Читать книгу: «Таосский шум», страница 2

– Только я пока не очень понимаю, что с ним делать, кроме как прочитать ещё раз.

– Надо узнать, из будущего оно или нет.

– Ага, раз плюнуть, – фыркнул Альгобар. – А как?

– Есть один способ.

– Подождать несколько лет?

– Найти Таоса М.

– В Либертаде найти человека по имени? – засомневался Альгобар. – Я однажды сестру не мог в школе найти и уже был готов к любым наказаниям от родителей, полагая, что она с концами потерялась.

– А ты же помнишь, где она оказалась?

– Дома.

– Вот! – воскликнул Младший. – Это значит, что ты не там искал.

– Мы и сейчас не знаем, где искать.

– Если письмо нашлось тут, – размышлял Младший, – то, должно быть, Таос учился в этой школе. А может, и сейчас учится!

– Логично, – признал Альгобар. – А ещё там написано про пиццерию на углу и боксёрский клуб.

– Пиццерия сейчас в каждом доме, а вот боксёрский клуб можно поискать.

– Да, это хорошая зацепка, – довольный своей внимательностью сказал Альгобар. – Слушай, а если это письмо всё-таки кто-то уже прочитал?

– Даже если так, то никто не понял его ценность, иначе бы забрали с собой, – предположил Младший.

– Интересно, а кому оно написано?

– Самому себе, насколько я понял.

– Некто вернулся в прошлое, чтобы оставить себе послание! – в восторге воскликнул Альгобар. – Это лучшая находка этого лета!

– Погоди ты, оно только началось, – улыбнулся Младший.

– Ты сам сказал, что такие вещи находят раз в жизни, – парировал Альгобар.

– Но самих вещей-то может быть много. Разных, но одинаково интересных.

– Неважно, – требовал действий бурный характер Альгобара. – С чего начнём поиски? А то эти книги таскать ещё скучнее, чем их читать.

– Видимо, придётся спросить нашего надзирателя, – решил Младший. – В школе-то больше никого, а до сентября ждать долго. Только давай тачку всё же отвезём в спортзал, не бросать же её посреди школы. А письмо я в карман уберу.

Ребята торопливо проделали оставшийся путь, довольно взглянули на возвышающиеся стопки книг на цветном полу и побежали искать Фекво. Альгобар бежал немного впереди и потому первым увидел открытую дверь в углу, возле которой под запылившимся стеклом висело расписание уроков. Младший вспомнил, как изучал его, когда оно ещё не пожелтело на солнце. Названия предметов и дни недели были выведены от руки женственно, аккуратно и легко, и бесстрастно сообщали школьникам, чем те будут заняты с понедельника по субботу.

Мальчишки отдышались возле двери и заглянули внутрь. В светлом кабинете, нелепо выглядя, сидел мрачный и недовольный Фекво за пустым столом, перебирая в руках связку ключей и глядя в окно под монотонное сопровождение радиоприёмника.

– Мы закончили, – объявил Младший, сделав вместе с Альгобаром решительный шаг через порог.

– Закончили? – переспросил Фекво, переведя взгляд на вошедших. – Ты имел в виду – закончили на сегодня?

– Да, на сегодня, – уточнил Младший.

– Даже не сомневался, – разочаровано протянул Фекво. – Я тут поразмыслил и понял, что у нас с вами ещё много дел. Так что с библиотекой нужно закончить завтра.

– Завтра?! – не сдержался Альгобар. – Вы видели сколько там книг?

– Конечно, видел, – спокойно ответил Фекво. – У меня даже есть их полный перечень. И по опыту считаю, что двух дней на такую работу вполне достаточно. Вам молодым нужно учиться руководствоваться задачей, а не возможностями. А вы вместо этого начинаете пустые разговоры о том, а можно ли детям вообще таскать книги. Вот вы думаете я как получил своё место и свой кабинет?

– Наверное, тоже заставлял детей работать вместо себя, – пробубнил Альгобар.

– Я изучал задачу и делал больше, чем требовалось, – не расслышал мальчика Фекво. – Просто и ясно. И это работает всегда. В десяти случаях из десяти. Знаете, в скольких случаях помогают вопросы – а можно ли вам вообще работать?

– В нуле случаев из десяти, – негромко произнёс Альгобар, передразнивая Фекво.

– В нуле случаев из десяти, – поучительно выговорил Фекво и удивленно посмотрел на ребят, затрясшихся в беззвучном смехе. – Да-да, такие вопросы делают только хуже. Думаете, где бы я был, если бы, служа простым охранником, спрашивал – а можно ли мне не спать по ночам, чтобы охранять школьное имущество? Вот-вот. Я был бы неудачником. А мне не хотелось им быть, поэтому в свободное время я делал кучу разной работы, лишь бы прорваться наверх.

– Например, какой работы? – спросил Младший.

Фекво на минуту задумался, силясь вспомнить, а чем всё-таки он занимался. Кажется, у него был небольшой телевизор, на котором он мог полночи бесцельно переключать каналы. Ещё имелся кубик Рубика, который он так и не собрал и, в конце концов, обменял рыжеволосому школьнику на пару видеокассет с фильмами. Иногда удавалось позвать друзей и поиграть в карты, но друзья предпочитали играть на деньги, а Фекво часто проигрывал. Приходить же просто так никто не хотел.

– Потом расскажу, – разозлился мужчина. – Завтра не опаздывайте.

– Мы придём к восьми, – пообещал Младший, не сдвинувшись с места.

Фекво протяжно зевнул, отвернувшись к окну, и спросил:

– Что-то ещё хотите сказать?

– А вы, наверное, всех учеников знаете? – осторожно начал Младший.

– По именам, конечно, нет, – честно ответил мужчина, – но в лицо всех до одного помню. Старая привычка охранника – запоминать людей. Не будешь же всё время у каждого спрашивать, кто он такой.

– Тогда вы, наверное, не слышали о Таосе, – приуныл Альгобар.

– О Таосе? – задумался мужчина. – Я помню одного, но он же у нас давным-давно учился.

– Это может быть тот самый Таос! – сменилось настроение у Альгобара.

– А он вам зачем? – прищурился Фекво. – Тот Таос вам в отцы годится.

– Младший уверен, что Таос – его отец, – выдал Альгобар первое, что пришло в голову.

– Отец! – засмеялся Фекво. – Чёрта с два! Я как-то спрашивал про него – не было у него никаких детей.

– Спрашивали? – удивился Младший. – Зачем?

– Да так, между делом разговор про наших выпускников завязался со старым знакомым, – замялся Фекво. – Мне и стало интересно, до чего мог докатиться Таос.

– А когда он здесь учился? – спросил Младший.

– Да уж лет двадцать назад, – прикинул Фекво. – я как раз был охранником. Но таких, как Таос, нам тут чаще и не надо.

– Почему? – заинтересовался Младший.

Мужчина повернулся к окну и посмотрел на пустой школьный двор и оживлённую улицу за деревьями. Он был уверен, что земле и зданию тоже нужен отдых, тем более что никто их не ценит так, как он. Никто из учителей не заходит сюда в свободное время, чтобы прогуляться по пустым коридорам или пройти в тишине пару кругов вокруг здания. Нет, взрослые наведываются сюда либо на работу, либо если их ребёнок что-то натворил. Что уж говорить про самих детей – те и близко не подходят к школе без надобности. Правда, кто-то стал пользоваться новой спортивной площадкой, а директор строго-настрого запретил выгонять с неё детей, но Фекво был уверен, что надо просто дождаться нужного момента. А он умел ждать и выгадывать случай. Работа охранником научила его терпению. Он чуть не лишился её из-за Таоса и теперь размышлял, а стоит ли об этом рассказывать или просто разогнать надоедливых детей. Но тогда историей может поделиться кто-то другой, а рассказывать её правильно умеет только он сам.

– Чёрт с вами, слушайте, – решил, наконец, Фекво и картинно поднял палец, строго взглянув на детей. – Прошу сразу уяснить, что разговор этот личный – не смейте болтать на улице! Всё равно ни я, ни школа Таосу или его семье ничего не должны.

– Мы не будем болтать, – заверил Альгобар.

– Значит так, – сел поудобнее Фекво, – лет двадцать назад, будучи молодым и ответственным охранником, я обходил территорию школы после того, как запер ворота на ночь. Тепло было – начало мая. За забором шумели машины, люди, а по эту сторону ни души, и тишина густая такая висела. И вдруг – шипение. Как будто змея ползёт или колесо у машины спускается. Я даже в какой-то момент подумал на газовую трубу, но быстро сообразил, что у нас в школе ведь нет газа. Делать нечего, я достал фонарь, чтобы быстро включить его в случае чего, и пошёл вдоль стены. А стены новые были, ещё краской пахли. И вижу, значит, в закутке, там, где у нас столовая, три темные фигуры. Тощие такие – подростки, сразу ясно стало. А я дело-то своё знал. Подкрался к ним и раз фонарём!

– Ударили? – возмутился было Младший.

– Зачем ударил? – всплеснул руками Фекво. – Свет включил. Всякое хулиганьё, независимо от возраста, света боится. Один из них сразу дёру дал через кусты. Из того закутка, строго говоря, бежать больше некуда было. А Таос младшего брата за руку взял и на меня смотрит. Попросил в лицо не светить. Как будто я сам не решу, куда светить! Спросил их ещё, не собираются ли и они сбежать, на что Таос ответил, что они ничего не сделали такого, чтобы сбегать. Но я уверен – не будь с ним младшего брата, то и он бы не остался стоять. Потому как на воре и шапка горит. Тут я посветил на стену, а там чёрной краской какая-то ерунда намалёвана! Вот надо же настолько не ценить чужой труд! Мальцы где-то раздобыли баллон с краской и давай школу уродовать. Проступок серьёзный, как ни крути.

– А краска-то при них была? – начал размышлять над оправданиями Альгобар, представив себя в такой ситуации.

– Это как раз и стало проблемой для меня, – искренне надеясь на сочувствие поделился Фекво. – Краски при них не было. По словам Таоса, рисовал тот, третий, который сбежал вместе с баллоном, а они просто смотрели.

– Всё могло так и быть, – не проявил понимания Младший.

– Ха! – воскликнул Фекво. – Вот вы наивные. Конечно, легко спереть всё на того, кого нет. Да и разве стоять и смотреть в данном случае – это не проступок?

– Мне кажется нет, – ответил Альгобар. – Разве что самую малость.

– Эх, чувствую, мы с вами не поладим, – разочарованно протянул мужчина. – Некоторые расплачиваются сильнее за то, что просто оказались не в то время и не в том месте. Директор вот тоже не посчитал преступное равнодушие достойным серьёзного наказания. Просто распорядился выдать мальцам белую краску, благо она осталась после ремонта, чтобы они всё закрасили, раз уж присутствовали при совершении акта вандализма. За полчаса всё было сделано. Разве это наказание! Тогда я облазил весь двор и на второй день всё же нашёл тот самый баллон с краской. Уверен, именно Таос выбросил его в темноте.

– Вы же на него с братом фонарём светили, – вспомнил Младший.

– Значит, он выбросил краску раньше или позже, – развёл руками Фекво. – А на следующий день вернулся и переложил баллон в другую часть двора.

– Я на месте Таоса краску на следующий день просто в мусорку бы выбросил, – с сомнением произнёс Альгобар.

– Что-то у тебя много идей, – с подозрением посмотрел Фекво на мальчика. – Надо за тобой приглядывать. Таос с братом тоже отнекивались, мол, не их это краска, и она даже не чёрная, а тёмно-синяя. Как будто её можно различить. Но, принимая во внимание их упёртость, им предложили компромисс – выдать третьего, который, по их словам, и испортил стену, а их самих бы тогда отпустили. Но они отказались. И, думается мне, это Таос за двоих решил – младшего брата его можно было разговорить. Хозяин – барин, промолчали, так промолчали. Остались крайними.

– А зачем было находить крайних? – не понял Младший.

– А чтобы другим неповадно было! – озлобленно рявкнул Фекво. – Да и говорите хоть что, а я всё равно останусь при мнении, что они все трое в равной степени виноваты были. Неважно, кто из них краску держал. Хоть по очереди. Вы не подумайте, что я злопамятный или вредный – я за справедливость. И в тот раз она восторжествовала! А вот дальше случилось непредвиденное. Такое, в чём нет правых и виноватых. Воля случая, как говорится. Этих двоих в итоге заставили поработать летом на благо школы пару недель, прямо как вас. В один из последних дней их наказания нужно было кое-какие железяки от старого забора поотбивать друг от друга. Я, значит, дал брату Таоса молоток и очки защитные – такие пластиковые, с перемотанной изолентой дужкой. Это очень важно, что я помню такие детали – стало быть, я говорю правду. Дальше показал мальцу, что делать и куда складывать железяки, а сам повёл Таоса другими делами заниматься. Так малец по глупости очки не стал надевать, и крошечный кусочек металла ему в глаз отлетел. Я когда крик услышал, подумал, что он себе по пальцам зарядил, и по пути даже бинт захватил. А оказалось вон как. Я, как полагается, отвёз мальца вместе с Таосом в больницу, позвонил родителям. Но, несмотря на все мои усилия, глаз всё равно пострадал – почти ничего не видит. Родители, ясное дело, принялись искать виновных и подали в суд на школу. Приехали важные люди работников школы опрашивать. Я всё до мелочей им выдал, они даже похвалили меня перед уходом. Но проблемы снова создал Таос. Он совсем с катушек слетел – говорил, что это из-за меня всё случилось. Мол, я какой-то другой баллон с краской притащил, лишь бы их наказали, а самое главное – я очки не дал его брату. Ну, это враньё бесстыдное. Как сейчас помню – пластиковые очки с чёрной изолентой. Тем не менее, мне запретили работать охранником в школе пару лет, и директор перевел меня на другую должность. Но Таосу и этого было мало. Он приперся в школу и молча напал на меня. Или вроде окликнул: «Эй, Фекво!», чтобы я обернулся, и запустил в меня тяжеленной книгой в твердом переплёте. Бровь мне рассёк. Он чуть постарше вас был, боксом занимался. Да я бы и не стал с подростком драться. Но было очень обидно – охраняешь их за копейки, а вот она – благодарность. Книгой в лицо. Я никому ничего предъявлять не стал, хотя имел на это полное право. Да и Таоса и без того выгнали из школы. После я его встречал на улице, но никогда с ним не разговаривал.

– Не знаете, где он живет? – спросил Младший, впечатленный рассказом.

– Откуда мне знать? – покачал головой Фекво. – В то время он жил с родителями. Куда его сейчас жизнь завела, одному богу известно. Может, ещё паре человек, но я не среди них.

– А родители его где живут? – попытался добыть хоть какую-то полезную информацию Альгобар.

– Этого я тоже не знаю, – ответил Фекво, посмотрел на часы и поднялся из-за стола. – Разговоры вы мастера вести, но у меня больше нет времени.

– А вы упомнили, что Таос занимался боксом, – осенило Младшего, – а не знаете – где?

– Да вроде в клубе около кинотеатра, – нетерпеливо открывал и закрывал ящики стола Фекво, – того, что на углу. Другого я и не знаю.

– А пиццерии там поблизости нет? – несмотря на недовольство мужчины, не унимался Альгобар.

– Может и есть, – безразлично ответил Фекво, – а может и нет. Больше я вам ничем помочь не смогу.

Обе стороны диалога уже успели устать друг от друга, и мальчишки, попрощавшись, поспешили покинуть душный солнечный кабинет, а Фекво, растревоженный неприятными воспоминаниями, занялся перекладыванием вещей из одного ящика стола в другой. Это считалось наведением порядка. Потом содержимое ящика снова перемешается, и можно будет всё вернуть обратно, аккуратно разложив по дну. Квадратное на квадратное, круглое на круглое. Всё неподходящее и имеющее непонятную форму – прочь из стола. Жизнь Фекво постоянно находилась в пошатывающемся равновесии, и от окончательного падения её спасало умение оправдывать свои поступки. Фекво не были безразличны люди, но способ существования среди них он давно уже выбрал неопределённый – нечто среднее между отшельничеством и наставничеством – и требующий постоянного разъяснения самому себе мотивов собственных деяний. А теперь непослушные дети вынудили вернуться к тому, что он давно для себя понял. Тут у Фекво, стремительно стареющего, обрюзгшего и безвозвратно теряющего свои светлые волосы, родились сомнения, которые он и пытался развеять или, как он это называл, – разложить по полочкам. На дне ящика лежала вырезанная газетная статья о том, как пятилетний ребёнок получил письмо от президента. Мальчишка услышал в новостях о запрете молиться в школах и выразил своё несогласие по этому поводу в письме первому лицу государства. В ответ пришло заверение, что религия является основой общества, и каждый имеет право молиться. Наверное, сейчас, спустя много лет, ответ бы начинался со слов: «Смотря, кто молится». Эта статья нравилась Фекво – она лежала на самом дне, никому не мешала и её не надо было перекладывать.

Глава 2. Каст Д’Амато

Солнце ярким бликом на голубом фоне подкрадывалось к вершине неба, и невысокие, но развесистые деревья, рассаженные по всему городу, стали представлять всё большую ценность. Если тень есть, то она пригодится. Кто-нибудь будет продавать под ней цветы или ждать автобус. Бесплатный дымчато-лиловый зал ожидания.

Дверь на тугой пружине громко захлопнулась за спинами ребят.

– И так две недели, – покачал головой Альгобар, спускаясь по разбитым ступеням. – А мы с тобой зачем на эту крышу-то полезли?

– Увидели лестницу, – напомнил Младший, – и полезли. Думали, найдём наверху много интересного.

– Точно, а нашли только старый облезший теннисный мяч, – спохватился Альгобар, приложив руку к животу. – Поесть хочется. У тебя как с деньгами? У меня пусто сегодня.

– Есть немного, – пошарил по карманам Младший. – Но давай сначала попробуем про Таоса разузнать. Интересно же.

– Интересно, – согласился Альгобар. – Думаешь, Фекво дал очки брату Таоса?

– Не знаю. Но если бы пришлось выбирать, я бы сказал, что нет.

– И ведь ему за это ничего не было! А сам из-за пустяков других наказывает!

– Фекво никому не нравится – это и есть наказание.

– Слабоватое наказание, – скривился от недовольства Альгобар. – Особенно для того, кто любит остальным жизнь портить.

– Взрослые говорят, что все эти наказания – ради нашего блага, – усмехнулся Младший. – Вроде как нужно нас вовремя остановить, пока окончательно от рук не отбились.

– Я тоже это постоянно слышу, – раздосадовано махнул рукой Альгобар. – А Таос молодец, что не простил Фекво и наподдал ему.

– Это если Фекво действительно виноват, – уточнил Младший. – А даже если и виноват, может, Таос уже и сам жалеет, что бросил книгу.

– И не смог доучиться, – добавил Альгобар.

– Да, и об этом. Вдруг у него в жизни ничего не получилось из-за того, что из школы выгнали?

– Но мы и не знаем, как бы всё обернулось, если бы Таос не стал ничего делать. И даже письмо из будущего тут не поможет – будущее же тоже только одно.

– Пока мы даже не представляем, как всё в действительности вышло, – напомнил Младший.

– За пару часов разузнаем. Куда пойдём?

– Будем боксерский клуб искать.

– Тогда нам до кинотеатра топать, – посмотрел Альгобар на виднеющееся вдалеке протяжённое здание с вывесками. – Только прёдется обходить через ворота.

– Давай через забор, – предложил Младший.

– А этот? – посмотрел на школу Альгобар. – Не придётся нам потом ещё и забор красить?

– У него окна на другую сторону.

Мальчишки пересекли пустынный школьный двор и перелезли через покачивающийся невысокий забор под жалобный скрип металла.

– Так гораздо ближе идти, – обрадовался Альгобар и направился к тротуару по протоптанной в траве дорожке. – А ты письмо-то взял?

– В кармане.

– Вот будет история, если оно и правда из будущего.

– Да, такое не частно случается.

– Думаешь, нас хотя бы по местному каналу покажут?

– Его же никто не смотрит.

– Это уже не наше дело, я просто хочу в телевизор попасть. Кому надо – тот увидит.

Ребята выбрались из травы и с удовольствием зашагали по ровному асфальту, глядя на болтающиеся на кедах шнурки, моргающие по обеим сторонам дороги светофоры и шныряющих с места на место голубей.

– А я бы в кино сходил, – печально взглянул Младший на здание кинотеатра. – Сто лет там не был.

– Я недавно водил сестёр, – поделился Альгобар. – Но им подавай мультфильмы и сказки – совсем не то, что я бы хотел посмотреть!

– Нужно сходить вместе. Днём там никого нет.

– Давай! Только Таоса найдём, – ответил Альгобар, готовый бежать на любой фильм прямо сейчас, но также знающий, что друг этого не одобрит.

– Можем хотя бы взглянуть, что вообще показывают.

Дети завороженно остановились около кинотеатра. Большие афиши в цветах на любой вкус привлекали внимание даже взрослых. Плакатов было с десяток, и висели они стройным рядом будто картины в галерее. Тут было всё, чего человеку не хватает в жизни. Криминальная история про дерзких мужчин и роковых женщин; мрачное повествование о мести, холодящее сердце ещё сильнее из-за гибели исполнителя главной роли на съёмках; трогательные события в мультфильме про льва; запись концерта рок-группы, недавно лишившейся солиста из-за его самоубийства; автобусная погоня, длинною в фильм, с эффектными трюками и любовной историей, о которой грезят подростки и одинокие люди; и другие, на первый взгляд, менее привлекательные сюжеты.

– Афиши похожи на обложки гигантских книг, – заметил Младший.

– Ох, не напоминай, – поморщился Альгобар.

Они дошли до последнего в ряду экспоната и с завистью взглянули на подростков у билетной кассы.

– Эти лентяи проснулись полчаса назад, – недовольно проговорил Альгобар. – А сами-то тоже на какую-нибудь крышу лазали, просто их не поймали.

Младший потянул друга за рукав, не найдя, что сказать. Он и сам мечтал о прохладе и темноте кинозала, в котором нет забот и проблем, и всё, что нужно – это не бросать на пол попкорн, не класть ноги на впередистоящее кресло и следить за историей, которую тебе рассказывают. Но Младший любил отдыхать, когда устанет, а не делать этого наперёд. Поэтому ребята миновали стороной широкие, раскачивающиеся на петлях двери в кинотеатр, прошли вдоль кирпичной стены без окон, заклеенной объявлениями, куда менее привлекательными в сравнении с афишами, и завернули за угол. В подвал вела лестница, над которой красовалась выцветшая вывеска, гласящая: «Золотые перчатки».

– Больше похоже на «Ржавые перчатки», – всё ещё был не в духе Альгобар.

Мальчишки спустились к металлической двери, с каждой ступенькой всё сильнее ощущая запах сырости, и попали в узкий коридор, по всей длине которого тянулись трубы, обеспечивающие посетителей кинотеатра водой.

– Как будто на корабле, – огляделся Младший.

– А ты бывал на корабле? – удивился Альгобар.

– Нет, – не стушевался Младший, пробираясь по коридору и упираясь руками в стены, словно за бортом бушевал шторм, бросающий судно из стороны в сторону, – но именно так я его себе представлял.

– Тут, внутри, хотя бы дышать есть чем, не то, что на лестнице, – последовал за другом Альгобар.

Послышались выкрики и звуки глухих ударов, и вскоре ребята увидели несколько человек, лупящих тяжёлые боксёрские мешки, свисающие с потолка. Зал был небольшой – размером с школьный класс. В центре стоял красно-синий ринг, пустующий сейчас. Вокруг, помимо снарядов, подвешенных на цепях к потолку, располагались штанги, гантели, скакалки, а также различный инвентарь, которым несведущий человек даже не поймёт, как пользоваться.

Боксёры, состоящие из молодых парней лет двадцати, вели себя и выглядели по-разному: одни, выпятив грудь, громко смеялись и подначивали остальных, а другие лишь изредка улыбались и только во время отдыха могли проронить пару фраз. Внешне тренирующиеся тоже различались. Среди них были спортсмены высокие и худые, с длиннющим руками, описывающими дугу при ударе; встречались парни совсем небольшого роста, живо скачущие вокруг мешков; находились и те, кто по телосложению походил больше на завсегдатая пекарен, чем на боксёра. Один из таких обладателей заметной издалека фигуры, выделявшийся ещё и тем, что тренировался в кофте и штанах, в перерывах между упражнениями отходил в сторону и вытирал полотенцем раскрасневшееся лицо.

– И не жарко ему? – изумился Младший.

– Форму забыл, – со знанием дела сказал Альгобар. – Я постоянно её забываю на физкультуру. Причём, не целиком – только футболку или шорты. Они у меня на разных полках лежат. А однажды забыл дома левый кроссовок.

– Да, я помню, – едва сдержал смех Младший, вспомнив друга, бегущего стометровку в вычищенных туфлях.

– Вам чего? – подошёл к ребятам подтянутый мужчина лет сорока в выглаженном спортивном костюме, совершенно не похожий на тренировавшихся.

– Нам тренера, – ответил Младший.

– Я тренер, ага, – усмехнулся мужчина.

– А поопытнее никого нет? – спросил Альгобар, прикидывая возраст собеседника.

– Есть, – показал мужчина на комнату с открытой дверью. – Только Д’Амато не тренирует всяких сопляков.

Ребята пропустили последнюю фразу мимо ушей и пошли в указанном направлении.

– Он вас всё равно ко мне отправит! – бросил им вслед мужчина.

– Мы попробуем договориться! – обернулся Альгобар.

– Договориться они собрались, – прошипел с издёвкой мужчина, покачал головой и принялся давать указания подопечным.

– Как он сказал его зовут? – спросил Альгобар у Младшего возле комнаты. – Солидные люди любят, когда к ним обращаются по имени или фамилии. Это помогает заслужить их расположение.

– Д’Амато, вроде, – послышалось сомнение в голосе друга.

– А мне послышалось – Томато.

– Давай лучше мой вариант попробуем, – предложил Младший и первым шагнул в комнату.

За столом, среди полок и шкафов с кубками, медалями и грамотами сидел пожилой, но ещё крепкий мужчина с редкими седыми волосами, оставшимися, в основном, на висках и затылке, читающий газету. В отличие от своего младшего коллеги он носил рубашку и брюки, пусть и не так тщательно отглаженные. Мужчина держал газету, и видно было, как слегка трясутся его руки. В комнате стоял запах бетонных стен, старого инвентаря и жареной еды.

– Добрый день, мистер Д’Амато, – дружно поздоровались ребята, намеренно нечётко выговорив фамилию.

– О, молодая кровь, – выглянул из-за газеты Д’Амато и поднял густые брови, увидев незнакомые лица. – Хотя не припомню вас. Вы наши?

– Нет, – покачал головой Младший.

– Память меня не подводит, – довольно проговорил мужчина. – Значит, вы хотите записаться к нам?

– Пока что тоже нет, – посмотрел Младший на друга, и тот кивнул в знак согласия.

– Чего же вам надо? – был сбит с толку Д’Амато.

– Мы с утра ищем одного человека, – начал Альгобар и осёкся. – А вы, кстати, давно здесь работаете?

– Я? – удивленно переспросил Д’Амато своим хриплым голосом. – Ну, явно не с утра. Почти всю сознательную жизнь, а живу я уже немало. Собственно, я этот зал и открыл.

– Отлично, – обрадовался Альгобар. – Мы ищем человека по имени Таос. Таос М., если быть точным. Про эту «М» мы пока ничего не узнали. Он тренировался в вашем зале много лет назад, не встречали его?

Мужчина как-то весь подобрался, убрал газету в сторону и сел прямо, сложив волосатые руки под закатанными рукавами в замок на столе.

– Вроде был у меня такой, – задумчиво проговорил он. – А зачем он вам?

– Я думаю, что он мой родственник, – сгладил старую легенду Младший. – Дальний.

– Да? – с сомнением посмотрел на мальчишку Д’Амато.

– Со стороны отца, – уточнил Младший.

– В наше время близких родственников-то не каждый знает, а ты взялся дальнего искать, – с уважением проговорил Д’Амато. – У Таоса и правда есть брат. Но чем вам помочь, ребята, я не знаю. Я не встречал Таоса много лет.

– А фамилию его знаете? – спросил Альгобар.

– Моне, – ответил Д’Амато и шумно вздохнул. Тепло промелькнуло в его тусклых посеревших глазах. – Таос Моне. Имя для настоящего чемпиона.

– Он им не стал? – предположил Младший.

– А вы слышали о таком чемпионе? – протянул Д’Амато руку к ребятам, будто в надежде, что они всё же ответят, что слышали. – Нет, Таос был хорош, но не настолько. Точнее, не во всём, что требуется чемпиону. Это сложно объяснить.

– Мы готовы послушать, – шагнул вперёд Младший.

– Раз готовы, то попробую, – кашлянул Д’Амато. – Сюда приходят по двум причинам – хотят доказать, что чего-то стоят либо себе, либо другим. А один наш тренер говорит, что в боксерский клуб заглядывают, чтобы научиться либо защищаться, либо нападать. Это всё об одном и том же. Знаете, кто обычно побеждает?

– Те, кто учится нападать! – выпалил Альгобар, махнув кулаком.

– А вот и нет! – хлопнул ладонью по столу Д’Амато. – Такие уже к первому серьёзному бою начинают страдать от сотрясений и болей в рёбрах. Уметь лучше всего всё, но начинать нужно с защиты. Это вам все опытные боксеры подтвердят. Вот вы знаете – зачем начинающему боксеру платок?

– Платок? – удивился Альгобар.

– Да, носовой платок, – очертил руками в воздухе небольшой квадрат Д’Амато.

– Наверное, за тем же, зачем и остальным, – предположил Альгобар.

– А вот и нет! – воскликнул мужчина. – Платок нужен за тем, чтобы тренироваться. Прижимаешь его подбородком к груди и так работаешь с грушей. И благодаря этой привычке в настоящем бою по челюсти уже сложнее получить.

Д’Амато поднял кулаки ко лбу, сделал несколько уклонов от воображаемых ударов и сказал:

– А чтобы совсем не пропускать по голове, маятник – лучший способ защиты. По тому, кто умеет им пользоваться, в бою сложно попасть. А чем больше выбрасываешь ударов вхолостую, тем быстрее устаешь. Несколько раундов помахал в никуда, и всё – песенка спета! Боксёр превращается в неподвижную мишень. Так что, если учиться только мешок лупить, то далеко не уедешь.

– А Таос чему учился? – спросил Младший. – Защищаться или нападать?

– Таос? – сложил седые брови домиком Д’Амато. – Да всему сразу. У него мало того, что интуиция и инстинкты были прекрасные, так он ещё и был послушным учеником. Сказали отжиматься – он отжимается, сказали прыгать на скакалке – он скачет без остановки. И не ныл, как многие, мол, а когда уже мешок бить будем. Мешок вообще бить не надо, он никому ничего плохого не сделал! На нём надо удары отрабатывать. Но прежде неплохо хотя бы бегать каждый день начать. Мешок им хочется бить! А потом в ринге неожиданность – мешок-то, оказывается, и сдачи дать в состоянии! И руками его не придержишь, и подождать, пока раскачиваться перестанет, не получится. Да, ринг быстро показывает, кто чем занимался. И было прекрасно видно, что Таос умеет если не всё, то многое. Помню, он как-то за весь бой ни одного сильного удара не нанёс, но и не пропустил ничего. Правда, бой на три раунда был. Дали ничью. Я было принялся Таоса отчитывать за такую комедию, а он сразу ответил, что не было настроения людей бить. Но соперник до того измотался, по воздуху кулаками размахивая, что к концу боя у парнишки нервы сдали. Начал бодаться, толкаться, но судьи на это глаза закрыли.

– То есть Таос не умел бить? – с непониманием спросил Альгобар.

– Да брось! – вновь хлопнул по столу Д’Амато. – Таос мог знатную драку устроить в ринге! Не после каждого спектакля на улице Одеон так хлопают! Зрители любят именно что драку, а не боксерский поединок. От хлеба и зрелищ отучить нельзя. Те, кто видел, как Таос боксирует, приходили в восторг. Лёгкий, быстрый, точный. Ко мне частенько заходили незнакомые люди и интересовались, когда будет драться Таос. А всякая шпана, собирающая тут ставки, даже отказывалась принимать деньги на его победу. Это ли не успех! В наш крошечный зал в дни боёв набивалось человек сто или двести! Причём, многие хотели не только посмотреть, но и встать в ринг с Таосом.