Читать книгу: «Прощаться не будем!», страница 13

К сожалению, счастье резко оборвалось. В начале следующего года, во время родов, погибает вместе с ребенком, моя жена. Эта новость шокировала меня, и я тут же замкнулся в себе. Не находя себе место, я уходил в запой, пропуская смены на работе. Каждый день, я спускал свою зарплату на очередную бутылку водки, пропивая её в одиночестве. В конечном итоге, накопив целую кипу выговоров, меня уволили с работы. Таким образом, я существовал несколько лет.

«Встреча»

В один прекрасный момент, я решил взять себя в руки. Завязал с выпивкой. Выставил наш дом на продажу. После того как дом в Саратове был продан, я переехал в Вольск. Выкупил дом своих родителей у старых хозяев, и окончательно поселился в нем. Обжился. Устроился в хирургию в центральную районную больницу.

Семейной жизни я стал побаиваться. Так как страх прошлой, не отпускал меня и по сей день. Ни подпуская к себе никого, я спокойно погружался в работу с головой, сутками оперируя, набирал дополнительные смены.

Начал даже писать диссертацию. Защитился. Стал кандидатом наук. Находясь в Вольске, меня стали почему-то посещать мысли о Ксении, толкая меня на ту самую набережную, где мы проводили время. Каждый вечер выходного дня, я наведывался туда. Там были уже новые любящие пары, смотря на которых, я только улыбался.

Время пролетало, а за ней и жизнь. Скучная, без красок жизнь. Единственное, что меня радовало это моя работа. Я дорос до ведущего хирурга больницы, занимая при этом должность заведующего отделением.

Однажды, девятого мая, в нашем городе чествовали ветеранов на площади. Были приглашены все без исключения фронтовики. Придя домой после очередного дежурства, я достал из шкафа свою военную форму со всеми наградами. Привёл себя в порядок, и прихрамывая, опираясь на трость, отправился на площадь, где проходил концерт. Фронтовики принимали море поздравлений и теплых пожеланий в свой адрес. Несколько утомившись от шума и танцев я снова отправился на набережную. Стоял прекрасный вечер, солнце слегка опускалось за волжский горизонт, вокруг гуляли влюбленные пары, детишки. Из-за нестерпимых болей в ноге, я облокотился к ограждению причала, растирая колено, которое давало о себе знать, спустя столько времени. Вдруг сзади, ко мне подходит девушка, такой неописуемой красоты, что я даже на секунду забыл про боль. Она встала передо мной и прикоснувшись к плечу, спросила:

– Мужчина, вам плохо?

– Да нет радость моя, это пройдет сейчас! Старые раны проснулись! – улыбался я, глядя ей в глаза. В ее глазах я разглядел Ксению, только на много моложе своих лет. – Беги дочка, не обращай внимания на меня, сейчас пройдет!

Эта милая девушка лет шестнадцати на вид, улыбнулась мне в ответ и застыла взглядом на моем кителе.

– Сколько у вас медалей! А вы ведь капитан, да?

– Так точно, капитан! Ты в званиях разбираешься? – удивился я.

– У меня просто мама, тоже капитан! И тоже медали есть, только ни как у вас! – улыбнулась она, после чего предложила присесть на лавку. Мы расположились на той самой памятной мною лавочке. Видимо общение со мной, ей было по душе. А для меня её внешность и внимание стало напоминанием моей первой любви. В таком ключе, мы просидели не долго, минут десять, пока позади нас не раздался женский голос: – Люда! Пойдем домой!

Девушка тотчас же обернулась на оклик.

– Бегу мамуль! – ответила она, и прикоснувшись своей теплой рукой к моей руке, добавила, – Спасибо вам за беседу! Рады была знакомству!

– Взаимно Людмила, взаимно! – ответил я, глядя ей в глаза.

– С кем ты там общалась-то? Мы ж опоздаем за молоком! – повысила голос мама Людмилы.

Стиснув зубы, я вскочил с места и догоняя их, произнес:

– Постойте! Я хотел сказать, вам очень повезло с дочкой! Красавица!

Женщина бегло посмотрела на меня, ответила:

– Да я знаю, спасибо! Ну, мы пойдем с ваше позволения! А то на смену заступать еще! – и повернувшись ко мне спиной, с сумками отдалялась от меня.

В тот момент, когда она мельком посмотрела на меня, я вдруг вспомнил того хирурга, который спасал меня на операционном столе в Австрии. И не подумав ни о чем, у меня из уст вылетела фраза:

– Ксения!

Остановившись на месте, она медленно повернулась ко мне, и пристально вглядываясь в мое искалеченное лицо, спросила:

– Да! А мы знакомы?

Мои руки резко ослабли, и от волнения выронив трость, я с дрожью в голосе сказал:

– Ты не узнаешь меня? Это я!

– Нет, простите, я вас не знаю! – взяв дочь за руку, она отвернулась и снова продолжила движение.

Тут окончательно убедившись, что это она я прокричал ей вслед:

– Помнишь, это место? Двадцать лет назад, я делал тебе предложение? Ты тогда, была счастлива с одним человеком! Как ты за этого самого человека, тайком от родителей замуж вышла! Помнишь?

Она будто окаменела после моих слов, выронив сумки с продуктами на дорогу. Ксения обернулась ко мне лицом. Её глаза сходу покраснели и налились слезинками, которые вот-вот упадут. Медленно подойдя ко мне, она прошептала:

– Алексей! Господи! Это ты?

Впервые за это время, у меня у самого полились слезы.

– Вот мы и встретились!

Прикасаясь своими руками к моему лицу, она сквозь зубы, выговаривала каждое слово, ни веря в происходящее:

– Ты ведь умер! Тебя нет! Это не ты!

– Ксюша моя, очнись, это я! Я не погиб, я живой! Это все ошибка была! – прижал её к себе так сильно, что она не могла вдохнуть. Ксения, в ответ впилась в мою спину ногтями и еще сильней прижала меня к себе. Её плачь сменился рыданием, сквозь которое она шептала:

– Родной ты мой! Если бы ты знал, как плохо мне было без тебя! Я жизни без тебя не представляла!

– Знаю, девочка моя знаю! Я читал твое письмо тете Нади! Как ты теперь?

Отойдя от меня на шаг, она ответила:

– Да, Алёш… пошли к нам домой. Надо поговорить.

– Мам, вы что знакомы? – спросила Люда, с удивлением глядя на нас.

– Познакомься Людочка, это мой самый первый и самый любимый муж Алексей!

Девочка, посмотрев на меня, сказала:

– Вот это поворот!

– Пойдем, дочка! Я тебе потом все расскажу.

Придя к ним домой, я прошел в гостиную. Там на вешалке висел китель с капитанскими погонами, тремя орденами и двумя медалями. Все так как Людмила и описала. На полке с книгами, стояла пожелтевшая в рамке фотокарточка. На ней на фоне танка, стояла Ксения с моим, черт возьми другом Максимкой, которого я не видел с 43-го года.

– Это вы где? И почему тут на фотографии Максим? – спросил я, взяв в руки фоторамку.

Подойдя ко мне, и взглянув на фото, она сказала:

– Это мы с мужем в Вене! Конец апреля 45-го.

– В Вене? С мужем? – воскликнул я от удивления.

– Ну да, а что такое? – присев за стол, удивилась она.

– Да так, ничего. Слушай, а ты тогда в госпитале, не оперировала одного танкиста. У него лицо было обезображено, ожоги по спине, и ноги перебиты в двух местах? – поинтересовался я.

Задумавшись, она ответила:

– Э-э-э, танкист? Что – то такое припоминаю. Ах да! Тогда еще какой-то контуженый полковник, мне пистолетом угрожал. Я хотела ампутацию провести, у него ноги как лоскуты висели. Ну я и отправила его. Помер, скорее всего по дороге. Ранение было тяжелейшее. А к чему ты спросил?

– Да к тому, что этот танкист, и был я!

Немного растерявшись, она с трясущимися руками, заметалась по столу в поисках папирос.

– Бери, закуривай! – протягиваю ей портсигар, – да-да, тот самый капитан Петровский, командир первого танкового взвода! Я тогда ни поверил своим глазам, думал бред. А видишь, оказалась ты. Хм… странная штука жизнь. Мы могли встретится еще тогда, шестнадцать лет назад. Ты была уже беременна на тот момент?

Нервно выдыхая дым, она рассказала:

– Ты сейчас выслушай меня только, ладно? В начале 44-го, к нам домой пришел майор, танкист. Он поинтересовался кто Ксения. Я ответила ему. Он сказал, что лучший твой друг, и что у него есть весть на счет тебя. Я впустила его, и мы с тетей Надей все узнали. Максим передал мне справку от некого Зубова о твоей гибели и месте захоронения. Я долго ни верила в эту новость. Я с ума сходила от того, что тебя сначала похоронила, потом ты оказался жив, и потом мне снова говорят, что ты погиб.

Спустя пару дней, я не смогла перебороть себя, и решила покончить с собой. По счастливой случайности, наверное, он пришел в тот день к нам снова, но увидел все это и вытащил меня с петли. Я устала просто быть одной, Алёш. А когда он спас меня, от моей же глупости, он предложил мне выйти за него замуж. И я согласилась.

В августе 44-го, мы сыграли свадьбу. Потом я забеременела от него. И как раз в апреле, на седьмом месяце беременности, я из последних сил оперировала, пока он не настоял, и не отправил меня с фронта. Вот на этом фото, мы как раз виделись последний раз. Он сказал, чтобы я ехала рожать к его родителям, в Москву. Потом война закончиться, и он приедет ко мне, и мы будем вместе растить ребенка. Но как видишь, судьба распорядилась по-своему.

В начале июня, я родила Людмилу, а спустя две недели я получила на Максима похоронку. За два дня до смерти он писал, что его повысили в звании и должности. Стал командиром полка.

– Как это случилось? – опешив от услышанного, я закурил папиросу.

– Случилось это после освобождения Праги, десятого июня! – глубоко вздохнув, продолжила она. – Он вместе со своим экипажем подорвался на фугасе. Говорят, там от танка-то ничего не осталось! Что, о экипаже-то говорить… Мина – судьба!

– А сейчас ты как? Замужем?

– Одни мы с тех пор. Да и кому я нужна? Мне извини уже почти сорок лет! Никого ни хочу больше. Теперь есть только я и любимая дочь! – грустно, улыбнулась она.

– Понятно! – щелкая зажигалкой, ответил я.

– А ты как? Где ты был все это время? – спросила следом она.

Закуривая очередную папиросу, я рассказал ей как все было. Что со мной происходило все это время. И про ранения, и про лагеря, и жену с ребенком.

Ксения не могла налюбоваться мной. Она, пожалуй, до сих пор ни верила, что я жив. Беседа зашла слишком далеко. Время повернуло уже на ночь. Людмила давно спит. Я стал собираться домой. И как только мы попрощались, я упал перед ней на колени, прижавшись к ее ногам.

– Родная моя! Давай попробуем снова? Я жизни без тебя не представляю! И раз мы снова нашли друг друга, я больше ни хочу тебя терять! Один раз это уже случилось, второго не переживу.

Ксения присела рядом и поцеловав меня в губы, сквозь слезы, дала положительный ответ. Эту ночь мы наконец-то провели вместе, спустя столько лет!

Видимо это судьба, испытавшая нас и горести, и в радости. Людмилу я воспитал как свою родную, хотя она уже взрослая, завидная невеста. А через год, у нее появилась сестренка, и еще через год братик. Черная полоса закончилась. Впереди нас ожидало только светлое будущее.

Эпилог

Наша жизнь встала в мирное счастливое русло. После нашей встречи, мы снова поженились. В нашей семье ожидалось пополнение. Когда Ксюша родила мне третьего ребенка, встал вопрос о переезде на новое место работы.

Этому способствовал мой близкий человек, генерал-полковник в отставке Кулагин, занимавший до 1967 года пост заместителя председателя КГБ в Москве. Сейчас же, его преемником стал все тот же любимец, уже генерал-майор Гайсаров. Еще с войны, они оба стали для меня моими спасителями, чем и по сей день им обязан. Несмотря на возрастную разницу между нами почти в двадцать лет, Кулагин считал меня своим родным. Сам же потерял семью еще в начале 42-го года. По его словам, я был копией его сына, что и способствовало такое ко мне отношение с начала знакомства.

В начале семидесятых годов по ходатайству Александра Владимировича, мне предложили место в министерстве здравоохранения СССР. Что послужило поводом для отъезда с семьей в Москву. Там же я защитил докторскую диссертацию, стал профессором кафедры госпитальной хирургии в медицинской академии. Супруга заняла должность декана педиатрического факультета там же, параллельно работая в должности заведующей кафедрой детской хирургии. Вскоре начались боевые действия в Афганистане и генерал-майор Гайсаров при поручительстве Кулагина, предложил мне восстановиться в армии, и отправиться в горячую точку для организации здравоохранения в республике. После долгих размышлений я согласился.

Комиссию о годности мне поставили закрытыми глазами, и я был снова признан годным. За несколько дней до моего отъезда в Афганистан, мой сын Арсений окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. После присвоения ему офицерского звания мы вместе с ним поехали в командировку. Людочка Елагина, первая дочь Ксении, после окончания медицинского института уехала работать в Ленинград врачом-эпидемиологом, а младшенький Сашка ходит еще в школу. После Афганистана, в конце восьмидесятых, я начал писать мемуары, сидя в кресле на служебной даче. Жена проводила все время с внуками, а я вспоминал все тех, кто был со мной в те времена, отстукивая на печатной машинке имена каждого человека.