Читать книгу: «Босиком в саду камней 3», страница 3

Толку от знатных дам мало, когда они покидают свою золотую клетку и сталкиваются лицом к лицу с реальностью. Ужин скудный, но я не жалуюсь. Монастырь ведь! Не грех и попоститься. Сплю крепко и с улыбкой на лице.

А утром мне предлагают осмотреть старинный Храм. Вот что за натура?! Все мои мысли лежат в той самой Восточной части, куда мне заходить категорически не рекомендовали!

Подтягивается моя остальная свита, которая заночевала в горах. Хвала Конфуцию нашему мудрому, все живы! Но мне теперь надо бы дать людям отдых. Я ведь планировала вернуться в Пекин уже сегодня. Но придется задержаться еще на одну ночь.

Пока леди из моей свиты радуются воссоединению и обмениваются впечатлениями, я потихоньку отстаю. И тайком иду… Куда бы вы думали? Конечно! В запретную для меня часть буддийского Храма. Интересно, что там прячут? Или… кого?

Аккуратно раздвигаю кусты. И невольно испытываю разочарование. Это всего лишь тренировка. Монахов натаскивают на восточные единоборства. Совершенствуют их мастерство. Картинка в стиле сериала про Шаолинь. Ровные ряды крепких, как дубы наголо обритых мужиков в оранжевых балахонах, монотонная работа. Монахи раз за разом повторяют одни и те же движения.

Другая часть также монотонно выполняет физические упражнения, что-то типа зарядки. Казарма, короче. Я вижу маленькую армию, которая похожа на боевую машину. Вооружены бойцы не шестами, а почему-то алебардами. Но еще больше впечатляет.

Это никакое не зрелище, как тот показательный бой, который устроил для меня когда-то генерал Лин Ван. Чтобы продемонстрировать мужскую доблесть и покорить мое сердце. Или огненное шоу принца Ран Мина, мощная атака на мою чувственность. Это просто…

Стоп!

Мое сердце на мгновение замирает, а потом пускается галопом. Я вот-вот возьму барьер! Мои эмоции на взлете! Потому что Учитель роботов-монахов, это принц Ран Мин!

Он жив! А что меня удивляет? Его тело так и не нашли. Он исчез, сгинул. И вот теперь я нахожу его в старейшем буддийском монастыре!

Так вот почему я улыбалась во сне! Я ведь его вчера узнала! Ну, почти. И он меня узнал. Но вместо того, чтобы подойти и что-нибудь съязвить, Мин просто ушел. Молча.

А, может, у него с памятью того? Амнезия. Да не похоже. Все он помнит, включая технику восточных единоборств. Вон как алебардой машет! Вдохновенно!

Ну, спасибо тебе, Гуаньинь! Значит, так ты решила. И что мне теперь делать? Бежать? Или подойти к нему? Не сейчас, конечно, на глазах у его подопечных, которые, возможно и не догадываются, что перед ними – принц правящей династии.

О, Боги! Христос всемогущий, заступник наш! Святая Гуаньинь! Будда всевидящий! Ну кто-нибудь из вас меня слышит?!

Мин – монах!!!

Его голова обрита, и похожа на бильярдный шар. Хотя, что я несу? У принца прекрасной формы череп, Ран Мину все идет, даже полное отсутствие волос. Но балахон! Оранжевый! Это означает, что принц принял постриг!

Мне хочется рыдать и смеяться одновременно. Это сколько же грехов ему придется замаливать?! Нет, у него точно часть памяти отшибло! Не всю, раз меня он помнит. А прочие свои «подвиги»?

У меня мало времени, чтобы принять решение. До вечера. Рано утром мы выдвигаемся в столицу. Я могу встретиться с Мином лишь под покровом ночи. Втайне ото всех. И то если смогу его отыскать в этом огромном монастыре.

А, может, мне просто уйти? Молча. Как и он вчера ушел. И сделать вид, что мы незнакомы.

Я в смятении.

Но вдруг меня как током ударяет! Нет, не случайно именно сюда меня занесло! В этот древний храм! Потому что принц Ран Мин – идеальный регент!

Достаточно знатен, с этой стороны не будет возражений. Он племянник императора, причем, сын его старшего брата. Самого родовитого дворянина империи. Да он теперь покойник, но род-то не угас!

Боевые качества? Мин по-прежнему в прекрасной форме, это я вижу, не слепая. Армию вполне сможет возглавить, случись гражданская война.

Но кроме того принц Ран Мин умен и хитер. Искусный дипломат. Выдающийся политик. Жестокости ему тоже не занимать.

Но он – монах!!!

А разве я не упоминала, что буддийские обеты обратимы? Но если сам Ран Мин не захочет их обратить? То есть, отменить.

Мне определенно надо с ним поговорить! Эти монахи когда-нибудь угомонятся? Есть же у них обеденный перерыв! Сколько я еще должна торчать в кустах?! Меня, небось, уже ищут.

Но поскольку это храмовый комплекс, да еще огромный, как я не раз упоминала, то поиски могут затянуться. А кричать здесь не положено. Поэтому я запасаюсь терпением и жду удобного момента.

И он, это момент наступает. Ран Мин делает знак: стоп! И монахи дружно опускают алебарды. Потом садятся прямо на землю и начинают медитировать. Духовные практики после телесных изнуряющих испытаний, это нормально. Сама когда-то йогой занималась. Сначала выжмут, как половую тряпку, а потом – в позу трупа. Шавасана называется.

А принц тем временем направляется в мою сторону. Вот повезло! Что он обедает в другом месте, и я могу его бывшее злодейство перехватить. Похоже, Ран Мин больше никого не пытает и не казнит. Наставником в буддийском монастыре подвизается. Видать, Лин Ван его высочество крепко приложил! Аннулировал карму принца одним ударом! И бывший главный палач империи встал на путь покаяния и просветления. Идет к нирване полным ходом!

Невольно поправляю прическу и облизываю пересохшие губы. Готовясь пропеть:

– Какая встреча! Мин, ты красавчик, несмотря на полную потерю волос!

И вдруг слышу:

– Стой там, Мэй Ли. Тебя никто не звал. Я уже давно за тобой наблюдаю. Но поскольку ты уходить не собираешься, мне пришлось остановить тренировочный бой. И подойти самому. Тебе разве не сказали, что женщинам здесь делать нечего?

Я испытываю глубокое разочарование. Выходит, он давно меня заметил, но решил сделать вид, что мы незнакомы. Со вздохом говорю через кусты:

– А поздороваться не хочешь?

– Я еще вчера дал понять, что говорить с тобой не собираюсь.

– Но ведь говоришь!

– Уходи! Это все! Больше ни слова!

И этот туда же!

Люди добрые, что с мужиками-то делается?! Один торчит безвылазно на Стене, строителя из себя изображает, другой утонул в беспросветной печали, залив глаза и разум дурью, третий заперся в монастыре! Постриг принял! А империя гибнет! Вот-вот, и ее разворуют беспринципные алчные Гао! Пока еще вырастет Третий принц! И каким он вырастет под влиянием регента-дяди?

Даже если у мальчика есть задатки, чтобы стать дельным правителем, на него будут давить и всячески оттирать от реальной власти.

Я беру себя в руки. Этого нельзя допустить. Ну, хоть одного настоящего мужчину я могу привести в чувство?! И вернуть к жизни. Не будь я настоящая женщина! Ну, держись, принц Ран Мин!

– Я уйду, – голос мой вкрадчив. – Но дай слово, что выслушаешь меня.

– Никаких слов тебе я давать не собираюсь.

– Хорошо. Вечером у грота, как только стемнеет. Там же, где вчера. Просто выслушай.

Я задом отползаю на тропинку, поскольку Ран Мин все равно молчит.

Интересно: придет, не придет?

Глава 5

Обед в меня не лезет, хотя на этот раз мои оголодавшие фрейлины расстарались. И раздобыли мясо. Оказалось, и окаменевшее мужское сердце способно смягчиться от женских слез. Кто-то из монахов подстрелил фазана.

Суп наваристый, мясо нежное. Леди с удовольствием обсасывают косточки и последние скудные новости. Мы ведь отрезаны здесь от внешнего мира. Ну а я ухожу в свои мысли. О предстоящем свидании. А что если Мин не придет?!

Он был такой непреклонный, когда застукал меня в кустах. Холоден, как лед. Бр-рррр…

До вечера откровенно маюсь, осматривая местные достопримечательности. Будда, Будда, снова Будда… У меня в глаза уже троится!

Но перед каждой статуей смиренно преклоняю колени. Так что к вечеру они невыносимо болят, разбитые в кровь. А ноги меня почти не держат.

– Вам надо отдохнуть, ваше императорское высочество, – щебечут придворные дамы, которые заметно ожили то ли от фазана, то ли от обилия вокруг мускулистых, молчаливых мужчин. Выказывающих гостеприимство.

– Мне надо помолиться.

– Да вы весь день молились! – переглядываются леди.

– Это особая молитва. Поэтому в пещеру я пойду одна. Великая Гуаньинь мне открылась. И сегодня я надеюсь всерьез поправить свою карму. А вы мне не мешайте, слышите?

– Но что если вы к полуночи не вернетесь?!

– Тогда дозволяю меня поискать, – ехидно говорю я.

Сдается, мне, что отсутствие госпожи девушкам только на руку. Обед им обеспечили, но как насчет завтрака? И в дорогу надо бы кое-что собрать из провизии. Пойдут просительницами к затворникам. У юных леди, вон, уже и щечки зарумянились!

Ах, ну почему эти монахи, такие красивые?! Нравственность женской половины моей скромной свиты под угрозой.

Но мои мысли сейчас не об этом. Мне предстоит уговорить принца Ран Мина вернуться в Пекин. Вчера я уже потерпела неудачу, Лин мне отказал.

И вот я снова, спотыкаясь от волнения, да еще и ноги невыносимо болят, бреду к гроту, где находится статуя богини Гуаньинь. Но на этот раз располагаюсь на берегу пруда. Сижу, как Аленушка на известной картине Васнецова. Грусть тоска меня одолевает. Пригорюнилась.

Волосы растрепались, краска с лица стерлась. Но до красоты ли мне? Ран Мин не идет. Меж тем неумолимо темнеет. Я со вздохом снимаю туфельки и опускаю босые ступни в темную воду. Истомилась. Но быстро спохватываюсь. А вдруг здесь пиявки?!

Торопливо обтираю ноги подолом платья и обуваюсь. Сижу на валуне, собираясь с силами. Пора уходить. Его высочество не придет. Я разбила Мину сердце, а мой тайный муж своим наточенным мечом нанес принцу смертельную рану туда же. Чудо что он выжил.

Невольно вспоминаю, как мы плыли на лодке по морю лотосов. И голова Ран Мина лежала у меня на коленях. Его поцелуи, такие тягучие и сладкие. И то, что было потом…

Нет, это невыносимо! И я еще хочу, чтобы он меня выслушал!

Но он ведь три года молился! Постриг принял! Мин не должен больше таить на меня обиду, это не по канонам религии. Любой. Но и слушать меня Ран Мин не обязан. Какая все-таки потеря! Шикарный мужик с обжигающей улыбкой и умелыми руками. А его поцелуи? О-о-о! Это что-то!

И на тебе – монах! Несправедливо это. У него были бы красивые дети… Но – не судьба. Хотя, о чем это я? Дети у него уже есть, раз был гарем!

Уже собираюсь уходить.

И вдруг приплывает внушительных размеров черепаха! О, Боже! Настоящая черепаха! Наверняка священная! Поскольку это Храм, и пруд здесь тоже священный. И все, кто в нем водится. Даже пиявки. Надо было позволить им испить мою кровь. Комары, вон, наслаждаются! Интересно, а они тоже священные?

Раз так, то я очистилась ото всех грехов! Столько крови отдала на пропитание местным обитателям! Плюс оросила ею каменные плиты перед статуей Будды, раз колени мои разбиты. Что ж, пора в Пекин. Справлюсь как-нибудь.

Я касаюсь рукой черепахи, которая не возражает против ласки, но быстро уплывает, а я со вздохом поднимаюсь и слышу вдруг за спиной:

– А ты терпеливая.

Резко оборачиваюсь:

– Мин! То есть, я хотела сказать, ваше высочество!

– Я больше не высочество.

Он подходит. Оказывается, все это время Ран Мин прятался в пещере и наблюдал за мной! Надеялся, что уйду! Видать, черепаха мне помогла. Принц счел, что это знак. Меня отметила Гуаньинь, ее посланник позволил до себя дотронуться. И монах решился подойти. Он ведь теперь верит во все эти знамения. И что мое прикосновение ему не навредит после того, как его стерпела священная черепаха. Равно как и разговор со мной.

Милосердие одна из добродетелей на пути к просветлению. Хвала великому Будде, Мин вышел из пещеры!

– А кто ты? – жадно спрашиваю я. – Как тебя теперь называть?

– Никак. Для тебя я теперь никто. Просто монах.

Он удивительно спокоен. Оно и понятно. Буддизм гласит, что жизнь это сплошные страдания, причина которых желания. И путь избавления от страданий это спокойствие и самосозерцание. Отказ ото всех желаний.

Я вижу, что Ран Мин твердо встал на путь к нирване. И невольно сокрушаюсь:

– Что ты с собой сделал?! Самый красивый принц династии! Сверкающий рубин в ее короне! Твои волосы, Мин! Им позавидовала бы любая женщина! Такие густые и мягкие, а на ощупь – ну, шелк! Зачем ты их остриг?!

– Я монах. Теперь уже не переодетый, а настоящий. Мне безразлично, как я выгляжу.

– Но это же чудовищная несправедливость! Надеюсь, там все осталось на месте? – выразительно смотрю на ладонь пониже пупка. – Ты не до конца обратился. Монахи ведь не евнухи. Я правильно говорю?

– Разве тебя это когда-то интересовало?

Ну, наконец-то! Хоть какая-то эмоция! Мы на правильном пути!

– Не скажи.

Я подхожу поближе. Точнее, подкрадываюсь. Все ж таки он пришел.

– Ты столько пережил, несчастный…

– Осторожнее, Мэй Ли. Тут могут быть змеи.

– Да, ладно! Я просто хочу на тебя посмотреть. Уже почти темно, – я касаюсь ладонью его щеки. – Это и в самом деле ты…

Забери тебя Конфуций, принц Ран Мин! Я готова заорать от боли, потому что мои пальцы мало того, в железных тисках! Да он их сейчас переломает! Все до одного!

– Одну змею я поймал… – его взгляд режет даже в сумерках, словно клинок. – Думал, прошло… Но как только ты до меня дотронулась… Лучше отойди!

Я благоразумно делаю пару шагов назад. Резко меняю тон:

– Хорошо, давай присядем, – киваю на камень, с которого недавно встала. – Поговорим, как друзья.

– Друзья?!

– Ладно. Исповедуй меня.

– Это тебе к Учителю надо.

– А ты кто?!

– Я просто монах.

Снова-здорово!

– Хорошо. Просто удовлетвори мое женское любопытство. Расскажи, как ты выжил?

Он все-таки присаживается. Итак, мы на пути к нирване. Ран Мин решил, что хватит перерождаться и надо выйти из мельницы Сансары, хотя ему-то жаловаться грех. Такое тело! Но хозяин барин. Внимательно слушаю.

– Меня подобрали в лесу, почти что мертвого. Муж и жена, местные крестьяне, которые приехали в лес за дровами. И отвезли в ближайший монастырь, чтобы монахи меня похоронили сами или нашли моих родных. Крестьян смутила моя богатая одежда. Понадеялись на вознаграждение, но сами не тронули ни дорогой кинжал, ни драгоценные перстни. К счастью, в Храме оказался искусный лекарь. Я долго был между жизнью и смертью, а когда очнулся, то решил принять постриг. И освободиться от желаний. Что означает конец моим страданиям.

– Понимаю, – осторожно говорю я.

Дело в том, что религия при династии Мин – это гремучая смесь неоконфуцианства, даосизма и буддизма. Я долго пыталась в этом разобраться, но в голове до сих пор – каша. Помню только народную поговорку: китаец внешне конфуцианец, внутри даос, а при смерти – буддист. Вот Мина и торкнуло, пока был в коме. Или близко к тому.

– А раз понимаешь – оставь меня в покое, – слышу я.

Но меня это категорически не устраивает. Ран Мин в ближайшей перспективе выдающийся государственный деятель! Если согласиться вернуться в мир! И я оставлю принца тут, созерцать священных черепах?!

Поэтому опять бросаюсь в бой. За себя и за империю:

– Тебе было очень больно. И морально, и физически. То есть сначала морально, когда я тебя…

– Кинула, – невозмутимо говорит Ран Мин. – Отказалась быть моей женой. Потом подставила, и как! Но ты не переживай, Мэй Ли, мне все это теперь глубоко безразлично. Можешь говорить спокойно о наших отношениях. Все в прошлом.

Где-то я это уже слышала. Не далее как вчера, от другого мужчины. Который тоже меня любил. И врет, что не любит теперь.

– Это хорошо, – говорю я с достоинством. – А то, признаюсь, мне было стыдно. Я искренне жалела, что так вышло. Ты, молодец, Мин. Встал на верный путь. Но Будда ведь не против, если ты еще немного послужишь империи?

– А что с ней такое?

– Ю Сю умерла. Император в горе. Полностью отстранился от государственных дел.

– Пусть приезжает сюда, – великодушно говорит Ран Мин. – Я помогу ему избавиться от страданий. Вместе пойдем к нирване.

– Так-то оно так, но если все, в полном составе, и вельможи, и простолюдины, этим займутся, поисками нирваны, то какой смысл в жизни? Всем надо умереть, да? Никто ведь ни во что не переродится, если колесо Сансары замрет. А начать с чего? Коллективно запереться в монастырях? Но ведь страна такая большая, и Храмов на всех не хватит.

– Ты говоришь об идеальном обществе. Но люди несовершенны. Их одолевают пороки.

– Ближе к теме. Философия меня сейчас волнует мало, поскольку на моей шее четверо детей. И мне нужен толковый регент. Я предлагаю этот пост тебе.

– Что?! – Ран Мин смеется, забыв про то, что наносит тем самым существенный урон своей просветленной карме.

А где же спокойствие и мудрость?

– Ты всегда хотел править, – напоминаю я.

– Это в прошлом.

– Но я видела тебя сегодня! Ты не рядовой монах! Ты Наставник! Руководитель! Военачальник! Ты вел себя сегодня не как монах, а как командир Парчовых халатов!

– Это мое послушание. Я два года провел в философских беседах с Учителем, перед тем, как мне дозволили принять постриг. Но сначала мне доверили передать свое мастерство тем, кто живет в святыне. В древнейшем монастыре. И я этим горд.

– Это камень в твою карму, Мин. Тяжкий грех. Гордыня. Значит, ты еще не готов. Возвращайся в мир и хорошенько пострадай еще. А то нирвана тебе не светит. Снова во что-нибудь переродишься. А если не в такое красивое, как сейчас? Нет уж. Чтобы выйти из колеса Сансары, надо ощутить бремя верховной власти. Испить чашу желаний до дна. Никто не имеет больше, чем монарх. Видишь, Мин, как я забочусь о твоей карме, – голос мой ласков, хоть и несу я полную ахинею. Просто зубы ему заговариваю, чтобы не сбежал. Но мне до зарезу нужен регент!

Я-то баба, то есть императрица, да еще и вдовствующая! С четырьмя детьми! Мне одной со всем не управиться! И с ними, и с огромной империей! А этот сидит. С задумчивым, чтоб тебе навеки в Сансаре застрять, лицом! Очнись же, Ран Мин!

Но, увы! Непробиваем!

– Тебе надо с Учителем поговорить, а не со мной. Ты хорошо образована, Мэй Ли.

– Подкована, ты хочешь сказать. Это потому что я из… – другого мира, почти срывается с языка. Мало того: из другой эпохи! Где буддизм, конечно, остался, но у него хватает конкурентов.

Искушений тоже прибавилось. А еще есть Интернет. Сейчас у каждого, по сути, весь мир в кармане. Чем больше масштаб – тем больше искушений. Реклама так старается!

Вместо этого я говорю:

–… из Пекина. А там на все смотришь по-другому, в столице. Из других новостей: Гао хотят объявить наследником Третьего принца. А регентом его дядю. Либо генерала, либо чиновника, в принципе, годятся оба. А у меня ни одной реальной кандидатуры, за которую проголосовал бы совет.

– А что случилось с твоим… Князем, – с трудом говорит Мин. Видно, что ему все еще больно. Потому что он невольно кладет правую руку на грудь.

Туда, где полоснул убийственный клинок Лин Вана. Такие раны не заживают. Мастер был повержен, хоть и другим Мастером, но мужское самолюбие истекает кровью. Нет, не суждено тебе в нирвану, принц Ран Мин!

– Лин меня бросил.

– Шутишь?

– Он женился.

– Да ты что?!

– И не собирается возвращаться в Пекин, – уныло говорю я.

– И ты примчалась ко мне.

– Это случайная встреча, клянусь! Я не знала, что ты жив!

– Я причинил тебе много зла.

– Да чего там! Выжила, как видишь. А ты просветлился за три года, и больше не будешь меня тиранить, сам сказал. Ну что, мир?

– Нет. Я не хочу быть регентом.

– Что ж…

Наш разговор затянулся. Я без толку теряю время. Поднимаюсь, машинально опершись о плечо его бывшего высочества. Колени-то разбиты. И чувствую, как это плечо напряглось. Эге! Если мой женский опыт меня не обманывает, то рано принцу в монахи!

Но держится, молодец! Глухо говорит:

– Эти твои штучки больше на меня не действуют, можешь не стараться.

Невольно вздыхаю:

– Да уж, соблазнительница из меня сейчас… Весь день маршировала по этим вашим лестницам, а потом отбивала поклоны Будде. Помоги мне дойти хотя бы до входа в Западную часть монастыря. Тут аж пять лестничных пролетов! Умру уже на третьем. Так что моя жизнь в твоих руках.

– Так и быть. Я не могу отказать в помощи просящему. Тем более, мы в Храме.

Меня сейчас стошнит. Ран Мин – олицетворение добродетели?! Куда ты смотришь, о великий Будда?! Это же религиозный беспредел! Шарахни живо этого придурка молнией по лысой башке! Пусть крутится юлой в колесе Сансары еще лет пятьсот! Ишь, соскочить норовит! Не верю, как сказал бы Станиславский!

Это же Ран Мин! Кто пытался меня соблазнить, расхаживая чуть ли не нагишом и демонстрируя искусство искушенного любовника?! А сколько их было до меня, несчастных женщин, которые пали жертвами его мужского обаяния?! Не говоря уже о том, что руки его высочества по шею в крови! Три года он молился! Ха! Мало!

Я прямо в бешенстве. Но это лысое чучело делает вид, что ничего не замечает! Усиленно демонстрирует благочестие!

Почти в обнимку мы поднимаемся в гору. Я слышу, как бьется его сердце. Но, увы! Ничего лишнего Ран Мин себе не позволяет! И впрямь ударился в религию, забыв о бренной плоти! Мне грустно, но я сделала все, что могла.

– Прощай, Мин. Целоваться не будем, ты ведь монах, – говорю насмешливо.

– Отчего же?

Я охнуть не успеваю, как меня притискивают к каменной груди, а губы обжигает поцелуй. И только я праздную победу, как железные руки Ран Мина разжимаются, и я вынуждена прислониться к стене.

– Прощай, Мэй Ли.

И статная фигура растворяется в темноте.

Вот бесстыдник! Оставил в смятенных чувствах! Я же теперь всю ночь спать не буду! Целуется он по-прежнему божественно! Как говорится, мастерство не пропьешь!

Я все еще надеюсь, что в Пекин поеду не одна. У меня будет спутник. Будущий регент. Но дудки! Нас провожают молчаливые монахи, Ран Мина среди них нет. Он на пути к нирване, гад такой!

Придется все расхлебывать одной.

Мои фрейлины чему-то улыбаются. Горный воздух им явно на пользу. Все ж таки этот древний Храм прекрасен! И черепаха…

Ну, явно знак! Не бросит меня милосердная Гуаньинь!

Я невольно засыпаю от усталости, ходить вчера пришлось так много! И все время в гору! Прихожу в себя уже под сводом главных ворот. Передо мной Запретный город. Моему-то колесу Сансары до полной остановки еще долго.

Крутись, Екатерина!