Читать книгу: «Медвежья гряда», страница 6

– «В самой чаще самого глухого и дикого леса живет его хранитель. Он бережет лес ото зла, исцеляет раненых зверей, и оживляет деревья. Он дух самого леса. Имя ему Святибор».

Казалось, вот уже в последний раз, Елисей вынырнул на поверхность холодного воздуха. Задыхаясь, он закричал хриплым и срывающимся голос:

– Свя-ти-бор! – пронзил его крик тишину, нарушив покой мерцающих звезд.

И, будто отозвавшись на заветное имя, громадное неведомое существо, проломив лед сразу в нескольких местах, подхватило мальчика, вытащив его на спасительную поверхность.

Справедливость или милосердие

Над Елисеем нависла пасть огромного черного медведя. Зверь был так близко, что мальчик чувствовал его горячие дыхание. Елисей приоткрыл глаза и, вероятно, снова бы закричал от ужаса, если бы смог. От пережитого шока у него не было сил, даже для того, чтобы говорить. Он молча смотрел прямо в глаза лютому зверю. И чем дольше он глядел в них, тем яснее понимал, что эти серо-голубые глаза дикого зверя ему хорошо знакомы. Чуть приподнявшись, он приблизился почти в плотную к медведю и еле слышно прошептал – Святибор!

Внезапно, будто охваченный буйным приступом, медведь поднялся на задние лапы и звук его рычание оглушил Елисея. Все вокруг затянул черный дым. И когда он постепенно рассеялся, то Елисей сразу узнал пещеру, в которой он очутился в свой первый день пребывания на острове. Это была та самая медвежья берлога. Но только теперь в ее центре, на том самом месте, где только что рычал свирепый медведь, стоял седовласый старец.

– Значит это Вы, Вы – Святибор?! – произнес Елисей, еле выговаривая слова.

Мальчик попытался встать, но, покачнувшись, снова упал. Только теперь Елисей заметил, что его руки были изрезаны в кровь. К нему неожиданно вернулась способность чувствовать свое тело, и его охватил приступ боли. Его тело сотрясала сильная дрожь, и, казалось, он вот-вот вновь потеряет сознание.

Старый учитель приблизился к нему и обхватив окровавленные руки мальчика, накрыл их своими. Свет и тепло заструились по жилам Елисея, наполняя его целительной энергией. Ее согревающий поток приятно покалывал кончики его пальцев. Жизненные силы постепенно возвращались к нему.

Елисей не верил своим глазам, но его удивляло вовсе не то, что уже через мгновение его порезы затянулись, словно их никогда и не было. Ему уже часто приходилось наблюдать, как старец исцеляет раненых животных и возвращает к жизни растения. Нет, он был поражен тем, что человек, который, как ему казалось, возненавидел его, был сейчас так милосерден к нему, и в его взгляде не осталось ни тени былого гнева.

– Почему? – спросил Елисей уже вернувшимся к нему голосом, – Почему вы спасли меня?

– Ты просил о помощи Святибора.

– Значит, это правда? Вы действительно Святибор?!

Старик взглянул на мальчика и нежно улыбнулся, как бы лелея наивность ребенка.

– Тебе не стоит слепо верить легендам. В них часто приукрашивают и искажают истину. Святибор – это дух природы. А я, как видишь, всего лишь обыкновенный чародей.

– Ни один из чародеев, которых я когда-либо видел, не может превращаться в медведя или волка. Вы уже дважды спасали меня, и я хочу знать почему? – настаивал Елисей.

– Видишь ли, есть некоторые вещи, которые не так просто объяснить. Я очень рад твоей проницательности и в тоже время удивлен ею.

– Но все же… – не сдавался Елисей. На этот раз он хотел разобраться, понять, что за человек перед ним, или, быть может, даже более могущественное создание.

– Нет, я не Святибор, – подтвердил старец, уже сказанное им, – Я его страж, и я служу этому месту. Моя история началась еще задолго до твоего рождения, и, если ты все еще жаждешь узнать, кто перед тобой, ты ее услышишь.

– Да, я хочу! Прошу Вас, расскажите! – попросил Елисей.

Старец начал рассказ не сразу. Несколько минут он как будто собирался с духом. Ведь его настоящую историю не слышала еще не одна живая душа.

– Все началось много лет назад. У меня действительно был друг, и он предал меня. И, как ты уже знаешь, убил моего учителя. Вина за его гибель лежала на мне. Ведь именно я раскрыл его убийце, тайну уязвимости чародеев. Увы! Я доверился человеку, который был недостоин этого. Но вереница моих страшных грехов, только начинала раскручиваться. В приступе гнева я убил своего бывшего друга. По крайней мере, я так считал, вплоть до того дня, когда увидел в «зеркале страхов» твое воспоминание.

– Мое воспоминание?! – удивился Елисей.

– Да, именно, – подтвердил старец, – Мне странно слышать твое удивление. Ты смог узнать меня в обличье серебристого волка и черного медведя, но не заметил наше с ним сходство? Ведь мы с ним так похожи, – произнес старик, проведя рукой по своему шраму.

И Елисей тут же вспомнил, что на лице главаря охотников был точно такой же шрам. Именно он так напугал его в ту ночь, когда он в первый раз встретил стража.

– Но почему?

– Почему у нас одинаковые шрамы? – закончил старец за Елисея его вопрос.

– Ты все-таки невнимательно меня слушал, Елисей. – укоризненно, но по-доброму – пожурил его старик, – Ведь я говорил тебе, что поступки чародеев несут свои последствия. Он ответственен за них перед Миром. Сила, данная чародею, может обернуться против него самого, если он будет распоряжаться ей таким образом, каким распорядился я.

– Но Вы ведь никого не убили?

– Я почти убил. И это объясняет, как теперь я понимаю, причину, по которой я сам остался жив. – Я долго скитался по миру в надежде искупить свои грехи. И уже был на грани гибели, когда это место спасло меня. Я точно также, волею судьбы, оказался здесь. Постепенно открывая для себя тайны этого острова, я понял, что должен служить этому священному месту. Здесь обитает тот дух, который чародеи зовут Святибор.

– Если тебя устроит такой ответ, то считай свое спасение – проведением свыше.

– Но ведь этим провидением были Вы! – не согласился Елисей.

– Да, так же, как и причиной того, что ты чуть не погиб сегодня ночью.

Елисей, наклонив голову, опустил взгляд:

– Нет, в этом виноват я сам. Я ослушался вас. Простите! – сжатым голосом проговорил он.

– Ты конечно ослушался меня, – подтвердил страж. – Но произошедшее, безусловно, и моя вина. Ведь это именно я закрыл границы этого острова.

– Как это? – снова удивился мальчик, – Разве это возможно?

– Я уже говорил тебе, что остров этот необыкновенный. Поэтому да, возможно.

– Значит, это Вы не дали мне уйти?

– Я боялся, что тебя поглотит жажда мести. Особенно сейчас, когда ты сделал первый шаг на пути к познанию силы природы, и ее мощь стала возрастать в тебе. Я боялся, что, поверив в тебя, я вновь совершил прежнюю ошибку. Но теперь вижу, что это не так, – мягко улыбнулся старик, и Елисей только сейчас заметил, что на его лице возникла новая пара морщин, которых не было раньше.

У Елисея промелькнула странная мысль: не последствие ли это его с ним борьбы? Но спросить об этом он почему-то не решился. Он все думал об услышанной только что им истории лесного стража.

– Как это, наверное, было тяжело для него – пережить предательство друга, нести на себе бремя вины за смерть своего учителя и всю жизнь провести в раскаяние за то, чего не совершал. А в это время охотник разорял и убивал чародеев повсюду, где только мог их отыскать.

– Это несправедливо! – произнес он вслух, как итог своих размышлений.

Он снова взглянул в глаза учителю и понял, что от того, похоже, не ускользнула ни одна его мысль.

– Возможно, ты прав, – спокойно и печально ответил старец. – Относительно нашей точки зрения это действительно так. Но прожив в этом месте большую половину своей жизни, я открыл для себя нечто, что может быть выше даже самой справедливости.

– Что же это?

– Милосердие!

***

– Даже не верится! – радостно подумал Елисей.

Зависнув высоко над землей, он любовался раскинувшимся внизу видом:

– Я могу летать! Но стоило ему только подумать так, как он тут же провалился на несколько метров вниз, будто, спускаясь по лестнице, пропустил сразу несколько ступенек.

Удержавшись от падения, он, неловко пошатываясь, как будто балансируя на невидимой проволоке, вновь вернулся на исходную высоту, подлетев к самой верхушке дикой яблони.

– Внимание! – донесся снизу строгий голос лесного стража, – Не позволяй посторонним мыслям отвлекать тебя. Контролируй поток энергии.

Но восторгу мальчика не было предела. Едва слушая учителя, он, дотянувшись до кончика ветки, сорвал с нее порозовевшее яблоко и, закрутив его в воздухе по спирали, отправил его в руки чародею.

– Ловите, учитель! – крикнул он, улыбаясь. – Это потрясающий способ добывать себе завтрак! – весело рассмеялся Елисей и, потянувшись к соседней ветке, стянул с нее еще несколько сочных плодов.

Но в этот же миг, он будто вновь оступился, и, потеряв равновесие, кубарем полетел вниз. Сила встречного потока мгновенно подхватила его, остановив у самой земли. Страж опустив руку, погасил свою «спасательную подушку», и Елисей плюхнулся на траву.

– Концентрация и равновесие! – повторил он, – Ты не должен позволять эмоциям брать над тобой верх. Ведь они далеко не всегда бывают положительными.

– Простите! – отозвался Елисей, вставая и отряхиваясь, – Вы правы! Просто я мечтал летать всю свою жизнь!

– Что ж, тогда продолжай воплощать свою мечту, только будь сдержан! – напутствовал его страж.

– А пока что на сегодня достаточно. – продолжил он. – Завтра ты начнешь осваивать силу огня. Любой чародей с детства знаком с ней, хоть зачастую даже и не подозревает об этом, так как использует эту энергию интуитивно. – Я говорю о светлячке, конечно, – пояснил он, заметив замешательство Елисея. Ведь эти магические создания берут свое начало от силы огня и света. Они заключают в себе не только силу стихии, но и способны нести информационную энергию. Именно благодаря ей, светлячки способны помочь заплутавшему путнику отыскать дорогу домой или, например, могут передавать сигналы о помощи, предупредить о грядущей опасности. Тебе предстоит еще многому научиться, а пока отдыхай.

Парящий лебедь

Вот уже месяц минул с тех пор, как Елисей очутился на этом острове. Многое за это время изменилось. Природа вновь вернула себе прежний вид: цветы распустились, деревья нарядились в зеленые кафтаны, а в воздухе витала пыльца, наполняя его нежным ароматом. И хоть Елисей только открывал для себя путь к силе природы, он уже начал делать успехи. Лучше всего ему удавалось управления воздушной стихией. Теперь, когда он научился подниматься в воздух, временами к нему возвращалось забытое чувство счастья. Но кое-что все же оставалось неизменным – каждый вечер, после напряженного дня тренировок, Елисей приходил на берег острова и запускал в неведомую даль своего светлячка. Он продолжал надеяться и верить, что его друзья живы и что он обязательно найдет их.

В один из таких вечеров Елисей, воодушевленный новой идеей, несся по песчаному берегу острова. Над его головой кружил голубой птенец, сверкая небесным цветом своих оперений, в последних лучиках ускользающего за горизонт солнца. С того дня, как Елисей первый раз самостоятельно поднялся в воздух, его наполняла необыкновенная радость, и он очень хотел поделиться ей с кем-то. Его сил было недостаточно, чтобы исцелить поврежденное крыло птенца, но зато он придумал, как можно помочь ему научиться летать. Создавая воздушный поток, Елисей направлял его под второе крыло птенца и таким образом тот, хоть и не самостоятельно, но все же мог держаться в воздухе. Это было очень непросто – правильно рассчитывать скорость воздушного потока, и успевать подстраивать его под внезапно меняющиеся движения птенца, но это занятие дарило Елисею настоящую радость.

Ну вот солнце окончательно скрылось, и темные сумерки опустились на остров. Утомленные, оба они сидели на еще теплом песке, вдыхая прохладу приближающийся ночи. Радостный птенец клевал семена растений, выискивая их в сухих камышовых веточках. А Елисей всматривался в горизонт, над которым постепенно, одна за другой, проявлялись тускло мерцающие звезды.

Призрачная вспышка света мелькнула где-то вдали, затем еще раз и еще… Елисей протер глаза:

– Может показалось… – подумал он.

Но маленький светящийся огонек продолжал мерцать над водной гладью, словно звездочка, свалившаяся с небес. Огонек приближался. Поднявшись, Елисей подошел к самой кромке воды, чтобы лучше его рассмотреть: это был призрачно-светящийся образ лебедя, бесшумно скользившего над темной водой. Его белоснежные крылья отражались в воде серебристым светом. Это был он – тот самый знак, которого Елисей ждал так долго!

Грациозно расправив широкие крылья, лебедь приблизился к мальчику. И в этот момент из рук Елисея выпорхнул его собственный светлячок – маленькая жар-птица с радужным оперением. Закружившись в воздухе вокруг сияющего лебедя, она коснулась его своим гребнем, как бы принимая его послание, и оба светящиеся существа, преобразовавшись в один пучок света, вспыхнули ослепительной вспышкой. Озарив на мгновение тонкую линию берега, свет тут же погас, растворившись в ночной темноте.

– Они живы, живы! – шептал себе Елисей. И ждут меня!

Пещера

Ночь была ясная, и звезды на небосводе светили яркими огнями. Золотистый месяц, зависнув высоко над верхушками деревьев, освещал Елисею дорогу. В его призрачных лучах он легко мог бы найти дорогу к своей полянке, но сейчас его цель была совсем иной. Он искал стража и очень надеялся, что тот откликнется на его просьбу. На этот раз он ощущал в себе особую решительность и обязательно должен был убедить стража отпустить его.

Долго его искать Елисею не пришлось. Старец, будто ожидая мальчика, бродил неподалеку. Двигаясь неспешной поступью, он, как обычно, приостанавливался у поврежденных растений, исцеляя их своей загадочной силой.

Увидев его, Елисей застыл на месте, не зная, как начать разговор.

– События, которые происходят с нами связаны между собой особым смыслом, хоть и зачастую он для нас неясен, – первым нарушив тишину, не глядя на мальчика, произнес страж. – Но ничто не происходит случайно. Твое появление на этом острове, я счел особым знаком, но разгадать его смысл я не успел.

Он вдруг обернулся к Елисею и, печально глядя ему прямо в глаза, произнес:

– Прежде, чем ты уйдешь, прошу тебя, дождись рассвета.

***

Страж разбудил задремавшего Елисея еще засветло. Предрассветная дымка тумана зависла в воздухе, укрывая своей пеленой бесчисленные тайны этого острова.

– Идем со мной, – коротко велел страж мальчику.

Елисей уже привык к неразговорчивости своего учителя, поэтому, не задавая лишних вопросов, протерев глаза, он молча последовал за ним.

В этой части леса Елисею еще не приходилось бывать. Среди густо росшей травы не было даже намека на какую-либо тропинку. Но, в отличие от дороги, ведущей к «зеркалу страхов», путь этот уводил их все выше и выше. Они поднимались до тех пор, пока не уткнулись во внезапно выросшую перед ними скалу. Вся она была усеяна бугорками зеленого и серого мха. А в ее центре выступала огромная плита, словно каменная дверь, хранящая тайный проход.

Протянув к ней свою ладонь, страж в одночасье сдвинул тяжелую глыбу, даже не прикасаясь к ней, и перед путниками открылся длинный темный тоннель. Старец без колебаний вступил в его сырой мрак, и Елисей тут же последовал за ним. На его плече тихонько щебетал голубой птенец, время от времени ласково пощипывая его за шею. Они шли недолго, несмотря на то, что тоннель этот казался на первый взгляд бесконечным. Его каменные своды резко повернули, и в глаза, уже успевшие привыкнуть к темноте, ударил яркий зеленоватый свет. Теперь перед ними появилась уже совсем другая стена из плотно сплетенных между собой веток деревьев. Пробиваясь сквозь ее изумрудную глубину, до них долетал предрассветный блеск солнца. И вновь лесной страж, повелевая растениями, приказал расступиться им. Деревья вздрогнули, словно живые, и медленно отползли в стороны, образовав круглый проход из множество светящихся листочков.

Обернувшись, Елисей увидел, как ветки за спиной вновь смыкают узкий проход, закрывая его наглухо.

И вот путники, преодолев последние несколько метров, вышли на залитую светом поляну. Только свет этот был необычный – он исходил от невероятно огромных размером цветов. Некоторые росли, как обычные, другие же плыли по воздуху, словно по воде. Солнце еще не взошло, но небо уже окрасилось в зеленовато-розовое свечение. Ничего подобного Елисей раньше не видел. Ему казалось, что здесь нет ни одного пустого места. Все вокруг цвело и благоухало.

– Зачем мы здесь? – не выдержал он, нарушив райскую тишину.

– Терпение, и ты увидишь, – ответил вполголоса страж, будто боясь побеспокоить кого-то. Он осторожно продолжал двигаться вперед, стараясь не задеть пролетающие мимо цветки.

Как только путники достигли центра поляны, перед ними неожиданно открылся живописный вид на ниспадающий водопад.

– Думаю, отсюда нам будет хорошо видно, – шепнул страж Елисею и устроился в тени небесно-голубого колокольчика.

Не задавая больше вопросов, Елисей молча опустился на траву, рядом с учителем.

В воздухе затаилось предрассветное ожидание. И до Елисея стал доноситься тихий, едва уловимый свист. Он внимательно прислушался и смог различить в нем голос неведомой птицы. Этот голос был уже знаком Елисею, будто он слышал его то ли во сне, то ли в какой-то другой жизни. Следом за голосом, из пещеры, прячущейся за белой пеленой водопада, будто сам солнечный свет, появилась огромная сияющая жар-птица. Ее песня, неземной красоты, разливалась над ними, словно солнце, озарявшее весь Мир. А ее полупрозрачные крылья светились всеми цветами радуги, излучая невидимую энергию, которая заполняла все вокруг. Голову чудесного создания украшал серебристо-изумрудный гребень.

На этот раз Елисей чувствовал, что был прав, он знал кто перед ним:

– Святибор! – сам по себе пришел к нему ответ.

Он обернулся, взглянув на учителя, и тот, в подтверждение его догадки, кивнул ему, чуть улыбнувшись.

Волшебная птица пролетела совсем близко, взмахнув широкими крыльями, и, будто из-под ее взмаха, появилась странная дымка. Ее неточные очертания быстро стали приобретать форму, и Елисей вдруг различил в ней до боли знакомую ему фигуру. Это был Велеслав, но сейчас выглядел он, словно призрак; никого не замечая, он, облаченный в белоснежный балахон, мирно радовался окружающей его красоте.

Елисей, затаив дыхание, поднялся с травы и хотел было подойти ближе, но призрачная фигура, словно радуга над водой, неуловимо быстро растворилась в воздухе.

То ли от радости, то ли от печали в глазах Елисея застыли соленые капельки.

Он вновь взглянул вверх. Птица кружила над ним, как будто не замечая. Но вот что-то сверкнуло, и Елисей увидел, как от крыла зависшей над ним жар-птицы, оторвалось одно крошечное перышко. Кружась в воздухе, оно мягко спланировало, приземлившись прямо на его ладонь.

Жар-птица стремительно взмыла высоко в небо, устремившись на встречу восходящему солнцу. Елисей смотрел ей вслед до тех пор, пока от яркого света ему не защипало глаза.

Почувствовав за спиной шаги, он обернулся к подошедшему учителю.

– Я не успел разгадать тайну твоего появления здесь, – произнес он, глядя на мальчика. – Но теперь я точно знаю, что сила природы связывает тебя с этим священным местом также, как и меня. Береги это перо, – указал страж на золотисто-огненное сокровище в руке мальчика. – Оно поможет тебе найти дорогу сюда, если ты пожелаешь вернуться.

Старец протянул руку к плечу Елисея, на котором все еще сидел птенец, уткнув свой клювик в бело-голубые оперения. Почувствовав его приближение, птичка вздрогнула, и мгновенно пробудившись, легко перепрыгнула к нему на ладонь.

– Ты нашел его, и я надеялся, что именно ты сделаешь это, когда придет время. Но пути наши неисповедимы, поэтому… – не окончив фразу, страж поднес свободную ладонь к поврежденному крылу птенца, и Елисей увидел, как из нее заструился серебристый свет, медленно перетекая в сломанное крылышко. Одно мгновение, и птенец, все еще держась своими коготками за его руку, расправил оба абсолютно здоровых крыла.

– Тебе предстоит трудный путь, и мне кажется, что твоему пернатому другу лучше будет остаться на своем родном острове. Ты согласен?

– Вы правы, здесь ему будет лучше! – ответил с тяжелым сердцем Елисей. Он не хотел расставаться с птенцом, но чувствовал, что так будет правильно.

– Спасибо Вам, учитель! – поблагодарил стража Елисей.

– И тебе! – неожиданно услышал он в ответ. – Благодаря тебе, я вновь научился доверять, – добавил страж, чуть улыбнувшись.

Птенец, на прощание нежно клюнув мальчика в плечо, радостно взмыл в безоблачное небо. Елисея захлестнуло щемящее чувство тоски, но, памятуя наставления стража, он постарался сдержать свои эмоции.

Медвежья гряда

Легкий ветерок колыхал волны на поверхности моря. Яркая синева неба отражалась в прозрачной воде. Елисей всматривался в чистоту горизонта, гадая о том, что ждет его впереди.

– Предстоящая тебе дорога будет непростой, – напутствовал мальчика его учитель. – Впереди тебя ждут трудные испытания, но ты не должен бояться их!

Старец заметно волновался, и это серьезно встревожило Елисея. Еще никогда он не видел его таким.

– Просто следуй за своим светлячком и думай о тех, кого хочешь найти. Он сам приведет тебя к ним. Главное – не покидай лодки! Чтобы ты ни увидел, чтобы ты ни услышал, ни в коем случае не покидай ее!

Елисей глянул по сторонам, и хотел уже было спросить о какой лодке говорит страж, но в этот момент увидел, как на поверхности воды возникла прозрачная лодочка, сотворенная словно изо льда. Будто чистейший хрусталь, она сверкала в лучах солнца.

– И прошу тебя, помни! – вновь, еще более настойчивее, произнес страж. – Ты сделал на своем пути только первые шаги, но ты уже несешь ответственность за эти священные знания и силу, которой владеешь. Не оскверняй их ненавистью, будь выше мести! В этом Мире очень много жестокости, и, чтобы спасти свою душу, мы должны найти в своем сердце место для милосердия!

Слова лесного стража тронули Елисея. Он испытывал к своему учителю глубокую признательность и осознал это только теперь, когда пришло время расставаться. Елисей старался не показывать ему нарастающее в нем волнение перед грядущими, неведомыми испытаниями, так как боялся поколебать доверие учителя. Вступив на прозрачное дно лодки, Елисей поднял прощальный взгляд на лесного стража:

– Я буду помнить об этом! Я обещаю! – ответил Елисей своему учителю.

Он хотел сказать ему еще какие-то слова благодарности, но внезапно налетевший поток ветра подхватил лодку и с невероятной скоростью понес ее на встречу бескрайнему горизонту. Елисей, свалившись на корточки, крепко схватился за ее ледяной борт, чтобы не упасть в воду. Погода резко изменилась, и от солнечного дня не осталось и следа. На небе внезапно выросли грозовые тучи, цвета черной смолы, а море взбушевалось в неистовом шторме. Высокие волны, подхватывая маленькую лодочку, словно пушинку, поднимали ее на самую верхушку своего гребня, а затем, будто с горки, сбрасывали ее вниз. Повсюду сверкали ослепительные вспышки молний, пронзающих, словно огненными мечами, бушующую стихию.

От неожиданности Елисей чуть было не поддался панике, но вовремя вспомнил о светлячке. Маленький огонек тут же выпорхнул из его рук и, кружась над пенящимися волнами, замерцал впереди призрачным светом. Мальчик, сосредоточив все свои мысли, заставил думать себя только о своих друзьях. Он представлял их лица и старался не обращать внимание на резкие удары волн, при каждом из которых он рисковал вывалиться за борт.

Постепенно разъяренная стихия стала униматься. Ветер стих, и море вновь приобрело безмятежный вид. Лодка Елисея продолжала скользить по поверхности воды, навстречу единственной, оставшейся после бури, серой туче. По мере того как Елисей приближался к ней, туча преобразовывалась в непонятную песчаную массу, зависшую над прозрачной поверхностью. И спустя несколько мгновений, она поглотила крохотную лодочку, окутав ее владельца своими сетями.

Свет вновь мгновенно померк. Песчаная пыль, кружась в воздухе, забивалась Елисею в глаза, уши и нос. Дышать было почти невозможно. Хватая воздух, Елисей закрыл лицо рукавом. Будто двигаясь наощупь, он протянул руку, и вновь призвал к себе светлячка. Буря стала утихать, и у Елисея появилась возможность следить за слабо мерцающим впереди огоньком. Но земная стихия не собиралась так просто сдаваться. Из-под воды, с разных сторон лодки, стали вздыматься ввысь песчаные фигуры. Поначалу они казались Елисею незнакомыми, но, чуть приглядевшись, он вдруг узнал в одной из них рыжеволосую девочку по имени Рада. Рядом с ней стали возникать и другие песчаные тени детей. А впереди, перед самым носом лодки, возникла огромная фигура Агнии. Только в этот раз она была не похожа сама на себя. Ее мрачное серое лицо взирало на Елисея с какой-то особой суровостью или даже ненавистью:

– Ты бросил нас! – вдруг вырвался из ее уст нечеловеческий голос, от которого ноги мальчика вновь подкосились. От этого звука, как от землетрясения, все задрожало у него внутри.

– Ты бросил нас там, в лесу, одних! Из-за тебя мы все погибли! – оглушили Елисея страшные слова. Ему казалось, что он кричит, но голос его беззвучно погас в стонах бездушных призраков его видения.

– Нет, это неправда! Мне только кажется это! – шептал он себе, без конца повторяя: – Они живы, живы, я знаю!

Ему вновь стало трудно дышать, и он инстинктивно потянулся к груди. Рука наткнулась на спрятанное под плащом перо Жар-птицы, и Елисей вдруг как будто вновь услышал слова стража: «Следуй за своим светлячком и думай о тех, кого хочешь найти».

Огромных трудов стоило Елисею вновь позвать уже исчезнувшего светлячка. Но вот крохотное искристое создание, словно луч надежды, пробил стену окутавшей его серой мглы, позволив снова вздохнуть полной грудью. Все мгновенно затихло, но только на время. Хотя именно сейчас его течение было совершенно неопределимо.

Лодка продолжала двигаться вперед, но взглянув вниз, Елисей не поверил своим глазам, решив, что это еще одна галлюцинация. Под дном прозрачной лодки метались огненные волны. Словно гейзеры, языки алого пламени со страшным ревом вырывались на поверхность. Водоворот огня обступил Елисея со всех сторон. От него исходил сильный жар, но каким-то чудом он не обжигал мальчика. Елисей попытался сосредоточиться на своем светлячке, но не смог его даже разглядеть. В этой неистовой пляске огня Елисей стал различать образы охотников, чьи головы покрывали тяжелые металлические шлемы. Их огненные мячи рассекали воздух, проносясь в каких-то сантиметрах от мальчика, каждый раз заставляя его вздрагивать и пригибаться. Уже знакомая ужасающая сцена расправы над Велеславом вновь возникла перед глазами Елисея. Изувеченное лицо охотника-убийцы взирало на мальчика с ожесточенной ненавистью. Вместо рук, у него были огненные плети, которые хлестали по сторонам. И следовавшие один за другим удары разбивали борт ледяной лодки. Елисей чувствовал, как под ногами неумолимо тает его спасительный островок.

– Велеслава уже не вернуть, – раздался голос внутри самого Елисея. – А вот друзьям я помочь все еще могу.

И, подумав так, он вдруг услышал трепетание своего светлячка. Его по-прежнему не было видно, но Елисей, чувствуя, что он где-то рядом, ощущал его спасительную силу, которая увлекала его за собой.

Елисей увидел, как откуда-то с неба к нему спускается воздушный вихрь. Глянув на тонкий обломок льда под ногами, он принял отчаянное, и, вероятно, единственное оставшееся ему решение: оттолкнувшись от льдинки, он поднялся в воздух. И в этот же момент останки лодки поглотил огонь.

Елисей влетел в самый центр вращающейся воронки, и его тут же подхватила невероятная сила воздушного смерча. Он оказался в каком-то странном темном тоннеле, стены которого вращались с огромной скоростью. Всюду сверкали молнии и пролетающие мимо огненные шары. Неистовая сила сдавливала его и сжимала все органы. Все вокруг кружилось с невероятной скоростью, и Елисей уже даже не пытался сопротивляться этой неистовой силе. И вдруг свист ветра пронзил уже знакомый ему голос небесной птицы. В это же мгновение он почувствовал резкий толчок, будто кто-то с силой вырвал его из этого смертоносного вихря.

III часть

Старый дом

Когда Елисей снова открыл глаза, то ему казалось, что земля вокруг все еще продолжает вращаться. Лежа на спине, он медленно втягивал в себя воздух, наблюдая, как окружающий Мир вновь возвращает себе привычный вид.

Как только головокружение чуть утихло, он поднялся на ноги и ужаснулся представшей перед ним картине. Все здесь было выжжено дотла: от пепельно-черной травы шел неприятный едкий запах, а обожженные деревья, словно тлеющие спички, едва удерживались в земле, угрожающе раскачиваясь на выгоревших корнях. Елисей будто вновь оказался в кошмаре, приснившемся ему еще там, на острове. Ему потребовалось время, чтобы узнать свой старый дом. Но безусловно, это был он.

В голову ему лезли чудовищные мысли о том, что могло случиться с жителями лесного лагеря. Но несмотря на это, он все же не собирался отчаиваться. Елисей упорно шел вперед в поисках хоть одной живой души:

– Они должны быть живы! – успокаивал он себя, – Ведь кто-то отправил мне светлячка.

Трава под ногами рассыпалась словно прах. И не было слышно вокруг ни звука: ни щебетанья птиц, ни всплесков ручейка, ни колыхания листьев на ветру – ничего, словно сама жизнь покинула это места навсегда. Сложно сказать, сколько времени провел Елисей с тех пор как оказался здесь. Он будто в бреду ходил кругами, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни. В третий раз обойдя весь лагерь, он то ли от усталости, то ли от нахлынувшего на него отчаянья, опустился на землю, оперевшись спиной о ствол огромного дерева.

– Ведь это тот самый дуб… – мелькнуло у него в мыслях. Под ним он любил отдыхать в летние знойные дни, после утомительных ночных дежурств. Но сейчас несчастное дерево едва ли можно было узнать. Его переломанные, толстые ветви упирались в землю, придавая этому дереву сходство с огромным, безжизненно застывшим, пауком.

Вечерело. И на выгоревший лагерь, словно саван, стала опускаться дымка тумана.

Маленький, но очень яркий огонек, в виде лучезарной жар-птицы метался по огромной лесной поляне с невероятной скоростью, проносясь сквозь все преграды, и наполняя белую пелену тумана призрачным сиянием.

Незаметно для себя Елисей стал погружаться в сон. Но уснуть он так и не успел. Неожиданно, за его спиной послышался шорох, и он резко подскочил на ноги – ему показалось, что кто-то позвал его по имени.