Читать книгу: «Остановка в Буфорде. Дорога, что ведет назад», страница 4

Только Эл открыл рот, чтобы Юджин схватил топор, Льюис уже ловким движением вывернулся и вломил Элу правой сначала в челюсть, а затем… удар в живот.

Эл загнулся, дыхание перехватило. Второй удар. И Эл уже лежал на полу, свернувшись, как эмбрион, и корчась от тупой боли.

‒ Юджин…Топор, ‒ он закашлялся и сплюнул густую кровь.

Льюис сделал шаг и наступил ногой на деревянную рукоятку топора. Хмыкнув, он медленно поднял его. Он был уверен, что Юджин не кинется на него, а тем более за топором.

‒ За этим? ‒ в глазах старика появилась искра злорадства.

Эл пронзительно впился взглядом исподлобья на Льюиса. Попытка встать на ноги не увенчалась успехом. Снова удар ногой в живот.

Юджин, растерявшись, сделал пару шагов назад, оглянулся и забежал в коморку, закрыв дверь на защелку. В нос дал резкий запах сырости. Он оглядел комнату в поисках оружия, но не нашел ничего, кроме мешков, продуктов питания и мыла. Он вытер мокрое от пота лицо рукавом.

‒ Выходи, трус! Ты все равно никуда не денешься, ‒ раздался голос Льюиса, который уже пытается выломать дверь.

Глаза забегали по комнате. В голове не укладывается, как этот пожилой старик мог уложить двух его друзей.

Юджин попытался открыть окно, дергая вверх задвижку. Заело. Ржавчина и густой слой грязи. В стекле из-за разводов едва можно было бы различить вдали густой лес.

Его руки задрожали от звука топора, еще сильнее выламывающего замок. Деревянные щепки с треском разлетались, как искры от костра.

‒ Да что ты от нас хочешь?! ‒ закричал Юджин, пытаясь выбить окно.

Льюис затих. Шорох шагов взад и вперед.

‒ А у меня к вам тот же вопрос, ‒ произнес Льюис.

‒ Ты псих…

‒ Я псих? Я жил спокойной одинокой жизнью, а вы пришли и начали выяснять свои отношения у меня дома. Разве так можно? Разве это культурно? ‒ наращивая интонацию, спросил Льюис.

Юджин заметил железный лом за мешками в дальнем углу комнаты.

‒ Да о чем ты говоришь!? – Юджин перевел дыхание, – хотя да, мы были не правы… ‒ Он сменил интонацию, и медленно, стараясь быть, как можно тише, направился за ломом.

‒ Были не правы? ‒ расхохотался Льюис, ‒ вы, как дикие звери, чуть не разгромили мое убежище! А ведь я был с вами добр. Нельзя быть слишком добрым к людям. Моя ошибка… Снова я наступаю на те же грабли.

‒ Мы ценим твою доброту… ‒ Юджин пробирался через горы мешков, словно через огромные сугробы. Электрическое оцепенение нарастало с каждой секундой.

‒ Этого я и не заметил.

‒ Я прощу прощения за нас всех. Мы просто хотим домой!

‒ Этого недостаточно.

Юджин вдруг почувствовал внезапную слабость. Потолок, окно… все закружилось в быстром танце, беспощадно наваливаясь на парня тяжелым грузом. Он протянул руку к лому, упал на плотный мешок с крупой и почувствовал запах газа.

‒ Вот же черт…

‒ Ты либо самый смышлёный, либо самый трусливый. Но скоро мы все узнаем. Узнаем, кто есть кто.

Около него оказался маленький баллончик с газом.

‒ Как же я не заметил…

‒ Не заметил баллон? ‒ рассмеялся Льюис, ‒ а я-то думал, ты наблюдательный.

‒ Ты… Ты заранее выпустил газ? Ты знал, что…Что кто-то из нас окажется здесь? Сколько ты…

В глазах все поплыло. Не в силах встать, он оттолкнул баллон ногой. Газ уже заполнил половину комнаты.

‒ А вот скоро мы и выясним, насколько сильно вы желаете попасть домой. ‒ Льюис выбил дверь и прошел в комнату.

Последнее, что видит Юджин, это расплывчатый силуэт Льюиса и его ехидную улыбку.

***

Юджин стоит в тенистой комнате, окутанной мягким светом, погруженный в глубокие размышления. Перед ним массивный деревянный стол, словно страж времен, испещренный следами многолетнего использования. На нем – огромная куча документов, разбросанных в хаотичном беспорядке.

Помещение кажется забытым и покинутым, его стены – свидетели неведомых событий, а воздух пропитан запахом старых книг и затхлости.

Юджин тянется рукой к обрывкам старых газет, лежащих среди кип многочисленных бумаг. Его движения непроизвольные, интуитивные, как будто руководимые какой-то невидимой силой. Взгляд цепляется за отрывочные фразы: «Отставка генерала подводной лодки… Конфликт с премьер-министром… Неслучайная смерть премьер-министра… Кому он помешал? Убийство из-за политических разногласий, личная обида или финансовая выгода?»

Юджин пробегает глазами по этим обрывкам информации, его взгляд то утрачивает фокус, то обостряется, но ум не способен собрать воедино разрозненные куски пазла. В голове возникают лишь туманные образы, которые тают, не успев обрести четкость.

Юджин очнулся и, еще не поднимая веки, почувствовал тошноту и головокружение, будто перебрал с алкоголем и уснул в неудобном положении. Его закрутило. Разомкнув глаза, он увидел уже знакомое кафе. В памяти начали проявляться события недавнего времени. Руки свело, и он хотел было их поднять, но они оказались крепко привязанными к стулу. Веревки никак не стягивались с кистей и давили, перетягивая вены.

Он был в отключке около восьми часов. За плотными жалюзи еле виднелось желто-серебристое свечение месяца на черном небе.

Глаза заслезились от яркого света лампы. Дергая руками, в попытках снять тугую веревку и, повернув тяжелую голову, он понял, что они все трое привязаны к стульям спина к спине.

‒ Эл, Джек, ‒ выдавил он, ‒ вы в порядке?

Послышался хрип.

‒ Вот же ненормальный… ‒ прошептал Эл, чувствуя онемение по всему телу.

‒ Не особо, ‒ признался Джек.

‒ Где он? Где Льюис? Он отравил меня газом…

‒ Не знаю. Я только очнулся.

‒ Нам надо как-то выбраться отсюда…

‒ Да ты просто гений, ‒ съязвил Эл.

Дверь распахнулась, впуская колкий холодный ветер с улицы. Льюис в толстой черной куртке и с охотничьем ружьем за спиной провернул ключ в дверной скважине и прошагал к стойке. Кинул желтую шапку на стул, не обращая внимания на своих заложников, и сделал глоток из термоса с блаженным возгласом.

‒ Вот же дубак, ‒ хрипло произнес он.

‒ Что ты от нас хочешь? ‒ поднял голову Джек. Его лицо в ссадинах, губа разбита, и боль в груди все еще давали о себе знать.

‒ А вы что хотите?

‒ Отвечай прямо, ‒ рявкнул Эл.

‒ А вот будете дергаться, я вас застрелю. Видите ли, мне стало скучно… ‒ протянул Льюис.

‒ Это мы поняли, ‒ бросил Юджин.

‒ Молчать! ‒ Льюис выстрелил в потолок.

Джек вздрогнул. Они зажмурились от мелкой сыпучей известки.

‒ Вам же будет лучше, если будете со мной сотрудничать. Есть у меня одно предложение… Хочу сыграть в игру. Ваши телефоны, кстати, у меня. А любая попытка к бегству будет означать предательство и выстрел в голову.

‒ Что еще за игра? Отпусти нас по-хорошему, ‒ Эл замотал головой, пытаясь прийти в чувство.

‒ Обязательно отпущу, как только мы сыграем. ‒ Льюис медленно заходил по комнате вокруг них. ‒ И так. Правила игры таковы: я задаю вопрос каждому игроку, а вы на него отвечаете. Ничего сложного.

‒ И тогда ты нас отпустишь?

‒ Безусловно. Но если вы начинаете лгать, я вас наказываю. Наказание довольно простое. Я буду отрезать части вашего тела. И начнем мы с пальцев.

‒ Долбанный психопат … ‒ просопел Эл, ‒ тебе лечиться надо.

‒ А начнем мы с Джека! ‒ Льюис радостно хлопнул в ладоши, ‒ каждому игроку будет три вопроса.

Джек опустил голову.

‒ Джек, первый вопрос. Знал ли ты, что в этой деревне нет никого, кроме меня? ‒ он зарядил ружье и направил на Джека, ‒ смотреть мне в глаза!

Джек уставился на Льюиса из-под густых бровей. Его длинные волосы были все в грязи и слиплись от крови.

‒ Серьезно?

‒ Ты думаешь, я шучу? Отвечай на поставленный вопрос.

‒ Да, допустим, я знал.

– Хмм…

Лицо Эла обрело изумленный вид.

– Ты знал, что этот псих здесь живет и все равно повел нас сюда?

‒ Нет, что за чушь ты говоришь, Эл. ‒ Джек тяжело вздохнул. ‒ Я понимаю, что все на пределе… но это уже перебор. Да, я слышал эту историю, но думал все это ‒ байки. История эта… Рассказывали, что один мужик выкупил весь Буфорд и поселился здесь в одиночестве. Ничего особенного. Я понятия не имел, что он псих. Знал, что здесь есть станция. И это единственная причина, по которой мы тут, если ты не в курсе.

‒ Извини, ‒ Эл опустил голову, ‒ я уже ничего не соображаю.

‒ Больше мне интересно, почему этот вопрос адресован мне? Откуда ты знаешь, что я слышал об этой истории? Или это так очевидно? ‒ обратился Джек к Льюису.

Льюис с предельным удовольствием слушал их диалог. Накинул ружье на плечо и посмотрел в окно.

– Очевидно – не очевидно. Я просто вас проверяю, ничего личного.

– Это бред какой то… – Джек покачал головой.

‒ Я могу знать больше, чем вы думаете. И да, все верно. Почти, ‒ он обернулся и прищурил свои маленькие глаза, ‒ за исключением одного «но». Так уж и быть, расскажу вам, как оно было. ‒ Льюис уловил уставшие взгляды и выпрямил спину, будто готовился к выступлению на большой сцене. ‒ Когда все стали уезжать отсюда, остался один человек, который и управлял этой заправкой. Раньше он был крупным бизнесменом и, приехав сюда, действительно, выкупил все земли. Он сидел тут сутками напролет. Не знаю уж, чем он занимался. Может, медитировал, устав от городской суеты, а может, скрывался от кого-то. Я уже совсем перестал понимать людей. Сначала они делают все, чтобы быть кем-то, показывают себя обществу с нужной им стороны, присваивают себе определенное клеймо, а после пытаются от него же избавиться… Некоторое время я следил за этим мужиком из леса. Ну, а позже решил облегчить его участь.

‒ Ты убил его… ‒ уставившись в одну точку, проговорил Юджин.

‒ Нет. Я избавил его от страданий, ‒ поднял палец вверх Льюис.

Эл испепелил его глазами, полными ненависти.

‒ Я тебя сейчас избавлю от страданий! Такие, как ты, не должны существовать в этом мире! ‒ он задергался на стуле, пытаясь высвободить руки.

‒ Ха! Ты ничего не сможешь сделать. Забыл, как легко я с вами расправился? Вы строите из себя таких сильных, отчаянных, а на самом деле, какие вы?

Эл сжал кулак с такой силой, что ногти до крови впились в ладонь.

‒ Ну что ж, обошлось без наказания, ‒ Льюис встал напротив Джека, ‒ можешь поблагодарить меня за такой простой вопрос. И за то, что твой палец останется при тебе. ‒ Он залился смехом и, закашляв, отошел в сторону.

Он достал из кармана платок и прижал его ко рту. Продолжительный хрип раздался по всему помещению. Джек уже начал думать, что Льюис умирает, и появилась доля надежды на спасение прямо сейчас. Прямо сейчас нужно было что-то делать, действовать.

На лице Льюиса появились красные пятна.

‒ Ну, что, ‒ произнес он, прокашлявшись, ‒ продолжим!

Глава 8

Прошлое. Джек

Джек и Маргарет, обремененные тревожным ожиданием, сидели в кабинете доктора Розмари Аттвуд. Между ними витало молчание, нарушаемое лишь ритмичным постукиванием длинных ногтей Розмари по столу. Она пристально изучала медицинские документы их дочери, чье маленькое, мирное лицо было видно из-за рук Маргарет, нежно державшей её.

Перед этим Джек и Маргарет провели в напряженном ожидании целый час, сидя в коридоре больницы. Хоть они и записались на прием на половину второго, в кабинет попали лишь в пятнадцать тридцать. К их облегчению, Кристина заснула еще в машине и не начала привычный каприз в стенах больницы. В последнее время успокоить девочку становилось всё сложнее.

Маргарет, чувствуя надвигающуюся тревогу, начала глубоко вздыхать, поглаживая маленькую Кристину по голове. Наконец, не выдержав напряжения, она обратилась к женщине:

‒ Ну что там, доктор? ‒ спросила Маргарет, пытаясь скрыть волнение в голосе.

Розмари медленно положила стопку бумаг на стол, аккуратно выровняв края, и, слегка похлопав по ним ладонью, подняла серьезный взгляд на пару.

‒ Ну что же. По результатам анализов и по поведению Кристины, могу сказать, что у нее нарушение психического развития. На снимках видно, как поврежден ее мозг. У вашей дочери… есть двигательные нарушения…которые распространяются на способность контролировать движение глаз, жестикуляцию… У вашей дочери ‒ аутизм, ‒ поставила она диагноз.

‒ Ох-х, ‒ протянула Маргарет и жалобно посмотрела на Джека.

‒ Что же нам делать? Как помочь ей? ‒ спросил Джек доктора.

‒ Не отчаиваться. Во-первых, есть комплекс с доказанной эффективностью. Он поможет развить у Кристины коммуникацию, ‒ Розмари поправила прямоугольные очки, ‒ она сможет играть и общаться с другими детьми. Но вы должны понимать, что помимо этого к ребенку должен быть особенный подход.

‒ Да, конечно, ‒ одновременно закивали Джек и Маргарет.

‒ Во-вторых, есть способ коррекции заболевания. Можно значительно улучшить состояние ребенка и помочь ей адаптироваться в окружающем мире. Сейчас ей полтора года? Странно, что вы не заметили необычного поведения раньше… С этим лучше не затягивать. Ее же и до этого осматривали врачи… ‒ она пролистала карточку ребенка.

‒ Да, но… Ничего такого не было…

‒ Маргарет, у вас, вероятно, была сложная беременность?

‒ Да, ‒ ответила она.

‒ Угу-у… Так… ‒ доктор продолжала изучать записи других врачей. ‒ Действительно, ничего об этом нет.

‒ А что это за способ? ‒ Джек знал, что сделает все, что угодно, чтобы помочь дочери.

‒ Помимо этого способа, хочу сказать, что, когда Кристине исполнится три года должна быть работа с психиатром, педагогом и с вами… Все это в комплексе с коррекцией собственными стволовыми клетками пуповинной крови Кристины может дать результат. Клетки воздействуют на основные области, которые поражаются: кора, мозжечок и лимбическая система… Но эту операцию не делают у нас в клинике. Насколько я знаю, ее делают в Токио.

Кристина проснулась, захныкала и тут же залилась пронзительным плачем. Маргарет, у которой глаза стали мокрыми, судорожно начала ее укачивать.

‒ Ну же, доченька…

‒ Дай ее мне, ‒ Джек протянул руки.

Маргарет передала дочь Джеку. Кристина никак не отреагировала и только смотрела в потолок, не переставая кричать.

‒ Советую начать с первого варианта в любом случае, ‒ немного помешкав, произнесла Розмари, наблюдая за Кристиной, ‒ стоимость пересадки лучше уточнять уже в Токио. Но насколько я знаю, это выйдет в пятьдесят тысяч долларов.

‒ Спасибо, Розмари, ‒ Джек встал и направился к выходу, ‒ мы в ближайшее же время найдем деньги.

Они вышли, с затуманенными мыслями, не понимая, что им делать дальше. Прошли узкие коридоры клиники, с сидящими около кабинетов людьми и спустились на первый этаж.

Кристина так и не перестала кричать. В машине Маргарет не выдержала, и сама разрыдалась на заднем сиденье, закрыв лицо руками.

‒ Я больше так не могу, ‒ всхлипывая, выпаливает Маргарет.

‒ Мы ее вылечим. Ей будет лучше, обещаю, ‒ Джек пристегнул ремень.

‒ Таких случаев очень мало, Джек…

‒ Я найду способ.

‒ Если детям и становится лучше, это не означает полное выздоровление…

‒ Да что ты говоришь? И что теперь? Мы будет стараться!

‒ Не пойми меня неправильно… Но это сводит меня с ума…

‒ Что?

‒ Эти крики. Постоянный плач. Это невыносимо, ‒ Маргарет вытерла слезы платком.

‒ Найду способ, я же сказал. Я сам ‒ психотерапевт. И что-то знаю о мозге человека. Займусь этим вопросом. А ты, пожалуйста, перестань впадать в истерику. Мы должны быть сильными.

‒ Мне нужно время… Джек, ‒ она положила руку ему на плечо, ‒ пару дней. Я могу пожить у родителей. Взять себя в руки…

‒ Нет, только не сейчас. Только не говори мне…‒ прошептал Джек, ‒ мы нужны Кристине.

‒ Не сейчас? ‒ Маргарет вздохнула. ‒ А когда? Что если я не выдержу и сойду с ума?

‒ Ты думаешь, что мне легко? Пожалуйста, лучше ничего не говори… Я не хочу ругаться. Либо уходи прямо сейчас, либо поехали домой, ‒ он посмотрел на жену в зеркало, ‒ я могу сам ее воспитать, если ты так «устала». Не держу. Твое отношение мне совсем не нравится. А вот когда наша дочь вырастет…

Повисла пауза. Даже Кристина успокоилась и уснула с бутылочкой молока.

‒ Поехали домой, ‒ прошептала Маргарет и посмотрела в окно на клинику.

Джек молча завел автомобиль.

‒ Я завтра же найду людей, которые будут заниматься с Кристиной. И найду деньги.

Джек не понимал, как его жена может быть такой жестокой по отношению к дочери. Из-за этих мыслей он весь ужин молчал, медленно наматывая пасту на вилку.

Маргарет разлила заварной чай по кружкам и поставила на стол. Кружка громко звякнула о стеклянный стол, отчего Джек вернулся в реальность.

С другой стороны, он понимал, как Маргарет сложно. Он несколько раз замечал, что она уже готова сдаться. Но его не покидала надежда о выздоровлении дочери. Он твердо решил обращаться с дочерью, как с абсолютно здоровым ребенком, и чтобы ни один человек не позволил себе сказать, что с ней что-то ни так.

‒ А может, сходим сегодня куда-нибудь? Хотя бы прогуляемся в парке? Оставим Кристину с бабушкой, ‒ предложил Джек.

‒ А как же…

‒ Моя мама будет рада посидеть с внучкой.

Маргарет приободрилась.

‒ Думаю, это хорошая мысль, ‒ она улыбнулась и сделала глоток горячего напитка.

Дом бабушки Луизы находился неподалеку. На автомобиле они домчались до него за десять минут.

Джек достал коляску из багажника, а Маргарет взяла Кристину на руки. Небольшой домик никак не отличался от соседних с отделкой кофейного цвета и с парой клумб цветов.

Луиза заметила в окне, что к ней приехали гости, и тут же вышла на улицу в махровом нежно-сиреневом халате. Как только она увидела внучку, она радостно протянула к ней руки.

‒ Иди ко мне, моя маленькая принцесса! ‒ она взяла Кристину на руки, ‒ пусть родители едут, а мы с тобой замечательно проведем время, ‒ она начала укачивать ребенка.

‒ Привет, ма, ‒ Джек обнял ее, ‒ она с тобой такая спокойная, ‒ улыбнулся Джек, оставляя коляску на крыльце дома, на случай, если они пойдут гулять.

‒ Ну, а как же еще!

Маргарет с Джеком стояли на пороге, любуясь таким проявлением любви.

‒ Со мной она так часто плачет… ‒ с досадой произнесла Маргарет.

Луиза бросила на нее пронзительный взгляд. Она оглядела ее с ног до головы, заметив глубокий вырез платья на груди, и сразу же изменилась в лице. Она нахмурилась, отчего образовалось несколько глубокий морщин на лбу.

‒ Ребенок все чувствует. Любить его нужно, а не платья себе каждую неделю покупать.

Маргарет пронзила волна возмущения. Да как она смеет такое говорить? Она тут же хотела высказать ей все свои мысли, но Джек одернул ее. Маргарет ждала, что он защитит ее.

‒ Все, ма. Мы пошли, ‒ он взял Маргарет под руку и вывел из дома.

Она чувствовала себя такой оскорбленной. Слезы наворачивались на глаза. Она любила свою дочь. Но сил уже не хватало даже, чтобы противоречить этой женщине. Она чувствовала, что скоро сорвется. Изнутри будто прорывался огонь.

‒ Не обращай внимания, ‒ заводя машину, сказал Джек, ‒ ты же знаешь, она всегда такая.

Маргарет это не утешало. Чувство обиды на Джека глубоко засело за то, что он не защитил ее.

Дорогу набережной освещали высокие фонари. Теплый летний ветер окутывал, будто прозрачное тонкое одеяло.

‒ Будешь мороженое? ‒ предложил Джек Маргарет, ‒ подожди тут, я сбегаю.

Джек быстрым шагом отправился к ларьку с рожками, не дожидаясь ответа. Приоткрыв рот, Маргарет махнула рукой, уселась на свободную скамейку и, наконец-то, расслабилась.

Джек сделал заказ мороженщику, удивляясь, что он до сих пор работает.

‒ Обычно я до семи. Но сегодня так много людей, что решил задержаться, ‒ объяснил продавец, улыбнувшись.

‒ Да, людей сегодня, действительно, достаточно, ‒ оглядевшись по сторонам, произнес Джек.

Маргарет закрыла глаза, ощущая приятную усталость после долгого дня. Воздух наполнен ароматом цветущих деревьев, и теплые лучи солнца нежно касались ее лица. Наконец-то настал этот момент спокойствия, когда ничто и никто не мешал ей отдохнуть.

Но внезапно тишину нарушили странные щелчки. Маргарет с интересом открыла глаза и повернула голову в сторону звука. На соседней скамейке, чуть в стороне от нее, сидел парень в темных солнцезащитных очках и черной толстовке с капюшоном. Он выглядел довольно странно, и его внимание было полностью поглощено предметом в руках. Маргарет пристально уставилась на него и разглядела объектив камеры.

‒ Эй! Ты меня фотографировал? ‒ возмутилась она, встала со скамейки и направилась в его сторону.

Он спрятал фотоаппарат в рюкзак. Его движения были быстрыми, осмысленными и точными. Парень резко схватил сумку и подскочил со скамейки.

‒ Стой! ‒ растерянно закричала Маргарет.

Он побежал настолько быстро, что Маргарет не успела опомниться, как он уже свернул в поворот.

‒ Да что это такое? ‒ Маргарет рассердилась, ‒ вы видели этого парня? ‒ обратилась она к прохожим.

‒ Да, но я не особо разглядел… ‒ протянул парень, идущий с молодой шатенкой, ‒ Он что-то украл?

‒ Он не… ‒ замешкалась Маргарет.

Джек тут же подбежал к ней с мороженым в руках.

‒ В чем дело? ‒ он протянул ей рожок и устремил свой взгляд в сторону убежавшего парня.

‒ Он меня фотографировал! Слушай, я его уже видела…

Девушка с парнем о чем-то переговаривались, косясь на Маргарет, и неспешно отправились вперед, не желая участвовать в разборках.

‒ Что? Где? ‒ воскликнул Джек.

‒ Около нашего дома. Он стоял через дорогу и смотрел прямо в наше окно. Мне стало тогда не по себе. Я просто закрыла шторы, а надо было вызвать полицию!

‒ Что? Когда это было? ‒ Джек нахмурился.

‒ Не знаю. На днях. Я не хотела тебя беспокоить… ‒ Маргарет встревоженно посмотрела на Джека. ‒ Он следит за нами? Зачем ему это нужно?

‒ Ты уверена, что это был он?

‒ Да, он был в этой же толстовке, в капюшоне и очках. Я уверяю тебя, Джек. Здесь что-то не так.

‒ А ты запомнила еще какие-то черты?

‒ Не знаю… Нет. Его лица почти не было видно… Он слишком быстро бегает. Значит, был в кроссовках. Господи, Джек, мне так страшно.

Джек потупил.

‒ У тебя мороженое растает. ‒ Он кивнул на рожок.

Маргарет принялась слизывать потекшие капли с рожка.

‒ Это какое-то безумие. Что ему от нас нужно? ‒ не унималась Маргарет, переходя на повышенные тона.

‒ Перестань так кричать. На нас уже люди смотрят.

‒ Да плевать мне на людей! Вдруг наша жизнь в опасности? Жизнь Кристины?

‒ Не говори глупостей. Ни у кого нет повода рушить нашу жизнь. Пойдем.

Джек взял Маргарет под руку, она дернулась, но подчинилась ему, и они пошли по набережной.

‒ А ты не замечал никого подозрительного раньше?

‒ Ну, нет, не замечал, ‒ в его голосе прозвучала нотка сомнения. ‒ Это точно был фотоаппарат?

‒ Джек! Ты мне не веришь?

‒ Верю. Но хочу убедиться наверняка. У нас ведь даже никаких доказательств нет на счет этого, чтобы обратиться в полицию.

‒ Как же мне тревожно внутри… ‒ она приложила одну руку к своей груди.

‒ Не волнуйся. Если еще увидишь этого человека, обязательно сообщи мне.

‒ Да, конечно. Боже, как я устала от всего, Джек.

Джек нахмурился.

‒ Мы сейчас отдыхаем. Что ты хочешь?

‒ Я не знаю. Прости. Я постараюсь отбросить сейчас все мысли и просто расслабиться.

Джек тяжело вздохнул.

‒ Ты в порядке? ‒ он заглянул в ее растерянные глаза.

Она отвела взгляд и отмахнулась.

‒ Я не твоя пациентка, я в порядке.

Глава 9

Настоящее

Юджин поднимается по лестнице, ведущей на второй этаж дома. Темнота с каждой ступенькой становится более глубокой, глаза с трудом привыкают к ней. Он не понимает где находится и куда идет. В слабом свете за спиной проступают силуэты, мелькают по стене тени. Пространство между стенами сжимается и уже вовсе нельзя сделать шаг.

Юджин замер, зажатый стенами. Дальше пути нет. Он достал из кармана зажигалку, с выграненной головой тигра, холодный серебряный блеск которой томно переливался затухающей звездой. Поднес огонек к тупику, около которого буквально замирало дыхание и кислород почти не проникал в легкие. Бетонного цвета кирпичная кладка с угольными разводами. На одном из кирпичей он заметил потускневшую надпись черного цвета. Ощущение, будто писали жирным графитным карандашом.

«Пробей стены сознания». Юджин несколько раз перечитал ее. Что это значит? Что он должен там найти?

Снизу раздался женский голос, зовущий его:

«Юджииин…»

Он отправился вниз по лестнице. Голос становился громче и отчетливее. Теперь он понял, что это его мама. Он поспешил спуститься в надежде поскорее увидеть ее. Его сердце долбило грудную клетку, будто птица. Никогда он не спускался по такой бесконечно длинной лестнице. Он увидел очертания своего дома, почувствовал запах свежеиспеченных блинчиков. Перескакивая через ступени, он наконец добрался до низа. Голос затих.

Его мать хлопотала по дому. Он побежал к ней навстречу, но она все отдалялась и отдалялась. Это казалось непостижимым. Запыхавшись, он уперся руками о колени. Его начала душить паника. Щеки горели, будто он пробежал несколько десятков километров, капли пота стекали по спине и со лба.

Рука коснулась его плеча со спины. Вздрогнув, он обернулся. Его мама – Сюзанн – стояла перед ним. Темно-русые волосы, в свете мигающей лампы, до плеч, сантиметровая родинка на щеке, похожая на материк – все было таким же, как и тогда, когда он видел ее в последний раз. Она обхватила его шею руками.

‒ Я так скучала, Юджин!

‒ Я тоже очень соскучился! ‒ он обнял ее до хруста косточек.

‒ Ты узнал что-нибудь о своем отце? Знаешь где он сейчас?

‒ Я… да… ‒ замешкался Юджин.

‒ Пожалуйста, поторопись! Я так хочу, чтобы ты поскорее вернулся домой.

‒ Я постараюсь, ма…

‒ Юджин?

‒ Что, ма?

‒ Юджин! ‒ закричала она еще громче, глядя прямо ему в глаза. И тут же ударила ему по лицу ладонью.

‒ Ты чего, ма? ‒ недоуменно смотрел он на нее, схватившись за щеку.

Она всегда была импульсивной, но не до такой степени. Никогда она не поднимала на него руку. Пощечины были такими горячими, что Юджин прослезился.

– Скажи мне, где ты? Я помогу тебе выбраться, – ее голос стал сбивчивый, дыхание участилось.

Юджин оглянулся, пытаясь понять, что происходит. Произошло невероятное: он понял, что спит.

«Пробей стены сознания».

Сюзанн снова влепила ему пощечину, теперь уже сильнее, такую, что Юджин застонал от боли.

Юджин медленно открыл глаза, стараясь осмыслить ситуацию, в которой он оказался. Его щека пульсировала болезненным жаром, словно была прижата к раскаленной плите. Слабый свет лампы рассеивал тьму комнаты, в которой он был вместе с Льюисом и еще несколькими заложниками.

‒ Что ты там бормотал? ‒ ехидно спросил Льюис, ‒ не время спать, время продолжать игру!

Юджин тяжело вздохнул, почувствовав вкус металла во рту. Он моргнул несколько раз, пытаясь избавиться от остатков сна, который посетил его ненадолго. "Пробей стены сознания" ‒ эхом отзвучали в его голове эти слова, когда он проснулся.

Юджин пытался вспомнить каждый фрагмент сна, каждый образ, каждый звук. Он чувствовал, что это важно, что это может быть ключом к чему-то невероятному. Но что это значит? Может ли он действительно связаться с мамой через сон? Он попытался сосредоточиться, призвать к жизни ту силу, которую чувствовал во сне.

"Пробей стены сознания" ‒ слова звучали как мантра, наполняя его решимостью. Его размышления прервались, когда Льюис уселся в кресло напротив него.

Старик внимательно просматривал содержимое их телефонов, а затем начал обшаривать сумки. Его губы скривились в зловещей ухмылке.

‒ Надеюсь, никто не возражает, ‒ произнес он, не отрывая взгляда от экрана одного из телефонов.

Эл покосился на него недобрым взглядом. Но какая уже разница, что он ответит?

Джек почувствовал внутреннее напряжение. Он знал, что должен что-то предпринять, но что именно? Его мысли были хаотичны, а тело казалось беспомощным.

Пока Эл и Юджин дремали, он не смыкал глаз и наблюдал за стариком. Возникло ощущение, что Льюис пытается что-то понять, отыскать ответ на какой-то свой вопрос. Он тщательно читал переписки в их телефонах, поисковые запросы, посмотрел все фото в галерее… Неужели просто от скуки?

‒ Льюис, – начал Джек, стараясь говорить уверенно, ‒ ты действительно думаешь, что это игра? Мы… не просто заложники… Ведь так?

Льюис на мгновение остановился, удивленно подняв бровь. Он посмотрел на Джека, как будто впервые увидев в нем не жертву, а соперника.

– О, и что же ты можешь предложить мне, Джек? – спросил он, положив телефон в сторону.

Джек понимал, что его слова могут звучать странно. Единственное, что он сейчас понимал, так это то, что нужно отвлечь внимание Льюиса…

Льюис скрестил руки на груди, явно скептически настроенный.

‒ Ты хочешь предложить мне сделку? Ты думаешь, я здесь веду переговоры? ‒ его голос был холодным, рассчитанным.

‒ Нет, не сделку, ‒ спокойно ответил Джек. ‒ Я хочу показать тебе другой путь. Мы все здесь за что-то боремся, верно? Ты борешься за свои убеждения, а мы за нашу свободу. Но есть еще и другой путь, путь взаимопонимания и прощения.

На лице Льюиса появилось изумление, затем насмешливая усмешка.

‒ Прощение? Ты думаешь, после всего, что я сделал, есть место прощению? ‒ Он повернулся к остальным заложникам, словно ища подтверждения своих слов в их испуганных лицах.

‒ Да, ‒ твердо сказал Джек, чувствуя, как его уверенность растет с каждым словом. ‒ Прощение ‒ это не о тебе. Это о нас. О том, чтобы мы могли двигаться дальше, несмотря на все. Это единственный путь к миру. Мы не будем тебя сдавать.

Молчание опустилось на комнату. Льюис казался потрясенным.

‒ И ты действительно веришь в это? ‒ рассмеялся Льюис.

‒ Да, ‒ сказал Джек, встретив взгляд старика. ‒ И я знаю, что в глубине души ты тоже веришь. ‒ Прощение не означает забвение, Льюис, ‒ тихо продолжил он, ‒ это означает, что мы отказываемся от права держать на кого-то злобу, позволяя себе освободиться от боли и продолжить жить. Это сила, а не слабость.

‒ Интересно ты размышляешь… Но… ‒ Льюис на секунду запнулся, опустил голову о чем-то задумавшись, и поднял ее уже с совершенно другим взглядом. Не было в этом взгляде никакого понимания или сочувствия. Было что-то демоническое, сумасшедшее, блеск, жажда.

В тот момент Джек окончательно убедился, что Льюис психически болен и простые разговоры ни к чему не приведут.

‒ Юджин! ‒ Льюис пнул по ножке стула парня, что тот сразу же открыл глаза. ‒ А ответь вот на какой вопрос: где же все-таки деньги на билеты? ‒ голос Льюиса звучал, как мел, скрипящий по доске, его рот растягивался в ехидной улыбке. ‒ Неужели и правда, потерял? Или, может быть, они где-то у тебя?

Юджину до сих пор все кажется сном. Почему они оказались в такой ситуации? Что Льюису нужно от них? Он задает провокационные вопросы, чтобы они сами друг друга поубивали? Или ему просто нравится наблюдать за их реакцией? Юджин попытался включиться. Мозг начал выдавать информацию пятилетней давности, когда он украл в магазине шоколадный батончик и его остановил охранник у кассы.

‒ Я ничего не брал…

‒ А если подумать получше? Не забывай, что лезвие у меня наточено, ‒ Льюис покрутил складной нож одной рукой.

Нависла глубокая тишина.

‒ Три секунды! Три… два…

‒ Они у меня в рюкзаке… ‒ Он нахмурился. Чувство вины нависло над ним тяжелой тучей. ‒ Просто… я хотел поехать чуть позже. Еще немного побыть… в вашей компании, ‒ он поднял глаза на Джека, сделал паузу и глубоко вздохнул. ‒ Я бы отдал все деньги, и мы бы уехали. Но чуть позже… Я не хотел, чтобы так все вышло.