Читать книгу: «Адвокатские тайны. Дела наши уголовные», страница 2

Это был путь «Из Варяг в Греки». Не могу сказать, что он был тернистым. Этот путь достаточно накатанный, так как сотни адвокатов прошли им и только единицы пожалели.

Переход из прокуратуры в адвокатуру особых кардинальных изменений для меня не произвел. По своей сути работа очень напоминает прежнюю. Только полярность целей и задач поменялась диаметрально в противоположную сторону. Но одно кардинальное изменение все-таки было. Это отсутствие начальства. Сам себе режиссер. Все зависит только от самого себя. Вот именно это вдохновляет.

Прокуратуре надо отдать должное, это отличная и суровая школа юриста-практика, где ты действительно становишься специалистом, если, конечно, не сломаешься. Но прозябать в ней до пенсии, на мой взгляд, бесперспективно. Пустая трата времени. Именно в адвокатуре я вижу то непаханое поле для самореализации.

А если честно, то вся причина в том, что мое имя – Алексей – в переводе с греческого языка – защитник. «Вот иди и защищай!», сказал однажды мой дед.

Меня часто спрашивают, с какими категориями дел мне нравится работать больше всего.

В настоящее время, так сложилось, что большинство уголовных дел, в которых мне приходится участвовать, относятся к «экономическим» категориям.

Почему?

Клиентам нравится, значит и мне нравится. Взаимный интерес всегда влечет. Нравится сам процесс, а выбор категории дел от меня меньше всего зависит. Мне, например, нравится земляника со сливками, а рыбе почему-то нравятся червяки. Идя на рыбалку, я же не беру с собой землянику, чтобы прикармливать ею рыбу. А иду копать червей. Потому что рыба желает получить от меня именно червей. Именно поэтому от нас с вами редко зависит то, что мы любим сами. Именно так когда-то говаривал Д. Карнеги.

Иными словами, я бы с огромным желанием представлял интересы звёзд шоу-бизнеса в их бракоразводных процессах. Но обстоятельства складываются именно таким образом, что мне приходится работать преимущественно в указанных выше сферах, поскольку именно в них возникает наибольшая потребность во мне.

Были ли в моей практике курьезы, которыми можно было бы поделиться с вами?

Сколько угодно.

Вот один пример.

Знаете ли вы, что такое предмет преступного посягательства?

Все правильно. Это предметы внешнего мира, на которые непосредственно воздействует преступник, например автомобиль при угоне, иное имущество при краже.

А что такое орудие преступления?

Это те предметы, которые используются преступником для совершения преступления, например, огнестрельное или холодное оружие при разбойном нападении или убийстве, отмычки при краже и т. п.

Так вот. Однажды при рассмотрении в суде уголовного дела об изнасиловании, молодой гособвинитель, вчерашний студент, в своей обвинительной речи очень сильно увлекся теорией уголовного права, в частности, описанием преступного деяния, разбивая его по признакам состава преступления, что, на мой взгляд, не всегда необходимо.

Речь молодого прокурора звучала примерно так: «Объектом данного преступления является половая свобода или половая неприкосновенность потерпевшей. Объективная сторона характеризуется совершением полового сношения против воли и желания потерпевшей. К субъекту данного преступления относится вменяемое физическое лицо мужского пола, достигшее 14-летнего возраста, каковым и является Сидоров. Субъективная сторона характеризуется только прямым умыслом. То есть виновный осознает, что вступает в половое сношение против воли потерпевшей и желает этого. ПРЕДМЕТОМ преступного посягательства является…»

Не ожидая столь стремительного развития событий в рассказе прокурора, мне пришлось прервать своего процессуального оппонента следующим вопросом.

«И что же является предметом данного преступного посягательства?»

Гособвинитель сначала не совсем понял, что происходит, затем, видимо осознав всю курьезность своего повествования, засмущался и был готов лопнуть от стыда.

Судья, чтобы разрядить обстановку, сделал мне жирное замечание. Почему именно мне? Наверное, потому, что я без его разрешения прервал жгучую речь его единомышленника.

А если бы не прервал?

Тогда он бы в эйфории своей речи и до «орудия» данного преступления добрался. Как говорится, все, что не делается, делается к лучшему.

Кстати, друзья мои, такие преступления, как изнасилование, оскорбление, дезертирство, предмета преступного посягательства в теории уголовного права не имеют.

Это я вам так, на всякий случай говорю.

Часть общая

МНОГИМ ИЗ ВАС

ЭТО ПОКА НЕ ИНТЕРЕСНО

Глава первая

.

Что такое правосудие

Что же такое правосудие?

Поскольку цель судебного разбирательства состоит в установлении виновности или невиновности лица, привлеченного к уголовной ответственности, то правосудие можно назвать следующим образом. Это правый суд, решение по закону, по совести, то есть – правда. Если по-простому, то в суде происходит поиск той или иной правды. Правда у каждого своя, поэтому суду необходимо определить, кто прав, а кто не прав, то есть виновен или не виновен.

Можно дать и другое определение.

Правосудие – это высшая юрисдикционная деятельность, осуществляемая непосредственно судами от имени государства, на основании Конституции и действующего законодательства РФ, для решения вопроса о виновности либо невиновности лица, обвиняемого в совершении того или иного преступления.

А можно и говорить о том, что правосудие – это процессуальный порядок судебного разбирательства, который призван создать оптимальные условия для установления истины, обеспечивать обоснованность и законность, объективность и справедливость судебных решений, недопущение и устранение ошибок.

Но это все в идеале, конечно. На мой взгляд, правосудие – это ПРАВО СУДИТЬ, данное конкретному человеку, со своими проблемами и «тараканами в голове», то есть судье.

И вот почему.

Ко мне обратился человек, который незаконно отсидел лишние 8 месяцев в местах, как говорят, не столь отдаленных.

По приговору суда от 29 июня 2010 года ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 1 год в колонии общего режима. В приговоре судья указал, что необходимо исчислять срок наказания с 29 июня 2010 года (то есть с момента провозглашения). Но почему-то забыл судья, что в соответствии со ст. 72 УК РФ, осужденному необходимо зачесть в срок отбытия наказания время его задержания и время содержания под стражей в качестве меры пресечения с 1 октября 2009 года по 28 июня 2010 года включительно.

Множество жалоб направил в различные инстанции обратившийся ко мне человек, в том числе и в суд, о приведении приговора в соответствие с законом. Но всюду следовал отказ. Формулировка отказа была краткой, без приведения каких-либо логически здравых, основанных на законе мотивов: «Приговор городского суда является законным и обоснованным. В удовлетворении ходатайства осужденного – отказать».

Но где здесь законность? Где обоснованность? Неужели и остальные судьи, как районного звена, так и вышестоящие, настолько слепы, что не видят элементарное нарушение закона. Правила о зачете в срок отбывания наказания времени задержания и содержания под стражей известны любому студенту третьекурснику юридического факультета. Верховный Суд вернул ходатайство без рассмотрения с формулировкой о подведомственности подобных дел суду районного звена.

И вот – чудо свершилось! Когда срок отбывания наказания уже истекал, городской суд по очередной жалобе осужденного наконец-то привел приговор от 29 июня 2010 года в соответствие с законом. То есть зачел время задержания и содержания под стражей в срок отбытия наказания. Но вот только, с учетом вступления в силу (10 дней) данного постановления суда, срок отбытия наказания у обратившегося ко мне парня уже и так подошел к концу. В результате чего, освободился он день в день, как это предписывал «ошибочный приговор».

Как вы считаете, это судебная ошибка? Или это судебный произвол? Мог ли судья с 15-летним стажем работы так ошибиться? А могли ли вышестоящие судьи не заметить этой «ошибки»? И что вообще значит словосочетание: «Судебная ошибка»? Разве может судья ошибаться, в то время, когда он вершит правосудие, решает судьбу человека?

Ведь налицо факт незаконного лишения свободы в течение 8 месяцев. Отца, заточившего своего нерадивого ребенка-наркомана под «домашний арест» в изолированной комнате, осуждают по ст. 127 УК РФ – незаконное лишение свободы. Это считается преступлением. А судья, который отмерил человеку лишние 8 месяцев тюрьмы, всего лишь допустил «ошибку».

Может быть, он и действительно, допустил ошибку. Но почему эту ошибку никто не видит? Ни прокурор, ни другие судьи, в том числе и вышестоящие. Осужденный им сам напоминает в своих многочисленных жалобах и ходатайствах: «Граждане судьи, обратите внимание, ошибочка вышла…» А в ответ: «Сиди спокойно! Ошибок в суде не бывает!»

Почему, даже когда суды апелляционной инстанции, соглашаясь – что крайне редко бывает – с доводами апелляционной жалобы осужденного или его защитника, в своих определениях пишут следующее. «Суд первой инстанции ошибочно(?) квалифицировал действия подсудимого…», «Ошибочно пришел к выводу о виновности… и т.п.». Почему же они не пишут: «Суд нарушил закон», «Суд допустил преступную халатность», «Суд преступно пошел на поводу общественного мнения или указания сверху».

Почему?

Глава вторая

.

Что такое судебная ошибка

В уголовной юстиции достаточно распространен термин «судебная ошибка». Каждый раз, когда приходится слышать это словосочетание в том или ином контексте, мне хочется крепко выразиться. Меня особенно приводит в негодование, когда это словосочетание употребляется в текстах решений судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций. Таким образом, вышестоящие суды, по сути, признают, что правосудие у нас далеко не является безупречным.

Но и такое признание встречается крайне редко. Служители Фемиды не привыкли выносить сор из избы, отчего не всегда готовы признавать свои ошибки публично.

Что же такое «судебная ошибка»?

Судебная ошибка – это осуждение человека и, как следствие, его наказание за преступление, которое он не совершал. Или ошибка, описанная в предыдущей главе, когда суд назначил наказание на 8 месяцев больше, чем по закону положено. А вышестоящие судебные инстанции никак признавать этого не хотели.

Судебная «ошибка» – это нонсенс. Никаких ошибок быть не должно. Особенно когда вершишь ПРАВОСУДИЕ.

Представьте себе пилота пассажирского самолета, который вдруг бы допустил непростительную ошибку. Представьте себе ситуацию, когда из-за ошибки пилота в авиакатастрофе погибают все пассажиры. В том числе и сами пилоты.

Как вам такого рода ошибка?

Но за эту ошибку пилоты претерпевают самое, что ни на есть, суровое наказание. Они расплачиваются за свою ОШИБКУ собственной жизнью.

Вспомните столкновение двух судов в Новороссийской бухте. Одним из этих судов был пассажирский теплоход «Адмирал Нахимов». Цена катастрофы сопоставима разве что с катастрофой «Титанинка». Погибли сотни людей.

Кто виноват? Кто допустил ошибку?

Оба капитана.

Этих капитанов суд приговорил к 15 годам лишения свободы каждого. Таким образом, капитаны обоих судов поплатились за свои роковые ошибки ценой собственной свободы.

А что происходит, когда суд допускает ошибку?

Ничего!

В лучшем случае отменяется «ошибочный» приговор. Но в последнее время мечтать об этом приходится все реже и реже.

Одной из причин нежелания вышестоящих инстанций исправлять подобные судебные «ошибки» является нежелание последних подрывать авторитет судебной власти в целом. В противном случае, у общества неминуемо бы возник вполне законный вопрос – А судьи кто?

Обычный водитель обычного автомобиля, допустив по неосторожности дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом других участников дорожного движения, неминуемо осуждается, как правило, к лишению свободы. И, таким образом, этот водитель несет ответственность за свою ошибку. Ценою собственной свободы.

А почему судья не несет никакой ответственности за свои «ошибки»?

Потому что старшие товарищи товарищей, постановивших «ошибочный» приговор, никак не признают «ошибки» за ошибки.

А если иногда и признают, то несут ли младшие товарищи за свои ошибки какое-нибудь наказание?

Нет, не несут. Потому что ответственность за судебные «ошибки» у нас законом не предусмотрена. Ну, ошибся и ошибся. С кем не бывает.

«Особый статус» судьи за подобные промахи его всегда спасает от ответственности.

Самое страшное еще и то, что в случае обнаружения такой ошибки, судейское сообщество не всегда желает ее признать и принять волевое решение к ее исправлению.

Наиболее серьёзными случаями считаются, когда неправомерное осуждение не отменяется в течение нескольких последующих лет или до того, как неправомерно осужденный человек был казнён или умер в тюрьме.

Напомню вам хорошо всем известный хрестоматийный пример.

Дело было в Советском Союзе.

В районе городов Витебска и Полоцка на протяжении 14 лет находили трупы изнасилованных женщин. Всего их было 36.

Правоохранительные органы установили личности преступников и предали их суду. Было проведено 11 судебных процессов, осуждено 14 человек, из них одного успели расстрелять, один сам наложил на себя руки, еще один сошел с ума, а остальные получили длительные сроки заключения.

По истечении 14 лет, когда некоторые из осужденных успели отсидеть, кто 13, а кто 10 лет, вдруг выяснилось, что все эти убийства совершил один человек – некто Михасевич. Он жил в городе Витебске, был сотрудником правоохранительных органов, и у него были жена и дети.

При проверке выяснилось, что все 14 лиц, осужденные за совершенные им преступления, были невиновны.

Это далеко не единственный случай судебной ошибки по уголовному делу.

Общество требует от власти расправы над супостатом. Большое и малое полицейское начальство требует от своих подчиненных отыскать такого супостата во что бы то ни стало. И такой супостат часто быстро находится. А дальше происходит процессуальное оформление уголовного дела по достаточно известной в узких кругах схеме. Оперативно-следственные методы доказывания, а в последующем и судейские ухищрения, применяемые при оценке представленных в суд доказательств, не меняются годами.

В следующей главе я приведу вам более прозаический пример судебной ошибки, основанной на фальсифицированных материалах предварительного следствия.

Вы, может быть, скажете, причем здесь тогда суд, если именно следствием сфальсифицированы материалы дела. Ответ будет простым. Для этого и существует судебное следствие, в ходе которого необходимо непосредственно проверить все материалы предварительного расследования. А не слепо брать их за основу приговора.

Глава третья

.

Заплати долги своей свободой

«Верить в наше время нельзя никому! Даже самому себе… (пауза) Мне можно». (Мюллер)

Дело происходило следующим образом. Оперативные сотрудники госнаркоконтроля (ГНК) задерживают наркомана с весом героина, достаточным для квалификации его действий в хранении наркотических средств в особо крупном размере. Тут же предлагают ему сделку.

В случае если он сдаст им продавца, то в отношении его самого, дело будет замято. Ему только следует назвать данные о продавце, созвониться с ним и договориться о покупке очередной порции зелья. Иначе говоря, произвести проверочную закупку. Недолго думая, наш слабовольный наркоман принял предложение, от которого он не смог отказаться.

Оперативники разъяснили наркоше алгоритм его действий. Он должен был созвониться с продавцом и договориться о покупке товара в определенном месте за определенную сумму.

Но поскольку наш герой побоялся сдавать операм реального продавца, так как в противном случае для него это неотвратимо влекло крайне негативные последствия, он решил разыграть карту следующим образом.

Вспомнив о том, что буквально вчера, один его знакомый парень просил у него в долг 10000 рублей. *В качестве ремарки, хочу заметить, что наш герой-наркоша был ярким представителем «Золотой молодежи», поэтому денег взаймы у него просили часто.

Воспользовавшись этим обстоятельством, он созвонился с просителем займа и сообщил ему, что готов дать ему необходимую сумму. Таким образом, они договорились о встрече на следующий день в такое-то время, в таком-то месте.

Параллельно, наш золотой мальчик-наркоманчик посетил точку сбыта наркоты, где он был постоянным и желанным клиентом, приобретя там необходимый, для задуманного им коварного плана, порошок.

Данное приобретение он вложил в нефункционирующий почтовый ящик одного из подъездов дома, расположенного вблизи с местом завтрашней встречи с заемщиком.

Затем, после решения всех организационных вопросов, наш герой подался в Управление ГНК, где сообщил курирующему его оперативнику, что в такое-то время и в таком-то месте у него забита стрелка с продавцом. Приобретать будет товар весом на сумму 10000 рублей. Сотрудники ГНК вручили нашему Золотому мальчику-наркоманчику деньги в сумме 10000 руб., обработанные специальным порошком. Кроме того, все номера и количество купюр были переписаны в соответствующий протокол.

И вот, наш герой, в условленное время, под чутким наблюдением оперативников, направился в условленное место встречи со своим ничего не подозревавшим товарищем.

Встретившись со своим заемщиком, Золотой парень передал ему деньги, напомнив о сроках их возврата.       Довольный заемщик шустро направился восвояси, где вскоре был перехвачен операми. В ходе его личного досмотра, естественно с участием понятых, у него были обнаружены меченые денежные купюры в сумме 10000 рублей.

А в это время наш герой дня повел вторую оперативную группу в подъезд дома, в почтовом ящике которого были обнаружены пакеты с героином, якобы вложенные в него тем самым продавцом, которого только что взяли с мечеными деньгами опера ГНК.

Не правда ли гениально? Да. Наш герой оказался злым гением, который ради спасения своей шкуры, отправил своего хорошего знакомого на 10 лет в места не столь отдаленные.

Суд не поверил ни одному слову подсудимого, расценивая его показания как форму защиты с целью избежать уголовной ответственности. Остальная совокупность доказательств причастности его к сбыту наркотических средств в особо крупном размере была достаточно убедительной для суда. Исход процесса был однозначным. А подсудимый был обречен на 10 лет.

P.S. Тем временем наш герой, типичный представитель золотой молодежи, был признан виновным в хранении наркотических средств в особо крупном размере и осужден к лишению свободы сроком на 5 лет.

Мы рассмотрели типичный заурядный пример из реальной жизни, который указывает на то, как хрупка на самом деле свобода каждого из нас. О том, как любой человек может стать жертвой чей-то подставы, оговора, или просто оказаться не в нужном месте не в нужное время.

Между тем, наше правосудие не желает прислушиваться к доводам невиновно привлеченных к ответственности подсудимых.

Глава четвертая

.

Это нормально. Это борьба с преступностью

До боли обидно, когда суд и прокурор делают общее дело, попирая принцип состязательности уголовного судопроизводства. Прокурор может до судебного заседания войти в кабинет судьи и за чашкой чая планировать предстоящий процесс. Это нормально, это борьба с преступностью. Они же смежные организации, осуществляющие уголовное преследование. О каком правосудии может идти речь, если в природе не бывает невиновных. Все люди грешны. Просто не все еще изобличены и наказаны. Именно такие упущения и призван устранять суд.

Другое дело, если адвокат войдет в кабинет беспристрастного слуги закона. Это уже коррупция. Ему дадут понять, что не следовало бы так опрометчиво поступать.

А что происходит в ходе судебного следствия. Когда молодой гособвинитель не может вытянуть процесс и задать свидетелю вменяемый вопрос, ему тут же на помощь приходит судья, который без всякого стеснения будет выкручивать руки свидетелю, пока тот вконец не запутается, и не выпалит так необходимые суду показания.

В такой ситуации руки адвоката связаны, так как нашим процессуальным законодательством не допускается заявлять протест суду, даже если судья превзошел самого себя. Судьи регулярно используют этот инструмент в качестве «разводного ключа».

Не секрет, что судьи заранее, еще до судебного разбирательства, созваниваются со следователем, который вел дело, и договариваются с ним о том, чтобы тот предоставил флэшку с текстом обвинительного заключения.

Для чего это нужно?

Для того чтобы не утруждать себя набирать в приговоре текст фабулы обвинения и перечня доказательств. Неспроста же в судебных приговорах повторяются те же самые речевые, пунктуационные, а порой и орфографические ошибки, что и в следственных обвинительных заключениях. Скопируют, вставят в приговор, а проверить руки не доходят.

Глава пятая

.

Что написано пером – не вырубить топором

Не пугайтесь. Но бывает и такое, что к вам по тем или иным причинам, вдруг, пришли с обыском.

Об этом следственном действии в этой книге я подробно писать не буду, поскольку уж больно это объемная тема. Начнешь с обыска, надо продолжать личным досмотром, а там и досмотром ручной клади и т. д. и т. п.

Но если после или во время обыска у вас пытаются взять объяснение, это означает, что уголовное дело не возбуждено!

Что такое «объяснение»?

Объяснение – это либо чистый лист бумаги, либо специально разработанный бланк, вверху которого красуется жирное слово: «Объяснение», а не «Протокол допроса».

«Объяснение» – это способ фиксации информации на бумажный носитель, который не является протоколом следственного действия, а значит и не является доказательством по уголовному делу. Это просто бесполезная бумажка, не имеющая доказательственного значения.

Итак, если после обыска у вас решили взять объяснение, значит уголовное дело не возбуждено. Если уголовное дело не возбуждено, значит, обыск был произведен незаконно, потому что производство обыска – как следственного действия – допускается только в рамках возбужденного уголовного дела. В таком случае задержание вас в качестве подозреваемого невозможно. Но о задержании я расскажу вам отдельно в последующих главах этой книги.

Кроме того, обыск в жилище допускается только по постановлению суда. Но, к сожалению, есть исключение из правил. В случаях, не терпящих отлагательства, следователь вправе произвести обыск в жилище и по собственному постановлению, уведомив об этом впоследствии суд в течение суток. А суд, в свою очередь, должен вынести постановление о признании обыска законным или незаконным. На практике все обыски судами признаются законными.

Одним словом, если дело не возбуждено, то и объяснения давать никакие не следует. Сама по себе фиксация ваших объяснений следственным действием не признается и не имеет никакого доказательственного значения. Можно объяснять все что угодно, но зачем на это тратить время.

Любое лицо может не давать никаких объяснений, поскольку уголовной ответственности за отказ от дачи объяснений – не предусмотрено.

И если обыск произведен без возбуждения уголовного дела (что маловероятно), то сработает эффект «порочного дерева», где все плоды этого дерева также будут порочны. То есть, если дело не возбуждалось, значит сам по себе обыск – незаконный.

Вещественные доказательства, изъятые в ходе обыска, необходимо признавать недопустимыми доказательствами, так как получены такие доказательства с нарушением УПК. Соответственно и последующие заключения экспертов, проводивших экспертизы изъятых в ходе обыска вещественных доказательств, также должны быть признаны недопустимыми доказательствами. Вот и дело развалилось.

Но это скорее исключение, чем правило. Думаю, вряд ли следователь пойдет на явное нарушение УПК, если он, конечно, не идиот. Он совершенно не заинтересован в развале дела. Поэтому, в случае, если дело не возбуждено, следователи используют следственное действие, такое как осмотр места происшествия.

Осмотр – это следственное действие, производство которого допускается до возбуждения уголовного дела. Протоколом осмотра можно изымать любые предметы, которые, по мнению следователя, имеют значение для дела.

Но необходимо помнить, что осмотр жилища допускается только с разрешения проживающих лиц, либо, опять-таки, на основании решения суда (в случае отсутствия разрешения проживающих лиц).

По общему правилу, в случае отказа проживающих лиц в производстве осмотра жилища, следователь должен возбудить перед судом соответствующее ходатайство о его производстве. Но, с учетом ст. 165 УПК РФ, следователь может, в случаях, не терпящих отлагательства, произвести осмотр жилища на основании собственного постановления. Как вы понимаете – у следователя все случаи всегда не терпят отлагательства. А под случаи, не терпящие отлагательства, можно подогнать любую ситуацию. Вот здесь круг и замыкается.

Законодатель всегда предоставляет стороне уголовного преследования соответствующую лазейку. Вроде бы нельзя, но в определенных случаях – можно. Такие случаи законом не определены. А значит, все зависит от фантазии следователя. Напротив, стороне защиты законодатель таких лазеек не предоставляет…

Таким образом, если вдуматься, то мы сами прокладываем себе дорогу к «судебной ошибке». В ходе производства того или иного следственного действия мы пренебрегаем своими правами, готовя плодотворную почву для судьи-формалиста, который вынесет формально законный и обоснованный приговор, а наказание назначит вполне даже реальное.

Именно поэтому я еще раз обращаю ваше внимание на то, что под подозрением в совершении преступления может оказаться каждый. И если в отношении вас начались какие-либо наступления со стороны правоохранительных структур, как бы ни было страшно, не теряйте голову.

Внимательно следите за происходящим, вписывайте собственноручно любые замечания на действия сотрудников следствия и полиции, даже если они вас убеждают в том, что этого делать «не положено». Положено или не положено, потом разберетесь. Главное зафиксировать все то, что на ваш взгляд происходит не совсем правильно.

Помните!

Что написано пером – не вырубить топором.

Не забывайте!

О том что «положено» или что «не положено», лучше вас может знать только ваш адвокат.

Да, и еще. Никогда не отказывайтесь от подписи. Таким образом, вы не спасаете себя, а, напротив, только подставляете. Потому что следователь с пребольшим удовольствием допишет в протоколе то, что ему нужно и сделает отметку вашего отказа от подписи. При этом ему по закону даже не понадобятся понятые.

Глава шестая

.

Какие же документы можно подписывать?

Какие же документы можно подписывать?

Только те, которые вы лично прочитали!

И самое главное, убедитесь в том, что в нем записано все именно так, как вы говорили. Если запись не соответствует вашим показаниям, то требуйте исправить текст.

Но при этом никогда не отказывайтесь от подписи протокола! Еще раз осмелюсь это повторить. Поскольку закон позволяет следователю оформить ваш отказ от подписи соответствующей отметкой. То есть по факту это будет выглядеть так. Следователь сочиняет или искажает ваши показания так, как ему выгодно. По сути, сам их подписывает за вас и за себя самого. И это позволяет ему закон. Имейте это в виду.

Обратите внимание, чтобы дата и время в протоколе соответствовали реальному времени. Никогда не подписывайте чистые листы и протоколы с пропущенными датами и указанием времени.

А подписать вас могут попросить единственный документ – это тот или иной протокол. Хочу обратить ваше внимание на то, что свидетель по закону не имеет право отказаться от дачи показаний, об этом следователь вас предупредит в протоколе под роспись.

Но следователь также обязан (требуйте от него этого) разъяснить вам ваши права свидетеля. В ходе этих разъяснений вы поймете, что согласно ст. 51 Конституции РФ вы имеете право не свидетельствовать против себя самого и своих близких родственников. Одним словом, если в ходе допроса вам будут задаваться вопросы, которые касаются уже непосредственно вас самих или ваших близких родственников, то вы тут же должны отказаться давать показания со ссылкой на ст. 51 Конституции РФ.

Кстати, мы об этом уже вели разговор.

В дальнейшем любые протоколы рассматриваются уже как доказательства по уголовному делу. Поэтому если вы при их составлении будете вести себя разумно, можно избежать непоправимых ошибок.

Следует отметить, что любое несогласие с действиями должностных лиц, составившими протоколы, должно находить свое место в замечаниях, которые без стеснения следует вносить в составляемые документы. Например, «С содержанием данного протокола я не согласен потому-то и потому».

Доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств по уголовному делу.

Кстати, не нужно писать в протоколе, в конце текста вашего допроса крылатую фразу, такую как: «С моих слов записано верно. Мною прочитано». Даже несмотря на то, что это от вас требует САМ следователь. Данный набор слов законом не предусмотрен. Достаточно только вашей подписи в случае вашего согласия с текстом протокола. А в случае же вашего несогласия так и написать – «с текстом протокола я не согласен». И снова подпись.

Если задержанному, подозреваемому или обвиняемому следователь не разъяснил их конституционное право иметь защитника, то все их показания и результат следственных действий с их участием, должны рассматриваться судом как доказательства, полученные с нарушением закона.

При подаче жалобы (заявления) должностному лицу, на своей копии следует взять расписку в её получении.

Отказы в удовлетворении ваших законных требований пытайтесь получить от должностных лиц в письменной форме, несмотря на то, что делают они это крайне неохотно.

При обысках, досмотрах и прочих следственных действиях с вашим участием не рекомендую прикасаться к незнакомым вам предметам.

Если обыск производится большой группой лиц, которая действует в собственных (не в ваших) интересах, ни вы, ни понятые, не сможете за всеми этими лицами уследить. Это повод к обжалованию данных действий – вероятность того, что могли подложить или украсть что-нибудь, весьма велика.

Избегайте негативных реплик и выпадов в адрес следователя – этим вы только настроите его против себя, а делу не поможете.

Следователи очень часто говорят откровенную неправду, чтобы деморализовать вас и добиться нужных признаний. Например, вам пересказывают изобличающие вас показания какого-нибудь фигуранта по делу, не паникуйте – на «очной ставке» это выяснится, или при ознакомлении с материалами дела. Не спешите.