Читать книгу: «Медвежья гряда», страница 8

Его пальцы сомкнулись, ухватив только лишь пустой воздух. Темницу наполнили крики ужаса, но детские голоса быстро потонули в безумных воплях охотников:

– Что это, что?! – орали они, хватаясь за головы, а некоторые из них даже попятились назад, прячась за медную дверь.

Из недр глубокой пропасти, вращаясь, поднималась фигура морского чудовища, вырезанного на носу старинной ладьи. Сломанная мачта раскачивалась во все стороны, словно булава. Призвав силы обеих стихий, Елисей сумел поднять ее, закрутив в воздушном вихре. Снизу же, обветшалую лодку поддерживала волна, фонтаном вздымающиеся со дна колодца. Сам Елисей вжимался в стену на самом дне пропасти. Он едва сдерживал неимоверную вибрацию силы, стараясь удержать над ней контроль.

– Прыгайте! – раздался вдруг звонкий голос, и ребята увидели сидящую на корме лодки Агнию. Ее светящиеся волосы развивались на ветру, придавая ей вид морской богини.

Когда охотники, подгоняемые приказами своего командующего, наконец овладели собой, то большая часть детей, уже успела приземлиться на палубу ладьи. Целый поток стрел обрушился на них, но к счастью большая их часть, вонзилась в борт быстро вращающейся лодки. И только один из множества смертоносных наконечников скользнул по плечу Мака, прыгнувшим в лодку последним.

И сразу же ладья начала стремительно терять высоту. Водяной фонтан таял на глазах. Дети вжимались в дно старой лодки, которая скрипела со страшной силой, рискуя разлететься в воздухе на множество мелких щепок. И вот уже через мгновение падение резко замедлилось, но лодка, все же сильно ударившись о воду, тут же стала погружаться.

– Задержите дыхание! – крикнул из последних сил Елисей, своим друзьям. В последний момент, перед тем, как лодка окончательно скрылась под водой, он успел схватиться за край ее кормы. Ему казалось, что сила природы, теперь действует будто по инерции, благодаря чему лодка, словно морское чудище, проследовав под аркой, вынырнула по середине подземного зала. Елисей почувствовал, как кто-то, схватив его за запястье, вытащил из воды. Сам он уже ничего не замечал вокруг, смутно осознавая происходящее. Чары отняли у него слишком много сил, и он вновь оказался на грани обморока.

Елисей ощутил, как чья-то теплая ладонь коснулась его лица, и он приоткрыл глаза. Над ним, со встревоженным видом, склонилась Агния, а позади нее столпившись, на него глядели, не менее взволнованные соплеменники. В это время Рада, на другом конце лодки, помогала Маку перевязывать его оцарапанное плечо.

– Я же говорила вам, что он жив! – довольно заявила рыжеволосая малышка, тоже обернувшись к Елисею и улыбнувшись ему.

Отерев рукавом, все еще мокрое лицо, Елисей поспешил подняться. Он все еще с трудом держался на ногах, но старался этого не показывать.

Тем временем, ладья, ведомая течением, приблизилась к выходу из подземного грота. И предрассветный, зеленовато-голубой отсвет еще не показавшегося из-за горизонта солнца, ослепил сидящих в лодке детей, глаза которых, за долгое время, проведенное в заточении, уже отвыкли, от дневного света.

Сверху над пещерой медленно вращались гигантские лопасти водяной мельницы. И это было очень кстати, так как позволяло им дольше оставаться незамеченными. Чтобы не обнаружить себя раньше времени, Елисей бросил уже почти истлевший от ржавчины, но все же вполне пригодный, якорь, зацепившись им о ближайший каменистый выступ. Якорная цепь заскрипела, и лодка послушно остановилась.

Елисей взглянул в светлеющее небо, словно сосредотачиваясь перед сложным прыжком.

– Ты все-таки не передумал?! – раздался позади него, сдавленный голос Агнии.

– Ты ведь знаешь, что нет, Агния, – ответил Елисей, обернувшись к ней. Он с трудом отвел взгляд от ее ярких голубых глаз, в которых словно застыли капельки росы, и обратился к Маку:

– Ждите моего сигнала. Я отправлю к вам светлячка, – произнес он, и немного помедлив, добавил: – Но если через четверть часа, этого не произойдет, то уходите без нас.

– Ты с ума сошел?! – тут же горячо воскликнула Агния.

– Пообещай мне, Мак! – с тяжестью на сердце потребовал Елисей, стараясь не глядеть в глаза Агнии.

Мак утвердительно кивнул ему:

– Я все сделаю! – ответил он мрачным, но решительным тоном.

На Башне

Оттолкнувшись от бортика лодки, Елисей мгновенно устремился ввысь. Он поднимался со стороны водяной мельницы, рассчитывая, что, укрывшись за ее широкими лопастями, он сможет незаметно добраться до самой высокой башни замка. Каждая минута сейчас была дорога ему, но все же он старался не поддаваться суете. Он все еще чувствовал себя в воздухе не так уверенно, как ему бы того хотелось. И понимал, что если у него и есть шанс выручить Мирослава и спастись самому, то он не может позволить себе упустить его из-за случайной неосторожности. Оставив позади водяное колесо, он старался левитировать в воздухе, вплотную прижимаясь к стене возвышающийся башни.

– Странно, что на стенах замка не видно стражников, – подумал он, и тут же нашел этому объяснение. – Вероятно, все они еще в темнице или у подземного входа пытаются найти следы исчезнувших пленников.

И вот, всего через несколько мгновений, Елисей уже завис у каменной кладки на самой верхушке зубчатой башни. По-прежнему оставаясь в воздухе, он, заглянув через бойницу башни, увидел небольшую площадку. Здесь не было никого, ни одного охотника, ни даже простого караульного, и это сбивало с толку.

– Надеюсь Агния была права, и Мирослава действительно держат где-то здесь, – подумал Елисей, с надеждой.

Пролетев через проем между каменными зубцами, он плавно приземлился на пустой круглой площадке. Гнетущая тишина, таившая в себе опасность, неумолимо преследовала его. И напряжение нарастало с каждой минутой. Отсюда вели два выхода: первый, в виде простой деревянной двери, второй же представлял собой решетку, за которой наверх уходили ветхие, полуразрушенные ступени. Используя все ту же левитацию, Елисей легко перемахнул через острые колья на верхушке решетки, и взбежал по осыпающимся от времени ступеням.

Картина, которая предстала перед ним, принесла ему одновременно облегчение – ведь он, наконец, увидел дорогого ему друга, но и вызвала в нем чувство ужаса от состояния, в котором тот находился. Эта было что-то вроде камеры пыток, где пленнику негде было укрыться ни от дождя, ни от палящего солнца. Прямо на каменном пыльном полу, под открытым небом, в месте, продуваемом всеми ветрами, лежал Мирослав. Одежда на мальчике была порвана, а через ее дыры на спине малыша проглядывали следы от ударов плетьми. Лицо его было перепачкано пылью и песком, а под разбитой губой запеклись несколько капелек алой крови. В Елисее стало подниматься жгучие пламя ненависти к тем, кто это с ним сделал. Но он знал, что давать этому чувству волю нельзя. Поэтому Елисей всеми силами постарался сосредоточиться на том, как вызволить Мирослава.

Услышав шаги Елисея, малыш вздрогнул и приоткрыл глаза.

– А, Елисей… – протянул он слабым голосом, сквозь сон. – Ты опять снишься мне.

Елисей присел на корточки рядом с ним, и легонько потрепал за плечо.

– Мирослав, это не сон, я действительно здесь! Прошу тебя поднимайся скорее! – прошептал он мягко, но настойчиво.

Мирослав быстро заморгал, стараясь отогнать дремоту. Приподнявшись он сел, и уставился на Елисея, широко распахнув свои большие изумрудные глаза.

– Елисей, это правда ты! – вскрикнул он неожиданно. – Я знал, что ты придешь, знал! Это мой лебедь тебя привел?

– Да, лебедь! – подтвердил Елисей. – Так это был твой светлячок?! Когда ты успел научиться создавать его? – искренне удивился Елисей. Он только сейчас понял, что раньше никогда не видел того светлячка, который принес ему надежду, еще там на острове, но по какой-то причине он будто ощущал, что это магическое создание, принадлежало кому-то из его самых близких людей.

– Он понравился тебе? – спросил, улыбнувшись ему, Мирослав.

– Конечно! Он был великолепен! – ответил ему Елисей той же доброй улыбкой.

– Но, послушай, Мира… – уже вновь встревоженно зашептал он, внезапно опомнившись. – Мы должны спешить!

Не тратя времени на объяснения, он помог другу подняться на ноги и, приподняв его, усадил себе на спину. Бегом спустившись по ступеням, он остановился у решетки. Ему понадобилось чуть больше времени, чем обычно, чтобы рассчитать свои силы для прыжка. Ведь сейчас на спине у него сидел Мирослав.

– Держись крепче! – предупредил он его и крутанувшись вокруг своей оси, перелетел через заостренные колья решетки, едва не оцарапав о них ноги.

– Вот это да! – еще громче прежнего воскликнул малыш. – Ты научился летать?!

– Тише, Мира, пожалуйста! – взмолился Елисей. – Нас не должны обнаружить!

– Постой! – взволновался малыш, – А как же наши друзья?

– Агния и все остальные, уже ждут нас внизу, у подножья скалы, – ответил Елисей.

– Значит, они уже свободны?! – радостно, вновь не удержавшись, воскликнул Мирослав.

– Боюсь, это ненадолго… – раздался вдруг голос Змееуста, у них за спиной, и оба мальчика, обернувшись, замерли от неожиданности.

Каиль, на вид еще более потрепанный, чем раньше, смотрел на своих бывших друзей с каким-то отрешенным безразличием, но в глазах его блестели не добрые огоньки. Опустив Мирослава на ноги, Елисей повернулся к изменнику лицом, инстинктивно заслонив малыша собой.

– Значит, это правда? – произнес Елисей сдержанно. – Ты с ними?

– Да, как видишь, – равнодушно ответил Змееуст.

– Но почему, Каиль?! – с горячностью, но все же негромким голосом, Елисей вновь призвал его к ответу.

– Да все потому же, – как-то странно рассмеялся Змееуст. – Я просто хочу жить!

– Тогда идем с нами!

– С вами?! – еще сильнее засмеялся Каиль, и Елисею от этого смеха стало не по себе.

– Ты всегда удивлял меня своей наивностью, Елисей! Разве ты не понимаешь, что вас в любом случае схватят? Это только вопрос времени. И не факт, что в следующий раз охотники захотят сохранить вам жизнь.

Презрительная усмешка внезапно спасла с лица Змееуста, и он продолжил свою тираду, уже совершенно мрачным тоном:

– Тебе кажется, что ты спасаешь их, но на самом деле, ты просто продлеваешь их страдания. Нам никто не поможет, Елисей! И у нас просто нет другого выхода, как согласиться служить им.

– Служить?! – повторил Елисей, не веря в то, что слышит.

– Да, именно! – подтвердил Змееуст. – Видишь ли, помимо того, что я умею говорить со змеями, я, неожиданно для себя, открыл дар чувствовать золото, находить его. И охотники весьма высоко оценили этот мой новый талант, – высокомерно подметил Каиль.

Его глаза зажглись каким-то болезненным азартом, и он, словно одержимый, продолжил убеждать Елисея:

– Подумай сам, Елисей, нам не придется больше скрываться и прятаться. Мы можем жить свободно и больше никогда никого не бояться!

– Каиль, очнись! Эти люди – убийцы! – потеряв самообладание, неожиданно для самого себя, закричал Елисей, будто пытаясь пробудить, потерянного друга от больного бреда.

– Это ты очнись! – в ответ Каиль тоже сорвался на крик. – Они убийцы, верно! И они убили всех, Елисей, всех взрослых чародеев! Я видел все своими глазами. Никого не осталось, Елисей. Никто не спасет нас! И тебе пора перестать надеяться на чудо!

– Нет, Каиль, – ответил Елисей, упорно не желая уступать Змееуста врагам. – Ты не такой, как они, я знаю! И все еще можно исправить. Ты ошибаешься – у нас есть другой выход!

Пристально глядя в глаза Змееусту, Елисей приблизился к нему, стараясь ухватиться за скользнувшее в том смятение.

– Каиль… – почти шепотом произнес он. – «Медвежья гряда» существует. И это не сказки, это реальное место! Поверь мне, Каиль! Я был там, и я могу доказать это!

Елисей потянулся к нагрудному карману, где по-прежнему хранилось перо лесного духа. Но он не успел достать его, так как в этот самый момент, тяжелая дубовая дверь распахнулась, и ему пришлось резко отскочить к самой стене, где все это время тихонько стоял Мирослав, ловя каждое его слово.

На небольшую площадку ворвалось около десятка вооруженных охотников. Лязгая доспехами, они окружили детей, рассредоточившись по периметру башни, тем самым вынудив мальчиков буквально вжаться в холодную стену башни. Следом за своими солдатами, неспешным шагом, появился и их главарь. Человек с чудовищным шрамом на лице, уродство которого не шло ни в какие сравнения с уродством и жестокостью его души. Победоносно он вышел в центр образовавшегося круга, окинув презрительным взглядом, своих пленников.

– Так-так… – протянул он, поглаживая рукоятку своего мраморного кинжала, висящего на поясе. – Неужели передо мною тот самый юный чародей, который устроил такой переполох в моем замке?

Елисей ничего не ответил, только зажмурился на мгновение от того, что в спину ему со страху вцепился стоящий сзади Мирослав.

Злобно сощурившись, главарь еще раз смерил его взглядом, словно изучая, какая дичь на этот раз попалась ему в руки.

– Я вовсе не чудовище! – произнес он вдруг, наигранно мягким голосом.

– И несмотря на все неприятности, которые ты доставил мне, я готов проявить милосердие и сохранить вам обоим жизнь. Разумеется, только при условии, что ты немедленно скажешь где прячутся твои друзья.

– Значит они их еще не нашли! – догадался Елисей, ободрившись.

– Сомневаюсь, что вам известен смысл слова – милосердие, – произнес он вслух.

Лицо охотника передернуло, будто от нервного тика, а в голосе не осталось и следа от мнимой доброты.

– Значит не согласен… – прокомментировал он, отвратительно причмокнув, и повернулся к Змееусту:

– Ну а ты… – властно потребовал он, – Ты узнал, где они?

– Я, я не… – замялся Каиль, что-то неразборчиво промямлив.

– От тебя будет хоть какой-нибудь прок сегодня?! – с яростью, главарь занес руку и со всей силы ударил мальчика по лицу.

От боли из глаз Змееуста брызнули слезы. Исподлобья, он с ненавистью глянул на охотника, а затем, искоса, в сторону своих соплеменников. И Елисей почти осязаемо ощутил, как внутри Каиля идет борьба.

– Ведь он мог уже давно выдать его друзей, но до сих пор этого не сделал, – понял Елисей.

На одно мгновение взгляды мальчиков встретились и Елисей, поспешил воспользоваться этим, чтобы вновь попытаться убедить Змееуста:

– Ты знаешь цену магии, Каиль. Не предавай самого себя! – с жаром произнес он.

Охотник перевел подозрительный взгляд с Елисея на Змееуста и обратно:

– Что ты можешь знать о предательстве?! – гаркнул он скрежетащим голосом и вытащил меч из ножен. По его жестокому лицу пробежала злобная ухмылка и он протянул его Змееусту:

– Убей его! – приказал он ему.

В руках окружающих их стражников, с характерным звуком натянулись тетивы ручных арбалетов, не оставляя мальчику выбора. Каиль, взяв в руки тяжелый меч, поднял его, направив на Елисея. Но тот, ни только не отступил, но даже не позволив себе, ни на секунду, отвести взгляд, Елисей прошептал:

– Каиль, верь мне! Все что я сказал – правда!

Но Змееуста уже было не остановить. Он занес меч, и, размахнувшись со всей силой, неожиданно для всех, метнул оружие в главаря охотников.

Двуручный меч угодил в металлический нагрудник охотника. И хоть удар этот его не ранил, он все же оказался достаточно сильным, чтобы сбить его с ног.

– Бегите! – крикнул Каиль друзьям, указав на распахнутую дубовую дверь.

Но, даже при желании, ни Елисей, никто другой, не успел бы добежать до нее. Выпущенный в детей залп стрел уже был на полпути, когда воздушный вихрь Елисея сбил их все разом.

– Встань за мной! – крикнул он ошеломленному Змееусту.

К счастью, его замешательство не продлилось долго, и через мгновение он уже оказался рядом с Елисеем.

– Убейте их всех! – заорал главарь, поднимаясь на ноги.

Свора разъяренных охотников бросилась на мальчиков. Еще один оборот вокруг своей оси, и новый, еще более сильный вихрь Елисея, обрушился на противников. Порыв ветра сбил их всех с ног. Кто-то налету со страшным грохотом доспехов, врезался в стену башни, а некоторых унесло аж за самый порог дубовой двери. И было слышно, как те, кубарем скатились вниз по лестнице. Уже через полминуты не осталось ни одного охотника, который смог бы удержаться на ногах. Самого же главаря сила ветра отбросила к решетке, и он, натолкнувшись затылком на ее прутья, без чувств сполз на каменный пол.

Словно сотни птичьих голосов оглушили Елисея, разом вскрикнув в его сознании. От охватившей его боли он схватился за голову и, чтобы не упасть, опустился на одно колено.

– Что с тобой?! – испуганно вскрикнул Мирослав, теребя его за плечо.

– Ты заблокировал единственный выход! – одновременно с малышом, в панике, воскликнул Каиль, глядя на свалившихся в кучу охотников, в проеме двери.

– Все в порядке, – тяжело дыша, ответил вставая и пошатываясь Елисей.

– Нет, не единственный, – возразил он Каилю.

– Сейчас нет времени объяснять! – остановил Змееуста Елисей, видя, что тот уже собрался с ним спорить.

– Прошу тебя, просто сделай так, как я скажу! Посади на плечи Мирослава, а я постараюсь левитировать вас обоих вниз.

– То есть как, постараешься? Ты хоть раз это делал раньше?! – напрягся Каиль.

– Скорее! – крикнул Мирослав друзьям, видя, как у решетки уже приходит в себя главарь. Малыш, запрыгнув на спину Змееусту, крепко обхватил его за плечи.

– Держитесь! – взглянув на друзей, произнес Елисей, молясь про себя, чтобы его задумка удалась.

Ему было невероятно трудно решиться на этот поступок, но понимая, что это их последний шанс, он заставил себя сконцентрироваться, несмотря на то, что из-за слабости, он едва мог контролировать вибрацию силы. За спиной, будто издалека, он уже слышал тревожные звуки поднимающихся противников. Но вот воздушный поток, словно невидимая рука великана, как пушинку, подхватила двух мальчиков, и понесла их вниз, к поверхности реки. Балансировать в воздухе самому было проще, ведь он на себе ощущал малейшие изменения в потоки силы. Леветировать же других – совсем иное, и, очевидно, по причине его неопытности, ребят раскачивало в воздухе, как на качелях.

– Еще немного! – сам себе шепнул Елисей, когда Каиль и Мирослав приблизились к лопастям водяной мельницы.

Он ясно расслышал шаги позади себя, но не позволил себе обернуться, боясь, что хрупка связь прервется, если он потеряет с друзьями зрительный контакт.

Но все рухнуло в один миг – удар кинжала, вонзившегося между ребер Елисея, оборвал его дыхание. От резкой нестерпимой боли он согнулся пополам. Магическая связь распалась, и мальчики, беспорядочно закрутившись в воздухе, камнем полетели вниз. Над Елисеем возвышался главарь, сжимая в руке мраморный кинжал, лезвия которого обогревала ярко красная кровь. В его жестоких глазах сверкала жажда предстоящей расправы.

Взор Елисея помутился, и он услышал душераздирающий крик своих друзей. Превозмогая невыносимую боль, он перегнулся через стену и увидел, как Змееуст, схватившись одной рукой за лопасть мельницы, другой, из последних сил, удерживает Мирослава. В этот момент из темноты подводной пещеры на свет показалась старинная ладья. Она выплыла из-под мельницы как раз вовремя, чтобы оказаться под медленно опускающейся лопастью, за которую держались мальчики.

Охотник же просто стоял над Елисеем, и со злобным оскалом наблюдал, как жизнь медленно покидает его жертву.

Выставив вперед руку, Елисей высвободил на свет крохотную жар-птицу, которая в мгновение ока, пронеслась мимо водяного колеса, и силой энергии своего чародея запустила его вращение с невероятной скоростью. Бурный водяной поток подхватил лодку и понес ее прочь от замка.

Его друзья были спасены, и теперь он хотел только одного – быть рядом с ними. Елисей просто инстинктивно шагнул вперед, с самой верхушке башни.

Сила природы не подвела его и на этот раз. Воздушный поток повинуясь Елисею, подхватил его, не смотря на чудовищное ранение.

– Нет! – в этот же момент закричал охотник, осознав, что юный чародей пытается спастись бегством, и кинулся на мальчика.

В попытке остановить его, охотник схватил Елисея за плечо, тем самым совершив раковую для себя ошибку. Порыв силы воздуха оказался на столько сильным и стремительным, что не ожидавший этого охотник сорвался с башни, следом за Елисеем. Со всей своей яростью и отчаянием он вцепился в мальчика мертвой хваткой. Но смертельно раненный Елисей поднять такую ношу был не в силах. И оба они молниеносно полетели вниз, к самому подножью скалы, где бурные потоки омывали выступавшие из-под воды заостренные камни.

Время странным образом замедлилось. Зажимая рукой кровоточащую рану, Елисей слышал каждый удар своего сердца, которое словно раскачивающийся маятник, отбивало последние удары его жизни.

Взмах широких крыльев заслонил Елисею свет, и длинные когти огромной птицы подхватили его в нескольких метрах от воды, рывком высвободив из рук охотника.

Лесной страж

Прохладные капли солнечного дождя падали на лицо Елисея. Он приоткрыл глаза и увидел, как в свете первых лучей восходящего солнца, перед ним возник силуэт лесного стража. Седые волосы старца отливали серебром, а на устах его светилась улыбка, которую раньше Елисею видеть не приходилось.

Елисей больше не чувствовал боли от раны, словно ее никогда и не было. Он вновь мог легко дышать полной грудью. По телу струилась энергия жизни, а в месте, куда пришелся удар кинжала, он ощущал лишь легкое жжение.

– Вы снова спасли меня! – произнес он еще немного слабым голосом.

– Ты сделал правильный выбор и помог мне сделать свой, – ответил ему старец.

– Выбор? – переспросил Елисей, не совсем поняв своего учителя.

Чувствуя, что силы возвращаются к нему, он осторожно поднялся на ноги и обнаружил, что находится на вершине невысокого зеленого холма, настолько далеко от замка, что его очертания отсюда, едва угадывались.

– Каждый человек на протяжении всей своей жизни вынужден делать выбор. Помни об этом и следуй путем милосердия!

– Но я не… Что с Вами?! – всколыхнулся Елисей, увидев, как пошатнулся старец.

– Мой человеческий путь окончен, и это мой выбор! – ответил невозмутимо старец, и его глаза засверкали ярче прежнего.

– Почему, учитель? Я не понимаю!

Таковы законы природы. Законы ее силы, – вновь улыбнувшись, ответил мальчику старец.

– Не уходите, прошу Вас! – взмолился Елисей.

– Если я действительно буду нужен тебе, то ты сможешь отыскать меня в том месте, где живет лесной дух.

Тихий призрачный свист, словно необыкновенная песня чудесного существа, пронесся где-то в вышине. Елисей поднял голову и в этот миг страж, увлекаемый воздушным потоком, воспарил ввысь, к самым облакам. Из-за их ослепительно белой пуховой дымки, словно сам солнечный свет, выпорхнула жар-птица сказочной красоты. Она сверкала будто второе солнце, увлекая за собой призрачный силуэт лесного стража. От щемящего чувства в сердце глаза Елисея наполнялись слезами. Но несмотря на это, все же в этот миг он чувствовал необъяснимую радость – тихая, словно сама надежда, она наполняла и утешала его своим теплом. В блестевших на солнце капельках серебристого дождя, в небе, над самым горизонтом, возникла радуга, к которой и устремилась жар-птица. Елисей еще долго смотрел вслед ее ускользающему силуэту, летящему на встречу свету.

Эпилог

Ладья с юными чародеями легко скользила по волнам голубого моря. Елисей сидел на краю бортика, возле орнаментной фигуры разинувшего пасть морского змея, и всматривался в бескрайний простор.

– Наверное, она меня никогда не простит, – раздался рядом голос Змееуста, который искоса глянул на Агнию. Девочка, сидя на другом конце лодки, развлекала малышей, и, кажется, пыталась не смотреть в их сторону, но все же, время от времени, бросала на Каиля гневные взгляды.

– Агния добра! Просто дай ей время, – успокоил его Елисей.

– Да, я понимаю, – неожиданно быстро согласился Змееуст.

Он присел рядом с Елисеем и уткнулся невидящим взглядом в бегущее по поверхности воды отражение лодки:

– Будь я на ее месте, не уверен, что вообще смог бы простить самого себя, – мрачно добавил он.

– Послушай, Каиль… – произнес Елисей, стараясь осторожно подбирать слова. – Если бы не ты, то ни я, ни Мирослав не спаслись бы с той башни.

– Если бы не я, то вы вообще бы там не оказались, – грустно улыбнулся Змееуст.

– Ты знаешь, один мудрец как-то сказал мне: «Каждому из нас приходится выбирать». И я благодарен тебе, что в нужный момент ты сделал правильный выбор.

Каиль оторвал взгляд от отражения и посмотрел прямо в глаза Елисею:

– Я никогда не думал, что скажу тебе это, но я тоже благодарен тебе за то, что ты поверил, что я на это способен, – серьезно и необыкновенно искренно произнес Змееуст.

Он протянул руку, и Елисей с радостью ее пожал. Оба мальчика улыбнулись друг другу, и, одновременно смутившись, поспешили отвернуться в разные стороны.

– Там на башне, – вновь заговорил Каиль, – Ты сказал мне тогда, что магия имеет свою цену. Что ты имел виду?

– Я думаю, ты и сам знаешь ответ, – немного удивившись, ответил Елисей.

– Я хочу услышать его от тебя, – настоял Каиль.

– Это не мои слова, их как-то сказал нам Велеслав, ты помнишь? Он сказал: «Чем чище душа чародея, тем сильнее его магия». Чародей должен находить в себе силы отвечать милосердием даже на жестокость. Думаю, он имел в виду то, что чародей может пожертвовать своей жизнью, но не своей душой.

– Надеюсь, я не помешала вашей мирной беседе, – раздался позади мальчиков голос Агнии.

– Конечно, нет! – обрадовался ее появлению Елисей. Ведь с тех пор, как они расстались в пещере, у него еще не было возможности поговорить с ней.

Но вот Каиль, вероятно, испытывал противоположные чувства, так как при появлении Агнии его будто ветром сдуло.

– Значит, мы держим путь к таинственному острову священного духа? – лукаво улыбнулась Агния своему другу.

– Тебе Мирослав сказал? – догадался Елисей.

– Ну конечно! – ответила Агния, присаживаясь рядом.

И Елисей невольно обратил внимание, как ее перламутровые волосы, развеваясь на ветру, еще ярче обычного сверкают в солнечном блеске.

– И ты думаешь, что нам удастся отыскать «Медвежью гряду»?

– Я не знаю, как долго мы будем искать ее, но уверен, что обязательно отыщем.

– Но, Елисей, ты уверен, что мы все сможем преодолеть этот путь? – засомневалась Агния.

Немного поразмыслив, Елисей ответил:

– Думаю, Лесной страж знал, что я смогу вернуться. И мне хочется верить, что так и будет! К тому же… – добавил он, извлекая на свет сверкающее золотое перо жар-птицы. – Мне кажется, что Святибор нам в этом поможет.

На чистом горизонте вдруг сверкнула молния, и, переглянувшись, друзья, затаили дыхание.

– Эта она? Ведь это «Медвежья гряда»? – подлетел к Елисею воодушевленный Мирослав, не отрывая восхищенного взгляда от горизонта.

– Приготовься, Мирослав, тебе первым зажигать светлячка! – улыбнулся Елисей обрадовавшемуся малышу.

Под белоснежным парусом ладья уносилась в неизведанный путь сверкающих молний. И со всех сторон ее окружали светлячки в виде самых разных и причудливых существ, оберегая юных чародеев своим магическим светом и надеждой.