Я поймаю тебя, Лисица!

Анастасия Маркова

* * *

Глава 1

Летняя ночь выдалась тихой, теплой и удивительно ясной. Ни ветерочка, ни малейшего облачка. Огромная белая луна плыла по чернильному небу, роняя на землю холодные серебристые лучи и освещая все вокруг.

Время было позднее, темные дела сделаны, следы пребывания у подножия Сумеречного холма уничтожены. Следовало возвращаться. Казалось, Молния почувствовала настрой, поскольку вдруг подняла голову, фыркнула и нетерпеливо забила копытом.

«Потерпи, милая, – мысленно обратилась к любимице, мечтавшей поскорее очутиться в родном стойле. – Еще немного – и поедем домой».

Лошадь, точно услышав, успокоилась и продолжила щипать траву.

– Сколько сегодня? – взволнованно спросил Пирс и суетливо провел широченными ладонями по поношенной куртке.

В свои двадцать он обладал уже внушительным ростом, широким разворотом плеч и удивительно грубым голосом – всем необходимым для нашего незаконного дела. Джон, лишь немного уступающий по размерам брату-близнецу, скалой навис надо мной, выказывая аналогичное нетерпение.

– Сейчас узнаем. Думаю, немало, – я высыпала на плоский камень содержимое кошелей, торопливо разделила на три равные части и заключила: – По пятьдесят серебряников на каждого.

Пирс довольно присвистнул и благоговейно произнес:

– Хороший улов. Давно нам так не везло. При разумной экономии денег хватит на недели две. Если, конечно, кто-то не будет тратить их на разукрашенных девиц, – на последней фразе он значительно повысил тон и одарил двойника красноречивым взглядом.

– А что я? Я ничего, – развел тот руками.

При упоминании трактирщиц глаза Джона загорелись еще ярче. В отличие от брата, он любил покуролесить, провести полночи в каком-нибудь увеселительном заведении и спустить в трубу пару серебряников, которые правильнее было бы потратить на еду или отрез ткани.

– Вот именно, что ничего, – прорычал Пирс, в порыве эмоций делая шаг вперед. – Ничего не только в твоем в кармане, но и на полках у нас в кладовой. Более того, скоро открытие сезона. Джоанна и Сильвия достигли совершеннолетия. Пора им замуж. Чем удачнее выйдут, тем лучше. Осенний бал идеально подходит для дебюта, но в тряпье девочек не выставишь напоказ. Их нужно одеть и обуть должным образом. За какой шиш?

– Ты старший, тебе и думать, – повел брат плечом. – Я, может, хочу пожить в свое удовольствие. Сначала отец не давал, теперь ты…

– Ах ты, щенок! – взвился друг пуще прежнего. – Как развлекаться, так за свой счет, как есть – за мой? Не выйдет, Джон! Тебе следует помнить, когда отправляешься всякий раз в трактир, что у нас самих семь голодных девиц. Еще маменька, не оправившаяся от удара!

Пирс родился на два часа раньше брата, поэтому с первых дней жизни значился наследником. Внезапная смерть главы рода не принесла ему ничего, кроме потрясения, боли и несметных долгов, грозивших оставить Корбов без крыши над головой. Друг крутился, подобно белке в колесе, брался за любое дело, лишь бы заработать серебряник, тем временем как Джон ни о чем не заботился.

– Перестаньте, – вмешалась я в спор и встала между молодыми мужчинами, опасаясь, что они сейчас подерутся.

Я разделяла чувства Пирса, поскольку сама находилась в схожем положении, однако угрозами он ничего не добьется. С близнецом нужно было беседовать иначе, мягче, едва ли не умасливать.

– Уверена, твой брат все осознал и обязательно поможет деньгами. Правда, Джон? – спросила елейным голоском, не впервой взяв на себя роль переговорщика.

Ответа не последовало. Его взгляд был устремлен к подножию холма. На лице ни единой эмоции. Казалось, Корб витал где-то в облаках, но затем внезапно поднял вверх указательный палец, призывая нас к вниманию, и возбужденно воскликнул:

– Слышите!

Я опустила голову и закрыла глаза. Слух усиливался в подобные моменты. Спустя пару секунд ухо уловило стук копыт.

– На что намекаешь, Джон? – осведомилась недовольным тоном.

– Разве неясно? – уставился он на меня. – Ты ведь самая сообразительная из нас.

– Лимит исчерпан. Не стоит искушать судьбу. Она и так слишком благосклонна к нам. За два года ни одного заявления.

Благодаря дружбе Пирса с городским констеблем и его пятничным посиделкам за карточным столом, мы всегда были в курсе событий.

– На кого заявлять? – с его губ сорвался смешок. – «Разбойники» побеждены, ничего не украдено, все целы и невредимы… Сибилла, пожалуйста, – взмолился Джон, – давай еще разок устроим представление. Неужели нам помешают лишние деньги?

– Сибилла права, – друг встал на мою защиту. – Мы сорвали сегодня неплохой куш. Пора по домам. Вернемся через неделю.

В подтверждение сказанного Молния одобрительно заржала.

– Давайте хотя бы глянем, кто там несется, – не унимался Джон. – Если почтовая карета или кто-то из наших, то сядем на лошадей и поскачем в город. Но вдруг повезет?

Своих мы никогда не трогали. Они запросто могли узнать кого-либо из нас по голосу или жесту, что сулило проблемами. Дилижансы не останавливали, поскольку брать с их пассажиров зачастую было нечего. Караван карет, обозы торговцев тоже пропускали. Беспокоить их себе дороже. Как правило, подобных сопровождала профессиональная охрана – десяток довольно сильных магов. Роскошные одиночные экипажи – вот наша цель. Их-то мы и дожидались в засаде. Учитывая, что Графорд располагался на Золотом пути – дороге, связывающей Восток и Запад, – таковых было пруд пруди.

– Пирс, дай магический монокль, – продолжил упорствовать близнец, протягивая к брату лопатообразную ладонь. – Твоя взяла! Я отдам пятьдесят серебряников при условии, что позволишь посмотреть в монокль и уговоришь Сибиллу поучаствовать в спектакле, если это наш случай, – добавил он, когда брат и пальцем не пошевелил.

После коротких раздумий друг достал из кармана куртки артефакт и передал близнецу. Его поступок заставил меня напрячься и смерить Джона хмурым взглядом. Но тому было все нипочем, ведь ему удалось пошатнуть решимость брата.

– Ух ты! Видели бы вы этот экипаж, – басовито захохотал Джон через некоторое время. – Столько огоньков! Наша башня под Новый год не сравнится с этим мчащимся факелом. На нем точно богатая дамочка разъезжает. Ни один нормальный мужчина не станет колесить по стране на подобной карете, – заключил он и протянул мне артефакт: – Сибилла?

Я надела магический монокль и увидела, что к нам приближается роскошная лакированная карета цвета спелой вишни, снизу доверху увешанная фонариками. Дверцу украшал герб в виде рычащего трехглавого льва. Мне впервые довелось сталкиваться с таковым, возможно, поэтому он внушал ужас и настораживал.

Многие факты были в пользу Джона: кричащая карета, отсутствие стражи. Тем не менее шестое чувство подсказывало, что не стоит связываться с этим «факелом».

– Пора решать. Времени на подготовку почти не осталось, – нарушил подстрекатель тишину и обратился к близнецу: – Пирс?

– Я не против, – сдался под его напором друг.

Меня даже спрашивать не стали – мое слово ничего уже не значило. Раз большинство «за», значит так тому и быть. Незыблемое правило. Однако я вознамерилась отговорить братьев от затеи.

– У нас закончились дротики со снотворным, – привела весомый довод.

– Еще два есть, – Джон вынул из кармана штанов металлический футляр и продемонстрировал парочку деревянных палочек, заостренных на одном конце и с перышками на другом. – Остались после неудачной вылазки.

Первая попытка провалилась, и я предприняла другую:

– Зелье может не подействовать.

– Проверим. Не подействует – сбежим, – пожал провокатор плечами.

Словно по команде, братья надели черные шелковые маски, взобрались на лошадей и понеслись к подножию холма. Джон прямо на скаку взялся нагонять плотный туман. Его беловатые клубы стелились понизу, запутывались в высокой траве, кустарниках и торопливо продирались сквозь них. Будучи неплохим иллюзионистом, Пирс создавал свои точные копии, одну за другой, пока по обеим сторонам дороги, будто могучие дубы, не выросло человек двадцать.

Сделав глубокий вдох, я подошла к любимице и нежно погладила по гриве. Молния заржала и стала носом обследовать карманы дублета в поисках угощения.

– Ничего нет, родная. Все вкусное закончилось.

Я подняла ногу, поставила в стремя, подтянулась и поддала лошади в бок, едва устроилась в седле. Гнедая двинулась вперед рысью. Корбы тем временем достигли дороги и стали ждать сигнала. У раскидистого дерева, служившего мне укрытием, кобыла сбавила ход. Даже поводья не пришлось натягивать, будто наперед знала каждый шаг.

Карета меж тем приближалась, стук копыт нарастал. Благодаря бесчисленному количеству огней, ее было видно невооруженным глазом. Но без артефакта в нашем деле все равно не обойтись. Надев его, я высчитала приблизительную скорость движения экипажа и затаилась. Сердце бешено колотилось, заглушая усиливавшийся грохот, похолодевшие внутренности сжались от волнения.

Чтобы не проворонить нужный момент, мне приходилось каждые десять секунд смотреть в монокль и сверять расстояние, которое быстро сокращалось. Как только горящий «факел» показался из-за поворота, я откупорила склянку с зельем, меняющим голос, пригубила немного, натянула чуть ли не на глаза красный платок и призвала магию. В воздухе тотчас появилась шаровая молния.

В очередной раз воспользовавшись артефактом, поняла, что медлить более было нельзя, если, конечно, не хотела упустить экипаж и остаток ночи выслушивать о себе нелицеприятные факты.

Собираясь с духом, я закрыла глаза и отсчитала:

– Один… Два… Три!

Шаровая молния сорвалась с ладони и взорвалась в сотне дюймов от четверки вороных коней. От неожиданности они встали на дыбы и помчали карету с немыслимой скоростью. Новая сфера вынудила их снизить ход, а незримая подушка из уплотненных воздушных потоков вовсе остановиться.

Братья без промедления выскочили из засады и бросились к экипажу. Джон на бегу зарядил дротиками духовое ружье и поочередно уложил возничих. Пирс умело руководил ватагой иллюзий, отчего создавалось, что карету под дикое улюлюканье окружала банда разбойников, а я… я сжала бока гнедой и помчалась к Корбам.

Друг тем временем открыл лакированную дверцу и прогромыхал:

– Жизнь или деньги?!

Его свирепый голос наряду с исполинскими размерами определенно внушали ужас. Пожалуй, даже я лишилась бы чувств, повстречай посреди ночи схожего незнакомца. Неудивительно, что пассажиры зачастую впадали в панику, реже в полный ступор. Зато как щедро благодарили после за спасение. Особенно, напуганные до полусмерти молодые леди…

Фраза, набившая всем троим оскомину, служила мне сигналом.

– А ну прочь, мерзавцы! – прокричала я чужим голосом, приближаясь к цели. – Поживиться вздумали? Сейчас я вам устрою!

Пирс с глухим рычанием закрыл дверцу, отлип от экипажа и пошел на меня с «бандой разбойников». Я соскочила с любимицы и создала искрящуюся сферу. Стоило ей взорваться возле парочки иллюзий, как они развеялись. Пользуясь моментом, Джон рванул в лес, что стеной возвышался по другую сторону дороги, призвал магию и взялся раскачивать верхушки деревьев. Лучший друг устремился вслед за братом, тем временем как «бандиты» под пронизывающий до дрожи скрип принялись окружать меня. Уверена, этот момент заставил замереть сердце многих пассажиров. Но ведь так и задумывалось!

Раз за разом я создавала молнии, порой, для пущего эффекта, по две сразу. Светящиеся шары прореживали ряды «преступников», тела которых скрывал плотный туман, неустанно стелившийся над землей. Джон держал ухо востро. В какой-то миг он счел, что качающихся елей мало, и в воздухе залетали разлапистые ветви. Они нередко приземлялись прямо у ног, вынуждая меня напрягаться и перепрыгивать через преграду. Сердце тяжело билось о ребра, пот струился по вискам, по затылку, стекая за ворот дублета. Ни один вдох не приносил желанного облегчения. Я контролировала ситуацию, но до зуда в ладонях хотелось взять и мощной сферой уничтожить сразу всех «бандитов», чтобы в одночасье положить конец сегодняшней ночи. Впрочем, я так и сделала, как только Пирс скрылся из виду.

На восстановление дыхания ушло около минуты. Едва тело перестало напоминать натянутую до предела струну, а магия в груди успокоилась, я подошла широким шагом к экипажу, устало взобралась на козлы и окинула беглым взглядом спящих возничих. Убедившись, что их жизни ничего не угрожает, выдернула дротики – у одного из ноги, у другого из плеча – и спрыгнула на дорогу. Настал самый приятный в деле момент – получение награды.

Следовало поспешить, ведь через пять-десять минут извозчики проснутся, тем не менее я оправила дублет, прочистила горло и лишь тогда открыла дверцу со словами:

– С вами все хорошо? Не пострадали? – прозвучали взволнованные нотки – то, что нужно! – Возничие и лошади в порядке, только испугались сильно. Сейчас они придут в себя, и вы сможете продолжить путь.

На долю секунды мне показалось, что экипаж пуст, но уже в следующий миг раздался удивительно ровный мужской голос:

– Рад слышать. Как сам? Сильно пострадал?

Взгляд тотчас устремился на звук. Пассажир сидел в левом углу кареты, абсолютно спокойный, что поразило меня до глубины души и заставило насторожиться. Черный сюртук сливался с царившим внутри полумраком, его присутствия не выдавало даже малейшее колебание ветра, словно воздушная стихия предпочитала обходить экипаж стороной.

– Не особо, – нашла в себе силы отозваться. – Пару царапин и синяков.

– Похвально. Один против стольких бандитов и без увечий… – я уловила сарказм, что не предвещало ничего хорошего. – Ты так доблестно сражался за мою жизнь, что я загляделся… Долго репетировал?

«Похоже, удача отвернулась от нас сегодня. Не стоило ее испытывать», – пронеслась в голове тревожная мысль.

Мужчина подался вперед, и потолочный фонарь осветил красивое лицо с аристократическими чертами. Наряду с надменным выражением они кричали о высоком происхождении. Столкнись мы при других обстоятельствах, я непременно залюбовалась бы этим светловолосым лордом, мало без чего уступающего по размерам Корбам. Однако в данную минуту мне хотелось лишь поскорее распрощаться с ним.

Незнакомец неотрывно смотрел на меня глазами цвета потемневшего серебра. Под его пронизывающим взглядом любое живое существо должно было поежиться. Только не я! Впрочем, сердце сделало странный скачок, пульс зачастил.

– Зря вы думаете, милорд, что я с ними заодно. Просто ехал по той же дороге, увидел разбойников, решил помочь, а вы, нет, чтобы поблагодарить, бросаетесь ложными обвинениями.

– Тогда почему твое лицо скрыто платком? – задал он вопрос, который ни за что в жизни не пришел бы на ум всполошенному человеку.

– Не хочу пугать окружающих уродливым шрамом.

– Чего тебе надо? Денег? – обманчивый мягкий тон не скрыл прозвучавшую в голосе смертельную угрозу.

Терпение незнакомца было на исходе. Судя по кряхтению и постанываниям, что улавливало ухо, начали пробуждаться извозчики. Значит, времени тоже почти не осталось. Следовало поскорее уносить ноги, пока была возможность.

– Пару серебряников на починку дублета не помешали бы, милорд, – я указала пальцем на дыру и оторванный карман, – но, учитывая ваш воинственный настрой, ничего не нужно. Хорошего пути! Да хранят вас и дальше высшие силы.

Серые мужские глаза сузились и превратились в щелочки. Казалось, он разгадал мой план, ведь я шага не успела ступить, как его рука неожиданно метнулась вперед и схватила меня за запястье.

– Не так быстро, паренек!

В пальцах незнакомца чувствовалась невообразимая сила. В попытке высвободиться из железных тисков я интуитивно отпрянула, но сразу была притянута обратно. Мне тотчас стало ясно, что мужчина выйдет победителем, если его немедленно не застичь врасплох. Пробудив магию от спячки, я ударила аристократа по руке легким разрядом. От неожиданности он отдернул кисть, но прежде я ощутила неприятное жжение там, где большой палец блондина впивался в запястье. Пользуясь его замешательством, я отскочила назад и бросилась бежать. Ужас, череда ругательств и злобное мужское рычание придавали сил. Наверное, поэтому я домчалась до любимицы и перекинула ногу через ее спину до того, как незнакомец выскочил из экипажа.

Интуиция приказывала немедленно спрятаться где-нибудь подальше отсюда, но неведомая сила удерживала меня на расстоянии ста дюймов от светловолосого красавца. Усевшись неестественно прямо, я восстанавливала дыхание и… не сводила глаз с загадочного мужчины. Он так же неотрывно смотрел на меня, словно горел желанием запечатлеть в памяти мой образ.

Невесть откуда поднявшийся ветерок коснулся лица, как бы поторапливая. Явно магического происхождения. Пирс был прав, следовало убираться подобру-поздорову.

– Мы еще встретимся, паренек! Я тебя поймаю, хитрый лис! Вот увидишь! – взорвал ночную тишину грозный голос блондина.

Слова походили на клятву, однако ее исполнение казалось маловероятным. Я торжествующе усмехнулась, отдала аристократу честь, приложив ребро ладони ко лбу, сдавила пятками бока Молнии и помчалась в обратном направлении от пути следования роскошного экипажа. По истечении пары минут езды направила гнедую по едва заметной тропе, ведущей в лес, где меня дожидались Корбы.

– Чего так долго? – взволнованно спросил Пирс, стоило пересечься взглядам.

– Еле ноги унесла. Мутный тип. Ни капельки не испугался, словно ждал чего-то подобного, – приглушенно отозвалась я, приспустив платок, и провела пальцем по запястью.

Жжение по-прежнему преследовало меня, хотя давно должно было пройти.

– Я вообще думал, что карета пуста, – поддакнул друг.

– Слышите! – Джон в привычной манере поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию.

Мы сразу распознали размеренный стук копыт, после увидели поисковую сферу.

– Ложись, – приказала я.

Корбы вслед за мной спешно распластались на земле. Подстрекатель зашептал заклинание, и клубы тумана взвились над нашими телами, затем и над лошадьми. Красный шар около пяти минут рыскал по лесу. Стоило ему исчезнуть, как лакированная карета пришла в движение. Наконец-то можно было выдохнуть.

Мы встали, отряхнули руки, одежду, молча взобрались на лошадей и секретными тропами устремились в город.

Был четвертый час, когда наша тройка добралась до моего дома.

– Спокойной ночи, милорды! – я спрыгнула на землю и исполнила реверанс.

Вслед за мной Корбы спешились с кобыл и отвесили глубокий поясной поклон, приложив лопатообразные ладони к могучей груди.

– И вам, леди Бланшет, – пожелали братья в ответ.

В следующий миг Пирс извлек из седельной сумки бумажный сверток и протянул мне. Внутри оказались пирожки с вишней – любимая выпечка сестры.

– Это тебе и Аралим. Кухарка испекла поутру, я приберег вам пару.

Друг сильно покраснел под моим испытующим взглядом. Было забавно наблюдать, как покрываются румянцем щеки такого детины. В то же время хотелось плакать.

– Пирс, я люблю тебя, как брата, но не хочу, чтобы ты им становился. Даже не поглядывай в сторону сестры. Несмотря на ваши чувства, брак не принесет счастья ни тебе, ни ей. К тому же наши матери не дадут согласия. Тебе следует подыскать более выгодную партию и привести за ее счет в порядок дела. Воспользуйся Осенним балом, найди безродную, зато богатую невесту. Тогда мир засияет красками. Не можем же мы вечно скакать по холмам. А за пирожки спасибо!

Не дожидаясь возражений, я взяла под уздцы Молнию и устало побрела к конюшне. Скоро рассвет. Вопреки усталости, со сном стоило повременить. Для начала нужно было дать горничной пару серебряников и наказать пополнить в кладовой запасы, иначе завтракать придется опять горячей водой и сухарями. Благо, ближайшие две недели волноваться было не о чем. С приходом утра Огненная лисица исчезнет. Ее место займет Сибилла Бланшет – леди из высшего общества и посредственная воздушница.

В родных стенах я была в безопасности. Тогда почему внутренний голос шепчет другое? Почему перед глазами то и дело возникает образ таинственного блондина, а в ушах стоит его клятва? Не к добру!

Глава 2

Я переступила порог дома, закрыла входную дверь и вздрогнула, настолько оглушительным показался стук в совершенно пустом холле. Не зря говорят, что на воре горит шапка. Я не считала себя таковой, однако язык не поворачивался назвать мое занятие праведным. Но что делать, если наша ситуация была не намного лучше, чем у Корбов?

Из некогда богатого убранства в холле осталось лишь овальное зеркало у входа. Ценную мебель из Розового и Мраморного залов, произведения искусства и даже ковры несколько лет назад отобрали кредиторы, менее дорогие вещи пришлось продать. Спальни здешних обитателей тоже заметно опустели. Голубая гостиная – единственное место, которое не подверглось набегам заемщиков и где мы могли принять гостей без урона для репутации.

Ноги подкашивались от усталости, в голове ощущалась тупая боль. Тело молило об отдыхе. Тем не менее я стянула дублет, рубашку, что Пирс нашел среди старых вещей, накинула просторную тунику, убрала одежду в холщовую сумку и направилась в дальнюю часть дома.

Худенькая девушка в черном платьице и некогда белом фартуке вскочила с хлипкой табуретки и исполнила реверанс, как только я вошла в кухню.

– Доброе утро, миледи! – воскликнула она и встревоженно покосилась на холодную плиту. – Вы сегодня рано… Пока ничего не готово, но я мигом могу что-нибудь состряпать. Чего желаете?

На губах невольно поселилась благодарная улыбка. Розанна и ее мать – единственные, кто не пожелал покинуть дом, когда мы столкнулись с финансовыми трудностями и не имели больше возможности платить многочисленным слугам. Несмотря на крохи, что доставались им, они по-прежнему обращались с нами, как с представителями высшего общества, то бишь почтительно и с толикой благоговения.

– Ничего, Розанна. Я не голодна, – к счастью, голос прозвучал достаточно убедительно.

На самом деле мне ужасно хотелось есть, но в доме практически не осталось продуктов. Хорошо, если у девушки получится отыскать пару луковиц, с десяток яиц и шесть-семь картофелин. Конечно, я запросто могла умять два пирожка с вишней, один из которых предназначался Аралим, и не напоминать ей лишний раз о Пирсе, но предпочла поступить по совести – разделить их между сестрой и маленьким братом.

Я взяла табуретку, тоже шаткую, аккуратно опустилась на нее, запустила руку в кошель, достала четыре серебряника и положила на стол перед горничной.

– Держи, Розанна. Это тебе с мамой за два месяца работы. Прости, что снова задержали плату.

Карие девичьи глаза загорелись от восторга.

– Будет вам, миледи, – махнула она рукой и сгребла в карман деньги. – Мы все прекрасно понимаем, видим, как вы крутитесь. К тому же ваша семья очень добра была к нам с матушкой в свое время. Да и теперь не обижаете. Пусть боги пошлют вам хорошего и очень богатого мужа, – обычно неразговорчивая и стеснительная служанка болтала без умолку.

Меньше всего в данный период жизни я помышляла о замужестве. Опешив от услышанного, поблагодарила горничную за пожелание. Впрочем, в следующий миг пришла в себя, снова порылась в кошеле и достала еще три серебряника.

– Сходи, пожалуйста, на рынок, купи мяса, ветчины, овощей и еще чего-нибудь на свое усмотрение. И чая не забудь, а то уже пару дней как только воду пьем.

Розанна смела со стола деньги, сбросила фартук и схватила дырявую корзинку со словами:

– Есть ромашка моего сбора, но у вас от нее сыпь по телу, – осознав, что ляпнула лишнего, девушка залилась румянцем и смущенно выпалила: – Скоро вернусь. Завтрак сегодня будет по истине императорским.

Через мгновение горничная, словно гонимая невидимой метлой, вылетела из кухни. В итоге я осталась одна. Холодная плита отчего-то не давала покоя. Призвав магию, разожгла угли небольшой искоркой. Едва разгорелся огонь, поднесла к нему руки и простояла так около пяти минут, затем развернулась и поплелась на второй этаж. Стоило подняться на верхнюю ступеньку, как мне навстречу выскочил мальчик шести лет. Сонный, весь взъерошенный и явно испуганный.

– Сибилла! – воскликнул он и сомкнул тоненькие ручки за моей спиной, точно искал защиты и утешения.

– Чего не спишь, головастик?

Прозвище было нелепым, но оно прилипло к Адимусу с того дня, как отец впервые произнес его.

Я ласково провела ладонью по светлой макушке и приподняла указательным пальцем угловатый подбородок брата, вынуждая показать лицо, которое оказалось заплаканным.

– Мне приснилось, что я остался один. Совсем один. Меня все бросили… – всхлипнул он и выпалил со злостью: – Как папа!

Я опустилась на колено, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и вытерла мокрые дорожки с детских щечек.

– Мы очень любим тебя, Адимус, и ни за что не бросим. И папа тебя не бросал.

– Тогда почему его все еще нет? – пробормотал брат так тихо, что мне с трудом удалось разобрать слова.

– Он скоро вернется. Вот увидишь, – я старалась говорить твердо, но голос дрожал. От гнева, обиды, накопившейся усталости. – Папа не уехал бы от нас, будь его воля. Он сделал это только ради тебя, родной, чтобы в будущем ты не знал нужды, – заметив недоумение на лице брата, пояснила более простым языком: – Смог покупать, что угодно.

– Что угодно? – вмиг оживился он. – Даже апельсиновый зефир?

– Даже апельсиновый зефир, – устало кивнула я.

– И пончики в шоколаде? – не унимался Адимус.

– Их тоже. При условии, что твоя жена не будет ярой пропагандисткой здорового образа жизни и не посадит тебя на овощи, как сейчас модно.

– Не хочу становиться кроликом. Да и зачем мне жена, если у меня есть ты, мама и Аралим? – озадаченно спросил брат.

– Мы не вечны, головастик. Вдобавок на тебе лежит долг по продолжению рода, и ты обязан его выполнить. Иначе к чему будут все папины старания?

– Конюх сказал, что у женщин после свадьбы сильно портится характер и внешность, – привел он очередной довод.

– Не слушай старого дуралея. У него шесть сыновей и пять дочек. Как думаешь, появилось бы на свет столько детей, не люби он свою жену?

После короткого размышления Адимус помотал головой. Вряд ли брат понимал, о чем я толкую, главное, он совершенно успокоился. Однако заниматься им в столь ранний час после безумной ночи абсолютно не было сил. Я мечтала забраться скорее в постель и хоть немного отдохнуть, правда, оставить головастика без присмотра тоже не могла. Казалось, ситуация безвыходная, но мне в голову пришла замечательная идея – подкупить брата. Вернее, попытаться.

– Сейчас пять утра. Давай ты поспишь еще пару часов или тихонько посидишь в своей комнате, а за это получишь кое-что вкусное? – предложила я елейным голоском.

Голубые глаза брата загорелись, живот жалобно заурчал. Он готов был наобещать мне с три короба, лишь бы получить обещанное. Я прекрасно это понимала, поэтому собиралась предпринять меры по присмотру за неугомонным ребенком. Выудив из бумажного пакета пирожок с вишней, протянула Адимусу и поднялась.

– Ух ты! – восторженно воскликнул он и вприпрыжку бросился в детскую.

Я прошла за ним, поставила несколько маячков, пожелала приятного аппетита, хотя сильно опоздала, поскольку от пирожка к тому моменту остались рожки до ножки. Проследила, чтобы брат улегся в постель, закрыла дверь и направилась в свою комнату с мыслью, что не мешало бы поговорить с конюхом. Нужно попросить его избегать подобных бесед и неуместных реплик при Адимусе, который тянулся к тому, как к единственному мужчине в нашем окружении. Именно попросить, поскольку разговоры в приказном тоне чреваты последствиями.

Мистер Коньяни не работал у нас более двух лет, но по-прежнему приходил дважды в день исключительно по собственной инициативе, нередко с ведром овса, чтобы накормить, напоить и почистить мою любимицу. Корзина продуктов и один серебряник – все, что мы могли позволить себе в знак признательности. И, пожалуй, перестань он получать даже этот мизер, продолжил бы проведывать своего откормыша. Такой уж мистер Коньяни был человек – добрый, сострадательный, любящий животных, только крайне словоохотливый.

Я вошла в комнату и обвела беглым взглядом. Плачевность нашего положения бросалась в глаза: на стенах не было ни одной картины или гобелена, покрывало на узкой кровати давно полиняло, голубая обивка на единственном кресле истерлась, теперь на нем виднелась дыра. Овальное зеркало помутнело и требовало замены, дверца платяного шкафа покосилась и висела на честном слове. Скорее всего, с последней не возникло бы проблем, окажись в доме мужские руки. Но их не было, а моих умений хватало лишь на неделю, затем дверца снова слетала с верхних петель.

Спрятав деньги в тайник, стянула тунику и штаны, надела сорочку, убрала вещи в шкаф, сложила покрывало и медленно опустилась на кровать. Кожа на запястье после встречи с загадочным блондином продолжала зудеть, вдобавок покраснела и начала походить на ожог круглой формы. Мне стоило открыть энциклопедию по магии и попробовать отыскать причину, однако усталость взяла верх. Очевидно, я отключилась прежде, чем голова коснулась подушки, поскольку последнее, что запомнилось – ухмылка на лице незнакомца, ни с того ни с сего возникшая перед внутренним взором.

Я проснулась от громкого стука в ушах. Сработали маячки. Адимус покинул-таки детскую. Сбросив одеяло, поднялась с постели, накинула на ходу халат и выскочила в коридор. Брат резвился под присмотром Аралим. Можно было выдохнуть и со спокойным сердцем вернуться в кровать, но часы показывали начало десятого, да и желудок устроил демарш, раз за разом скручиваясь до боли в тугой узел и громко урча при этом. Пришлось подойти к шкафу, взять с вешалки домашнее платье и направиться в уборную, чтобы привести в порядок внешний вид. Без помощи слуг. Жизнь научила справляться самой.

Гонимая голодом, я управилась за четверть часа и значительно ускорила шаг, почуяв в холе умопомрачительные запахи. Наряду с ними из столовой доносились звонкие, полные энтузиазма голоса обитателей дома. Родным явно хотелось поскорее приступить к завтраку, но из-за моего отсутствия вынуждены были тренировать терпение.

Я заулыбалась, когда увидела, что стол сегодня ломился от изобилия еды. По центру стояло круглое блюдо с ломтиками ветчины и козьего сыра, рядом в рамекине лежали крупные соленые оливки, в креманках своего часа дожидался лимонный мусс, на десертной тарелке – пирожные с белковым кремом. В заварнике настоящий ароматный чай, а не ромашка или обычная горячая вода.

Мы редко могли позволить себе подобную роскошь. Но не питаться же изо дня в день только овощным супом, если выдался шанс попировать?

– Доброе утро! – необычайно бодро пожелала я собравшимся, заняла привычное место и обратилась к служанке: – Нам очень повезло с тобой, Розанна. Твои старания заслуживают похвалы.