Читать книгу: «Келли – продукт Паноптикума», страница 4

Продолжение беседы

На следующее утро в кубрик к первому лейтенанту заявился бригадный генерал Мерфи Смит. Он пришёл с бутылкой коньяка. Дисциплинированный Альфред Келли и на сей раз отказываться от употребления спиртного не стал, поскольку был законопослушным гражданином Паноптикума. Тут уж, конечно, приказы начальства обсуждать не стоит. Когда-нибудь потом, но не сейчас.

Когда они пропустили по первому стаканчику и закусили шоколадными конфетами бригадный генерал, приложив палец к губам, не приказал, а попросил подчинённого, чтобы тот… Одним словом, никто не должен знать о визите Фишера на десантный корабль. В целях конспирации шлюпка путешественника и полковника-разведчика уже утоплена и находится на самом дне Мирового Океана. О том, что Фишер работал на ЦРУ (впрочем, может быть, и на другую разведку Паноптикума) никто не должен знать.

Но главное задача заключалось в том, чтобы окончательно и навсегда засекретить прилёт подполковника ФСБ Сидорова в виде гигантского альбатроса и ликвидацию им славного Джеймса.

Первый лейтенант морской пехоты озадачено потёр лоб и поинтересовался у командира:

– А разве этот кошмар, самоубийство полковника Фишера мне не приснилось?

– Нет, Альфред, всё происходило на самом деле, – бригадный генерал по-отечески посмотрел в глаза Келли. – У нашего славного разведчика внезапно организовался нервный срыв. Такое уже с другими уважаемыми господами происходило.

– Я слышал об этом.

– Но может случиться что-то ещё более худшее, если мы оба с тобой будем болтать языком налево и направо. Давай теперь поговорим о воинском долге.

– Я готов, господин бригадный генерал, говорить о воинском долге! – Альфред так резко вскочил на ноги, что основательно ударился головой об висящий над ним огнетушитель.– Одним словом, я готов…

Заметив глубокую вмятину на огнетушителе, большой военный покачал головой. При этом он заметил, что воины Паноптикума, особенно, морские пехотинцы должны бережно относиться к вверенному им имуществу и оборудованию. Не говоря, конечно же, об оружии.

Они выпили еще понемногу, демонстрируя то, что отважные военные моряки Паноптикума – ни какие-нибудь изнеженные существа, а суровые парни.

Командир бригады морской пехоты начал говорить о том, что, именно, они, и очень скоро на «дальних рубежах» планеты Земля обязаны отстаивать интересы Паноптикума, и заодно приступить к спасению от кровавых режимом жителей России, Китая, Северной Кореи и, наверное, ещё и Ирана. Ясно, что «добрые помыслы» будут реализованы, претворены в жизнь с помощью баллистических ядерных ракет, снарядов, мин и всего прочего.

Кроме того, следует учесть, что Россия очень богата самыми разными полезными ископаемыми. Это не только нефть и газ. Всё это пригодится славно и самой демократичной стране в мире Паноптикуму.

Немного они поговорили и о том, что если Китай и Россия, и ещё несколько… заметных стран перейдут на взаиморасчёты, опираясь на надёжную золотую денежную единицу, то о долларе можно будет забыть на веки вечные. Поэтому всё надо делать им, отважным воинам Паноптикума, чтобы этого не произошло, то есть воевать, воевать и воевать. Пусть чужими руками, но… воевать.

На какой-то момент бригадный генерал Смит задумался и сообщил:

– Я ведь пришёл к тебе, Альфред по важному делу, а вот по какому, никак не могу вспомнить.

– Буду терпеливо ожидать, господин бригадный генерал, – сказал Келли, – когда вы вспомните.

Смит задумчиво почесал подбородок и налил ещё в стаканчики коньяку себе и подчинённому.

Потом он начал говорить Келли, что у него в Оклахоме имеется неплохой дом. Если что, то он уедет туда, и пусть весь мир воюют без него. Ему в последнее время не очень хочется, чтобы его с высоты птичьего полёта или помёта сбросил в открытый океан какой-нибудь российский самолёт.

Первый лейтенант невольно широко улыбнулся. Без всякого злого умысла. Но командир дивизии морской пехоты истолковал этот опрометчивый поступок Келли по-своему. Он по-отечески положил ему руку на плечо и тихо, и душевно произнёс:

– Закрой рот, первый лейтенант! Нечего кривляться, когда старший по званию и возрасту говорит откровенные слова про… жизнь.

– Виноват, господин бригадный генерал! – вскочил с места Альфред.– Моя улыбка имеет отвлечённый, а не конкретный характер.

– Ну, тогда ладно! Верю, что ты улыбаешься не по поводу моих слов, а совсем на отвлечённую тему. Наверное, думаешь, какое селфи запустить в Интернет из России. Но не маячь передо мной! Займи своё место!

Офицер Келли сел, и на лице его нарисовалась отчётливая, но грустная гримаса. Ведь он, как раз, и не думал ни о чём плохом и не хотел что-то гадкое и скверное сказать бригадному генералу.

Мерфи Смит опирался в своих рассуждениях на уже веками проверенную, но весьма неустойчивую политику двойных, а то и тройных стандартов, Ведь и многие российские ультра либералы, и поборники весьма и весьма странной демократии западного толка уже впала в панику и озлобилась. Желают затеять большую смуту в России, но у них ничего не получается. А ведь им уже немного приплатили за старания элитные господа и дамы из Паноптикума.

С каждым днём и даже часом в России несчастным национальным предателям и агентам Паноптикума всё труднее бороться за устои заокеанской демократии на чужой территории. Как жестоко Кремль ущемляет права специалистов по словоблудию и неадекватному мышлению. Англосаксонская традиция, которая вот-вот станет всемирной бедой. Впрочем, уже стала.

Теперь скромные и сдержанные, но не всегда дальновидные россияне, пусть застенчиво, но мечтают о том, чтобы регулярно тушить окурки сигарет о медные лбы самых настоящих… выродков, предателей, иностранных шпионов и негодяев. Таких, к сожалению, пока предостаточно и в «высших» кругах.

Бригадный генерал, чтобы не так скучно было культурно отдыхать в кубрике первого лейтенанта, включил телевизор. На экране появилось лицо человека лет сорока, с небольшой бородой каштанового цвета, с синими глазами. Телекамера отъехала от него или с помощью трансфокатора «взяла» его средним планом. Почти в полный рост. Стройное тело, в чёрном костюме… Человек что-то говорил, но звука не было слышно.

Но это было и не совсем важно. Один из российских каналов показывал и рассказывал, как живут рядовые люди в одном из городов этой огромной северной страны. Смит и Келли тупо смотрели на экран телевизора. Чего ждали, непонятно. Но дождались… Пошли короткие сюжеты о том, как российские воины умело уничтожают врагов на всех участков фронта. Продемонстрировали и самую лучшую в мире военную технику, произведённую в Паноптикуме: горящие танки, самоходные орудия, бронетранспортёры и всё остальное.

– Мы самые сильные и ловкие! – заорал Смит. – Да мы вас всех уничтожим!

Он схватил в охапку телевизионный приёмник и ударил его об пол с такой силой, что десантный корабль резко качнуло из стороны в сторону.

Альфреду Келли пришлось взять себя в руки и бережно отвести генерала в его шикарную индивидуальную каюту и уложить в постель. Тут, конечно же, помог его ординарец пожилой и молчаливый майор Ааррон Гейт.

Что ж поделаешь. Если уж в шальную голову запала думка о собственной исключительности, которая словно коровья лепёшка на кочке, базируется на некоторых современных заокеанских и частично европейских ценностях, то ведь только пулей её оттуда и можно вышибить. Ну, в крайнем случае, обычной дубинкой или кулаком.

– Не обращайте внимания, первый лейтенант, – сообщил Гейт, – у господина бригадного генерала, – серьёзная и давняя контузия.

– Вражеская мина? – с уважением поинтересовался Альфред.– Или снаряд возле головы разорвался?

– Если бы снаряд, то ещё ничего, – пояснил Гейт. – Произошло это лет пятнадцать тому назад в одном из итальянских морских портов. Шёл по одной из улочек небольшого городка тогда ещё подполковник, господин Мерфи Смит… Одним словом, одна добродушная итальянка выбросила цветочный горшок в окно. У них под Новый год так принято – освобождаться от старых вещей. Сам знаешь, Альфред, что в некоторых очень просвещённых и культурных странах Европы принято гадить прямо на улице.

– Но ведь главное – есть, кого обвинить! – воскликнул первый лейтенант. – Во всем виновата Россия!

Услышав такие добрые слова от младшего по званию, майор дружески хлопнул Келли по плечу. Ведь знает, как правильно думать. Молодец! Настоящий англосакс. Хотя, в Паноптикуме сам чёрт ничего не разберёт, всё так перемешалось…

Так вот. Удар цветочным горшком по голове офицера Смита был чувствительным, но не смертельным. После того, как он выписался из госпиталя, то заметно поумнел, и у него начался стремительный военный карьерный рост. Иногда, получается, надо иного чудака крепко шарахнуть по кумполу, чтобы он, наконец, стал время от времени… думать.

Ответственное задание

Когда Альфред Келли возвратился в свой офицерский кубрик, точнее, офицерскую каюту, то с большим удовольствием обратил внимание на то, что матросы уже убрали остатки разбитого телевизора. На его месте стоял новый, более современный. Разумеется, японский, но собранный в Китайской Народной Республике. В славном городе Кунмин или даже в самом Пекине.

Впрочем, неважно, где его сотворили. Главное, чтобы человеку что-то постоянно показывали и говорили. Причём, так, чтобы покладистый телезритель считал, что всё это он придумал сам. Потому, что ему это нравиться. Браво! А может быть, нет? Не браво? Да какая теперь-то уж разница. Ведь мир изменился до неузнаваемости, и не понять, кто справа, а кто слева.

Правда, одна загвоздка налицо: тот, кто мог бы быть творцом, созидателем, сделался потребителем. А пустующие места заняли узколобые коллекционеры… баксов и полуграмотные эпигоны во всех областях общественно-политической жизни. Да так ведь происходит не только в Паноптикуме, но и почти во всех самых замечательных и обычных странах.

Если говорить об отважном морском пехотинце, офицере Келли, то и он ничем не отличался от остальных. Проще всего существовать, когда за тебя думает телевизор. Да ведь и Альфреду радостно, что тот гораздо глупей его. Наверное, не скрывает подобной радости и Вася Петров, который, непременно, живёт километров за четыреста от Москвы. Но ведь слушает же и он, и даже смотрит всё… это. Не слишком ли много радости и куча мерзкой и тупой рекламы выливается на бедные головы «простых» землян?

Надо ли говорить, что первый лейтенант не без основания считал себя ярким представителем подавляющего большинства. Ему почти не нужен был даже Интернет. Имеется телевизор, который всё расскажет и покажет, поэтому жизнь прекрасна. Ведь частично это так.

Первый лейтенант подошёл к новому монитору и обнял его, как родного дядю, который передумал умирать, но уже оставил солидное наследство. Альфред, встав на колени, навалился на телевизор, и в таком положении уснул. И грезилось Келли, что он, как и многие господа и дамы из Паноптикума, великанскими шагами идёт по Земле, брезгливо переступая через мелкие страны, а в крупные игриво, исподтишка швыряет булыжники… Какой прекрасный сон!

Он во сне, явно, видел и себя, и бригадного генерала Мерфи Смита, и разведчика и путешественника Джеймса Смита, капрала Блэйка Финча, сержанта первого класса Кайл Фармера и многих других морских пехотинцев. Альфред прыгал вместе с ними возле огромного костра и душевно, и громко радовался тому, как с воплями и с муками сгорает в огне злая и жестокая Россия.

Приплясывая рядом с ним, бригадный генерал Смит душевно, со слезами на глазах бормотал:

– Вау! Мы это сделали! Как хорошо горит, Арчи! После нас хоть потоп, хоть пожар!

И оба они радовались происходящему, как малые дети.

Проснулся первый лейтенант оттого, что почувствовал, как кто-то отрывает его от телевизора.

Нуда, уже утро. Это опять к нему заявился бригадный генерал Мерфи Смит. Только зачем? Усталый и немного помятый первый лейтенант попытался встать перед командиром вертикально. Но командир дивизии морских пехотинцев усадил Альфреда на «банку». Сел и сам.

Он заверил Келли, что больше не будет говорить о политике. Ведь вопрос и проблема заключается совсем не в этом, а в воинском мастерстве и отваге. Необходимо действовать, всегда быть начеку. Тем более, что граждане нескольких натовских стран почти поголовно, наоборот, испытывают симпатию к России. Правда, старались особо не демонстрировать это, не портить себе и остальным настроение, но, возможно, и жизнь.

– Похоже, господин бригадный генерал, на то, приближается время нашего захода в Балтийское море и в Польше высадка десанта, – предположил Келли. – Так моя рота готова. Всегда. У меня прекрасные заместители. Например, второй лейтенант Грег Андруз.

– Так и будет, – сказал Мервил Смит. – Но прежде чем начинать активные действия на территории врага следует объединённым, командированным силам НАТО и… бойцам частных военных компаний провести в Польше, на одной из наших баз, тщательную подготовку. Уже там, на месте, примените ракеты, бомбы, мины и прочее. Но никак сейчас никак не могу вспомнить, зачем я к тебе опять пришёл.

– Ну, тогда, господин бригадный генерал, я готов ждать сколько угодно, до тех пор, пока вы вспомните. Когда вспомните, тогда и ещё раз придёте. Может быть, завтра.

Военный начальник двумя руками обхватил голову и принялся мучительно и напряжённо думать.

Внезапно шум двигателя большого десантного корабля «Фокс» смолк, и в кубрик с трудом втиснулась толстая двухметровая тётка в военно-морской форме. Да не просто тётка негроидного типа с большими пухлыми губами, а командир флотилии десантных кораблей старший контр-адмирал Джилма Бабкоп.

Заняв добрую половину пространства кубрика и находясь в полусогнутом состоянии, она решила присесть на огромный металлический бак для хранения пресной воды. Надо сказать, что это у госпожи почти получилась. Бак не подвергся сильной деформации, только жалобно заскрипел.

Она пытливо посмотрела на бригадного генерала и поинтересовалась:

– Ну, так что будем делать, Мервил? Все корабли нашей флотилии уже скоро войдут в Балтийское море. Сейчас мы временно стоим на рейде. Может быть, отсюда обстреляем Россию. Понятно, сначала ракетами и авиацию подключим…

– Погоди, шутить Джилма! – отмахнулся от неё Смит. – Мы не можем так вот просто вести отсюда обстрел вражеской территории. Надо аккуратно всё делать, а потом всему миру заявить, что мы не причём. Наши морские пехотинцы переоденутся в военную форму той страны, которая ведёт войну с дикими и некультурными россиянами.

– Да знаю всё, чёрт возьми! – она махнула рукой.– Но с чего-то ведь надо разговор начать, Мэрвил. Я даже в курсе, что где-то тут, под нашим носом, ходит российский фрегат, истребитель авианосцев и две подводные лодки. Будь они трижды прокляты!

Альфред скромно сидел в сторонке и не встревал в разговор больших военных начальников.

Наконец-то, Джилма Бабкоп предложила:

– Мы могли бы, Мелвил, отправить своего разведчика, славного парня, на берег в одной из торпед прямо в Россию или просто выпустить через торпедный аппарат в акваланге. Калининград не так далеко от нас. Впрочем, существует и простой способ. Доставим на авиабазу, потом его сбросят с парашютом туда, куда надо.

– О чём ты, Джилма? – почесал череп Смит. – Ты пришла сюда за тем, чтобы рассказывать мне странные истории? Причём здесь Калининград? Мы намереваемся воевать совсем в другом месте, причём, инкогнито. Наши доблестные морские пехотинцы будут изображать из себя славян. У них получится. Не так сложно прикинуться человеком второго или третьего сорта.

– На тебя что, Мелвин опять упал цветочный горшок? – поинтересовалась старший контр-адмирал. – Ты же меня лично просил напомнить об очень секретном задании.