Читать книгу: «Корни Японии. От тануки до кабуки», страница 4

Однако есть и храмы, безусловно заслуживающие внимания. Паломничество в Японии всегда было популярным видом досуга и внутреннего туризма, а путешествия в святые места помогали простым людям увидеть и узнать лучше свою страну.

Первые попытки упорядочить систему храмов в Японии относятся к IX веку, когда было выделено шестнадцать особо важных храмов. В XII веке их число увеличилось до двадцати двух и остаётся таким и по сей день. Но важной особенностью синто является то, что все остальные святилища тоже не равны между собой, и эта иерархия связана в первую очередь с тем, каким богам в них поклоняются. Стремление японцев ранжировать окружающий их мир привело к тому, что рангами тут награждали даже божеств – в зависимости от их приближённости к Аматэрасу.

Во главе синтоистской иерархии святилищ находятся дзингу, посвящённые самым важным и уважаемым божествам. Одно самое главное святилище в стране называют просто Дзингу: это Исэ-дзингу в префектуре Миэ. Туда спускается по особым поводам великая богиня Солнца Аматэрасу, кроме того, там хранится Ята-но Кагами – одна из трёх священных императорских регалий Японии.

Кагура-дэн в храме Исэ. Исе, преф. Миэ, Япония

Построенный в III веке посреди огромного густого леса храм Исэ не выглядит роскошным строением, соответствующим статусу самого главного святилища страны. С виду это довольно большой, но в целом обычный, простой и строгий храм. Однако величие в синто определяется не внешними архитектурными элементами, а чем-то более глубоким и серьёзным, не видимым невооружённым глазом. Интересной особенностью является то, что главное здание храма перестраивается каждые двадцать лет – считается, что богине Аматэрасу надлежит спускаться в новое и чистое место. В этом можно увидеть и стремление к священной в синто чистоте: за такой непродолжительный срок здание не успевает обветшать и стать неприглядным.

Кроме того, в этом проявляется и японское отношение к непостоянству и бренности этого мира: зачем стремиться сохранить красоту в первозданном виде, если понятно, что это невозможно? Не лучше ли постоянно обновлять и менять, тем самым передавая традиции возведения сакрального места из поколения в поколение. Последняя на сегодняшний день перестройка храма состоялась в 2013 году, и на неё было потрачено около 57 миллиардов иен (что примерно равнялось 550 миллионам долларов США).

В Исэ-дзингу два святилища – внутреннее и внешнее. Внут-реннее (найку) посвящено Аматэрасу, а внешнее (гэку) – Тоёукэ-бимэ, богине пищи и сельского хозяйства. Может показаться странным, что чести иметь святилище рядом с верховной богиней японского пантеона удостоилась богиня, которая даже не слишком часто появляется в японской мифологии, но учитывая важность еды в жизни японцев, удивляться этому не следует. В храмовом комплексе Исэ она играет роль кухарки Аматэрасу и отвечает за то, чтобы Солнечная богиня как следует питалась, поэтому в Исэ налажено производство пищи, есть свои сады, огороды и даже делают сакэ.

Но храмовый комплекс Исэ – это не просто два святилища, а ещё и огромный священный лес, по которому можно ходить часами и не успеть его целиком обойти: даже расстояние между святилищами составляет около шести километров. Раньше территория была отделена от внешнего мира рекой Миягава, но в 1945 году её засыпали, и боги оказались чуть ближе к людям. Большой лесной массив – неотъемлемая черта всех крупных святилищ, и в этом проявляется торжество природы над всем остальным – духовная основа синто.

Кроме этого, самого главного дзингу Японии, есть и другие. Второй по известности дзингу находится в Токио и посвящён императору Мэйдзи, за время правления которого Япония превратилась из феодальной самурайской страны в развитую мировую державу. Строительство святилища и оформление прилегающей территории (а это семьдесят гектаров с вечнозелёными деревьями, разные виды которых были доставлены со всех концов страны) заняло порядка десяти лет, и сегодня это один из главных зелёных массивов в огромном Токио.

Несколько ниже рангом, чем дзингу, в иерархии стоят святилища, название которых оканчивается на иероглиф 宮 (гу – «дворец»). Они, как правило, посвящены конкретным историческим ками и представляют собой целые сети, в которые входят храмы по всей стране. Можно выделить несколько особо важных святилищ этого ряда.

Часть из них – Хачимангу (八幡宮) – посвящена воинственному божеству по имени Хачиман. Его происхождение туманно; по одной из распространённых версий это посмертное воплощение императора Одзин, но настоящая известность пришла к нему, когда он стал главным божеством клана Минамото, который, как мы помним, создал первый японский сёгунат. С тех пор самураи по всей стране поклонялись Хачиману, чтобы заручиться его поддержкой в военных кампаниях.

Святилища Хачимангу сегодня можно встретить во всех крупных городах Японии – от Камакуры до Мориоки. Но самое главное и известное находится, разумеется, в первой самурайской столице – в Камакуре, на «журавлином холме» (Цуругаока).

Синтоистский храм Цуругаока Хачимангу. Камакура, преф. Канагава, Япония © Jose Luis Stephens / Shutterstock.com

Ещё одна сеть святилищ – Тосёгу (東照宮) – посвящена первому сёгуну династии Токугава – великому объединителю страны Токугаве Иэясу. Её флагманское святилище расположено в храмовом комплексе Никко к северу от Токио, и этот комплекс представляет собой настоящий шедевр архитектуры. Остальные Тосёгу, возможно, не столь роскошны, но зато воплощают главную идею – почитание основателя третьего сёгуната Японии, благодаря которому в стране наступил долгожданный мир.

Также нужно вспомнить и о святилищах Тэммангу (天満宮), посвящённых Сугаваре Мичидзанэ (845–903 гг.), известному поэту, каллиграфу, ученому и политику эпохи Хэйан. Благодаря своим талантам он вызывал при дворе большую зависть, особенно среди коварных представителей рода Фудзивара: его быстрый карьерный рост вызывал у них опасения. Стараниями завистников он был обвинён в придворных интригах, освобождён от должности правого министра и назначен на пост провинциального правителя в Дадзайфу: фактически это означало ссылку. В ней он и скончался через два года.

Удивительно, но вскоре после этого на столицу обрушились всевозможные бедствия. Вначале вспыхнула эпидемия чумы, во время которой умерли сыновья императора Дайго (сыгравшего не последнюю роль в изгнании Мичидзанэ). Начались грозы и проливные ливни, молнии ударяли в императорский дворец. Тогда было объявлено, что это дело рук онрё (怨霊) – «мстительного духа» Мичидзанэ. Следовало каким-то образом успокоить его мятежную душу (арамитама, если выражаться синтоистскими терминами), и так в Киото появилось святилище Китано Тэммангу, а сам он стал божеством по имени Тэндзин, покровительствующим учёбе и образованию.

Существуют так называемые тайся (大社 – «большие святилища»), самое главное из которых – Идзумо-тайся – находится в префектуре Симанэ и посвящено Сусаноо-но микото. Как мы помним, согласно официальной мифологии, потомок Сусаноо уступил владение страной Аматэрасу (а в реальной истории страны, по-видимому, племя Идзумо подчинилось племени Ямато) и за это получил во владение значительную территорию, которая сегодня считается одной из самых загадочных во всей стране.

В октябре каждого года бесчисленные японские божества со всех уголков страны собираются в Идзумо на свой ежегодный божественный слёт. И это не шутка: в традиционном японском календаре октябрь назывался каннадзуки («месяц без богов») и только в Идзумо этот месяц испокон веков назывался камиаридзуки («месяц с богами»).

В это время там проходит праздник камиари-мацури: на протяжении недели с 10 по 17 октября синтоистские священнослужители почтительно встречают богов, денно и нощно проводят священные обряды, а затем провожают их обратно в разные концы страны. Дело это очень важное, поскольку в это время божества обсуждают вопросы, которые очень влияют на жизнь людей в стране.

Отличительная особенность Идзумо-тайся – гигантская трёхтонная верёвка симэнава, протянутая над входом. Но и в целом это очень большое сооружение, которое по некоторым данным было до XIII века одним из самых высоких зданий в стране (размером с современный многоэтажный дом), несколько раз обрушивалось, не выдерживая тяжести конструкции, и в итоге во время одной из перестроек было благополучно уменьшено в размерах. Но и сегодня, в уменьшенном виде, оно всё равно впечатляет своим масштабом.

Долгое время святилище в Идзумо было единственным удостоенным права называться тайся, однако в 1945 году, с переменами в политической и религиозной жизни страны, ещё 65 храмов получили право носить это гордое название.

И ещё есть огромное, не поддающееся исчислению количество дзиндзя. Некоторые красиво украшены и величественно встроены в окружающие пейзажи – как Ицукусима-дзиндзя со знаменитыми красно-оранжевыми ториями, стоящими в воде. Другие – наоборот, запрятаны в укромных уголках, скрываются в переулках и подворотнях, горных ущельях и непроходимых лесах. Однако все эти храмы – от самых величественных до самых скромных – имеют ряд общих элементов.

Симэнава над входом в храм Идзумо-тайся. Идзумо, преф. Симанэ, Япония

Тории на острове Ицукусима. Преф. Хиросима, Япония

Архитектура синто, как было сказано выше, простая, и её главной ценностью является близость к природе. Необработанное дерево, лаконичное убранство (даже словом «убранство» иногда это назвать не получается), почерневшие от времени массивные каменные плиты с иероглифами, высеченными в глубокой древности, священные верёвки симэнава, говорящие о сакральности пространства. Природы тут ощутимо больше, чем человеческого труда – за это мы и ценим синто.

Вход на сакральную территорию обозначается воротами, называемыми тории. Этот архитектурный элемент является одной из визитных карточек Японии; и, хотя он часто называется воротами, на самом деле имеет ряд интересных особенностей.

Тории по своей форме могут чем-то напоминать птичий насест, и само это слово (鳥居 – дословно «место, где есть птицы») говорит о том, что эта ассоциация не случайна. Птицы – потому что, согласно одной из версий, петух возвестил о выходе Аматэрасу из Небесного грота, но и это лишь одна из трактовок названия.

Хотя тории – это функционально ворота, между ними есть два существенных отличия. Первое: если ворота, как правило, являются единственной возможностью зайти на ту или иную территорию, то тории расположены так, что при желании человек может пройти мимо или вовсе обойти их и все равно попасть на территорию святилища. Таким образом, прохождение через тории – совершенно добровольное и необязательное.

Второе: также при желании через тории можно проходить снова и снова, сколько угодно раз. Это тоже говорит о том, что тории – нечто больше, чем ворота; это скорее отдельное сакральное пространство – самостоятельное и наделённое внут-ренним смыслом. Проход через них оказывается важным актом, готовящим человека ко встрече с божественным.

Неслучайно некоторые святилища используют этот элемент как основную «фишку»: тории, поставленные в ряд, там образуют длинный коридор, идя по которому испытываешь непередаваемые ощущения. Самое известное такое святилище – Фусими Инари в Киото, его уменьшенная версия – храм Нэдзу-дзиндзя в Токио.

У входа на территорию святилища находится павильон для омовения рук – тэмидзуя. О важности чистоты в синто мы уже говорили, поэтому можно догадаться, что омовение рук символизирует очищение перед приближением к сакральному объекту. У этого обряда, как и у многого в Японии, есть свой ритуал, точнее, правильная последовательность. Вначале нужно пролить воду на левую руку, потом на правую, в самом конце – наклонить ковшик хисяку чуть на себя, чтобы омыть ручку, за которую вы держались: абсолютная гигиена, даже в мелочах. Поскольку вода чистейшая и прозрачная, можно и отхлебнуть из ковшика: очиститься не только снаружи, но и изнутри.

Иногда на подходе к святилищу можно встретить каменные изваяния китайских не то львов, не то собак – кома-ину. Этот заимствованный элемент попал в Японию вместе с буддизмом и, судя по всему, пришёлся местным жителям по душе: каменные скульптуры животных придавали архитектуре нездешний колорит. Они тут являются охранниками и защитниками, потому и выглядят иногда довольно грозно.

Собака-лев кома-ину охраняет вход в храм. Канадзава, преф. Исикава, Япония

Ещё можно заметить, что у правого рот всегда открыт, а у левого – закрыт. Это нужно читать как своего рода комикс, последовательность картинок: правый, открывая рот, произносит звук «О», левый, закрывая рот, – звук «М». Вместе таким образом, если смотреть-читать справа налево, получается «ОМ» – звук начала и зарождения вселенной. Прочитали, услышали – и можно идти дальше.

Пройдя через все эти подготовительные этапы, посетители приближаются к основному святилищу – хондэн. Но в отличие от нашей храмовой архитектуры, где главным является само святилище и нахождение внутри него, в Японии всё совсем по-другому. В главное святилище зайти нельзя, и людям в нём не место: там располагается божество. По-японски это называется синтай (神体 – «тело божества»), и его увидеть невозможно.

К основному святилищу хондэн примыкает молитвенный зал – хайдэн. И, поскольку попасть внутрь святилища нельзя, единственное, что остаётся – это помолиться и поклониться божеству, обитающему в храме. Правильная последовательность действий этого ритуала такова:

• бросить монетку (в идеале – 5 или 50 иен, с отверстием посередине);

• позвонить в колокольчик, дёрнув за красно-белый канат.

• два раза поклониться;

• два раза хлопнуть в ладоши;

• поклониться и почтительно замереть, обращаясь про себя к божеству этого храма.

Разумеется, перечисленные элементы можно встретить не у всех дзиндзя: некоторые крошечные святилища слишком компактны, чтобы уместить всё это. Главный элемент всего один: это хондэн – место, где находится божество. Всё остальное уже опционально, и чем больше святилище, тем больше различных декоративных элементов в нем представлено.

На входе в некоторые крупные синтоистские храмы можно даже встретить бочонки с сакэ – это подношения богам. Традицию подношения сакэ начал ещё Сусаноо, поставив восемь бочонков на восемь помостов перед встречей с огромным змеем, и с тех пор эта традиция свято почитается японцами. Например, в храме Ясукуни-дзиндзя стоят бочки с сакэ из всех 47 префектур Японии. Поскольку японские ками любят то же, что и люди, любовь к рисовому вину, без сомнения, важный объединяющий религиозный фактор.

Священнослужителей в синтоистских храмах называют каннуси («хозяин ками»). Звучит очень внушительно, но нужно помнить, что в древности каннуси считался посредником между божествами и людьми, донося их волю до простых смертных. Сперва на эту должность могли назначаться лишь представители четырёх древних родов – так родоплеменная структура японского общества проявлялась и в религиозных ритуалах.

Сейчас, конечно, принцип наследственности ушёл в прошлое: для того, чтобы стать каннуси, требуется получить специальное образование в университете Кокугакуин (специальный вуз, занимающийся изучением синто и подготовкой священников) и сдать экзамен на соответствующую квалификацию. Можно представить себе, насколько сложен этот экзамен, но для претендентов игра стоит свеч.

Каннуси играют сегодня огромную роль в государственных ритуалах, связанных с важными праздниками, посадкой риса, интронизацией императора. Узнать их несложно: они одеты как средневековые придворные – в одеяния с длинными рукавами, штаны хакама и необычные головные уборы каммури. Насчитывается несколько видов этих одеяний, и их цвет отличается в зависимости от ранга священника: эту систему, как известно, японцы любят с древнейших времён. Ещё один ключевой аксессуар каннуси – это ритуальная табличка сяку в руках. Существует теория, что, поскольку японские ками любят спускаться на торчащие вверх объекты типа деревьев и скал, подобный предмет в руках каннуси может являться местом, куда спустится божество.

Каннуси во время молитвенной церемонии в храме Китано-Тэммангу. Киото, преф. Киото, Япония

Нужно отметить и важную роль жриц-шаманок мико – незамужних (это важное условие) девушек в белых рубашках и красных штанах хакама. Хотя сейчас их функции сводятся к помощи в проведении ритуалов, торговле и поддержанию чистоты в храмах (существует даже такой вариант подработки для студенток), это скорее тенденция современности: не нужно думать, что у мико в этой системе изначально была второстепенная роль.

Раньше уже было упомянуто, что женщины легче, чем мужчины, могут становиться объектами, принимающими божественную сущность, поэтому в древней Японии мико¹⁷ доводили себя до исступления ритуальными танцами кагура, чтобы привлечь внимание ками. Когда божество вселялось в их тело, они могли лечить болезни, передавали божественную волю, совершали предсказания. Однако со временем танцы становились всё менее исступлёнными, божественные откровения сменились рациональной рассудительностью, а вместо дикого первобытного синто появилось цивилизованное и современное. Вот и мико сегодня стали скорее помощницами, а не главными действующими лицами.

Самые важные события, которые одинаково сильно любимы и людьми, и богами Японии, – это религиозные праздники мацури. Само это слово скрывает за собой огромное количество самых разных религиозных действ, разворачивающихся на всей территории страны, со своими региональными особенностями. Все они похожи одним: осознанием того, что на этих событиях боги присутствуют наравне с людьми. Пусть и не видны – но для синтоистских ритуалов это никогда не было важно.

Точное количество японских мацури назвать крайне проблематично, да и по форме они тоже весьма сильно различаются в зависимости от региона. В самом классическом варианте это выглядит примерно так: огромная радостная толпа движется по улицам города, а специально выбранные люди в праздничных накидках хаори несут на своих плечах огромный паланкин о-микоси, куда, по всеобщему убеждению, должны спуститься с неба божества. Всё это сопровождается духоподъёмным и непереводимым криком «вассёй-вассёй!», придающим сил всем участникам торжества.

Однако есть и куда более замысловатые праздники. Вот, например, список из пяти любопытных мацури, которые можно посетить, когда вы окажетесь в Японии.

Участники процессии тянут платформу во время праздника Гион-мацури. 2010 г. Киото, преф. Киото, Япония

Гион-мацури (Киото, июль)

Эта традиция берет своё начало ещё в IX столетии как часть очистительного ритуала, призванного упросить богов остановить пожары и эпидемии. Видимо, подобная мера показалась жителям столицы эффективной (ну или просто им понравилась), и этот мацури со временем стал ежегодной традицией. Сегодня это масштабное зрелище, когда по улицам проходят красочные парады с огромными о-микоси и гигантскими многоэтажными платформами-колесницами хоко. Их сооружают специально к празднику с впечатляющим размахом: до 27 метров в высоту и весом около 12 тонн, и каждую такую громадину ведёт 30–40 человек. На одной из них – Нагината-хоко – сидит мальчик в синтоистском одеянии. Это специально назначенный и представленный богам посланник чистоты, который прошёл все очистительные ритуалы и теперь не должен касаться ногами земли. В общем, своих чудес хватает: описывать долго, а увидеть своими глазами стоит.

Хадака-мацури («праздник голых», Окаяма, 3-я суббота февраля)

Подобных мацури в Японии зимой проводится довольно много, но в храме Сайдайдзи в Окаяма – самый крупный из всех. Основная идея в том, что участники предстают перед богами максимально приближенными к тому виду, в котором появились на свет. Из одежды на них разве что набедренные повязки фундоси. Эти праздники всегда проводятся зимой, и в некоторых случаях участники в придачу ко всему обливают друг друга холодной водой.

Танабата-мацури (Сэндай, август)

Ещё один знаменитый японский праздник. Пришедшая из Китая легенда гласит, что когда-то на небе полюбили друг друга Волопас и Ткачиха (звёзды Альтаир и Вега). Однако любовь их не была счастливой: отец Орихимэ (ткачихи) разлучил их за то, что они из-за этой самой любви совсем забросили работу, и разлил между ними небесную реку – Млечный Путь. С тех пор влюблённые смотрят друг на друга, разделённые этой преградой, но могут встретиться лишь раз в году, в седьмую ночь седьмой луны, когда сороки своими крыльями выстилают небесный мост. На земле в этот день (7 июля по традиционному календарю) японцы пишут свои желания на бумажках тандзаку и вешают их на бамбуковые ветви, а на улицах городов появляются яркие украшения. Самый масштабный праздник устраивается в городе Сэндай, только тут он почему-то отмечается на месяц позже, 7 августа.

Ото-мацури (Вакаяма, 6 февраля)

Две тысячи мужчин в белых одеждах и с огромными горящими факелами в руках поднимаются на вершину горы Камикура (538 ступеней), а потом с криками «вассёй!» сбегают с неё вниз. На протяжении недели до этого они должны очищаться, есть только белую еду (рис, тофу или рыбную пасту) и избегать контактов с женщинами. Несмотря на свет факелов, ночь темна, а лестница довольно крутая, поэтому нужно отметить, что из японских мацури этот – далеко не самый безопасный.

Омбасира-мацури (Нагано, весна, проводится раз в шесть лет)

Ещё один не самый безопасный для жизни праздник проводится в храме Сува-тайся на протяжении двух месяцев. Для него специально сделанными для одноразового использования топорами и пилами сваливают шестнадцать огромных пихт и делают из них гигантские брёвна. Затем самые смелые и сильные духом участники праздника садятся верхом на эти брёвна и на огромной скорости съезжают на них с вершины горы: вот тут как раз бывают нередки травмы и летальные исходы. Но это только первая часть мацури. Потом эти огромные столбы поднимают, чтобы они встали во главу четырёх углов четырёх святилищ: так происходит их ритуальная перестройка.

Краткие описания этих мацури, разумеется, не могут передать всего разнообразия и великолепия религиозных церемоний японцев. На всей протяжённости японского архипелага – от южных тропических городков до северных горных деревушек – есть свои ритуалы и обычаи, и описание всех японских религиозных празднеств с их всевозможными любопытными деталями заняло бы множество страниц. И неостановимая фантазия японского народа, и их любовь к всевозможным весёлым событиям неизбежно должны были привести к появлению таких фестивалей, которые могут показаться странными подавляющей части населения земного шара.

В храме Сэнсодзи в Токио маленьких детей пугают огромные борцы сумо (и кто из малышей громче заплачет, тот и будет счастливее), в городе Фурано на Хоккайдо отмечают праздник пупка, в Аките появляются зловещие демоны Намахагэ, в Ибараки люди громко ругаются на священников, одетых как тэнгу, чтобы избавиться от плохой энергии: и это лишь отдельные проявления японской культуры. И перед теми, кому это покажется интересным и кто не побоится путешествий в разные отдалённые регионы страны за новыми впечатлениями, Япония откроется во всей красе, покажет свои самые глубоко запрятанные секреты.

К сожалению, в ходе этого небольшого обзора невозможно рассказать о синто всё, что заслуживает быть рассказанным. Как бы ни хотелось вспомнить, хоть бы и совсем вкратце, обо всём, что заслуживает внимания, – увы, нужно смириться с неизбежным: некоторые важные божества и мифы про них, любопытные праздники и традиции, имена теоретиков и исследователей синто, древние святилища и их архитектурные стили – многое оказалось за пределами повествования, осталось не упомянутым и не появилось на страницах этой книги.

Однако хочется надеяться, что любопытный и стремящийся к познанию мира читатель сумеет удовлетворить своё любопытство дальнейшим изучением этой темы, поскольку там непознанного больше, чем известного, и, кажется, сколько ни познавай – это соотношение не изменится.

И ещё хочется утешать себя надеждой на то, что самому главному место в этом рассказе всё же нашлось; в особенности если помнить, что речь идёт о религии, для понимания которой нужно не столько читать и обдумывать, сколько танцевать и веселиться. Нас, как представителей монотеистической традиции, синто может научить нескольким вещам, вероятно, не слишком очевидным, но очень важным.

Во-первых, религия может быть (или даже должна быть) не слишком серьёзной. Божественное – не повод трепетать и падать ниц, боясь прогневать высшие силы, а скорее повод не для строгости, но для радости.

Во-вторых, все те нормы религиозной морали и нравственности, которые впитаны нами с молоком матери и почти генетически вросли в наше сознание, а поэтому кажутся единственно верными, оказываются под вопросом. Правильное и неправильное, запретное и позволяемое – все эти понятия могут меняться в зависимости от того, где находишься и откуда смотришь.

В-третьих, мир вовсе не так прост, как кажется: всё зависит лишь от нашего восприятия, и оно может делать окружающий мир гораздо более интересным. Там, где мы видим просто дерево, древний японец видел божество, которое находится внутри этого дерева. Невозможно рассудить, кто прав, а кто ошибается, но важнее то, что видящий божество, скорее всего, видит немного больше и чуть глубже. А значит, мир вокруг него оказывается населён удивительными существами, самыми разными духами, которые живут своей жизнью и лишь иногда проявляются в нашем мире.

О них – следующая глава этой истории.