– Вы немного посидите здесь, а потом я вас отпущу и пойдете, куда захотите, – ответил ланк, откупоривая один из бочонков и наливая вина в наши бокалы. – А пока – выпейте. Нам нужно дождаться Дейкстера.

– Как-то не хочется пить, – к бокалу напротив я притрагиваться не спешила. Что, если стекло чем-то смазано? Если вино отравлено? Нет уж, пить я тут точного ничего не буду!

– Ну ладно, в конце концов, настаивать неприлично, так? – улыбнувшись, змей изящно опустился на стул и пригубил свой бокал. – Поболтаем пока? Скажите вот, все никак не могу понять, с каких это пор Ведьмы с Равнин ищут защиты у рыцарей?

– Одиноко стало? – я попыталась пошутить, но вышло не очень.

После моих слов ланк рассмеялся неприятным свистящим звуком.

– Слова об одиночестве Бэйр с Равнин звучат как странная, но забавная шутка! – сообщил он, улыбаясь и показывая змеиные клыки-иглы, спрятавшиеся в деснах. Все остальные зубы оказались человеческими. Десна фиолетовые, ну и жуть…

Поняв, что просто пялюсь на его рот, я моргнула и отвела взгляд.

– Верните мне медальон и отпустите, – попросила я, набравшись храбрости. Наверное, не было ничего более бессмысленного, чем эта фраза, но ни на что большее я была просто не способна.

– Чего не могу, того не могу, – змей сожалеющее пожал плечами. – Видите ли, эта вещица приведет ко мне Донана. Он кое-что должен вернуть мне и другим своим старым друзьям.

Так значит, он все-таки ищет рыцаря, а я ему до лампоки? Что ж, вселяет некоторую надежду на то, что я отсюда выберусь. Хотя рыцаря жалко.

– Дейкстр Донан – мошенник, предатель и убийца. Он собственную мать продаст за мешок серебра, – проговорил ланк, словно прочитав мои мысли. Змей положил медальон на стол и уселся поудобнее, качнув в руке бокал вина.

– А мне что с того?

– Не стоит жалеть его, Бэйр, – объяснил змей. – Он вырос в гильдии, среди нас, был нам братом, хотя рожден и не нашим племенем.

Адольф встал, оставив бокал на столе, и, заложив руки за спину, принялся ходить по подвалу.

– Но он предал нас, убил нескольких и бежал, украв бесценный артефакт. Он вор, предатель и братоубийца. Не знаю, собирались ли вы его защищать, но он того не стоит, – Адольф встряхнул головой, как бы сбрасывая с себя все сожаления. – Когда он придет, вам лучше уйти и забыть обо всем, как вам такое предложение?

Мне не хотелось ничего отвечать. То, что говорил змей, могло быть правдой, но для меня это не имело значения. Рано или поздно рыцарь хватится меня и придет сюда, следуя за медальоном. Когда мы окажемся рядом, что-нибудь придумаем, а пока… буду просто ждать.

Мы ждали, ланк предпринял еще несколько попыток поговорить, но я не поддавалась, и в конце концов мы опустились в унылое молчание. Свечи догорели, и Адольф принес новые и.

Ожидание тянулось целую вечность, наверное, я даже сумела уснуть на неудобном стуле, потому что меня разбудил громкий скрип дверных петель и тяжелые шаги по ступеням.

Подняв голову, я увидела Дейкстера в полном облачении и с мечом за спиной. На меня рыцарь даже не посмотрел.

– А вот и он! – воскликнул Адольф, хищно улыбнувшись.

– Я знал, что вам не хватит ума оставить меня в покое, – ответил Донан, хмурясь. – Юкка никак не простит мне, что я предпочел свободу ее безупречной гильдии? Не думал, что она так чувствительна!

– Ты знаешь, что никто не хотел этого, но таковы правила, – Адольф вернулся к столу и взял в руки свой бокал вина. – Мне не так-то легко будет поднять кинжал на брата, так что прими свое наказание с достоинством и избавь меня от необходимости убивать тебя так, как мы с тобой убивали других.

Закончив, Адольф вдруг широко разинул рот, как в зевке, но челюсти раскрылись намного шире, чем следовало, чешуйчатая кожа щек натянулась до прозрачности. Его змеиные клыки выползли из фиолетовых десен и с них закапал прозрачно-желтый яд. Змей подставил под них стакан с вином, и яд потек туда.

– Выпей, и покончим с этим, – он протянул бокал Дейкстеру, как будто не сомневался, что тот возьмет и добровольно выпьет.

– Мне тоже не хочется убивать тебя, Адольф, – произнес Донан, пристально смотря на змея. – Но придется! – резко изменившись в лице, он выбил бокал из рук змея, и вино с ядом облило роскошную блузу ланка.

Змей оскорблено зашипел, раскрыв свою ужасную пасть, и в его руках как из воздуха появились кинжалы. Он бросился на рыцаря.

Откуда ни возьмись из-за бочек одна за другой стали вытекать тени в плащах, их было около десятка.

Вскочив и схватив медальон, все еще лежащий на столе, я стала соображать, что нужно делать.

Тени оказались таким же ланками, как и Адольф, их лица по переносицу были замотаны темными шарфами, а руки спрятаны в перчатках. Они двигались к Дейкстеру, обтекая меня, как неживое препятствие.

Рыцарю не справиться в одиночку… если я сейчас что-нибудь не сделаю, его убьют!

При этих мыслях моя рука сама потянулась к волшебному кинжалу на поясе, потребовалось не больше секунды, чтобы его лезвие превратилось в огромный огненные меч. Зажмурившись, я замахнулась на убийц, не успевших вовремя заметить мои действия. Их плащи мгновенно загорелись, поднялась суета, кто-то упал прямо мне под ноги.

Чудом не падая от страха, я стала пробираться к двери, махая мечом во все стороны и почти не открывая глаз.

– Дейкстр!

Рыцарь теснил Адольфа в угол, они дрались на кинжалах, и Донан определенно был в этом деле большим мастером. Хотя Адольф был меньше и проворнее, Дейкстр умудрялся каждый раз опережать его, я только и видела у их рук мерцающие в свете свечей лезвия.

Услышав мой крик, рыцарь толкнул змея на пол и, пока тот не встал, бросился за мной к двери.

– Бежим через сад, там лошади! – выпалил он, толкая меня наверх, к лестнице. – Ланки боятся огня, пламя их задержит!… Да шевелись же ты!

Мы уже выбрались из подвала, пробежали сквозь дом и оказались на заднем дворе, когда услышали, что нас догоняют: змеи двигались гораздо быстрее нас.

Когда мы пересекали парк, они выскочили из пышных стриженных кустов, быстро окружая нас. Нам пришлось остановиться, кольцо наемных убийц сужалось, отрезая нам пути к бегству. Сзади вышел Адольф.

Мы оказались окружены, один из убийц кинул камнем в руку. Огненный меч выпал из разбитой кисти, мгновенно превратившись в обычный кинжал.

– Что вы устроили! – разозленно шипел Адольф, щеря клыки. Из-за них он с трудом мог говорить.

С таким количеством нам двоим не справится, даже если огненный меч был бы при мне… Но, может, внутри меня есть оружие помощнее этого кинжала?

Если бы не угроза жизни, мне бы никогда даже в голову не пришло пробовать, но сейчас уже все равно: или меня зарежут, или я погибну от неудачного эксперимента.

Я закрываю глаза и быстро призываю силы, которыми играла несколько часов назад, создавая огоньки. Они почему-то стали неповоротливы, как подсохший пластилин, но страх утроил мои старания и в конце концов силы поддались. На этот раз я дала им вылиться наружу, не останавливала, наоборот, сама направляла их туда, куда они меня звали, позволяла свиваться в рваные узоры, похожие на кружева. Я рассеивала энергию вокруг, надеясь, что-то произойдет… и оно произошло.

– Бегом! – рявкнул рыцарь, хватая меня за плечо и выводя из транса. Мы помчались прямо сквозь стену пламени, которым были объяты убийцы.

Испугавшись, я остановилась перед огнем и упала. Пока Дейкстр не поднял меня, я успела заметить свой кинжал и схватить его, а потом меня уже тащили сквозь огонь, так что я едва глаза успела закрыть.

Мы бежали так быстро, что почувствовали только жар, а затем нырнули в кусты, и острые ветки сбили пламя с одежды и волос. Нужно было добраться к воротам, и мы неслись из всех сио, пытаясь оставить позади настигающих нас убийц. Только вот рыцарь мог бежать быстрее, чем я!

В ушах стучала кровь, отдышка сдавила грудь, ноги спотыкались на ровном месте, бежать так же быстро я не могла и быстро начала отставать. Делая последние рывки, я уже поняла, что меня настигают плащи во главе с Адольфом, что меня вот-вот схватят.

Подняв глаза, я увидела сквозь деревья, как рыцарь уже перелезает через ворота, до которых мне оставалось метров десять. Тут Дейкстр обернулся и начинал махать руками, что-то кричать.

– Что!?… – спрашиваю в ответ, но выходит лишь пищащий хрип.

Неожиданно сзади на меня кто-то навалился и опрокинул на землю, вдавливая в нее своим весом. Отбиваясь, что есть сил, я даже не успевала разглядеть, кто это.

– Я ведь предупреждал, чтобы ты не лезла! – прошипел Адольф, дергая меня за волосы, заставляя опасно выгнуть шею.

Я среагировала быстро. Направила остатки сил в зажатый в руке кинжал, заставив его взвиться языком пламени, и попыталась ударить им змея, но он заметил мою попытку быстрее, чем я успела сделать хоть одно движение, и кинжал полетел в сторону. Тогда я попробовала ударить ланка, но что я могла ему сделать?

Не знаю, почему плащи не навалились на меня сверху, не оттащили и не помогли ланку прикончить меня, но это спасло мне жизнь. Это, и заточенные женские ногти.

Растопырив пальцы, я вцепилась змею в лицо, нашла глаз и…

Он завизжал так, что у меня мурашки пробежали по всему телу, на пальце у меня осталось что-то склизкое и теплое.

Пока змей вопил, схватившись обеими руками за глаз, мне удалось встать и подобрать огненный меч. Все происходило так быстро… пламя тут же охватило стоящих передо мной, я видела, как загорелась кожа и белые волосы Адольфа, как он упал, объятый пламенем.

Меньше всего на свете мне хотелось знать, как пахнут поджаренные ланки, и я, что оставалось сил, побежала к воротам за рыцарем.

Сердце бешено колотилось, в голове не было ничего, кроме страха и паники, душа собралась выскочить и унестись куда-нибудь, подальше отсюда!

На ворота я не залезла, а взлетела, и, не помня, как, тут же оказалась внизу.

Как только мы встретились, Дейкстр подхватил меня и подсадил на оседланного коня, а сам взобрался на своего. Мы помчались прочь из города, ни говоря друг другу ни слова, только подгоняя лошадей.

Выбравшись за стены, мы понеслись по дороге, залитой лунным светом, и скакали во весь опор до тех пор, пока лошади не начали хрипеть, а их бока не покрылись скользкой пеной. Тогда мы спешились и завели их так далеко в лесную чащу, как только смогли, привязали коней к деревьям и завалились спать.

Рыцарь сразу уснул, крепко, как младенец. А я вот не могла. Убийства, кражи, страх настигаемой жертвы, скользящая перед носом смерть, – все это смешалось в одно состояние. Очень, очень плохое состояние.

В голове, что с открытыми, что с закрытыми глазами, проносились жуткие картины пережитого. Раньше бояться просто не было времени, и только сейчас пришло осознание того, что на моей совести теперь убитые, в том числе змей, который заранее велел мне уйти, потому что не хотел трогать меня. От этих мыслей мне стало не то что стыдно, мне стало омерзительно быть собой, чувствовать эти чудовищные руки, ощущать биение сердца и пульсирующую во всем теле магию, которая, как разошедшийся хищник, все еще требовала выхода. А вязкую субстанцию с пальцем не получалось стереть ни водой, ни травой, она как будто въелась в кожу вместе со всеми воспоминаниями.

По моей вине погибли существа, которые ничего мне не сделали, и мне нужно засыпать здесь, посреди леса, как будто ничего не было. Как так? Они погибли, а я живу.

– Ты чего? – послышался голос Дейкстера, лежащего рядом.

Я не ответила.

– Рыдаешь, что ли?… Они того не стоят.

У меня не было сил отвечать рыцарю. Вдруг он привалился ближе ко мне и обнял за плечи. От неожиданности я замерла, поток мыслей оборвался, и я впервые почувствовала, как сильно устала. Измученное сознание, наконец, окунулось в глухой молчаливый сон.

Зверь в Верегее

Жители деревни

– Вставай, Бэйр, – рыцарь тихонько потряс меня за плечо, отгоняя сон. – Нам пора идти.

За ночь все тело озябло, пальцы на руках и ногах онемели, в волосы вцепились десятки сухих листочков и веточек. Нос был беспощадно заложен.

В первые секунды пробуждения мне казалось, что я самый несчастный человек во всех мирах, но потом вспомнились события прошлого дня, и мне стала еще хуже.

Закрыв глаза, я мечтала уснуть снова и больше никогда не просыпаться.

– Чем быстрее ты встанешь, тем скорее мы выберемся из леса, – сказал рыцарь, уже складывая свой испачканный плащ в сумку. – Давай, поднимайся, иначе кое-кто получит отличный пинок!

Очнувшись от голоса рыцаря, я села на своем плаще. Запрокинув голову наверх, я всмотрелась в кусочки неба, просвечивающие сквозь деревья. Еще даже не посветлело толком. Капалов в этот раз не было – этому миру, видимо, стало меня жалко.

– У нас на хвосте Адольф и его змеи, – объяснил мне Дейкстр, отвязывая своего коня. – Если мы от них не скроемся… рано или поздно они вернутся, снова лишат тебя магии и схватят нас обоих. Теперь ты тоже в их списке, так что в твоих интересах поторопиться.

– Снова лишат магии?

– На тебя сыпали порошок?

– Кажется, да…

– То-то и оно, – со знанием дела кивнул рыцарь. – Они бы к тебе без него не сунулись. Нам повезло, что его действие истекло раньше, чем расчитывали падшие, иначе бы мы не выбрались.

– И куда мы поедем? – встав с плаща я отряхнула его и снова надела. За рубашку тут же затекла роса, скопившаяся на капюшоне. Даже мой плащ хотел обидеть меня в это утро, ну что за жизнь!

Рыжий конь спокойно стоял, привязанный к дереву, но стоило мне подойти и протянуть руку, как он очнулся и попытался меня укусить.

– Что за больная лошадь?…

Даже ругань у меня вышла вымученная.

– Сама выбрала, – ухмыльнулся рыцарь.

– Может, дать ему по морде крапивой? – предлагаю, беря свои чувства в кулак. Вот сейчас заберусь в седло и там от души пострадаю, времени на это будет полно. Потом слезу и опять буду страдать. Но сначала надо залезть.

– Может, тебя крапивой? Это же лошадь!

– Как же вы этих лошадей воспитываете? – спросила я, посмотрев на рыжего черта, который повернулся ко мне задом.

– А хороших людей они сами слушаются, да, моя красавица? – с насмешкой сказал рыцарь, беря свою копытное за поводья и уходя дальше в лес. – Не трудись прыгать, мы пойдем на восток через лес, пешком. Помнится, там должна быть деревня.

– Откуда знаешь?

Рыцарь мне не ответил, скрылся за деревьями и кустами. Спустя какое-то время я все-таки умудрилась отвязать Черта от дерева и остаться при этом со всеми десятью пальцами.

Пробираясь сквозь лес, раздвигая ветки, я, наконец, догоняю рыцаря.

– Так с чего ты взял, что там деревня? Ты же первый раз в этой стране.

– В городе, в здании Ордена на стене висело одно старое объявлений, от деревни Верегея. У них завелся на болотах беспокойный зверь, убивающий скотину и подвыпивших мужиков. Трезвых, что самое интересное, не трогает. Деревня глухая, как столетняя бабка. Проведем там недельку, охотясь за этим зверем, авось и собачку заработаем. Адольф нас там не найдет.

– Думаешь, он жив?

– Да что ему сделается с подпаленной чешуи?… Жив-здоров, мы с тобой еще о нем вспомним.

Я задумалась.

– В Ордене на доске объявлений, говоришь, нашел? Разве Адольф не может заглянуть туда и догадаться, что ты решишь спрятаться в самом глухом месте?

– Во-первых, в Орден никого без медальона не пускают, а во-вторых… А мой медальон ведь у тебя? – подозрительно посмотрел на меня Дейкстр.

Вытаскиваю из кармана жилетки круглый знак на цепи.

– У меня. Держи.

Рыцарь взял свое сокровище и повесил на шею, где ему и было место.

– …А, во-вторых, я сорвал объявление с доски, и его там больше нет.

– А как ты меня вчера нашел, кстати?

– Когда я с девицей закончил, то спустился на первый этаж, воды выпить. И кого я там обнаружил? Торгаш из лавки с оружием бледный, как смерть, стоял у стойки и рассказывал своему другу, что Бэйр объявилась в городе. Я поспрашивал у него поподробнее, а потом собрал вещи и отправился за тобой, чтобы прибить. Дальше просто шел за медальоном.

Я думала Дейстр семь шкур с меня сдерет своей руганью, но он вдруг замолчал. Спустя время рыцарь заговорил снова:

– Кстати, ты ведь могла и не вмешиваться. Гильдийцы не тронули бы тебя, им оно не надо.

– И где бы я еще нашла себе такого рыцаря, связанного клятвой? Нет уж, ты от меня так просто не отделаешься, – вздохнула я, чувствуя, что понемногу прихожу в себя. Вон, уже и шучу.

По лесу мы шли очень долго. К тому моменту, когда деревья начали немного редеть, солнце уже клонилось к закату. С каждым часом Черт – так мне пришлось назвать коня, потому что иначе, как на ругательства, он не реагировал, – вел себя все хуже, а мой голодный желудок начинал урчать так, что птицы с соседних деревьев разлетались с испуганным криком, наверное, принимая эти звуки за рычание хищника.

Настроение у меня не улучшилось, но из утренней меланхолии превратилось в раздражение уставшего, голодного и обозленного на жизнь человека. Зато Дейкстр шагал бодренько, прям ни дать, ни взять пионер в походе.

– Лес редеет, а там, смотри-ка, свежий пень. Топором срубили, не иначе. Скоро придем! – это было единственное, что он сказал за все время пути.

В деревню мы пришли действительно скоро, часа через два, когда уже начало темнеть. Из леса вдруг вынырнула заросшая, но еще различимая среди кустарников дорога. По ней-то мы и вышли из леса.

Вскоре нам показалось пастбище с коровами, а затем еще одно, с лошадьми. Взобравшись на холм за ним, мы увидели стайку потемневших от времени изб.

Забор вокруг селения представлял собой жалкое зрелище. Серые доски, кое-как сколоченные в одну полуразвалившуюся конструкцию. Подойдя к этой Великой Китайской стене, мы даже не поняли, где там брешь, а где на самом деле вход, в итоге вошли, куда вошли – прямо в чей-то небольшой огород.

На встречу нам тут же выбежала огромная собака и залаяла, не пуская чужаков.

– Фу! – зло кричу псу, отходя от него подальше и удерживая испугавшегося Черта.

– Хозяева, собаку заберите! – рявкнул Дейкстр, тоже отводя своего забеспокоившегося коня от сторожевого пса. – Иначе не будет у вас больше собаки, – это уже тише.

Вдруг из-за угла дома на нас выбежал дед с закатанными до колен штанами, босиком, в грязной не заправленной рубашке, в ушанке, с седой бородой, вилами и выражением лица «ГОРИМ!!!».

– Грабяааат!!! – завопил он, увидев нас. – А ну вон со двора моего! Вон, окаянные!

Он подбежал на нас с выставленными вперед вилами, но мы с рыцарем не растерялись, просто отошли в сторону, и мужик с воплем пролетел мимо нас через брешь в заборе. Зрение у бедолаги, наверное, совсем плохое было. Остановившись, он стал оглядываться и искать нас глазами, а потом пробормотал:

– Нечисть!…

Пес лаять перестал, теперь он с любопытством смотрел на своего полоумного хозяина. Путь был свободен.

Не задаваясь такими глупыми вопросами как «а что это такое было?», мы прошли сквозь участок и вышли на дорогу уже внутри деревни.

Тут носились вперемешку дети и скотина, и не всегда можно было понять, где кто – настолько все были грязные. Между ними женщины, спешащие по делам с ведрами, коромыслами или корзинами.

Но как только мы вышли на середину улицы, все вокруг замерло, как будто кто-то нажал кнопку «стоп». Все застыли, кто с занесенной для шага ногой, кто с поднятой кружкой в руках, кто еще как, и все поголовно смотрели на нас.

Спустя минуту молчания одна женщина велела сыну, чтобы он звал старосту, и мальчонка лет семи, сорвавшись с места, побежал к старосте – ни дать, ни взять, заяц, услыхавший охотничий рог.

Вскоре из-за домов вышел мужчина натурально медвежьей внешности, которого тот самый мальчик вел за руку. Мужику этому было лет сорок-пятьдесят, ну или около того.

– Чего надобно, гости? – гулко проворчал он, подойдя к нам поближе.

– Мы по объявлению. Вам зверь с болот досаждает? – сухо ответил Дейкстр и протянул листок, который выудил из кармана рыцарской туники.

Староста даже не посмотрел на этот лист: то или и так все знал, то ли читать не умел. Он просто кивнул.

– Да, у нас зверь… Да только мы уже не думали, что рыцари до нас доберутся: вы все народ занятой, – он неуверенно потер шею.

– Что ж, я рыцарь, и я здесь, чтобы избавить вас от зверя. Меня зовут Дейкстр, а это, – он кивнул на меня, – моя помощница. Награда, указанная в объявлении, в случае убийства зверя должна быть мне выдана полностью. Помимо нее должно быть уплачено, если я спасу кого-нибудь из жителей от смерти, – монотонно продиктовал Дейкстр, демонстрируя всей деревне сверкающий меч и медальон. – В каком из домов я и моя помощница можем остановиться, пока выслеживаем зверя?

Ответом нам была единогласная тишина, только любопытные взгляды так и сверлили нас со всех сторон. Наконец, вперед из толпы выступили парень и девушка, оба довольно молодые. Видимо, молодожены.

– У нас можете пожить, – предложил парень, хлопая на меня серо-зелеными глазами. – У нас место есть.

– Решено, – кивнул рыцарь. – За еду мы платим, но проживание для нас бесплатное, так как добровольно предоставленное, – предупредил он на всякий случай.

– Согласны, – кивнула девушка, перебирая толстую косу на плече и пряча глаза от прямого взгляда Дейкстера.

На улицу тем временем незаметно подтянулась вся деревня.

– Живые очевидцы, видевшие зверя, есть в деревне? Чтобы были у двора завтра к утру, – пробасил рыцарь, пристально осмотрев всех присутствующих. – Лошадей наших почистить и накормить, пускай попасутся там же, где и все, но чтоб поближе к деревне, а не к лесу: сожрут наших коней, отдадите вдвое больше!

Наших лошадей тут же забрали и отвели к деревенскому стаду, и мне можно было вздохнуть с облегчением: отбиваться от кусающегося Черта мне не придется хотя бы пару дней.

Отдав коней, мы с Дейкстером пошли за хозяевами к небольшой новой избушке на окраине деревни.

По двору тут разгуливали молоденькие курочки, гуси, утки, козлик… или козочка?… из хлева доносилось хрюканье свиньи и блеяние, кажется, овцы… или еще козы блеют? Животных было много, и попозже можно было устроить себе контактный зоопарк. Хорошенький огородик с яркой молодой зеленью виднелся позади избы, как у бабушки в деревне. Интересно, была ли у меня своя бабушка, или я это просто так помню?…

Внутри дома оказалось просторно, войдя, мы попали в одну большую комнату, из которой было два прохода в другие, поменьше.

Обстановка – красота. Натурально русская печка, две лавки по бокам, да стол, накрытый белой скатертью. Был даже красный угол со свечами и иконами неизвестных мне богов.

Тут имелось даже крошечное окошко, что было странно – избы везде были без окон. Откуда же здесь стекло? Хотя слюда решает все проблемы… но откуда здесь может взяться слюда?… А, может, это и не слюда вовсе, а так, неизвестный мне материал из другого мира.

Нас с рыцарем разместили в маленькой комнатке, походящей больше на чулан. В тесноте, да не в обиде, как говорится! Спать нам с рыцарем предстояло на широких лавках.

– Смотрю, тебе здесь нравится, – заметил Дейкстр, укладывая сумки под свою лавку.

– Все это напоминает деревню из моего мира, чувствую себя как на родине, – пожимаю плечами, улыбаясь. Воздух в избе был свежее и насыщеннее, чем в трактирах, он казался мне чем-то знакомым, из мыслей все не уходила эта самая бабушка, которую я не помню, но которая у меня точно была.

– Я тоже временами скучаю по Тангейю, – признался Дейкстр. – Там теплее, чем здесь, хотя меньше зелени и больше нищих. Людей там мало, деревень почти нет, все больше города… Но я там родился и провел почти всю жизнь: много воспоминаний.

– У меня воспоминаний нет, но почему-то все равно приятно находить сходства между вашим миром и моим.

– Ладно, я пока полежу тут, а ты, если хочешь, можешь погулять где-нибудь подальше от меня – но только не выходи за пределы деревни и постарайся не говорить с жителями!… И не подожги ничего!

– Хорошо, я пройдусь, – киваю, выходя из комнатки.

Мне действительно очень хотелось пошнырять по двору нового жилища, погонять кур и попробовать погладить козу.

Осмотрев весь двор вдоль и поперек, напугав до смерти птицу и чуть не получив зуботычину от козы, я вернулась в дом, чтобы посмотреть, как там все устроено, и найти различия с избами своего мира – почему-то, несмотря на усталость и голодную боль в животе, во мне проснулся небывалый энтузиазм исследователя.

Удивленным хозяевам, которые насторожились еще когда от меня стали разбегаться куры, мне пришлось объяснить свое поведение так: «я чувствую, что в вашем доме может быть сглаз!». Это напугало молодую чету до нервной икоты, но зато они от меня отстали и позволили залезать, куда мне будет угодно, лишь бы я избавила их от сглаза.

Когда уже стемнело и почти каждый угол был тщательно мной осмотрен, хозяйка позвала ужинать.

Нас с рыцарем усадили за стол, где уже были расставлены тарелки и свежевыпеченный черный хлеб. Горшок, пахнущий картошкой с овощами, хозяйка достала из печи ухватом и поставила на специальную дощечку, чтобы не испортить скатерть. Горлышко обхватывало румяное тесто, которое служило вместо крышки и впитывало аромат блюда, вкуснотища!

Когда за стол сел хозяин, молодожены хором прочли молитву перед едой, скрестив руки в странные жесты.

– Харья, свет на землю да с неба ведущая, да с неба дожди проливные зовущая, мать богиня, земля, кормилица, благодарим тебя за дары твои, за почки, цветы, за красны плоды, и склоним к земле-тебе свои-наши лица, молясь за тебя, о солнце-небесная птица!…

Культ богини матери в виде птицы – это что-то новое. Особенно если учесть, что все боги этого мира вроде как мертвы. Надо бы разузнать об этом всем поподробнее.

После молитвы хозяйка разложила еду по тарелкам.

– А кому вы молились? – спросила я, едва успевая проглатывать. Даже вкуса не чувствовала, просто глотала: настолько я была голодная.

Молодожены после моего вопроса переглянулись и обеспокоенно на меня посмотрели.

– Харье.

– А кто она?

– Богиня-мать.

– То есть вы язычники?

– …

– А…

– Бэйр, хватит! – разозлился Дейкстр и дал мне легкий подзатыльник. – Замолчи уже и дай всем поесть!

– Эй! А что такого вообще!? Ну интересно!

Дейкстр встал и, схватив меня за руку, увел из-за стола в другую комнату.

– Ты – ведьма, и у тебя это на лице написано! – прорычал он. – А ведьма, спрашивающая о том, кому поклоняются честные люди, осматривающая перед этим дом на «сглаз», это верная дорога к костру и белой рубашке! Давно тебя не пытались убить, соскучилась по острым ощущениям!?

– Как!? И у вас охотятся на ведьм!? Но ведь это не инквизиция?…

– Поменьше спрашивай о том, что тебя не касается! Как можно быть такой дурой и не понимать этого!?

– Но почему они молятся кому-то, когда ты сам говорил, что богов убили? Это странно!

– Потому что людям нужно во что-то верить, вот почему. Так все делают!

– Если задуматься, то и в нашем мире так, – вздохнула я. Рыцарь все еще испытующе смотрел на меня, ожидая извинений. – Ну, сглупила, каюсь, больше не буду!

Дейкстр смирил меня недовольным взглядом, но промолчал. Мы вернулись за стол к побледневшим хозяевам.

– А… – начала было девушка, потом вопросительно посмотрела на мужа и, не дождавшись его реакции, вновь обернулась к нам и продолжила. – Вы, путники, пришли к нам не одни. К нам еще сказочник пожаловал, сегодня ночью костры жечь будем, сказанья рассказывать. Вы там будете гости желанные, путники ведь многое знают, – улыбнулась она.

– Это так интересно!… Можно мне пойти? – я с надеждой обернулась на Дейкстера.

– Можно, – буркнул он.

После ужина Дейкстр, сладенько позевывая, ушел в наш чулан, мне, конечно, тоже хотелось спать, но любопытство погнало меня к костру. Ведь выспаться я смогу в любой другой день, а послушать местные сказания – вряд ли еще когда-нибудь удастся!

У огромного костра поодаль от деревни собрались если не все ее жители, то большая их часть уж точно. Они тихо переговаривались и шептались, но стоило появиться мне, как все тут же умолкли.

– Я не кусаюсь, – я попробовала улыбнуться как можно добрее. По их удивленным лицам мне стало ясно, что у меня не получилось.

– Не обращайте на меня внимания, – я вздохнула и уселась у костра.

Вокруг меня тут же образовалось пустое пространство: все сидевшие рядом поспешили отодвинуться.

Мне захотелось второй раз повторить, что я не хочу никого обижать, но, кажется, это было бесполезно. Пришлось молча сидеть в одиночестве, делая вид, что все в порядке и меня вовсе не огорчает такое отношение.

– Она хочет сжечь нашу деревню! – вдруг завопил один мужик, вскочил и убежал куда-то.

– Эй! Я просто хочу послушать сказки! Где ваше гостеприимство? – проворчала я, поворачиваясь обратно к костру… мне кажется, или он не был синим?

Догадавшись, что в дело может быть во мне, я отсела от костра метра на три, и тогда костер вновь стал нормальным. Люди выдохнули с облегчением и я тоже.

Какое счастье, что Дейкстр этого не видел! Он бы меня убил.

Кажется, мне стоит серьезно заняться изучением своих способностей, иначе силы могут выйти из-под контроля и, кто знает, к чему это может привести.

Наконец, у костра раздался скрипучий голос, и мне пришлось отвлечься от своих мыслей. Литературный вечер в Верегее начался.

Присмотревшись, я заметила странного мужчину по другую сторону пламени. По крайней мере одет он был действительно необычно. Ярко-алая рубашка, красный плащ и тюрбан, тоже красный с полосой малиновой ткани. Натуральный цыган.

Наверное, это и был тот сказочник, о которым мне говорили хозяева.

Свет танцующего пламени окутывал его, выделяя из толпы, находящейся дальше от костра, во мраке. Как только не играли тени на его одежде и лице, на бронзовой коже, превращая из простого человека в образ, в призрак, видение, гипнотизирующее и завораживающее, движением ли, словом ли… Каждый жест сказителя добавлял живости и реальности повествованию, мое воображение бурлило и взрывалось яркими, четкими образами, уничтожая любые сомнения в том, что я не вижу рассказанного собственными глазами.

– Многое я встречал в своих странствиях, многое слышал от бесчисленных попутчиком, но ничто из того, ничто, от последнего дерева Охмараги до вершины Гор Хельсов, не сравнится с ними. С живой легендой. Я говорю о птице хаарь, друзья мои, о птице грома, живущей на самой границе Великих Равнин, на самых высоких скалах. Ни один любопытный путник не осмелится заглянуть туда по доброй воле: ведь цена секретов этого места – человеческая жизнь! Птицы хаарь – удивительные существа, птенцов они растят только там, где родились сами. Говорят, что скорлупа их яиц крепче гранита, а сами они все равно что самоцветы размером с медвежью голову! Чтобы разбить скорлупу, птенец должен, еще будучи внутри, скинуть его со скалы, на которой гнездятся эти птицы. Когда яйцо разбивается, скорлупа разлетается на тысячи осколков, и за один такой можно выкупить целое стадо баранов! – рассказчик махнул рукой в красном рукаве в сторону пастбища. Завороженные слушатели проследили за ней взглядом и ахнули, зашептались. Дав им наговориться, рассказчик продолжил. – Птенцы хаарь рождаются совершенно голые, но кожа у них уже тверда, как камень, и еще прочнее! Железные перья вырастают у этих птиц только к трем годам, до этого они не летают, ходят на лапах, как звери, – он поставил руки на землю и изобразил походку кошки, – и питаются мясом пойманных животных, ведь в детстве они очень хорошо бегают. Матери не оставляют своих детей до десятилетнего возраста. Представляете, чтобы было, если бы курица возилась с цыпленком десять лет? Смешно! А вот родители хаарь совсем как люди, они не бросят свое чадо до тех пор, пока оно не сменит оперение три раза, не научится летать и не найдет себе пару. Кстати, пару эти удивительны птицы находят себе одну на всю жизнь, а отец растит птенцов вместе с матерью – ну чем не люди? Когда же птенец находит себе пару, он улетает вместе с ней с родной скалы, с родных Равнин в далекую чужбину. Обычно юные птицы селятся близ людских домов и пытаются питаться едой, приготовленной человеком – до сих пор никто не знает, почему они не любят охотиться самостоятельно. Хаарь зачастую обещают людям за корм драгоценности и золото, которое крадут, как сороки, но это не всегда срабатывает. Люди прогоняют птиц от своих жилищ сразу, как увидят, потому что они опасны не только своими острыми перьями, но и гром-криком. Когда хаарь начинает петь, а поют они всегда высоко в небе, то гремит гром и сверкают молнии, начинается сильный дождь, вымывающий зерно из почв. Но самое удивительно у этих птиц не железные перья, не голос и даже не яйца, представьте себе! Самое удивительное в них то, что между железными перьями у них есть длинные мягкие перышки, которые есть, и которых нет!… Ха-ха, но ведь так оно и есть! Эти перья, мягкие и длинные, впитывают в себя молнии в небе, а потом помогают птице создавать образы-обманки! Ты видишь, например, что птица большая, а она маленькая на самом деле, или ты видишь не птицу вовсе, а дерево или собаку. А если птица взрослая и мудрая, она может даже обернуться человеком. Но птицу Хаарь легко узнать по одной особенности: у них необычные, невероятно притягательные глаза. В этих глазах не только живет свободолюбивая душа волшебной птицы, но и бушуют стихии, сменяя одну другую, как волны в далеком бушующем море. В этих глазах взвивается рыжее пламя, угасая в темнеющей бездне, которая в конце концов распадается, открывая чистые и прозрачные, как грозовой ливень, помыслы небесного создания. В них распускаются чувства, словно дикие цветы, и увядают сомнения, как цветы садовые, не способные выжить в яростной, пылкой душе, – под конец этого животрепещущего бреда рассказчик впился в меня глазами с подозрительной внимательностью, казалось, он следит за каждым моим движением и ждет чего-то. – Птицу Хаарь всегда можно узнать по ее глазам.