Читать книгу: «Остановка в Буфорде. Дорога, что ведет назад», страница 3

Он чувствовал, как всё вокруг начинает меркнуть. Отчаянно нажал на кнопку вызова лифта несколько раз подряд. Но когда лифт не приехал сразу, он не стал ждать и, не раздумывая, бросился по ступеням вниз, перепрыгивая через две ступеньки, спеша к больнице, где его жена нуждалась в нём больше всего.

Госпиталь находится в паре кварталов. Он тут же обрадовался, что припарковал машину сегодня ближе к входу. Садится за руль и поворачивает ключи.

Цветы. Нужно купить цветы. Но какие? В голове хаотично мелькали образы – розы, орхидеи, лилии… Какие она любит больше всего? Он не мог сосредоточиться, мысли путались. Почему все пошло не так? Почему она рожает раньше срока? Его грудь сдавило от чувства вины. Он должен был предвидеть это. Он должен был быть рядом.

Резкий гудок позади вырвал его из раздумий. Он оглянулся на дорогу и заметил, что проехал свой поворот. Чертыхнувшись, он резко сменил полосу, почти выехав на встречную. Водитель другой машины замахал руками, но ему было не до этого. Он мельком взглянул на часы – время убегало, унося с собой остатки спокойствия.

На соседней улице он заметил небольшой цветочный магазинчик. Там, где раньше он видел его как часть привычного пейзажа, теперь этот магазин стал спасением. Он остановился так резко, что шины заскрипели. Выскочил из машины, почти бегом направился к двери.

Внутри пахло свежестью и цветами. Но этот аромат, обычно успокаивающий, теперь раздражал его своей неспешностью. Продавец, пожилая женщина с добрыми глазами, встретила его улыбкой, но он не мог улыбнуться в ответ.

‒ Здравствуйте, ‒ пробормотал он, чувствуя, как его голос предательски дрожит. – Мне нужны цветы… для жены. Она… она рожает. Прямо сейчас. Что выбрать?

Продавщица посмотрела на него с пониманием, затем уверенно протянула руку к стойке с розами.

‒ Эти красные розы всегда были символом любви и страсти. Но если хотите что-то более нежное, вот орхидеи ‒ они элегантны и утончены.

Он колебался, глядя на цветы, но в голове была лишь паника. Всё же розы или орхидеи? Что, если он выберет не те? Как будто этот выбор может что-то изменить, как будто правильные цветы могли бы стереть его вину.

‒ Дайте мне оба, ‒ сказал он наконец, почти крича, как будто боялся, что она откажет. Продавщица спокойно собрала два букета, и он, дрожащими руками достал деньги, чуть ли не вырвав их из кошелька.

‒ Удачи вам, ‒ мягко сказала женщина, передавая ему букеты. Но он едва услышал ее слова, уже разворачиваясь и мчась к выходу.

Теперь цветы лежали на соседнем сиденье, их ароматы смешивались в воздухе, но он этого даже не замечал. Все его внимание было приковано к дороге. Спидометр показывал скорость выше разрешенной, но ему было плевать. В голове крутилась одна мысль: успеть, быть рядом, когда это случится.

Джек ворвался в клинику, сердце его бешено колотилось, каждый шаг отдавался эхом по белоснежным коридорам. Лицо его было бледным от волнения, глаза горели нескрываемой тревогой и ожиданием.

‒ Моя жена… Маргарет, где она? В какой палате? – слова вырывались из горла короткими, рваными фразами, как будто он говорил через силу, борясь с дыханием.

Перед ним выросла медсестра, её вид напоминал стража, который не пропустит ни одного нарушителя. Её форма была идеально выглажена, а глаза выражали холодный профессионализм.

‒ Куда вы, молодой человек? Вам туда нельзя, ‒ голос её прозвучал как холодный обух. ‒ Назовите фамилию. Если хотите, я передам цветы.

На мгновение он замер, как будто его заставили вернуться в реальность, твердую и холодную. Его пальцы сжали два букета, которые он едва удерживал.

‒ Ее фамилия ‒ Стоун… Пожалуйста, дайте их ей. Убедитесь, что они попадут к ней, – голос его стал почти шепотом, в котором звучала безысходная просьба.

Медсестра, видя его состояние, немного смягчилась, глаза её потеплели, но голос остался строгим.

‒ Я передам. Сейчас я узнаю, как у неё дела, – произнесла она, добавив в свою интонацию толику человечности, но оставив его стоять на месте, откуда пути к жене не было.

Джек застыл на месте, наблюдая, как медсестра исчезает за дверью, унося с собой цветы. Пространство вокруг внезапно опустело, будто мир сузился до этих белоснежных стен, где каждый звук отдавался болезненным эхом. Он сделал шаг назад, чувствуя, как напряжение сжимает грудь, но не двигался дальше, словно привязанный к этому месту невидимыми нитями страха.

Время тянулось бесконечно. Каждый раз, когда дверь приоткрывалась, Джек бросался вперед, но это была не она, не та, кто принесет ему новости. Лица проходящих мимо врачей и медсестер оставались чужими, безразличными, будто он не существовал. Внутренний монолог разрывал его на части. «Почему всё так? Почему я здесь, а не с ней?» Ответов не было, только бесконечное мучение ожидания.

Наконец, медсестра вернулась, и на мгновение мир снова обрел очертания. Джек почувствовал, как его сердце на секунду остановилось, когда она подошла ближе.

‒ Маргарет в порядке, – сказала она, и в голосе её теперь звучала мягкость, которой раньше не было. ‒ Но вам придется подождать немного. Доктор сейчас с ней. Как только будет возможность, вас пустят.

Эти слова пронзили его, как острое лезвие: ожидание продолжалось. Он кивнул, пытаясь найти хоть какую-то стабильность в этом хаосе, но внутри всё еще бушевала буря.

‒ Она… Она в безопасности? ‒ спросил он, сам не веря, что голос принадлежит ему. Эти слова вырвались сами собой, как неудачная попытка найти за что зацепиться в этом безумии.

‒ Да, но ситуация требует осторожности. Доктор делает всё, чтобы ребёнок родился здоровым, ‒ ответила медсестра, опуская глаза, чтобы избежать его пристального взгляда.

Джек остался стоять в коридоре, не в силах пошевелиться, ощущая, как мир вокруг него снова теряет свои очертания. Все его мысли были сосредоточены на одной-единственной точке: что сейчас происходит за этой дверью? В его воображении мелькали образы, один мрачнее другого, но он отгонял их прочь, из последних сил пытаясь держаться за обещание медсестры.

Прошло еще несколько минут, или, может, часы – он не мог сказать точно, но время снова потекло, когда дверь палаты наконец открылась, и перед ним предстал доктор. В его взгляде читалась усталость, но в движениях была уверенность.

‒ Поздравляем, у вас дочь. Здоровенькая, крепкая девочка. Вы уже можете их увидеть, если хотите.

На его глаза навернулись слезы невыразимой радости и облегчения.

Эти слова словно сняли с Джека тяжелый груз, его плечи немного опустились, а на лице появилась слабая улыбка. Он сглотнул, стараясь справиться с эмоциями, которые бушевали в нем.

Медсестра улыбнулась ему теплой улыбкой, отражающей весь свет, который только могла подарить эта новость.

‒ А как… Как Маргарет? ‒ поднял глаза на медсестру Джек, его голос дрогнул.

‒ С ней все в порядке. Роды прошли… Немного тяжеловато. Но сейчас все хорошо.

Она жестом пригласила его в палату.

Джек встал, его движения были неуклюжими и одновременно полными решимости. Он последовал за медсестрой. Перед дверью в палату он на мгновение остановился, глубоко вздохнул, стараясь подготовить себя к этой встрече, к новой главе в их с Маргарет жизни.

Когда дверь открылась, и он увидел Маргарет, держащую на руках их новорожденную дочь, вся усталость, вся тревога, которую он испытывал, растаяли. В этот момент для него существовали только они. Он подошел, опустился на колени рядом с кроватью.

Смотря на это маленькое чудо, он понял, что никакие слова не смогут выразить всей полноты его чувств. В этот момент мир остановился для него, оставив только теплое сияние, исходящее от его новорожденной дочери.

Глава 5

Настоящее

Из-за грязи и пыли стены кафе, когда-то бывшие бежевыми, стали темно-серыми с уже облупившейся краской и трещинами. Красная вывеска, сообщающая, что здесь может заправиться и подкрепиться любой желающий, в нескольких частях порезана и свисает лохмотьями. Если бы внутри кафе не горел свет, они бы подумали, что это заброшенное здание.

‒ Эй! Здесь кто-нибудь есть? ‒ оглянувшись по сторонам, прокричал Эл, когда они зашли внутрь.

Послышался какой-то шорох в служебном помещении, будто кто-то роется в бумажных пакетах. Юджин настороженно посмотрел на дверь справа.

‒ Там кто-то есть…

Джек медленно осмотрелся, пытаясь прогнать тревогу, которая укоренилась в его груди с первых моментов входа. "Что-то тут не так," ‒ мелькнуло у него в голове. Взгляд его скользнул по уютно устроенному залу, отметив каждую деталь: стулья аккуратно задвинуты под столы, на окнах ‒ светлые жалюзи, которые играли на солнце, и пара горшков с цветами, добавляющих живости этому месту. На стойке, покрытой стеклянным куполом, выставлены пачки с печеньем и чипсами, словно приглашая посетителей к перекусу.

Но запах… Этот странный запах, смешавшийся с ароматом жареного картофеля, был неуместен. Запах сырости, смешанный с чем-то протухшим, заставлял нос Джека щекотать тревожным предчувствием.

Эл, в свою очередь, казалось, не обращал внимания на эти нюансы. С некоторым раздражением, вызванным неопределенностью ситуации, он отодвинул стул так громко, что это вызвало взгляды товарищей.

"Что мы здесь делаем?" ‒ его взгляд, полный недоумения и скрытого беспокойства, переходил от одного лица к другому.

‒ Нам нужно спросить о станции, ‒ тихо произнес Джек, стараясь подавить в себе растущее беспокойство. ‒ Мы не можем идти дальше, не зная, в каком направлении.

Они молча кивнули, принимая его решение.

Дверь с лёгким щелчком открылась. Вошёл мужчина лет шестидесяти, поджарый и подтянутый, с проседью на висках и напряжёнными плечами. На нём был аккуратный, хотя и немного поношенный кардиган, который лишь подчёркивал его спортивную фигуру. Глаза светились тёплым вниманием, когда он оглядывал присутствующих, и в этом взгляде не было ни капли подозрительности, лишь искренняя заинтересованность.

‒ Какими судьбами? – хриплым, но добродушным голосом, спросил он, улыбка слегка приоткрыла забытую доброту в его глазах.

‒ Добрый день. Мы хотим попасть на поезд, ‒ ответил Эл, ‒ не подскажите…

Старик медленно кивнул, словно взвешивая свои мысли, прежде чем высказать их вслух.

– Вам куда? – его голос звучал теперь более заинтересованно.

‒ До Вашингтона.

Старик задумался на мгновение, его взгляд потерялся в дальних воспоминаниях, словно он перелистывал страницы своей долгой жизни, ища ответ.

– Поезд будет через четыре часа, – наконец, произнёс он уверенно, возвращаясь к реальности.

Джек тяжело вздохнул.

‒ А где находится станция? Вокруг вообще нет и намека на железную дорогу.

Старик оглядел их с ног до головы оценивающим взглядом.

‒ Не далеко. Посмотрите в окно, видите лес? Дойдете до него, там и будет станция.

‒ О-о, спасибо вам огромное…

‒ Вы совсем измученные. Присаживайтесь за стол. Я вас угощу, ‒ предложил он.

‒ Не стоит. У нас кончились все деньги, ‒ пожал плечами Джек, выглядывая в окно на одиноко стоявшие в лесу деревья.

‒ Я же сказал, что угощаю.

Джек немного помедлил, поблагодарил еще раз, и они уселись за столик.

‒ Здесь так редко кто-то бывает. Периодически, даже скучно, ‒ старик, шаркая ногами по полу, пошел на кухню и стал выносить оттуда тарелки с картофелем и кружки с пивом.

‒ Вот это радушный приём! ‒ обрадовался Юджин.

‒ Налетайте, ‒ улыбнулся старик и уселся в кресло у окна, ‒ я, кстати, Льюис.

‒ Я ‒ Эл, а это Юджин и Джек, ‒ подхватил Эл, указав на друзей.

Они принялись к трапезе.

‒ А почему здесь редко кто-то бывает? ‒ Эл сделал глоток из стакана.

‒ Дак все же уехали. Вы разве не в курсе?

Они замотали головами.

‒ Все просто в один момент исчезли. А мне куда ехать? Жена моя умерла. А сын… Сын и знать меня не желает. Вот и живу. И заправкой управляю, и кафе, ‒ Льюис задумался и закрыл глаза, погрузившись в воспоминания. Немного помолчав, он глубоко вздохнул. ‒ Был у меня тут дом. Сожгли, сволочи, во время моего отъезда. А кто сжег? Так и не выяснили. Так что весь этот город теперь ‒ мои владения.

‒ А почему все уехали? ‒ спросил Джек.

‒ Без понятия. А что тут делать? Климат ужасный, школ нет, один магазин. И то, поставки туда были раз в месяц. Еще и с электричеством беда. Может из-за этого, ‒ он расхохотался и тут же продолжительно закашлялся.

‒ Как же вы тут живете?

‒ А я приспособился. Выращиваю, вон, овощи, хожу на охоту. Недавно вот завалил лося, ‒ горделиво улыбнулся старик.

‒ Ого! Достойно.

‒ Да. Только мясо его мне не нравится. Слишком жесткое. В следующий раз пойду на кабана.

‒ Да вы прям отважный мужик!

‒ Да ладно тебе, ‒ отмахнулся старик.

‒ Я бы так не смог, ‒ сказал Эл, ‒ слишком мрачно.

‒ А мне нравится. Я стал отшельником. Но это лучше, чем тупые лица людей, бездушные толпы, которые только и делают, что бегут, бегут, бегут… А куда бегут? А от самих себя и бегут.

‒ А мне здесь нравится. Спокойно, ‒ поднял голову Юджин, ‒ иногда нужно побыть одному.

‒ Да ты-то что можешь понимать? Ты же тусовщик, ‒ рассмеялся Эл.

‒ Ты многое обо мне не знаешь, ‒ обиженно произнес Юджин.

‒ Иногда я вижу людей. За последние два месяца вот приезжали три машины. А запасы у меня тут знаете какие? У-у-у. Стратегические. Вы наливайте себе еще пиво. Во-о-н там бочонок, ‒ продолжил он, махнув рукой в сторону двери, за которой Эл, следуя указаниям, обнаружил деревянную бочку с пивом.

Окружение комнаты выдавало время, словно замершее в этом помещении: пыльные полки, старый комод, и кое-что еще привлекло внимание – аккуратно сложенная газета на полке стеллажа.

Эл не сдержался и взял ее в руки, ожидая увидеть что-то вроде старых новостей о сельском хозяйстве. Шелест бумаги был единственным звуком в этой тишине, пока он перелистывал несколько страниц.

Взгляд его зацепился за статью.

«Сбежавший из-под тюремного заключения, особо опасный преступник ‒ скрылся. На его счету десять убийств». Эл задержался на черно-белом фото. Льюис? Нет, не может быть. Фото было слишком нечетким, размытым от времени. Он прищурился, пытаясь рассмотреть, но так и не пришел к определенному выводу. Однако мысль застряла в голове, как заноза.

Неужели Льюис – убийца? Эл аккуратно сложил газету, спрятал ее обратно на полку и вернулся к друзьям, пряча за спокойствием свою тревогу. В его руках стакан казался тяжелее, чем обычно. Что, если они пьют в одной компании с маньяком? Тишина, что раньше казалась уютной, теперь давила на него со всех сторон. Но нет, это невозможно. Этот добродушный старик не может быть связан с такими зверствами. Скорее всего, фото всего лишь похожего человека…

Они просидели, периодически бросаясь фразами, но больше в молчании. После третьего стакана пива и съеденной картошки они поняли, что нужно отправляться в путь. Прошло больше двух часов и чем больше они сидят, тем больше хочется отдыхать.

‒ Вы не представляете, какое вы добро для нас сделали, ‒ Эл с раскрасневшимся лицом начал пожимать Льюису руку, ‒ но нам, действительно, пора.

Старик мягко улыбнулся. Его суровое лицо с множеством глубоких морщин приняло розоватый окрас. Эл все не перестает нервно жать его хрупкую руку. А Джек только сейчас обратил внимание на одеяние Льюиса. На нем растянутая серая футболка, кардиган, теплые штаны и домашние тапочки. И до Джека дошло понимание, что они пришли, будто бы в дом к этому человеку. Насколько лично это может быть для этого старика?

‒ Поезд должен скоро прибыть. Так, Юджин, деньги у тебя? ‒ его слова были полны ожидания.

Юджин кивнул, его взгляд был устремлён на рюкзак, который лежал у его ног. Сначала он медленно открыл его и начал аккуратно перебирать содержимое. Вещи, одна за другой, оказывались на полу, но с каждой следующей минутой его движения становились всё более хаотичными и отчаянными.

– Ничего не понимаю… Они же были здесь… – пробормотал он, его голос нарастал по мере того, как растёт отчаяние.

Эл, который до этого момента скептически наблюдал за происходящим, не сдержал удивления:

– Ты их потерял?! – его взгляд стал пронзительным, как будто пытался прочитать ответ не в словах, а в самой душе Юджина.

– Да нет, такого не может быть, – ответил Юджин, ещё более усилив свои поиски. Его руки теперь ворошили всё в рюкзаке, вытряхивая на пол последние крохи личных вещей, даже те, которые скрывались в самых потаенных карманах.

‒ Это уже не смешно, Юджин, ‒ серьезно проговорил Эл, повышая тон, ‒ тебе доверили, а ты, паразит мелкий, все потерял?

‒ Давайте вы не будете ругаться, я не выношу громких звуков… ‒ тихо пробормотал Льюис, ‒ знаете…

‒ Они должны быть здесь… Я точно помню.

‒ Нет, я не понимаю, как ты мог?! ‒ не унимается Эл. Его артерия на шее вздулась и начала пульсировать. ‒ На тебя вообще нельзя положиться! ‒ он хотел, как можно скорее убраться отсюда.

‒ Цыц! ‒ властным голосом приказал Джек, ‒ сейчас мы во всем спокойно разберемся.

‒ Ха! Еще как разберемся! ‒ вскинул руками Эл.

Воздух в комнате стал напряженным. Льюис медленно, с трудом переставлял ноги, каждый его шаг звучал как приговор тишине, которую он так отчаянно пытался сохранить в этом доме. Грохот подъезжающего поезда словно насмехался над его желанием покоя, наполняя комнату оглушительным эхом цивилизации.

‒ Ох-х, ‒ прохрипел Льюис, схватившись за сердце. Его лицо с седой щетиной стало серым, и кажется, он вот-вот потеряет сознание. ‒ Только не шумите. Я отвык…от шума.

Все встревоженно посмотрели в его сторону.

Эл, не в силах сдержать свои эмоции, продолжал нервно мерить шагами комнату, его взгляды то и дело обращались к Юджину, который, казалось, был совершенно поглощен поисками денег, не замечая вокруг себя ни напряжения, ни предъявляемых обвинений.

‒ Вот что ты наделал. Это ты довел его! ‒ Эл снова злобно посмотрел на Юджина, который уже не обращает на него никакого внимания, пытаясь найти деньги.

Джек, в отличие от всех, пытался внести ноту спокойствия в разговор, его голос звучал мягко и убедительно, но даже он не мог скрыть беспокойства, видя состояние Льюиса.

‒ Льюис, вы как? Все в порядке? ‒ его вопрос звучал скорее, как молитва о том, чтобы все было не так плохо, как казалось на первый взгляд.

‒ Не очень.

Внезапно, они услышали пронзительный свист подъезжающего поезда. Все замерли, словно статуи, чьи судьбы были неразрывно связаны с этим звуком. Джек поджал губы.

‒ О-о-о… Ну вот! Просто супер! ‒ процедил сквозь зубы Эл и стал нервно расхаживать из стороны в сторону.

‒ Ох-х гости… ‒ старик со злостью посмотрел на Эла. Поднявшись с трудом с кресла, он направился в сторону кухни. Его движения были медленными, но решительными, как у человека, который знает, что единственное, что ему остается ‒ это попытаться укрыться от всего, что причиняет ему боль, ‒ не выношу я шума.

Джек проводил Льюиса взглядом до кухни.

‒ Ребят, я не понимаю, как такое могло произойти… ‒ перевернув в третий раз все содержимое сумки, Юджин поднял грустные жалобные глаза.

‒ Этот ненормальный издевается… ‒ Эл подскочил со стула с таким порывом, что его тень растянулась по полу, словно пытаясь догнать его. Его глаза, испепеляющие яростью, были устремлены на Юджина, который, казалось, не ожидал такого взрыва эмоции. ‒ Я так и знал, что тебе нельзя доверять, Юджин. Что нам теперь делать? Идти пешком?! Я не собираюсь задерживаться тут ни минуты. Признайся, ты украл их? Прибрал в свои руки, так? ‒ он толкнул Юджина в плечо, что тот от неожиданности пошатнулся и инстинктивно толкнул его в ответ.

Эл ждал именно этого. Разъяренный крик разрезал воздух, когда он накинулся на Юджина, словно хищник на свою добычу.

‒ Цыц! Ты не слышал? Остынь! ‒ Джек встал между Элом и Юджином, ограждая их друг от друга.

Но Эл, словно не слыша его, оттолкнул Джека с такой силой, что тот едва не упал. Затем Эл с силой врезал Юджину в нос. Брызги крови, словно фонтан, разлетелись по полу, а Юджин, схватившись за лицо, запрокинул голову назад.

‒ Да что ты вытворяешь?! ‒ воскликнул Юджин сквозь боль, но в следующее мгновение, преодолевая боль, накинулся на Эла в ответ, словно подтверждая неизбежность бури, которая собиралась разразиться между ними.

Джек уже не знает с какой стороны к ним подойти. Он отталкивал то одного, то другого, но они, как собаки, сорвались с цепи. Джек только и успевает, чтобы они не покалечили друг друга.

Тень промелькнула вдоль стены. Сначала Джек не придал этому значения, но за долю секунды опомнился и, заметил, как в их сторону бежит Льюис. В его руках блеснуло лезвие топора. Он стремительно приблизился и с яростным криком замахнулся на Джека.

Глава 6

Прошлое. Маргарет

Кристина плакала уже несколько часов, никак не могла уснуть. Плач разрывал тишину дома Джека и Маргарет, впитываясь в стены, казалось, что он разлетался эхом по всем комнатам. Они изо всех сил пытались убаюкать дочь, но её слёзы не прекращались. Маргарет, стоя у кроватки, покачивала малышку на руках, её тело напряглось от усталости.

В темной, едва освещенной комнате, где мрак боролся с каждым проблеском уличного фонаря, проникающим сквозь шторы, Маргарет и Джек стояли напротив друг друга, окутанные тяжелой атмосферой беспокойства. Маргарет, с ее растерянным взглядом, который казался еще более выразительным в тусклом свете, смотрела на Джека с мольбой в глазах.

– Джек, что-то странное… Почему она постоянно плачет? Тебе не кажется это странным? – ее голос дрожал, пытаясь найти уверенность.

Джек откинулся на старый, скрипучий стул, словно пытаясь укрыться от веса ее слов.

– Да дети постоянно плачут… – начал он, но его голос умер в нерешительности, уступая место тишине, которая стала еще одним невидимым собеседником в комнате.

– Нет, Кристина очень часто плачет… У меня уже не хватает сил, – Маргарет перебила его, ее голос набрал силу, но ее взгляд стал еще более усталым.

Молчание снова окутало комнату, как плотный туман, скрывающий все, кроме самых острых эмоций. В конце концов, Джек медленно поднялся, его движения казались механическими, словно он был лишь тенью самого себя.

– Хорошо. Завтра же пойдем к доктору, – произнес он, и эти слова, казалось, разрезали тяжелый воздух в комнате.

Маргарет кивнула, но её взгляд остался прикован к Кристине, чьи слёзы, наконец, начали иссякать.

Маргарет облегченно уложила дочь в кроватку и, убедившись, что та заснула, вышла из комнаты.

Они легли в постель, но, даже спустя час, Маргарет не смогла уснуть.

Последние несколько дней она не находила покоя. Ее измотали бесконечные ночи без сна, когда каждая попытка закрыть глаза оборачивалась каскадом беспокойных мыслей. Время тянулось медленно, словно пропитанное тревогой. В четыре утра она поймала себя на том, что в ее голове смешалось несколько мыслей одновременно, и все они тянули в разные стороны.

Маргарет тяжело вздохнула, посмотрев на Джека, мирно спавшего на другой стороне кровати. Он выглядел настолько спокойным, что этот контраст только усиливал её внутреннее напряжение. Маргарет тихо встала с постели, ощущая, как полы холодного паркета отдают прохладой под ногами.

Она прошла мимо детской комнаты, где Кристина мирно спала в своей кроватке. Маленькая ручка с пухлыми пальчиками спряталась под щечку, которая порозовела от тепла. Уголки губ малышки приподнялись в легкой, едва уловимой улыбке – сон дарил ей ту безмятежность, которая была так недоступна ее матери. Маргарет аккуратно поправила одеяло, стараясь не нарушить этот нежный покой.

Она спустилась на первый этаж на кухню, автоматически ткнула выключатель света, включила вытяжку и закурила сигарету. Плотный дым исчезал тонкой струей сквозь запыленную решетку.

Пару дней назад ей пришло анонимное письмо на е-мэйл, о котором она постоянно думала. От кого оно?

«Я все знаю о вашей тайне. О вашей измене мужу. Интересно, как он отреагирует на эту новость?»

Пальцы Маргарет дрожали от волнения. Она сразу же удалила сообщение анонимщика, в том числе и из корзины.

Она скрывала эту тайну всеми возможными силами, не реагировала на странные вопросы и разговоры о том, что Кристина не похожа на Джека. Конечно, она не похожа на него. Ведь отец Кристины малознакомый парень. Она хотела забыть об этом, как о страшном сне. Сне, который день изо дня теперь присутствовал в ее жизни в виде маленького комочка счастья – Кристины.

Маргарет долгое время думала об аборте, но все же не решилась. Она пришла по записи к врачу и расплакавшись, отказалась от этого безумного действия. Она сказала:

– Хоть я и плохой человек, но я не хочу стать плохой матерью. Ребенок не виноват ни в чем.

Она выкинула все воспоминания о преступной ночи с парнем, который узнав из сообщения, что она беременна, сменил номер телефона и выбросил ее из своей жизни.

Она любит Джека и дочь больше всего на свете. Да, она совершила ошибку, но не хочет разрушать семью.

Кристина в последнее время постоянно плачет, и Маргарет уже теряет терпение. Ей сложно справляться с ней одной. Джек постоянно на работе и видит дочь только вечером или совсем ночью, когда та уже спит.

У Маргарет появились темно-фиолетовые круги под глазами, постоянно хотелось воды, будто организм высыхал от такого количества слез.

Может быть эта чья-та злая шутка и на самом деле никто ничего не знает? А что если, этот анонимщик и есть тот парень? И узнав, что Джек зарабатывает довольно много, решил таким образом шантажировать Маргарет?

Ей хотелось уехать в другой город или даже в другую страну, где никто не сможет их достать, где не будет ни одного знакомого.

Маргарет потушила сигарету, взяла телефон и проверила почту. Облегченно вздохнула, не получив нового сообщения от анонимщика.

Она выключила свет и посмотрела на темную ночную улицу в окно. Желто-оранжевый свет распылялся на дорогу, на несколько припаркованных автомобилей рядом с домами.

Спать совершенно не хотелось, но силы были на исходе. Тело превращалось в ватное облако, которое вот-вот растворится, упадет в бессознательное. Маргарет была на грани обморока.

Высокий черный силуэт за окном мелькнул между автомобилями на другой стороне улицы и замер, смотря прямо на Маргарет. Она прищурилась, пытаясь понять, кажется ли ей это или реально. Все расплывалось, как во сне. Зрение в последнее время стало ее подводить.

На втором этаже раздался внезапный грохот, нарушивший тишину ночи. Маргарет, на мгновение замерев, вздрогнула от неожиданности. Ее зрачки мгновенно расширились в предчувствии чего-то тревожного. Сердце бешено забилось, а в ушах стоял легкий звон.

Она медленно обернулась, пытаясь проникнуть вглубь темноты. "Джек проснулся?" – мелькнула мысль. Но нет, казалось, что-то упало на пол с глухим звуком. Маргарет прислушалась, но дом вновь погрузился в молчание. С некоторым колебанием, она повернулась обратно к окну, стараясь отогнать тревожные мысли.

Силуэт, который еще мгновение назад казался ей за окном, исчез. Только пустота ночи смотрела на нее сквозь стекло. Ночь казалась бесконечной, полной неизвестности и скрытых угроз. Маргарет почувствовала, как холодок пробежал по ее спине.

Кристина!

Девушка помчалась по лестнице, взмывая вверх как ветер, каждый шаг отдавался эхом. Ворвавшись в комнату дочери, она остановилась, пытаясь перехватить дыхание. Ощущение тревоги накатывало волнами, заставляя каждую клетку тела напрягаться в ожидании неизвестности. На мгновение, казалось, что время остановилось. Осторожно, с почти неслышным шорохом, она подошла к колыбельной, где Кристина мирно спала, не подозревая о внутренней борьбе матери.

– У меня точно уже паранойя…

Маргарет вышла из комнаты. Она сползла по двери, словно вся ее сила покинула ее, оставив только тень прежней уверенности. Слезы, накатившие на глаза, были как тихий вопль души, отчаянное стремление найти утешение в этом море эмоций. Маргарет старалась сдержать их, но они беспощадно прорывались сквозь ее защиту, омывая лицо горькими каплями печали. В этот момент она чувствовала себя такой хрупкой, такой человечной, воплощением боли и любви, смешанных в одном отчаянном жесте.

Глава 7

Настоящее

Джек увидел, как Льюис заносит топор, и инстинктивно сделал шаг назад, чувствуя прилив адреналина. Лезвие со свистом рассекло воздух, и только удача позволила Джеку избежать удара. Топор вонзился в стену с глухим треском, застряв в деревянной панели. Это был момент – короткая, но важная пауза, когда Льюис попытался вытащить оружие.

Не теряя времени, Джек рванул вперед, схватив Льюиса за запястье, силой прижимая его руку к стене. Льюис, неожиданно для Джека, дернулся всем телом и, освободившись, мгновенно ударил кулаком в висок. Боль была такой, будто скальпель пронзил мозг. Джек ощутил, как мир вокруг него дрожит и размывается. Секунды казались вечностью, а сознание уходило в черную пустоту, вытягивающую его все глубже и глубже.

С трудом удерживая сознание, он судорожно шарил руками в поисках опоры, которая помогла бы ему выстоять на ногах. Голова пульсировала, перед глазами всё плыло, словно кто-то затягивал пространство вокруг плотной пеленой. Казалось, каждое движение отдавалось болью в теле, но Джек знал, что не может позволить себе упасть.

Он попытался сосредоточиться, загнать боль куда-то вглубь, задвинуть её на задний план. Его взгляд метался, стараясь найти Льюиса и понять, сколько времени у него ещё есть, но зрение предательски мутнело. Вдруг его нога зацепилась за край стула, и Джек, не успев среагировать, рухнул на пол. Удар, вырвавший воздух из лёгких, пронёсся по телу, отзываясь тупой болью в голове. Мир резко потускнел и начал растворяться.

Звуки вокруг приглушённо доносились до него, словно через толстую стену, и только это напоминало ему, что он ещё жив. Лежа на холодном полу, Джек осознавал, что тело его больше не слушается. Мысли текли медленно, как через вязкую субстанцию. Он не мог найти в себе силы даже пошевелить пальцами. Его существование сузилось до ощущения тяжести и размытых звуков. В какой-то момент Джек перестал понимать, где заканчивается он сам и начинается темнота вокруг.

‒ Ну, неужели так сложно было послушать меня? Я вас просил не шуметь, а вы… Сами себе вынесли приговор, ‒ произнес Льюис, сохранив самообладание в голосе, и вынув из стены топор.

Юджин и Эл, стоявшие в углу, потрясенно наблюдали за происходящим, их лица застыли в ужасе. Они были парализованы, будто смотрели сцены из кошмара, не в силах вмешаться. Юджин, наконец, сорвался с места, бросившись к Джеку.

‒ Джек, нет! ‒ крикнул Юджин, падая на колени рядом с телом. Он схватил Джека за запястье, нащупывая пульс.

Джек был без сознания, но сильное сердце медленно билось.

‒ Слава Богу, он жив, ‒ выдохнул Юджин.

‒ Это ненадолго, ‒ прошипел Льюис.

‒ Ах ты… ‒ не задумываясь, Эл бросился на Льюиса и заломил его руку так, что тот застонал сиплым голосом от боли и выронил топор.