Читать книгу: «Любовь, песок и правда»
Как всё началось
Песок пустыни поднимается. Пожилой ящер надевает зелёные очки и прижимается носом к окну. Песчинки за окном левитируют и сталкиваются друг с другом в воздухе. Ящер слушает их шуршание и улыбается стихии. Наконец-то он чувствует себя на своём месте. Гребень ящера на голове топорщится наверх. Его, как и песок тянет к звёздам. Ящер приглаживает свой ирокез тонкими чешуйчатыми пальцами и подходит к большой книге. Открывая её на первой странице, он начинает писать:
«Эта история должна быть записана, чтобы потомки, кем бы ни стали, истинный путь распознали. Я, профессор природных наук Угундий, четыреста сорок пятого года рождения от появления Ар, описываю события пятисотого года. Когда-то мы все были людьми. Один народ под одним фиолетовым солнцем».
Угундий отрывается от письма, кладёт перо и с лупой рассматривает пожелтевший листок с изображением обнажённой женщины. Стыдливо прикрывая голое тело, та протягивает древний фрукт мужчине.
«У древних людей была нежная гладкая кожа. Особенно нежной она была у женщин. Волосы были преимущественно на голове. Никаких хвостов, крыльев и чешуи не было ни у кого. Но люди были царями природы за счёт своего ума. Строили деревянные дома, сажали пригодные в пищу растения прямо под солнцем, а домашние животные паслись свободно по всей округе.
Такой была жизнь пока не взошла Ар. В один день она появилась небольшой точкой на небосклоне и неуклонно стала приближаться. И земля воспылала от жара двух звёзд. В то страшное время реки иссыхали, леса чернели, а горы вырастали за часы, воздвигая новые преграды. Сильные ветры поднимались и гуляли по всей земле, а звери и люди прятались, пытаясь спастись. Ночь для них стала временем Ар, зелёной звезды.
Со временем природа и люди приспособились к новой жизни. Как учёный я проводил наблюдения с тех пор как научился писать. Сейчас наш обычный фиолетовый день длится в среднем восемь часов. Когда фиолетовое солнце Ир садится, мы можем четыре часа любоваться ночным звёздным небом. И после этого всходит Ар. День зелёного солнца длится тоже в среднем восемь часов. Потом наступает день двух солнц, самое жаркое время, но зато на четыре часа всё на земле становится легче. На улицу в это время мы не выходим из-за яркого света. Если же погода выдаётся облачная, то птицы летают в этом время выше, и растения расправляют поникшие листья. Наши дети любят это время, да и старикам ходить намного проще. Все описанные явления ещё требуют изучения, как и белый песок Пустыни Правды. Любое живое существо, прикоснувшись ко всегда тёплым частицам, способно изменить цвет песка. Он не поддаётся ни власти, ни убеждениям. Это сильно пугает людей. Как ученый я проводил испытания и наблюдения и сделал вывод: всех пугает мысль, что песок может показать нечто скрытое в нас самих».
Угундий замечает, что в чашке давно уже кипит налитый чай. Ещё один странный феномен дня двух солнц. Угундий осторожно отпивает глоток и продолжает писать.
«Тогда, пятьсот лет назад появление Ар в нашей жизни было катастрофой. Стало настолько жарко, что часть людей ушла жить в подземные прохладные пещеры, где сады и водопады уходили вглубь земли и были скрыты в тени каменных навесов. Эрнанд, кто повёл туда людей, боялся, что еды может не хватить всем. Люди, оставшихся на поверхности, под предводительством Борланда, пытались проникнуть в пещеры, но столкнулись с сильным сопротивлением.
Пока люди воевали за место в тени, природа тоже искала способ выжить. Из под земли вырывался ветер, образуя воронки, а деревья смыкали ветки. Вокруг пещер эрнандцев образовывался необычный лес, названный Ветролесьем, с сильными ветрами и движущимися деревьями. Растения и животные словно объединились и создали уникальный мир, который живёт по своим собственным законам.
Долгое время борландцы спасались в тени леса, но бесконечные войны с эрнандцами научили Ветролесье противостоять и людям. Лес оттеснил людей, и если эрнандцы вновь спустились в пещеры, то вышедшие в пустынные земли борландцы сильно изменились под светом двух солнц. Так в пятидесятом году (от появления Ар) образовались две страны, Эрнандия и Борландия, разделённые Ветролесьем. Только руны открывали проходы в мистическом лесу. Их принёс первый оракул, слышащий Бога. Чтущие путь правды приняли руны и отказались участвовать в войне. Назвав себя Стражами Мира, они ушли в Земли Монстров, где животные под светом Ар превратились в чудовищ».
Угундий смотрит на закрытую колбу, в стенки которой бьётся левитирующий песок розового цвета. Старый ящер вспоминает Близард. Юная зеленоглазая принцесса Борландии, которой Угундий преподавал науки. В её присутствии песок часто окрашивался розовым.
– Тётушки говорят, на Ар живут боги, и они следят за нами. Если рождаешься в день двух звёзд, то за тобой они следят особенно пристально, – говорит маленькая Близард, одёргивая внезапно застывшего профессора за сюртук.
– Наука не может это проверить, принцесса, но кое-что другое может астрономия. Рассчитать длину зелёного дня в следующей весной, учитывая изменения угла наклона. Попробуем сделать это вместе?
– Скучно, ужасно скучно, – возмущается Близард, возвращаясь за парту.
– Как могут быть скучна астрономия? Если бы я мог, то я бы построил целый дом только для изучения звёзд, – удивляется Угундий возле доски, исписанной формулами.
– Ужасно скучна Ваша астрономия, профессор.
– Что же Вы хотите изучать, принцесса Близард?
– Расскажите лучше про эрнандцев-киборгов!
– Опять?
– Да, расскажите, почему они такие злые? Родители всегда кричат, когда о них говорят.
Угундий со вздохом возвращается в свой кабинет, смахивает тёплую слезинку воспоминаний с щеки и продолжает писать:
«Технический прогресс в пещерах шёл быстрым темпом. Сначала эрнандцы нашли бирюзовых слизней. Выделения этих созданий эрнанцы наносили на свои раны. Потом эрнандцы стали замечать, что бирюзовая слизь не только заживляла плоть, но и помогала сращивать тело с неживыми протезами. Сейчас спустя несколько сотен лет мы называем их людьми-киборгами.
Зелёный свет Ар изменил все живые существа, оставшиеся без защиты на поверхности земли. Многие животные вымерли, как и растения, но некоторые смогли измениться. Если беременная женщина Борландии съедала траву Чудун, то ребёнок уже рождался другим. Изменения были разные, но они позволили детям борландцев однажды перестать бояться света звёзд. Так появились люди-ящеры.
Когда прошло сто лет с появления Ар, два народа уже не могли признать друг в друге людей. Страх побуждал всех бороться за своё место без солнца. Но появились и те, кто не хотел воевать. Они назвали себя Стражами Мира. Выйдя за пределы Борландии и Эрнандии, они стали жить в землях монстров. Огромные чудища склоняли лбы перед смелыми Стражами, и научились жить в мире с ними. А киборги и ящеры продолжали бесконечно воевать друг с другом за Ветролесье. Они причинили друг другу так много зла, что в наше время уже невозможно понять, кто в чём прав, а кто виноват.
Спустя ещё столетие Стражи стали рождаться с перепончатыми крыльями и плотной змеиной кожей. Это позволило им больше не бояться жары. Стражи Мира обосновали в Пустыне Правды город Орбис и построили в нём Храм Равновесия. Самых смелых юношей, готовых пройти испытания, отбирали в служители. Если Песок Правды сохранял белый цвет рядом с юношей, это считалось признаком его душевного равновесия. Если кто-то из служителей начинал слышать Бога и предсказания его сбывались, его избирали Оракулом. Стражи и по сей день считают себя избранными, теми, кому суждено жить в этом мире повелевать остальными. Я, профессор Угундий, много знаю об их жизни и могу с уверенностью рассуждать, что люди должны пересмотреть все утверждения Стражей. Пришла пора признать, что жители Орбиса слишком долго влияли на жизнь остальных людей.
Когда я пишу эту историю, пятисотый год подходит к концу. Многие боялись этого года. Того, что в юбилейный год война между Борландией и Эрнандией погубит всех нас, живущих на этой земле, но обстоятельства сложились наоборот удачно. Перемены начались прошлой весной, в день, когда принцессе Борландии Близард исполнилось восемнадцать. В тот день Герд принёс вести из Ветролесья».
Внезапный стук в дверь отрывает Угундия от книги. Воспоминания улетучиваются как дымка, и профессор поднимает голову к двери.
– Герд, это ты? Заходи.
Дверь со скрипом открывается и молодой Страж заглядывает в комнату.
– Кому же ещё быть, профессор. Привёз Вам еды на следующий месяц. Чуть промешкал и захватил день двух солнц. Теперь песок буду неделю вымывать из одежды.
Не видя возражений на лице профессора, Страж медленно идёт к окну. Скулы Герда покрыты змеиной кожей, сзади сложены перепончатые крылья в полный рост, но в остальном он походит на человека, сошедшего с древних рисунков. Герд останавливается у окна и слушает усиливающийся ветер:
– Вы замечали, профессор, что песок в этом месяце поднимается выше.
– Глупости. Обычный день двух солнц. Звёзды тянут к себе песок и всех нас на небо. Ходить легче, и мои суставы перестают болеть.
– Я всё думаю, что Бог гневается на нас за то, что мы натворили и ждёт проведения ритуала.
– Мы столько сделали, чтобы прервать этот бессмысленный цикл жертв, а ты хочешь снова впасть в древнее безумие?
– Не знаю, профессор. Наш мир очень хрупкий. Оракул всегда об этом говорил. Вы человек умный, может даже не страшитесь смерти, но неужели готовы рискнуть всеми нами?
Угундий недовольно причмокивает и наливает чай Герду, жестом предлагая присесть:
– Если уж встретить смерть, то на своих условиях. Я верю в природу, она мудрее всех богов. Лучше помоги мне сейчас с книгой. Я хочу описать что произошло в этот год. А ты можешь мне помочь как участник событий.
Страж видит, что кресло завалено пыльными книгами. Профессор редко принимает гостей. Герд находит место для книг на полке. Рядом на стене он видит портрет королевской семьи ящеров. Король Листер III, его жена Оргона и их шестнадцать детей. Герд задерживает взгляд на младшей принцессе Близард, но быстро отводит глаза.
– Кто знает, профессор, Ваша наука же не можете объяснить, почему песок такой? Может не так много Вы можете знать со своей наукой.
– Хорошо, Герд, раз ты сейчас здесь, напомни мне миф о сотворении мира, а я запишу за тобой. Так будет честно. Все точки зрения мы учтём.
Герд поправляет свои крылья и садится в кресло напротив профессора. Он чуть покачивается в кресле и смотрит, жмурясь, в потолок.
– История для потомков? Всем детям рассказывают историю происхождения мира. Не знаю как Вы, профессор, могли это пропустить. Вы сразу родились старым?
Угундий недовольно хмурит свои вполне человеческие густые брови, и Герд спешит продолжить:
– Давным давно, когда Наш Создатель поднялся на землю из Царства Ветра, он принёс с собой Песок Правды, но не было никого, кому правда была бы нужна. Тогда сотворил мир сей: землю и воды, небеса и глубины, зверей и людей – всё по своему замыслу, дабы существа земные воздавали Ему хвалу, поклонялись по правде этого мира. Сотворив всё сущее посмотрел он на дела свои и сказал: «Доволен Я». И, благословив землю, Создатель ушёл вновь в чертоги Ветра, оставив во владение мир свой двум сынам – Ка и Ва, близнецам, рождённым из дыхания Его. И дал Он им Завет: «Храните равновесие во всём, что создано; не нарушайте хода Моего замысла и блюдите Порядок, дабы мир не пал».
Герд запрокидывает голову. Ему явно нравится рассказывать эту историю.
– Ты в это веришь, Герд? – прерывает его профессор.
– Кости Ветролесья, конечно, да, я в это верю.
Угундий встаёт с места и начинает ходить по кабинету. Песок за окном опускается и сквозь белую пелену проступают горы. Угундий смотрит вдаль, туда где заканчивается известный ему мир.
– Ну нет, наша жизнь наполнена случайностями, я никогда не поверю, что одно существо могло это создать это, всё предусмотреть, а два человека Ка и Ва могли контролировать наш мир. Извини, Герд, я перебил тебя. Продолжай: и дал Он им Завет, не нарушайте хода Моего замысла и блюдите Порядок, дабы мир не пал.
Герд отпивает немного хвойного чая. День двух звёзд подходит к концу, и вода в чашке больше не кипит. Молодой Страж глубоко вздыхает, скрещивает пальцы рук и закрывает глаза:
– И было так, что Ка, защищал порядок в мире, держал в равновесии стихии, следил, чтобы солнца вставали вовремя и не нарушался черёд времен, деревья росли где должно, а реки текли по своим руслам. В руках Ка держал посох своей власти, и древко завершалось овалом, в котором на серебряной цепи был подвешен кристалл. Каждое движение Ка было настолько плавно и выверено, что кристалл был неподвижен. Ибо порядок был сутью Ка и единственным путём.
А Ва, брат его, возлюбил народ смертных и заботился о них, как отец о детях. Он помогал им жить в мире и согласии друг с другом. На груди Ва носил амфору тонкого стекла, в которой хранил он Песок Правды. Ва открыл людям таинство алхимии, показал, как из смешения стихий можно извлекать силу. Тогда под его водительством род людской сотворил чудеса: свет, не угасающий во тьме, металлы, плавящиеся от мысли, и воды, исцеляющие от немощи и хворей.
– Не видел никого, кто мог бы плавить металлы силой мысли, – возражает профессор природных наук Угундий.
– Часть этих способностей мы растеряли, профессор.
– Ну да, ну да, удобное объяснение. Но ты продолжай, Герд.
– Со временем люди погрязли во лжи и грехах, и Бог был недоволен своими сыновьями. Решил Всевышний уничтожить всех живых существ на Земле и создать заново мир, который будет жить в правде. Для этого Бог поставил Ар на небе. Зелёная звезда должна была уничтожить всё живое и подготовить землю для рождения новых, правильных существ. Но братья Ка и Ва стали приносить жертвы Отцу своему, чтобы он увидел преданность своих созданий и простил их. Так и повелось с тех пор. Если жертва угодна Богу, Ар скрывается за горизонтом, если нет, восходит снова.
– Но это же глупости, Герд. Есть астрономическое движение небесных тел. Цикл звезд можно просчитать.
– Тогда всё было иначе. Так ведают предания. Хотя может с тех пор договор был пересмотрен. Когда Всевышний забрал к себе сыновей в Царство Ветра, на земле охранителями порядка и своими проводниками Он поставил Стражей Мира и передал оракулу руны, способные открывать Ветролесье. С тех пор так и повелось. Оракул молится за всех людей и передаёт от Него послания. Когда погибает один оракул, Всевышний избирает другого пророка из живущих Стражей и через него сообщает свою волю людям.
Угундий недовольно ворочается в кресле. Чай закончился в чашке, и профессор недовольно барабанит пальцами по столу. Наконец, он раздраженно прерывает вдохновлённого Герда:
– Борландцы считают, что этот миф слишком выгоден самим Стражам. По их версии только Ва хотел добра людям, а Ка подстерёг и убил его. В Эрнандии, наоборот, почитают больше Ка, а Ва считают безумцем и носителем хаоса. А есть целая секта, в которой верят, что на самом деле Ка и Ва это две сестры. Хотя я бы поверил бы больше, если бы это были мужчина и женщина, тогда эта парочка могла бы создать человечество, это хотя бы сошло за нормальную легенду о сотворении мира, ну да ладно, – размышляет Угундий и подливает себе и Герду чай, – Про песок расскажи, Герд, мне это больше всего интересно.
– Перед тем как покинуть людей Ва открыл амфору и вдохнул её в пустыню Правды, чтобы оставить людям надежду. С его помощью люди могли прийти к взаимопониманию. Когда сердце человека чисто, песок остаётся белым, а стоит греху завладеть душой, так песок сразу меняет цвет. Но люди постоянно обманывали друг друга, не могли жить в правде и, в конце концов, запретили использование песка.
Угундий берёт в руки колбу с красным песком и крутит её перед глазами Герда.
– Ты в это веришь, Герд? Рядом с твоей подругой принцессой Близард, песок часто становился розовым, а сейчас он красный. Что это значит?
Герд невозмутимо берёт из рук Угундия колбу и через несколько секунд песок белеет. Спокойным голосом Герд продолжает:
– Верю, профессор, но люди слабы. Их одолевает много разного. Особенно когда рядом оказывается опытный лжец. Думаете, я не знаю, профессор, что за всё, что произошло с принцессой Близард ответственны Вы. Много раз я думал прийти и убить Вас, но не могу, видимо, в этом проявляется моя слабость.
Герд ставит перед Угундием колбу с песком, который снова становится красным. Профессор качает головой и поджимает с обидой губы, затем не торопясь, стараясь совладать с собой, выпивает глоток горячего чая.
– Мне не за что оправдываться, Герд. Нравилась она тебе, я понимаю. Ветер оказался не на твоей стороне. Начиная какое-то дело нужно быть готовым, что будут жертвы. Я всегда помогал людям. И я всегда был против войны, в отличие от многих. Ты даже представить себе не можешь, сколько я сделал для того, чтобы эрнандцы помирились с борландцами. Скажи, может я старик и чего-то не понимаю, но какая разница, кто из нас всех больше похож на людей, киборги или ящеры, а? И как можно убивать друг друга ради кусков земли Ветролесья, почему нельзя просто договориться, а, Герд?
– Сложно сказать, профессор. Слишком часто всё шло не так, война всегда была выгодна кому-то. Можно всё свалить и на Стражей, но всем остальным нужно честно посмотреть на себя.
– Хорошо, Герд, давай вспоминать всё по порядку. С чего всё началось?
– С того, что Дорин украл руну. И скрыл это от меня.
Восемнадцатилетие Близард
На юге от Ветролесья стоит столица Борландии Андра. Город огибает полноводная река Ила, что течёт на запад к Наяндре, а на восток к Иркалему. Жители Андры – ящероподобные люди, которые отличаются упрямым характером и способностью выживать в самых сложных условиях.
Город Андра построен из белого камня. Окружают его высокие стены, покрытые острыми колючками – удивительными растениями, которые пропитались серебристым металлом и стали настолько жёсткими, что их специально высаживают вокруг стен для защиты от врагов. Горе тому, кто решит, что эта крепкая лоза удобна для подъёма или спуска. Плотно усаженные шипы режут любую плоть как ножи. Любому путнику издалека виден их зловещий металлический отблеск.
Ещё три дня назад вся Андра погрузилась в тревогу. Земля во всей округе содрогнулась от сильнейшего землетрясения. В последний раз, когда случалось подобное, от сильных подземных толчков разрушилась горная стена, отделяющая Борландию от Земель Монстров, и чудища заполонили земли ящеров. Поэтому в этот раз, когда земля затряслась, и грохот пронёсся по Андре, люди взмолились, ожидая конца времён. Несколько часов продолжались толчки пока не стихли. Охранники города сразу же выстроились на высоких башнях, расположенных по периметру стен, чтобы встретить чудовищ. Солдаты расчехлили солнечные арбалеты. Эти устройства фокусируют свет, собрав его через специальные линзы, встроенные в арбалетные плечи. Лучи света, пущенные через такое устройство, способны поджарить любую цель, прожечь металл, а иногда и камень.
Когда землетрясение случилось, над землями Борландии нависли тучи, но и только. Горы, охранявшие жителей от чудовищ, выстояли. А через день из Ветролесья прилетел почтовый дракон – крошечная и очень быстрая пташка. На нежно-голубой грудке дракона был прикреплён крошечный свиток с вестями о победе борландцев на дальнем рубеже. Это успокоило жителей Андры. Как бы там ни обстояли дела, борландцы победили, а значит можно праздновать. Жители Андры принимаются готовиться ко дню рождения принцессы Близард. Стены города украшают ледяными ирисами. Огромные прозрачные, почти стеклянные чашечки цветов свисают гирляндой и шелестят на ветру. Только огромная трещина в земле возле ворот в замок напоминает о случившемся землетрясении. Жители пытаются завалить её камнями, но прорывающийся из-под земли ветер выплёвывает их обратно. Ползут слухи среди ящеров. Люди боятся, что из подземного Царства Ветра полезут демоны. Кто-то из очевидцев говорил, что они похожи на глаза, парящие в воздухе, другие утверждали, что демоны похожи на сгустки тумана. Встретившись с ними, навсегда забываешь своё имя. Священники храма Ва толпятся с начала зелёного дня возле трещину, осматривая её и читая заклинания, после чего, наконец, выносят вердикт, что опасности для жителей нет. Трещину огораживают колючками и быстро про неё забывают.
В глубине Андра – это улочки с белоснежными каменными домами. Все они устроены похожим образом. Узкие оконные проёмы по всем сторонам света позволяют ветру приносить прохладу в каждый уголок дома. На верхних этажах домов простые жители обычно выращивают овощи и фрукты, используя каждый клочок пространства. Растения, обвивающие стены, тоже порой не только украшают дома, но и служат источником пищи.
В богатых домах среди садов на верхних этажах можно обнаружить приёмные, залы, рабочие кабинеты. Простые же жители стараются объединяться в большие коммуны в одном доме. Это позволяет создавать плантации и пастбища внутри дома, а пространство нижнего этажа разбивать на отдельные комнаты для каждой семьи. Такое устройство связано с жарким воздухом и опасным излучением звёзд. Самая важная задача при жизни под двумя солнцами – находить способы охлаждения. Светлый камень домов и серебристые куполообразные крыши хорошо отражают солнечные лучи. Через отверстия в крышах уходит жар, а редкие дожди попадают внутрь на верхние этажи с растениями. Узкие окна прикрывают бахромой из растительных волокон. Высушенные до золотистого цвета они шелестят, пропуская внутрь ветер.
Простые борландцы обстраивают свои дома с большим вниманием к уюту. Мебель обычно ставят из простого дерева в коричневых тонах, в богатых домах можно встретить мебель из фиолетового дерева. Общие пространства домов на нижних этажах борландцы обустраивают для совместных обедов, игр и встреч. Многие организуют подземные ходы, чтобы ходить друг другу в гости.
А в комнате принцессы Близард, дочери короля Листера III и королевы Оргоны, растут розы. Цветы свисают с потолков, выглядывают из углублений в стенах и даже на полу. Принцесса надеется, что украшая всё вокруг, она и сама будет чуть красивей. Переживания Близард по поводу своей внешности совершенно напрасны. Своими формами она напоминает женщину из прошлых времён, за исключением хвоста, длиной доходящего до земли, с плотной коричневой кожей. Такая же кожа покрывает часть спины и бёдер принцессы. Отдельные чешуйки чуть приподнимаются от поверхности тела и в местах соприкосновения друг с другом окрашены неоновым зеленым светом. Другие жители Борландии могут выглядеть иначе. Наиболее традиционная внешность борландца – вытянутое вперёд лицо и широкопосаженные глаза, что делает их похожими на ящериц. Полностью человеческое лицо редкость и признак уцелевшей человеческой природы, поэтому принцессу оценивают как редкую красавицу.
Будучи шестнадцатым ребёнком в семье, Близард редко получало внимание родителей. Королевские манеры принцессе прививала тётушка, точнее сказать две тетушки – Сария и Лория – с одним телом и двумя головами. Помимо умения скрывать свои эмоции, правила этикета включали обязательно умение держать хвост при себе. У тётушек, как и у Близард хвост был, поэтому король с королевой решили именно этим родственницам доверить воспитание своей дочери.
– Хвост спокойный как продолжение прямой спины, – вещала часто на этих уроках Сария.
– А если он чешется? – однажды не согласилась Близард.
– Принцессы не чешутся, – без заминки утверждала на это Лория.
– Вы просто не достаёте, – прошептала тогда Близард себе под нос.
Принцессе не нравились Сария и Лория, её возмущало, что одна часть тела стала таким важным критерием в их отношениях. Часто сбегая с уроков этикета, Близард приходила в лабораторию к алхимику Угундию. Его эксперименты требовали терпения и долгого времени ожидания, в течении которого принцесса могла развлекать профессора весёлыми историями.
– А сегодня я спросила у тётушек, кто из них управляет их единственным хвостом на двоих.
– Интересный вопрос, принцесса. Вы мыслите как исследователь. И каков был ответ?
– Они начали ссориться, а я ушла к Вам.
– А как же хвост?
– Хвост они держали всё время очень ровно. Этикет.
***
Близард в день своего восемнадцатилетия просыпается рано, в день двух солнц. Она быстро наряжается в удобное платье, на ходу заплетая хвост в тугую косу. Проскользнув мимо сонных слуг и никем не замеченная, Близард забегает в лабораторию, где в воздухе как обычно стоит запах трав. Взгляд принцессы тут же привлекает колба, стоящая на столе: внутри неё бурлит густая мутная жидкость, которая, кажется, вот-вот должна была перелиться через край.
– Профессор, у Вас тут кипит, – вмешивается принцесса.
Сразу же раздаётся шум и кряхтение в другой части комнаты. Профессор Угундий через минуту возвращается к колбе, держа дракона в руках. Принцесса с нетерпением тянется к колбе, но пожилой ящер мягко отодвигает её руку.
– Рано, рано, – спохватывается он и кидает в колбу маленький прозрачный кристалл.
Кипение прекращается, содержимое колбы начинает переливаться всеми цветами радуги. Внимание профессора обращается к дракону на его руках. Маленькая пташка умещается на ладонях профессора. Нежное курлыкающее создание с бежево – голубым оперением доверчиво смотрит на своего хозяина. Угундий кормит семечками питомца, и через несколько секунд, тот начинает икать.
– Давай, мой хороший, ещё, – подбадривает его профессор, поднеся к открытой заслонке печки.
С нескольких попыток у дракона получается срыгнуть и выдать поток пламени. Огонь в печи разгорается, и Угундий закрывает заслонку.
– Много лет назад драконы были огромными, размером с дом, принцесса, – говорит Угундий.
Профессор передаёт пташку принцессе, позволяя самой посадить дракона в клетку. Близард чешет шею птичке, а та в ответ жмурится от удовольствия и трётся клювом о платье принцессы.
– О, малыш, у тебя были великие предки, размером с целый дом. Очень большие. А что стало с теми драконами, профессор?
– Думаю, драконам стало слишком жарко, когда появилась Ар. А может их всех перебили охотники. Людям всегда ведь нужно убивать… Мне нужно получить стёкла, в которых жёлтый цвет переходит в зелёный. Такой заказ у Его Величества. С жёлтым проблем нет. Я получил его сразу при Вашем отце, а вот теперь нужен зелёный. Ну же, песок, раскрой мне свою силу, – приговаривает он, добавляя каплю зелёной жидкости в колбу. Я сейчас пытаюсь обмануть природу, добавить краситель, но песок не берётся.
– Его Величество, наконец, простил Вас? – ехидно отмечает Близард.
– Вроде того. Я ведь делаю самое прозрачное стекло в этой стране. Не нужно было брать у меня экспериментальные образцы. Стекло стабильно в своём цвете, но не песок, из которого его изготовляют. Когда Его Величество пришёл пьяным, он не мог контролировать даже свою походку, не то, что мысли. Конечно, песок менял цвет. Королева Оргона воспользовалась этим, допросила его, а в итоге крайним оказался я.
Близард смеётся, вспоминая тот день, и в тот же момент цвет кипящего раствора становится пепельно розовым. Профессор разводит руками и нервно причмокивает:
– Реагирует. Реагирует словно на изменения настроения. Цвет постоянно меняется. Вот как тут наладить процесс? Каждый раз другой результат.
От нетерпения профессор приподнимается на цыпочки и его хвост начинает покачиваться, словно помогая ему сохранять равновесие. Угундий сосредоточено смотрит на колбу и медленно приближается к ней, словно пытаясь её заколдовать. Цвет меняется сначала на золотой, а потом на тёмно-зелёный.
– Получается, получается. Отойдите, принцесса, подальше, простите, что прошу, но это важный процесс. Сейчас зелёный песок пойдёт в печь. Один тигль с жёлтым, другой с зелёным. Расплавится и буду делать переход.
Близард послушно уходит вглубь лаборатории, проходит мимо стеллажей, уставленных фолиантами и пузырьками с настойками, пока не останавливается перед огромной стеклянной банкой. Гигантский заспиртованный скорпион тянет к принцессе свои клешни сквозь мутную воду. Его ядовитый хвост был, вероятно, оторван при жизни, но потом приживлён бирюзовой слизью киборгов. Близард слегка постукивает по стеклу, отделяющую его от уродливого монстра, но быстро переключает своё внимание на астрономическую модель справа – миниатюрные звёзды подвешены над картой. Принцесса раскачивает фиолетовую звезду Ир, и она вскоре задевает зелёную Ар.
– Тётушки верят, что Ар питается нашей кровью, – говорит Близард задумчиво. – Они всегда хворают в зелёный день. А я подумала… киборги ведь, наоборот, любят зелёный день. Может, они как оборотни, им хорошо, когда нам плохо. Что думаете, Угундий?
– Профессор Угундий, принцесса Близард. Я знаю, что тебе сегодня восемнадцать, но мы ещё с тобой не на равных. А тётушки твои полны предрассудков. Небесные тела слишком далеки от нас, чтобы так избирательно влиять на нашу судьбу.
– Мне восемнадцать теперь, да, – подтверждает принцесса Близард, – Вы же знаете, что это значит? Скоро я отправлюсь на службу, в свой первый поход в Ветролесье.
– Постарайтесь не рваться на передовую вместе со своими безумными братьями, а ещё лучше поскорее выходите замуж и заводите детей, и будет счастливы. Вам вроде кого-то сватали даже?
– Не хочу я замуж. Я хочу уничтожать киборгов, которые приносят нам столько страданий.
– Останетесь ли Вы такой же смелой, когда встретитесь с теми, кого считаете врагом лицом к лицу? Говорят молодой принц Эликард чуть старше Вас, красив собой и любит науку. Вот бы разузнать над чем сейчас работают эрнандцы. Если встретитесь с ним, принцесса, спросите.
– Хорошо, профессор, ради Вас узнаю. А потом я отрежу ему руки и ноги, чтобы науку ему было сложнее любить.
В другой части лаборатории в аквариумах плещутся рыбы и скаты. Близард останавливается у одного из аквариумов и с интересом наклоняется к стеклу, наблюдая за крупным скатом с переливающимся зелёным узором на спине.
– Эти существа всегда казались мне волшебными, – замечает Близард, когда Угундий подходит к ней.
– Волшебство? Моя дорогая принцесса, это как раз чистая наука, – ответил алхимик, подхватывая со стола небольшую металлическую коробочку, соединённую тонкими проводами с аквариумом, – Знаешь ли ты, что эти рыбы и скаты содержат в себе живой ток?
– Живой ток? – удивилась принцесса. – Что это значит?
– В природе эти существа могут защищаться от своих врагов или использовать для охоты искры, которые они порождают своим телом. Эрнандцы научились это использовать, и, возможно, после некоторых ухищрений, и у меня получится. Я собираюсь зарядить эти кристаллы.
Начислим
+6
Покупайте книги и получайте бонусы в Литрес, Читай-городе и Буквоеде.
Участвовать в бонусной программе