Читать книгу: «После ВАУ 2. Полные конспирологии истории», страница 4

–Ого… – сквозь преобразователь голоса было слышно искреннее удивление Стрелка, – Ты узнал меня всего по одной из любимых поговорок! Что ж, молодец. Значит, ты знаешь, что со мной лучше быть честным. Так что давай рассказывай, что у тебя для Пастыря?

Айзек чуть развернул голову, отчего Стрелку стал виден на фоне костра его профиль:

–Это всего лишь правила… Правила… И ещё раз правила.

Со стороны кибер-коня внезапно послышалось какое-то довольное рычание. Старший Пастырь вышел из темноты в свет костра – будто бы из воздуха материализовался. Айзек во все глаза разглядывал лидера ЦВА. На нём был его знаменитый лёгкий экзоскелет, похожий на врачебный: чёрный, с множеством маленьких ремешков на груди и небольшими карманами на поясе под различное снаряжение, с плащом до колен и с шляпой в дополнение к противогазу с красными стёклами. Только маски в виде клюва птицы не хватало для колорита. Черные ножны с изогнутым мечом висели у него на поясе. Айзек легко распознал зловещий клинок Мурамасы.

Пастырь снял шляпу, сбросил шлем на землю, зажмурился и потянул воздух носом с таким удовольствием, что у него на секунду закатилась глаза. Стрелок подумал, что Пастырь сейчас скажет наиболее подходящую моменту фразу из какой-нибудь священной книги, но шеф на удивление промолчал. Вместо этого он нацепил шляпу обратно, наплевав на противогаз, окинул каким-то диким взглядом сначала Стрелка, затем Айзека, после чего тихо скомандовал:

–Отойдите, Александр. Уберите оружие, – Стрелок сразу же подчинился.

Айзек обратился к Пастырю:

–Вы слышали правила?

–Конечно, – голос Пастыря был спокоен и уверен, – Я так понимаю, они шли из слабого передатчика где-то в коне. Он активировался на слово "правила" – верно?

–Верно, – кивнул Айзек. Было пока ещё не понятно: работает ли система подчинения или нет. От этой неизвестности в Айзеке бушевали и бились противоположные чувства: радость и страх, гордость о себе самом и восхищение волей Пастыря, надежда и паника, чувство всемогущества и горечь возможного поражения. Улыбаясь, Айзек обратился к Пастырю:

–Рад, что у вас полностью сохранился рассудок и логика. Так что за правила? Ответь мне, Пастырь.

Стрелку не понравилась появившаяся в голосе Айзека командирская нотка, но он промолчал. Пастырь же сложил руки на груди и принялся перечислять правила так, словно зачитывал инструктаж:

–Первое: Пастырь не должен причинять вред Айзеку и сотрудникам Службы Национальной Безопасности или допустить вред им своим бездействием. Второе: Пастырь должен повиноваться Айзеку и сотрудникам Службы Национальной Безопасности во всём, кроме случаев, когда это противоречит первому правилу. Третье: Пастырь должен заботиться о своей безопасности в той степени, в которой это не противоречит правилам один и два.

–Что ж… – ответил Айзек. Для него наступал “момент истины”, а он всё не решался придумать приказ, который позволил бы проверить, подчинился ли Пастырь или нет,, – Если это и правда работает… Ммм… Прикрой меня от Стрелка для начала.

Александр по жизни был параноиком, склонным обдумывать плохие ситуации и пути их решения даже в тех случаях, когда угроза выглядит фантастически. Когда Пастырь озвучил второе правило, он уже задумался, как ему выбираться, если это всё окажется правдой. Поэтому одновременно с тем, как Пастырь обнажил катану, Стрелок выхватил из кобуры пистолет и вновь взял на прицел Айзека! Над пустырём повисла тишина, прерываемая только потрескиванием костра. Айзек не мог видеть Стрелка, но по застывшему на месте Пастырю понял, что что-то не так.

–Я на мушке? – спокойно спросил он. Пастырь медленно кивнул. Айзек вновь улыбнулся. Его не волновало то, что опытный солдат держал его на прицеле. Это сейчас было вообще не важно. Излучатель, подчиняющий Пастыря, работал. Это не было пределом мечтаний и желаний Айзека, но он чувствовал, что одним только этим добился большего, чем все научные отделы СНБ вместе взятые за всё время их существования.

Стрелок тем временем начинал нервничать:

–Шеф… – он старался говорить отрывисто и короткими словами, чтобы не потерять контроль над дыханием, – Эта… шутка… зашла… за… грань…

Но Пастырь не отвечал, а лишь продолжал смотреть на Стрелка взглядом готовящейся к атаке змеи. Бывалому наёмнику много раз тыкали стволом в лицо, но этот взгляд пугал куда больше любого оружия. Александр судорожно перебирал в голове варианты дальнейших действий. Любой сценарий с попыткой стрелять в Айзека или Пастыря неминуемо приводил к быстрой, хотя порой и не самой лёгкой смерти. Тогда, удерживая левой рукой Айзека на мушке, Стрелок медленно, чтобы не спровоцировать Пастыря на резкую атаку, дотянулся до похожего на фонарик тубуса из серебристого металла у него на поясе.

–Айзек, – под маской респиратора лицо Стрелка охватила озорная улыбка, – Раз ты такой умный, может быть, знаешь, как меня называют в Церкви наши помешанные на культуре древних гики?

Айзек пару секунд размышлял. В его голове пробежали десятки отчетов бойцов СНБ и пронеслись два-три чудом сохранившихся довоенных фильма, которые он когда-то посмотрел в попытке понять происхождение второго прозвища Александра. Хмыкнув себе под нос, он ответил:

–Хм-м… Конечно. Джедай.

С тихим потрескиванием, которое всегда успокаивало Стрелка в любой ситуации, из тубуса вырос метровый клинок из яркого синего света. Крохотные язычки пламени заплясали по клинку, волна за волной. Стрелок не мог ощутить через респиратор, но знал, что воздух вокруг него наполнился запахом озона. В разных народах воины, считавшие себя истинными защитниками веры, давали этому шедевру “оружия богов” разные имена, но после ВАУ уцелело лишь наиболее известное: Меч архангела Михаила. И вот в такой воодушевляющий для Стрелка момент Айзек вдруг спросил:

–А можно я развернусь посмотреть?

–Смотри-смотри, – разрешил Стрелок. Айзек развернулся, сев голым задом прямо на землю поближе к костру.

Чувство полной безопасности, спокойствия и уверенности заполнили разум Стрелка. Убрав пистолет, он взялся за рукоять обеими руками. Более позднее “оружие богов” создавалось с расчетом на те ситуации, в которых может оказаться владелец. Но этот Меч был одним из первых, когда рептилоиды ещё щедро вкладывали огромную мощь в свои произведения. Поэтому он нёс в себе потенциал, опередивший время на тысячи лет. Меч защищал своего владельца от стрел, камней, пуль, осколков, горючих жидкостей, жара пламени, лютого холода и даже однажды спас Стрелка от плазмомёта БТР.

–Как красиво… – почти шёпотом искренне сказал Айзек. Он столько читал об этом мече, исследовал фотографии со стен пещер в разных уголках мира, специально проходил курсы по мёртвым языкам, чтобы читать сказания и легенды об этом оружие. Затем уже обычным голосом Айзек спросил:

–А ты правда думаешь, что уйдешь отсюда с этой штукой?

Стрелок аж крякнул от такой неожиданной наивности учёного из СНБ.

–А ты хочешь попробовать отнять? Да, я сейчас уйду. Затем вернусь с Первым отрядом. Мы вырубим ту штуку, которой ты вскипятил мозг Пастырю. А после этого я вернусь к нашей с тобой беседе, – говоря это, Стрелок медленно сделал пару шагов назад, – И я спалю Мечом любого, кто помешает мне до тебя добраться, Айзек.

Айзек кое-что тихо пробубнил, поднялся на ноги и направился к своей одежде. Пастырь перехватил свой клинок поудобнее и встал между Айзеком и Стрелком.

–Чего-чего? – переспросил Стрелок.

–Я говорю, – громко и разборчиво отозвался Айзек, напяливая свои шмотки, – “Любого, кроме истинного верующего”. Понимаешь, если мои выводы по анализу старинных легенд верны, Меч не навредит человеку, искренне верующему, что он борется за правое дело своего бога. Более того! Не во всех народах его запомнили, именно как меч. В некоторых мифах, к примеру, в финских, я уверен, именно твоя игрушка имела совершенно иную форму.

Одевшись, Айзек дошёл до кибер-коня и вернулся с маленьким автономным передатчиком в руках. Вплотную подойдя к Пастырю, он мягко сказал:

–Не своди с него глаз, но открой рот.

Пастырь повиновался! Тогда Айзек разместил передатчик у него во рту, после чего развернулся к Стрелку.

–Вот и всё. Крепится, как зубная пластинка. Не мешает ни есть, ни говорить. Мне предлагали сделать эту штуку с какими-нибудь жестокими фиксаторами, типа саморезов. Или даже снабдить её взрывчаткой… Но я не мог допустить такого кощунства над этим шедевром науки. Это автономный передатчик. Хотя он очень мал, он хорошо защищён от электромагнитного оружия. Единственный способ вывести его из строя – взорвать голову Пастыря. Но это, на сколько я знаю, пока ещё никому не удавалось, хотя попыток ведь было около тысячи. А, если кто-то сможет ликвидировать меня, то это всё равно не спасёт вас от Пастыря. Автономная программа передатчика заставит его завершить все запланированные задачи.

Айзек замолчал, уставившись на Пастыря. Под большим стеклом противогаза в его глазах блеснули восхищение и восторг. Он медленно протянул свою настоящую, правую руку и положил её на плечо Пастыря. Мурашки пробежали по телу учёного. Опьяняющее чувство победы и власти над чем-то невероятным бушевали и танцевали в нём. Он заговорил так тихо, что Стрелок едва разбирал слова:

–Столько лет… Я собирал твою историю по крупицам и отдельным словам в гнилых обрывках секретных документов… Боже мой… Ты… Вместе мы сможем всё… У-у-ф-ф… – казалось, что Айзек вообще забыл о стоявшем в паре метров Стрелке, но он продолжил будничным тоном, – Ты можешь без вреда для себя отнять у него Меч?

–Конечно, – сразу же ответил Пастырь и сделал шаг вперёд.

Сердце Стрелка бешено застучало, колени предательски дрогнули, а ладони стали столь мокрыми, будто бы он только что опустил их воду. Десятки раз он видел, как даже от лёгкого касания к Мечу архангела его врагов охватывал поглощающий плоть огонь. А сейчас его шеф и лучший друг, словно под действием чар, ставший самым опасным в жизни противником, мог пасть от этого оружия. Он отступил на несколько шагов, но Пастырь следовал в том же темпе, сохраняя дистанцию между ними. Пока Стрелок мысленно искал пути отступления, Пастырь сменил стойку, перехватив катану правой рукой над головой, а левую выставив вперёд. Краем сознания Стрелок всё ещё надеялся, что вот-вот Пастырь обратит всё в розыгрыш: сделает забавное выражение лица и, как на тренировках по фехтованию, крикнет фразу из какого-то утерянного фильма “Должен остаться только один!”.

–Пастырь… Пастырь… – затараторил Стрелок, – Не надо… Это же я – Александр, – Пастырь сделал полшага вперёд, между его рукой и Мечом архангела оставалось около двадцати сантиметров.

Все попытки Стрелка отступить к краю пустыря ни капли не изменяли ситуацию – Пастырь преследовал его шаг в шаг. Стрелка трясло: инстинкт выживания заставлял его держать сияющий Меч перед собой, пока мозг терзали страх и чувство вины за то, что ему придётся убить самого Пастыря, спасая свою шкуру. Один из язычков пламени коснулся пальцев Пастыря. Этого было бы достаточно, чтобы превратить в облако пара и дыма любого… кроме лидера Церкви Воинствующего Атеизма! Сияющий клинок вытянулся, змеёй охватил руку Пастыря… Резкий рывок вырвал рукоять из рук Стрелка! Пастырь поймал её на лету и опустил вниз. Сияющий “змей” свободно повис с конца рукояти, превратив “меч” скорее в огненный хлыст, что в сочетании со смертоносной катаной в правой руке помножило степень излучаемой от Пастыря опасности на бесконечность… дважды.

Развернувшись к Айзеку, Пастырь “выключил” Меч и кинул ему рукоять. Айзек ловко поймал её, поднял перед собой чуть выше головы и не мог оторвать восхищенного взгляда от этого творения рептилоидов. Ему всего пару раз доводилось держать в руках нечто подобное. Но из всего известного “оружия богов” Меч архангела считался самым красивым и универсальным. Это было и произведение искусства, и оружие нападения, и универсальный щит, и средство выживания. Пастырь отвлёк Айзека:

–Сделай несколько дырок в ладони перчатки и постоянно держи его в руке, чтобы он чувствовал твою кожу, – его голос был спокойным, будничным, – Не волнуйся: пальцы никогда не устанут держать рукоять, в область дыр на перчатке не попадет даже пылинка. Мне убить его?

Айзек посмотрел в сторону Стрелка, но того уже не было на пустыре:

–Где он?

Пастырь развернулся, осмотрелся и тихо-тихо ответил:

–Он где-то поблизости. Я учил его прятаться так, чтобы даже мне было трудно найти его. Тем более его экзоскелет глушит звук дыхания и сердцебиения. Но нам надо уходить. Кроме искренней веры, Меч архангела имеет ряд слабостей в защите, о которых ему известно. Я не смогу защищать тебя и искать Стрелка. Каждая минута здесь – это минута ему на раздумье, как убить тебя с учётом новых обстоятельств.

Айзек глубоко вдохнул:

–Вау-у-у… Как же ты дико крут… Уверен, что Стрелок ещё будет нас преследовать. Так что убей его сразу же, как будет шанс, не спрашивая. И забери его голову. Многие в СНБ мечтают повесить её дома на стену. Погнали.

Оппозиционер

Вопреки тяготам и невзгодам граждане страны каждый день вносят свой вклад в построение Великой России Будущего. Династия президента и чиновники с великими родословными направляют труд россиян на благо страны и каждого гражданина.

Тем не менее, порой находятся те отщепенцы, которые мечтают раскачать нашу лодку и сломить наши духовные скрепы! Эти враги народа, часто получающие финансирование из-за границы, хотят изменить сам государственный строй, требуя отмены наследственной передачи власти президента, уничтожения родственной преемственности чиновников и многое другое! Под видом благого дела они пытаются втянуть население, особенно молодежь, в свои мерзопакостные акции, направленные на ввержение страны в хаос древней, не оправдавшей себя политической системы – “демократии”.

За последние шесть лет среди этих агентов прогнившего Запада особо выделился Максим Брутальный! Этот мерзавец оболгал сотню великих людей, созывал толпы граждан под радиоактивные осадки, пытался нарушить системы регионального и локального управления, убеждая людей, что они сами должны выбирать глав районов Новой Москвы! Однако, этот падонок постоянно уходил от заслуженного наказания. И каждый раз при беспрецедентно мягком задержании полицией он организовывал шумиху при содействии репортеров и “наблюдателей” других стран.

К сожалению, российский справедливый суд не может без веских доказательств арестовать даже законченного негодяя. Поэтому Брутальный часто выходил сухим из воды. Но, может быть, новое судебное дело против него наконец-то сможет отправить его подальше от граждан и исправить всё, что он натворил.

Новая Москва. Наши дни (184 год от окончания ВАУ).

Максим сидел в маленьком помещении для допросов на привинченном к полу металлическом стуле. Одинокая лампочка в старом плафоне на длинному проводе под потолком давала тусклый желтоватый свет. Голубые глаза оппозиционера смотрели на какую-то точку в бесконечности перед его мысленным взором, высокий лоб не тревожила ни одна морщинка, маленький, слегка раздваивающийся подбородок был чуть приподнят, создавая довольно гордое выражение лица. Обычно русые волосы были взъерошены и испачканы зелёнкой, которая в этот раз чудом не попала в глаза Максима.

Сцепив пальцы, Брутальный положил руки на маленький столик напротив. От наручников на запястьях к специальной скобе в центре столешницы тянулась прочная цепь. Несмотря на холод в помещении, полное отсутствие одежды и мокрую от зелёнки голову, Максим сидел прямо, выполняя упражнения на напряжение и расслабление мышц. Упражнения были частью реабилитации после отравления нейротоксичным веществом, к тому же помогали ему согреться. В свои сорок с небольшим Максим не отличался выдающейся фигурой, а его фамилия совершенно не прибавляла брутальности его мышцам. К тому же после отравления он сильно сдал и стал во многом походить на старика.

В помещение вошёл один из надсмотрщиков в тёмно-зелёной форме и маске. Без слов он первым делом протянулся через стол и резко ткнул Максима дубинкой-шокером в живот. Оппозиционер дико закричал и сжался в клубок настолько, насколько позволяли наручники. Пока Брутальный стонал и приходил в себя, напротив него к столику подкатили большое кресло. Затем в помещение вошёл ещё один человек – Максим не мог видеть его лица, пока тот стоял в темноте. Надсмотрщик отдал честь неизвестному посетителю и стремительно удалился, закрыв за собой дверь. Незнакомец уселся в кресло, попав таким образом в лучи тусклой лампы. Максим кисло ухмыльнулся:

–О… Ну надо же… Кто это торжественно принёс в мою камеру свои знаменитые усы? Голос самого президента, его первый лакей и шут. Тот, кому, как говорят, дозволено делить с президентом некоторые его развратные утехи и даже отдыхать с ним в спрятанном где-то под Новой Москвой дворце с пафосным названием “Храм аскезы”! Сам Дмитрий Галечный!

Дмитрий Галечный мягко смотрел в глаза Брутального своими светлыми, почти такими же голубыми, как у Максима, глазами. Он улыбался, от чего его рыжие усы забавно растянулись вслед за верхней губой. Это был мужчина за пятьдесят, с небольшим животиком, хотя в целом он был в неплохой форме, что подчёркивал дорогой деловой костюм. Его рыжеватые волосы были на вид небрежно уложены, словно он сам сурово себя расчесывал перед выходом из дома, а не толпа специалистов по стилю стайкой кружилась вокруг него.

Максим не отводил взгляда, продолжая сыпать колкостями:

–Ну что? Так и будем в “гляделки играть”? Или вам приятно смотреть на меня? Может быть, вам нравятся голые мужчины, мерзнущие на железных стульях вашей пыточной?

Галечный, не прекращая улыбаться, тихо сказал:

–Семь-четыре-четыре-двенадцать… За дверью только наши. Запись отключена. Вольно, Максим. Расслабься. У нас сегодня долгое и свободное совещание, а не брифинг.

На несколько секунд в помещении повисла тишина, после чего Брутальный откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и возмущенно затараторил:

–У-у-ух… Слушайте, сперва прибавьте здесь температурку до двадцати пяти. Дайте нормальный стул или лучше диван, а то спина разваливается. И одежду! А тому вертухаю шокер его засуньте в задницу и включите на постоянку. Если не сдохнет, пока аккумулятор сядет, пусть живёт гнида! Он за вечер меня раз десять уже жахнул!..

За пару минут в комнате появился диван, к столику прикрепили огромную столешницу, на которой быстро появилось горячее, салаты, напитки и дорогой алкоголь. Воздух стремительно прогрелся и приобрёл нотки луговых трав ещё тех времён, когда метеоритный дождь был просто мрачной фантастикой.

Максим, ещё не согревшись, лежал на диване, закутавшись в махровый халат, ел горячие крылышки какой-то редкой птицы и неспешно жаловался Галечному:

–Слушайте, последнее время стало очень стрёмно работать. Я понимаю, моя работа засекречена. От придурков с банкой зелёнки, как сегодня вот, не защитить. Но вы бы хоть отслеживали службы с правами на ликвидацию. Если бы не наши люди тогда в аэропорту, меня бы реально отравили! Да и чем? На кой чёрт опять брать “Старичок”? Я же не болтливый террорист с группой заложников в театре или реальный предатель!..

–Ну причём тут это?! – резко перебил его Дмитрий, – Ты давно на службе, сам знаешь, что у нас между войнами этого “Старичка” накопилось море. Куда его девать-то? Плюс он стал нашей визиткой! Да и сделать чего получше наши давно не могут. Вот и расходуют такую вещь на чьи-нибудь трусы. Скажи спасибо, что тебя в этом “Старичке” вообще не утопили! Итак бережем тебя почти на равных с большим пальцем президента! Перед митингами присылаем наших оперативников тебя задержать, чтобы тебе дубинкой череп не проломил кто-нибудь из гвардейцев с их запотевшими забралами! Бригаду медиков тайком за тобой повсюду таскаем! И не простых убер-врачей, а спецов, которых, как для президента, отдельно обучали по европейским стандартам! Мы скрытно мочим всех, кто тебе, капитану Брутальной или вашим детям угрозы присылает! И вот что ты опять про “Храм аскезы” вспомнил?! Ты, скотина, сам ведь два-три раза в год там отдыхаешь! Плюс президент позволяет пользоваться тебе "храмом" в его отсутствие! Да даже я этим похвастаться не могу!

Повисло молчание. Галечный не сводил гневного взгляда с оппозиционера. Брутальный насупился:

–Прошу прощения, товарищ генерал. Заигрался в образе. Да и пароль вы только потом назвали…

Галечный сразу же смягчился:

–Ладно-ладно. Я не в обиде. Сам тебя учил всё-таки. Я сегодня с приятными новостями. Похоже, в ближайшее время сможем прикрыть твою лавочку, а тебе позволить уйти. Может быть, даже на пенсию.

У Максима брови взлетели почти до середины лба.

–А как же Церковь Воинствующего Атеизма? Они ведь быстро снова наберут авторитет. Пять лет работы коту под хвост? Вы не представляете, какие подробности порой простые людишки знают о делах Церкви! О том, как они мочат наши базы. Как истребляют воров, мародёров и каннибалов. Как поставляют гуманитарную помощь. Как они строят небольшие электростанции в глуши и дают электричество людям бесплатно. Без меня им стоит только захотеть – страна у них в кармане. Помните, как год назад я сдал вам несколько оперов разведки? Они ведь были готовы встать под ружьё Церкви только за то, что пастыри не дали им в детстве сдохнуть с голоду. Даже без какой-либо экономической и политической повестки эти выродки всё ещё популярны, особенно у молодняка.

Галечный улыбнулся:

–Кажется, мы нашли решение с Церковью. В отделе ксенотехнологий Службы Национальной Безопасности завёлся один гений. Он нашёл способ управлять самим Старшим Пастырем.

Максим присвистнул. Галечный закивал:

–Да-да. Но тебе знать не положено, так что без подробностей пока.

Максим обаятельно улыбнулся, как учили его на тренингах в секретных службах:

–Ну как учитель ученику? Я понимаю, что меня звание и положение не спасёт, если что.

Галечный вновь закивал:

–О… Оно и меня не спасёт, если что. Сам знаешь права и методы СНБ. Так что, делясь с тобой, я нам по сути приговор пишу…

Галечный осмотрелся по сторонам, словно в помещении мог кто-то прятаться по тёмным углам, и продолжил почти шёпотом:

–У СНБ есть тарелка с несколькими пришельцами. Они исследовали их и смогли создать какую-то установку, которая их гипнотизирует или что-то такое. Я не знаю как, но этой штукой они смогли, так сказать, переключить мозги Пастырю. Так что теперь он работает на них, как я понял.

Закончив, Галечный откинулся в кресле и наблюдал за реакцией Брутального. Тот молча обдумывал услышанное несколько минут.

–И что они теперь собираются делать? – первым делом спросил он, подразумевая СНБ.

Галечный развёл руками:

–Да всё, что захотят. Изучат технологии инопланетян. Заманят всех оставшихся пастырей спасать своего лидера. Пустят Старшего Пастыря убивать неугодных нам людей. Найдут все их базы в стране. Получат доступ ко всем технологиям, что у них есть. Думаю, в ближайшем будущем это откроет нам дорогу на захват Канады, Луны и тех планет, что Церковь выбрала своим новым домом. Мы заберём у них всё! Цап-царап и готово, как говорится!

Максим одобрительно закивал.

–Звучит отлично! А мне-то что делать? Нельзя же моего персонажа просто замочить или устроить “несчастный случай”. Да и последователи мои всё ещё “булькают”.

–Мы сейчас работаем над этим. Успех с Пастырем оказался для всех большим сюрпризом. Ну а с твоими сторонниками ещё разбираться и разбираться, конечно. За годы работы ты выявил огромный пласт потенциальных мятежников. Президент был очень огорчен. Он не ожидал, что их будет так много. Нам необходимо поймать самых амбициозных, активных, харизматичных, энергичных…

–Потенциальных лидеров и возможных террористов… – закончил Максим за Галечного. Тот изобразил беззвучные аплодисменты за выученную цитату из контр-оппозиционной методички и продолжил:

–Именно! В общем, выводишь всех, кого сможешь, на улицы. Мы их снимем, зарегистрируем, в ближайшие месяцы переловим самых активных и отправим добывать урановую руду, убирать радиоактивный мусор или ещё чего похуже. Всех остальных объявим экстремистами, чтобы прочие граждане могли их законно перестрелять в своё удовольствие. Сам знаешь: как сто лет назад разрешили в экстремистов стрелять, там нам их почти и не приходилось своими силами убирать.

Максим улыбнулся и быстро закивал:

–Да-да… На счёт вывести на улицы – это без проблем. За два-три раза вплоть до школьников сгоню. А как быть с тихонями? Это тоже так себе народишко. Сейчас они по домам сидят, лайки под видео ставят или просто смотрят, на кухнях шепчутся. А завтра они в партизаны пойдут. Или ещё хуже! Захотят славы “героя-одиночки против системы”…

Галечный мягким жестом остановил поток рассуждений Брутального:

–На это тоже сейчас разрабатываем тактику с учётом уже имеющегося опыта борьбы с такими шептунами. Но для начала неплохо бы их всех выявить. Как тебе идея заставить их самолётик бумажный из окна пустить?

–Пф-ф… – Брутальный чуть не подавился вином, – Вы ещё скажите, чтобы я их вывел на улицы фонариками посветить!

–А мысль! – подхватил Галечный, – Правда что-то такое я в наших архивах тоже читал. Но в целом схема хорошая. Выведи их во двор или просто хоть на их же кухню. Пусть фотографируются с фонариком или хоть спичкой. А потом это в сеть пусть сливают. В идеале с хэштегами, чтобы нам же проще искать было!

Брутальный отложил еду и с силой растёр себе лицо.

–Будет сделано, товарищ генерал! Я придумаю какую-нибудь хрень по схеме “мирного протеста”. А со мной что?

–Тебя пока придётся держать взаперти. Но так, чтобы иногда доставать, отряхивать и трясти перед публикой. Раз в пару месяцев то новое дело будем на тебя шить, то ты сам как бы будешь пытаться с властями судиться. Возможно, иногда тебе придётся голодать. Но не бойся! Это мы каждый раз будем сами же отменять под видом того, что тебе убер-врачи запретили.

–Ну звучит терпимо, – отозвался Максим, громко чавкая. От мысли о будущих голодовках у Брутального разыгрался аппетит, поэтому он хватал со стола всё подряд.

–Потом… – Галечный задумался – Потом, наверное устроим в твоей колонии пожар или ещё какое бедствие.

Максим оторвался от еды и в молчаливом вопросе уставился на Галечного. Тот поспешил успокоить своего лучшего сотрудника:

–О, не переживай. Организовывать твою смерть хлопотно будет даже через несколько лет отсидки. На пожаре спасёшь кого-нибудь. Затем как бы уверуешь по полной из-за этого и отправишься в скитания. Думаю, мы сможем сделать вид, что ты конкретно на этом спятил. Будем иногда тебя вывозить в какую-нибудь келью, где как бы будут идти твои отшельнические годы.

Брутальный положил руку на сердце и, не поднимаясь с дивана, поклонился, как мог.

–Чумовой сценарий. Надеюсь, выгорит.

Галечный в очередной раз закивал и тепло, по-отечески улыбнулся Брутальному:

–Ну да… ну да… Отдыхай пока что. С завтрашнего дня стартует цирк с судом.

Уходя, Галечный оставил еду, одежду для Брутального, диван и даже своё кресло в комнате для допросов. Уже в дверях он повернулся к Максиму. От последней фразы Галечного лицо Брутального озарило искреннее, неподдельное счастье:

–Президент крайне доволен твоей работой, Максим. Он размышляет о наиболее достойной награде для тебя. Ведь ты – наш лучший “оппозиционер”.