Читать книгу: «Лицо со шрамом», страница 2

Глава 2: Троица, китайская ваза и угрозы.

Уже завтра свадьба Лукрецци, а я по-прежнему без понятия, где взять то самое платье и почему я еще не в Канаде!

В приступе паники я написала слезное сообщение лучшей подруге – Хелене. Она была из той особенной категории людей, которая могла перевернуть мир ради друзей, даже если ее собственная вселенная полыхала. Она обещала помочь: пришел номер заказа из любимого китайского ресторанчика и сообщение с командой брить ноги. Я мало понимала как это связано, но решила подчиниться. Позже, как ураган, она влетела в мои тридцать квадратов и нам сразу стало тесно. В одной руке у неё болтался бумажный пакет с едой, в другой – чехол с платьем.

Мы ели торопясь и все дамплинги попали в мой желудок практически целиком. Подруге не терпелось показать находку. Она координировала выпускные проекты студентов Чикагского института искусств на факультете дизайна одежды и имела доступ к настоящим сокровищам. И одно из них находилось в моей квартире. Хелена держала чехол, практически подпрыгивая на диване от нетерпения.

– Ну же, примерь это чертово платье! – подруга буквально впихнула его в мои руки. – Живо!

Длиннющая молния не хотела поддаваться. Когда чехол соскользнул вниз, я открыла рот в изумлении. Подруга разразилась хохотом.

– Боже мой, это что?

Щеки вспыхнули от волнения.

– Это платье, а не тот чехол для мебели, который ты хотела напялить на себя, собираясь на самую громкую вечеринку века!

– Посмотри, – возразила я, тыкая пальцем в вырез. – Кажется, портной потерял пару кусков ткани!

Черт возьми, да у меня почка отсохнет, если я не признаю тот факт, что платье сногсшибательное! Оно выглядело как дизайнерский коктейль из образов Киры Найтли в «Искуплении» и Мишель Пфайффер в «Лицо со шрамом». Зеленое с глубоким декольте, открытой спиной: его подол стремился в пол, а головокружительный вырез от самого бедра намекал на то, что брить придется не только ноги.

– Господь, вразуми эту зануду! – Хелена подскочила с дивана. – Считай выход в нем помощью в продвижении молодого дизайнера. Это же свадьба Лукрецци, дьявол тебя раздери!

– Нет, это уже слишком. Я буду на работе!

Шелк приятно струился по коже. Но я в панике отпихнула платье к Хелене, боясь соблазниться. На самом деле я думала о своем лучшем брючном костюме и плевать на то, что он похож на форму официантки.

– Иисусе! Это твой шанс выстрелить, наконец-то найти себе принца и свалить с этой конуры. – Она толкнула платье обратно.

– Я не ищу принца!

– Тогда найди чудовище! – Хелена не выносила мои отмашки и всегда находила способ заткнуть меня. У подруги был черный пояс по борьбе с занудством.

– Тебе не кажется, что стрелять там, где соберутся все гангстеры Северного и Южного побережья, а может быть той и другой стороны Атлантики, так себе идея? Как и искать среди них чудовищных принцев?

Я все равно продолжала гнуть свою линию, хоть и понимала, что мне ни за что не одержать победу в этом бессмысленном споре.

– Ничуть! – Хелена была непреклонна, и мне пришлось капитулировать.

Остаток дня мы потратили на пустую болтовню под соджу. Наш смех был настолько громким, что сосед снизу едва не пробил потолок, долбя в него шваброй в надежде утихомирить нас. Вредный старикашка, мистер Альтман давно не получал радости от жизни, поэтому активно мешал другим, неся свое старческое брюзжание как знамя. Образумить нас не удалось, но из-за желания Хелены быстрее свалить к своему коту, вечеринку пришлось свернуть.

После ее ухода я погрузилась в меланхолию. Роль сыграло соджу и признание того, что кроме Хелены у меня не было близких людей. Чувство одиночества мучило меня, грызло изнутри. Я не могла заснуть. Жара изводила, как и неуемная тревога. Я взяла фотографию бабушки и дедушки с прикроватной тумбочки. Снимок сделали в роще из вавилонских ив, на лицах стариков улыбки, за спиной виднелся дом: там мы были счастливы, но жизнь – штука непредсказуемая. Иногда она выставляет счета, плата за которые не подъёмно высока.

Мрачные тени воспоминаний выпустили щупальца из самой дальней коробки подсознания. Мне удалось захлопнуть крышку и взять мысли под контроль, хотя это было лишь временным облегчением. Прежде чем провалиться в тревожный сон, я убедилась, что заряженный Глок лежал на обычном месте.

Я любила возвращаться домой, спеша туда сломя голову! Распахнув дверь, я столкнулась с непривычной звенящей тишиной, от которой в ушах гулял стук собственного сердца. Абсолютное холодное безмолвие давило на меня, было слышно, как кровь несется по венам.

– Есть кто? – позвала я, но ответа не последовало.

Наш дом никогда не смолкал. Здесь кипела жизнь: мы ссорились и мирились, бурно читали утренние газеты и спорили о любых мелочах на свете. Даже когда нас не было внутри, жизнь в нем не утихала, тая запахи, шорохи и скрипы старых перекрытий. Но сейчас я чувствовала пугающую до мурашек пустоту.

Проходя через холл к лестнице, всем своим нутром, я ощущала что-то не так. Тишина продолжала давить, казалось, воображение играет со мной злую шутку. Внезапно раздался громкий хлопок. Я закричала от ужаса, потому что видела кровь, всюду, куда хватало взгляда. Она текла так, словно кто-то забыл закрыть кран: капало с потолка, окон, из-под дверей. Я почувствовала тяжесть в правой руке и увидела пистолет, из которого только что выстрелили. Ужасный крик, что даже мертвого разбудить смог бы, вырвался из моего горла.

Только они так и не проснулись.

Я пробудилась в липком поту. Этот сон преследовал меня уже десять лет, кошмарным эхом напоминая о том, что я совершила. Утро прошло в каком-то тумане. Голова трещала, в глазах темнело. Меня все еще трясло после ночного кошмара. И эта проклятая свадьба, и задание Бланка! Казалось, что я застряла в тупике, где столкнулись мое прошлое и настоящее, и все грозило обернуться прахом.

Я проклинала рыжеватые россыпи локонов, которые не хотели укладываться в элегантный низкий пучок. Совладав с волосами, я вдела в уши жемчужные гвоздики, доставшиеся мне от бабушки. На макияж я решила не тратить время, после такой ночи мне не поможет и пересадка нового лица. К тому же моя бледная кожа не принимала никакой косметики, и честно говоря, я была без ума от своих веснушек. Они, как и, сережки достались мне от ирландской бабушки Мэри и, это то немногое, что осталось у меня.

Как назло, такси приехало без кондиционера с водителем индусом, от которого разило так насыщенно, что даже целый мешок специй не смог сравниться с его шлейфом. Поездка в отель превратилась в настоящее испытание на выносливость. Меня будто отправили на экскурсию в Ад, где каждая пытка была приправлена карри и корицей. Всю дорогу я строчила Хелене сообщения о том, что платье провоняло чёрт-те чем, и теперь я выгляжу живым воплощением индийских специй.

Приехав вовремя, в буквальном смысле маринованная, я почувствовала, что настроение скатилось в тартарары. Лишь настоящая сенсация могла окупить все мои страдания! Даже захватывающий дух отель «Амбассадор» с бесплатным баром не приносил особой радости. Он находился в районе старого города и за столетнюю историю пропустил через себя немало звезд золотого Голливуда и столько же гангстеров. Неудивительно, что именно его выбрали для торжества.

С момента соглашения между итальянцами и ирландцами со времен бутлегеров* прошло сто лет и свадьба между Лукрецци и Алтери должна была раз и навсегда положить конец извечной распри за господство в городе. Бизнес мафии был сродни корпоративному: самое могущественное влияние имели те, кто мог вовремя объединиться, при этом не перестреляв друг друга. С последним пунктом, как правило, бывали обоюдные трудности.

До церемонии оставалось чуть более двух часов, и я устроилась в баре. Место казалось уединенным и тихим. Для самой громкой свадьбы Чикаго здесь слишком скромно. Я подозвала бармена, заказала коктейль. Поскольку я была единственной посетительницей в патио, нам удалось переброситься несколькими фразами. Оказывается, приватное торжество планировалось на крыше для ближнего круга семей молодоженов. Пресса могла ошиваться свободно по всему отелю, но без доступа к церемонии, отчего многие редакции решили проигнорировать приглашение.

– Вам не кажется это странным… так пусто вокруг?

– Учитывая тот факт, что большая часть приглашенных – ирландцы, то не особо, – бармен подмигнул, но я не оценила его подката. Он смутился. – Ну, знаете, шутка про ирландское время. Вы вечно опаздываете!

– Глупый стереотип!

Меня испугал тот факт, с какой легкостью парень признал во мне ирландку. Пришлось уткнуться в прохладный бокал с коктейлем. Я обрадовалась еще одной национальной особенности – бессмертной до поры до времени печени и иммунитету к малым дозам алкоголя. В конце-то концов всех моих родственников сразила пуля, а не виски.

– Повторить? – Бармен все еще крутился рядом.

Он был привлекательным, образцово глянцевым красавчиком, но его внешность не заставила мое сердце биться быстрее, или что оно там обычно делает у нормальных людей? Сейчас я не искала отношений, особенно после эгоистичного мудака, с которым я умудрилась связаться в колледже. Для удовлетворения своих потребностей мне хватало горячего душа и любимой игрушки с хорошим аккумулятором.

– Нет, спасибо. Я на работе. – Сделав пару глотков, я спорхнула с высокого барного стула, ругая неудобные туфли. Из-за боли и дискомфорта, казалось, что мелкий садист-лепрекон сдирает кожу с моих ног. Заживо.

Мысли о неудобстве исчезли, когда передо мной появилась вооруженная свита, сопровождающая какую-то важную шишку. Журналисты с остервенением щелкали камерами. Решив не отставать, я поспешила вперед, надеясь урвать что-то интересное. Потихоньку прибывали гости, итальянцев легко узнать по праздничному черному дресс-коду. Ирландцев выдавали спутницы в нелепых шляпках и мужчины в брендовых спортивных костюмах. Рядом со мной затесался репортер не первой свежести, от которого воняло как из помойки, вероятно, он из газеты хуже нашей. Его красное лицо напоминало мятый помидор, и мужчина пытался заснять кого-то на свой телефон. Я даже не заметила, как собралась толпа.

– Да что там такое? – меня сложно назвать миниатюрной с ростом 5 футов и 10 дюймов, но эти проклятые телохранители закрыли весь обзор. – Будто там сам Господь, а не какой-то гость!

– Не Господь, а Святая Троица.

Черт! Черт! Черт!

Я вспомнила лицо своего таинственного мужчины.

Их называли «Святой Троицей», но даже идиоту ясно, что никакой святости не было. Разве только той, откуда торчали рога и копыта. Троица Борджиа – воплощала в себе библейские грехи, опасность и красоту и были желанной целью для репортеров.

Франческо предпочитал, чтобы его звали Фрэнки на простой добродушный манер, но это пыль в глаза при нечестной драке. Фрэнки Борджиа по свирепости не уступал боевому быку Ислеро, в честь которого окрестили его раритетную Ламборгини. Второго шанса у парня не допросишься – скорее мешок на голову и пулю в лоб. Тела его врагов часто всплывали в озере Мичиган, но полиции было сложно предъявить обвинения из-за различных обстоятельств. Всегда находился убийца без заказчика или свидетели пропадали, как по щелчку пальцев.

Джованни или Джонни Борджиа – средний брат. Его пронзительные глаза заглядывали не только в душу, но и прямиком в мысли оппонента. Обмануть его сложно, чутье и интуиция были вторым именем Джонни. Он управлял легальным бизнесом семьи днем, а ночами стоял за спиной Фрэнки, пока тот устранял врагов.

Фрэнки и Джонни, возглавлявшие семью, были надежной опорой для Чезаре. Вместо участия в криминальных делах он предпочитал светское общество и правовое поле. Мир семей, живущих по законам крови и силы его не интересовал. В прессе мужчину прозвали Цезарем, но в отличие от знатного императора, он вел юридические баталии, не забывая о громких интрижках. На свадьбу Лукрецци и Алтери, «Троица» заявилась во всем своем великолепии. Журналисты старались преградить путь братьям, лишь бы получить ценные комментарии и сделать снимки. Мимо моего уха пронеслась информация о покупке убыточного казино в Вегасе, который хотели перехватить ирландцы. Это вызвало много споров среди криминальных кругов.

Я накидала быстрые заметки в блокноте, еле поспевая за толпой. Внезапно передо мной возникла огромная ваза, похожая на экспонат вымершей китайской династии, обойти которую я не успела, налетев прямо на нее. Грохот вазы и моих костей на короткий миг заглушили всю суету вокруг. Кувыркнувшись вперед, я услышала, как дурацкая ваза покатилась назад. Готовясь встретиться с мраморным полом, я мысленно прощалась с идеей удачного вечера, когда ощутила крепкие руки, подхватившие меня. По вспышкам вокруг я поняла, что приземлилась прямиком в мафиозные объятия. Что ж, Хелена обрадуется – это отличная реклама платья!

– Изобретательно, – произнес голос с уже знакомой хрипотцой, обдав ухо теплом, отчего на шее встрепенулись волоски и я напряглась. – Опять вы.

Кажется, у меня появилась дрянная привычка падать в объятия плохих мужчин. Мой спаситель никто иной, как младший Борджиа и он не стеснялся вторгаться в личное пространство, не церемонясь с условностями, будто мы были знакомы вечность.

– Я планировал провести этот вечер без женщин. Но раз вы не нашли иного способа познакомиться, кроме как снова прыгнуть в мои объятия, как мне этому противиться?

Вон оно – фирменное чувство собственной важности Борджиа.

Я растерялась. Не каждый день оказываешься в руках принца криминальной семьи, а я собрала чертово бинго! Пробыв в замешательстве несколько долгих секунд, я заерзала, с трудом высвобождаясь из кольца рук младшего Борджиа, который частенько мелькал в газетах и интернет-таблоидах.

– Нет. Я споткнулась об эту чертову вазу, а потом вы сами поймали меня в свои объятия. Снова.

Я заправила рыжую прядь за ухо, одергивая платье.

– К счастью, я тоже не горю желанием находиться в вашей компании. – Как и в компании любого другого мафиози в ближайшие сто пятьдесят лет! – Думаю, наша проблема решена!

– Вот как? Вы не слишком-то благодарны за свое спасение.

Чезаре Борджиа сглотнул и нахмурился. Его брови сошлись на переносице, он открыл рот чтобы что-то сказать, но передумал, сохраняя неловкое молчание. Сейчас для меня самым лучшим решением было бы сбежать, но ноги отказались слушаться, удерживая тело на месте.

– Спасибо, – выпалила я, чувствуя, как слова обжигают горло. – Я не из тех, кто любит лишнее внимание и, кажется сейчас, мы попали на первую полосу газет. Даже не знаю, что хуже: падение лицом в грязный пол или ярлык о том, что я ваша очередная интрижка?

– Звучит не очень, но все же… – Чезаре засунул руки в карманы брюк, слегка наклонившись мою сторону. На лице медленно расплылась улыбка.

Мужчина передо мной – холодный и проницательный, и он сильно отличался от образа, созданного прессой. Сердце предательски забилось в груди.

Темные и бездонные глаза Чезаре пристально и неотрывно изучали меня. Он стоял близко, ближе любого другого мужчины за долгое время. Через тонкую ткань платья я ощущала тепло, исходящее от его тела. Мурашки пробежали по коже, внезапно показалось, что мне трудно дышать. Я уловила слабый аромат пороха, горчинку лимона и дорогой кожи. Возможно, так пахнут опасные мужчины, хотя от этого Борджиа я ожидала услышать флер дорогих шлюх. Я изо всех сил старалась не думать о том, как меня завораживает запах этого самоуверенного пижона. Биология и физика играли злую шутку, напрочь отключая рациональное мышление. Все это – иллюзия и действие проклятых феромонов.

Он не упустил возможность облапать меня взглядом, застыв на какое-то время в зоне декольте. Пауза стала неловкой, пока наконец-то он не прервал неловкое молчание. Мы выпали из реальности на короткое мгновение и его интерес ко мне стал плохо скрываемым.

– Если мне представиться возможность спасти вас еще разочек, я непременно воспользуюсь этим. И боюсь, в этом случае вам придется отплатить.

– Это угроза? – спросила я, сглатывая ком в горле. Мне пришлось отступить в толпу, добиваясь мнимой безопасности.

– Именно. – Чезаре ухмыльнулся, решив, что эта битва уже выиграна. Он крутанулся на пятках так, что его начищенные туфли сверкнули в свете вспышек. Свита из охраны последовала за своим принцем.

Я задумалась, а не найти ли мне огнетушитель чтобы избавиться от долбанной искры между нами?

Глава 3: Красная свадьба

Я старалась не привлекать к себе внимание после странного инцидента с Борджиа. В конце концов, вряд ли меня пристрелят за скверный характер на глазах у дюжины журналистов. Мне следовало уйти, но бесплатные напитки, кондиционер и приятная музыка располагали остаться.

Свадебная вечеринка закончилась около часа назад. Новобрачные уехали на винтажном «Роллс-Ройсе» под шумные овации гостей. Я сделала необходимые заметки и возможно, какая-нибудь домохозяйка прочтет в нашей газете про платье невесты, прежде чем подсунет ее под мохнатую задницу своего кота.

Оливка барахталась в бокале сухого вермута, пока я лениво смешивала остатки пряного коктейля бамбуковой палочкой. Туфли валялись под высоким стулом. Накатившая хандра полностью овладела мной, но тут я заметила кое-что интересное. Вооруженные до зубов охранники метнулись к закрытой лаундж-зоне. Нас разделяла прозрачная стена из стекла. Наплевав на туфли, я подкралась ближе, прячась за креслом с высокой спинкой. Группа мужчин шумно и суетливо двигались в мою сторону. Среди них была «Троица» и парочка ирландцев, которые даже ради торжества не променяли спортивные треники на костюмы. Все выглядели взвинченными и недовольными, особенно Фрэнки Борджиа, который размахивал стопкой бумаг, зажатой в руке, его глаза горели от злости.

Один из охранников открыл дверь в приватную зону. Выскользнув из своего укрытия, я пересела на край барной стойки, которая была ближе всего к ним. Руки дрожали от волнения, но я не могла позволить себе упустить что-то важное. По рабочим вопросам на свадьбе они могли собраться лишь в случае крайней необходимости.

– Так-так, кто это у нас здесь?

Уже знакомый голос Чезаре Борджиа застал меня врасплох.

Иисусе, он никак не угомонится!

Похоже, в его вселенной женщины выстраиваются в очередь, заискивая перед ним, но в моем мире индюки в костюмах Brioni – табу, даже если от их обаяния захватывает дух.

Колючее раздражение всколыхнулось внутри.

– Вы меня преследуете? – обворожительная улыбка растянулась на лице. – Спасать меня не нужно.

Я понимала, что играю не с тем человеком, но отступать не хотела.

– Преследование? Нет, я вижу это иначе.

– И что же вы видите?

Чезаре устроился на соседнем стуле, ослабляя галстук, делая это небрежно и соблазнительно. Приглушенные теплые оттенки и мягкий свет создавали атмосферу, в которой он напоминал звезду старого Голливуда.

Заказав неприлично дорогой виски, Борджиа кривовато улыбнулся, и паутинка морщинок, расползлась от уголка его глаз, придавая лицу живость и притягательность. Черные, как аспид, волосы в хаотичной укладке, дорогой костюм и выразительные темные глаза располагали к себе. Он был воплощением моей личной категории дьявольски красивых мужчин: противоречивая, отталкивающая и далекая от шаблонов красота. С другой стороны, его особенные штрихи складывались в нетривиальное, цепляющее полотно, которое хотелось рассматривать.

Уверена, у любой девушки намокнут трусики, стоит Борджиа обратить на неё внимание. Но прежде чем застрять в сетях его притягательности, я вовремя опомнилась: у меня такие экземпляры вызывали приступ изжоги.

– Вы красивы и одиноки. Почему бы не составить вам компанию?

– О, это вы сейчас про меня? – с игривой улыбкой переспросила я, не упуская возможности подразнить его.

Я покрутилась, делая вид, что ищу другую скучающую особу.

– Ошибаетесь. Я наслаждалась одиночеством, но теперь момент испорчен. Так почему бы вам не пойти… – я сделала паузу, наклонившись к нему, переходя на шепот. – Куда вы там собирались идти?

– Играете с огнем? – Чезаре подался вперед, сокращая расстояние между нами. Его взгляд скользнул по моим ногам, скрытым в шелке, бедрам и смелому декольте. Рука потянулась к моей груди в нерешительном жесте, но замерла на половине пути между нами.

– Необычные родинки как буква W. – Чезаре рассматривал россыпь родинок на моей коже. Легкая улыбка коснулась его губ.

– Нет, это Кассиопея! – раздраженно парировала я, устав от навязчивого и непрошенного внимания. – Вас что, не пустили поиграть со взрослыми мальчиками?

Недалеко раздались громкие звуки сирен. Я на секунду сбилась с мысли, но это не помешало мне отвернуться от Борджиа. Чезаре перестал улыбаться. Судя по тому, как сверкнули его глаза, я попала в самую точку. Ставки в игре взлетели, и если уж драконить соперника, то так, чтобы все вокруг полыхало. Главное – самой не поджариться.

– Уф. – Борджиа поморщился от недружественного укола, проглатывая злость вместе с восемнадцатилетним Макалланом. Он облокотился на стойку, длинные и изящные пальцы крутили тяжелый хрустальный стакан с янтарным виски.

– У вас острый язычок, мисс Моран. Интересно, в чем еще он так же хорош?

Сердце пропустило удар, мы знакомы всего ничего, а он уже получил обо мне информацию. Господи, во что я вляпалась? Все-таки надо было сбежать пока была такая возможность. В Канаду, например.

Дерьмо!

– Об этом вы вряд ли узнаете. Вернее, никогда.

Флирт Чезаре был откровенным и дерзким. С первых минут знакомства он ходил по грани, прощупывая мои границы и смело намекая на свои желания. Борджиа мог получить любую, но выбрал меня. И теперь ему трудно смириться с тем, что я ему не по зубам.

– Никогда не говорите никогда.

– Вы не отступите?

– Не в этом случае. Я привык получать то, что хочу.

Чезаре сделал глоток виски, не отрывая от меня взгляда. Его язык медленно скользнул по нижней губе, слизывая янтарные капли алкоголя. Я на мгновение задумалась: «а что если?». Но быстро прогнала эту мысль, сжимая бедра покрепче. Никаких «если»! Даже таких агрессивно сексуальных.

– И что же заставит вас отступить? – я рискнула задать вопрос, посмотрев ему прямо в глаза.

Чезаре обольстительно улыбнулся, расставаясь со стаканом виски. Стекло скользнуло по барной стойке.

– Пуля?

Теперь моя очередь улыбаться.

– Вот как? Жаль, я оставила свой «Глок» в другой сумочке.

Оглушительный вой сирен и визг шин обрушились на нас как гром среди ясного неба. Топот ног, гомон и гул стремительно приближались к бару. Моя репортерская сущность мгновенно почуяла неладное, и жажда задокументировать происходящее тут же вырубила всякий здравый смысл. Я подскочила на месте взвизгивая, когда рядом раздался громкий хлопок, смешавшийся с криками. Все еще босая, я спрыгнула со стула, схватив телефон.

– Какого… куда вы собрались? – Чезаре поймал меня за руку, его лицо выражало удивление. – Вы совсем чокнутая?

– Самую малость! – Я пыталась вывернуться, но он вцепился в меня как в его самый ценный актив. – Отпустите!

Хватка Борджиа на мгновение ослабла. Стоило сделать шаг, как я оказалась прижатой к его груди. Раздался еще один хлопок, и едкий дым потянулся во все стороны. Каждый глоток воздуха выворачивал легкие, кашель рвался из горла. Чезаре прижал мое лицо к своему плечу, обхватывая голову руками.

– Тише, тише, – процедил он сквозь сжатые зубы, но его голос тонул в хаосе и кашле.

– Руки, руки за голову! – полицейские вышли из дымовой завесы, держа нас на мушке.

Чезаре нехотя выпустил меня из объятий, но не позволил отойти несмотря на команду копов, мое запястье оказалось крепко обхваченным его пальцами. Уверенность в своей фамилии и связях говорила сама за себя, но быть пристреленной копами мне не хотелось. Я видела, как группа захвата в защитной экипировке двигалась мимо нас, направляясь туда, где скрылись братья Борджиа с партнёрами.

– Что происходит? – шепнула я в надежде, что Чезаре услышит. – Разве у вас нет какой-то неприкосновенности или что-то типа врожденного иммунитета от копов?

– Была до этого момента. – Взгляд Чезаре следил за спинами полицейских. – Сейчас взрослые мальчики разберутся.

– Не похоже на то.

Пока приставленные к нам копы отвлеклись на шум, я включила камеру на телефоне. Штурм был стремительным, как сцена из блокбастера: в патио вывели братьев Борджиа, их сподручных и ирландцев. Лица мужчин были такими же растерянными, как и у Чезаре. Чтобы здесь не происходило –  никто этого не ожидал. Фрэнки и Джонни лениво подняли руки за голову, следом за ними повторили другие. На вопросы они не отвечали. Я молилась, чтобы телефон не разрядился. Кажется, я получила ту самую сенсацию, о которой мечтала. Бланк сойдет с ума от эксклюзива на первых строках нашей газеты.

В воздухе витала напряженность, что-то подсказывало мне, что быть буре.

– Вы предъявите нам обвинение или свалите, извинившись, поджав хвост?

Кто-то из ирландцев решил выступить переговорщиком и тут же пожалел об этом. Полицейский приложил его прикладом в ребра, тот рухнул как подкошенный. Отлежаться ему не дали, сразу же приставив к прозрачной стене рядом с остальными. Вся сцена выглядела нелепо и странно: суровые мафиози на мушке у копов и я в полуголом платье.

– Мордой в пол, сукины дети! – Коп размахивал штурмовой винтовкой. – Пора заканчивать этот цирк.

Я чувствовала, как холодный пот пробирает спину. Взгляд полицейского был ледяным, как самые лютые зимние ветры Чикаго, в его глазах не было ни капли человечности.

– Это ошибка, – прошептал Чезаре, но его голос утонул в грохоте приближающихся к нам шагов. Я пыталась не дрожать от страха, но он овладел каждой клеточкой моего тела.

– Ошибка? – Полицейский с ухмылкой подошел ближе, его лицо оказалось в опасной близости от моего. – Ошибки быть не может, вы просто по уши в дерьме.

Чезаре нервничал. Сейчас Борджиа оказался по разные стороны с братьями. В очередной раз подтверждая статус младшего брата – прожигателя жизни, которого не воспринимали всерьез. Мужчины держали руки за головой, уверенные в том, что все быстро закончится.

Я уловила пугающий щелчок. В тот момент мне показалось, что жизнь моя застыла и время замерло в преддверии неизбежного финала.

Спусковой крючок.

Выстрел.

Первым упал ирландец. Они расстреливали их одного за другим.

Кричала ли я в этот момент или нет, пыталась ли сделать что-то – уже не вспомню. Я видела красные брызги, рваные движения тел сраженных пулями. Каждый новый выстрел был сродни удару грома, мужчины падали замертво. Пахло кровью и порохом.

Чезаре с лицом белым как мел, но глазами, полными ярости, зарычал и попытался кинуться вперёд к братьям. Коп нацелил пистолет, упираясь им прямо в лоб Борджиа. Теперь я сомневалась, настоящие ли эти копы. Мысль об эксклюзиве отошла на задний план, когда я поняла, что на наших глазах происходила казнь, а мы оказались случайными свидетелями.

У Чезаре имелось два неожиданных козыря: пистолет за поясом и невиданная ловкость рук. Кровь брызнула мне в лицо, попадая в рот и глаза. Ошметки чего-то липкого, красного и мерзкого были повсюду. Царивший хаос достиг апогея, когда началась пальба, напоминавшая канонаду. Стреляли все: ирландцы, итальянцы и копы. Я присела на корточки, прижимаясь плечом к барной стойке. Стекло летело в стороны под свист пуль, напоминая сцены из старых вестернов.

Вокруг царил ад, и каждый миг мог стать последним! Вой сирен где-то вдали, вселил в меня призрачный намек на спасение.

– Вставай. – В висок уткнулось теплое от стрельбы дуло пистолета, запах пороха ударил в нос. – Живо!

Адреналин заставил сердце биться на пределе. Ноги отказывались слушаться. Зеленое платье потемнело из-за пятен крови, а этот ненастоящий коп продолжал тыкать в мое лицо пистолетом.

– Хорошо, хорошо! – Подняв руки вперед, защищая себя, я выпрямилась на ватных ногах. – Стрелять не обязательно!

Стекла хрустели под босыми стопами.

– Ты, что? Из смелых? – Подонок ухмыльнулся и еще раз ткнул пистолетом, теперь в висок. Пуля просвистела где-то над моей головой, я взвизгнула, приседая вниз.

– Кончай ее! – приказали со стороны. – У нас мало времени!

Я не знала, кто уцелел в этой кровавой мешанине – дымовые шашки затрудняли видимость, – но вряд ли там нашелся желающий спасти мой зад. Нужно ли помолиться в эту минуту? Или просить о пощаде? Вспоминать все дерьмо в жизни? Я четко знала лишь одно – я не дам себя прикончить и не стану следующим именем семейного древа с пулей в башке.

Тип замешкался, я зажмурила глаза и приготовилась. Сама не знаю к чему: к чуду, смерти или, может быть, к райским облакам с сорока девственниками? Раздался грохот, я услышала, как что-то тяжелое падает рядом. Я открыла глаза – передо мной лежал урод, угрожавший мне. Его глаза были безжизненными, изо рта стекала струйка крови. Ему прострелил башку.

– Быстрее, сюда! – крикнул кто-то. Выбора не оставалось, я рванула в сторону, откуда доносился голос. Свист пуль не прекращался.

Я думала, если в тебя стреляют, то боль будет острой – как тысяча игл, колющих в одну точку. Но почему-то испытала другое чувство: из легких вышибло весь воздух, спину жгло. Я не могла вдохнуть, ощущая себя придавленной. Чезаре Борджиа как заправский квотербек вынес меня за барную стойку, сбивая с ног. Мы перелетели через нее вместе, как часто показывают в фильмах. Падение было неприятным: колотое стекло впилось в голую спину, хотя руки Борджиа обхватили меня, чтобы смягчить падение. Я слизала кровь со своих губ. Чезаре что-то шептал, внимательно меня осматривая. Лицо пронзила запоздалая боль, руками я нащупала кусок стекла, торчащего чуть правее рта. Не понимая, что делаю, я выдернула его. Я знала, что отключаюсь, теряя связь с реальностью.

– Я снова спас тебя, – прошептал Чезаре на ухо, все еще прикрывая меня своим телом. – Теперь ты должна мн…

Резкий звук выстрела не дал закончить фразу.

***

Я очнулась в больнице, рядом лежали газеты с кричащими заголовками:

«Стрельба на свадьбе Лукрецци. Самая кровавая бойня со времен чикагского синдиката».

Для меня это был полный провал. Как журналист я не рассказала ни строчки об этих событиях, а как человек – попала в список жертв. Элизабет Моран тогда умерла.