебя удивительно пустой и недальновидный.

– Тогда уважь меня, и я успокоюсь. И пост не покинем и расслабимся.

Кровавая пелена застлала глаза. Придушу…

Я медленно соскользнула со своего пьедестала и, грациозно виляя бедрами, двинулась к замершему эльфу. Сейчас он у меня будет стонать. Да так, что все здание оглохнет, вот только не от удовольствия. Были бы клыки, то оскалилась бы для пущего эффекта, а так только губы медленно облизнула, отвлекая внимание от руки с боевым ножом. Воткну в ногу и мечты о бурной ночи быстро покинут его озабоченную головушку.

Рывок и моя рука застывает в воздухе, а нож в таре от бедра эльфа. Успел-таки перехватить. Шустрый, зараза. Подбиваю собственный нож коленом по острию, благо меня он не режет, зачаровали. Оружие летит точно в подставленную руку. Бью второй ногой под коленную чашечку опорной ноги Широ, одновременно с этим перехватываю летящий нож и по касательной режу бедро первородного. Эльф отскакивает и медленно переводит взгляд на раненную конечность. Так тебе, учитель. Нечего сильфов считать.

– Зря, – мурлыкнул первородный.

О нет, не зря. Так я хоть отомстила за будущие побои, в противном случае была бы не отмщена.

Широ бросился ко мне. Я замахнулась, но, естественно, не успела. Эльф за долю вана ушел вниз, подбил мою руку с ножом, выбив оружие, и заломил ее за спину. Всего мгновение, и я была повержена. Я ожидала, что меня отпустят, и будут отбивать атаки снова и снова, пока не побьют основательно, но этого не произошло.

– Tol lu , – рыкнул мне в самое ухо первородный.

– Что? – Я растерялась.

Следующим что случилось, были твердые губы на моей шее. Я вздрогнула, и Широ прикусил кожу рядом с ускоренно бьющейся венкой. Он, как животное, говорил «мое», и укус был предупреждением, что сбежать мне не дадут. Я не хотела вырываться. Я больше жизни хотела ощутить прикосновения его настойчивых губ, сильных рук. Я желала его власти над собой, но воспоминания больно ранили. Шрамы начали открываться и кровоточить. Я помнила, что случилось четыреста лет назад. Так давно и совсем недавно. Униженная, оскорбленная и покинутая. Я не нужна была ему, я нужна лишь его телу и самолюбию. Этот мужчина столько лет обходился другими женщинами, с чего мне тоже не быть просто другой женщиной? Не той.

Первородный крепко сжимал мои волосы и уже жадно исследовал ключицы, нежно пощипывая губами кожу. Влажный язык осторожно коснулся мочки уха и притянул ее к тут же сомкнувшимся клыкам. По телу пробежала волна, остановившись где-то посередине и обдавая мгновением холода после жара.

Я судорожно, до боли в пальцах хваталась за плечи Широ. Всевышние! Я не хотела это заканчивать! Поднырнув под его наклоненную голову, я решила, наконец, коснуться его красных губ, припухших от даримой мне ласки. Сапфир глаз пылал огнем, и он отнюдь не был холодным. Синее пламя жжет в тысячи раз сильнее. Так сгорим же вместе.

Я не нашла его рта. Мой страстный поцелуй был остановлен смуглой щекой эльфа. Не имею ни малейшего понятия, как он увернулся. Что-то екнуло внутри, говоря, что такое уже случалось. Похожее уже было. Он увернулся, как и в прошлый раз. Никаких поцелуев в губы…

– Im allen meletha , – выдохнул Широ, будто выстраданные в вековых муках слова. Я не поняла их.

Светлый коснулся губами моего запястья, легко спустил мой наряд на талию и потянул к кровати. Но я уже очнулась. Я помнила, как со мной поступил эльф. Я не могла этого простить, и его нежность ничего не изменит. Между нами нет ничего, и никогда не было. Так пусть никогда и не будет.

– Отпусти, – голос звучал, как звон стали.

– Melda… – простонал эльф.

– Я не знаю, кто такая мельда, но я сказала уже – мы на задании, а развлекаться будешь в свое свободное время.

Я толкнула Широ в грудь, и он упал на кровать, не сильно сопротивляясь силе притяжения. Развернувшись, я направилась в ванную комнату, где и просидела сиднем около вата. Но всему рано или поздно приходит конец. Пора было выходить.

Заправленная кровать, потушенные огни и пустой стул с подлокотниками, где совсем недавно висел ремень с ножнами Широ и его кожаная походная куртка. До утра ничего не изменилось, как и до следующего вечера. Задание провалено. Наше последнее совместное задание. Я не плакала.

Это был конец, я знала это, чувствовала. Последний лучик коснулся моей щеки и убежал за раму окна завершать свой путь на сегодня. Наш с ним путь завершен. Луч начнет свое восхождение с новым рассветом, а мы останемся в ночи, ведь наш совместный путь окончен. Прощай, моя робкая надежда и первые сильные чувства.

***

– Изверг!

Я еле волочила ноющие ноги, боясь, что они меня придадут, и я позорно распластаюсь посреди коридора. Десять ват нескончаемых пробежек, спаррингов и избиения меня любимой. Да, Широ отыгрывался за все пятьдесят лет, что я прохалявила. Не объяви Владыка общий сбор за ужином, меня б до следующего вечера с этого пыточного поля не выпустили. Как радовались воины, когда им официально разрешили меня в капусту покрошить. Если на первых парах я огрызалась и даже ранила парочку не самых расторопных эльфов, то под конец я, наплевав на всякую гордость, бессовестно драпала от них. Надо сказать, весьма успешно. Когда же меня начали загонять в угол, я, недолго думая, рассудила, что целая я лучше, чем не задетая честь. Поэтому вскарабкалась на оградительную стену и дала такого стрекача, что ошарашенные светлые не предприняли никаких попыток меня изловить. Но я-то этого не знала и продолжала уносить свои многострадальные ноги от места боевых действий подальше. Не знаю, сколько я так носилась, подгоняемая невидимым преследователем, но меня привел в чувство Широ. Подставил ногу, и я тут же расстелилась на песке, предварительно слетев со стены. Добрый у меня учитель! Ведь не добил, а это уже был верх сочувствия с его стороны.

– Ты слишком расслабилась за последние годы, никакой выдержки, – возмущался светлый.

Я заскрипела зубами и бросила на эльфа тако-о-ой красноречивый взгляд, что он минимум должен был на месте от сердечного приступа скончаться, а максимум обратится в пар.

– Уйди, а? Мне и так тошно. К Ласкану я и сама дорогу найду, – простонал мой обессиленный организм, двигающийся на чистом упрямстве.

– А как же твой Малыш?

А что мой Малыш? Он сейчас временно был недоступен и находился где-то за гранью нашего понимания, а маньяка на ужин тащить я не собиралась.

– Спит бедняга, не надо его тревожить. Потом с Баском познакомлю, – безбожно врала я.

Заворачивая к покоям феникса, расслышала звуки подбирающейся истерики в голосе птички и веселый смех оборотня. И что там стряслось?

Увидев входящую меня, Ласкан тут же сменил объект праведного гнева и выплеснул на меня все свое негодование.

– Да ты совсем страх потеряла, банши. В детство впала или в маразм!

Когда первая оглушающая волна прошла, я, наконец, смогла рассмотреть в чем меня обвиняли. Ну и соответственно присоединилась к Алкаю, смеясь отнюдь не так же культурно, как оборотень.

– Она еще и смеется! – Феникс был в крайнем бешенстве.

А все потому, что покои Ласкану выделили ярко розового цвета. Шторы розовые, ковер пушистый, что ноги по щиколотку утопают – розовый, постель розовая, резные диван и кресла тоже были розовые. Уже только от этого хохотать в голос хотелось. Но нет, у нас еще и дополнение имелось в виде абсолютно розовой нимфы, что по тону полностью сливалась со своими покоями.

– Ой, не могу! Игра «отыщи феникса» в разгаре. Кто-нибудь ущипните меня.

– Я могу тебя только пнуть! – прошипела птичка.

– Сам же и сгоришь, тогда нам тебя вообще не отрыть в этом царстве розовых соплей! Аха-ха! – Я не могла, да и не хотела сдерживаться в остротах. Давно не было такого хорошего повода посмеяться.

– Зато душу отведу. Хватит, припадочная! Алкай, помоги мне привести эту конвульсивную в чувство!

– Прости, а ты где? – с самым невинным видом спросил оборотень, окидывая комнату рассеянным взглядом. Ну и актер!

Все! Тут уже не выдержал даже до этого внешне спокойный Широ. Смех громовыми раскатами то утихал, то нарастал по новой. Нашу буйно помешанную группу юмористов ничем нельзя было привести в чувство. Только мать природа предусмотрела физический ограничитель: мы просто были не в состоянии больше смеяться, поэтому плакали и стонали от боли в животах.

Ласкан расслабленно сидел в одном из розовых кресел и чему-то предвкушающее улыбался. Такая смена настроений не сулила ничего хорошего.

– Чего это ты такой умиротворенный? – насторожилась я. Что-то тут было не чисто.

– Ничуть, просто я предвижу скорую месть, – сладко протянул пернатый. И так это правдоподобно прозвучало, что у меня даже что-то внутри перевернулось.

– Вы. На ват. Опоздали. – Очень тихо, но при этом будто небо рухнуло, прозвучали отрывочно слова.

В дверях стоял владыка. Глаза его горели маньячным огоньком, а тело было чересчур расслаблено. Только он мог наорать шепотом. О Всевышние! Мы заставили владыку ждать себя целый ват. Да других бы уже казнили.

Я приготовилась пасть ниц и каяться, какая я бестолковая и бессовестная женщина, посмевшая оскорбить сиятельного эльфа. Только вот ситуация, мягко говоря, медленно переходила в разряд ненормальной. Лицо Баска начало кривиться от гнева, а правый глаз подергиваться. О горе нам несчастным! Казнит! Потом начала подрагивать рука, а глаза он и вовсе закрыл. С чего вдруг такие проявления эмоций? Всего ван назад он был непробиваемо спокоен внешне. Что же заставило светлого правителя потерять лицо перед гостями?

– Владыка Алибаскаэль. – Феникс решил наладить контакт. Он поднялся с кресла и слегка склонил голову в приветствии. – Я Ласкан зи Верт Нало, принц фениксов. Благодарю за госте…

Тут он замолчал, поскольку Владыка слезу пустил. Реальную, влажную, что прочертила себе дорожку по бледной щеке. Не думаю, что Баск до слез был рад встретить феникса. И последующие события это подтвердили.

– Простите, я что-то не то сказал? – растерялся феникс.

– Нет, – приглушенно выдавил эльф. – Все в порядке… – Он аж покраснел от напряжения.

– Ласкан, давай выйдем из этой пошлой комнатки, – внес предложение огонек. – Думаю, владыка вообще тебя не видит в этом мире девичьих грез.

И грянул смех, безудержный и самозабвенный. Теперь было понятно, отчего светлого корежило, как восковую свечку от огня. Он поддался тому же игривому демону, что и мы все – веселью.

Не знаю, как надолго мы застряли у феникса, но ели уже подстывшие блюда, не раз разогретые до нашего прихода. А еще на нас жутко злились кельпи, что слюной изошли, пока дождались нас. Я вообще удивлялась, как мои водные коньки так хорошо ориентировались во дворце? Они в столовую первее всех прискакали, идя по кратчайшему пути, – это мне разведчики Широ доложили. Неужели им хватало для ориентации в пространстве лишь запахов?

Владыку больше никто не боялся, но все уважали. Как оказалось, совместные припадки смеха способствуют дружеской атмосфере, в коей и прошел ужин, сопровождаемый праздными разговорами.

– Предлагаю пройти в переговорную. Там достаточно уютно и нам никто не помешает свободно говорить. – Владыка встал из-за стола первым, подав всем пример.

Мы все поднялись следом и направились за Баском в соседнее крыло. Через несколько вар наша компания стояла напротив огромной двери, единственной во всем дворце, сделанной из сапфировой ивы. Дереву, ставшему материалом для этого великолепия, было более тысячи лет, когда оно погибло. Дриады не желали, чтобы ива сгнила, и подарили древесину эльфам в знак дружбы. Теперь многовековое растение переродилось в виде непробиваемой преграды, охраняющей покой любого, кто сможет оказаться по ту сторону.

Баск снял печати, прошептал что-то и легонько толкнул массивные двойные двери. Меня обдало сквозняком на мгновение, за которое в глубине чернеющей пасти покоев полыхнул огонь, освещая пространство. Эту комнату я посещала часто, но несмотря на это, никогда не привыкну к тому, что каждый раз открывают мне ее глубины.

Высокие потолки нависали четырьмя полусферами темно-синего цвета. Тяжелые кашемировые шторы оттенка глубокого сапфира грузно свисали с карниза, закрывая собой высокие витражи, сходящиеся полукругом в верхней части окна. Черный мраморный камин, изрыгающий ревущее пламя. Огонь только родился и, в стремлении захватить все вокруг в свои пламенные объятья, безжалостно перекидывался на подбрасываемые поленья.

Три больших черных дивана стояли вокруг камина, отражая своей необычной тканью все неистовства огненной стихии. Хрустальное полотно – неимоверно дорогое, неподъемно тяжелое и невозможно прекрасное. Только светлые мастера были способны создать его. Любой, даже заплутавший лучик света непременно будет притянут к хрустальной пыльце ткани, что кропотливо была соткана искусными руками ткача и ювелира. Совместная работа двух художников поражала воображение даже самых развращенных эстетов, коими являлись первородные.

В середине комнаты стоял низкий, с толстыми ножками, абсолютно прозрачный овальный стол из цельного куска горного хрусталя. Мраморная ваза с засохшей раскидистой веткой сапфировой ивы была единственным украшением стола.

Вся переговорная комната была сапфировых оттенков с вкраплениями черного мрамора и с изящно использованным багрянцем пламени. Хрусталь лишь умножал палитру красок и дарил иллюзию звездного неба, осыпая покатые полусферы бисером своих бликов. Этот зал всегда был обителью ночи. Здесь не было нужды в ином освещении, кроме беснующейся стихии огня. Ни свет дня, пробивающийся сквозь окна, но настойчиво сдерживаемый беспросветной тяжестью ткани, ни свет магический, подавляемый в зародыше множеством охранных заклинаний, никогда не дали бы того эффекта густой спокойной ночи в тени деревьев, где только звездный свет и пламя рвали глухую мглу. Ночь безмятежного спокойствия и тишины. Sangwa Mor – зал Густой Ночи. Личный кабинет Владыки. Нам была оказана великая честь вести беседу именно здесь.

– Я так понимаю, одного гостя не хватает? – сев на боковой диван и дождавшись, пока рассядутся остальные, осведомился Владыка.

И все-то он видит, и все-то он знает. Должно быть, птичка на хвосте принесла. Оторвать бы ей ее длинные уши и хвост золотистый проредить, чтоб на боевую косу больше не хватало.

– Для этого есть основания. Я позже познакомлю вас, Владыка. – И ведь придется познакомить, благо не сейчас.

– Хорошо, дорогая. Теперь рассказывай.

Я и рассказала. И про Ваньку, вскользь правда, и про герцога, и про оборотней, феникса и кельпи, даже дриад не забыла. С каждым новым словом Баск становился все задумчивее, а взгляд, смотрящий поверх наших голов, настороженнее. От этого мои спутники занервничали и начали ерзать от нетерпения. В конце концов, мне пришлось ухватить Кайю за руку, чтобы этот неугомонный не свалился на пол. Однако через пару вар мне надоело его ловить, и я все-таки ссадила жеребенка на грубый черный ковер. Кошмарик тут же прижался к моим ногам спиной и обвил голени руками, отгораживаясь ими от всего мира.

– Интересно, не ожидал таких приключений и стольких гостей в своем доме. Даже интригует. – Баск улыбнулся своим мыслям и, обдумав что-то, решил разобраться с незапланированными постояльцами. – Я так понимаю, принц Ласкан хочет остаться здесь на постоянной основе?

– Да… – решила ответить за птичку я.

– Нет, – не дав договорить, перебил меня феникс.

– Что? – Я в шоке уставилась на мужчину. Что значит, нет?

– Я хотел бы просто быть рядом с Даной. Она последняя банши нашего мира и мой долг как хранителя истории сопровождать плакальщицу, куда бы ее буйная головушка ее не повела.

– Абзац…

«Я хочу к эльфам!», «Буду мстить, если не выполнишь обещание!», «Ты обещала мне, Данка!» – все его угрозы и стоны искусная ложь!? Я негодовала. Информация была слишком тяжелой, чтоб переварить ее за несколько вар и прийти к правильным выводам, а не к желанию придушить феникса.

– Я не вижу препятствий для исполнения ваших желаний, – решил вопрос светлый владыка.

– Кхм, я вижу, – отмер Алкай и кивнул в мою сторону. – Сейчас она очухается и устроит вам целую дорожку с препятствиями. Опираясь на опыт, уверен, они будут морально непреодолимыми.

Чем меня поражает оборотень, так это способностью вставлять свои пять копеек в самый подходящий момент. Удивительная способность.

– Напомни чмокнуть тебя в носик песик, когда очухаюсь, – все еще прибывая в раздумьях, высказалась я.

– Непременно, красавица. – Мне ласково улыбнулись во все клыки, отросшие к полнолунию.

– Что ж, пока возражений нет, а посему вы мой гость, принц. – Феникс благодарно кивнул на слова владыки. – Теперь о кельпи. – Баск повернулся к Кайе, что все еще строил укрепление из моих конечностей.

– Я его хранительница, так что это моя проблема, а вот с этой зверолошадью можешь делать что хочешь. Хоть на опыты расчлени, я не против, разве что поучаствую во вскрытии.

Смена темы меня немного оживила. Не хотелось мне думать о коварстве птички и его скрытых мотивах, но закладку в уме себе сделала на этот счет. Какой же хороший актер, слов нет.

– Погодите-ка! А что значит последняя банши?! – вдруг осенило меня. Палан заметно расслабился после смены темы. Не хотел на опыты.

И чего это все так странно среагировали: взгляд начали прятать и нервно ерзать? Все были в курсе, одна я страдала информационным голодом? Серьезно?!

– Пятьдесят лет назад наш мир покинула предпоследняя представительница твоего рода, – сухо ответил Широ, не скорбя ни единым словом по моей соплеменнице.

Я, если честно, особого сочувствия в душе тоже не наблюдала. А вот жалость к себе была и в избытке. Я – последняя. Чувствовала себя вымирающим животным, точнее, вымершим. Одна особь, тем более бракованная малость, не показатель.

– Из-за этого совет помешался на моей безопасности? – Вторая догадка в моем исполнении за сегодня и снова в точку.

– Да, Суа. Я не хотел тебя тревожить, как и ограничивать твою свободу. Не твоя вина, что род банши уничтожен. Но вот совет придерживается другого мнения. Мне жаль, девочка моя. – Мне ободряюще улыбнулись и послали облачко расслабляющего благовония на основе лаванды.

– Что насчет Палана? – Сейчас лучшим для меня было сменить тему.

– Висит мертвым грузом на твоей шее, – обрадовал меня Широ.

– С чего это на моей? – Я удивленно округлила глаза.

Мне ответил Ласкан:

– С того, что ты теперь старшая, согласно их иерархии. Ты хранительница и неважно кого из братьев. Вот если бы у Палана был lani, он и был бы главой, а так остаешься только ты.

– Но у меня есть Кайа, зачем мне его зверобратец?

– Данка, ты ему сама позволила пойти с тобой. Связь между братьями оказалась слишком сильной, чтобы разорвать, и ты приняла ее. Сама приняла, не заставляли. Теперь майся, бестолковая. Раньше надо было думать, – Ласкан снова стал противным и язвительным. Он что, пьет вредность на завтрак?

– Баск, он шутит, да? – Я с надеждой взирала на эльфа. Ну хоть ты пожалей меня.

– Боюсь, это правда. Теперь ты за них в ответе. По крайней мере, пока Палан не найдет своего хранителя. – Баск в упор посмотрел на зверобратца, намекая, что процесс надо бы ускорить.

– Сожалею, что мое вскрытие откладывается, миледи. – Никак не отреагировав на предупреждающие взгляды, кельпи скалился во все свои лезвия. Чтоб они повыпадали от наглости.

– Знаю я степень твоего сожаления, – буркнула, насупившись, я. – Что там с герцогом, чтоб он не ладен был?

Я перевела разговор на нейтральную тему, ибо желание придушить и попинать от души хладный труп водного коня было зудящим и почти нестерпимым.

– Это отдельный разговор и не для посторонних ушей. – Широ внимательно посмотрел на Алкая и Ласкана, не обделив и кельпи безразличным взглядом. – Дела империи, – произнес он, будто это все объясняло.

Не заостряя внимание на секретности, и, проигнорировав мой вопрос, Баск снова вернулся к насущным вопросам, считая объяснения главы разведки исчерпывающими.