Светлячок для Летучего Голландца

– Выпендрежник хренов…

– Возможно, что так и есть. Не это сейчас важно. Можешь мне не верить, но это кто-то другой. Помимо твоих людей за мной кто-то еще следил.

– Это уже через, чур,… Мои ребята заметили бы. Не надо накручивать и уводить в сторону. И мозги пудрить.

– И зачем мне это? – приподняла бровь, в большом удивлении. – У меня нет в запасе лишней жизни. Да, и Герман никогда не просил стойкого партизана из себя изображать и верность родине.

Перевела дыхание, всматриваясь в его недовольное лицо.

– А твои мальчики не особо таились, – назвала номер машины и цвет. – Они?

– Да.

– Сам понимаешь, если я не профессионал их заметила, то для человека с навыками это проще простого было. Тем более они следили за выездами со двора снаружи. А он видимо оставлял машину чуть вдалеке и стоял во дворе под деревьями. Я несколько раз находила кучки окурков. В торговом центре сегодня я тоже держала глаза открытыми, поэтому удалось его засечь.

Сергей руки в карманы и подошел к окну. Не стесняясь, выругался. В таких выражениях, что даже уши в трубочку свернулись.

– Всех в асфальт закатаю… Клоуны. Ни на кого нельзя положиться. Хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам.

И опять пошла длинная, витиеватая тирада.

– В обмен за мою откровенность, можно задать вопросик?

– Спрашивай. Чего уж там?

– А почему ты только сейчас начал Германа искать?

Он все же повернулся ко мне.

– Не мог я. Нет, конечно, найти людей, что сделают грязную работу, не проблема. Но я хотел сам, своими глазами посмотреть, как он по полу будет ползать, и кишки свои собирать.

– Сильно. Очень красочная картинка.

– Не то слово. Уж очень мне этого хотелось.

– А чем хоть он тебе насолил? Крупную сумму снял с тебя?

– Если бы… – подошел к шкафчику, открыл крышку – это оказался бар. Пригляделся к ряду бутылок и выудил одну. – Будешь?

– Буду. Немножко.

Чего ж не выпить, хоть нервную систему полечу. И вновь устроился на диване, с тоской поглядывая то на меня, то на стакан в руке.

– Хорошая ты баба. Не удивительно, что Лира к тебе каждый раз возвращался.

– Он не возвращался, а проездом бывал. Если быть точной.

– Ну, и дурак, значит. Я бы все бросил ради такой женщины и зажил бы, как нормальный человек. Семья, дом, дети, дачка…

Я уже хлебнула немного из стакана, посмотрела поверх него с изрядной долей сомнения и скепсиса на своего собеседника.

– Горбатого могила исправит.

– Это ты про меня или про него?

– Про вас обоих.

Сергей хлопнул себя по коленке и захохотал.

– Права. Я даже нисколько не обижаюсь. Слушай, а как ты с этим… затрудняюсь приличное слово найти. Как, короче, ты с этим клоуном познакомилась? Не похоже, чтобы ты вхожа в наши круги была.

– Нет, не вхожа, – мысленно тяжко вздохнула. Стоило ли преподнести историю пожалостливей? Нет, лучше уж как есть. Жестом попросила еще налить. Главное не окосеть, а то и бдительность и координацию потеряю. И завела свою шарманку, постаралась особо, правда, сопли не разводить и придать моему рассказу больше юморных оттенков.

– Вот, как-то так…

Слушатель из него хороший получился. Ни разу не перебил и не вставлял свои пять копеек. Только подливал себе в стакан.

– Да… История, с географией. Как мужик, я бы ему руку пожал. Но все равно должок у него передо мной.

– Карточный?

Он сморщился презрительно.

– Да, что ж ты заладила про эти карты? Я, если хочешь знать, их в руки почти не брал. Только с проверенными парнями, а не с шулерами заезжими.

– Тогда не понимаю…

– Вот и я не понимал до поры до времени. Пока не сел лет на восемь. И времени на размышления у меня вагон появилось. Потом информацию потихоньку собирать стал, когда немного покумекал. От тех, кто уже сидел и от ребят, что по ту сторону забора остались, тоже рывшие землю носом. Кто-то крысятничал из своих понятное дело. Как в той песенке: «…друг за другом кореша горели, я думал скоро очередь моя».

Повертел стакан, задумавшись ненадолго или погрузившись в воспоминания. Кто знает.

– И моя очередь настала. Повязали меня очень просто, тихо, даже пикнуть не успел. Мы все ходили дерганные и подозревали собственные тени.

– У вас профессия изначально предполагает изрядную долю риска.

– Профессия. Нашла тоже слово.

– Не знала, как лучше выразиться.

– Ага, – в глазах вспыхнула злоба. – А Лира твой в любимчиках у Хасана ходил. Тот больно уж любил в картишки перекинуться. А этот клоун и рад был стараться. То проиграет, то выиграет, то чуть ли не турнир устраивает с показными выступлениями. Тешил старика, как мог. Таскался везде за ним. Вроде, как и не при делах, а просто шут, Ермолка для развлечения. Бабами крутил, как куклами на ниточках…

Опять приостановился.

– Но я сразу в нем фальшь почувствовал. Нутро никуда не денешь. И это же стальные нервы надо иметь, когда играешь на крупные суммы с серьезными людьми, – взгляд затуманился, похоже, и мыслями и душой полностью был в прошлом. – Всего лишь полдела выиграть. Надо еще смочь ноги унести после этого. Я однажды случайно увидел, как он расправился с тремя амбалами. Эти парни были реальными мясорубами, ничего не боялись. Так получилось, вышел на задний двор одного ресторана покурить. Смотрю трое на одного в подворотне. Хотел было влезть, но не понадобилось. Только наблюдал, как он их раскидал словно котят.

– Он мне говорил, что занимался самбо.

Сергей посмотрел на меня, как на дуру.

– Девочка, такому в секции самбо не учат. Тут приемчики покруче будут. Вот тогда я в серьез начал подозревать, что он совсем не тот за кого себя выдает. Хотя большинству смог мозги запудрить. Со всеми за ручку здоровался, изворачивался, как мог. И легенда у него хорошая, не прикопаешься.

– Легенда?

– Ты не поняла еще? – усмехнулся и разлил по рюмкам темно-янтарную жидкость. Пить уже не хотелось, но надо было выжать из него максимум информации. Поэтому звонко чокнулась с ним.

– Нет, пока не поняла.

– Подстилка ментовская твой Герман. Создали ему образ. Очень удобный. Пару месяцев тут, потом там. Даже и не подумаешь, что этот гастролер может иметь отношение к облавам, обыскам и остальному. Будто ментам кто нашептал на ухо когда, где, кого.

Одним махом опрокинул остатки в себя.

– Он даже не пожалел себя и месяцев восемь отсидел по какой-то ерунде. Не знаю уж кого там пас.

– А в каком году это было?

Он задумался, сдвинув брови, но все-таки, понапрягав память, вспомнил. Я сидела, как громом пораженная. Потом налила себе сама еще на палец и тоже махом выпила. Какая же пустота внутри…

Он все время повторял, что молчит о себе для моего блага. Сейчас понимаю почему, но легче от этого нисколько не стало. Это же, какого огромного количества обид можно было бы избежать, если бы Герман мне доверился. И глупостей с моей стороны.

– Ох… – взялась рукой за сердце.

– Эй? Тебе, что плохо?

– Мне? Да, мне плохо от того, что он такой идиот оказался. Спаситель душ человеческих, блин. Страдалец почти, как Иисус Христос!

– Тихо, тихо. Ты это, не богохульствуй.

– Сил моих нет.

Мой собеседник еще больше сдвинул бульдожьи складки на лбу.

– Так ты чо не в курсе была?

– Нет! – в груди пылало возмущение высоким пламенем. – Секретный агент хренов. «Я не могу тебе всего объяснить для твоего же блага».

Прогундосила очень смешно. Сергей прыснул, но тут, же вернул себе серьезное выражение лица.

– Ну, резон в этом был. Беспокоился за тебя…

– Ага, беспокоился. Пришла бы парочка ребяток, вроде твоих, и все его беспокойство в глотку бы мне загнали вместе с зубами и вопросами. Им же плевать было бы, знаю я что-то на самом деле или нет и известен только один способ, проверить… Я просто в шоке.

Попыхтела немного. Вот она большая, светлая любовь. Померла бы в муках и полном непонимании из-за чего собственно.

– Я о нем вообще ничего не знаю. Кроме имени. Так по крошке из каждого разговора. Но опять, же непонятно теперь, можно ли принять на веру то, что Герман говорил? Оказывается, все это время я общалась с миражом.

– Не надо нагнетать. Он же башкой своей рисковал каждый раз, как у нас в городе появлялся. Не один же я его кандидатуру на подозрении держал.

– Да, плевала я на все это!

– Ясненько. С вами женщинами тяжеловато общаться на языке логики. Вроде хочешь, как лучше…

– А получается, как всегда.

– Что ж посиделки наши несколько затянулись, – посмотрел на наручные часы. – Ты мужика, что приметила около себя, описать сможешь?

Я хлопнула глазами, приходя в себя после резкой смены темы разговора. И так задушевные беседы кончились и надо быть начеку.

– Совсем неприметный. Чуть за сорок. Ростом как ты. Темно-русые коротко подстриженные волосы. Сухощавое телосложение. Худое лицо с высокими скулами, узкими губами, средний нос такой не длинный и не особо толстый. Небольшие глубоко посаженные глаза, цвет не рассмотрела. Одежда на нем вся поношенная, вытянутая.

– И ничего особого не углядела?

– Шрамы, наколки, родимые пятна? Нет, ничего не заметила. Я же не могла открыто пялиться на него.

В комнату заглянула Скала и, не обращая на меня внимания, оповестил шефа:

– Машина ждет.

– Хорошо.

Сергей поставил стакан. Потом встал и накинул пиджак.

– Придется тебе погостить немного у меня. Возможно, что пару деньков, – и попробовал мило улыбнуться, но не получилось. – Лира должен объявиться. Не может же он тебя в беде оставить. Вот и подхватим его тепленьким.

– Погостить? Ты о чем? В своем уме?

– Да, в своем. Не в твоем же. Молись и надейся, что старая любовь не ржавеет.

– Нет. Погоди…

– Мы с тобой тут душевно поболтали. Но на этом все. Или ты все же знаешь, как с ним связаться? Так говори. Жизнь облегчишь и мне и себе.

– Нет. Не знаю. Чтоб ему гореть в аду!

Повернул голову к двери.

– Колян!

В проеме показалась Скала.

– Чего?

– Того, блин, – указал на меня пальцем. – Ее в комнату для гостей на первом этаже проводишь. Останетесь здесь вдвоем с Витькой. К утру, мы вернемся. И глядите в оба! А то уже прохлопали наблюдателя одного.

– Так мы…

– Ой, не надо мычать. Так мы… Да мы… Тошно слушать. Я уехал. До встречи, Светик!

– Счастливого пути!

Но добрых ноток в голосе он не дождался. Меня подняли под белы рученьки, и повели опять по коридору. С тоской понаблюдав, как за Сергеем закрылась парадная дверь, свернула за угол.

Комната, что выделяют почетным гостям в этом доме, была довольно уютная, похожая на пенал. Ничего лишнего: узкая тахта, видавший виды и лучшие времена такой же столик, стены окрашены серой краской.

– Не скучай, детка. Если что, зови.

– Обязательно.

А он оказывается весельчак. Ни за что бы, ни подумала. Заскрипел замок. Я кинулась к окну и поняла смысл выражения «комната для гостей». Окно было законопачено надежно решеткой. И на ремонт тут особо тратиться не стали. Оно и верно, гости могут от добрых чувств попортить обстановочку.

Кинула сумку на тахту и сама уселась рядом. Средство связи отобрали еще в машине. Здесь сидеть неизвестно сколько. Такой же железной уверенности, как у моего нового знакомого, что Голландец появится и спасет бедную девицу, словно рыцарь в сияющих доспехах, не имеется. Сидит себе дома, чай попивает с плюшками, а я отдувайся.

Протяжно выдохнула. Поднимается паника, где-то внизу живота начинается шевеление. Наложился еще и откровенный разговор, раскрывший интересные факты. Наклонилась вперед, голову между колен, глубоко подышала. Спокойно. Сейчас бы холодной водичкой умыться. Осторожно вернула корпус в исходное положение и заметила еще одну дверь. За ней разместилась ванная комната – унитаз с раковиной. Очень предусмотрительно. Все удобства под рукой. Дня на три можно о человеке вообще начисто забыть, не помрет.

От такого направления мыслей опять поплохело. Брызнула в лицо еще холодной воды.

Нет, ребятки! Что-то не хочу я играть по вашим правилам!

Значит вот оно как Герман? Заигрался в шпиона и других в это лицедейство втянул. Потом, когда выберусь из этой передряги, пойду к психологу. Сяду перед ней или ним на диванчик, а может удобное кресло (в фильмах обычно показывают замечательные кушеточки, для того чтобы максимально расслабиться) и поведаю о своей несомненно бурной и занимательной судьбе. Обычно говорят «тяжелой», но не люблю это слово.

Посмотрела на себя в зеркало. Будем сопли пускать? Дадим этим придуркам распоряжаться собой и исполнять роль судьбы? Опять потечем туда, куда несет река жизни, безвольно подчиняясь ситуации?

Конечно, читала я литературу на досуге, по самопознанию и психологии, где описывали главный жизненный принцип – расслабься и не парься. Хороший совет. Его и практиковала в большинстве случаев, но не сегодня. Сегодня меня конкретно все достало, накипело, накопилось. В глубине поднимался гнев. Первоклассный, белый, как раскаленное железо. Захотелось что-нибудь порвать, разбить, разодрать. Просто дикие чувства. Не помню, когда со мной и бывало то такое. Даже в глазах поплыли красные круги.

Что там здоровяк, с зачаточным чувством юмора, сказал на прощание? «Если что, зови». Сейчас позовем.

Я вспомнила, что дверь открывается вовнутрь комнаты, что на руку. Пока завод не кончился, на полном ходу вылетела из ванной – нечего за унитазом отсиживаться! – подхватила столик, как щепку, и со всей дури заехала им по окну. Вопя при этом во все горло:

– Помогите! Мамочки! А-а-а…

Быстро встала за дверь, продолжая издавать неясные звуки. В замке завозился ключ, послышалось пыхтение. «Давай, давай, пыхти быстрее». Как только его фигура появилась из-за двери, шарахнула разнесчастной, ни в чем неповинной мебелью по коротко остриженной макушке. Послышался страшный треск.

– Чего…

Оказалось мужик он с железным здоровьем и крепкой черепушкой. Пришлось доламывать столик до конца. Наконец, бездыханное тело упало на пол. Наверное, не сопротивлялся от удивления.

Изрядно попотела, пока вытаскивала ремень у него из брюк и стягивала руки. За поясом нашелся пистолет. Осторожно взяла его и осмотрела. Совершенно не хочется использовать, но есть острая необходимость. Я же не Джеки Чан, чтобы конечностями махать. И второго столика может не оказаться под рукой.

А с этой дачки надо линять раньше, чем хозяин с подмогой вернется. Ох, и обрадуется же Серега моему подарочку! Хохотнула и закрыла рот ладонью. Истерики еще не хватало, потом на кушеточке у психолога с удобствами.

Где-то в глубине дома слышалось шевеление. Вышла в знакомый коридор. Надо искать второго и тоже отправить баиньки. Пусть немного полежат, а я буду двигаться в сторону города. А теперь предельная осторожность, второго шанса не будет.

Держа оружие наготове, неслышно ступала в полутьме.

– Колян! Ну, чо там?

Голос послышался со стороны гостиной, где совсем недавно мы беседовали с боссом. Молодец, что сам местонахождение подсказал. Повезло, что они отнеслись ко мне несерьезно. И вообще были немножечко ленивы и несобранны.

Парень сидел в кресле вполоборота. В руке кружка пива, на столике тарелка с рыбкой, сухариками. Извини, попорчу отдых.

– Эй!

Он резво подорвался со своего места и уже потянулся за оружием, но я покачала головой.

– Не стоит. Оружие положи на стол. И не вздумай играть со мной.

– Ты сдурела что ли! Сама пушку брось, а то поранишься ненароком.

– Оружие на стол!

– Да, пошла ты!

Ответ неверный.

Не сводя взгляда, сняла с предохранителя и нажала на курок. Нет, в мыслях не было дырявить этого придурка. Просто продемонстрировала, что обращаться с этой штуковиной я умею, шутки кончились. В разные стороны разлетелись осколки тарелки, рыбка и сухарики. Послышалась отборная матерщина. Пришлось повысить голос, чтобы перебить ее:

– Оружие на стол, я сказала!

– Ты…

– Не зли меня, а то твоя башка, как арбуз разлетится. Понял?

Это я так для острастки. Понятно, что выстрелить в человека силенок не хватило, особенно хладнокровно, не под напором обстоятельств в целях зашиты.

Но Витек впечатлился и швырнул ствол на столик. Рожа красная. Оно и понятно, что товарищам рассказывать? Что какая-то бабенка, метр с кепкой в прыжке с табуретки, скрутила тебя за пять минут. Не печалься. Все не так плохо. Просто я прошла укоренный курс подготовки в девушки великого спецагента. В одно из наших пребываний за городом, Герман учил меня обращаться с оружием. Теперь понятно почему. Стрелять по бутылкам выходило лихо и весело. Он даже смеялся, что я прирожденный снайпер.

– Ладони положи на затылок.

– А дальше что? Далеко все равно не убежишь. Ребята уже в пути. Не зли просто так…

– Ладони на затылок!

– Вот упрямая стерва! Потом совсем по-другому с тобой разговаривать будут.

Ладони положил и посмотрел выразительно: «что еще попросишь?».

– Вставай на колени ко мне спиной.

– Чего? С дуба рухнула? Или ты любительница ролевых игр? Так ты только скажи, лапочка, мы с тобой еще не в то поиграем…

«Ну, достал в конец!». И продырявила ручку кресла недалеко от его ноги. Паренек подскочил, выдал еще набор нецензурных фраз. Я просто стояла, ждала. Все же повернулся и опустился на колени. Но не отступался и ситуацию хотел все, же переломить, заговаривая меня.

– Ты подумай, зачем тебе этот напряг? Мужики сами между собой разберутся. Тебя никто трогать не собирался. Посидела бы тихонько в комнатке, переждала и свободна…

Договорить не успел, так как я с облегчением опустила с силой на его темечко рукоятку пистолета. «Ага, бегу и падаю, в комнатке посидеть».

Опять возня с ремнем. Отъелись боровы! Утерла лоб салфеточкой со стола. Подхватила сумку, оба пистолета и направилась к выходу. Протерев оружие полой куртки, выкинула в ближайшие кусты.

Заборчик тут был знатный. Но быстро разобралась с системой на воротах и открыла их. В темноте не сразу сориентировалась, по какому же пути направить свои стопы. Ничего выбрала правильно и бодро шагала в сторону шоссе. Только не тем, путем, которым была доставлена сюда. А по симпатичной такой недавно закатанной дороге, с фонарями.

Машин здесь не было. Да и откуда? Ночь на дворе. При выезде с боковой дороги посмотрела на указатель. Пятнадцать километров до города. К рассвету буду там или, по крайней мере, близко, сяду на какой-нибудь ранний автобус.

И здесь стоит задуматься, куда же ехать? К дяде Коле? Он, скорее всего по городу шныряет, меня ищет. Не под дверью же сидеть. Домой нельзя. К Любе тем более. К Олегу? Нет, кому надо, те в курсе, что он мой любовник, даже его жена. Позвоню из автомата проверю обстановку и там решу…

Грехи наши тяжкие. Стою в кустах, ночью, в пятнадцати километрах от города и еще неизвестно в скольких километрах от родного дома и теплой постельки, думаю, где же на дно залечь.

Полностью погрузиться в эти невеселые думы не успела. Со стороны поселка, откуда, только что сбежала, послышался шорох, темноту разрезал свет фар.

Интересно, кто в такой час на путиществие решился? Это не могут быть мои милые друзья. Или могут? Во дворе я машины не заметила, но в гараже не смотрела. Так быстро освободились? Ну. На то они и профессионалы вроде как. Притихла и присмотрелась. Нет, не они. Машинка отечественного производства, со мной одного возраста, если не старше. Едет еле-еле, одна фара светит чуть более мутно, чем другая.

Выскочила наперерез и замахала руками. Завизжали тормоза. Из окна послышалось недовольное бормотание. Кинулась к нему.

– Здрасте! Вы мне не поможете?

Мужик, что сидел на водительском кресле, показался странным, но списала на общее нервное состояние и темное время суток. Ночью же все кошки черные. Козырек кепки закрывал почти все лицо.

– Тебе, что жить надоело? Я же чуть не задавил тебя! Кто же в темноте под колеса бросается.

– Извините. Но я заблудилась, как добраться до города не знаю. Вы куда едете?

– В город.

– Подвезете?

– Ну, ладно… – произнес с неудовольствием. Но тут он чуть сильнее развернулся ко мне. И вся радость, от удачного стечения обстоятельств, испарилась. Я его узнала – второй соглядатай.

Мы поняли это одновременно. И одновременно начали двигаться. Мужик выскочил из машины. А мои ноги, что есть мочи, неслись через шоссе в сторону леса. Может получиться затеряться среди бурелома. Хотя, какой на хрен бурелом! Тут просто пролесок, через деревья поле просвечивает. Мать, мать, мать…

Спринтер из меня никакой и дыхалка подкачала. Догнал он меня быстро, сбил с ног. Больно ударившись коленкой и ободрав ладони, полетела под горку в яму на обочине. Но жажда жизни сильнее боли, поползла на карачках, кляня себя, что не прихватила один из пистолетов с собой. Кто же знал? Бесполезный труд, сзади грубо схватили за волосы и дернули.

– Да, стой же ты!

Вот сейчас я на самом деле в ужасе. От него шли волны ярости и едва сдерживаемой агрессии, подавляющих, как огромные штормовые волны. Такой на самом деле может перерезать глотку, бросить тело в кусты и уехать, как ни в чем не бывало. Колян, конечно, в два раза больше, но сравнение не в его пользу.

– Вставай и иди к машине.

Пряди волос так и остались в кулаке у мужчины. Из-за этого шла я, согнувшись в три погибели, стараясь поспеть за ним, перебирая ногами быстрее, спотыкаясь иногда.

Таким порядком вернулись к транспорту. Он лишь сопел напряженно, слушая мои постанывания. Дверца со стороны водителя была распахнута. Все еще придерживая мой волосяной покров, пошуровал в салоне. Адреналинчик от пробежки спадал, и в голове стало проясняться. Нужно предпринять еще одну попытку к бегству, хуже уже не будет. Только отвлечь немного.

– Что вам нужно? Кто вы такой вообще?

– Дед Мороз, блин!

И почувствовала, что к лицу приложили дурно пахнущую тряпку. Я чуть не задохнулась, пока он прижимал ее к моему носу. Сопротивлялась до последнего момента, что помню, брыкалась. Пытаясь достать ногой, мотала головой, но без толку. Перед глазами поплыли разноцветные вспышки, тело ослабло.

Прав был Витек, лучше бы отсиделась в комнатке…

Озеро было огромным, настолько, что берега с трудом угадывались вдалеке. Лодка медленно покачивалась на волнах.

Небо заволокло белым туманом. Время от времени проплывали облака разных форм. То пудель привидится, то святой лик, как на иконе. То пара лебедей склонивших красиво головы друг к другу.

Тишина, спокойствие, безмятежность. Слышны только плеск воды, да резкие крики чаек. Воздух свеж. Легкий ветерок перебирает складки на моем белом платье. Ощущение, будто вместо плоти эфир. Посмотрела на руки и, правда, почти прозрачная. Немного понаблюдала, как она переливается, блестит и задумчиво произнесла:

– Меня нет…

– Пока есть.

Не спеша подняла взгляд и попыталась сфокусировать его на силуэте, что был напротив меня в лодке. Это был Герман. Тоже в белых одеждах. Расслабленная поза. Выглядит, как при нашем первом знакомстве – молодое лицо, без морщинок, длинные волосы до плеч, распущенны.

– Привет.

– Привет.

– Рада видеть тебя.

– Я тоже.

Немного помолчали. В таком сказочном, гармоничном и умиротворяющем месте говорить совсем не хотелось, и шевелиться тоже. Но какая-то назойливая мысль не давала покоя, не давая полностью насладиться мирным состоянием.

– Где мы?

Он пожал плечами, не сводя с меня нежного взгляда. Потом переместился ближе.

– Тебе пора возвращаться.

И, как пушинку, перекинул за борт.

Я погрузилась в воду. И она затекла везде в уши, нос, рот, глаза. Как мокро, везде вода…

Черт, захлебываюсь уже. И начала кашлять так, что горло засаднило. А вода все лилась. Похоже это уже не сон. Замотала головой, мыча.

– Наконец-то! – послышался недовольный голос. – Я уж было думал, что вечность в отключке собираешься пребывать.

Открывать глаза не хотелось. Понятно, что я не на озере и не с Германом. Никаких тебе белых одежд и симпатичных облачков. «Что ж вам всем надо-то от меня. Два похищения за сутки». Память услужливо восстанавливала события последних дней. Дал бы хоть сон досмотреть.

– Открывай глазки. Я вижу, что ты пришла в себя.

Состояние было паршивое. Во рту неприятный привкус, голова разрывается от боли, тело ломит. И еще… Похоже, меня привязали к стулу. Подергала руками, ногами. Так и есть. Ох, мамочки! Приплыли, вот теперь точно – и никто не узнает, где могилка моя.

В носу засвербело. Паники не наблюдалось, но это, наверное, от усталости и разбитости. Вторую ночь не сплю. Плюсом стрессовая ситуация, физические нагрузки. Стрессовая ситуация, блин! Хватит успокаивать себя. Это уже не ситуация. Это задница! Зареветь что ли, хоть полегчает.

– Рыдать бесполезно. Так что не напрягай меня этими спектаклями.

Все же открыла глаза. В жидком сером свете разглядела мужчину. Он стоял, привалившись к столу.

– Где мы?

– Не важно. Просто заброшенная деревня.

– Понятно.

Помещение и вправду выглядело уныло. Все в паутине и толстом слое пыли, окна с выбитыми стеклами. Обои в некоторых местах отсырели и свисали огромными кусками. Потолки низкие, значит изба. Сердце тоскливо заныло.

Мужчина пододвинул к себе стул и оседлал, послышался жалобный стон. Уселся, значит и в угол уставился, глаза, как две льдинки. Задумчивые, неживые. Просто мороз по коже. А в руке пистолет.

– Вы кто? – лучше вопроса не придумаешь, но можно списать все на страх.

– Какая разница?

– Предыдущие похитители хотя бы представились.

– Тебе полегчает, если я назову свое имя?

– Немного.

– Владислав.

– Ага.

И все смотрит, не спускает глаз, вроде даже не моргает.

– Зачем вы привезли меня сюда, Владислав? Мы кого-то ждем?

– Заткнулась бы ты.

– Мы на ты? Хорошо. Тогда, Слава, какого хрена я тут делаю, привязанная к стулу? Как же вы меня достали все.

Он усмехнулся и немного поменял положение. Направил на меня пистолет. Я задержала дыхание.

– А ты мне нравишься. Честно. Другая на твоем месте бы сто раз в обморок упала, рыдала бы в три ручья. Либо в истерике билась в такой ситуации, – убрал оружие в кобуру. Можно выдохнуть. – Клоунов этих облапошила.

– Ваша похвала греет мне душу. Но еще лучше, если бы вы выразили свою симпатию как-то по-иному. Например, отпустили бы меня на все четыре стороны.

Слава сплел пальцы в замок и теперь внимательно изучал их, а не меня. Дышать стало значительно легче.

– Если вам нужен Герман, то я не знаю, где он. У меня нет никаких каналов связи с ним. Так что пытать меня нет смысла. Да, я бы уже сказала, если бы знала. Пусть сам разбирается со всеми своими проблемами…

Его взгляд опять вернулся ко мне на несколько долгих секунд, даже пожалела, что заговорила, поэтому смолкла.

– Он уже в городе. Я знаю, – опять заинтересовался своими руками. – Просто я устал играть в игры. Пока ты была без сознания, я позвонил дяде Коле и сообщение для Германа оставил. Так, что мы просто подождем всех действующих лиц.

– Слушайте, не могу понять одного. Я здесь причем? У вас разборки, а мне тут делать нечего. Использовали меня, как приманку и хватит. Что он вам сделал? Обыграл в карты на большую сумму? За решетку засадил? Что?

Он засмеялся. Страшный, каркающий смех, резкий, скрипучий, будто с трудом выдавливаемый. Лицо у Славы, похоже, свело судорогой, и уголок губы задергался. Пальцы сжались.

– Что смешного? И что за игры вы с ним играете?

Смех прекратился. А я окончательно утратила чувство самосохранения и продолжила болтать.

– Давайте, рассказывайте. Раз уж я здесь, втянутая во все по самые уши. Делать нам нечего, хоть время убьем.

Теперь его поведение нравилось все меньше и меньше. Движения более резкие. В глазах появился шальной огонь. Видно, что я подошла близко к больной теме.

– Я не такое же быдло, как Сергей. Мы с Германом коллеги так сказать.

– Ага. Еще один супер агент нарисовался. Вас, что на фабрике штамповали?

– Захлопнись!

Отшвырнул стул, схватил за волосы и дернул назад. Черт! Так точно лысой стану через пару часов.

– А выражаетесь совсем, как они. Издержки профессии. С кем поведешься, того и наберешься.

Дико поврашав глазами еще сильнее натянул пряди. Рот скривился. «Не стесняйся, покажи себя во всей красе. Я жду откровений».

– Я сказал, замолчи!

И ударил наотмашь, пока просто ладонью. Ожидаемый исход моей бравады, но все равно внутри желудок сжался в комок.

– Если хочешь знать, твой любимый Герман ничуть не лучше этих бандитов оказался. Денежки хорошие имел. Робин Гуд, романтик с большой дороги. Только денежки бедным не раздавал, естественно. На остальных ему всегда было плевать.

Чуть приподняв голову, посмотрела на него внимательно.

– Это не так.

– Это так! – и пнул стул, тот отлетел к стене, посыпалась побелка. – Золотой мальчик! Роль, конечно, себе выбрал удобную. Вроде, как и не при делах почти. И всегда держался по отношению к другим свысока. Ненавижу!

Улыбнулась криво, не смотря на ноющую щеку.

– Ненавидите, только за то, что ему легенду посимпатичнее подобрали? Какой бред. Как в детском саду…

И понятно, что получила еще порцию. Но не могла себя сдержать. «Завтра лицо будет, как лопнувший арбуз. Если до завтра доживу».

Слава круто уходил вверх по спирали своего гнева и теперь мерил быстрыми шагами пространство – разъяренный тигр в тесной клетке. Я сплевывала меланхолично кровь на пол.

– А сам ты чем лучше? Сергей и его ребята меня пальцем не тронули.

– Не тронули. Потом просто рядышком бы с Германом закопали. Вот и все благородство. И не надо меня сравнивать с этими уродами и извергами.

– Хорошо, хорошо… ты святой, а они плохие.

– Закрой свой поганый рот!

Навис надо мной, тяжело дыша.

– Он двуличный подонок! Красивая оболочка, а внутри полно дерьма!

– Удивил. Во всех нас полно дерьма.

Чуть успокоившись, присел передо мной на корточки. Задумался, потер лицо.

– Что верно, то верно. Но ничего. Я из всех них дерьмо повыколачивал.

– Из них? Из кого?

Звенели тревожные звоночки. «Остановись, не надо! Не зли его. Не заговаривай с ним об этом. Есть вещи, которые не хочется знать и не нужно знать». Но остановиться уже не могла.

Владислав чуть раскачивался из стороны в сторону, уйдя куда-то вглубь себя. «Сохрани меня Всевышний! Он же псих!».

– Слава, из кого скажи, пожалуйста, из кого еще ты дерьмо выколачивал?

– Не надо разговаривать со мной, как с сумасшедшим.

– Я просто задала вопрос.

– Я знал нескольких человек, что работали так же, как и мы. С новым паспортом, с новой придуманной жизнью. И вперед на благо родины и отечества подставлять свою башку.

Замер, привалившись к стене, и закрыл ненадолго глаза.

– Только у них не было семьи. А у меня жена двое детей. Но раз надо, значит надо. Зато Герман, похоже, получал удовольствие от каждого дня такой жизни. Адреналин, ходишь по лезвию.

– Возможно, ты преувеличиваешь?

– Нет. Я его знаю, как облупленного.

Достал пистолет и задумчиво постучал рукояткой по ладони.

– Пришлось сесть ненадолго. Связь с семьей терять не хотелось. Предчувствие было поганее некуда. И я попросил его присмотреть за моими, по возможности. Не оставляй их, просил. Проверяй. Они для меня дороже всего на свете…