– Черт их знает, откуда берутся: матери портят, а потом этим ублюдкам от лености податься некуда. Пошел бы в рекруты, дурь бы выбило! – проворчал рыцарь, хмурясь. – Вырядился, как девица, и радуется… шут!

– А что за листочек он нам дал? – спрашиваю, догадавшись, что рыцарь не понял моего вопроса.

– Стихи какие-то, – Дейкстр брезгливо передал мне бумажку.

– Мне на этот раз надо будет кого-нибудь играть?

– Главное, не говори, что ты ведьма, а там по обстоятельствам.

«По обстоятельствам» мне пришлось молчать и лишь изредка кивать, подтверждая ложь Дейкстера, который снова нацепил на себя маску героя и играл так, как… как не каждый на его месте смог бы. Не каждому бы хватило совести.

Неплохо он все же устроился, думалось мне, пока шел спектакль. Актерам, даже хорошим, платят не так уж и много что на Земле, что здесь, в Скаханне, но если ты хороший актер и играешь перед кем нужно служаку, идеально выполняющего свою работу, то получаешь раз эдак в десять больше положенного, да еще и на чай дадут за добрые глаза.

Из управы мы вышли богаче на восемьсот пятьдесят четыре золотых. Настроение у рыцаря поднялось, но на мои просьбы остановиться и купить мне хотя бы лапти ответил твердым отказом.

– Не развалишься, проковыляешь пару кварталов до гостиницы, посидишь у лекаря. А потом поглядим.

– Ты хоть можешь себе представить, что такое ходить стертыми в кровь ногами по этой грязи на дороге?…

– Я так лет двадцать ходил: ничего, жив остался. А теперь прекрати ныть, и топай.

По пути до лекаря мне выпала еще одна возможность хорошенько все осмотреть. Мы приближались к центру города и обстановка вокруг становилась все интереснее, появлялись причудливые разноцветные дома с башенками и балкончиками, садики, в которых росли совершенно не знакомые мне цветы, стали попадаться люди в странной одежде – модники, видимо. Женщины, которые были побогаче, носили длинные плащи без рукавов и широкие свободные пелерины, расшитые нитками, бисером или золотом. На головах у таких дам были платки, обхватывающие на лбах кокошники, на ногах – сапожки. Мужчины при таких дамочках были разодеты в широкие тяжелые балахоны без рукавов. В них было тяжело двигаться, но бочкообразным бородатым представителям мужского пола оно и не надо было быстро – казалось, чем степеннее и неповоротливее они были, тем больше было к ним уважения. Среди эдаких парочек постоянно шли разговоры о какой-то ярмарке.

Те, кто был одет поскромнее, не разговаривали, они молча неслись стремглав в центр города с мешками и корзинами, тоже как бы намекая на какую-то ярмарку.

Мое любопытство разыгралось не на шутку, и мне захотелось поскорее увидеть место, куда все так спешили. Но рыцарь даже не отвечал на мои просьбы заглянуть на главную площадь, где должны были быть выставлены все товары. Более того, Дейкстр даже не давал мне рассматривать прохожих. Он больно сжимал мне руку и каждый раз говорил, что нужно вести себя приличнее: ведь мы уже не в деревне, и некультурно так пялится по сторонам. Но при этом на мои вопросы о том, прилично ли девушке ходить босиком, в одной лишь рубашке, странной юбке и под ручку со здоровым мужиком, он отмалчивался.

В итоге ярмарку мне и одним глазком не довелось увидеть, Дейкстр как нарочно решил ее обойти. Хотя, возможно, у него для того были и другие причины, нежели чем поиздеваться надо мной: слишком уж внимательно рыцарь озирался по сторонам и зачем-то выбирал самые открытые улицы и переулки. Возможно, это была его профессиональная привычка – теряться в толпе. А, возможно, что-то действительно было не так и мне он просто не говорил.

Когда мы пришли в гостиницу, где поселился лекарь, меня долго не пускали внутрь из-за черных от грязи ног. Охрана спорила с нами, но потом рыцарь велел принести таз с водой, где я смогла вымыть ступни, и это решило все проблемы.

В небольшом, но светлом зале, где мы оказались, было удивительно уютно. Не верилось, что с утра я очнулась едва ли не в хлеву… Круглые по форме окна были завешены темными шторками, чтобы льющийся снаружи свет не слепил, но и не заставлял щурится во мраке. Ковер, на стенах неброские картины, добротная мебель…

Здесь было действительно красиво.

– Лекарь, известный под именем Люка, тут остановился? – спросил Дейкстр у мужчины за стойкой у самого входа. Моргнув два раза, как бы подтверждая: «запрос принят», тот молча раскрыл толстую гостевую книгу.

– Тут, – ответил он коротко, подняв на нас безразличные глаза.

– В какой комнате или квартире? – поинтересовался Дейкстр.

Мужчина замолчал и, не мигая, уставился на нас.

Постояв так немного, рыцарь понял, что этот кадр не задает вопросов – то ли из принципа, то ли тут правила такие.

– У нас особый случай, – начал объяснять он. – Хотя бы оповестите его о том, что рыцарь Дейкстр Донан, убивший дракона возле деревни, нуждается в его помощи и надеется на милосердие, которое, несомненно, будет хорошо оплачено, – Дейкстр многозначительно поставил один из наших кровно ворованных мешков, который оказался пуст наполовину. Видимо, находчивый рыцарь пересыпал монеты в другой мешок, чтобы не светить всем нашим богатством.

– Магхи! – картаво крикнул мужчина, повернувшись к девушке-служанке, расставлявшей завтрак перед каким-то бородатым господином в тяжелом балахоне.

– Слушаю, – закончив обслуживать клиента, она подбежала к нам, проворно огибая пустые столики.

– Пегедай господину Люке, что к нему пгишел гханенный гхыцарь, – велел тот, продолжая дико картавить.

Кивнув, девочка побежала по лестнице наверх, а когда вернулась, сообщила, что лекарь готов нас принять.

Дейкстр кинул две монетки из мешка мужчине у стойки и четыре девушке, улыбнувшись последней так, что та покраснела.

– Квартира третья! – крикнула нам девица, опомнившись.

– Скажи, а почему тут такая шикарная гостиница, а в нескольких километрах отсюда – хлев с претензией на трактир? Я имею ввиду то место, где мы ночевали. Почему такая разница?

– Через этот город проходит Императорский тракт! Разве можно этого не?… Хотя да, – опомнившись, Дейкстр начал объяснять: – Раз в год через дорогу по другую сторону города проезжает император, постоянно ходят торговые караваны, а здесь, – он обвел рукой коридоры второго этажа с множеством пронумерованных дверей, – здесь останавливаются богатые путешественники и купцы, бродячие рыцари вроде меня и особо талантливые барды. Еще тут принимают всех иностранцев с восточных границ Рашемии. Никто не станет держать таких людей в сене и на кислом молоке – только вино, только шелковые простыни с самой Финьи… и служанки, ручаюсь, сюда отбираются по особым требованиям, – он усмехнулся, видимо, припомнив девушку внизу. – А та деревня, где мы были… Приличным людям в ней делать нечего, она – излюбленное место упырей и оборотней, живущих в лесах и болотах вокруг. Ты думаешь, просто так там поставлен забор из осиновых кольев?

– И ты рисковал нашей безопасностью из-за лишнего мешка денег!? А если бы во время сна нас убили упыри или мы попали бы под нашествие оборотней?

– Запомни, дорогая, нет в природе этого словосочетания – «лишний мешок денег», – велел мне рыцарь. – А вот и нужная нам квартира, – он остановился у деревянной двери с номером на изящной табличке в виде дубового листа.

Пригладив волосы, собранные в хвост, Дейкстр постучал.

– Войдите! – раздался женский голос. Он был почти обычным, но что-то в интонациях отличалось, как будто у говорившей был небольшой акцент.

После слов послышался смех, он слился с другим, более звонким и прозрачным.

– Леннайи, – пояснил Дейкстр, заметив мое удивление. – Только не пялься на них, они этого не любят.

– Я за себя не отвечаю: это будет первый раз, когда я увижу другую расу…

Рыцарь отворил дверь, и перед нами предстала комната почти королевской обстановки. Пушистый темный ковер, большое окно со шторами в цветочных узорах, большая черная ваза с белыми цветами, резной письменный стол, выкрашенный черным, огромный светлый шкаф, с дверей которого свисали легкие зеленые и сиреневые одежды.

На беленых стенах висели странные картины, будто украденные из музея импрессионизма, и одно большое зеркало, по обеим сторонам от которого находились две двери в другие комнаты.

Помещение, в которое мы попали, было настолько просторным и светлым, что не сразу можно было заметить стоящую у самой дальней стены кровать с тяжелым белым балдахином, закрывавшим спящих. Именно оттуда доносился смех двоих.

– Кхе!… – Дейкстр попытался обратить на нас внимание, громко покашляв.

– Люка, это к тебе кто-то пришел… – снова раздался женский голос.

– Ах, да, рыцарь…

Из балдахина высунулась голова леннайя, мгновенно приковав к себе мой взгляд.

Фиалковые раскосые глаза, гораздо больше, чем у людей. Как будто загримированная жемчужная кожа, белые легко вьющиеся волосы, чем-то напоминающие длинную пушистую гриву белых единорогов с картинок. Очаровательные круглые уши, немного выступающие из копны волос, заостренные черты лица… Сложно было принять тот факт, что это – настоящее лицо, а не искусно сделанная маска из фильма.

Он выскользнул к нам из-за балдахина в легком шелковом халате. Его белые волосы спадали на плечи пушистыми локонами и вились по длине во весь рост, его лицо налилось розовым румянцем и на нежной жемчужной коже это смотрелось обалденно… Кажется, я начала краснеть.

– Чем я могу вам помочь? – его голос переливался, звуча на отдельных звуках то звонко, то приглушенно и нежно.

– Девушке нужна помощь, у нее проблемы… – начал было Дейкстр, но тут из балдахина высунулась еще одна голова. Вот тут уже и сам рыцарь глаза выпучил!

От своего белого сородича она отличалась, как гризли от белого медведя.

Ее угольно-черная кожа на первый взгляд напоминала матовый бархат, плюс к этому совершенно белые волосы, что-то вроде афро с косичками. У нее были разные глаза, один – зеленый, а другой – голубой, и оба цвета такие насыщенные, что казалось, будто это линзы.

Недовольное лицо чернокожей ясно давало понять, что она не очень-то рада с утра пораньше видеть двух бродяг прямо в их спальне.

– Люка, они не выглядят такими уж больными, – заметила она, раздраженно посмотрев на своего друга. – Я не понимаю, почему они не могут подождать?

– Маури, прошу тебя!… – прошипел ей лекарь, поспешно заплетая свои роскошные волосы.

– Нельзя быть таким добрым! – оборвала его чернокожая, выбиравшись из кровати в коротком черном почти прозрачном халате. Весь смысл наряда был в том, что из-за черной кожи халата не было видно, и наоборот – под черным прозрачным халатом не было видно тела. Но прежде, чем мы с рыцарем это поняли, прошло некоторое время, пока мы на нее пялились.

Нелюдь тем временем нацепила огромные круглые очки и встретили наш взгляд почти враждебно.

– Маури, а дети проснулись? – растерянно спросил лекарь, тщетно надеясь развести нас по разным комнатам.

– Проснулись, – проворчала чернокожая, отворачиваясь от нас к зеркалу и зевая. Не обращая на нас больше никакого внимания, она прошла в одну из комнат, из которой послышались детские голоса.

– Пойдемте, – изящным жестом Люка пригласил нас за одну из дверей.

Это оказалась умывальная, причем очень своеобразно устроенная. С одной стороны находились стол с кувшином, тазом и бадьей, а с другой – еще один стол, заваленный склянками и баночками, порошками, травами, мазями и хирургическими инструментами. Операционная кушетка тоже тут. Похоже, рабочее место.

– Итак, чем могу помочь, благородный рыцарь? – поинтересовался леннай, умываясь. – Еще раз извините, что я в таком виде: вчера был тяжелый день и мы всем семейством легли спать позднее обычного. Если бы вы пришли, договорившись со мной заранее, я бы оделся и привел себя в порядок к уговоренному часу… Но раз уж так все вышло, то нам нужно поторопиться, чтобы принять вас до первой назначенной на сегодня встречи.

– Мы можем подождать внизу, в зале, – предложил рыцарь, уводя взгляд к окну.

Леннай скрылся за низкой для его роста ширмой и снял свой халат. Судя по тону и по спокойствию, с каким лекарь разделся, ему было абсолютно фиолетово, что тут находятся посторонние и среди них, как никак, женщина.

– Не стоит, я уже готов, – он вышел из-за ширмы в шелковых одеждах, очень похожих на кимоно: просторная фиолетовая рубаха, расшитая цветочным узором, и широкие зеленые штаны. – Только вот…

В умывальную вдруг ворвались два новых лица – леннайи поменьше. Видимо, это были дети лекаря и его чернокожей подруги по имени Маури.

Оба ребенка беловолосые, серокожие. Один, мальчик, с длинной косой, которую успел отрастить за свои годы, с фиалковыми глазами. Девочка же вся растрепанная и кудрявая, с разными глазами, как у матери.

– Доброе утро, пап, – мальчик кивнул лекарю. – Вы с мамой завтракали?

– На самом деле, мы все проспали даже обед, – вздохнул Люка, уступая детям таз для умывания.

– Что-то сегодня мы поздно… – зевнула девочка, без стеснения отпихивая брата от таза. Тот в долгу не остался, и в итоге завязалась драка.

– Эй! Вы не одни, нельзя драться при чужих, – пожурил их отец, плеснув на обоих холодной воды из ковша.

Интересные у леннайев методы воспитания, однако: раздеваться при чужих можно, а драться нельзя, а если кто-то не понимает, то холодной водой ему в морду, как непослушной собаке.

– Люка, не вздумай опоздать к завтраку! – в ванную заглянула жена лекаря.

– Маш, может, принесешь нам скатерть? – попросил он робко. – Вдруг все затянется?

– Не жирно им? – она смерила нас подозрительным взглядом.

– Я точно не успею в столовую, родная. Будь так добра, – попросил Люка, строя такое лицо, что кто угодно дал бы ему что угодно.

Его жена вздохнула и отправилась выполнять поручение.

– Ну ладно, – проворчала она, закрывая за собой дверь.

Дети, мокрые после воспитательных процессов отца, но от этого не менее счастливые, выбежали из умывальной, и тогда лекарь указал нам на кушетку возле своего рабочего стола. Сам он сел напротив и попытался немного прибраться. То есть свалил все, что было на столе, в одну корзину и пнул ее в дальний угол.

– Я вас слушаю, – произнес он, сложив руки так, чтобы удобно было опереться на них подбородком.

– У нее что-то с рассудком, – Дейкстр указал на меня. – Расскажи ему, в чем дело, Бэйр.

– Не стесняйся, – подбодрил меня леннай, заметив, что я не тороплюсь отвечать.

– Я не стесняюсь, я скорее думаю, с чего начать, – объяснила я. Я говорила медленно, обдумывая каждую фразу, но едва ли можно было найти слова, чтобы внятно объяснить все произошедшее. – Так вышло, что я ничего не помню о себе со вчерашнего дня. Знаю только, что я не отсюда: в моей памяти остался совсем другой мир, а это место – Скаханн – это мир как будто из моей книги. То есть, я думаю, что живу не здесь. Это место мне только снилось, а вчера я как-то оказалась тут без малейшего представления о том, кто я. Я не помню даже этих рук и лица, мне все кажется чужим… – я беспомощно посмотрела на леннайя. – Если честно, я не знаю, что хочу от вас услышать, но, может, вы как-нибудь сможете вернуть мне память, чтобы можно было понять, как все это произошло?

Леннай за весь мой короткий рассказ не выказал ни удивления, ни раздражения, ни понимания. Он просто сидел и слушал, как будто ему каждый день рассказывают что-то подобное странные босоногие девушки.

– Другой мир, значит. Другое тело… – задумчиво произнес он, потерев подбородок и опустив взгляд. – Я лечил сумасшедших, и ты не похожа ни на одного из них. Ты ведь понимаешь наш язык, так почему же ты думаешь, что из другого мира?

– Действительно, откуда ты можешь знать язык? – рыцарь саркастически посмотрел на меня.

– Я не знаю, откуда я его знаю. Мне кажется, что я говорю на своем прежнем языке, – объясняю, разводя руками в стороны. – Я и надпись ту смогла прочесть, помнишь?

– Завтрак! – тут в ванную вошла Маури и, попросив нас подумать о самом желанном завтраке, расстелила перед нами потрепанную и утратившую всю белизну скатерть.

Скатерть легла на стол, но ничего не произошло, пока Маури не расставила перед нами приборы и тарелки. Тогда на моей тарелке появилась стопка пышных оладий, вазочки с вареньем и медом, кусок холодной ветчины, сыр, хлеб и чайник, от которого пахло настоящим кофе.

От чудесного запаха у меня живот свело, и пришлось сглотнуть слюну, чтобы она не закапала изо рта… надо же, человеческая еда в этом богами забытом мире!

– Спасибо, родная, – улыбнулся леннай и ласково поцеловал жену в ухо.

– Это та самая скатерть-самобранка, да? – спросил Дейкстр, набрасываясь на кусок мяса перед собой с таким аппетитом, словно не ел несколько дней.

– Такие вручили всем участникам Войны Богов, – улыбнулся леннай.

– Я был совсем мальчишкой, когда вы отправились на небо с армией, – заявил Дейкстр. Странно, но на этот раз, как мне показалось, на его лице отражалось самое искреннее восхищение. – Двадцать лет прошло, а до сих пор говорят так, будто это было только вчера! Надеюсь, со временем дети не станут думать, что все это стариковские выдумки. Вы спасли этот мир от страшных тиранов.

– Да, непростое было время, – сказал лекарь. Видимо, ему не очень хотелось вспоминать войну, и он вернулся к моей проблеме. – Я сам не могу помочь тебе вернуть память: я лекарь, а не маг, и лечу от болезней, а не от потерянности в измерениях. Но однажды я уже услышал про сны о других мирах и о том, как через сон удалось попасть в чужое тело. Кажется, все это должно быть близко к твоему случаю.

– Это здорово! – улыбнулась я, поедая оладья. Вот бы каждый прием у врачей проходил так! – И что же ты слышал?

– Это долгая история, – предупредил леннай. – Я расскажу вам ее с самого начала так, как знаю сам, чтобы не вызвать ложных надежд и предоставить все зацепки, какими владею. Я не знаю, какая часть этих сведений может оказаться полезной. Итак, очень давно, наверное, около трехсот лет назад, в наш мир проникла очень сильная душа, которая отличалась от наших. Души, подобные ей, называются демонами, поселившись в тело, они спят, но если их пробудить, то существо, охваченное такой душой, обретает нечеловеческие возможности. Наша церковь теперь охотится на них по мере возможностей, потому что разрушения от таких экземпляров колоссальные. Так вот, эта душа была такая сильная, что не смогла поместиться в одно тело и разделилась между двумя близнецами. Я знаю их как Истэку и Рэмола. Рэмол родился слепым, а Истэка вырос обычным юношей с большим талантом к магии. Рэмол погиб, не дожив и до двадцати, и его душой заинтересовался Клевор, один из сильнейших на то время богов. Он разглядел в неоформленном демоне большой потенциал и решил создать из него серафима, которому не будет равных по силе, так Рэмол получил вторую жизнь. Он долгое время жил в Поднебесье, иногда спускался на землю, помогая людям и сея славу своего бога, но про свою старую семью не знал – думал, все давно умерли. Но так вышло, что Рэмол провинился и бог решил его уничтожить, но только у него не получилось – демон так сильно вцепился в тело серафима, что под гнетом божественного огня становился лишь сильнее. В конце концов Клевор понял, что не сможет уничтожить свое творение, и сбросил своего серафима на землю, где тот прошел большой путь. Используя свою невероятную силу, он основал гильдию падших, а потом пропал, бродяжничал, сеял хаос… У его брата Истэки судьба сложилась иначе. Он вырос преуспевающим магом и его эксперименты со своими силами в конце концов сильно заинтересовали церковников. Истэку заточили в месте, которое называется Церковь Черных Куполов, и там исследовали возможности его души и тела. Демон внутри колдуна расцвел и в конце концов Истэка обрел такое могущество, что смог выбраться из своей тюрьмы. Он странствовал по миру, изучая магию, больше всего его интересовала возможность посещать другие миры. Он умел бродить по ним во снах и мечтал попасть в тот мир, где зародилась его душа, где бы он мог жить, как свой, не опасаясь церкви. Во время Войны Богов он помогал монаху по имени Мартин Безбожник, нашему лидеру, и тот рассказал Истэке правду о его происхождении и о брате. Дело в том, что Мартин одно время работал в Церкви Черных Куполов и видел записи исследований, он один из немногих знал историю этих двух существ. Мартину требовалось могущество Рэмола, и тогда он предложил Истэке найти брата через сон. Они провели ритуал, в ходе которого Истэка оказался в теле Рэмола, а Рэмол – в теле Истэки. Я познакомился с Истэкой как раз тогда, когда он оказался в теле серафима и пытался добраться обратно до Мартина и армии. Позже Рэмол восстановил силы и перештопал тело Истэки под себя, вырастив крылья, и так в нашем мире появились два демона в телах серафимов. После войны богов они долгое время жили на Охмараге, но теперь оба должны быть где-то на материке.

– То есть, она – демон? – спросил Дейкстр, указывая на меня пальцем. Лицо его при этом выражало целый букет чувств, и чувства благодарности судьбе среди них точно не было.

– Нет, – успокоил его Люка. – Насколько я вижу, обыкновенная ведьма.

– Хорошо, – кажется, только что Дейкстр впервые обрадовался этому факту. – Она не демон. Тогда получается, нам нужно найти ученого серафима, который может что-то знать о… мире, из которого она пришла? Где нам его искать?

Где нам его искать? И это все, о чем он спрашивает!? Ладно, похоже, серафимы здесь такая же обыденность, как и небесные черви.

Сама я уже перестала воспринимать происходящее: мне просто не верилось, что такое могло быть на самом деле. Леннайи, серафимы, боги… оставьте это все себе! Просто отведите меня обратно к моей микроволновке. Она простая и понятная.

– Я не знаю точно, где он сейчас, после войны мы все пошли своими дорогами, – сказал Люка. – Насколько мне известно, он и его брат Рэмол уже покинули Охмарагу и теперь живут на материке вместе с Рафнейрис.

Понимая, что нам это ни о чем не говорит, леннай продолжил.

– Давайте иначе. Истэка Демонтин. У него рыжие волосы, светло-голубые глаза и черные усы. Шесть красных крыльев. Вы его точно узнаете. Его брат Рэмол. Длинные красные волосы, черные глаза, шесть пятнистых крыльев. Они опекают девушку по имени Рафнейрис. Сейчас ей около двадцати лет… да, точно. У нее синие глаза и черные волосы. Она часто сбегает от своих опекунов и ее вы можете встретить где угодно, и, если попросите, она обязательно вас к ним отведет.

– Ясно… – выдохнул Дейкстр. – Значит, нам нужно искать по всему Скаханну этого Истэку Демонтина, или его брата Рэмола, или их подопечную с синими глазами?

– К сожалению, большего я вам сказать не могу, – Люка кивнул. – Разве что… с Рафнейрис будьте поосторожнее. Она очень необычная девушка, и ее силы не похожи ни на что из известного вам и не стоит давать ей повод их применять.

– Может, ты просто ее еще раз проверишь? – с надеждой спросил рыцарь, кивнув в мою сторону. – Может, все проще и она просто с ума сошла?

– Она в полном порядке, это сразу видно по ее ауре, чистой, как у ребенка, – возразил лекарь. – Найти двух серафимов, которые за сутки могут пересечь континент, да к тому же еще и прячутся, действительно нелегко. Возможно, не стоит и пытаться: насколько мне известно, Истэка ведь так и не нашел путь в другой мир. Возможно единственное, что он сможет сделать, это объяснить, как ты попала сюда через сон.

– Нет уж, мы его найдем, – говорю твердо.

– Я всего лишь предупредил вас, чтобы вы были готовы ко всему, – Люка поставил грязные тарелки одна на другую и на поднос. – Все, что знаю, я вам сказал. Мешок с деньгами убери, рыцарь! Я ничем вам не помог.

– Но теперь у нас хотя бы есть цель, – встав со своего места, пожимаю леннайю руку.

– Мне страшно представить, какого тебе сейчас без памяти, в чужом мире. Надеюсь, ты сможешь привыкнуть: Скаханн не так уж и плох. Особенно земная его часть, – леннай покровительственно улыбнулся.

– До свидания, и всего вам и вашей семье доброго, – натянуто улыбнулся рыцарь, и мы вышли вон из квартиры, а потом и из гостиницы.

Настроение рыцаря не мог улучшить даже тот факт, что он не потратил на этот прием ни медной собаки.