Отзывы на книгу «Кто виноват? (сборник)»

Прежде всего, роман все время летит куда-то мимо. Он совершенно не оправдывает ожиданий. От великого бунтовщика, политического эмигранта, связавшего традицию декабристов и народников в русском революционном движении, ожидаешь другого. Ну, например, чтобы он ответил на вопрос, кто виноват. Кто виноват в наших проблемах? Ответа нет. Ты думаешь, ну, среда, наверное. А что еще? Хрен. В тексте вообще нет социального конфликта, конфликта героя с косной действительностью. Конечно, показаны жестокие помещики и тупые чиновники. Короче, николаевская Россия. Но не она виновна в бедах наших героев. Она лишь фон, лишь печальная декорация к личной драме.

Еще одна деталь, которая в романе становится полной неожиданностью – в нем нет отрицательных персонажей. Нет антигероя. Сюжетообразующий конфликт происходит между хорошими людьми, людьми, к которым не возникает никаких претензий. «Лишний человек» Бельтов (главный герой) совсем не такой, как Онегин или Печорин. Он никого не убил от скуки, никого не развратил, никого не обманул. Он честно влюбился в хорошую замужнюю девушку. И один раз ее поцеловал. А когда понял, что ее хороший муж мучается ревностью, и семья в опасности, благородно уехал из города. Все. Девушка в горячке. Муж начал закладывать за воротник. Что будет дальше, мы не знаем. Выживет ли хорошая девушка? Сопьется ли хороший муж? Все это остается за рамками повествования. Мы знаем только, что карета Бельтова прогремела по какому-то мосту и укатила навечно в Париж. Конец истории. Никто не виноват. «Любовь это когда хорошим людям плохо».

Еще бросается в глаза странная композиция романа. Где-то я слышал высказывание Белинского, мол, «Кто виноват?» вовсе не роман, а набор биографий. Это так. Герцен страстно любит рассказывать биографии. Мы становимся заложниками его страсти и вынуждены читать жизнеописания десятка не имеющих отношения к сюжету личностей. Бабушки и мачехи героини, дяди и учителя героя, какого-то генерала, злой старушки, жены генерала, мужа злой старушки и так далее. Все это написано очень изящно, иронично, но ЗАЧЕМ? С какой целью? Энциклопедия русской жизни? Может быть. Но когда Пушкин пишет свою «энциклопедию», торжествующему крестьянину он посвящает четыре строки, и в них – вечная радость от первого снега, знакомая каждому, причем без ущерба романной композиции и читательскому интересу. Когда Герцен фигачит по десять страниц бессмысленных подробностей о левой старушке и жене генерала – становится просто скучно и досадно. Не роман, а раскоряка.

Может, именно поэтому Герцен не вошел в топ великий русских писателей? У него были все задатки суперклассика, кроме умения строить хорошую композицию? Взгляните на «Былое и думы». Когда Герцен пишет про «кружение сердца», про «наших» и «не наших», славянофилов и западников, когда он в «арабесках» дает блестящую критику мещанства – все это вызывает восторг. Как откровенно! Как умно! Как красиво! Но когда он берется рассказывать про унылых эмигрантов польской третьей лиги, мотающихся по Лондону, про немецких и итальянских авантюристов революции, мухи дохнут. Неужели Герцен не чувствовал, что это лишняя информация? И еще: Пруст, интересно, читал Герцена? Мне вдруг пришло в голову, что неуважение к традиционной романной композиции, которое есть у Герцена, Марсель Пруст сделал методом. Пруст говорил, что в литературном произведении не должно быть главного героя и второстепенного, важного сюжета и неважных деталей. Все должно быть главным и важным. А чтобы этого добиться, надо ослабить сюжет, убрать героя и обо всем говорить с одинаковой подробностью: о запахе мыла из детского сна и об убийстве под твоим окном.

Что мало читают Пруста, мне не жаль. Он в учебниках, он классик. Его Познер пиарит каждую неделю на первом канале. А вот за Герцена обидно. Герцен изумительный писатель. Но «Былое и думы» надо сократить на треть, а «Кто виноват?» – вдвое.

Как и многие другие читатели, я ожидала от этой книги чего-то революционного, а получила добротную историю о жизни в провинции, о семейной драме и пути русских интеллигентов. Моментами возникало ощущение схожести этого романа с «Горе от ума» Грибоедова – тут тоже описание патриархальной Москвы, высмеивание нравов аристократического общества XIX века, да и главный герой Бельтов отчасти похож на Чацкого, такой же не вписывающийся в общество молодой человек, который, немного помаявшись, решает вовсе уехать прочь из родных мест.

С другой стороны, читая это произведение, нельзя не вспомнить роман Тургенева "Новь": тут тоже поднимается тема незаконнорожденных детей и их двусмысленного общественного положения, когда они не ровня ни благородным, ни простому люду. Очутившись между двумя мирами, персонажи оказываются в некой изоляции, очень чувствительно переносят свое отличие от других и из них получаются глубоко чувствующие интеллигентные натуры. Читая историю Любы и следя за развитием ее отношений с Круциферским, вспоминаешь другую пару – Марианну и Нежданова и видишь очень много общего ( для меня роман «Кто виноват» в этой части как будто пояснял то, что у Тургенева прописано лишь вскользь)

Но, в отличие от других ранее прочтенных мною произведений наших классиков, тут содержится и новая тема - «любовь на троих», возможность испытывать разную любовь к двум мужчинам, ценность семьи и невозможность ее разрушить, даже несмотря на горячую влюбленность в другого. Эта тема наверняка была близка автору, ведь, судя по его биографии, у него жизни было несколько подобных ситуаций, где он сам был то в роли покинутого мужа, то в роли разлучника, к которому уходила жена друга.

В общем, советую данный роман всем любителям классики – вместе с автором можно поразмышлять над политической ситуацией в Российской империи, о том, почему образованные, порядочные люди не могут найти себе применение и не умеют жить в российских реалиях, а можно сосредоточиться на любовной трагедии и представить, как сложится в дальнейшем судьба четы Круциферских.

Герцен изобретателен на фамилии своим героям. Негров, Круциферский, Крупов, Бельтов… что называется взятые с потолка, но роман получился социально-психологическим и важным для своего времени, несмотря на странные и несуразные фамилии. В школе я читала его неохотно, буквально через силу, но делать было нечего. А недавно перечитала и уже не морщилась, а даже находила в романе свои прелести. Писатель описывает обычную жизнь провинциального городка с его размеренной и скучной жизнью, где приезд нового человека – это событие. Провинция не желала принимать Бельтова. Круциферская замечает его. Но это общество…серое гадкое общество, которому до всего есть дело. Если спроецировать историю, описанную в романе на нашу действительность, то проблемы, поднимаемые писателем, покажутся наивными и где-то даже смешными. Ну правда же. Современный человек занят совсем другими вещами. Духовный поиск, чувство совести, раскаяние из-за любовных треугольников сегодня менее актуальны. Но классика остаётся классикой. Нужно знать, чем были живы наши предки, о чём они переживали, грустили, как строили отношения, от чего страдали. Самый распространённый вопрос «кто виноват?» остаётся без ответа и по сей день.

«Кто виноват?» - одна из любимейших книг. Когда её читаешь, действительно наслаждаешься и формой, и содержанием, и языком, и философией книги. Герцен пишет поистине с гоголевским смаком. Повесть можно разобрать на сочные цитаты, от которых довольно улыбаешься даже при энном прочтении. Это сатира высшего класса, лёгкая, естественная, сатира на обывательский быт, к сожалению, не потерявшая своей актуальности и по сей день. И в то же время «Кто виноват?» книга совершенно не злая, даже в сатирических своих моментах. Герцен добр, ему мало обвинить своих персонажей в том, что они живут гадко, мало сказать: «ребят, посмотрите на свою кривую рожу, ну не противно ли?». Нет, он адвокат своих героев. Его биографические описания – это не только маленькие литературно-психологические шедевры, но и слово в защиту персонажей книги. Герцен сочувствует им всем: затюканной своей тёткой Глафире Львовне, лежачей старухе-немке, даже Негрову, в котором жизнь задавила не одну хорошую возможность. Из его героев лично никто ни в чём не виноват, никто не делал другому гадостей по злому умыслу, просто всех жизнь так затюкала, что они не могут не портить друг другу существование. Но если, допустим, для Глафиры Львовны, подобное звучит оправданием: ну не со зла она обижала Любоньку, а от неразвитости, даже жалела её искренне, хоть и по-глупому, то для героев «положительных» это уже звучит уже в некотором смысле упрёком. Да, они все хорошие, прекрасные люди, но совместная жизнь для них оказывается невыносимой и заканчивается вялотекущей трагедией. Эта мысль для 19 века была совершенно революционна, да и сегодня её зачастую отказываются признавать: заменяют живых многогранных людей социальными ролями «муж», «жена», «тёща» и т.д. и дают рецепты счастливой жизни ходячим абстракциям, не учитывая, как из-за банальной психологической несовместимости, несовпадения взглядов на жизнь, замечательные люди могут портить друг другу жизнь и оставаться чужими друг другу. Герцен ведь не обвиняет ни Бельтова ни Любоньку в том, что они разрушили прекрасную семью, признавая за ними моральное право на любовь (вообще, за крамольную мысль, что одного семейного счастья человеку мало для счастья я вообще аплодирую Герцену стоя), а Круциферского хоть и жалеет, но не считает его только жертвой, заслуживающей только сочувствия. Он тоже мучает Любоньку своим непониманием, своей гипертрофированной жертвенностью. Вообще, это осознание того, как может напрягать и мучать самоотверженность - большая редкость, к сожалению. Отдельное спасибо Герцену за Бельтова, за то, что не осуждал его огульно, не обвинял в лени, в нежелании работать, не ставил ему в пример отца Жозефа с его способностью удовлетвориться работой в пределах узко очерченной для себя сферы. Бельтов не ленив, он просто не нужен, а это гораздо ужаснее. Здесь, как и в случае драмы Бельтова-Круциферских опять персонально не виноват никто, виновато устройство жизни, общества, в котором подавляющее большинство людей эмоционально и интеллектуально неразвито, в котором общественное мнение считает себя вправе влезать в личное пространство людей, разрушая их жизни, в котором не нужны сильные таланты, которые, впрочем, и развиться полностью там не могут. Единственное спасение – спрятаться покалеченным героям в свою скорлупу, спрятаться друг другу под крыло, как это делают в конце Круциферские, Крупов и Бельтова, спрятаться от мира, который никогда не покажется им своей праздничной, красивой, благородной стороной, а только стороной мелкой и злобной. Конец повести удерживается на тонкой грани между пошлой слезливостью и действительно искренним сочувствием. Более того, мне иногда кажется, что ирония Герцена на протяжении всей книги – это в каком-то смысле только маска, позволяющая не скатиться в сентиментальность, потому что книга–то сама по себе очень грустная и тяжёлая в своей обыденности, несмотря на весь искромётный юмор Герценовского стиля. В общем, однозначно, одна из любимых вещей. Даже больше – одна из немногих книг, которые не вызывают нареканий, принимаются безоговорочно, без каких-либо «но».

Очень неожиданное оказалось чтение. В первую очередь приятно удивило то, как повесть написана: иронично, язвительно и местами очень смешно, так смешно, что хочется плакать. Во-вторых, удивила сентиментальность основного сюжета повести, который начинается лишь в середине второй части; а до этого идёт долгая экспозиция с представлением биографий всех действующих лиц, чуть ли не с родословной. И в этой экспозиции такая бездна сюжетов и характеров, что кажется иному писателю хватило бы на пятитомник толстых книг. угадываются некоторые аллюзии с Обыкновенной историей, Бесами. В скупом количестве слов, но яркими картинами представлен срез всего русского общества от деревни и провинциального города до Москвы и Петербурга. И надо всем этим вдруг появляется сентиментальная история любви двух милых мужчин к одной милой женщине. И эта сентиментальная история кажется несколько чуждой всему, что описывалось ранее. И сейчас в 21 веке сразу приходят остроумные варианты разрешения конфликта. Примечательно, что эта повесть юного Герцена, до его очарования общиной и разочарования в западе, и это чувствуется, но при этом все лучшие персонажи истории - крестьянские дети. Видно сколько личного вложил писатель в свою первую повесть, как много хочется ему сказать. Кое-что сказать получилось. Рада, что прочитала. Несколько цитат, для атмосферы: Про скупость доброго старика:

«старыми руками ужасно трудно развязывать кошелек.»

Про скуку деревенской помещичьей жизни

«Весь талант француженки был употребляем на то, чтоб конопатить эти дыры во времени.»

«Таков он был во всем: никогда никто из посторонних не жаловался на его лихоимство; никогда никто из сослуживцев не подозревал его в бескорыстии.»

«Я имею тысячу причин думать, что толстая, высокая, повязанная платком и украшенная бородавками и очень темными бровями Пелагея имела в заведывании своем не только кухню, но и сердце Медузина, но я вам их не скажу, потому что тайны частной жизни для меня священны.»

Tu nur das was dein Herz'en ^^ dir sagt, Alles andere soll dich nicht stören…*

...хуже всего, непонятнее всего, что у меня совесть покойна; я нанесла страшный удар человеку, которого вся жизнь посвящена мне, которого я люблю, и я сознаю себя только несчастной....

Не виноват никто. Никто не виноват, правда. Вина ли Бельтова, что он свел знакомство с четой Круциферских, которое обернулась следующим происшествиями? Вина ли Любови Александровны, что все познается в сравнении, и она обнаружила вдруг, что выдержанный Бельтов отвечает запросам ее души больше, чем восторженный Круциферский? Вина ли Круциферского, что однажды он своей маниакальной любовью вызволил Любоньку из плена генеральской семейки Негровых и что после совсем было отчаялся, когда понял, что доселе невредимый брак его под угрозой? Потому и Герцен в заглавии романа ставит вопросительный знак, что читатель его задается вопросами без однозначного ответа.

Но по многим же вопросам Александр Иванович отвечает в присущей ему радикальной и остроумной манере весьма охотно. Он, например, решительно против обывательской, мещанской морали, немало потрепавшей молодых героев и героев в возрасте, когда они были помоложе. Будучи знакомой с мемуарными «Былым и думами» писателя, я, конечно, и главных резонеров его отгадывала легче: возмутитель спокойствия Бельтов – представитель герценовского поколения, поколения, желавшего быть причастным к делам государственной важности, но не находившим себе места и колесившим потому по Европам и русским провинциям (сюда же - тургеневский «Рудин» несколькими годами попозже); швейцарец Жозеф, воспитатель Бельтова – олицетворение идеализма юношеских лет того поколения, которому в глубине души иные представители оставались верными; обязательно доктор Крупов – зрелость и опыт самого Герцена, часто скептичный, но циничный – никогда. Слог Герцена великолепен, чего и следовало ожидать, - получила истинное наслаждение и посмеялась на славу; помнится, такие же покатушки вызывала у меня гончаровская «Обыкновенная история»: 7 утра, электричка битком, а у одной пассажирки, уткнувшейся в книгу, челюсти сводит от попыток сдержать многочисленные улыбки. В «Кто виноват?» имеется тоже, кстати, интересный дядюшка, не занимая, правда, столь значительного места, как у Гончарова: «оригинал большой руки, ненавидимый всей роднею, капризный холостяк, преумный, препраздный и, в самом деле, перенесносный своей своеобычностью» (и в такой вот манере весь почти роман – прелесть же!).

И наконец: «не могу молчать»! не могу молчать о непреходящем этом сравнении романа Герцена с вопрошающим же романом Чернышевского. Последний мне тоже друг, но истина дороже, потому: «Кто виноват?» - 1846, «Что делать?» - 1863; вопрос о том, копипастил ли Герцен роман Чернышевского, думаю, сразу же снят с повестки дня. Никто не задумывается даже и над тем, что двумя этими вопросами русский человек из века в век задается именно в таком порядке. Или выходит, что: а) копипастил не Александр Иванович, а Николай Гаврилович, но для того, чтоб поверить в это, я слишком верю в талант Чернышевского, да и круг тем в романе последнего стал обширнее (отмена крепостного права как-никак); б) Александр Иванович предвидел за 17 лет замысел Николая Гавриловича, но первый, мне думается, первее всех рассмеялся бы над таким предположением.

* Делай только то, что говорит тебе твое сердце, Все остальное не должно тебя беспокоить… «Sportfreunde Stiller»

Что общего у двух героев романа, дружба которых приносит страдания им и близким людям? Владимир Бельтов и Дмитрий Круциферский – выпускники Московского университета, оба они романтические натуры. Что ещё общего можно найти в их жизни? Мать первого из них была крепостной, которую полюбил помещик и женился на ней, а мать жены Круциферского Любови – крепостная, которую сделал своей любовницей помещик, генерал в отставке Алексей Абрамович Негров.

Отличия у них немалые. Бельтов – богач, наследник огромного поместья, приехал на родину, чтобы участвовать в дворянских выборах. Круциферский беден, он вначале состоит домашним учителем у сына Негрова, затем поступает на службу преподавателем в гимназию.

Бельтов, очарованный умом и красотой жены приятеля, влюбляется в неё. Она увидела, что Бельтов даровитее и сильнее характером её мечтательного и робкого мужа, и тоже его полюбила.

Название романа неоднозначно. Одно из значений указывает на стремления Бельтова заняться общественно-полезной деятельностью и его неудачи. Служба в министерстве быстро приносит разочарование. Вместо воплощения замыслов, направленных на благо людей, он сталкивается с бюрократизмом, формализмом во всём. В родном городе против него ополчается дворянское общество, увидев в нём чуждого, непонятного человека. При отсутствии политической свободы все возвышенно-благородные устремления героя терпят провал. В небольшой степени вина героя, может быть, и присутствует – оторванность от жизни, идеализм устремлений. Однако в большей степени, как показано в романе, виновата самодержавно-крепостническая система государства.

Другой смысл названия-вопроса касается частной жизни, отношений Бельтова с семьёй Круциферских. Можно ли кого-то из них винить? Жили-поживали два любящих друг друга существа, наслаждались семейным счастьем, пока не появился Владимир Бельтов. Однако тихая семейная, замкнутая жизнь не вполне отвечала запросам Любови Александровны Круциферской, её энергии. К тому же, наверное, она идеализировала Бельтова. Здесь трудно, пожалуй, невозможно ответить на вопрос, ставший названием произведения. (Разве что обвинить доктора Крупова в том, что он познакомил Бельтова с Круциферскими.)

Роман интересный, главные герои вызывают сочувствие. У них у всех необычное происхождение, это влияет на становление характеров и, в конечном счёте, на их судьбу.

Вообще меня роман приятно удивил. Попробую объяснить Почему. Когда я вспоминаю о социальных произведениях 19-го века, на ум приходят "Что делать?", "Кто виноват?", ну и до кучи "Кому на Руси жить хорошо?". Ну вот так они в подсознании встали в одном ряду ещё со школы, видимо вбили именно тогда в подкорку. Поэтому берясь за Герцена я ожидал примерно того же, что от Чернышевского. Но, оказалось, что здесь не только и не столько социальная составляющая играет главную скрипку, но больше психологизм и семейная драма, если не сказать трагедия. Посему не одной "Анной Карениной" единой, скажу я вам (тут я упрощаю, конечно).

В первой части Герцен противопоставляет друг другу два мира. Это семья генерала Негрова, отупевшая от безделья и располневшая от излишеств. Умная думающая Люба исключение, попадая в этот мир случайно. И это семья учителя Дмитрия, отцу которого приходилось очень много работать и при этом продолжать бедствовать. Ну и давайте сюда же отнесём судьбы дворовых людей генерала. Не случайно каждому из этих миров посвящена своя отдельная глава. Таким образом, возникает противоречие. Одно сословие вырождается, другое, более наверное достойное по ряду признаков, изнывает от нужды и беспросветного существования.

Дальше эта тема отходит немного на второй план и читатель окунается в психологический роман.

Диалоги Круциферских и доктора Крупова - настоящий литературный экстаз, и по стилю своему и по тому, насколько все затрагиваемые вопросы актуальны сейчас и откликаются в моей душе. Взять хотя бы разговоры о женитьбе и рассуждения доктора о том, что удачный брак - огромная редкость и почти чудо (дальше мы ведь видим этому прямое подтверждение), о том, что душевное устройство некоторых людей (Дмитрий) не позволяют жить днём сегодняшним, а будучи счастливы они всё ждут и ждут подвоха и лишений в будущем (я например и сам такой), таким образом они и не живут полной грудью.

Когда возникает треугольник Бельтов-Люба-Дмитрий, семья Круциферских рушится. Автор задаётся вопросом - Кто виноват? Сам он на стороне Бельтова, это очевидно. Выходит, что образованный, умный, думающий и ищущий Бельтов может легко перешагнуть за такие условности, как священство брака. Это прогрессивность? Не могу сказать. Но актуально же, чёрт возьми.

Совершенно отдельная тема - это Бельтов. Самая одарённая личность в повествовании, которая просто не смогла найти себя в жизни ни на Родине, ни в Европе. Здесь тоже можно поставить вопрос Почему так происходит и кто виноват. Можно предположить, что писатель хочет показать, что Россия ещё не дозрела до людей такого порядка, поэтому он уезжает отсюда дважды. Но ведь на чужбине он тоже ни к чему не пришёл, а просто прожигает жизнь и таланты впустую. Значит вопрос открытый, без ответа.

[Аудиокнигу прослушал в исполнении актёра МХАТ и заслуженного артиста РФ Виталия Толубеева]

Это совершенно очаровательная вещь! В ней есть изящество - тонкое, грациозное изящество слога. Язык Герцена пленит читателя с первых абзацев, его тонкая ирония и прекрасный юмор никого не оставят равнодушным. Сюжет да - банален, но и вечен вместе с тем. К тому же, прочитав "Былое и думы", я понимаю, насколько автобиографична (в собирательном плане) эта книга.

Самое то для знакомства с автором!

«Кто виноват?». Кто виноват в том, что одной из самых легких, понятных и приятных книг отечественной литературы 19 века нет в школьной программе? Я прочитала ее с удовольствием. И в отличие от Достоевского, Толстого и Гоголя автор не предлагает читателю страдать. А предлагает наблюдать за такими живыми и реалистичными характерами, что их легко можно перенести на наше время и найти эти характеры в окружающих людях.

Это один из первых русских социально-психологических романов, опубликованный в 1846 году. Главные мысли, которые я вынесла: социальное расслоение ведет к праздности верхушки, а праздность эта – к деградации от безделья. Если развить эту мысль, то продолжу, что у низов тоже особого развития нет – потому что они вынуждены думать о «завтрашнем обеде», а не о великом. Вот и получается, что совершать великое и стремиться к чему-то остается лишь совсем ничтожной части человечества. Но именно эти безумцы и творят науку, открытия, создают новое общество. Представьте, еще 200 лет назад бедную Любу Круциферскую морально уничтожали за грех ее рождения. Не ее мать-крестьянку и не отца-помещика, совершивших грех. А дитя, плод этого греха, была виновата в своем позоре и спаслась лишь в замужестве с школьным учителем. Кто же сделал так, что в наше время для деторождения не нужен брак, и никто не попрекнет детей из неполных семей? Те идеалисты и безумцы, что мечтали и расширяли границы возможного.

Вторая мысль: мир не черно-белый. Нет одного главного героя, как в романтизме, что правил в искусстве еще несколько десятков лет назад. Есть хитросплетение характеров и судеб. И каждого человека, каждую личность автор описывает подробно, с ювелирной тщательностью и искренним вниманием к его истории.

В книге нет абсолютно отрицательных героев. Абсолютно положительных тоже нет, кроме, пожалуй, красавицы Любви Круциферской и старика-мечтателя Жозефа. Все герои – обычные живые люди, соответствующие их среде и воспитанию. Например, чета помещиков Негровых. Пустые, неумные, скучные люди. Они нигде не работают, и их жизнь настолько бессмысленна, что они забросили даже типичные увеселительные мероприятия для своего сословия: приемы, балы и званые обеды, осели дома, растолстели и сформировали себе унылый, праздниый и комфортный образ жизни. Зачем развиваться интеллектуально, они не знают. Зачем созидать – тем более. Нанимают учителя сыну, но не могут даже объяснить, чему его учить. «Чему-нибудь». Персонажи несимпатичны, но их не назовешь плохими людьми. В конце концов, Алексей Негров любит жену и детей. И по просьбе супруги даже признал незаконнорожденную дочь Любу и воспитал ее в своем доме. «Книг в доме Негрова водилось немного, у самого Алексея Абрамовича ни одной; зато у Глафиры Львовны была библиотека; в диванной стоял шкаф, верхний этаж его был занят никогда не употреблявшимся парадным чайным сервизом, а нижний — книгами; в нем было с полсотни французских романов; часть их тешила и образовывала в незапамятные времена графиню Мавру Ильинишну, остальные купила Глафира Львовна в первый год после выхода замуж, — она тогда все покупала: кальян для мужа, портфель с видами Берлина, отличный ошейник с золотым замочком… В числе этих ненужностей купила она десятка четыре модных книг; между ними попались две-три английские, также переехавшие в деревню, несмотря на то что не только в доме Негрова, но и на четыре географические мили кругом никто не знал по-английски».

Доктор Крупов – жизнерадостный, остроумный и беззлобно циничный холостяк. Спорит со всеми, даже сердится, но любит близких и приходит к ним снова – чтобы спорить и сердиться. Человек для него как для медика важнее, чем его сословие. И когда он помогал кухарке в тяжелых родах, а его срочно звали к барыне в истерике, он сделал очевидно правильный выбор. И пришел к барыне только тогда, когда убедился, что у кухарки и ребенка все в порядке.

Один из главных героев – Владимир Бельтов. Он избалован, богат, ему за 30, и он до сих пор не знает, кем хочет быть, когда вырастет. Он был чиновником, медиком, художником и даже немного провинциальным

политиком. Лучше всего у него вышло быть туристом – несколько лет он колесил по Европе, но «роль зрителя, на которую обрекает себя путешественник, стала надоедать ему». Профессиональные неудачи автор списывает на то, что возвышенные юношеские идеалы Бельтова столкнулись об обыденность. Вместо того, чтобы творить великое, ты вынужден перекладывать бумажки на работе. Этот конфликт между мечтой и реальностью и разрушил возвышенные устремления молодого человека и превратил его в бездельника. Вообще, замечу, что автор явно презирает тех, кто ничем не занимается и не приносит пользы обществу. Тут я с ним глубоко согласна. «Что же делал Бельтов в продолжение этих десяти лет? Все или почти все. Что он сделал? Ничего или почти ничего».

Супруги Любовь и Дмитрий Круциферские. Именно на их треугольнике с Бельтовым и построен сюжет. Юношеская любовь, простое бедное семейное счастье без мечтаний о великом и заботы лишь о здесь и сейчас. Четырехлетник брак и трехлетний сын Яша, который ходит под стол пешком и веселит друга семьи Крупова. Их любовная драма напомнила мне сюжет «Маленькой хозяйки большого дома». Вся трагедия разыгралась лишь во взглядах и недомолвках. Не было ни измены, ни честного разговора. Лишь обиды, домыслы и гнев. В итоге один спился, а другая заболела чахоткой. Их любовь прожила четыре года – в соответствии с современными представлениями психологов. Круциферский был нежен, искренен и меланхоличен, любил «как нервная романтичная натура, как Вертер, как Владимир Ленский». И появление конкурента на горизонте просто сломило его.

Очень смешная пара проходных героев – Марья Степановна и ее дочь Варвара (Вава). Марья Степановна как классический токсичный родитель с детства наполняет душу умной и очаровательной дочери комплексами. Ты страшная, ты необщительная бука, ты не нравишься мужчинам, ты никогда не выйдешь замуж. И вот, на горизонте появился завидный жених – Бельтов. Мать организует званый обед для него. И подготовку начинает за несколько дней: тюкает дочь ее недостатками, доводит до слез, пугает и остается в искренней уверенности, что поступила правильно, что она хотела как лучше. И вот настал час икс, день обеда. Лакей приносит записку. Далее приведу цитатой: «Карп Кондратьич достал из кармана очки, замарал им стекла грязным платком и, как-то, должно быть, по складам, судя по времени, прочитавши записку в две строки, возвестил голосом, явно не спокойным: — Маша, Владимир Петрович просит извинить его, он нездоров, простудился и при всем желании не может приехать. Человеку скажи, что очень, дескать, жаль. Марья Степановна изменилась в лице и бросила на дочь такой взгляд, как будто она простудила Бельтова. Вава торжествовала».

Наконец, учитель швейцарец Жозеф. Человек скромных нравов и требований, воспитывает в детях мечту о великом. Тихий незаметный труженник. Когда ему предложили оплату в 4 000 рублей в год, он потребовал 1 500, потому что именно столько ему нужно для жизни. Человек, чей разум так и не приземлился и не испачкался об нашу пыль и серость. Антипод земного и практичного Крупова. И оба – прекрасные люди!

Приведу еще пару понравившихся цитат:

«Неуменье жить в настоящем, ценить будущее, отдаваться ему — это одна из моральных эпидемий, наиболее развитых в настоящее время. Мы все еще похожи на тех жидов, которые не пьют, не едят, а откладывают копейку на черный день; и какой бы черный день ни пришел, мы не раскроем сундуков, — что это за жизнь?».

«— По латыни знаете? — Знаю-с. — Это совершенно ненужный язык; для докторов, конечно, нельзя же при больном говорить, что завтра ноги протянет; а нам зачем? Помилуйте».

«Мы должны из карет мондоре-фонсе перейти в мир, где заботятся о завтрашнем обеде».