Читать книгу: «Босиком в саду камней 3», страница 2

Глава 3

Поместье князя в черте города. Но само собой, за стенами города Запретного. На западной окраине Пекина. И я не могу поехать к Лину просто так. Без эскорта и персонального предупреждения. Это грубейшее нарушение этикета.

Официальный повод для визита – угнетенное состояние императора. И Лин Ван, как главнокомандующий южной армией и военный министр империи должен быть в курсе. Он – реальная кандидатура на пост регента. Единственный, кто может составить конкуренцию разросшемуся клану Гао. И спасти меня с сыном.

Как всегда в критический момент я кидаюсь за помощью к Лину. Он уже не раз меня вытаскивал, в том числе и из ссылки. Буквально вынес на руках из саркофага. Где я почти уже превратилась в мумию.

Лин – это сила! Ну, впечатляет! Особенно когда он в боевых доспехах с металлическими пластинами на плечах, визуально делающими их, плечи эти, просто необъятными! Будто гора на тебя надвигается, когда князь идет навстречу! Не удивительно, что именно он и победил в том роковом поединке с принцем Ран Мином. Просто раздавил его высочество своей мощью.

Мой покойный супруг неслучайно выделил парня из всех своих многочисленных телохранителей и приблизил. Сделав в итоге командиром Парчовых Халатов. Даже нашу с Лином любовь простил! Потому что Лин Ван это не только сила, но и безграничная преданность.

Вот на это я и рассчитываю. На то, что мой князь – однолюб. Кольцо-то он мне не вернул, как верно заметил Хэ До.

И неофициальный повод, по которому я сегодня еду в поместье светлейшего… Да люблю я этого тирана и деспота! Который вдруг вздумал капризничать! Жить без него не могу! Поэтому я с утра приклеиваюсь к зеркалу. Меняю шпильки в парадной прическе и пояса на роскошном платье. Нервничаю.

Ли Лу гораздо моложе меня. Хоть она и кикимора, но кикимора симпатичная. У нее аккуратный носик и губки бантиком. В гробнице девушка заметно похудела от недоедания, щечки впали, и лицо превратилось в безупречный овал.

Понятно, что с тех пор мы с Ли Лу слегка отъелись. Но были одинаковой комплекции. Зато рожала-то нашего ребенка не она, а я! Понятно, что меня разнесло! А она такая же стройная, как и раньше!

– Тяните сильнее, – приказываю служанкам.

Которые пытаются упаковать мое раздобревшее тело в изящное платье. Блин, надо срочно садиться на диету! И вспомнить, что я когда-то ходила в фитнес-клуб. Самые простые упражнения хотя бы, если я хочу вернуть Лина.

А, может, как и раньше, пирожки? Или сшить ему что-нибудь. Из нижнего белья. С намеком. Сама-то я в рукоделии пас, но можно хорошенько встряхнуть эту Марью-Искусницу. Которая сейчас, как под гипнозом. Я про леди Лао.

Она в этом плане не такая бездарность. До Яо Линь, конечно, далеко, но уж исподнее-то мать Четвертого принца осилит. Хоть как-то она меня должна отблагодарить за то, что занимаюсь образованием ее единственного сына?

Вот с этими мыслями и смотрю в зеркало, внимательно наблюдая, как служанки размалевывают мое, чего уж там скромничать, простенькое лицо. Наводят мне роскошные брови, модные губы, наносят розоватые тени для век…

Ну, чистая Матрешка!

– Довольно, – роняю я и встаю.

А не перебор? Баба на чайнике! Низ широкий, верх узкий, на голове свисток. Я про пучок со шпилькой.

Но – поздно. Пора выдвигаться. Разве что умище никуда не делся. Все еще при мне. Буду обольщать. Цитатами, раз пирожками и саше не запаслась. Конфуций в помощь!

… В поместье князя меня встречает сама хозяйка. Прямо у распахнутых ворот. Табель о рангах это местная Библия. Придворный этикет настолько весом, что может закопать и топор войны. Ли Лу вынуждена изображать радушие помимо того, что будет стоять на коленях, пока я не разрешу подняться.

Но меня интересует не она. В поместье есть двое, ради которых я и приехала. Мой муж и моя дочь. Я жадно смотрю Ли Лу за спину.

– Могу я предложить вам отдохнуть с дороги, ваше императорское высочество? – издевается злодейка.

К черту отдых! Покажи мне то, что я хочу! Точнее, тех!

– А где… дочь, – намеренно опускаю слово «ваша».

– Вэнь-Лин сейчас спит.

– Вэнь-Лин?! Почему не Чен?! Я же просила!

Бывшая подруга глазами указывает мне на слуг. Мол, мы не одни. И смиренно говорит:

– У знатных родов есть традиция давать детям двойные имена, ваше высочество. Отец моей дочери – князь и министр. – Она намеренно выделяет слово «моей». – Поэтому ее официальное имя Лин Чен, как вы и просили, моя госпожа. А Вэнь-Лин это прозвище. Что означает, драгоценность, подобно нефриту.

– Но второе имя дают гораздо позже! Я прекрасно знаю китайские традиции! То есть, традиции знатных родов. И с каких это пор к ним причислен род Лин Вана? Он же бывший простолюдин!

– Зато мой род не только древний, но и один из самых уважаемых в Великой Мин. Домашнее прозвище моей малютки одобрено ее дедом. И моей бабушкой.

Конфуций всемогущий! Они еще и долгожители, эти Ли! Как все переиграли, а? Не думаю, что Лу всем им выболтала нашу тайну, но зятем они, безусловно, довольны. Несмотря на его недостойное происхождение. Еще бы! Лин контролирует богатейший юг и вторую столицу империи, Нанкин!

Крыть мне нечем. Я здесь просительница. Вот и говорю:

– Когда я смогу увидеть девочку?

– Вэнь-Лин обязательно принесут. Прошу в дом.

И ведь не уточнила! Когда принесут-то? Потом я поняла: Ли Лу хотела меня убить. Нет, не унизить. Нанести удар в самое сердце! О! Она тщательно готовила нашу встречу!

Потому что впервые после долгой разлуки я увидела нашу с Лином дочь на руках у отца! После того, как были соблюдены все формальности, меня проводили к хозяину поместья. На его мужскую половину.

Лин встал, чтобы меня поприветствовать. А у меня прямо глаза разбежались! Потому что на руках он держал малютку Чен! Куда смотреть-то?!

– Ваше высочество…

Лин так и встал на колени, не выпуская ребенка из рук! Так что, учитывая его рост, крошечное личико Чен оказалось, чуть ли не на уровне моих глаз!

– Простите, что не поприветствовал вас должным образом.

– Встань… те.

У меня ком в горле! Потому что Ли Лу встает рядом с ним. А я, получается, приветствую семью светлейшего. Они смотрятся достойно. Как дружная княжеская семья. Ли Лу очаровательна и изящна. Лин внушителен и спокоен. Официален. Упорно на меня не глядит.

Я начинаю мысленно рыдать. Разрядилась! Ли Лу одета хоть и по-домашнему, но изысканно. И Лин не при параде. Подчеркивая тем самым, что у себя дома.

Пирожное дрожит в моей руке, лотосовый чай застревает в горле. Я все никак не могу проглотить невидимые слезы. Они где-то там, глубоко внутри. Напополам с кровью, которой сочиться мое смертельно раненое сердце.

Потому что князь мне явно не рад.

Я сильная, все еще влиятельная, могу раздавить Ли Лу, поставить ее в неловкое положение своими насмешками, прилюдно унизить. Но что-то мне подсказывает, наградой за это будет презрительный взгляд того, кто мне дорог по-прежнему. А вот по нему этого не скажешь! Что я ему как и раньше дорога!

Что делать-то?

– Могу я поговорить с его светлостью наедине? – смотрю на бывшую подругу. В конце концов, это ее муж. – Это касается государственных дел.

– Я получил весть о том, что Благородная супруга Ю скончалась, – морщится Лин. – Мне ее жаль. Но похоронные обряды не входят в мои обязанности.

– Дело гораздо серьезнее. Но это должно остаться за стенами Запретного города, к которому княгиня теперь не принадлежит.

– Понимаю, – Лин встает во весь свой огромный рост. Смотрит на меня сверху вниз с непонятной усмешкой. Я еще не видела его таким. И кивает на сад, где тучи разошлись, хотя впечатление такое, что вот-вот сомкнутся вновь. День сегодня хмурый: – Вон та беседка нам подходит. Ваше императорское высочество, – непреклонно добавляет он.

Да и местечко выбрано – закачаешься! Открыто взглядам со всех сторон! Нас будет хоть и не слышно, зато отовсюду видно! Я даже обнять его не смогу, моего Лин Вана! Десятки пар глаз будут наблюдать за нашим… Сказать свиданием, язык не поворачивается.

– Накрыть вам стол для чаепития? – улыбаясь спрашивает Ли Лу, эта идеальная хозяйка.

Ты еще и подслушивать будешь!

– Да.

– Нет, – говорим мы с Лином одновременно. Его голос за, мой против.

Разумеется, княгиня слушается мужа! Она довольна. Встреча бывших любовников протекает по ее сценарию. Безусловно, Ли Лу успела переговорить со светлейшим. Ведь он здесь уже не первый день, в своем поместье.

Знакомы они давно. Это ведь Ли Лу помогала моему любимому мужчине тайно пройти в красную комнату. Ту, что я обустроила для наших свиданий.

Ли Лу знает все. Князь не привык ее стыдиться, вот в чем штука. Сначала он обнажил перед моей служанкой свою душу, все тайные чувства, не далек тот день, когда и тело перестанет прятать. Хотя, сдается мне, Ли Лу уже все видела.

Сколько раз Лин вылетал от меня полуодетым! Когда я внезапно спохватывалась: свидание затянулось. Меня уже повсюду ищут, в то время как рука Лин Вана снова ищет мою грудь!

Как бы он спросонья не перепутал! Не забыл, где и с кем находится!

Ли Лу наверняка будет пытаться. Приходить к нему утром, если не удастся зайти вечерком. Разумеется, спокойной ночи пожелать! Терпение и настойчивость – вот главные качества моей соперницы. То-то она улыбается, провожая нас в беседку!

Лин идет позади, на почтительном расстоянии, а я кусаю губы от досады. Слышу его дыхание за спиной и пытаюсь угадать, о чем он думает?

Дышит он ровно. Я не слышу волнения. Не ощущаю. Хотя, нет. Стук сердца чуть громче, когда я замедлю шаги. И еще один звук. Лин жадно втягивает ноздрями мой запах!

Говоря по-простому, сопит. Я невольно распрямляю плечи. Надежда есть.

– Прошу вас, заходите, госпожа, – говорят мне в макушку басом.

Мы на пороге беседки. Времени у меня в обрез. Вот-вот Ли Лу припрется с чаем. Делаю шаг и резко оборачиваюсь:

– Лин!

Он невольно отступает.

– Ты говорила, это деловая встреча!

– Но я скучала! А ты?

– Нет.

– Врешь!

– Отойди от меня!

– Что ж…

На мостике уже возникла знакомая фигура. С подносом. И я отступаю. Пока Ли Лу накрывает чай, молчим. Я сижу, князь стоит. Всем своим видом изображая почтение.

– Невольно вспомнила, как была супругой императора, – вырывается у меня, когда княгиня, наконец, уходит. – А ты любил меня без всякой надежды. Мы вот также не могли обнять друг друга.

– И что изменилось?

– Значит, ты меня по-прежнему любишь?

– Мэй Ли, ты гораздо умнее меня. Поэтому я не хочу играть с тобой… Как ты это называешь? В словесные конструкции. Выкладывай, с чем пришла, и выкатывайся отсюда!

– Фи! Как грубо, князь!

– А мы одни. И мы с тобой расстались. С чего я должен тебя уважать? Ты бросила свою дочь. Записала сына на какого-то…

– Императора. Сделала Сан Тана принцем, уж прости.

– Я предлагал тебе уехать в Нанкин. Выйти за меня.

– Не помню этого. Ты предлагал отдать ребенка на усыновление тамошнему губернатору.

– Я просто оказался не готов. Ты застала меня врасплох, когда сказала, что снова ждешь ребенка. Еще и подушкой начала лупить! Орала, как ненормальная. Решение за нас обоих всегда принимала ты. Но если бы ты доверилась мне и согласилась уехать, я был бы тверд.

– Какой пафос! Ладно, что было, то было.

– И прошло.

– Хорошо. Начнем сначала. У вас такие красивые глаза, генерал…

– Еще чужие пирожки мне подсунь! Мы уже выяснили, что ни готовить, ни шить ты не умеешь. И я второй раз на это не куплюсь. Я мечтал жениться на доброй покладистой женщине, хорошей хозяйке и добросовестной матери. А увлекся авантюристкой. Но теперь я, наконец, получил то, что хотел. Семью. А ты можешь и дальше плести интриги. Но меня от этого уволь, слышишь?

Лин злится, это видно. Мое платье слишком уж пышное, а на лице через меру косметики. Лин же хочет увидеть не вдовствующую императрицу, а свою Мэй Ли!

Чего я, спрашивается, разоделась? Лишний вес хотела скрыть? Морщины? Выглядеть надо по возрасту. Он ведь тоже не мальчик. Хотя вес заметно сбавил на этой своей Стене и загорел. Бронзовый цвет Лину идет. Передо мной ожившая статуя великого воина.

– Я пришла к тебе за помощью, – говорю смиренно.

– Кого-то надо убить?

– Все гораздо серьезнее.

– Что, война началась? И убить надо не одного человека, а много? – с иронией спрашивает светлейший.

Смотри-ка! Он и острить научился! Я его просто не узнаю!

– Нет, но может начаться, Лин. Император, он… Как бы это сказать? Не в себе.

– Время лечит. Понимаю: его величество потерял любимую женщину. – О, каким тоном это сказано! Я прямо чувствую себя не лучше Ю Сю! Покойницей! – Но вскоре все наладится.

– Ему опаивают мерзким зельем.

– Что?!

– Благородная супруга Гао.

– Ну, так прекрати это!

– Я пыталась. Мой приемный сын слишком слаб. Духом, Лин. Страдает и ищет забвения. А Гао этим пользуются. Иначе им никак не протащить в наследники Третьего принца. Нужен регент. Тот, кто удержит трон в это смутное время.

– А я тут причем?

– Этим регентом будешь ты.

Лин в волнении идет к парапету. Видно, что князь колеблется. Какое-то время смотрит вдаль, потом резко оборачивается и говорит:

– То есть, ты предлагаешь начать все сначала? Регент должен если не жить, то ежедневно бывать в Запретном городе. Порою задерживаться там допоздна. А то и на ночь. Какое-то время ты, само собой выждешь. Не сразу ринешься в атаку, хотя по глазам твоим вижу: изголодалась. Я, конечно, буду сопротивляться изо всех сил. Но ты же прекрасно знаешь. Если ты постоянно будешь крутиться рядом, строить мне глазки, как сейчас, и при каждом удобном моменте лезть ко мне в штаны, то я не выдержу. Поэтому нет, – резко говорит князь. – Я только избавился от наваждения. Перестал искать тебя глазами, постоянно прислушиваться, в надежде услышать твой голос. Я вырвал тебя из сердца, надеюсь, что с корнями…

– Да ты поэт, – у меня на губах горечь, и я беру чашку чая. – Кто бы мог подумать?

– А ты уверена, что знаешь меня?

– У нас двое детей. Конечно, знаю!

– Ты ошибаешься, Мэй. У тебя сын, у меня дочь. И то, Сан Тану еще надо объяснить, как он стал Пятым принцем. Решишься ли ты на это? Или так и останешься… бабушкой.

Я вскакиваю. Ну, это уж слишком! Я в бешенстве! Бабушка!

– А судьба империи тебя не волнует?! – ору, забыв о приличиях.

– Представь себе, нет. Я в отличие от тебя, никогда не рвался к власти. Меня устаивает жизнь в уединении, пусть и не в почете. Что же касается сына… Я по-прежнему могу развернуть своих солдат на императорский дворец. Если Сан Тану будет угрожать опасность, то я его попросту заберу. И увезу в укрепленный Нанкин. Ты же сама этого хотела.

– А если опоздаешь?

– Я пришлю Сяоди. Назначишь его начальником личной охраны принца.

– Один человек ничего не сможет сделать.

– Сяоди сможет. Он выведет Сан Тана из дворца, даже если понадобиться перебить всю его охрану. Я натаскиваю парня вот уже пять лет. Он даже спит с мечом в руке. Юный Мастер боевых искусств. Еще лет пять – и с ним никто не сможет сравниться. Даже я.

– Да что мне Сяоди! Я хочу, чтобы рядом с Сан Таном был родной отец!

– Раньше надо было думать.

– Значит, отказываешь мне?

– Да. Регентство меня не привлекает, извини.

– Потому что его разделю с тобой я?

– Это главная причина. Нам больше не по пути, Мэй Ли.

– Что ж… Хоть я и не представляю, что теперь буду делать, но смирюсь с твоим решением.

– Спасибо.

– Ты научился мне противостоять.

– Ли Лу идет. Давай закончим этот разговор. Не хочу расстраивать княгиню.

– Ты с ней спишь? – жадно спрашиваю я.

– А вот это, дорогая, не твое дело.

Убила бы гада! С какой гнусной улыбочкой он это сказал! Мол, захочу, и сделаю княгиню своей женой по-настоящему!

По нашим лицам Ли Лу мгновенно догадывается, что мы вдрызг разругались и расцветает счастливой улыбкой.

А я, еле сдерживая слезы, иду прощаться с Чен. Мне даже дают подержать ее на руках, поскольку княгиня довольна.

Уезжаю ни с чем. Домой мне неохота. Только не в Запретный город! Мне надо побыть одной и хорошенько все обдумать. Небось, ночку без меня перетерпят. Пусть спящая красавица немного порулит домашним хозяйством. Леди Лао. Она осталась за старшую.

Поэтому я велю отвезти меня в какой-нибудь монастырь. Где я могла бы заночевать. Не в столице, но и не слишком далеко от нее. Просто дух перевести.

И тут очередной поворот судьбы выбрасывает меня из колеи черт знает, куда! Ну, чистая, случайность!

Видимо, Гуаньинь услышала мои молитвы! Я ведь именно ей собиралась пожаловаться на злую судьбу!

Впоследствии я думала: а если бы Лин не отказал? Стал бы регентом. Что в таком случае ждало бы Великую Мин? С Сан Таном, с детьми Ю Сю, что стало бы в итоге? Удержал бы мой князь страну от междоусобицы? В крови бы утопил, это уж точно!

Но тут был нужен не только воин, но и искусный дипломат. И мы столкнулись с ним все в тех же декорациях! В Храме!

Вот она, Судьба!

Глава 4

Монастырь, куда меня везут, похоже, в горах. Хэ До остался в Запретном городе, приглядывать за детьми, со мной лишь бестолковые служанки да воины из дворцовой охраны. Я не уверена, что они знают дорогу.

Ну, чисто стадо баранов! Ни одного сколь-нибудь разумного голоса из этой толпы! Тупые исполнители!

Я-то рассчитывала вернуться в Пекин вместе с Лином! А потому в моей повозке есть место только для него! Остальных я видеть не хочу, особенно сейчас! И не сразу понимаю, что уже смеркается, а мы все еще тащимся в гору! Во всяком случае, по моим ощущениям!

– А ну, стойте! – кричу я и поспешно отдергиваю занавеску. Этак мы в Монголию упремся!

Ко мне, мгновенно спешившись, подбегает командир отряда.

– Ваше императорское высочество желает передохнуть?

– Мое высочество желает знать, где мы и куда едем?

– Вы хотели увидеть старейший в Великой Мин буддийский монастырь.

– Я хотела увидеть любой монастырь. Где можно помолиться и заночевать. Встретить утро под пение птиц и умыться ледяной водой из ручья. А вы меня куда везете?

– Как вы и просили: в Храм! Он был построен раньше, чем Пекин, как говорят. И я подумал…

– А мы не заблудились, часом? Пока ты думал.

Но я уже замечаю островерхие причудливые крыши. Кажется, что до них рукой подать, но на самом деле это иллюзия. Монастырь надежно спрятан на одной из вершин. Вокруг нас вековые деревья, заросли бамбука, замшелые камни и впереди – узкая тропа, по которой мы карабкаемся цепочкой в гору. Сначала солдаты, потом мой пафосный возок, фрейлины в своих двух, поскромнее, и снова воины из охраны, замыкающие кортеж.

– Твою ж мать! – невольно ругаюсь я. – Прости меня Будда! Но ты ж понимаешь, что этих олухов надо, как кнутом, огреть хоть парочкой хлестких слов!

Потому что в горах темнеет стремительно. А мои провожатые явно не рассчитали время в пути. И дальше мне проще пойти пешком. Решительно рву подол парадного платья, чтобы основательно его укоротить.

– Что вы делаете, ваше высочество?! – дружно порицают меня придворные дамы.

– Не хочу заночевать в повозке. И вам не советую. Это лес, да еще в горах. Оставим здесь половину солдат, пусть потихоньку тащатся к главным воротам. У охранников есть острые мечи и луки со стрелами. Если что – отобьются. А мы будем только обузой, поэтому рванем напрямик. Я вижу тропинку, которая наверняка укоротит наш путь.

– Но мы же можем заблудиться!

– Не заблудимся, если поторопимся. Идем на маяки – храмовые крыши! Их пока еще видно, и хорошо. Впрочем, я не настаиваю. Самые смелые – за мной! Остальные остаются в повозках.

Находится парочка решительных, или карьеристок, время покажет, плюс командир отряда, который боится лишиться головы, если бросит меня одну в дремучем лесу, а с ним находятся и солдаты для сопровождения. Наивный! Да кто с него теперь спросит? У меня не осталось защитников. И плевать, что со мной теперь случится. Да хоть и медведи нападут.

Но все обходится благополучно. Избавившись от части парадного одеяния и золотых украшений, я становлюсь мобильной. И радуясь возможности сбросить парочку килограммов, с энтузиазмом марширую в гору. Точнее, карабкаюсь. Тропинка узкая, служанки мои избалованы. Все они леди из знатных родов. Которых учили каллиграфии и декламации, но не лазить по кустам при парадных прическах.

За моей спиной то стонут, то охают, лишь мужчины лихо рубят ветки, расчищая нам путь и поддерживают дам, которые попискивают в особо труднопроходимых местах. Или радуются возможности ощутить на своих тонких талиях мозолистые руки. Во дворце-то за женщинами всех сословий строго следят. Чтобы не позволили себе лишнего, поскольку все они принадлежат императору.

Но тут, как, ни крути – чрезвычайные обстоятельства. Мы штурмуем дорогу к Храму. Просветляемся, короче.

Наконец, тропинка упирается в калитку. Это уж точно не парадные ворота, а какой-то черный ход. Лаз в стене, через который я почти, что проползаю на территорию монастыря, забыв про императорское достоинство.

– Интересно, куда мы попали? – я оглядываюсь, оценивая обстановку.

И понимаю, что храмовый комплекс огромен, а мы находимся в отдаленной его части. Почти заброшенной. Потому что рядом какая-то стройка.

Но тут, а чудо! Между каменных глыб появляется монах! Не успеваю я обрадоваться, как на моих солдат нападают!

Монах в отличие от них вооружен только палкой, но управляется он с таким ненадежным оружием весьма искусно. Я прямо из исторической мелодрамы перемещаюсь в усю! Кто не в курсе, это жанр для демонстрации восточных единоборств, а если короче, то беспрерывный махач.

– Эй! Стойте! – кричу я. – Кто-нибудь! Сюда! Я вдовствующая императрица, и я вам приказываю! Немедленно прекратите!

Мои слова вряд ли возымели бы действие, если бы у монаха не сломалась палка. Все же воины из дворца хоть на что-то годятся. Негоже, чтобы десяток отборных стражей уделал один-единственный служитель культа!

Его в итоге кладут на лопатки, потому что убивать священнослужителя, даже такого агрессивного – тяжкий грех.

Я подхожу к поверженному врагу и показываю золотой жетон, которым предусмотрительно запаслась. Символ верховной власти. Повторяю для надежности:

– Я вдовствующая императрица. И я приехала помолиться.

– Это мужской монастырь, – угрюмо говорит монах, переставший демонстрировать агрессивность и потому отпущенный моими стражами. Но кланяться он мне не собирается, засранец! – Вам нельзя здесь находиться.

– А разве монах имеет пол и сексуальные пристрастия? – демонстрирую я эрудицию. Даром что ли читала научные трактаты по буддизму! – В момент посвящения он должен оставить мир желаний и мир разделения на мужское и женское. Вы никакой не мужчина. Средний род. И мое присутствие, равно как и присутствие этих двух дам не может угрожать вашей нравственности. Разве не так?

– Все равно вы женщина. Я не могу предложить вам покои для императорских особ. Сюда приезжают молиться только их величества и принцы.

– Да ладно! – я начинаю терять терпение. – У меня чрезвычайная ситуация. Потеряна добрая половина парадного платья. Выделите для меня и свиты какой-нибудь сарай. Я не привередливая. Мне надо привести себя в порядок, чтобы не сверкать перед монахами голыми ногами и подвергать их искушению, и выспаться.

Вообще у них тут все сложно с религией. Первоначально монахи обоих полов жили вместе, что соответствует концепции буддизма. Но постепенно монашек отселили. В Китае дурно относятся к женщинам, которые отказываются вступать в брак и рожать детей. Послушание жены является одним из столпов процветания семьи и государства.

Поэтому женское монашество как бы отделено от мужского. Это я так, к слову. Уйти-то в монастырь у нас в принципе можно, если ты женщина. Но по головке за это не погладят и почести не воздадут, вот я к чему. Неравноправие и тут процветает. Одно слово: средневековье китайское!

По богине Гуаньинь тоже спорно. Она первоначально изображалась мужчиной. Но победило милосердие. Которое больше присуще женщинам. На это и напираю:

– Хочу попросить помощи у всемогущей Гуаньинь. Неужто вы мне откажете?

И монах ломается. Окидывает меня внимательным взглядом, после чего говорит:

– Да уж, помолиться вам необходимо. Здесь есть пещера, созданная самой природой. А в ней – священная статуя богини Гуаньинь, великой и милосердной. Я вам покажу, где это.

– Вот спасибо!

– Заночуете в Западной части монастыря. Там покои для высоких гостей и келья Учителя.

– Аббата что ли?

– Кто такой аббат? – подозрительно спрашивает монах.

– Главный проповедник. Тот, которого все безоговорочно слушаются.

– Почитают, – поправляет упрямец.

А меня уже достали эти препирательства. Я до смерти хочу, есть и спать. Но старюсь сохранить лицо. И, разместив свою свиту в каких-то пыльных павильонах, тащусь в пещеру, просветлиться. Иначе меня отсюда выпрут. Мало того, что это мужской монастырь, здесь явно никаких послаблений усиленному режиму. Ну, монастрырь-монастырь, короче. В квадрате.

Вот же занесла нелегкая!

Я даже не сразу смогла по достоинству оценить царящий здесь покой и возможность для полного уединения. Потому что вокруг не только огромные деревья редких пород, но и живая стена бамбука! И крыши, крыши, крыши… Поросшие травой и мхом, а иногда и мини-рощами, где густая трава перемежается с цветущими кустами. Но все это мне предстоит осмотреть и оценить уже при свете дня.

Пока придворные дамы пытаются организовать нам ужин, в сопровождении все того же монаха плетусь к живописному пруду.

В густых и вязких, как манная каша сумерках мне плохо видно, что именно здесь растет. Попахивает болотом, но, может, это корни лотосов гниют? Меня кто-то кусает за ноги, нещадно чешется шея. Но я мужественно отстаиваю свое право находиться в мужском монастыре.

– У нас гости, – предупреждает монах кого-то, сидящего на берегу священного пруда.

Мужчина встает. Он довольно высокого роста, но изящен, как истинный аристократ. Этого даже надетый на монахе балахон не скрывает. Фигура затворника мне кажется смутно знакомой. Хорошо бы услышать его голос, тогда я точно вспомню, где и когда мы раньше встречались.

Но мужчина молчит и пятится в темноту, сделав знак рукой моему спутнику. Без меня, мол.

– Кто это? – с любопытством спрашиваю я.

Буддийские монахи не столь целомудренны, как их коллеги по христианской церкви. Хотя и среди попов с кардиналами во все века хватало распутников. Которые имели любовниц. А в Китае лишенные мужского внимания наложницы частенько приглашают в свои покои проповедников на вполне законных основаниях. Типа просветлиться и набраться ума. Чего они там, в итоге набираются, знают только палачи в застенках.

Императоры ревнивы, знатные вельможи тем паче. Просто потому что у них времени ревновать гораздо больше. А у наложницы в гареме знатной особы, особенно царских кровей, полно конкуренток. Сдают за милую душу! Ну и за деньги.

Монахи в буддийских Храмах постоянно совершенствуются в боевых искусствах. У них идеальные тела, в меру мускулистые, поджарые, вы ведь и строгие посты учтите. И запутанные многоярусные тропинки, здесь большинство монастырей находится в горах. Побегай тут с утра до ночи! Они выносливы, монахи эти, поскольку обеты порою дают довольно странные.

К примеру, пройти столько-то тысяч ли, или подняться на самую высокую храмовую гору. Потом спуститься и снова подняться. Одолеть столько-то сотен ступенек. Ну, честно! Не одними молитвами, физические упражнения тоже в чести.

А теперь представьте мужчин, которым по статусу положен гарем. Или денег столько, что можно взять на содержание не один десяток женщин. Вельмож и их сыновей, торговцев богатых. Которые в большинстве своем не ограничивают себя в еде и питие. Гляньте из интереса на средневековые гравюры. Где увековечена китайская знать. Грузные мужчины, с оплывшими лицами. Ну, какие из них любовники? Понятно, что наложницы западают на красивых и стройных проповедников. А теперь учтите, что и обеты в буддизме обратимы.

Вот какие непристойные мысли приходят мне в голову, пока я провожаю глазами красавца-монаха. Да, я не видела его лица, но что-то мне подсказывает: оно прекрасно!

– Вы сюда молиться пришли или зачем? – зло спрашивает мой спутник и толкает в спину. – Вход в пещеру перед вами!

Ну, никакого почтения!

– Молиться. И не обязательно тут торчать, пока я буду давать обеты богине Гуаньинь! Это наше с ней женское дело!

– А обратно дорогу найдете? – издевательски спрашивает засранец.

– Найду.

– Хочу вас предупредить. Завтра вы сможете осмотреть Центральную часть монастыря. И помолиться Будде. У нас тут много превосходных его изображений. Но не вздумайте соваться в Восточную часть.

– А что там? – с любопытством спрашиваю я.

– Женщинам там уж точно не место. Для вас там нет ничего интересного.

Вот зачем он это сказал?! Интрига!

Я ныряю в пещеру, где, хвала Конфуцию, есть скудное освещение. Перед статуей богини, как и положено, имеется алтарь. Невольно обращаю внимание на примечательные подставки для свечей, похожие на стаканы с ручкой, отлитые из чугуна. Черные, да еще и закопченные.

Но это поможет мне найти обратную дорогу в кромешной темноте. Гуаньинь простит, если я один подсвечник умыкну. Я же завтра его верну. Просто я и так злоупотребила вниманием одного из обитателей монастыря. И он надеется, что сгину, сорвавшись в пруд.

Дудки! Не будь я попаданка Катя! Я и тут выживу!

– Всемилостивая Гуаньинь!

Бухаюсь на колени и молитвенно складываю руки. Однажды ты уже дала мне совет, о милосердная! Помоги и на этот раз!

Я молюсь истово, хоть и не по канонам буддизма. В первую очередь о детях, ведь Гуаньинь покровительствует матерям.

Вспоминаю Ю Сю и прошу для нее милосердия. Пусть она переродится в принцессу! Или в прекрасный цветок, которым все будут любоваться, и наслаждаться его ароматом.

Не забываю и про Лин Вана. Пусть мой князь меня простит! Я все для этого сделаю!

Ну, и император, как без него? Избавь его, о великая и справедливая Гуаньинь от пагубной страсти! От зависимости и морока! Верни ему светлый ум и уйми тоску его сердца!

В общем, увлеклась. Не знаю, просветлилась или нет, но легче мне стало. Очнулась я почти в полной темноте. Лишь единственная свечка теплилась перед алтарем. Мне показалось, что по лицу Гуаньинь потекла слеза. Меня, похоже, услышали!

Торопливо поправляю фитили в чугунных подстаканниках, чтобы богиня не почувствовала себя брошенной, когда я уйду. В один сую аж пачку свечек, хвала Конфуцию, нашлись тут! Не целиком, а огрызки, но мне лишь бы до моих покоев добраться. Главным образом, не свалиться в пруд.

Бреду, подняв повыше чугунную кружку, и улыбаюсь. Все будет хорошо. Гуаньинь поплачет над моей бедой и поможет.

– Госпожа! – кидаются ко мне две придворных дамы и один солдат, командир маленького отряда, который полез со мной в горы. – Где вы были?!

– Молилась, – сурово говорю я. – Ну а вы? Поесть раздобыли?