Отзывы на книгу «Табия тридцать два», страница 3, 37 отзывов

Ирония-детектив с ноткой любовного романа, антиутопия и в то же время утопия. Все это — «Табия 32» питерского литературоведа Алексея Конакова — пожалуй, одна из самых ярких книг, с которыми я в последнее время знакомилась.

«Табия» играет с рискованной темой: место действия — будущая Россия, по сюжету, не сумевшая одолеть коллективный Запад в конфликте со страной-соседом (в аннотации эти события завуалированы словом «катастрофа»). На развалинах государства группа интеллектуалов решает целиком изменить мировоззрение народа и строит новейшую российскую культуру, основанную на тотальной любви к шахматам. При этом целиком искоренена литература, которую реформаторы сочли источником предполагаемого империализма и захватнического мышления.

Новейшая Россия лишена науки и технологий, закрыта от всего мира на карантин и отдает свои ресурсы западным странам. Процветает лишь одно — шахматная культура. Она — краеугольный камень общества, о ней пишут книги, спектакли и сочиняют музыку, ей посвящают анекдоты, байки и даже детские сказки. В школах разучивают легендарные партии, а в университетах рассчитывают все возможные ходы и варианты в бесчисленных гипотетических состязаниях.

Главное действующее лицо, аспирант Кирилл, хочет написать кандидатскую на интересующую тему и сохранить отношения с возлюбленной. Вместо этого он оказывается втянут в мир подковерных интриг и тайн переделанной России, где все обустроено не совсем так, как он себе представлял.

Ирония, заложенная автором в выдуманный эксперимент с искоренением русской литературы, сначала может не считываться. Но чем дальше знакомишься с книгой, тем забавнее становится:

«Бывало, идешь по городу, смотришь — как хорошо, избавились от литературы, а вдруг зацепишься взглядом за случайную крылатку или там бакенбарду, и все, никакого покоя! Ведь за той бакенбардой маячат уже боевые машины пехоты…»

*** «— Дмитрий Александрович, а вредна только русская литература? — По всей видимости, Кирилл, только русская. Знаете, нам тоже сначала казалось странным (и даже невозможным) такое положение дел, что в целом мире — нормальные литературы, а в России — нет».

*** «Популярная поэтесса Анна Ахматова (…) вообще была, ни много ни мало, Сталиным в узкой юбке».

На мой взгляд, Конаков поиронизировал не только над концепцией «неправильности» русских, но и над многими другими общественно-политическими тенденциями. Но вот к шахматным делам писатель отнесся вполне серьезно, переделав под реалии выдуманной России не только сюжет, но и язык. На читателя почти сразу обрушиваются Каиссы, Нимцовичи, Алехины, королевские гамбиты, шатранджи, чатуранги и бонклауды.

Местами это мило и весело («Под ноги за тебя Ботвинник будет смотреть?!»), но чаще — тяжеловесно. Впрочем, все выравнивает слог автора — легкий, живой, словно танцующий. Без него книга потеряла бы свой шарм.

Сюжетная линия интригует, но в финале остается легкое ощущение недосказанности. Чего-то книге не хватает — может, еще нескольких глав с более подробным раскрытием темы. Хотелось бы поглубже погрузиться в описанный Конаковым мир, узнать его изнанку получше.

А вообще, уместить этот самобытный роман в несколько страниц отзыва — задача практически обреченная. Как ты ни описывай «Табию», ее характер и изюминку в точности не передать — надо читать.

Очередная антиутопия. Копия Оурэла 1984. Автор не нашел интересного финала. Закончил примитивно. От шахмат рябит в глазах.Ничего нового я для себя не нашел

Большие надежды. Интригующее начало, скучная и растянутая середина и строительный, сильный, но, к сожалению предсказуемый конец истории.

Некоторые читатели называют книгу нереальной фантастикой. А мне так не показалось, наоборот, все повторяется, так уже было. Видимо, я просто долго живу в этой стране...

Гипермодернистский роман "Табия тридцать два" Алексея Конакова посвящен моделированию российской культуры и русского языка, в которых литературоцентричность заменили шахматоцентричностью. В начале 2080-х альтернативного будущего, где ООН поместила Россию в информационную и товарную изоляцию, аспирант-историк Кирилл Чимахин во время работы над диссером по пешечной структуре берлинской защиты знакомится с идеологом извращенных шахмат-960, а тот открывает ему губительную связку, в какую попало российское общество из-за неспособности властных любителей многоходовочек считать варианты.

Великолепная книга, я в восторге! "Табия тридцать два" – ни в коем случае не (анти)утопия-с-посылами о Проигравшей России, а чистейшее художественное развлечение автора, решившего довести призывы к отмене русской литературы до абсурдного конца: допустим, русская литература отменена – что тогда ее заменит и что из этого получится? Алексей Конаков предлагает – раз уж замыслил литературную игру – вместо чтения классики о хаотических порывах страстей играть в шахматы, никакого хаоса не допускающие. Текст устроен как шахматная партия (долгая расстановка фигур в дебюте, размены в миттельшпиле, попадание черного короля в смертельный цугцванг после неудачного маневра в эндшпиле), повествует о шахматах, до краев наполнен шахматными отсылками, цитатами, анекдотами и написан шахматным новоязом.

Года два назад я начал увлекаться шахматами, в основном как зритель – смотреть разборы классических и новейших партий, следить за турнирами и игроками – и "Табия тридцать два" показалась будто специально для меня написанной: в нее зашито все, что мне интересно и в самой игре, и в ее сообществе. Даже мой любимый берсерк Рашид Нежметдинов упомянут. Роман начинается с советских шахматных классиков и будто бы настраивает на ностальгический лад (автор же специалист по культуре СССР и логично ждать от него воспроизведения привычной ретро-тематики), но очень быстро сквозь отсылки к XX веку прорывается современность – отказ Магнуса Карлсена от шахматной короны, стримы Хикару Накамуры, обвинение Ханса Ниманна в анальном читерстве, всплеск альтернативных правил и, конечно же, компьютерные движки во главе со Стокфишем, полностью изменившие подход к обучению игре и анализу вариантов. Остранение шахмат 2020-х через восприятие Чимахина, для которого Крамник и Непомнящий так же далеки, как Алехин и Тартаковер, лишь добавляют читательскому удовольствию остроты.

Роман безупречно смоделирован. Алексей Конаков ловко отвечает на все вопросы к шахматизации России, которые возникают по ходу чтения, начиная с мотивов отмены русской литературы на государственном уровне (объяснение, почему только руслит имперский-токсичный, а вся иностранная художка правильная-гуманная – локальный пик иронии над "культурой отмены"). Это, наверное, даже не вторая, а первая причина, почему книга мне так понравилась, ведь детальное и непротиворечивое прописывание фантастических декораций лично на мой вкус важнее идей, которые на их фоне высказываются. Весь роман я пытался подловить автора то на одном, то на другом мутном моменте в устройстве российской шахматной идиллии, но Конаков рано или поздно их прояснял, причем с такой убедительностью и изобретательностью, что просто моё глубочайшее уважение.

Кроме того, "Табия тридцать два" написана замечательным воздушным стилем и чаще комична, чем трагична. Рассказчик-аспирант большую часть истории находится в приподнятом настроении (ибо молодость, любовь, радужные перспективы в науке), что весьма нестандартно для современной русской литературы, где действует запрет на белые поля и герои вынуждены или блуждать, как слоны, по однотонной черноте, или преодолевать чересполосицу черного и серого. Энергичная игривая книга на одну из любимых тем с трудолюбиво проработанными языком и миром от реально умного автора с огромным чувством юмора – что еще нужно для читательского счастья?

Буду надеяться, что Алексей Конаков еще вернется к сочинению художки, у него это великолепно получается. Такие авторы нам нужны.

Ну и фантазия! Мне читать было интересно. Однако, у меня сомнения - будет ли интересно тем, кто сам не играет в шахматы - уж очень детально в ней приведены перипетии шахматной игры. И сама идея переучреждения страны на основе полной отмены литературы и заменой ее шахматами уж очень нереальная.

Интересный продуманный сюжет, хороший слог. Не могла оторваться от чтения. Рада что удалось познакомиться с произведением талантливого автора.

Эта книга будет культовой.

Простите, ещё сто с чем-то символов? Ок, хорошо.

Мы сейчас присутствуем при рождении нового большого писателя. Постарайтесь прочувствовать этот момент.

Да, и если вы не разбираетесь в шахматах (я, увы, разбираюсь) не стесняйтесь пользоваться Гуглом и Викой. Просто не лишайте себя удовольствия. Даже я со своим давним интересом к шахматам (когда-то был первый разряд) отвлекался на поиск раз десять (правда, это больше касалось современной терминологии, возникшей за последние лет десять).

Написано плохо и плоско, синтаксис странный, удовольсвтя от языка вы точно не получите. Но книгу следует прочитать по иной причине: она затрагивает актуальные на сегодняшний день социально-политические вопросы. И в этом ее ценность: настолько релевантных книг, изданных в РФ за последние 2 года, я больше не знаю.

Талантливо и по языку, и по идее. Захватывает и не отпускает. Тонкая стилистическая работа, блестящий лингвистический эксперимент, тоскливая, но убедительная атмосфера. И очень хочется все же найти выход…