Читать книгу: «Сказание о звере мамонте», страница 4

Мамонт Адамса

После указа Петра I в Сибирь на поиски мамонтов было направлено несколько академических экспедиций. Руководителю первой из них (1725 – 1730), Д. Г. Мессершмидту, поручалось отыскать если не целый труп или скелет гигантского животного, то хотя бы его голову. Таковую голову он нашел в Иркутске, кем-то доставленную из Якутии. Он сделал зарисовку с натуры и привез изображение в столицу. Второй экспедиции (1733 – 1743) Г. Ф. Миллера поручалось, помимо других задач, исследовать останки мамонтов и условиях их находок в мерзлой земле. Третьей явилась Астрономическая экспедиция И. К. Исленьева, которую попросили получить ответ на вопрос – «не попадаются ли в нижних странах Лены места, где много выкапывают мамонтовых костей и зубов, также и головы, и кости других, малых животных?». Конечно, власти Петербурга мечтали получить целые замерзшие трупы мамонтов, о которых часто сообщали сибирские аборигены, но те скрывали точные координаты, не желая лишать своих ездовых собак «дармовой» мясной пищи. Но прошло без малого 100 лет, прежде чем в руки ученых попала первая такая туша.

Осенью 1803 года жителей Якутска взбудоражило известие купца Романа Болтунова о том, что в дельте реки Лены лежит труп огромного «водного быка», несколько лет пугающего своим видом местных жителей. Болтунов самолично приехал на место находки, осмотрел вытаивающий труп зверя, сделал его подробное описание и даже зарисовал его. Нашел бездыханного мамонта тунгусский охотник Осип Шумахов осенью 1799 года в заледенелом обрыве Быковской протоки. Само название речной протоки говорило о том, что либо «бык» этот давно лежит на берегу, либо останки подобных животных здесь находили не раз. Впрочем, другое название местности в восточной части устья реки Лены носит название Мамонтовая Хаята.

Шумахов признался: когда о своем «быке» он рассказал сородичам, те страшно испугались и просили больше не ходить туда. Этот чудовищный зверь, говорили они, уже показывался в данном месте, и вся семья другого тунгуса, открывшего его, вскоре после того случая вымерла. Известие стариков так шокировало самого Шумахова, что он действительно заболел и готовился к смерти. Однако поправился и решил пойти к лежащему бездыханному зверю еще раз.

Вторая поездка в Ленскую тундру случилась через год. Преодолевая страх, Шумахов решил внимательнее рассмотреть лохматое чудовище. Но и на сей раз, увидев густую, длинную бурую шерсть диковинного зверя, колыхающуюся на ветре, охотник испугался и убежал. Еще через год он в третий раз приехал к своей находке. К тому времени мерзлый труп полностью вытаял изо льда и лежал открытым на песчаном берегу водоема. У неведомого доселе гигантского зверя была большая голова с огромными рогами (клыками) и длинный хобот. Шумахов и ранее собирал подобные рога, зная, что купцы дают за них много товара. Но эти клыки не были раскиданы по разным местам тундры, а «росли» прямо из головы. В 1804 году Шумахов приехал с топором и отрубил торчащие «рога» для продажи, а добытым мясом мертвого животного кормил своих собак всю долгую заполярную зиму. Конкурентами ему были лишь голодные песцы, также проложившие тропинку к мерзлому трупу. (Арембовский И. В. Мамонт. – Иркутск, 1940).

Узнав о «свежем» мамонте тунгуса Шумахова, жители Якутска судачили по поводу сенсационного заявления купца Болтунова:

– Болтает, поди, – сомневались одни. – На то он и Болтунов!

– Нет, Роман купец сурьезный, грамотный. Напраслину он нести не станет. Она ему ни к чему.

– А теперича-то, Болтунов баит, тунгусишко тот собак чудищем кормит, – говорили вторые.

– И жрут?

– Жрут за милую душу.

– Тьфу, пропасть какая!

– Стало быть, и вправду тут лохматые чудища жили.

– Чудища что! Змии о трех головах ползали и огонь отрыгивали!

– Батюшки, ужасти-то какие, помилуй бог!

Благодаря Болтунову, сделанное им описание места и зарисовка «водяного быка» попали в руки главе Якутского купеческого общества Попову, затем градоначальнику Якутска, а от него дошли до Академии наук почтовым сообщением. В записке Попова говорилось: сей труп лежит «в северной стороне у Ледовитого моря, в расстоянии от Жиганска верст около тысячи пятьсот, от Быкова мыса около пяти верст, в губе». (Ширина Д. А. Летопись экспедиции Академии наук на Северо-Восток Азии в дореволюционный период. – Новосибирск, 1983).

В марте 1806 года в Якутск на оленях приехал адъюнкт зоологии Петербургской Академии наук, шотландский ботаник М. И. Адамс, возвращавшийся из Охотской экспедиции. Было холодно и морозно. На постоялом дворе города он был ошеломлен ходившими рассказами о найденном гигантском «водяном быке». Получив копию рисунка и описание купца Болтунова от градоначальника, и увидев приобретенные купцом бивни от тунгуса Шумахова, он взволновался еще более – если это правда, то в Якутии действительно найден первый в мире труп исполинского мамонта! Но цел ли он сегодня, пролежав под открытым небом не менее 10 лет, летом оттаивая, а зимой вновь замерзая. Сохранилось ли от таких климатических перепадов температур мясо мамонта?

Болтунов пожимал плечами, соглашаясь, что прошло много времени, а Адамс с жаром говорил ему:

– Время идет… Кабы знать, кормит ли Осип по сию пору своих собак этим мясом! Ежели не кормит уже, то сгнить оно не должно. Разве что песцы да волки туда похаживают…

В мае М. И. Адамс отослал письмо в Академию наук с рисунком и описанием мамонта руки якутского купца Романа Болтунова. И быстро получает разрешение продлить экспедицию еще на один год с целью раскопать и вывезти труп мамонта в столицу. По поручению Сибирского губернатора городской голова Якутска начал готовить поездку ученого зоолога в дельту реки Лены. В помощь Адамсу прикомандировали трех казаков и 10 рабочих из числа тунгусов. Плавучим средством вниз по реке стал паузок купца Белкова, отправлявшегося с торговыми целями к аборигенам побережья Северного Ледовитого океана.

Отыскав на Столбовом острове Осипа Шумахова, экспедиция Адамса последовала с ним к Быковской протоке. Мамонт все еще лежал на прежнем месте, но за долгие годы собаки охотника, песцы и другие арктические хищные звери съели все мясо, белые медведи обглодали кости. От хобота и хвоста не осталось и следов, как исчезла и одна передняя нога. Однако, к счастью, большинство костей скелета было соединено между собой крепкими жильными связками. На голове уцелели лишь кусочек толстой кожи, одно ухо и высохший глаз, а в черепе лежал нетронутый мозг животного. Отдельные куски шкуры обнаружились при раскопках на ногах и на той стороне туловища, который лежал на земле и был придавлен тяжелым скелетом. Повсюду клочьями валялась густая мамонтовая шерсть, частично втоптанная в мерзлую землю. Кожа имела темно-серый цвет и была покрыта длинными волосами с буроватым мягким подшерстком. Тяжесть сохранившейся на одном боку шкуры мамонта была такова, что 10 человек еле смогли ее поднять.

Конечно, было обидно за утрату всей мерзлой туши, но успокаивала находка целого скелета с остатками мягкой плоти. Ведь это первый полный скелет мамонта со столь мощными бивнями. Теперь стало ясно, что это не какой-то там «бык» или «земляная крыса», а самый настоящий шерстистый мамонт – северный слон гигантских размеров с густым волосяным покровом для защиты от заполярной стужи. Еще никто в мире не видел полного скелета этого гигантского «доисторического» зверя.

Для транспортировки останков животного, Адамс распорядился разложить большой костер и выварить от мяса все кости, чтобы их обезжирить. Оставил в нетронутом виде только голову с лоскутом кожи, правое ухо и стопы ног. Кости были доставлены на речное судно, и через месяц экспедиция достигла Якутска, где Болтунов отдал ученому ранее купленные бивни. Оттуда последовала тяжелая дорога на лошадях через всю Сибирь до Петербурга зимой на санях, а летом на телегах. Смонтированный скелет в Петровской Кунсткамере был показан публике через два года – в 1808 году. Толпы удивленных петербуржцев и гостей столицы подходили к скелету диковинного животного с куском высохшей кожи на голове.

Был среди них и баснописец И. А. Крылов, долго любуясь великолепным творением природы. Но были и такие, кто проходил мимо, бросая равнодушный взгляд на возвышающиеся до потолка зала останки сибирского слона. Этот случай Крылов саркастически упомянет в своей басне:

«А видел ли слона? Каков собой на взгляд!

Я чай, подумал ты, что гору встретил?» —

«Да разве там он?» – «Там». – «Ну, братец, виноват:

Слона-то я и не приметил».

Не упустил случая посетить привезенного мамонта и поэт А. С. Пушкин. У него по этому поводу есть такие строки:

Мамонта, могуч и страшен

На битву равную охотник вызывал!

Интересно, что в 1836 году, когда писались эти строки, никто не говорил о возможности охоты первобытного человека на мамонтов, полагая, что мамонт и человек разминулись во времени. Об этом впервые сказал археолог Сомме Буше де Перт два года спустя. Правда, еще в 1834 году кости мамонта вместе с каменными орудиями труда были найдены около французского города Льежа, но никто не придал этому значения. Даже знаменитый палеонтолог того времени Ж. Кювье сомневался, что человек мог жить одновременно с мамонтами, поскольку рядом с ними «ископаемых человеческих костей не существует» (на то время). (Кювье Ж. Рассуждение о переворотах на поверхности Земного шара. – М.-Л., 1937. – С. 152). Получается, что А. С. Пушкин, осмотрев выставленный в Кунсткамере скелет сибирского мамонта, тут же сделал археологическое открытие, допустив возможность охоты первобытных охотников на гигантов суши.

Так начиналась эпоха изучения мамонтов по их целым скелетам и замерзшим трупам в России и за рубежом. Период накопления фантастических представлений о мамонтах закончился. Адамс сличил кости мамонта с костями индийского слона и пришел к окончательному выводу – никакой принципиальной разницы между ними нет. За свой труд первооткрывателя полного скелета «доисторического» животного он был избран почетным членом Петербургской Академии наук, а выставленный в музее мамонт был назван его именем.

Колымские мамонты

«Мамонт Адамса» составил целую эпоху в палеонтологии. Вместо отдельных частей диковинного для Сибири животного впервые был найден более или менее сохранившийся труп зверя и смонтирован первый в мире его полный скелет. Однако ученые желали заполучить замороженный труп и каким-то образом доставить его в столицу. Правда, в течение XIX столетия пришло не менее 10 сообщений о вытаявших из мерзлоты тушах или их частях, но лишь немногие попали в руки специалистов. Да и они, как правило, были далеко не лучшей сохранности. Академия наук объявила денежную премию тому, кто найдет хорошо сохранившйся замороженный труп мамонта. Однако чиновников на местах это не прельстило, ибо организация охраны и раскопок, по их подсчетам, стоили дороже. Достоверно известно, что когда в середине XIX века верхоянский исправник узнал о новой находке замороженной туши зверя, он не только не сообщил об этом в Академию наук, но и приказал разрубить его на мелкие части и сбросить куски в воду.

В 1864 – 1870 годах в Заполярье последовала экспедиция Г. Г. Майделя для исследования вопроса о том, какие неведомые земли видят чукчи летом во льдах Северного Ледовитого океана (о чем сообщал адмирал Врангель). В ходе экспедиции Майдель докладывал письменно: между Алазеей и Индигиркой летом 1867 года местными жителями найден труп мамонта. За эту волнующую весть Академия наук «засвидетельствовала г. Майделя признательностью за сообщение ей важного для науки известия и просила его отыскать и исследовать вновь открытый труп мамонта». Однако у него не нашлось времени выполнить поручение Академии.

В 1882 – 1883 годах Ленская полярная экспедиция А. А. Бунге возобновила поиски еще одного трупа мамонта там, где работал Адамс. Заявленных останков не нашли, но зато собрали большую коллекцию костей разных ископаемых животных. Следующие два года А. А. Бунге и Э. В. Толль, не возвращаясь в Петербург, продолжили работы в бассейне реки Яны и на Новосибирских островах, где сама суша и мелководье Ледовитого океана оказались усеянными толстым слоем костей массово погибших мамонтов. На этом основании академики Л. И. Шренк, К. И. Максимович, А. А. Штраух и Ф. К. Шмидт составили обстоятельную записку в Академию наук о необходимости изучения больших островов, «лежащих в не слишком большом расстоянии от этого берега и получивших название Новой Сибири». В качестве одного из аргументов они указывали на аномально низкие температуры, «какие еще не замечали до сих пор нигде на земном шаре», которые благотворно влияют на сохранение останков мамонтов. Только в Сибири, – писали они, – «встречаются полные трупы мамонтов и „допотопных“ носорогов, сохранившиеся с кожею, шерстью и всеми мягкими частями тела», и их изучение могло бы «доставить самый драгоценный и богатый материал для изучения больших вымерших животных делювиального периода Земли».

Записку приняли. В 1885 – 1895 году состоялись экспедиции на Новосибирские острова, Большой и Малый Ляховские, Федосеевский, Котельниковский в прибрежной акватории Северного Ледовитого океана. Там им удалось хорошо исследовать знаменитое «кладбище мамонтов» тысяч погибших в один момент животных, но и найти новый труп в районе Бор-Юряха. О последнем Э. Толль писал: «Нашел мамонта, хотя и тело в полном разложении, и мягких частей никаких не оказалось», однако выкапывание его «дает все-таки важные и интересные факты в научном отношении относительно сохранения допотопных зверей в мерзлой почве Северной Сибири». (Ширина Д. А. Летопись экспедиций Академии наук..,).

Интересно, что за экспедицией А. А. Бунге – Э. В. Толля внимательно следила общественность Сибири. «Иркутская летопись» Н. С. Романова (Иркутск, 1993) сообщает за 1884 год: «30 октября. Доктор Бунге изучал фауну и особенно был занят отыскиванием мамонта». (С. 109). А за 1886 год появляется следующая информация: «6 июля. Географический отдел получил известие об экспедиции доктора Бунге: 26 февраля барон Толль отправился к месту, где был найден мамонт и донес, что в мамонте не оказалось мягких частей, но есть много интересных данных относительно сохранения допотопных зверей в мерзлой почве Сибири». (С. 136).

Коллекции Бунге и Толля изучал геолог И. Д. Черский. Высоко оценив полученные научные результаты в познании законов преобразования животного мира, он высказался за необходимость продолжения поисков мамонтов и других животных за Полярным кругом. В 1890 году на общем собрании Академии наук он предложил направить на Колыму, Индигирку и Яну новую экспедицию хотя бы на 3 года. Директор Геологического комитета академик А. П. Карпинский в прениях сказал:

– Сообщения о мамонтах всегда вызывали и будут вызывать большой интерес. Эта тема необъятна потому, что мы о них мало знаем. Говорят, что на севере Сибири часто обнаруживаются трупы мамонтов, но достоянием науки пока что стал только скелет, доставленный Адамсом. Он действительно украшает академический музей, а о трупе мамонта даже думать пока не приходится. Полагаю, что Академия наук должна изыскать возможности послать новую экспедицию на север Сибири.

По просьбе И. Д. Черского, руководителем новой поисковой экспедиции назначили его самого. Она состоялась в 1891 – 1892 годах. В числе задач входило изучение местонахождений сразу двух трупов мамонтов, обнаруженных в районе р. Анабара, а также между Балахной и Хатангским заливом. Но раскопки их стояли последними в списке многих поручений, и поэтому вышли за пределы отпущенного Академией срока полевых работ. В 1692 году Черский писал открывателю одного из ископаемых животных М. М. Санникову: «Одна из главнейших целей экспедиции заключается в геологическом изучении почвы, в которой встречаются остатки мамонтов и других ископаемых животных, приобретение более или менее хорошо сохранившегося трупа мамонта (или другого какого-либо животного того времени) имело бы громадное значение для науки».

Далее он дал ему поручение: «Если слух о находке мамонта не принадлежит к числу возможных выдумок, покорнейше прошу вас уведомить меня об этом письменно, а вашей первою заботою должно быть сбережение его от возможных повреждений или же совершенного уничтожения. Поэтому необходимо:

1. Озаботиться, чтобы труп, если он открылся около самой реки или озера, не оборвался бы в воду и не был бы ею снесен или затоплен. Способ такого предохранения вы можете лучше продумать, так как это зависит от чисто местных условий.

2. Обеспечив его от затопления, необходимо принять меры, чтобы труп не испортился до того времени, когда мне будет возможно заняться им лично. Для этого хорошо было бы сделать над ним покрышку из древесных стволов или жердей, вроде балагана, предохраняя его дерном от дождей и солнца; если же довелось бы завалить труп землей, то прежде всего, для сбережения шерсти, необходимо его прикрыть, например, хотя бы подержанными оленьими шкурами шерстью кверху и т. п.

Для всего этого, понятно, необходимы некоторые средства; но если только труп этот хорошо сохранился, даже в том случае, если у него хорошо сохранилась голова с хоботом и ушами, то впредь до моего приезда вам необходимо обратиться за содействием в Верхоянскому окружному исправнику, которому я писал об этом».

Одновременно из канцелярии Иркутского генерал-губернатора 25 января было послано уведомление губернатору Якутской области: «Академия наук телеграммою от 16 текущего января просит меня поставить в известность мещанина Санникова в с. Казачьем, чтобы он отнюдь не трогал и не показывал никому заявленного им трупа мамонта впредь до прибытия летом 1894 году в долину р. Яны ученого путешественника Черского, которому Академия поручает раскопку трупа» (Госархив Якутии, ф. 12 п, оп. 1, д. 9464, л. 57).

К сожалению, поездки Черского к мамонту Санникова не получилось. По дороге из Верхне-Колымска в Якутск обострилась его старая болезнь, и он почувствовал скорую смерть. Однако продолжал переписку с директором Зоологического музея Ф. Ф. Плеске, поторапливая с посылкою инструкции, каким образом можно обеспечить сохранность трупа мамонта и перевезти его в Петербург в целом или расчлененном виде. 10 мая Черский предупредил секретаря Академии наук о возможной смерти и передаче дел по управлению экспедицией своей жене Мавре Павловне. Ученый скончался в устье реки Прорвы вблизи небольшой заимки Колымской.

Завершить дело Черского было поручено экспедиции Э. В. Толля и Е. И. Шилейко в 1892 – 1893 годах. Предстояло произвести раскопки двух трупов мамонтов и доставить их в столицу. 16 апреля 1893 года Толль писал: «На месте мамонта мною проведены уже исследования, которые выяснили безусловное отсутствие целого трупа мамонта. Все, что мною найдено – это немного костей с свежим мозгом, несколько кожи и волос». Также информировал губернатора Якутской области, что имеет поручение от Академии наук «произвести разведки мамонта, найденного около 400 верст от Усть-Яна, и доставить его, в случае находки целого трупа, до Булуна на реке Лене», а также «при возможности произвести научные исследования на реке Анабаре». (Госархив Якутии, ф. 12, оп. 1, д. 9464, л. 113). Однако здесь ученого ждала неудача, о чем Толль докладывал в Академию наук: «Место объявленного мамонта на реке Санга-Юрях, по картам Сангирях, находится в 70 верстах на восток от Айджергайдаха. Разведки мои пока доказали, что целого мамонта ни теперь, ни в 1890 году, не было. Нашлись только некоторые части скелета; в костях сохранился мозг. В 1890 году тут же была, вероятно, хорошо сохраненная часть (бок или нога). С тех пор песцы и весенние воды успели уничтожить весьма ценный остаток». (Там же, л. 132). Второго мамонта Э. Толль искать не стал, полагая, что и там его ждут немногие разрозненные кости уничтоженного зверями животного.

Брезовский мамонт

Удача пришла лишь в начале ХХ века. Одно из самых замечательных открытий было сделано в 1900 году на берегу реки Березовки – правого притока р. Колымы, в 300 верстах от Среднеколымска. Березовский мамонт стал едва ли не самым знаменитым во всей истории поисков мерзлых трупов волосатых гигантов суши. Обнаружил его охотник-ламут Семен Тарабыкин, преследуя стадо диких оленей по Колымской тундре. В одном месте его собака вдруг остановилась, понюхала воздух и побежала в сторону от оленьей тропы. Выясняя в чем дело, Тарабыкин пошел следом и в речном обрыве увидел торчащий из земли бивень мамонта на огромной обнаженной голове, частично обглоданной волками. Далее из мерзлой ледяной глыбы выступал горб животного, покрытый густой шерстью. От трупа шел неприятный гнилостный запах разлагающегося на солнце мяса. Помня о существующем среди ламутов поверье о том, что вытаивающие трупы неизвестных животных приносят несчастье тем, кто их увидел, испуганный охотник позвал собаку, начавшую грызть хобот, и бросился бежать от страшного места.

Прослышав о находке и купив оторванный друзьями Тарабыкина Василием Детковым и Михаилом Топчинским бивень животного с прилипшими к нему бурыми волосами урядник И. Явловский, зная про объявленное вознаграждение Академии наук, прибыл на место находки. Там он убедился в правдивости рассказов охотников и тут же купил у них право распоряжаться тушей мамонта. Урядник прикрыл обнажившиеся части туловища грунтом и ветками, после чего информировал местное начальство о находке. Был послан курьер к губернатору Якутской области.

На этот раз цепочка чиновников сработала четко: в апреле 1901 года известие о находке на реке Березовке пришло в Петербург. К письму была привосокуплена объемистая посылка с куском кожи и пучком шерсти. Заинтересовавшись сообщением, ученые тут же организовали Березовскую экспедицию на 1901 – 1902 годы, щедро снабдив поисковиков деньгами. Им ставилась задача «раскопать и доставить труп мамонта в музей Академии наук в возможно целом виде». Ведь столько ходит в народе разговоров о якобы живущем до сих пор огромном волосатом слоне Заполярья, из Сибири привозят немало его костей, но полностью таинственного обитателя северной тундры во плоти еще никто не видел. Уже 3 мая академическая экспедиия выехала в Якутию. Возглавил ее старший зоолог Зоологического музея О. Герц, сопровождали его препаратор Е. Пфиценмайер и геолог П. Севастьянов.

Сначала экспедиция Академии наук при поддержке властей быстро добралась по железной дороге до Иркутска, оттуда на лошадиных тройках ученые мчались до Качуга, далее лодками сплавлялись по реке Лене до Якутска, затем верховыми лошадьми следовали по тайге и болотам, переплывали студеные реки, преодолевали заснеженные высокие горные хребты, и, наконец, на оленьих и собачьих упряжках достигли реки Березовки на Колыме. И вот он – цельный труп земного «доисторического» гиганта!

Труп принадлежал еще молодому животному, но, тем не менее, весил более двух тонн. Он как бы сидел на своих задних ногах, подогнув их под брюхо, опираясь на передние. Создавалось впечатление, что мамонт провалился в скрытую в ледяной толще яму (точнее, под лед болота), из которого не мог выбраться. Исследования подтвердили догадку: у животного оказалось несколько тяжелых переломов костей. Смерть, очевидно, наступила быстро в осеннюю пору, так как во рту на хорошо сохранившемся розовом языке и между зубами были найдены остатки еще не разжеванного корма. Это были разного рода лиственные растения и травы, уже имевшие семена.

Конечно, жаль, что труп подвергся нападению хищников там, где части его тела выступали наружу. Больше всего пострадала голова, но на ней, к счастью, сохранилась кожа, имелся хобот, уходивший концом в ледяной грунт. Досадно, что и он имел рваные раны от клыков, но их легко скрыть во время музейной реставрации.

Сразу возник вопрос, а как вывезти тяжелую тушу, если под рукою не было ничего, кроме небольших собачьих санок? Оставался единственный выход – расчленить тело на небольшие куски, но сохранить целиком шкуру для чучела, с точностью позже воспроизведенного с помощью скелета в Зоологическом музее.

Между тем наступали ранние зимние холода, и мясо мамонта начало замерзать. Но проблема состояла в другом – основная часть туловища все еще покоилась в ледяной глыбе земли. Кайла может повредить труп, теплая вода быстро остывает, превращаясь в лед. Костры тоже разжигать нельзя из-за опасности подпалить шерсть. В конечном итоге решили построить над мамонтом отапливаемый барак из бревен и вести раскопки по мере оттаиваемого грунта. Две железные печки топились день и ночь. Поливали землю теплой подогреваемой водой, прорыв для стока отводную канавку. С каждым днем туша исполина обнажалась все больше. Рабочие скребли талую землю с утра до ночи. Собирали даже малейшие клочки бурой шерсти: волосы промывали от налипшей грязи в теплой воде и упаковывали в мешки.

Расчленение давалось не с меньшим трудом. Толстая двухсантиметровая шкура, могучие твердые мускулы и сухожилия плохо поддавались разделке. Ломались стальные ножи. Невозможно было дышать запахом разложения плоти в условиях замкнутого прогреваемого пространства тепляка. Препаратор Пфиценмайер жаловался, что его везде преследует трупный запах. Люди часто выходили из барака, чтобы подышать свежим воздухом. Зоолог Герц работал уверенно: сначала отделил голову, потом лопатки и часть ребер. Потом извлекли желудок с не переваренной пищей, что впервые дало возможность выяснить в лабораторных условиях, чем же питались мамонты. Стопы ног сохранили целыми. Хотя серое от времени мясо казалось вполне съедобным, попробовать его никто из членов экспедиции не рискнул, уступив место за трапезой собаками, что они и делали с превеликим удовольствием.

На раскопки ушел целый месяц. Поджимали сроки: до весны находку нужно было доставить в Петербург, пока труп не растаял. На упаковку частей туши в кожаные и полотняные мешки ушло еще две недели. Выяснилось, что мамонт весил более 100 пудов. Отдельно упаковали мешок мерзлой крови. И вот длинный обоз то на оленях, то на лошадях отправился в обратный путь. Молили бога, чтобы он продлил зиму морозами, пока не добрались до Иркутска, а не то в случае весеннего потепления раскисший труп потеряет научную ценность, и работа экспедиции окажется напрасной. И, отвечая на мольбы палеонтологов, зима в тот год составила рекордные 60 градусов мороза. В Иркутске экспедицию ожидал специальный железнодорожный вагон-холодильник. 6 февраля 1902 года ценную находку погрузили в вагон и почтовый поезд повез мамонта в столицу. Через 13 дней экспедиция была уже дома. Весть о транспортируемом «доисторическом» животном летела по телеграфу впереди поезда. На станциях собирались толпы народа с просьбой показать «живого» мамонта. Герц и Пфиценмайер стали героями дня. (Русанов Б. С. Внимание: мамонты! – Магадан, 1976).

Иркутск также не был безучастным к мамонтовой эпопее, начиная с первых дней работы экспедиции. «Иркутская летопись» за 1901 год сообщала: «17 мая. В Иркутске находится экспедиция, направленная Академией наук для раскопок мамонта. Едут старший зоолог Зоологического музея г. Герц и препаратор музея Пфиценмайер. Труп мамонта находится в р [еке] Березовой, впадающей в р. Колыму в 100 в [ерстах] от С [еверо] -Колымска. Путь от Якутска до места нахождения мамонта составляет 3300 верст. На экспедицию отпущено 11300 р.». (Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1881 – 1901 гг. – Иркутск, 1993. – С. 455). Следующая запись датирована 5 февраля следующего года: «5 февр [аля] находится проездом зоолог Музея Академии наук г. Герц и Пфиценмайер, возвращ [ающиеся] из командировки в Якут [скую] область и везущие в СПб откопанного ими мамонта». (Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1902 – 1924 гг. – Иркутск, 1994. – С. 14).

А 27 февраля 1902 года на заседании Академии наук состоялось чествование членов экспедиции. В отчете говорилось: «О. Ф. Герц и С. Ф. Пфиценмайер доставили труп мамонта в таком состоянии, который превзошел все ожидания. Академия наук обладает в настоящее время единственным в мире объектом, оценить который невозможно. Значение этой находки в научном отношении громадно. Новый вырытый труп мамонта, содержащий в себе все части тела этого ископаемого животного, за исключением хобота, может разъяснить много спорных и темных вопросов, как относительно внутреннего и наружного строения его, так и относительно условий его жизни, его корма и современной ему флоры». Особое значение ученые придавали возможности изучить «значительное количество пищи, заключавшейся в желудке, на зубах и на языке». (Ширина Д. А. Летопись экспедиций Академии наук на Северо-Восток Азии в дореволюционный период. – Новосибирск, 1983). А в 1903 году в Зоологическом музее было выставлено для обозрения чучело Березовского мамонта – уникальный экспонат, подобного которому до сих пор нет ни в одном музее мира. Искусством препараторов-таксидермистов животному была сохранена даже поза, в котором оно было найдено, заделаны повреждения, нанесенные туше хищниками. В 60-х годах ХХ столетия был установлен с помощью радиоуглеродного анализа абсолютный возраст Березовского мамонта: он погиб 44 тысячи ллет тому назад.

Итоги всестороннего изучения Березовского мамонта за 15 лет были опубликованы тремя академическими томами. Было установлено, что это животное паслось на заливных лугах выше устья р. Колымы. Зрелые плоды осок, злаков и других степных растений показывали, что он внезапно погиб в самый разгар лета или ближе к осени. (Сукачев В. Н. Исследование растительных остатков из пищи мамонта, найденного на р. Березовке Якутской области // Научные результаты экспедиции, снаряженной Академией наук для раскопки мамонта, найденного на р. Березовке в 1901 г. – Т. III. – 1914. – С. 1 – 13; Толмачев А. Н. Растительность эпохи мамонта в Арктической Сибири // Дневники Всесоюзн. Съезда ботаников в Ленинграде в январе 1928 г. – Л., 1928. – С. 132 – 133).

Условия, в которых был найден труп, показали, что Березовский мамонт погиб в результате несчастного случая, упав либо в земную трещину, либо свалившись с некоего возвышения. Падая, животное осело всей тяжестью на задние ноги туловища. При этом грузное тело зверя рухнуло с такой силой, что треснули кости таза и сломалась плечевая кость. Полный косой перелом правой плечевой кости и сложный перелом обеих тазовых костей вызвали разрыв кровеносных сосудов и кровоизлияние в груди животного. (Герц О. Отчет начальника экспедиции Академии наук на р. Березовке // Известия АН. – Т. XVI. – 1902. – С. 137 – 174). Следы обильного кровоизлияния в области спины, у лопаток, в свою очередь, объясняются тем, что сверху на мамонта обрушилась масса подтаявшей земли, причинившая ему своей тяжестью новый сильный ушиб. Обследование показало: животное, лишенное воздуха, умерло от удушья. В таком положении и застали труп исследователи во время раскопок 1901 года. (Бялыницкий-Бируля Ф. А. Микроскопические исследования отложения на сломанной правой плечевой кости мамонта, найденного на р. Березовке, близ Средне-Колымска // Научные результаты экспедиции, снаряженной Академией наук для раскопки мамонта, найденного на р. Березовке в 1901 г. – Т. I. – СПб, 1903. – С. 144 – 153).