Бэйр

Обработав себя мочалкой и прополоскав непривычно длинные волосы, я вылезла, обмотав себя полотенцем: без него было слишком холодно. Закутавшись как следует, я решилась выглянуть к рыцарю.

Дейкстр сидел на своей кровати и полировал меч.

– Нашлась какая-нибудь одежда? – спрашиваю, высунув голову из-за двери.

– Когда я сказал им про одежду, мне принесли это, – он кивнул на стопку вещей на моей кровати. – Кажется, это твои вещи.

– Мои вещи?… Это же замечательно! Я смогу хоть что-то узнать о себе… Можешь дать?

– А что ж сама не возьмешь? – ухмыльнувшись, рыцарь заигрывающее глянул на меня исподлобья. Если бы не нелепый фингал под его глазом, этот взгляд даже мог бы меня смутить, наверное.

– Просто холодно… да ну тебя к черту!

Выйдя из-за двери, беру свою одежду с кровати и возвращаюсь обратно в умывальную, не обращая внимания на вытянувшуюся морду Дейкстера.

Все мое имущество помещалось в небольшой заплечный мешок. Рубашка из плотной ткани с вышитыми на воротнике и манжетах иероглифами-закорючками, странная кожаная жилетка, с плеч которой опускался целый плащ с капюшоном, юбка из темно-коричневой ткани, где чередовалось полотно и кожа. Кроме того, один подъюбник из тонкой шерсти, двое панталон, пара чулок и мешочек с каким-то белым порошком, напоминающим на ощупь стиральный.

Меня даже не удивило то, что ни одна из вещей не показалась знакомой. Но все они были не так уж плохи: крепкий покрой, натуральные материалы… У нас такое стоило бы бешеные деньги! Особенно мне понравилась жилетка, она была очень похоже на злодейское облачение из фильма.

Госпожа Бэйр, так-то!…

Оставив злодейскую жилетку на завтра, я натянула чистую рубаху и панталоны на манер пижамы, а затем вышла из умывальной. Рыцарь, уже валявшийся на кровати, увидев меня, закатил глаза.

– У тебя нет другой одежды?

– Нет! Но что не так? – удивленно смотрю на рыцаря, потом на себя. Длинная рубашка и панталоны ниже колен… да что тут может смутить его нежную юношескую натуру!? – Нормальный вид!

– Нормальный, я бы даже сказал роскошный, но что будет с этой рубахой после ночи здесь? – он кивнул на матрас. – Нам завтра нужно представить тебя в лучшем виде, так что не смей пачкать! Поищи, может, найдешь в шкафу что-нибудь.

Я даже не стала спрашивать, откуда он знает, что это единственная моя рубаха, – засранец рылся в моих вещах, оттуда и знает. Но после ванной тело окутала усталость, и разжигать конфликт дальше мне не захотелось.

Ради интереса я все же открыла шкаф, надеясь найти там еще что-нибудь из одежды, но вместо этого обнаружила нечто другое.

Стоило мне открыть дверцу, как в комнате появилась девушка. Сначала мне подумалось, что это только что вошедшая служанка, а шкаф – дверь в коридор, но потом до меня дошло, что это просто старое зеркало на дверце шкафа. А в зеркале – я.

Как в трансе я смотрела на стекло, чувствуя себя словно под фильтром из соцсетей.

У девушки в отражении была смуглая медная кожа, особенно на фоне белой рубахи. Мокрые волосы, зачесанные назад, полностью открывали лицо… такое чужое, но чем-то даже красивое.

Оно не было похоже ни на одну известную мне национальность. Глаза узкие, но до азиатского типа им было далеко, лицо овальное, даже лошадиное, нос прямой, длинный и с аккуратным покатым кончиком, как у арабов. Можно было бы из-за скул и глаз причислить себя к индейцам, но не тот цвет кожи и длина лица. Ноздри широкие, как у негров, а волосы густые и жесткие.

Очень странно было видеть себя и не узнавать. Несколько минут невозможно было унять желание двигать руками, ногами, корчить рожи перед зеркалом: мозг отказывался понимать, как это может быть, что совершенно незнакомый человек оказывается тобой.

– Эк тебя повело… – проговорил рыцарь, наблюдавший за мной все это время.

– Первый раз в жизни себя вижу, еще бы! – отвечаю Дейкстеру, фыркнув. – Посмотрела бы я на тебя, если бы ты все забыл, а потом увидел в зеркале свою рожу! Это была бы сцена, конечно…

– Ложись спать уже, – проворчал он.

Совету рыцаря грех было не последовать. И хотя кровать выглядела не такой уж и удобной, я уснула сразу же, как легла.

Верность закону

– Вставай, – над ухом раздался отвратительно громкий мужской голос. – Вставай, я считаю до трех. Ну? Раз. Два. Три!…

– Господи!… – с воплем сев на мокрой кровати, я обнаружила над собой знакомого мужчину с кувшином в руке.

Дейкстр Донан…

Пещера.

Дракон.

Таверна.

Чужое лицо.

Воспоминания, скопившиеся в моей голове за вчерашний день – единственный день, отпечатавшийся в моей памяти, – обожгли своей безнадежностью. Но внимание быстро вернулось к настоящему, где я сидела в мокрой ледяной рубахе на жесткой кровати и колючем матрасе.

– Ты!…

Вырвав из рук рыцаря кувшин, я с упоением выпрыскиваю все ему в лицо… вот только кувшин оказался пустым, и злорадная улыбка рыцаря стала только шире.

– Не мог нормально разбудить!? – выдохнула я, бессильно опуская кувшин на кровать.

– Нет, – будничным тоном ответил он. – Хотел тебе кое-что показать, не мог больше ждать.

Перед моим лицом появился лист желтой бумаги с портретом девушки и надписями.

– Это что? – я взяла лист и стала разглядывать портрет. – Ты читать не умеешь, что ли? Без проблем, сейчас прочту… Сейчас… Что это за язык такой?…

Когда я смотрела на буквы, они казались знакомыми, слова так и норовили сложиться вместе. Однако, в самый последний миг их смысл ускользал, будто закорючки сами разбегались по бумаге.

Поморгав, я снова взглянула на лист, и вдруг все стало на места. Череда палочек, кругов и ромбов сложилась в осмысленное объявление.

– «Разыскивается ведьма с Великих Равнин. Обвиняется в грабеже, убийствах, продаже запрещенных законом зелий, мошенничестве, виновна в беспорядках и грабежах в городах и селениях. Особые приметы: принимает вид молодой девушки (примерно 19 лет), носит плащ из крыльев летучих мышей, ходит без обуви. За поимку живой шестьсот пятьдесят тысяч золотых. За голову Ведьмы с Равнин два миллиона золотых»… Ничерта себе, это должно быть огромные деньги! Хочешь поймать эту ведьму, да? Я только за! Ведьма с Великих Равнин… что-то очень знакомое…

К концу фразы я уже все поняла.

Значит, тот жилет из крыльев летучей мыши? Вот круть!…

– Ты. Издеваешься. Надо мной!? – угрожающе отчеканил Дейкстр, наградив меня озверевшим взглядом.

– Но я же ничего, совсем ничего не делала!… Считай, вчера родилась, причем сразу девятнадцатилетней дылдой! Я вообще из другого мира, чтоб ты знал, и ведьм там нет!…

– Еще одно слово про «другой мир, и я тебя собственноручно освежую! Ты что, совсем ничего не понимаешь!? Я – рыцарь Ордена, служу во имя справедливости и защищаю мирное населения от таких, как ты! Я не могу шляться с тобой у всех на глазах!… Теперь я либо сдохну, защищая тебя, либо сдохну с тобой на виселице… либо я просто сдохну, потому что меня найдут люди из гильдии!… Лучше бы я дал дракону сожрать тебя!… Так и знал, что надо было по дороге идти, нет, черт меня дери, срезать решил через лес!…

Похоже, бедняга еще не определился, в бешенстве он или в отчаянии.

– Подожди… послушай… – говорю я, стараясь успокоить рыцаря. – Вчера я, Бэйр, спасла тебя от дракона, ведь так? Значит, я не такая уж и плохая ведьма! Ты, как рыцарь, можешь сказать остальным, что я исправилась, тебе поверят, или… – в мою голову неожиданно пришла гениальная идея. – Чтобы не заподозрили, что ты мне помогаешь, ты можешь врать, что ведешь меня в пункт сдачи Ведьмы Бэйр, чтобы получить награду за мою поимку. А убить не можешь… ну потому что жалко. Глаза у меня красивые. Придумаем что-нибудь. Ведь это решение проблемы, так?

– И что, я тебя до конца жизни вести к страже буду!?

– Но мы же будем путешествовать, а люд-то не знает, где ты меня поймал. Мы можем говорить им, что я периодически сбегаю, а ты меня потом ловишь, но до стражи довести не можешь, потому что я опять сбегаю…

– Это все бред бьющегося в агонии безумца!… – рыцарь отвернулся от меня.

– И что ты мне предлагаешь, кислоты в лицо вылить!?

– О, ты сделала бы мне большое одолжение! – воскликнул Дейкстр.

Он стоял в другом конце комнаты, заламывая себе пальцы. Да, ситуация не из приятных… но она не смертельна. Что так взволновало этого парня с большим мечом?… Похоже, он сейчас готов хоть руку себе отгрызть, не то что преступить кодекс.

Кое-что я знала про этот кодекс: после обучения, прежде чем приступить к борьбе с монстрами, каждый рыцарь клянется соблюдать особые правила. Если после клятвы рыцарь нарушит кодекс, металл его меча потемнеет. Меч – это сугубо личная вещь, в Ордене ее дают раз и на всю жизнь. Если меч у рыцаря потемнеет или внезапно потеряется, рыцарь будет казнен без суда и следствия.

Что бы ни крутилось сейчас в голове у Дейкстера, он в полном отчаянии.

– Слушай, мне самой это все не нравится, – я миролюбиво подняла ладони вверх. – Извини, что так вышло. Но я не виновата, и мы что-нибудь придумаем. Вместе.

– Меня ищут одни очень… понимаешь?… очень влиятельные существа, – вдруг сказал Дейкстр. – И если они меня найдут, то нам обоим предстоит такая чертовски приятная смерть, что пытки белых сов покажутся ласками охмаражских наложниц! – голос Дейкстера стих, рыцарь посмотрел на меня и его выражение не на шутку пугало: кажется, он готов был умолять: – Я очень прошу тебя: сними с меня этот чертов долг, иначе мы оба погибнем!

– Но я погибну здесь без тебя!…

– Да ты ведьма! – он швырнул в меня скомканное объявление о розыске. – Ведьма такой силы, что даже маги из государственной стражи не смеют к тебе лезть, трусливо развешивают эти бумажки по всей округе! На кой черт я тебе сдался!?

– Ведьма? Я!? – воскликнула я. – Ты что, ослеп!? Я даже по дороге в одиночку не пройду… Я… я ничего не знаю, а проблемы все валятся на меня, как пшено из корыта! Я просто хочу понять, что со мной произошло!

Наверное, мои вопли напомнили рыцарю, кто из нас двоих тут истеричная девчонка. Дейкстр заставил себя успокоиться и стал собираться в дорогу, не сказав больше ни слова. Я последовала его примеру – жилетка из крыльев летучей мыши, настало твое время!

Только бы сдержать эту улыбку, а то рыцарь взбесится.

На улице оказалось не только чертовски рано, но и чертовски холодно. Солнце еще не взошло, даже крестьяне еще не поднимались, просто собачье время. Ступни буквально окунулись в ночную сырость и это было отвратительно промозгло.

– И на кой ты меня так рано разбудил? – спросила я, подавив дрожь. Остатки серьезного разговора еще витали между нами, но раздражение я сдержать не могла. Что это вообще за шутки, выливать на человека кувшин воды, а потом тащить в холод!?

– Я и не ложился, – угрюмо ответил Дейкстр, рывком дергая веревку от свой тележки с латами, те звякнули и, подпрыгнув, покатились за хозяином.

– Это не ответ на мой вопрос, – хмурюсь. – Ты что-то там говорил о преследованиях. Поэтому мы так рано встали?

– От части. Нам надо убраться из этой деревни поскорее, пока до управы не дошли слухи, что я спас ведьму, а не местную.

– То есть?

– Если я спас ведьму – мне не заплатят ни паршивой собаки, а если местную дурочку – то лишний десяток золотых, – объяснил он. После утреннего скандала его голос звучал подозрительно спокойно, как будто он пытался загладить этим спокойствием недавнюю вспышку гнева. – Теперь ясно? Я помял арендованные доспехи, залог мне не вернут, и мне нужны деньги хотя бы на кольчугу, к тому же, мне нужно будет заплатить твоему лекарю, а, может, даже и кормить тебя придется…

– Хмм… знаешь, раз уж мы начали считать, то деньги-то мои, а не твои. Это благодаря мне и моим знаниям дракон лежит мертвый, а ты все еще можешь считать чужие золотые.

– Что ты там вякнула?… – рыцарь недобро зыркнул на меня через плечо. Спокойствие как рукой сняло, поглядите-ка на этого жлоба! – Повтори!

– Я говорю, что ты не убивал дракона, и деньги за него мои, – улыбаюсь, набравшись храбрости. А что ты мне, спрашивается, сделаешь, мистер жадина? Впрочем, подразнились, и хватит. Мне все-таки нужна его помощь. – Думаю, будет справедливо, если я отдам тебе половину, что скажешь?

Выслушав невнятные ругательства в свой адрес, я довольно улыбнулась, чувствуя, что нащупала особенно тонкую грань в характере спутника.

Мы прошагали не меньше шести километров, добрались до соседней деревни, которая как будто была побогаче, а там и до дома старшины – новенькой добротной избушки.

– Быстро найди, где у них отхожее место, иди туда и сними свой ведьмовской плащ, – велел рыцарь. – Еще немного разлохмать себе волосы, расправь рубаху и… о, и надень панталоны поверх юбки! Будешь играть юродивую, молчи и только мычи, если что! Делай, что я говорю, и мы выторгуем у этих олухов больше положенного.

Артистический блеск в глазах так называемого рыцаря предвещал то еще представление.

– Панталоны так панталоны…

Когда я вернулась, будучи уже в образе, Дейкстр поднялся по ступеням на крыльцо и без стука вошел внутрь. Я – за ним.

Мы попали в сени, а оттуда прошли большую и единственную комнату. На большой беленой печке спал сам старшина – полненький холеный мужичок с лохматыми седыми космами, круглым мягким лицом, но, почему-то, без бороды.

Рыцарь, совершенно не стесняясь в чужом доме, подошел к старшине и разбудил его немногим ласковее, чем меня: он неистово затряс несчастного, от чего тот чуть не упал с печки.

– Чего н-надо!?… – заикаясь, выпалил старшина, садясь на своем ложе, свесив голые ноги.

– Дейктер Донан, рыцарь. Пришел за платой, – объяснил ему мой ласковый спутник. – Надеюсь, казна при вас? – в устах Дейкстера это прозвучало до смешного вежливо.

– Ах… Донан… рыцарь… конечно… Но почему так рано?… – удивился старшина и нахмурился. Весь его вид ясно говорил о том, как он счастлив видеть нас в такое время.

Спрыгнув с печки, довольно ловко для своей комплекции, старшина прямо в рубашке подошел к одному из старенькому комоду, загроможденному бумагами и всякими бытовыми мелочами. Комод выделялся из обстановки в избе так же, как сам мужичок на фоне ребят, которых я вчера видела. Опрятнее он что ли был и говорил как-то складно… городской, что ли?

Бормоча что-то и продолжая хмуриться, мужичок со скрипом выдвинул один ящичек, потом второй, и оттуда, как птицы из распахнувшейся клетки, вылетели на пол стаи желтых листков.

– Сейчас, я найду нужный документик, печаточку, немного воска, листочек мне, листочек вам, составлю протокол… Ага… Маргафа, проснулась, старая! Сообрази чего съедобного!… – крикнул он старухе, невозмутимо стоящей в кухне. Она тоже была в одной ночной рубахе. – Донан, у вас доказательства убийства дракона есть? Кто-нибудь видел, что именно вы его убили? Есть ли у вас ранения, господин рыцарь? Вы знаете, это дело такое, у нас без доказательств нельзя… – бормотал старшина, украдкой посматривая на Дейкстера, который оставался абсолютно спокойным.

– Занесло же до петуха… не к добру!… – выплюнула в нашу сторону старуха и убралась туда, откуда пришла. Вскоре она вернулась, уже в сарафане и платке, надежно скрывающем все волосы до единого.

Указав нам с рыцарем рукой на лавку у стола, она сгорбилась у печки.

Старшина, все еще в одной рубахе, неторопливо расхаживал по дому и собирал какие-то мелкие вещички: то у него бумага рвалась, то перо оказывалось сломанным, то чернила были не те, то цифру сослепу не ту брал, то не оказывалось нужного листочка и нужно было бежать к помощнику, которого сейчас нет, и будет он дня через два… Рыцарь в ответ на эти откровенные чиновничьи издевательства терпеливо сидел за столом, не спуская со старшины внимательного взгляда.

– Я есть хочу, – тихо говорю ему.

– Хозяюшка, милая, дайте поесть чего девице, – попросил рыцарь нежным голосом. Когда старуха повернулась к Дейкстеру, она аж замерла: на его лице вдруг расплылась настолько добрая и приятная улыбка, так посветлел и смягчился его взгляд, что невозможно было узнать прежнего бандюгу. Бабка смотрела на рыцаря, и сама как будто молодела: разгладились морщины на лбу, засияли блекло-голубые глаза, даже спиной она немного выпрямилась. Если бы не синяк под глазом, уверена, она ему и глазки бы строить начала. – Совсем она худая, как бы не болезнь… – продолжил рыцарь, гипнотизируя старуху подозрительно цельнозубой для его профессии улыбкой.

Слова прозвучали, как заклинание: передо мной мгновенно появился горшок с чем-то горячим, а перед Дейкстером – кружка жирного молока.

Завороженная, старуха села с нами за стол и стала расспрашивать о том, как мы сюда попали, не забывая докладывать в наши миски то хлеба, то сметаны.

– Откуда это ты? В наших краях рыцарей давно уж не хаживало, – спросила Маргафа, ласково улыбаясь.

– Я сюда прямиком из Вышгорода, – охотно ответил ей Дейкстр, подцепляя рукой горячий вареник и макая его в сметану. – Там главное здание моего Ордена, где обучают новобранцев.

– То-то загорелый такой и здоровый. Это у нас – что не мужик, то пьяница, белый, как лягушачье пузо! – трескуче засмеялась старуха. – И дракона-то никому из наших богатырей одолеть не по силам, пускай бы и вдесятером!

– Тем и кормимся, бабушка, – засмеялся в ответ Дейкстр, да так звонко и приятно, что даже я заслушалась. – А вы тут как управляетесь? Деревенька у вас маленькая, до города полдня пути на лошади…

– Ой, да живем, как наши деды жили, – отмахнулась старушонка. – У нас тут пасека хорошая, лес богатый, луга пригожие. Шкурой да воском с медом и кормимся… неподалеку еще болота: там такая клюква растет! Я вот сейчас вам дам, попробуйте: кислая, сладкая!

Вскочив, старушка сбегала куда-то и вскоре принесла нам полную миску блестящих красных ягод.

Дейкстр подхватил пару ягодок и кинул в рот, потом взял горсть и высыпал передо мной, мол, поклюй.

– Прелесть ягода! – воскликнул рыцарь, сморщив нос от удовольствия. – Как же так, что дракон у вас поселился? Раз полей нет, так скотиной деревни не богаты: неужели думал, что вы ему все людей приводить будете?

– У нас в тут так уж повелось, что человек человеку сам дракон, так что же? – Маргафа развела руками. – Раз в недельку, кто провинится, того и слали. Уже человек восемь или девять ушло. На днях, я слышала, ведьму послали какую-то… больно наглая ведьма, все пожечь грозилась.

– Болтают, – уверил ее Дейкстр. – Послали не ведьму, а всего-то юродивую: бедолага двух слов связать не может! – он указал на меня.

Почувствовав, что тут мой выход, я поспешила скривить челюсть, изображая отсталую.

Посмотрев на меня, женщина охнула и отвернулась, бормоча заговоры. Дейкстр одобрительно на меня покосился.

– Так вот, пещеру я нашел по крикам этой несчастной. Когда я подоспел, гад уже хотел отожрать ей ногу. Я вытащил ее из самой пасти!… – на его подвижном лице заиграли такие живые эмоции, будто в самом деле он вытаскивал меня из пасти дракона, а не я его, причем делал он это именно сейчас.

Старуха слушала, затаив дыхание, к ней вскоре присоединился старшина, замерший где-то у печки.

– Держа обезумевшую от страха девицу одной рукой, а другой отбиваясь мечом от зверя, я вывел ее из пещеры, а потом уже стал биться со змеем! Тут я, бедовая голова, сглупил: ведь сытого дракона победить гораздо легче, я мог дать ему съесть девушку, а потом без всякого риска убить. Но, знаете, она ведь тоже человек! Она так плакала, что я не смог стоять и ждать. От смерти меня спасли лишь мои доспехи: пока дракон пытался прокусить их, я успел воткнуть меч ему прямо в глаз, потом вывернул рукоять и расколол череп, вот так!…

Рыцарь размахивал руками, отчаянно жестикулируя. Его лицо покраснело, глаза горели… не поверить ему было невозможно. Даже я уже верила.

– Так это юродивая, а не ведьма?… – растерянно спросила старшина в рубашке.

Повторив морду, смотрю на него, пока он сам не отворачивается. Хотелось еще пустить слюну, но у меня не получилось.

– Ах, бедная, эк ее воротит! – сочувственно вздохнул он. – Куда ж вы ее денете теперь, господин рыцарь?

– Отведу к лекарю, а потом… может, женюсь. Девица в странствиях – всегда хорошо, – улыбнулся рыцарь, и где-то за его головой в этот момент появился нимб.

– На дурочке такой-то? – удивилась старуха, уже любившая Дейкстера, как родного. – Мож потом красивую спасешь, на этой-то зачем?

– Да куда же ее еще-то? Пропадет она без меня, такую каждый обидеть может: вон, какие-то ваши олухи ее, как ведьму, дракону подсунули! Выпороть бы их надо, – рыцарь, обнял меня за плечи и погладил по голове. – А что дурочка, так не она же виновата, не ее и казнить. Я ее спас и теперь за нее отвечаю, я ей теперь брат, отец и муж. Собственно, и вас я разбудил так рано лишь потому, что надо ее поскорее к лекарю отвести: один чудотворец поселился на пару дней в соседнем городе, успеть бы нам до него добраться. За чудо лекарь этот, правда, берет немало: иначе бы я к вам и вовсе не заходил за платой. Но дело ведь не во мне. Коли поможет ей лекарь, так девица оправится от проклятия и заживет со мной, как добрая жена…

– Ах!… – старшина аж прослезился, стыдливо пряча свои бесчисленные бумажки и печатки обратно в комод. – Какой человек!… – донесся до меня его тихий шепот, когда мы уже уходили с большущим мешком денег.

Солнце только начало всходить, прогревая воздух, а мы с рыцарем уже вышли из деревни и направлялись в город по дороге. Настроение стало получше – от солнышка или от звона золотых в мешке рыцаря, кто его знает.

– Поверить не могу, что ты такой лицемер, – сказала я Дейкстеру, улыбаясь. – Ты уверен, что ты вообще рыцарь? Как по мне, так ты еще опаснее, чем ведьма с объявления!

– Причина, по которой в объявлении она, а не я, не в том, что я опаснее, – философски проговорил он, словно звезда, у которой берут интервью. – Просто я талантливее!

– Настолько талантлив, что тебе покоя не дают какие-то влиятельные ребята? Их ты тоже нагрел, как этих несчастных?

– Больше ни слова, – игривое настроение мгновенно слетело с его лица. – В твоих же интересах ничего об этом не знать.

Вчера он заливал, что раз мы вместе, то должны знать друг о друге все, а теперь вон что. Ну я-то ничего не помню, а он чего таится? Чую, аункутся мне еще эти тайны.

– Хорошо, – почуяв перемену в настроении спутника, я оставила эту тему. – Но тогда скажи, это что, правда шесть сотен золотых монет? То есть, за одного дракона можно выручить столько денег? – указываю на мешок. – Это же бездна драгоценных украшений, их можно… да, наверное, дом купить можно!

– Вообще-то это не так уж и много. Это раньше деньги были из настоящего золота, но потом один маг-алхимик изобрел сплав металлов, который невозможно подделать или переплавить, и деньги стали делать из него. Вот, – он достал одну монетку и показал мне. Это был плоский овал из желтого металла с чеканкой, изображающей драконью морду. По бокам, как и у нас, зазубринки. – Тут нет ничего драгоценного, но по привычке все зовут это золотым, а на другом материке попросту драконом. С серебром и медью то же самое, просто цвет другой и чеканка. На серебре – конь, а на меди – собака.

– А какова цена золотого, меди и серебра? Там, откуда я родом, все измеряется немного иначе, знаешь ли, а еще там есть понятия валюты…

– Хорошо, объясню, – добродушно согласился рыцарь. Перед нами расстилалась пустая дорога посреди леса и полянок, и идти молча было бы скучно нам обоим. К тому же, похоже, разговоры о деньгах рыцарю нравились больше всего. – Золотой – это ночевка в хорошей гостинице с едой, ванной и зеркалом. Серебро – это треть золотого, то есть обед или ночевка с завтраком на неплохом постоялом дворе, но без ванны и зеркала. Медь – это десятая серебра, и, соответственно, миска бурды и матрас в ночлежке, если еще навоз из конюшни выгребешь… Если так считать, то только что мы получили год среднего достатка жизни. Беда лишь в том, что половину я по правилам должен отдать Ордену, – на этом моменте все вдохновение из его речи исчезло. – Потому сейчас мы пойдем в ближайший город, где понятия не имеют о том, что мне за дракона уплачено, и выторгуем у них на две сотни побольше – ее-то Ордену и отдадим.

– А у тебя меч от такого не потемнеет, а?…

Рыцарь странно на меня посмотрел, но недолго.

– Эй, лекарь, к которому я тебя поведу, это леннай, участвовавший в самой Войне Богов! Он сын бога и вообще… Считай, это волшебный дух, сошедший с небес на землю. Я слышал, если прийти к нему пораньше, он даже принимает у себя простых смертных – такая вот у него блажь. Если мы к нему попадем, придется отдать достаточно, а я не хочу, чтобы мне после этого осталось меньше, чем я заслужил, возясь с тобой.

– Леннай? – новое чудное слово, с ударением на последний слог, резануло слух. – Что это такое?

– Если ты знаешь про темнеющий меч, то должна знать и про леннайев, разве нет? – Дейкстр удивленно посмотрел на меня, а потом махнул рукой. Похоже, сейчас он был не против поумничать. – Так и быть, расскажу. Леннайи – это такие же люди, только их в этот мир драконы принесли пораньше. Они тут дольше нас и вроде как мудрее, но тут черт их знает. Я таких дураков встречал из их племени… Ну да, у чистокровных леннайев клыки побольше и потому они смешно разговаривают. Их еще называют яркоглазые. Рыжие леннайи сволочи, страшные сволочи!… Еще бабы у них красивые, это да. С такой бабой…

– А другие расы есть?

– Еще есть слевиты, каменотесы и торговцы, очень низкие, и кость у них тяжелая… торгаши, чтоб их! Один как раз содрал с меня три шкуры за эту кирасу из третьесортного металла!… Но есть хорошие воины. Видишь воина слевита – знай, перед тобой добрый человек! Не то что ланки. Ланки – самая мерзость!… Если какой-нибудь святоша скажет тебе, что добро есть в каждом, а внешность обманчива, гони его в шею! Ланки, родись они хоть на груди у серафимов, пустят в тебя яд при первой же возможности! Двуличные, лживые, жадные… у чешуйчатых тварей диаспора по всему миру!

– Чешуйчатые?… Они что, человекоподобные рептилии? Яйца откладывают?

– Что!? – Дейкстр аж поперхнулся. – Какие яйца!? У них рождаются самые обычные дети. Кожа в чешуе, в пасти яд, в душе – пустота. Но в остальном – такие же.

– Как у вас тут разнообразно… Леннайи, слевиты, ланки… и люди, конечно! – мне было очень жалко, что рядом не было никакой тетради: было бы полезно все это записать. Но, что-то мне подсказывает, я и так все запомню: уж больно много свободного места в голове.

– Нет, это не все расы, – миролюбиво продолжил Дейкстер. – Еще есть сенари – но это отдельная история. Увидел раз в жизни сенари – считай, можно помирать. В их телах живут стихии. Эти гиганты с разноцветной кожей, обитают на своем материке, Охмараге. Богатые сволочи выращивают в шахтах столько драгоценностей, сколько захотят… Хоть бы поделились, так нет! К ним на остров не попасть, кроме как в рабском ошейнике, они думают, что лучше остальных. Последние, кто еще не отказался от рабства, мол, мы, низшие расы, только для того и годимся, чтобы!…

Дейкстр еще долго рассказывал мне про расы, про то, каковы из себя их представители, и досталась от рыцаря всем.

Как бы мне ни было интересно узнавать новое о месте, куда меня занесло, ворчание Дейкстера все-таки надоело. Стоило ему разойтись, поток слов было не остановить! Мне в голову пришла идея рассказать о своем мире, но рыцаря это не заинтересовало, и он продолжил вещать о подлости ланков и чудаковатости леннайев, припоминая сотни случаев, когда они ему насолили. Все чаще я слышала словосочетание «Война Богов».

Только мой спутник замолчал и мне выдалась пара секунд спросить об этой самой войне, как выяснилось, что мы уже пришли: дальше по дороге показалась равнина, а посреди нее – высокие стены города, сложенные из камня.

Я замерла, любуясь открывшимся пейзажем и ясным небом, которое до сих пор скрывали от нас деревья. И тут мой взгляд привлекла странная штука.

Посреди ясного голубого простора ползло что-то огромное. Словно я смотрела на небо сквозь стекло, на которое посадили черного дождевого червя.

– Это что, мать вашу, такое? – прошептала я, указывая на гигантскую ползучую тварь в небе, распихивающую боками облака.

– Это просто капал, – бодро ответил рыцарь, и мне его слова ни о чем не сказали. – Идем, тут ничего особенного.

– То есть?… он не упадет на нас?

На меня посмотрели, как на идиотку, и даже ответом не удостоили.

Что ж, ладно, капал так капал. Мне, если подумать, от того что он по небу ползает, ни горячо ни холодно.

Перед входом в город Дейкстр убрал мешок с деньгами за пазуху, стряхнул пыль с герба на своей рыцарской тунике, а мне велел сделать измученный вид. Как итог – стража пропустила нас через ворота без пошлин и лишних вопросах.

Если с внешней стороны город казался чуть ли не пустым, то за стенами происходило настоящее буйство жизни: шумящие, вопящие, люди сновали туда-сюда, грохоча телегами, ругаясь с ослами и друг с другом, пыхтя с мешками и корзинами, споря с детьми, женами, слугами и наемниками, матерясь на стражу и на цены, стараясь перекричать друг друга… Людей было столько и они неслись с такой скоростью, что, казалось, можно утонуть в этой непрестанно двигающейся серо-песочной массе, текущей по узким улицам.

Чтобы меня не унесло потоком, рыцарь сжал мою руку и напролом пошел сквозь народ. Он вел меня прямиком к управе.

Городская управа с виду напоминала тюрьму: трехэтажное вытянутое каменное здание с крошечными окнами, заколоченными решетками. Внутрь нас пропустил сонный мужик в старой кольчуге – видимо, глядя на него, посетители сразу должны были понимать, что с охраной тут серьезно. Однако на деле эффект был обратный.

Как только мы зашли внутрь, уперлись в стол ресепшна: деревянный, выкрашенный темным лаком, со странным мужчиной, восседающим за многочисленными стопками аккуратно сложенных бумаг.

Он был выряжен в бордовый сюртук, довольно стройный для госслужащего, с хвостом каштановых кудрей. Полированные ногти, кружевные манжеты, сладкие духи… Откуда он мог здесь взяться, красивый такой? В каком я тут вообще времени!?

– Нам к мэру, – заявил Дейкстр, морщась и отворачиваясь, когда секретарь поднял головку и заинтересованно посмотрел в нашу сторону.

– Типоните Маркечиву? – вежливо уточнил парень высоким голосом и сверился с расписанием в одной из своих многочисленных книжечек. – Вы по какому делу?

– Дракона в окрестностях города убил, девицу спас. Плата полагается, – отчеканил рыцарь, даже не смотря в сторону паренька.

– Ага… – он проскрипел перышком по бумаге, а затем указал нам, куда идти: – Повернете направо, поднимитесь на третий этаж, а оттуда налево: пройдете, увидите дверь с надписью «Типонита Маркечив». И передайте ему это, – он протянул нам исписанный надушенный листочек.