Читать книгу: «Тайновидец. Том 1: Потерянный дар», страница 3

Мать Ивана, выпрямившись, глядела вслед сыну. Я снова увидел ее профиль. Губы женщины были крепко сжаты.

Мой дед обеими руками оперся на трость и тоже смотрел вслед Ивану.

– Даже если парню выпадет Монета, я что-нибудь придумаю, – тихо пробормотал он. – Такой Дар не должен пропасть.

Неожиданно я ощутил толчок в ребра. Мой Дар Тайновидца снова подал знак.

Что такое?

В небе над площадью раздался неприятный хруст. Словно треснуло огромное стекло, и осколки вот-вот полетят на булыжники брусчатки.

Хрустальный шар над золотым куполом Храма стремительно темнел. Вот он стал серым. Потом налился предгрозовой синевой и почернел окончательно.

Зрители на трибунах ахнули.

Все головы повернулись к Храму.

– Он потерял Дар, – потрясенно сказал дед.

Повернулся ко мне и повторил:

– Саша, он потерял Дар! Как такое могло случиться?

Мать Ивана вскочила с места.

– Нет! – пронзительно выкрикнула она. – Нет!

Ее надрывный крик остался незамеченным – почти все смотрели на Храм.

А я глядел на Юрия Горчакова.

На его лице играла злобная, торжествующая ухмылка.

Глава 5

Маг потерял дар.

Такое случалось, хоть и очень редко. И последствия могли быть ужасными.

Зрители на трибунах взволнованно перешептывались – они еще не полностью осознали случившееся. Лицейские служащие уже бежали к ступеням Храма. Директор застыл, сжимая в руке пергамент. Его пальцы безжалостно мяли свиток, но Илларион Богданович не замечал этого.

Прошла минута, другая…

А Иван Горчаков все не выходил из Храма Путей.

– Выведите его оттуда! – крикнула мать Ивана. – Пожалуйста!

Ее отчаянный крик перекрыл шум голосов и заставил магов замолчать.

Войти в Храм, пока Иван внутри? Это невозможно. Магия не впустит никого больше.

– Он потерял сознание, – хрипло сказал дед. – Или…

Не договорив, он растерянно посмотрел на меня.

И тут дар тайновидца снова коротко толкнул меня в ребра. Он словно требовал что-то сделать.

– Игорь Владимирович, вызовите целителей, – быстро сказал я. – Целителей из нашего госпиталя.

Я поднялся с места и, расталкивая зрителей, пробрался к ступеням. Спустился на плац и быстро пошел к Храму.

Я не дошел три шага, когда завеса магического поля дрогнула. Мое отражение в ней исказилось.

– Смотрите! – крикнул кто-то за моей спиной.

Сквозь зеркальную пелену протиснулась рука. Она беспомощно шарила в воздухе, словно искала, за что ухватиться.

Иван! Он пытался выбраться!

Взбежав по ступеням Храма, я схватил Ивана за руку и потащил наружу. Несмотря на худобу, парень был очень тяжелым. Так что я перехватил его обеими руками, а ногами уперся в брусчатку плаца.

Давай, парень, давай!

Иван помогал мне, цепляясь второй рукой за гладкие камни.

Я оттащил его на пару шагов и перевернул на спину. Светлые глаза Ивана смотрели на меня.

– Что случилось? – спросил я его. – Что произошло в Храме?

– Не знаю, – с трудом ответил Иван. – Я подошел к алтарю. Положил руку… а потом…

Его шепот прервался, глаза закатились. Иван Горчаков потерял сознание.

Присев рядом, я тряхнул его за плечо.

– Иван!

Его голова безвольно качнулась из стороны в сторону.

К нам подбежал дежурный целитель.

– Ваше благородие, позвольте!

Я шагнул в сторону, чтобы не мешать ему, и целитель наклонился над Иваном. Положил одну ладонь на его бледный лоб, а вторую – на грудь.

– Вызовите мобиль! – крикнул он. – Его нужно срочно отвезти в госпиталь.

– Что с ним? – спросил я.

Целитель с сомнением взглянул на меня, но все же ответил:

– Магическое истощение. Больше я ничего не могу сказать. Да вы же и сами все видели.

– Мобиль из Воронцовского госпиталя уже едет, – сказал я, не сомневаясь, что дед выполнил мою просьбу.

Целитель только кивнул, продолжая лечение. На его лбу выступили крупные капли пота.

Наконец, он убрал ладонь со лба Горчакова и тяжело осел прямо на мостовую.

– Будет жить, – сказал он, закрывая глаза. – Но магический дар утрачен.

– Полностью? – не поверил я.

Целитель, не открывая глаз, покачал головой.

– Не знаю. Я просто дежурный лекарь.

К нам подбежали еще служители. Ивана подняли и положили на носилки.

– Несите его к воротам, – распорядился я. – Мобиль подъедет туда.

Мать Ивана прорвалась через служителей, которые обступили носилки. По лицу женщины текли слезы, она вцепилась в рукав целителя.

– Что с Ваней? Что с моим мальчиком?

– Он жив, – устало сказал целитель. – Больше я ничего не могу сказать.

– Мобиль из госпиталя уже у ворот, – вмешался дед.

Я и не заметил, когда он подошел к нам.

– Можно, я поеду с ним? – умоляющим голосом спросила Ирина. – Пожалуйста, я прошу вас!

– Конечно, – кивнул дед. – Я сейчас пошлю зов старшему целителю. Для Ивана приготовят отдельную палату, вы сможете быть рядом с сыном.

Его голос звучал необычно мягко.

Служители понесли Ивана к воротам. Ирина пошла за ними.

Я окликнул ее:

– Постойте, Ирина Дмитриевна! Как Иван вел себя в последние дни? С ним не случилось ничего необычного?

Полозова растерянно оглянулась.

– Я не видела его целую неделю. Он… он все время проводил в лицее, даже ночевать оставался здесь. Готовился выбрать Путь.

Полозова едва сдерживала рыдания и близоруко прищурилась – слезы мешали ей видеть.

– Вы – молодой граф Воронцов? Тайновидец?

– Да, – кивнул я.

Ноги Полозовой подкосились. Она упала на колени, протягивая руки ко мне:

– Прошу вас, помогите Ване! Узнайте, кто ему навредил!

Я подхватил женщину под руки.

– Встаньте. Я выясню все, что возможно, обещаю вам.

К нам подбежал один из служителей. Вместе мы помогли Полозовой подняться.

– Поезжайте в госпиталь, – сказал я. – Я сообщу вам, как только что-то станет известно. Вот, возьмите!

Я протянул ей свой платок. Полозова взяла его и машинально принялась утирать слезы.

– Пожалуйста! – всхлипывая, бормотала она. – Ваша семья так добра к нам. Прошу вас, помогите.

– Сделаю все, что в моих силах, – ответил я.

И кивнул служителю:

– Помогите госпоже Полозовой добраться до мобиля.

Служитель повел несчастную женщину к мобилю, осторожно поддерживая ее под локоть.

Я удивился отсутствию князя Горчакова. С его сыном случилась беда, и князь это видел. Неужели его совсем не волнует судьба сына?

Я оглянулся и увидел, что Горчаков говорит о чем-то с директором лицея. Юрий стоял рядом с ними, но то и дело с подозрением косился в нашу сторону.

Почему он так обрадовался, когда с Иваном случилось несчастье? И не просто обрадовался. Юрий как будто ждал, что оно случится.

– Игорь Владимирович, отправьте зов старшему лекарю, – сказал я деду. – Я подозреваю, что на Ивана Горчакова оказали ментальное воздействие. Пусть проверит.

– Что?

Дед недоверчиво уставился на меня.

– Александр, ты думаешь, что в случившемся был чей-то злой умысел? Но как? Для такого воздействия нужна очень мощная магия. Кто бы осмелился, и зачем?

Я терпеливо вздохнул.

– Игорь Владимирович, вы хотите, чтобы я узнал, что случилось с Иваном?

Дед на секунду замолчал. Потом решительно кивнул:

– Да. Если произошло несчастье, то в нем есть и моя вина. А если нет… тогда я хочу знать, кто это сделал. Александр, я прошу тебя взяться за это дело.

– Хорошо, – согласился я. – Тогда отправьте зов старшему целителю и прикажите ему сотрудничать со мной. Это надо сделать прямо сейчас. Он не должен пускать к Ивану никого, кроме матери и меня. Если это будет необходимо, выставим у палаты охрану.

Пока дед разговаривал с целителем госпиталя, я покосился на Храм.

Он невозмутимо возвышался над лицейскими корпусами. Хрустальный шар над золотым куполом снова посветлел и стал прозрачным. Серебристое магическое поле мерцало между белыми колоннами. Тихо и мощно гудели магические накопители.

Как будто ничего не произошло.

К нам подошел директор лицея.

– Господа, я прошу вас вернуться на свои места. Искренне сожалею о случившемся и благодарю за помощь. Но церемония должна быть продолжена.

Интересно, как чувствуют себя оставшиеся выпускники?

Я взглянул в их сторону. На лицах одних застыла угрюмая решимость, другие смотрели на Храм с откровенным страхом, который безуспешно пытались скрыть.

А кто бы на их месте не испугался?

Потерять дар – иногда это ничем не лучше смерти.

– Скажите, Илларион Богданович, вы собираетесь проводить проверку? – спросил я директора.

Голенищев с недоуменным выражением на лице повернулся ко мне.

– Разумеется, – нетерпеливо сказал он. – Но какое отношение это имеет к вам? Подождите… Александр Васильевич Воронцов, выпускник прошлого года? Господин тайновидец?

– К вашим услугам, – слегка поклонился я.

– Не думаю, что ваша помощь нам понадобится, – нахмурился директор. – Как я уже сказал, произошло ужасное несчастье. Видимо, господин Горчаков переусердствовал, когда готовился к церемонии, и это сказалось на его здоровье. Возможно, служитель недосмотрел за дисциплиной.

– Это я оплатил учебу Ивана Горчакова в лицее, – вмешался дед. – И хочу присутствовать при проверке. Александр будет меня сопровождать.

Игорь Владимирович произнес это негромко, но так веско, что директору не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.

– Хорошо, – кивнул он. – После завершения церемонии приглашаю вас ко мне в кабинет.

Церемония продолжилась. Директор зачитывал фамилии. Выпускники, один за другим, входили в Храм. Мягко вспыхивал хрустальный шар на золотом куполе. Над площадью Зримой Магии разносился мелодичный звон.

Маги получали Путь.

Все, кроме Ивана Горчакова.

Многие уезжали сразу после церемонии, забрав своих выпускников. По традиции после выпуска лицеисты отправлялись в какой-нибудь трактир и гуляли там до самого утра. Делились планами на взрослую жизнь, обменивались клятвами в вечной дружбе.

Так будет и сегодня, наверное. Даже случившееся с Иваном Горчаковым не омрачит выпуск остальным.

Трибуны почти опустели, никто не хотел задерживаться в лицее дольше необходимого. Но семейство Горчаковых не уехало. Я ожидал этого – наверняка, директор пригласил их в свой кабинет. Вот и возможность поговорить с Юрием.

Почему он так радовался?

Последний выпускник благополучно покинул Храм. Хрустальный шар больше не тускнел, никто не потерял магический дар.

Церемония Выбора Пути завершилась.

К нам подошел служитель. Почтительно поклонился и негромко произнес, обращаясь к деду:

– Господин директор приглашает вас в свой кабинет. Я буду сопровождать, если позволите.

Он повел нас к главному корпусу лицея. Помощь служителя не требовалась, я и сам отлично помнил дорогу. И обстановку в кабинете директора тоже запомнил – несколько раз Илларион Богданович отчитывал нас с Севой за самовольные отлучки, когда мы не успевали вовремя вернуться к началу занятий.

Кажется, это было так давно! Всего один год прошел, а как изменилась с тех пор наша жизнь.

– Прошу вас, господа!

Служитель с поклоном распахнул перед нами тяжелую дубовую дверь.

Горчаковы уже были в кабинете. Юрий сидел на черном кожаном диване, а князь Николай Андреевич расхаживал из угла в угол, размахивая руками:

– Какое отношение мой род имеет к этому делу? – сердито спросил он директора. – Да, Иван – мой незаконный сын. Но я был решительно против его учебы в лицее! И Путь ему не нужен – так я считал, и считаю до сих пор. Зачем ему Путь, он ведь даже не аристократ. Насколько я знаю, у Ивана были очень слабые способности. А теперь он лишился и их.

Директор, стоя возле стола, молча ждал, пока Горчаков выговорится.

– У Ивана был очень сильный дар целителя, – вместо директора ответил Игорь Владимирович.

Он остановился, опираясь на трость, и спокойно смотрел на метания Горчакова.

– А вот и вы! – остановившись, воскликнул Горчаков. – Это с вашей помощью Иван попал в неприятности. Сильный дар, говорите? А почему я ничего об этом не слышал?

Горчаков недоверчиво прищурился.

– Я говорил вам, – поспешно вставил Юрий, поднимаясь с дивана.

– Да? – удивился Горчаков. – Не помню.

– Дар был редкой силы, – кивнул Игорь Владимирович. – Я даже устроил Ивану практику в моем госпитале. И поверьте, по словам целителей он отлично справлялся.

– То-то и оно! – снова вспылил Горчаков. – Видимо, слабая кровь и большие нагрузки сказались на здоровье парня. Вот он и не выдержал.

– Вы обвиняете меня в том, что Иван потерял дар? – нахмурился Игорь Владимирович.

В его голосе прозвучали стальные нотки, сильные пальцы сжались на набалдашнике трости.

– Я никого не обвиняю, – раздраженно ответил Горчаков. – Нам всем стоило быть осмотрительнее. Не возлагать чересчур больших надежд на полукровку. Зачем ему Путь? Он мог отлично работать фельдшером или лекарем, раз уж у него способности к медицине. Впрочем, я благодарю вас за то, что вы позаботились о моем… моем сыне. Как только он немного оправится, я заберу его из госпиталя и пристрою к делу. Разумеется, услуги целителей будут мною оплачены.

Эти слова князь произнес с заметным усилием.

– Благодарю вас, князь, но оплата не требуется, – ледяным тоном ответил Игорь Владимирович. – Иван пробудет в госпитале столько времени, сколько понадобится для его полного выздоровления. Это просьба его матери, и я не оставлю ее без внимания.

– Как хотите! – фыркнул Горчаков.

Меня удивило, с какой неприязнью Николай Андреевич относится к Ивану. Но вмешиваться в разговор я не спешил, просто наблюдал за Горчаковыми. Особенно меня интересовал Юрий.

Я чувствовал, что он напряжен, и очень сильно. А с чего бы? Ведь он получил Путь еще до происшествия с Иваном. Юрию ничего не угрожало.

Допустим, Юрий недолюбливал брата. Но тогда сейчас он должен скрывать радость. А никакой радости в нем я не чувствовал. Только растущую тревогу и напряжение.

А не подлить ли масла в тлеющий огонь?

Я прислушался к дару, но он молчал. Ладно, подождем.

Николай Андреевич повернулся к директору:

– И что вы теперь собираетесь делать?

– Допросить служителя, – ответил директор. – Последнюю неделю ваш сын провел под его присмотром. Я его уже вызвал.

– Имейте в виду, у меня очень мало времени, – поморщился князь. – И прошу вас, любезный Илларион Богданович, ни слова газетчикам! Вы ведь знаете, эти писаки из всего норовят сделать сенсацию.

– Разумеется, Николай Андреевич, – кивнул директор. – Но я не могу ручаться за остальных гостей церемонии.

– Это благородные люди, – с пафосом ответил князь. – Они не станут сплетничать.

Я усмехнулся про себя.

Еще как станут. Уже завтра по всем гостиным Столицы разнесется весть о том, что незаконнорожденный сын князя Горчакова потерял дар. Все станут выражать князю сочувствие, а ему и дела нет до судьбы сына.

– Ну, где этот ваш служитель? – нетерпеливо спросил Горчаков.

Словно отвечая на его вопрос, в дверь робко постучали. А затем в кабинет вошел Игнат.

– Вызывали, ваше высокоблагородие? – спросил он, останавливаясь на пороге.

Выходит, это Игнат прислуживал Ивану Горчакову? Что ж, тем лучше. Мне-то он расскажет все, без утайки.

– Проходите, – строго кивнул Игнату директор.

Игнат нерешительно подошел к столу.

– Расскажите, что Иван Горчаков делал в течение последней недели?

– Готовился, господин директор. Над учебниками сидел.

– Никуда не отлучался?

– Нет, что вы!

Игнат замотал головой.

– Сидел целыми вечерами. Случалось, и допоздна.

– А ночами?

Игнат промолчал, но я видел, как его взгляд испуганно метнулся в сторону.

Директор неожиданно ударил кулаком по столу – так, что тяжелое пресс-папье с грохотом подпрыгнуло.

– Отвечать! – рявкнул он.

– И ночами сидел, – не выдержал Игнат. – Я уж ему говорил, чтобы отдохнул. А он ни в какую. Способность надеялся взять, глаз не смыкал.

– Какую способность? – не выдержав, удивленно спросил я.

Директор бросил на меня грозный взгляд, но промолчал.

– Магическую, – не поднимая головы, пробубнил Игнат. – Возьму, говорит, Путь и способность открою. Хотел порадовать Игоря Владимировича. Что тот в него поверил, значит…

– Сколько он не спал? – отрывисто спросил директор. – Две ночи, три? Сколько?

– Неделю, – убитым голосом ответил Игнат. – Днем в госпитале пропадал, а ночами за книжками сидел. Говорил я ему…

– Так я и думал! – удовлетворенно заявил Николай Горчаков. – Неделю без сна – да какой дар это выдержит? Решил всех удивить, мальчишка! Способность взять!

Он круто повернулся к директору:

– Ваше счастье, что не я платил за его учебу. Я бы через суд взыскал с вас деньги! Но теперь пусть с вами разбирается его сиятельство граф Воронцов.

Он бросил насмешливый взгляд на деда.

– Ты уволен, – побагровев, прорычал директор Игнату. – Немедленно собирай свои вещи и выметайся за ворота! Чтобы через час духу твоего здесь не было. Вон!

Губы Игната затряслись. Ничего не отвечая, он повернулся к дверям и поплелся из кабинета.

– Игорь Владимирович, я на минуту! – шепнул я деду и вышел вслед за Игнатом.

Глава 6

– Игнат, постой!

Я напрасно спешил – старик и не собирался никуда уходить. Схватившись за сердце, он прислонился к стене возле кабинета директора. Губы Игната дрожали, наливаясь синевой.

Я подхватил его под руку.

– Ну, что ты, Игнат! Что ты, успокойся.

– Как же так, Александр Васильевич? – прошептал Игнат. – Я ведь двадцать лет здесь прослужил. За вами, мальчишками, приглядывал.

– Ты дыши, Игнат, дыши, – оглядываясь по сторонам, сказал я.

Неподалеку от двери кабинета стояла деревянная скамья без спинки. Сидя на ней, провинившиеся лицеисты ожидали вызова к директору. Скамья была до блеска отполирована форменными брюками.

И мне приходилось сидеть на ней в мучительном ожидании – сильно влетит, или пронесет на этот раз.

Я чуть ли не силой довел Игната до скамейки, усадил и сам сел рядом.

– Неужели Иван Николаевич из-за меня пострадал? – отчаянно глядя в пол, спросил старик.

– Нет, Игнат, – твердо ответил я. – Тут дело в чем-то другом. Говоришь, он способность хотел взять? Значит, был сильным целителем?

– Отменным, Александр Васильевич. Я как-то стакан уронил по глупости, кинулся осколки подбирать и руку поранил. Кровь рекой потекла, ладонь до кости рассадил. Так Иван Николаевич мне в ее в минуту залечил. Вот, смотрите!

Игнат протянул мне ладонь. Поперек ладони шел неровный белый шрам.

– И кулак сжимается.

Игнат сжал костлявый кулак, показывая, что мышцы и сухожилия работают.

– И шрам Иван Николаевич обещал убрать, попозже – как научится.

Для целителя, еще не получившего свой Путь, такое мастерство было удивительно.

– Да я и так похожу, со шрамом, – торопливо добавил Игнат. – Что мне сделается? Работает рука, и ладно.

– Больно было? – сочувственно спросил я.

– Больно, – кивнул Игнат. – А как Иван Николаевич лечить взялся, так боль вмиг прошла. Золотые руки у него, и дар сильный.

– Вот, видишь, – улыбнулся я. – Значит, не мог он себя до магического истощения довести. Целитель, в первую очередь, себя лечит. Это само собой получается. Организм сначала себя бережет, а потом на других силу дает.

– А как же тогда он дара лишился? Или магия отобрала? Я слышал, что такое бывает. Если большой талант у человека, его беречь надо. Чуть ошибся, и потерял.

Я покачал головой.

– Это все сказки, Игнат. А почему Горчаков потерял дар, я не знаю. Тут разбираться надо. Но ты точно ни в чем не виноват.

– Спасибо на добром слове, Александр Васильевич. Только что уж теперь? Господин директор меня уволил. Пойду вещи собирать.

– Погоди.

Я чуть не силой усадил старика обратно на скамью.

– Расскажи, как получилось, что ты стал прислуживать Ивану?

– Это ваш дед меня попросил за ним присмотреть, – отводя взгляд, ответил Игнат. – Чтобы не случилось чего. А я вот не углядел.

– Не вини себя, – строго сказал я.

От сердца немного отлегло. Деда-то я сумею убедить, что Игнат ни при чем. А значит, служителя восстановят в лицее. Или Игорь Владимирович найдет ему дело. В общем, в беде не бросит.

– Ты ведь в лицее жил? – спросил я. – Найдешь, где переночевать?

– На вокзале переночую, – ответил Игнат. – А утром к себе, в деревню поеду. На службу меня теперь никто не возьмет, без рекомендаций-то. А там как-нибудь устроюсь.

А вот это уже никуда не годилось. Я был уверен, что рано или поздно директор лицея одумается и поймет, что Игнат ни в чем не виноват. Но где потом искать старика?

– Не вздумай никуда уезжать, – строго сказал я Игнату. – Ты мне нужен. Вечером приходи ко мне. Знаешь, где я живу?

Не дожидаясь ответа, я назвал Игнату адрес и заставил трижды повторить, пока не убедился, что он запомнил.

– Как придешь к калитке, пошли мне зов, и я тебя впущу. Расскажешь мне все про Ивана. Как он жил в лицее, как учился, с кем общался.

– Так ни с кем он не общался, – ответил Игнат. – Ребята его сторонились, он ведь незаконный сын-то. Брат только заходил, Юрий Николаевич.

– Вот как? – удивился я.

По поведению Юрия я бы не сказал, что он дружелюбно относился к брату.

– И часто заходил?

– Да последнюю неделю, почитай, каждый день. Тоже все уговаривал Ивана Николаевича поменьше за книжками сидеть.

Удивительная забота!

– Ладно, вечером у нас будет время, – кивнул я. – Учти, спрашивать буду подробно. Адрес запомнил? Повтори еще раз.

– Запомнил, Александр Васильевич.

Игнат смущенно посмотрел мне в лицо.

– Спасибо вам.

– Брось, – улыбнулся я. – Сам же говорил, что жизнь по-разному поворачивается, помнишь? Ну, иди. Вечером жду.

Убедившись, что Игнат немного пришел в себя и твердо держится на ногах, я вернулся в кабинет директора. И вовремя – князь Горчаков уже собирался уходить.

– Я считаю, что напрасно вы затеяли следствие, Игорь Владимирович, – напыщенно говорил он деду. – Все предельно ясно. Иван переутомился, пытаясь преуспеть в учебе, а служитель недоглядел. Прискорбный случай, но другого нельзя было ожидать.

– Я так не думаю, – негромко сказал я.

– Что?

Николай Андреевич Горчаков удивленно повернулся ко мне. Директор лицея тоже вопросительно поднял брови.

– Пока это всего лишь догадки, – объяснил я. – Но есть вероятность, что Ивана лишили дара намеренно.

– Вы соображаете, что говорите, молодой человек? – нервно спросил Горчаков. – Кто мог это сделать, и зачем?

– Например, высокоранговый менталист, – ответил я. – А зачем… Это еще предстоит выяснить. Но целитель в госпитале непременно осмотрит Ивана и проверит, применялось ли к нему ментальное воздействие. Если факт воздействия будет установлен, я сообщу об этом в Тайную службу.

– А если нет? – прищурился Горчаков.

– Тогда буду разбираться дальше, – ответил я.

И физически ощутил волну острой тревоги, которая охватила Юрия Горчакова.

– Менталист высокого ранга? – недоверчиво переспросил директор. – Откуда он в лицее? Да во всей Столице маги такого уровня наперечет.

– Тем проще будет его найти, – усмехнулся я.

– Но зачем менталисту так рисковать? – настойчиво спросил Горчаков. – Зачем нарушать закон? Ради чего?

Я пожал плечами.

– Кто знает. Его могли уговорить, ему могли заплатить. А может быть, Иван тут вообще ни при чем. Следующей целью можете оказаться вы.

Я бил наугад, стараясь окончательно вывести из равновесия Юрия Горчакова. Если он не причастен к потере дара, то и бояться ему нечего. А если замешан в преступлении, то с перепугу может натворить глупостей.

– Почему я?

От удивления у князя Горчакова отвисла челюсть, и выглядел он глуповато.

– Вы с Иваном – кровные родственники, – объяснил я. – Но он моложе и слабее вас. Возможно, преступник решил сначала потренироваться на Иване. Рассчитывал, что никто не станет поднимать шум из-за бастарда.

– Как вы смеете? – машинально спросил князь.

– Я не хотел вас обидеть, Николай Андреевич, – серьезно кивнул я. – Но думаю, вы больше всех заинтересованы в том, чтобы дело прояснилось. Подумайте и о вашем наследнике. Юрий Николаевич тоже может быть под ударом.

Я в упор посмотрел на Юрия Горчакова. Он ответил мне ненавидящим взглядом.

– Я никого не боюсь! – с вызовом заявил он. – Все это звучит как бред. Идем, отец!

Но князь Горчаков не слышал сына. Его взгляд лихорадочно бегал по сторонам, словно князь прямо сейчас решал, кому из менталистов он мог перейти дорогу.

– Поезжайте домой, ваше сиятельство, – посоветовал я князю. – Думаю, к завтрашнему утру что-то прояснится. И я приеду к вам – или с новыми вопросами, или с извинениями. Вы сможете меня принять?

– Я? – рассеянно переспросил князь. – Да, конечно. Извините, господа, я должен идти.

С этими словами князь Горчаков стремительно покинул кабинет директора лицея. Юрий поспешил за ним.

– Извольте объясниться, Александр Васильевич, – сухо потребовал директор лицея. – Что за представление вы здесь устроили?

Я пожал плечами.

– Всего лишь высказал версию. Илларион Богданович, вы можете показать мне табель Ивана Горчакова?

– Зачем?

– Вы много лет руководите лицеем. И лучше меня знаете, что хороший целитель может навредить себе только в одном случае – спасая жизнь пациента. Иван Горчаков не мог не распознать у себя признаки магического истощения. Ведь он был хорошим целителем?

– Хорошим, – неохотно признал директор. – Мне и табель не нужен, чтобы сказать вам, что Иван отлично успевал по всем предметам. Но он молод и неопытен! Он мог волноваться перед церемонией Выбора Пути. Да еще это нелепое стремление получить способность. Если, конечно, служитель не соврал, чтобы выгородить себя.

– А зачем ему это? – поинтересовался я.

– Молодой человек, – снисходительно улыбнулся директор. – Сколько раз вы сами являлись на занятия прямиком из трактира? Я припоминаю, что Игнат и вам прислуживал. Сколько раз он вас выгораживал? Ну, то-то же!

Выместив недовольство на Игнате и избавившись от князя Горчакова, Илларион Богданович окончательно овладел собой.

– Игорь Владимирович, – обратился он к деду. – Я понимаю, что у вас есть справедливые претензии к нашему лицею. Убедительно прошу вас сначала обсудить их со мной.

– У меня нет никаких претензий, – неожиданно для директора ответил дед. – Мой внук сказал, что ваш служитель ни в чем не виноват. Я придерживаюсь такого же мнения.

Директор с облегчением выдохнул и поднялся из-за стола.

– Что ж, в таком случае, позвольте еще раз принести вам мои извинения. Не смею вас задерживать, господа!

К воротам лицея мы шли через плац. Трибуны перед Храмом уже опустели, но сам Храм по-прежнему возвышался над зелеными кронами деревьев. Придет ночь, магические накопители постепенно отдадут накопленную энергию, и прекрасное здание растает в темноте. До следующей весны, до следующего лицейского выпуска.

Дед задумчиво постукивал тростью по брусчатке и молчал.

Мы вышли за ворота. На пустой стоянке остался только мобиль деда – темно-вишневый, с большими колесами и серебряной фигуркой ворона на капоте.

– Пообедаешь со мной, Саша? – спросил Игорь Владимирович. – Или сегодняшнее происшествие отбило тебе аппетит?

– С удовольствием пообедаю, – согласился я, усаживаясь в мобиль.

Дед бросил свою трость на заднее сиденье и сел за руль.

– Ты догнал Игната? – спросил он.

– Догнал. Учтите, Игорь Владимирович, Игнат ни в чем не виноват.

– Да знаю я, знаю, – вздохнул дед.

И повернулся ко мне:

– Это я во всем виноват, Саша. Один я, больше никто.

– Объясните? – удивился я.

– Да что там объяснять. Это я торопил Ивана развивать дар. Не напрямую торопил, конечно. Но рисовал парню перспективы. Обещал устроить его в наш госпиталь целителем, потому и на практику туда определил. А надо было его сдерживать, не позволять спешить. Старый дурак я, вот что!

Дед сказал это с искренней горечью.

– А почему вы его торопили? – спросил я. – Была какая-то причина?

– Да не было никакой причины. Ты же знаешь, как я загораюсь, когда вижу в человеке талант.

Это была чистая правда. Дед и мой дар вот так же разглядел в свое время. И не позволил отцу лишить меня Пути.

Несмотря на возраст, в душе дед умудрился остаться нетерпеливым юнцом. И даже мудрость не лишила его это качества.

– То, что ты сказал про менталиста, может быть правдой? – спросил дед.

– Не знаю, – усмехнулся я. – Честно говоря, я просто хотел напугать князя Горчакова, чтобы он не мешал мне расследовать дело.

– И тебе это удалось, – рассмеялся дед. – Он выскочил из кабинета как ошпаренный. Думаю, князь сегодня же удвоит охрану вокруг своего дома.

– Я пригласил Игната вечером зайти ко мне, – сказал я. – Хочу подробно расспросить его про Ивана.

– Это правильно, – кивнул дед. – Спасибо, Саша. Ты скажи ему, чтобы потом пришел ко мне. Я его не оставлю, не сомневайся.

– Игорь Владимирович, скажите честно, – спросил я. – Это ведь вы приставили Игната ко мне, когда я учился в лицее?

– С чего ты взял? – возмутился дед.

Но, покосившись на меня, улыбнулся:

– Ладно, твоя взяла. Давно догадался?

– Догадался давно, а удостоверился сегодня.

– Я волновался за тебя, Саша. Очень хотел, чтобы ты окончил лицей. Поверь, Игнат ни о чем мне не рассказывал, да я его и не просил. Он всего лишь заботился о тебе.

– Я знаю, – улыбнулся я. – Иначе вы давно устроили бы мне выволочку.

– А было за что? – удивился дед, трогая мобиль с места.

– Конечно.

Широкие колеса мягко шуршали по мостовой. Я откинулся на мягкое сиденье, наблюдая я пролетающими мимо разноцветными домами.

– Так что там с графом Толубеевым? – вспомнил дед.

– Вы не поверите, – улыбнулся я. – Владелец Уральского банка собирался надуть графа при помощи древнего артефакта. Я разоблачил пройдоху, и граф Толубеев в благодарность подарил мне скакового жеребца.

– Так это банкир украл деньги?

– Не то, чтобы украл, но…

Я в подробностях пересказал Игорю Владимировичу всю историю с деньгами графа.

– Кстати, банкир обманул не только графа Толубеева, – предупредил я. – Так что, банк и все имущество будут конфискованы казначейством. Надеюсь, вы не хранили в Уральском банке наши знаменитые родовые капиталы?

– Я что, похож на сумасшедшего? – возмутился дед. – Наши капиталы я храню только в Имперском банке. А что за жеребца подарил тебе граф? Ты его видел?

– Не успел, – рассеянно ответил я, засмотревшись на Неву.

Мы как раз пересекали ее по Биржевому мосту, и ослепительное солнце дробилось в серой воде.

– Кажется, жеребца зовут Мальчик, – добавил я. – Граф обещал выставить его на скачки от моего имени и честно поделиться призовыми. Так что теперь я стану завсегдатаем ипподрома.

– Мальчик?

Игорь Владимирович затормозил так резко, что я чуть не вылетел через ветровое стекло.

– Если вы решили избавиться от своего младшего внука, – укоризненно сказал я, – то могли бы выбрать более приятный способ.

– Не говори ерунды, – нетерпеливо отмахнулся дед. – Мальчик, надо же! Это лучший жеребец графа Толубеева. Неужели граф решился расстаться с ним?

– Вообще-то, я спас графа от разорения, – скромно заметил я. – И сохранил ему родовой особняк. Так что подобная благодарность вполне понятна.

– Это он мне назло, – неожиданно сказал дед. – Я столько раз уговаривал его продать Мальчика, но Толубеев отказывался наотрез. А ведь я ему огромные деньги предлагал. А тебе взял, и подарил.