Читать книгу: «Вампиры в России. Все, что нужно знать о них! Современное руководство», страница 4

Вампиризм в Западной Европе

Великобритания

Первые свидетельства о вампирах в Англии в основном ограничивались сообщениями, содержащимися в двух трудах, которые были написаны в конце XII века. Например, среди нескольких записей в работе Уолтера Мэпа «De Nagis Curialium» (1190 г.) рассказана история о супруге рыцаря, которая родила сына, но на следующее утро после рождения ребенок был найден мертвым с перерезанным горлом. Точно такая же судьба ждала и второго и третьего ребенка, несмотря на все предосторожности.

Когда родился четвертый ребенок, никто в доме не ложился спать – все охраняли новорожденного. В доме был и чужеземец, который тоже принимал участие в бдении. С приближением ночи он заметил, что все обитатели дома уснули, как ни старались бодрствовать. Внезапно в комнате появилась женщина, одетая как знатная дама, – она подошла к колыбели и наклонилась над ней.

Чужеземец схватил женщину прежде, чем она смогла причинить ребенку вред. Незнакомка оказалась состоятельной горожанкой. Эта горожанка была вызвана в суд, и стало очевидно, что она ни в чем не повинна – женщина, схваченная у колыбели, приняла ее облик. Тогда колдунья вырвалась из рук стражников и с леденящим душу воплем улетела прочь.

Вильям Ньюбургский в своей «Истории Англии» также упоминает о вампирах, по крайней мере, об оживших мертвецах, – например, о покойнике, который являлся своей жене, потом стал тревожить соседей и скот и прекратил безобразия лишь после того, как его труп, не тронутый разложением, эксгумировали и хотели было сжечь, но в конце концов ограничились «епископским прощением».

В обоих этих рассказах отсутствует самый существенный элемент: демоны и мертвецы не пили ничьей крови. Однако из второго рассказа очевидно, что уже в те времена с подозрительными покойниками пытались справиться теми же средствами, что и у народов Восточной и Центральной Европы.

Зато в раннем шотландском фольклоре упоминаются уже самые настоящие вампиры. Например, баоббан сит являлся жертвам в облике ворона или вороны, а чаще всего – девушки в длинных зеленых одеждах, скрывающих оленьи копытца. Красавица соблазняла путников пением и плясками, а поутру их находили мертвыми и без капли крови. А дух по прозванию «красный колпак» селился в заброшенных жилищах и в местах, где было совершено насилие. Если поблизости кто-то засыпал, дух стремился намочить свой колпак в человеческой крови. Однако отогнать его было проще простого – достаточно было процитировать Библию или осенить себя крестным знамением.

Широкоизвестный и прекрасно задокументированный случай вампиризма был зафиксирован в аббатстве Мелроуз в Шотландии в XII веке. Один священник, проживший, прямо скажем, не достойную священника жизнь, умер и был похоронен на территории аббатства. После того как он несколько раз появился в постели женщины, духовником которой был при жизни, женщина пожаловалась на это монахам из аббатства; укусов на ней не было. Четверо монахов решили попеременно нести стражу на кладбище, и один из них увидел, как священник-вампир встает из могилы. Когда вампир приблизился, монах ударил его топором и загнал обратно в могилу. На следующий день группа монахов эксгумировала труп и обнаружила, что гроб полон крови, а на трупе остался след от топора, после чего было решено кремировать тело и развеять прах. Больше женщина на нежелательные посещения не жаловалась.

В XII веке подобные верования были, по всей видимости, широко распространены, но течением времени отмирали – иначе можно было бы ожидать, что они будут упоминаться, например, в материалах процессов против ведьм. Тем не менее, именно в вампиризме ведьм не обвиняли.

Когда в XVII веке появились первые сообщения о вампирах из Восточной Европы, создавалось впечатление, будто речь идет о каком-то новом явлении, характерном только для континента. Любопытно, что само слово «вампир» в английском языке впервые появляется в переносном значении – и лишь в 1741 году, в примечании к книге «Наблюдения о революции 1688 года», опубликованной лишь спустя 60 лет после написания: слово используется в переносном смысле («вампиры общества и расточители королевства», однако без всяких объяснений, как будто они и не требовались. В дальнейшем известны несколько упоминаний о вампирах – однако речь всегда шла о случившемся где-то далеко, за границей.

До конца XIX века о вампирах упоминалось лишь в художественной литературе.

В девяностые годы XIX появилось сообщение о вампире из Кроглин-Грейндж. Кроглин-Грейндж – это старый дом, расположенный в Кемберленде. Легенда гласит, что этот дом снимали трое молодых людей – Майкл и Эдвард Крансвеллы и их сестра Амелия. Однажды жаркой летней ночью Амелия легла спать у окна, но не могла уснуть из-за духоты и вдруг услышала, как в окно кто-то скребется и дергает раму, пытаясь высадить стекло. Бедная женщина оцепенела от ужаса, не могла шелохнуться и бессильно смотрела, как в окно влезает существо с бурым лицом и горящими глазами. Существо вцепилось в нее и стало кусать за горло. Женщина закричала, братья прибежали ей на помощь, но существу удалось скрыться (за церковной оградой).

Врач посоветовал Амелии сменить обстановку, и братья на несколько месяцев увезли ее в Швейцарию. Следующей весной они вернулись, и история повторилась, но на этот раз одному из братьев удалось проследить за неизвестным существом и ранить его в ногу из ружья. Существо скрылось в склепе на кладбище. Утром братья позвали на помощь соседей и вошли в склеп, где и обнаружили, что один из гробов, в отличие от прочих, не был покрыт пылью и паутиной. Гроб открыли и увидели тело, в ноге которого была свежая огнестрельная рана. Тело извлекли и сожгли.

Из Великобритании слухи о вампирах распространились и в США, где в Род-Айленде и Восточном Коннектикуте в конце XIX века была настоящая вампирская паника. Сохранилось множество свидетельств о случаях, когда родственники выкапывали покойников и вырезали у трупов сердца, полагая, что усопший был вампиром, ответственным за болезни и смерти в семье. Считалось, будто заразиться чахоткой можно в результате ночных визитов оживших покойников, умерших от этой болезни. Интересно, однако, что для описания этих вредоносных мертвецов никогда не употреблялось слово «вампир»! Наиболее известный (и последний задокументированный) случай произошел с девятнадцатилетней жительницей Род-Айленда Мерси Браун, которая умерла в 1892 году. Ее отец, которому помогал семейный доктор, эксгумировал ее тело через два месяца после смерти. Сердце Мерси было вырезано и сожжено. Запись об этом случае найдена среди бумаг Брэма Стокера – скорее всего, писатель использовал эту историю при работе над романом «Дракула».

В 1960–1980 годах распространились слухи о вампире с Хайгейтского кладбища в Лондоне (официально оно называется кладбищем Св. Якова и освящено в 1839 году). Кладбище и раньше было знаменито тем, что Брэм Стокер сделал его местом захоронения Люси Вестенра, жертвы Дракулы.

В 1967 году вампиролог-любитель Шон Манчестер получил сообщение от двух школьниц, которые утверждали, будто видели, как открывались некоторые могилы и оттуда поднимались мертвецы. В последующие два года Манчестер собрал целую коллекцию подобных свидетельств. В 1969 году одной из школьниц, Элизабет Войдила, стали сниться кошмары – ей снилось, что к ней в комнату проникает какая-то зловещая фигура. У девушки развилась тяжелая анемия, а на шее были обнаружены две ранки, так напоминавшие классический укус вампира. Узнав об этом, Манчестер и молодой человек – приятель Элизабет стали лечить ее как жертву вампира и наполнили ее комнату чесноком, крестами и святой водой. Вскоре она поправилась.

Возможно, никто никогда и не услышал бы о «хайгейтских привидениях», если бы в окрестностях кладбища не начали находить обескровленные трупы животных. Полиция сочла, что кладбище и близлежащий парк использовались для ритуалов, которые включали в себя убийство животных.

Немного позже Манчестер связался с журналистами и сообщил, что беседовал с другой женщиной, у которой были те же самые симптомы, что и у Элизабет Войдилы. Молодая женщина в гипнотическом трансе привела Манчестера к группе погребальных склепов на кладбище. После этого Манчестер заявил, что верит, что в Хайгейте существует настоящий вампир и что с ним надо обойтись соответственно.

В пятницу 13 марта 1970 года Манчестер и два его помощника вошли в склеп, где было обнаружено три пустых гроба. Далее Манчестер руководствовался фольклорными представлениями об антивампирских мерах: они с помощниками натерли гробы чесноком и в каждый положили крест и насыпали соль, после чего окропили склеп святой водой.

Сенсация привела к печальным последствиям. В августе на кладбище было найдено эксгумированное тело молодой женщины. Оказалось, что к этой женщине был применен ритуал расправы с вампиром – кто-то обезглавил ее и пытался сжечь. Возмущенная общественность потребовала, чтобы власти защитили могилы близких им людей от надругательств. Не прошло и месяца, как полиция задержала двух человек, которые претендовали на роль охотников за вампирами.

В 1973 году Манчестер с помощниками заинтересовался домом с привидениями, расположенным неподалеку от кладбища Хайгейт. В подвале они обнаружили гроб, который и вытащили на задний двор. Открыв крышку, Манчестер увидел неразложившийся труп и заключил, что это тело того самого вампира, который бесчинствовал на кладбище Хайгейт.

В этот раз Манчестер также прибег к классической процедуре – пронзил тело колом, после чего оно мгновенно разложилось, а затем сжег гроб. Так был уничтожен Хайгейтский вампир.

Вскоре после этого случая особняк был разрушен, и на его месте построен жилой многоквартирный дом. Однако последствия дела «хайгейтского вампира» не закончилось вместе с его смертью. В 1980 году снова появились сообщения об обескровленных трупах животных – на сей раз в Финчли. Манчестер считал, что причиной был вампир, созданный укусом хайгейтского вампира. Он встретился со многими людьми, с которыми познакомился в еще 1970 году, и в конечном итоге вычислил виновницу – недавно умершую женщину по имени Луиза.

Осенним вечером 1982 года Манчестер пошел на кладбище, где была похоронена Луиза. Он обнаружил паукообразное существо размером с кошку и пронзил его колом. С рассветом мертвое существо превратилось в труп Луизы. Манчестер вернул ее останки в могилу и, таким образом, положил конец делу « хайгейтского вампира».

Ирландия

История Ирландии, как и соседней Великобритании, не располагает богатыми свидетельствами о вампирах, хотя фольклор этой страны изобилует историями о сверхъестественных существах и контактах между живыми и мертвыми, принимающими формы привидений и вернувшихся покойников. Известна, например, сказка о «Привидении-кровопийце». Отважная девушка по имени Кейт встречает вампира, который питается человеческой кровью, смешивая ее с овсяной мукой. Вампир добывает кровь из троих молодых людей, которые в результате умирают. Готовить смесь он заставляет Кейт, а затем предлагает ей съесть часть кашицы. Кейт прячет свою долю, сделав вид, будто она ее съела, и тогда вампир сообщает ей, что кашица из крови с овсяной мукой могла бы воскресить погибших, а кроме того, рассказывает, что на поле по соседству зарыт клад.

Кейт отправилась к родителям погибших юношей и предложила им сделку – она готова оживить покойников, но за это станет женой старшего из них, владельца поля с кладом. Она вложила в рот погибшим припрятанную муку с кровью, и те мгновенно ожили. Кейт с мужем выкопали клад, жили долго и счастливо и передали богатство по наследству детям.

Рассказывали ирландцы и другие типичные вампирские истории – например, о священнике, которого погребли неподобающим образом. После смерти он явился сначала матери, которая не пустила покойника в дом и упала в обморок от ужаса, а затем погребальной процессии, возвращавшейся с кладбища. Все, кто его видел, отметили неестественную бледность, странный блеск в глазах и отросшие белоснежные клыки. Поразительно похоже на историю Петра Благоевича, не так ли?

Германия

Немецкий вампир – младший брат славянского вампира. История вампиризма в Германии особенно богата, однако разнообразием не отличается. К Х веку славянская экспансия достигла земель вдоль реки Йетс и охватила восточную часть Германии. Славянские и германские пароды перемешались. Перемешались и их мифы. Таким образом, фольклорный вампир этих народов приобрел много общих черт.

Наиболее известным из немецких вампиров был нахтцерер, или «ночной пожиратель», – вампир из Северной Германии. Эквивалентом ему в Южной Германии (Баварии) был блутзаугер, дословно – «кровосос»; кстати, это слово, как и «упырь», было ругательством. В литературных источниках вампир фигурирует под названиями «нахттотер» – «ночной убийца», «нойнтотер» – «убийца девяти». Как и славянский вампир, нахтцерер был ожившим покойником, нападавшим на домашних и соседей. Как и в славянском фольклоре, нахтцерером становился человек, смерти которого сопутствовали необычные обстоятельства. Так верным кандидатом в вампиры становился самоубийца или жертва несчастного случая. Стать вампиром был обречен и ребенок, родившийся в «чепчике» или «рубашке», особенно если этот чепчик или рубашка были красными.

Комментарий вампиролога

Интересно, что в русской традиции – что очевидно из пословиц и поговорок – рождение в рубашке было добрым предзнаменованием и сулило удачу. Однако у других славянских народов, как и у немцев, подобная особенность рождения свидетельствовала о вампиризме. Кстати, врачи говорят, что родиться в рубашке и выжить – самое настоящее везение: плодные оболочки, которые и составляют «рубашку», вполне могут удушить новорожденного, если закроют ему лицо.

Нахтцерера частенько считали виновником эпидемий – если несколько человек умирали от одной и той же болезни, считали, что причиной ее стал тот, кто заболел и умер первым.

Комментарий вампиролога

Пожалуй, только у народов Германии встречается представление о том, что с одежды покойного обязательно нужно спороть все метки с именем – иначе он станет вампиром.

Считалось, что нахтцереры имели привычку жевать в могиле свои собственные конечности (вера, вероятно, возникшая из-за того, что находили тела, которые стали жертвами хищников после захоронения в неглубоких могилах без гроба, как было принято хоронить бедняков). Когда вскрывали могилы, лица покойников оказывались нетронутыми, а кисти рук и ступни отсутствовали или были растерзаны. Считалось, что активность вампира в могиле продолжалась до тех пор, пока он не прекращал есть свое собственное тело и свою одежду. Тогда вампир поднимался и, как вурдалак, поедал тела других, часто в компании женщины, которая умерла при родах. Их активность можно было выявить по сосущему звуку – как будто ребенок сосет грудь. Когда гроб нахтцерера вскрывали (состоятельных покойников хоронили в гробах), вампир лежал в луже крови, так как успевал искусать себя до такой степени, что не мог удержать в себе всю выпитую кровь.

Комментарий вампиролога

Антивампирские меры, которые принимали народы Германии, также весьма похожи на обычаи славянских народов. Чтобы не дать покойнику превратиться в вампира, ему клали под подбородок ком земли, в рот – камень или монетку или подвязывали челюсть носовым платком. Если возникали серьезные подозрения в вампиризме, потенциальному нахтцереру отрубали голову либо втыкали спицу ему в рот, чтобы пригвоздить голову к земле или закрепить язык.

В нахтцереров в наши дни, пожалуй, никто не верит, а вот представления о блатзаугерах сохранились в сельской Германии вплоть до конца XX века. В баварском фольклоре люди становились вампирами потому, что не были крещены (Бавария – часть Германии, где довлела римско-католическая церковь), занимались колдовством и вели аморальный образ жизни или совершили самоубийство. Они могли также стать вампирами, поев мяса животного, убитого волком (в этом прослеживается туманная связь между вампиром и вервольфом). Если во время похорон через могилу перепрыгивало какое-нибудь животное, покойник также мог вернуться в виде вампира. Такой же исход был в случае, если на могилу наступала монашка.

Если в округе появлялся блаутзаугер, жителям советовали оставаться по ночам дома и обмазывать двери и окна чесноком, а также развесить вокруг дома боярышник. Если у кого-то была черная собака, то необходимо было наблюдать за ней и нарисовать у нее на морде дополнительную пару глаз, чтобы напугать вампира. Антивампирские меры оставались теми же – про ткнуть колом (дополнительно – положить в рот чеснок). Кроме того, предлагалось рассыпать вокруг своего жилища или могилы, где похоронен потенциальный вампир, зерно или крупу: считалось, что вампиры сами не свои до счета и будут самозабвенно считать зернышки, забыв даже про свой кровавый промысел.

Верования и обычаи, касающиеся вампиров в Германии и Восточной Европе, стали предметом нескольких книг еще в XVII веке (хотя слова «вампир» в этих текстах еще нет). Примечательными сочинениями были: «De Masticatione Mortuorum» (1679) Филиппа Рора, который обсуждал привычки нахтцерера, и «De Miraculis Mortuorum» Христиана Фредерика Гармана (1670). В начале XVIII века в Германию стал просачиваться целый поток отчетов о вампирах из Восточной Европы. Разгорелись активные дебаты в университетах. Хотя Германии не удалось избежать вампирской истерии (эпидемии ее были зарегистрированы в Восточной Пруссии в 1710, 1721 и 1750 годах), проблема вампиризма, по всей видимости, вызывала такой общественный интерес во многом из-за широко распространенных газетных сообщений о расследовании вампиризма в Сербии в 1725 году, а особенно – о случае Павла Арнаута.

Началом для дебатов послужили работы теолога Михаэля Ранфта «De Masticatione Mortuorum in Tumilis Liber» (1728) и Иоганна Кристиана Штока «Dissertio de Caudauveribus Sanguisugis» (1732). Дебаты развернулись вокруг различных несверхъестественных (или, по крайней мере, невампирических) объяснений этих явлений. Ранфт повел атаку на веру в существование вампиров, полагая, что, хотя мертвые и могут влиять на живых, оживших покойников не бывает. Другие допускали, что особенности разложения мертвых тел (предполагаемое доказательство вампиризма) могли объясняться вполне естественными причинами.

В результате дебатов был сделан вывод, что вампиры – существа целиком и полностью легендарные, и у ученых мужей остался лишь один вопрос – что заставляет людей верить в вампиров?