Светлячок для Летучего Голландца

Его пальцы больно сжали мое плечо. Зеркало отразило в одну секунду искривившийся рот и наливающиеся бешенством глаза.

– Чтобы я не слышал от тебя больше таких разговоров. Поняла?

– Но почему? Почему ты вообще на мне решил жениться? Я ведь не подхожу тебе совсем.

– Это мне решать: кто подходит мне, а кто нет.

Развернул к себе лицом.

– Почему ты вдруг заговорила об этом?

– Не знаю. Просто ты все время недоволен. Мы почти не общаемся, просто живем в одной квартире. Я не понимаю, зачем тогда мы живем вместе?

– Мы муж и жена. А мое настроение принимай таким, какое оно есть.

И поцеловал. Очень грубо, жестко. Запечатывая все слова, что рвались у меня изнутри. Он никогда так не целовал. Даже прокусил губу. Я дернулась, почувствовав привкус крови, и попыталась высвободиться из объятий, но муж держал.

Все закончилось так же стремительно, как и началось, когда мы услышали хлопок двери, потом удивленный возглас и секунды спустя понимающий смех.

Дима посмотрел на меня. Видок не очень – красные глаза, лицо в пятнах, губы распухшие.

– Поехали домой.

Той ночью я поняла, что совсем не знаю человека, с которым живу. Какие-то скрытые желания, порывы вырвались наружу. Видимо разбуженные нашим разговором. Муж целовал, гладил и делал все со странной еле сдерживаемой ненавистью, словно наказывал.

Утром с трудом поднявшись с кровати, поплелась в институт. Девчонки, из моей группы увидев покусанную губу и заспанный взгляд, тихо хихикали. На перерывах между парами закидывали глупыми шуточками.

– Веселая у тебя семейная жизнь, Свет. Даже завидую.

– Муж у нее не промах. Почти все лекции спит.

Не знаю, стали бы завидовать, если бы узнали обо всем, что он делал этой ночью.

Только одна не смеялась. Она не была близка мне, мы почти не общались. Но сейчас смотрела пристально и понимающе. Дождалась, когда остальные уйдут вперед и заговорила.

– Не выглядишь ты особо счастливой и довольной женой.

Я пожала, почти равнодушно, плечами. Была какая-то странная апатия ко всему.

– Как есть.

– Хоть девчонки и посмеиваются над твоим состоянием, но ты не поддерживаешь их шуточки. И не из стеснительности, так ведь. Тебе на самом деле совсем не смешно.

– Нет, не смешно. И поговорить не с кем.

– А мама? Не удались отношения?

– Нет.

– Понятно.

Задрав рукав, показала ей след, оставшийся от пятерни, чуть пониже локтя.

– И часто он так?

– Нет. Это в первый раз. Я не знаю, что делать.

– Что делать, что делать. Бежать от него со всех ног, сверкая пятками, милая моя. Если, конечно, подобные игры тебе не нравятся.

– Но как, же так? Может все изменится. И это просто один раз.

Она хмыкнула, показывая свое отношение к высказанной мною надежде.

– Сама решай. Но уверяю тебя, люди не меняются. Раз от раза это будет случаться все чаще и в более грубой форме. А потом он вообще перестанет сдерживаться и будет поколачивать тебя.

– Ты его совсем не знаешь.

– Возможно, я его не видела. Но я вижу твои испуганные глаза и синяки. Но решать тебе.

И двинула по коридору, оставив меня наедине с моими сомнениями, совсем растерянную.

Муж вернулся домой через несколько дней, но в хорошем настроении. Был ласков, подарил цветы. Увидев оставленные им, следы на моем теле, извинился, стоял на коленях. Уверял, что просто потерял голову от моего предложения о разводе. Для него это было очень неожиданно.

Но слова однокурсницы не выходили из головы. И я уже не так льнула к нему и не так открывалась для ласк, как раньше. Страх поселился глубоко внутри. Дима будто бы не замечал. Но мои неврозы, желание угодить, задобрить его, чуть испуганные глаза, похоже, доставляли ему огромное, тайное удовольствие.

Периоды хорошего настроения сменяли другие, черные дни. Так я это называла. Это постоянная боязнь – сказать лишнее слово или, наоборот, своим молчанием вызвать неудовольствие, из-за неправильного действия получить всплеск раздражения. Но о разводе все, же больше не заговаривала, пока все ограничивалось психологическим давлением.

Казалось, ну, что тут такого? В браке все бывает. Нужно притереться друг к другу. Нужно относиться с пониманием. Время тяжелое, многих с работы увольняют, кому-то месяцами деньги не платят. А мы живем очень хорошо. Что еще надо? Со временем узнаем все стороны характера и научимся жить с ними. Все образуется.

Я вспоминала эти напутственные, Мамины слова. И находила в них, хоть и небольшое, но утешение.

Родители видели моего мужа всего пару раз, так как жили в поселке в области. Дима, соблюдая традиции, приезжал, познакомиться еще до свадьбы и получить, вроде как благословение. Сам он детдомовский, поэтому мне не пришлось общаться со свекровью и налаживать с ней отношения. Хоть в этом повезло.

Мама с папой – предупрежденные и подготовленные мною заранее к судьбоносной встрече – пытались быть радушными и настроиться на контакт с будущим зятем. Но не очень задалось. Папа работал слесарем. А свободное время тратил на любимое занятее – перебирал машины в гараже с друзьями. Дима, хоть не так уж увлекался этим, но разговор поддержал. К столу он привез два пакета всякой снеди, которую было почти невозможно достать, чем вызвал у мамы замешательство и легкий шок.

Мы накрыли на стол, посидели немного. Разговор шел сбивчиво и несвязно. Не на все прямые вопросы мой жених отвечал однозначно, в основном уклончиво. Не очень обнадеживающее начало. Папа вытягивал ситуацию и разряжая обстановку, рассказывая разные каламбурные истории из своей слесарской практики. Мама по большей части молчала. Младшего брата к столу не позвали, он еще во втором классе учился.

– Не нужно ему взрослые разговоры слушать. Мал еще.

Наконец, ужин закончился и мужчины ушли в комнату. Я осталась, чтобы помочь убрать со стола, перемыть посуду. Мы тихонько переговаривались, без особого интереса. Почему-то этот вечер оставил ощущение усталости, вымотанности. Говорили короткими фразами. О том, как учеба идет, где будем жить, после свадьбы (у Димы своя однокомнатная квартира), буду ли я переходить на заочное отделение или останусь на очном, буду ли подрабатывать.

Мама поджала губы.

– Хотя с таким мужем это и не нужно.

В сердце кольнуло. И так я постоянно ощущала, что чем-то не угодила или сделала неправильно, а теперь еще и это.

– Мам, что ты хочешь сказать?

Ее сильные, полные руки методично намыливали тарелки, потом смывали пену. Привычная, каждодневная работа, которую она делала очень быстро и ловко. Гора посуды высилась рядом.

– Ты вытирай.

– Ага.

Потом, кинув взгляд на прикрытую неплотно дверь, тяжело присела на табуретку. Я вытирала тарелки и не смотрела на нее, но через минуту все, же подняла глаза.

В ее позе была такая смиренная усталость, подчиненность судьбе. На лице грусть.

– Мам?

– Вытерла? Молодец. Иди, присядь рядом, поговорим, наконец, по-человечески.

Подставив табурет села рядом. Это был наш единственный разговор по душам. Очень необычный для меня и не простой для нее. Как объяснить, как рассказать все. Тем более, если раньше никогда этого не делал. Но он был важен для нас обеих. У мамы была лучше развита интуиция или больше жизненного опята, но исход моего брака она предугадывала уже тогда. И, как могла, хотела уберечь, предостеречь. Пытаясь объяснить, а не давить. Больше между нами такого не случалось.

– Скажи мне, ты любишь Диму?

– Да.

– Это хорошо. Потому что чувствую я, непросто тебе с ним будет. Ох, как непросто. А ты молода, людей мало знаешь. В таком возрасте трудно сдерживать эмоции, идти на компромиссы.

Она взяла мою ладонь и легонько погладила. Улыбнулась нежно, будто вспомнила что-то.

– Помню тебя совсем крохой. Я тогда еще радовалась, что девочка родилась – помощница. Думала, подружками будем.

Я закусила губу, боясь заплакать. Кем-кем, а подружками мы так и не стали.

– Хотела, чтобы все по-иному было. Не так, как у нас с твоей бабушкой, – голос ее дрогнул. – Не вышло. Мне хотелось, чтобы ты всегда могла прийти ко мне и рассказать обо всем, что у тебя на душе, что волнует. И направлять, если возникнет необходимость.

Мы еще помолчали.

– Я хотела бы видеть тебя счастливой. Чтобы рядом был надежный человек.

– Дима надежный. Просто вы мало знаете друг друга…

– Надеюсь, что так и есть. Что все у вас сложится и семья будет крепкой. Но сейчас прошу тебя – подумай еще немного. Приглядись к нему получше. Не торопись.

– Мам… – в голосе моем слышались раздражительные нотки. Так хотелось, чтобы хоть какой-то мой поступок она просто приняла, как есть, без оценки, анализа и вывода в виде списка рекомендаций, как же мне действовать.

– Послушай меня немного. Я не отговариваю тебя. Не настраиваю против него. Просто прошу подумать немного. И, уже хорошо все, обдумав, принимать решение.

– Хорошо.

Мама обняла меня.

– Это моя вина, что не получается поговорить у нас нормально.

– Мам, все будет хорошо. Дима меня любит. Он не похож на других парней.

– Не похож. Это точно. Именно из-за этого я и волнуюсь. Тяжелый он человек. И найти к нему подход будет непросто. Тревожно мне.

– Он просто не очень разговорчивый.

– Да, я заметила. Пошли спать будем укладываться. Завтра нам с отцом на работу. Кстати, а кем Дима работает? Он так и не ответил на этот вопрос.

– Охранником в кафе.

– Охранником? – мама вглядывалась в мое лицо, пытаясь там что-то прочесть. – Какая же ты у меня наивная. Господь спаси и сохрани.

– Почему наивная? Зачем ему мне врать?

– Не знаю. Тем более что сейчас заниматься определенной деятельностью не считается особо зазорным.

– Я слышала. Мне девочки объясняли. Кто-то говорит – повезло, буду, как сыр в масле кататься. Кто-то наоборот сочувствует.

– Все по-разному на это смотрят. Я лишь хочу, чтобы на отношения в вашей семье это не повлияло.

– Нет, нет. Не будет.

Свадьба была без большого размаха. Загс, ресторан, людей немного. Мои родители долго не задержались. Я видела, что им не по себе в компании за одним столом с дюжими молодцами. Поздравив нас и подняв пару бокалов за наше счастье и здоровье, они уехали домой. Оставшийся народ гулял до поздней ночи.

Где-то у меня лежат свадебные фотографии. Не особо замысловатое белое платье, из-под фаты выглядывают кудри. Волосы длиннющие, парикмахер долго мучилась, завивая их, истратила, наверное, тонну лака. Жених очень серьезный в своем темно-сером костюме, белой рубашке и галстуке. «Удавка» ему особенно не нравилась, но случай обязывал. Мне лично нравятся только фотографии из загса, где мы одеваем друг другу кольца. Очень мило. Смотрю я их редко, раз в пару лет, когда нагрянет ностальгия.

Объявили мою остановку. В этом районе не многое изменилось. Появились новые магазины и больше вроде ничего. Все те же облезлые здания, со следами плесени на стенах, маленькие дворы. Та же пивнушка на углу. Рядом с входом стоит компания мужичков, что-то оживленно обсуждающих. Этим, что снег, что зной, что дождь, без разницы. Много раз я наблюдала, как медленно, но целеустремленно они бредут в эту сторону, будто магнит какой тянет.

На секунду приостановилась рядом с остановкой, припоминая, куда же мне двинутся в лабиринте этих небольших домиков.

Бывшему мужу досталась здесь однокомнатная квартира. Мы так и не успели переехать в жилье поприличнее, хотя он это планировал – развелись. А после разрыва разменяли, и каждому досталась комната в коммуналке.

Но, когда только поженились, для меня это было маленькое счастье свой дом. Так хотелось показать себя – вот смотрите, какая хорошая хозяйка. Дима не возражал. Так мои мысли приобрели правильное направление, я не задавала много вопросов. Первым делом переклеила везде обои. Ох, и намучилась тогда. Но не все сама, девчонки из общаги помогали немного. Мужа просто было не поймать. И он не особенно этим интересовался. Денег дал, все на этом его участие закончено. Потом, отстрелявшись с экзаменами, занялась обстановкой. Шторки сменила, палас новый, подушечки на диван, посуды докупила. Тратила почти всю стипендию на эти безделушки. Но мне нравилось преображать место, где я жила. И не надо ни на кого озираться и спрашивать разрешения.

Радость от нового положения длилась недолго. После случая в ресторане, наша вроде устойчивая жизнь, пошатнулась. Или раньше я просто пребывала в своих фантазиях и ничего не замечала? Так будет правильнее.

Придумав в голове себе счастливую семейную жизнь, просто играла в нее, подстраивая все, что происходило под свой сценарий. Но жизнь все расставила по своим местам.

Он стал чаще пропадать по нескольку дней. А потом на недели. Все больше выпивать. Я пыталась спрашивать, что случилось. Может проблемы с работой или еще что-то. Дима смотрел мутными глазами, ухмылялся и зло отвечал:

– Отстань уже от меня! Занимайся домом и не лезь в то, что тебя никак не касается.

Мне иногда становилось очень странно и непонятно, как же он собственно представлял нашу семейную жизнь? Неужели именно так?

Однажды не выдержав, закатила скандал. По моим меркам скандал. По меркам моих соседей, например, это просто разговор вечером или утром. А уж разборки у них были похожи на ураган и случались они регулярно. Слышимость была отличная. Соседи знали почти все личной жизни друг друга.

Ключ долго возился в замочной скважине, прежде чем открылся замок. Напряжение, что копилось несколько месяцев, завозилось внутри меня будто клубок змей. Мерзко, неприятно, но отбросить невозможно. Дверь резко захлопнулась, и какое-то время было слышно только тяжелое дыхание. Стало понятно – муж опять нетрезв.

Я была на кухне, наливала себе чашку чая. Руки мелко дрожали от осознания того, что придется сейчас с ним разговаривать. И причем не о самых приятных вещах.

Потом услышала сопение. Он уже был в комнате на диване и пытался раздеться. Посмотрев на него, поняла – нет смысла вызывать на разговор, пустая трата времени. Глубоко вздохнув, вышла к нему. Глаза устремлены в одну точку, такое ощущение, что ничего не видит. Присев рядом, попыталась стащить уже наполовину снятые брюки. Но меня грубо оттолкнули.

– Я сам!

– Как хочешь. Спи тогда в одежде.

Похоже, что предстоит ночь на раскладушке. Рядом с ним невозможно было заснуть, когда он под градусом.

– Да пошла ты…

– И пойду. Соберу вещи и уйду. Надоело, честное слово. Не жизнь, а издевательство какое-то.

Крепкие пальцы сжали запястье и притянули ближе. Послышался стойкий запах перегара, и хлынула волна ненависти и злобы.

– Что?

– Ты слышал.

– Я тебя услышал. Но не могу понять, куда ты собралась? Я не собираюсь разводиться с тобой. Вот бабы! Все время чем-то недовольны и сбегают при первом же удобном случае. Чуть что не по вам и все ищи, свищи… Вы все стервы. Да кому ты нужна-то?

Язык не очень его слушался и дальнейшие произнесенные им ругательства и грубости были похожи на бульканья. Но рука цепко держала мою. Из бессвязных фраз, пересыпанных материной, ухо выловило несколько интересных для меня фраз.

– …я не позволю кинуть меня, ты поняла? Я заставлю уважать себя… шлюха чертова… ты такая же, как она… как все вы… как она…

– Кто она?

– Что?

– Ты сказал только что: «ты такая же, как она». Вот я и спрашиваю. Кто она?

– Вы все бабы одним миром мазаны. Пошла ты!

– Я уже ответила тебе, что уйду. Не беспокойся.

– Ах ты, сучка!

И ударил меня по лицу наотмашь ладонью. Я отлетела к шкафу и ударилась головой об острый угол. В глазах закрутились звездочки.

Некоторое время лежала, не двигаясь и пережидая боль. Похоже, в его пьяном мозгу немного просветлело. Или пришла мысль, что убил ненароком. Дима опустился на колени рядом со мной и тихонько задел за плечо.

– Света, Свет?

Я застонала и чуть повернулась к нему, но поза все равно защитная – ноги подтянуты к себе, руками закрываю голову.

– Это все из-за нее? Из-за Надежды? Она тебя бросила и теперь ты на мне и других отыгрываешься?

Он, было, опять поднял руку, но сдержался, только зубы скрипнули.

– Заткнись, стерва. Иначе еще раз получишь. Поняла меня? С вами по-другому, похоже, нельзя обращаться. Только кулак понимаете.

И развернулся к дивану, не обращая на меня внимание. На кряхтенье и попытки встать. Лег и уснул немного беспокойным, тяжелым сном, почти мгновенно.

А я так и не смогла уснуть той ночью. Ушла в ванную, включила воду, поплакала. Прижимая к горящей щеке намоченное холодной водой полотенце. Понимая, что это не поможет и завтра в институт пойти не смогу. Не смогу до тех пор, пока синяк не пройдет. Понимала, что не хочу больше жить с этим человеком. Что поторопилась. И, как ни прискорбно, мама оказалась права.

Последние два месяца удерживалась с трудом. Просто не знала, как уйти. Боялась его реакции до ужаса. Олеся – девушка с моего курса, что поняла всю ситуацию сразу же – говорила, тянуть не стоит, только хуже сделаю. Но, ни ее поддержка, ни уговоры не помогали. На меня нагоняли первобытный страх оба варианта: и уйти и остаться. Как будто зависла над пропастью. А сдвинуться куда-то означало нарушить равновесие.

И первым толчком стала встреча с человеком, к которому я сейчас направляюсь. Точнее, познакомились то мы сразу же, по приезде в новое жилище. Он был нашим соседом сверху.

Дядя Коля. Очень неоднозначная и загадочная личность. Вроде как простой слесарь с завода. Но все дружки Димкины его уважали. Вся шпана дворовая готова была выстроиться по линейке под его суровым взглядом. Часто к нему приезжали целые делегации бравых ребят в кожанках, вгоняя в ступор наших подъездных бабушек. Хотя держался он просто и без форсу. Одевался скромно, и квартирка у него была скромная. Ничем не выделялся. Или, так, скажем, пытался не выделяться.

Со мной всегда был приветлив и даже нежен. Помогал сумки из магазина дотащить, по дому, если нужно было что-то прибить, починить, прикрутить. Всегда можно было смело обратиться. Любил поболтать о моей жизни и попить чаю на кухне, угощаясь моей выпечкой. Дима не обращал внимание на попытки поразить его воображение кулинарными изысками. А дядя Коля хвалил. Хотя, как и мама, оказался более проницательным, сказав один раз только:

– Ох, и намаешься ты с этим Димкой, девонька. Ну, ничего. Глядишь уму-разуму, наберешься. Только, если надумаешь уходить, не тяни.

Меня, в большинстве случаев, не касались вопросы профессии супруга. Просто он никогда не посвящал в это. Конечно, совсем божьим одуванчиком я не была и понимала, что охранник в кафе – номинальная должность. И на самом деле занимаются они там совсем другим. Девочки на курсе завидовали немного появляющимся дорогим вещичкам, но как-то осторожно. Мол, хорошо, но обойдемся. Кто-то из них сам проводил время в том же кругу. От них бывало, узнавала то, что не предназначалось для моих ушей, по мнению мужа. Эта информация казалась сводками из другого мира. С одной стороны была рада, что он оградил от всего этого. А с другой…

Знакомство с данной теневой жизнью нашего города – близкое знакомство – произошло в самой неприятной форме.

Тревожные звоночки были за неделю до события. Дима почти не появлялся дома. Приходил всего на пару часов днем, отсыпаться. Вопросы, как всегда игнорировал. С лица не сходило мрачное выражение, а в глазах мелькал страх. Как маленький уголек он все тлел, тлел и потихоньку разгорался. Движения стали более нервными, резкими. Что положение достигло критической точки и возможен взрыв, я поняла, застав его за суматошными сборами спортивной сумки. Все вещи из шифоньера были вывалены на пол, и муж лихорадочно что-то искал в этой куче.

– Ты что-то ищешь?

– Синюю футболку.

– Она под брюками лежит. Ты уезжаешь?

– Да.

– Надолго?

– Нет. На несколько дней.

– Хм. А я не могу с тобой поехать?

– Нет. Это по работе, мне надо одному. Все, собрался. Пока.

Чмокнув меня в макушку, закинул сумку на плечо и ушел. Замечательно.

На душе стало как-то неспокойно. Вроде стараешься угомонить, скачущие в голове мысли, но не получается. И тоненький такой голосок говорит тебе, что все очень, очень плохо. Что возможно взрыв произошел и положение опасно для меня тоже. Может, стоит собрать вещи и переночевать у подруги? Вполне вариант. Скажу, что мужа нет дома, скучно. Да можно и так, без объяснений примут. Стоит перестраховаться.

Автоматически раскладывая вещи по своим местам – сюда стопку с бельем, сюда полотенца, следующая полка с нижним бельем – немного успокоилась. Достала спортивную сумку и аккуратно сложила туда самые необходимые вещи на пару дней: смену белья, чистую блузку, ночнушку, тапки, зубную щетку, тюбики с кремом. Сверху кинула учебники с тетрадками. Прошла на кухню, осмотрелась, вылила остатки супа, что-то на ходу съела. Собрала мусор, надо бы выкинуть, но возвращаться из-за ведра не хотелось.

И прогремел дверной звонок. Ведро выпало из рук, и мусор раскатился по кухне. Еще трель.

«Ну, что ты так испугалась? Может соседка снизу? Попросить сахару, соли, яйцо… Черт! Она никогда ко мне не заходит, а здоровается через стиснутые зубы!»

Стук сердца заглушал, казалось, все звуки вокруг. От страха все мысли замедлились. В дверь заколотили кулаком.

– Света, открой! Это дядя Коля! Быстро.

Убрав ведро с дороги, подхватила сумку и выбежала в коридор. Попрошу проводить меня. Быстро засунула ноги в сапоги, накинула пальто.

Лицо соседа было очень серьезным, во взгляде плескалось беспокойство, но он, как всегда, улыбнулся. Увидев испуганное лицо и сумку, все сразу понял.

– Уезжаешь?

– Да. Ненадолго.

– Это хорошо, но поздно, – подхватил сумку и зашагал вверх по лестнице. – Они уже внизу. Так, что давай ко мне.

– Кто они?

– Нет времени на вопросы. Все потом. Да, не возись ты с замком! Все равно вышибут.

Руки дрожали, поэтому плюнув на все, побежала за ним. Мы только успели захлопнуть дверь и повернуть замок, как послышались голоса в подъезде. Негромкие. Я приложила ухо к щели, пытаясь разобрать хоть что-то. Похоже и вправду к нам.

Дядя Коля отодвинул меня и махнул рукой в сторону комнаты.

– Иди туда и не высовывайся в окна, сядь на пол у дивана. И не звука, чтобы не случилось. Поняла?

Я с трудом кивнула, чуть подзабыв, как это делается.

Квартирка двухкомнатная распашонка, самая обычная. Маленький коридор. Похожая на обувную коробку по размерам кухня. Большая проходная комната с кладовой и поменьше, напоминавшая пинал по форме.

В основной комнате стоял старенький диван у стены, сервант с посудой, стол и тумбочка с телевизором. Приткнувшись на полу, пристроила сумку. Что происходит? Стало вдруг холодно, в горле пересохло. Пойти попить? Но подниматься было страшно.

Слышно, как соседи за стеной смотрят телевизор и о чем-то переговариваются. Вроде звон посуды, время ужина. Такие простые, успокаивающие звуки.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Дядя Коля ничего, не говоря, прошел мимо меня к кладовке, раскрыл ее, недолго рылся и достал ружье с коробкой патронов. Быстро зарядил. Обратно к дверям возвращаться не стал, а встал за угол, приложив ствол к плечу.

Опять истеричная трель звонка. Я вздрогнула и закрыла глаза.

– Дядя Коля!

Потом немного тише.

– Дядя Коля!

– Кто это там?

– Это Лом.

– Я никого не жду.

– Поговорить бы надо.

– О чем?

– О соседе твоем снизу. Димке.

– А зачем мне о нем разговаривать?

– Может, дверь то откроешь? А то орем на весь подъезд. По-человечески поговорим.

– Я и так по-человечески разговариваю. В гости никого не звал и не ждал. Так что открывать не буду. Про Димку ничего не знаю.

– Так и не знаешь?

– Был днем, потом ушел. Куда ушел, мне не докладывался. Если тебя это интересует.

За дверью тихонько переговаривались.

– А жена его?

– Что жена?

– Не знаешь где?

– Откуда интересно? Что думаешь, все соседи через мою квартиру на улицу выходят?

– Дед, не юли. Мои ребята не видели, чтобы она выходила.

– Что ж твои ребята самого Диму проглядели?

– Не прошляпили. Просто не успели.

– Не успели? Быстрее соображать и двигаться надо.

– Не учи! – рыкнули с той стороны.

– Я здесь причем?

– У тебя она сидит? Так ведь?

– Нет у меня никого.

– Мы просто спросим, знает ли она, куда муж мог пойти.

– Знаю я, как вы спрашиваете. Не знает она ничего.

– Дед, не зли меня.

– Это ты меня, Лом, не зли. И дедом ты меня рано называешь.

– Хорошо. Просто дай, поговорить. Может, вспомнит друзей, родственников?

– Иди к черту!

– Все достал ты меня…

Опять возня и глухой удар в дверь, потом еще один. Я зажала уши ладонями и подтянула колени к подбородку.

– Лом!

– Да!

– Бесполезно. Дверь укреплена и на железном засове.

– Ничего, вскроем.

– А в руках у меня ружье. Так, что не советую упрямиться. Ребят потеряешь из-за ерунды. Оно тебе надо?

– Мне его отыскать надо. Время уходит, а я все больше злюсь.

– Думаешь выплыть с Князем вместе? Не получится, говорю сразу. Так что лучше сматывайся из города, не теряй времени. Она все равно ничего не знает.

Еще удар. Я вздрогнула.

– Чертов, урод, – тихонько ругнулся дядя Коля. – Лом, ты делаешь глупость. Послушай меня, старого человека. Бери ребят и уходи, пока можешь.

Опять слышно переговоры. Видимо авторитет дяди Коли возымел действие, послышалось шуршание, они спускались вниз. Он еще постоял и осторожно двинулся к окну на кухне, отодвинул занавеску и посмотрел вниз во двор.

– Уехали. Идиоты, все равно головы не сносить.

Поставил ружье к стене и подошел ко мне.

– Ну, что? Давай чаю попьем?

Ответить не получилось, только кивнула. Встала с трудом, ноги затекли.

– Поживешь у меня пару дней для верности. Выходить не будем. А запас еды у меня всегда имеется. А потом может и Дима вернется.

– Может?

– Может, а может, и нет. Я не пророк.

Беспокойство охватило меня с новой силой. Возможно, что он не вернется, а мы вот так расстались.

– Не бери в голову, – словно прочитав мои мысли, сказал он. – Ничего ты ему не должна. Муж из него никудышный был.

– Ну и что? Все равно не хорошо, если мы вот расстанемся.

– Какая разница? Ты же так и так уходить собиралась? Так ведь?

– Да.

– Вот и все. Квартира, скорее всего, разгромлена. Что целым найдешь, забирай и подавай на развод. А может, повезет, вдовой будешь. Квартирка тебе останется.

Я вытаращила на него глаза в испуге.

– Ладно, ладно. Пошутил я.

Мы уселись за небольшим столиком, покрытым клеенкой. Кухонька была маленькая, как и у нас. Видно было, что лет десять здесь ничего не менялось.

Дядя Коля разлил по чашкам темный, рубиновый чай. Потянула носом, замечательный, дурманящий запах.

– Чай у меня с травками. Если удается, сам собираю. А так обычно покупаю. Жена моя всегда так заваривала.

Я осторожно прихлебнула горячую жидкость. Под нос мне пододвинули вазочку с сушками и дешевенькими конфетками.

– А где сейчас ваша жена?

Стоило о чем-то завести разговор, но, похоже, тему выбрала не совсем удачно.

– Она умерла. Восемь лет назад.

– Мне жаль.

– Мне тоже, – взгляд его устремился в одну точку. – Хорошая женщина была. А сколько натерпелась со мной? И не перечесть. Раньше все воспринимал, как само собой разумеющееся. Только, когда не стало ее, понял, что друга потерял.

– Друга?

– Конечно. Страсть, влюбленность, романтика, все это уходит. И, если меж вами дружбы нет, то долго не проживете. Друзья опорой становятся в самые тяжелые моменты. Как она всегда была. Понимала, принимала, не оспаривала мои какие-то решения. Молодая совсем была.

– Она младше вас была?

– Да. На два года. Я, когда твою историю услышал, подумал, что очень уж она нашу она похожа. Сразу ее приметил. Другие девчонки глазками стреляют, а она нет. Стоит спокойно, горделиво, точно лебедь. Ухаживал за ней долго. Поженились мы года через полтора. Вроде бойкий парень, а при ней робел. До сих пор не понимаю, почему она выбрала меня. Я вообще шабутной был, непутевый. Все время в какие-нибудь истории влезал, в драки. Потом связался с … Не важно. Чем только по жизни не занимался. Вспоминать не хочется. Выбрала – это полдела. Так осталась со мной, не ушла. В самые тяжелые времена терпела мои пьянки, измены.

– Любила, я так понимаю.

– Да, любила. Иной раз глядит на меня, гладит лицо и улыбается, так светло… Ладно, что-то я слишком в воспоминания ударился.

И, кинув за щеку конфетку, ушел в комнату. Только сначала взглянул за занавеску. Я пошла за ним и уселась рядом на диван.

– Дядя Коля, что происходит? И надолго?

Он пожал плечами, не отрываясь от экрана.

– Территорию опять делят. Уйдешь от Димки, и тебя эти дела почти перестанут касаться. Оно и к лучшему.

– А, если не уйду?

– Твое дело. Но приготовься, что такие встряски у тебя будут часто.

– Но ваша, же жена не ушла?

– Я ее любил и берег. И никогда не оставлял, вот так вот на произвол судьбы. Это я к тому, что не надо тратить свои силы, девочка.

Я тоже уставилась в экран, уйдя в свои мысли. Было тяжело принять решение. Семейная жизнь представлялась такой, как у родителей – поженились и все никого другого. Зачем? Ты же уже выбрал. Детей теперь воспитывай и просто живи.

Пойти по другой дорожке? Трудно представить, почти невозможно. Как перелет на другую планету.

Так мы просидели до вечера, каждый погружен в себя, в свои воспоминания. Попили еще чаю и легли спать. Дядя Коля в маленькой комнате, а я на продавленном диване в большой. Все никак не могла уснуть, прислушиваясь к каждому шороху и негромкому, бодрому похрапыванию за стенкой. Картинки в голове сменялись, метались, к середине ночи мне уже казалось, что голова распухла до невероятных размеров. Наконец, уснула.

Пробуждение было не очень приятным. От неудобного положения ломило все тело. В глаза, будто песок насыпали.

Где-то совсем близко пикало противно радио. Значит шесть утра. В кухне уже слышно шевеление. Похоже, дядя Коля готовит завтрак. Я схватила одежду со стула и быстро пошла в ванную, умылась, переоделась.

На столе стояли две тарелки с яичницей, две кружки с чаем, хлеб нарезан в плетеночке, масло. Все как положено.

– Доброе утро!

– И тебе не хворать. Садись завтракать. Услышал, что встаешь и пожарил.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Ты вон сколько раз угощала меня пирожками, плюшками и еще Бог знает чем.

– Это ерунда. Мне в радость.

– Ладно, любезничать. Ешь, а то остынет.

Заняться было нечем, и я затеяла уборку. Видно было, что он недоволен. Но куда меня девать? Целый день без дела с ума сойдешь. Приготовила обед, потом поизучала учебники. Но никакая информация в голову не лезла. Дядя Коля предложил сыграть в шашки. Из вежливости согласилась, но надолго тоже не хватило.

С трудом выдержала еще полдня и вернулась к себе. Дверь была прикрыта, и создавалось впечатление, что все в порядке. Но от легкого толчка она открылась. Не так она выглядела плохо, как представлялось в фантазиях о бандитском налете. Всего лишь легкий бардак и раскиданные вещи. Ничего страшного.

Эта картинка, разгромленная квартира, по ней гуляет ветерок – когда уходила, забыла закрыть форточку – сквозящая в каждой вещи заброшенность и безнадега, напоминали мое внутреннее состояние на тот момент.