Читать книгу: «Это всегда был он», страница 6

Глава 6

Пальцы сводит от гнева, и я со всей силы швыряю баскетбольный мяч обратно. Он ударяется о синий потертый пол и попадает точно Мореву в руки. Только посмотрите на него! Слов нет! И где он столько наглости и самоуверенности берет? Поделился бы, что ли. Хотя от него мне ничего не нужно. Пусть подавится!

– Сам с собой играй! Понял?! – выплевываю яростно.

– Ты чего, Мореева? Остынь. Разве ты не хочешь реванша?

– Что?! С чего бы?!

Саша склоняет голову, крутит мяч, перекидывая его из одной руки в другую, и изучающим взглядом скользит по мне снизу вверх:

– Ты ведь здесь.

– Это случайность.

– И я должен поверить?

Воздуха не хватает, и я едва ли не задыхаюсь от возмущения. Делаю пару шагов вперед и тычу указательным пальцем:

– Послушай, Морев, ты уже конкретно меня бесишь! Провоцируешь, доводишь, вынуждаешь! Видишь, какой истеричкой я из-за тебя становлюсь?! А ведь я четыре года голос почти не повышала, но тут снова появился ты и… и… Ну что тебе еще нужно, а?! Так сильно скучно?! Сочувствую, конечно, только вот я в этом не виновата! И уж точно не обязана тебя развлекать! Если у тебя нет друзей, что, кстати, не так уж удивительно, то, может, пора задуматься, почему? Точнее, кто в этом виноват. Подсказать тебе? Или сам догадаешься?

Он опускает мяч, прижимая его к бедру, и молчит, уставившись в пустоту. Его губы приоткрыты, но грудь и плечи неподвижны, будто я лишила его кислорода. В зале все еще вибрирует эхо моего злобного голоса, колючие мурашки пробегают по шее и плечам. Я ведь не такая, совсем не такая, это уже за гранью. Призываю остатки спокойствия и облизываю пересохшие губы, мотая головой.

– Саш, я не знаю, что у тебя в голове, но… играй, пожалуйста, в эти игры с кем-нибудь другим.

– Кроме тебя здесь никого нет, – глухо отзывается он, и я чувствую двойное дно в его ответе. Будто там, за этим напускным равнодушием кроется сочащаяся гноем печаль.

– Ты понял, о чем я, – отвечаю строго, запретив себе поддаваться.

– Конечно, понял. Я же дурацкий дурак, а тебе такие не нравятся. – Саша криво усмехается, оставляя неожиданную царапину на моем сердце – чувство вины.

Да как он это делает? Словно это я его обижаю, а не наоборот. Словно злодей не он. Саша неторопливо поднимает взгляд и находит мои глаза. Легкий разряд холодного тока проносится по венам. Не могу избавиться от ощущения, что все происходящее – спектакль, а этот по-настоящему противный повзрослевший Морев – не больше, чем роль. Зачем? Для чего? Или… для кого? Я не понимаю, в чем смысл. В чем соль?! Я запуталась. Кто из нас сейчас жертва, а кто агрессор?

Морев вновь принимается перебрасывать мяч из руки в руку, а я пытаюсь разобраться с тем, какое из моих чувств сильнее: раздражение или же… беспокойство? Чего он добивается? Что скрывает? Я совсем не могу его понять. Если раньше выходки и проделки Саши были обычным проявлением зловредного характера и непоседливости, то сейчас… не знаю. Не могу разгадать, что им движет.

– А как насчет пари, Настя? – предлагает Морев, кивнув на баскетбольное кольцо.

– Ты серьезно?

– Более чем.

– Ищи другую дуру, – хрипло отвечаю я, не в силах сойти с места. Почему ноги не двигаются? Он что, гипнотизер?

– Ты ведь даже условия не выслушала. А мне есть что предложить, – вкрадчиво говорит Морев, подступая ближе. – Уверен, тебя это заинтересует.

Я знаю этот тон и эту хитрую ухмылку. Знаю взгляд, обманчиво веселый и опасно обаятельный. Саша бросает мне вызов, приглашает не просто сыграть, а устроить очередную дуэль. И по-хорошему, нужно просто уйти. По-хорошему, стоит проигнорировать Морева и забыть обо всем, что нас когда-то связывало. Делаю вдох, стараясь почувствовать силы в ногах. Выдох, полный стойкости и сопротивления. Сейчас я уйду. Развернусь и гордо направлюсь к выходу, а потом… Жар разливается по горлу, точно я глотнула густой раскаленной лавы. Складываю руки на груди и задираю нос.

– Ну и что такого ты можешь мне предложить? – дерзко спрашиваю я, очевидно проиграв первый раунд. У нас с Моревым никогда не получалось по-хорошему, и, по всей видимости, ничего не изменилось.

Саша заметно расслабляется и шагает вперед, оставив между нами не больше полуметра.

– Если победишь, то… я извинюсь. Ты ведь этого хочешь. Да, Настя? Ты же так это любишь. – Его голос кажется приторно-сладким, тягучим, а мягкие звуки шипящих приподнимают волосы на затылке.

Он прав, раньше это действительно было нашим любимым соревнованием, и обычно победа была за мной. Ябедничала я профессионально и без зазрения совести сдавала Морева учителям. Он так корчился, когда приходилось просить прощения, словно ему пускали прокисшее молоко внутривенно. Мне это нравилось, я чувствовала себя жутко важной, но сейчас… даже не знаю.

– Мне не нужны твои извинения.

– Серьезно? А ты действительно выросла, – с непонятным мне удовлетворением кивает Саша. – Ладно, Мореева, это еще не все. Я от тебя отстану. Даю слово. Больше никогда и ни за что к тебе не подойду. Как тебе, а? Теперь достаточно весомо?

Задумываюсь на пару секунд, бросив беглый взгляд на баскетбольное кольцо. И правда, весомо, но кое-что все-таки смущает.

– А что мешает тебе сделать это без пари?

Саша едва заметно содрогается, мяч выпадает из его руки, но он ловит его второй и пару раз стучит по полу.

– Мне слишком нравится, как ты бесишься.

– Да что ты? Какой знакомый ответ, – ехидно отвечаю я. – Ты меня все детство этими отмазками кормил, только мы выросли. Разве нет? Отстань от меня, Морев. Это очень просто.

– Сначала победи, – настойчиво повторяет он, сбивая меня с толку.

– Это кому вообще нужно? Мне или тебе? Что-то не вижу логики. Если я так сильно тебя раздражаю, то не проще ли нам обоим придерживаться моего плана – делать вид, что мы не знакомы?

Морев открывает рот, но ответа я так и не слышу. Да быть не может. Кажется, второй раунд за мной, так и до победы совсем недалеко.

– Спасибо за щедрое предложение, но я не буду в этом участвовать, – натянуто улыбаюсь. – Развлекайся тут сам.

Уже было собираюсь развернуться, но следующее заявление Морева, точно быстро застывающий бетон, сковывает мне ноги:

– Я расскажу тебе секрет. О Диме, – с нескрываемым злорадством добавляет он. – Думаю, тебе стоит это знать, перед тем как отправиться с ним на свидание.

– Ну ты и сволочь.

– Стараюсь.

– А ты не думаешь, что мне все равно?

– Тогда уходи, я тебя не держу. Но информация стоящая. Даже очень.

С трудом сглатываю, а Саша улыбается так широко, что можно ослепнуть, и поднимает правую руку, раскручивая мяч на среднем пальце. Замечаю выше запястья тонкие линии темной татуировки. Похоже на иероглифы или что-то вроде того. Может, он душу продал каким-то восточным демонам? Иначе откуда в нем столько бесовщины и морозной пустоты?

– Ну так что? Мы играем или нет? – Его взгляд – тысячи ледяных иголок, разбивающих хрустальный щит моего любопытства.

Делаю шаг вперед, но только один. Заправляю волосы за уши и топчусь на месте. Я же знаю, что это ловушка, но… если посчастливится его победить, то я получу немало: свободу от Морева и секрет Зимина. Саша, может, и хитрец, но точно не лжец. Да и кто лучше него знает Диму? Если уж первый изменился в худшую сторону, то, возможно, и второй тоже? Все-таки внимание Димы кажется мне странным, неестественным. А вдруг там действительно есть что-то такое, о чем следует знать заранее? Сомнения путают мысли, и я нервно постукиваю носком кроссовки по полу.

– Если будем играть в баскетбол, смысла в пари нет. Уже сейчас ясно, кто победит.

– Мореева, это что, комплимент?

– Это рациональное мышление.

– Хорошо, умница, я тебя понял. Мы будем играть в «тридцать три». Как тебе? В прошлый раз, помнится, ты победила.

– Это тогда, когда у тебя глаз распух и ты им почти не видел?

– Именно. А ты не помнишь, почему он распух?

– Потому что ты наткнулся на кисточку с акварельной краской.

– Наткнулся? Прям сам? Прям случайно?

– Нечего было подкрадываться ко мне со спины!

– Тише, – Саша вытягивает руки, предлагая мне мяч. – Это дело прошлое. Верно? Сейчас все по-взрослому.

– Да ну? Что-то не похоже.

– А ты присмотрись.

Я могу сильно пожалеть об этом, но соблазн слишком велик. В конце концов, как еще мне все это прекратить, если договориться не получается? Касаюсь ладонями оранжевой шершавой поверхности в знак того, что согласна на сделку. Саша наклоняется к моему лицу, все еще крепко удерживая мяч:

– Не хочешь обсудить то, что придется поставить на кон тебе?

– И чего ты хочешь?

– Того же, что и в прошлый раз. Только чуть поднимем ставки, мы ведь уже не в школе.

Морев опускает взгляд на мои губы, и я шире распахиваю глаза.

– Ни за что! Не будет этого!

– А что такое? – глумливо посмеивается он. – Ты еще ни с кем не целовалась?

– Главное, что я не целовалась с тобой! И не буду! – Смущение и стыд делают мой голос тонким и звонким, как у капризного ребенка.

Саша забирает мяч и пожимает плечами:

– Тогда пока. Скоро увидимся. И не раз.

– Ты мне угрожаешь?

– Да, – твердо заявляет он, и по позвоночнику пробегает холодок страха. Не похоже на шутку. Да кем ты стал, Морев? Что из тебя выросло?

Борьба во мне нарастает. Срываюсь с места и пытаюсь выбить мяч из рук Морева:

– Я бросаю первой!

Саша ловко отводит руку, и я останавливаюсь к нему вплотную. Запрокидываю голову, тяжело дыша. Голубые глаза переливаются искренним весельем, будто солнечные лучи бликуют на кубиках льда. Грудь Саши на вдохе задевает мою, близость смущает и немного кружит голову. Медленно опускаю ладонь на крепкое плечо, растягивая момент. Секунда, и я с силой отталкиваюсь ногами от пола, высоко подпрыгиваю, благодаря опоре, и хлопаю по мячу. Он отскакивает на несколько метров, бегу следом и подхватываю его, победно хмыкнув. Так-то! Я тоже знаю азы гипноза.

– Очень даже неплохо, – говорит Морев и взмахивает рукой в направлении штрафной линии. – Первый бросок твой.

Становлюсь на позицию, Саша встает под кольцом. Ударяю мячом об пол, сжимаю в ладонях и подношу к груди. Только бы не промахнуться, иначе это будет начало конца.

– Если хочешь, можешь сделать пару тренировочных, – насмешливо предлагает Морев.

– Обойдусь, – огрызаюсь я и выбрасываю руки вперед.

Сердце замирает, но через несколько секунд томительного ожидания я расплываюсь в облегченной улыбке, потому что первые три очка уже мои. Осталось всего тридцать, ерунда. Морев ловит мяч, пролетевший через сетку, передает мне, и я готовлюсь к новому броску.

– Как дела с учебой? – спрашивает Саша, как только мои руки вновь оказываются пусты.

– Не разговаривай со мной, – шиплю я, внимательно наблюдая за траекторией полета. – Есть! Шесть-ноль, Морев. Готовь колени.

– Мечтай, Мореева, – елейно отзывается он. – Запретов на разговоры не было.

– Тогда, может быть, ты сам что-нибудь расскажешь? – сверлю его недовольным взглядом, вспомнив, как он сбежал утром вторника. – Если нет, то лучше молчи.

Саша проводит рукой по волосам, опустив голову, а я тихо фыркаю, вновь развернувшись к кольцу. Загадочный и таинственный Морев, как интересно. Пусть идет бабочек ворует, мне плевать! Мяч снова в сетке, счет: девять-ноль. Саша косится на меня, а я поглядываю на него. Не вижу ни переживаний, ни страха проигрыша. Даже азарта нет. Зачем ему вообще это пари? Не для поцелуя же? Что за глупость?

В нашей школе девочки с мальчиками частенько играли в «тридцать три», как-то раз я даже видела Морева с Дашей Ушаковой. Они стояли на уличной спортивной площадке, погода была пасмурной. Длинные русые волосы Даши трепал ветер, Саша держал ее за талию, а у них под ногами лежал баскетбольный мяч. Уже не помню почему, но я в тот день очень злилась на Морева, а когда столкнулась с ним в школьном коридоре, от обиды защипало в глазах. Кажется, я даже расплакалась, закрывшись в туалетной кабинке. Позже, после уроков, Саша подловил меня у раздевалки, чтобы сказать очередную гадость, и я прыгнула со всей силы ему на ногу. Странно, но я действительно не могу вспомнить, что именно меня так взбесило. Ну и ладно, это же Морев. Одно его существование – испытание для моей нервной системы.

Выполняю еще несколько удачных бросков, отрыв по очкам становится все приятнее, но молчание угнетает. Морев тенью ходит вокруг, подает мне мяч и внимательно наблюдает за каждым моим движением.

– Как же ты раздражаешь, – говорю я, остановившись. – Неужели так трудно вести себя по-человечески?

– Тогда ты не обратила бы на меня внимания.

– Что? Ты о чем?

– Ни о чем, – тут же отмахивается он. – Мореева, хочешь что-то спросить – спроси. Я отвечу на любой вопрос.

Недоверчиво прищурилась, но Саша смотрит мне в лицо спокойно и открыто. И больше нет ни острых льдинок, ни холодного призрачного ветра. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь пыльные окна, кажутся по-настоящему теплыми. В голову снова лезут непрошеные воспоминания. Это был мой последний год в старой школе. Поздняя весна, сладкий запах цветов и громкий концерт на городской площади. Саша стоял в компании друзей и так заразительно смеялся, что я невольно заулыбалась, как дурочка, глядя на него. С момента нашей новой встречи я еще ни разу не слышала такой его смех. Грусть хватает за горло, крепко его сжимая. А что, если Морев так больше не смеется? И если это правда, то… почему?

– На кого ты учишься? – тише, чем собиралась, спрашиваю я.

– Энергетическое машиностроение. Автоматизированные гидравлические и пневматические системы и агрегаты, – ровным тоном отвечает он.

– Ого…

– Страшно звучит? – Морев склоняет голову, приподнимая уголок губ.

– Примерно как… Привет, я из другой галактики. Специализируюсь на строительстве космических кораблей из паучьих лапок и слюны динозавров.

Саша усмехается, черты его лица смягчаются, и мое сердце взволнованно вздрагивает. Я действительно развеселила его или это снова уловка, чтобы отвлечь меня от игры?

– На самом деле все не так заумно.

– Тебе нравится эта специальность?

– Да. Я ведь сам ее выбрал.

– А как с учебой?

– С профильными предметами хорошо. Остальные по прайсу.

– Жулье, – пропеваю я, прицеливаясь.

– Предпочитаю тратить силы только на то, что действительно важно.

Мяч летит в корзину и стучит по полу до тех пор, пока Саша его не подхватывает.

– Ага, – бурчу я. – Именно поэтому мы тут разборки устроили. Это ведь так ва-а-ажно.

Саша ненадолго замирает, и я вместе с ним, уловив суть своих же слов. Жду, когда он все опровергнет очередной колкостью, но вместо этого получаю мяч снова в руки.

– Бросай, Настя.

– Три броска, и победа за мной, – напоминаю я.

– Три хороших броска, – поправляет он.

– В каком смысле? Если ты не заметил, я еще ни разу не промахнулась.

– Чистая удача. Ты все делаешь неправильно.

– Ах так?! Ну смотри!

Прижимаю мяч к груди и выталкиваю его вверх и вперед, чуть подкручивая пальцами. Долгие секунды полета и… он ударяется о металлическое кольцо, заваливаясь наружу, а не внутрь. Быть не может. Морев меня проклял, что ли? Все ведь так хорошо шло.

– Гордыня – худший враг. – Саша подбирает мяч и бьет его об пол несколько раз. – Говорю же, ты бросаешь неправильно. А еще совсем не целишься.

– Ну, я же не из винтовки стреляю.

– И слава богу, – смеется он и манит меня пальцем. – Иди-ка сюда.

Недоверчиво приподнимаю брови и не тороплюсь двигаться с места.

– Ой, да брось, Мореева. Ты победить хочешь или нет?

– А ты?

Саша глубоко вдыхает, глядя на меня с необъяснимой теплотой. Мои колени слабеют, а в голове мелькает шальная мысль – проиграть, чтобы Мореву не нужно было выполнять свое обещание. Я же вижу, он может быть нормальным. Мы могли бы даже подружиться, ну или хотя бы просто общаться. Нам больше незачем воевать. В этом нет никакого смысла.

Неторопливо направляюсь к Саше. Он вкладывает в мои руки мяч, а сам становится за спиной.

– Этот бросок не в счет, – слышится его тихий голос рядом с ухом. – Возьми правой рукой снизу, а левой придерживай сбоку.

– Я…

– Не спорь.

Делаю как велено, и Саша носком кроссовки подталкивает мою правую ногу:

– Эта нога немного впереди. Не напрягайся.

Теплые пальцы нежно касаются локтя, грудь Саши всего в нескольких миллиметрах от моей спины. Втягиваю воздух через нос, ощущая легкий, незнакомый, но такой приятный аромат. Свежий и успокаивающий.

– Опусти локоть вниз, вот так. Он должен быть перпендикулярен мячу. Теперь закрой левый глаз и целься точно в кольцо. Постарайся представить, как полетит мяч, и рассчитай силу броска.

Чувствую неловкость из-за своего безропотного послушания и поворачиваю голову, встретившись с Сашей взглядом. Интересно, сколько уже девчонок стояло на моем месте? Они тоже играли на поцелуй?

– И часто ты это проделываешь?

– Что именно? Учу маленьких дур в баскетбол играть? Гордись, ты первая, – улыбается он.

– Ну ты и козлина, – усмехаюсь я, но без особой злобы, потому что и в издевке Саши ее не было.

Зажмуриваю левый глаз, взяв корзину на прицел, и бросаю мяч. Он летит точно по дуге и проходит сквозь кольцо ровно посредине. Приоткрываю рот, а Саша обходит меня, скользнув ладонью по лопаткам.

– Вот сейчас, Настя, это был действительно хороший бросок. – Морев хватает мяч, разворачивается и гордо приподнимает подбородок. – А теперь смиренно жди проигрыша. Моя очередь.

Саша выходит на позицию, встав у штрафной линии, а я скрещиваю пальцы, но это не помогает. Удача точно оставляет меня, потому что наш разрыв в счете стремительно сокращается. Не хочется признавать, но каждый бросок Морева кажется маленьким трюком, таким грациозным, таким уверенным. Стою неподвижно, точно завороженная, и не могу найти слов, даже не знаю, как отвлечь его. В обморок, что ли, грохнуться? Хотя вряд ли Саша заметит, ведь с момента, как он взял в руки мяч, его взгляд ни разу не устремился в мою сторону.

– Двадцать семь – тридцать, – оглашает счет Морев, стоя спиной к кольцу. – Хочешь поблажку?

– Какую?

– Я кину вслепую, если мы внесем поправку в условия.

– Что за поправка?

– Расскажи о своем первом поцелуе.

– Ты извращенец, что ли?

– Мне любопытно.

Рассказать о поцелуе и получить шанс на победу или поцеловать Морева и сгореть со стыда? Выбор без выбора, мне все равно гореть. Во рту становится сухо, щеки теплеют. Нервно заправляю волосы за уши, опуская нос. Сердце гремит в ушах, и я не пойму что именно его так напугало или же… взволновало?

– Это был парень из параллели. На новогодней дискотеке мы…

– Вы встречались?

– Как оказалось, нет.

– С языком?

Зажмуриваюсь, невольно скривившись. На самом деле воспоминания об этом вечере не самые приятные. Мы с Горшковым после этого едва ли перебросились парой фраз, словно и не было ничего.

– Засчитано, – говорит Морев, и я открываю глаза, глядя на то, как мяч летит точно в цель.

Сетка корзины покачивается, а у меня внутри все холодеет.

– Судя по твоему лицу…

– Ты победил, – ошарашенно произношу я.

Морев засовывает руки в карманы спортивных штанов и расправляет плечи. На его лице ни единой эмоции, будто оно снова скованно морозом, а взгляд острее бритвы. Уже перевоплотился? Прекрасно.

– Я жду, Настя. Пари есть пари.

Колеблюсь несколько секунд, но все-таки решаюсь. Подхожу к Мореву и поднимаю голову.

– Не хочется этого делать, да? – гадко ухмыляется Саша.

«Когда ты такой – нет», – чуть не слетает с языка, но я сдерживаюсь.

– Так уж и быть, давай без языка, – продолжает издеваться он.

Кладу ладонь ему на плечо, чтобы не свалиться от волнения. Можно, конечно, послать его и уйти, но оставаться должной – еще хуже. Я не трусиха. И я не дам ему еще один повод глумиться надо мной. Это ведь просто, прикосновение губ к губам. Без чувств, без эмоций. Как камень чмокнуть или икону. Но отчего-то колени дрожат так, будто я собираюсь из самолета в холодный океан выпрыгнуть.

– Ты там молишься, что ли? – спрашивает Морев.

– Порчу накладываю, – отвечаю я и вытягиваю шею, приподнимаясь на носки.

Саша наклоняется, мои ресницы дрожат. Время замедляется, и, кажется, я чувствую движение крови в венах. Дистанция все сокращается, голова пустеет. Легкое касание тает на губах, мимолетное, но сокрушительное, потому что прокатывается по телу горячей волной непонимания. Саша едва касается своей щекой моей и ядовито шепчет у уха:

– Серьезно думаешь, что мне это нужно? Нужен поцелуй от такой замарашки, как ты?

Морев отстраняется и снимает мою онемевшую руку со своего плеча. Горло и грудь сдавлены судорогой, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Пусть лучше это будет Зима.

Часто моргаю, не понимая, о чем он говорит. Мысли ударяются в дикий хаос, а все, что я чувствую – уродливая обида, которая выкручивает руки и ноги.

– Что такое, Мореева? Ненавидишь меня?

– И даже больше, – выдавливаю с трудом, но очень даже искренне.

– Вот и отлично, – кивает Морев. – Мы снова в расчете.

Он уходит, тихие шаги втаптывают меня в пол. Не оборачиваюсь, не смотрю ему вслед, лишь прижимаю руку к ноющему животу. Что за черт? Я ведь не… я не хотела его целовать. Но откуда тогда ощущение, что я только что проиграла дважды?

Возвращаюсь домой и закрываю дверь на все замки, но даже это не помогает почувствовать себя лучше. Злость бурлит под кожей, зудит и изводит. Зачем я осталась? На что рассчитывала? Почему купилась на очередную дурацкую манипуляцию? Язвительный шепот из воспоминаний щекочет ухо, и я гневно растираю его, проходя в гостиную. Это ж надо было! Давненько я не чувствовала себя такой дурой. Даже после провала с Горшковым мне не было так омерзительно обидно.

Дергаю верхний ящик комода, крепления хрустят от рывка. Мне нужно успокоиться, и я знаю отличный способ. Чтобы избавиться от негатива, его необходимо вытащить из себя и отпустить. Тогда и станет легче. Всегда становилось. Достаю несколько коробок с красками, набор кистей и папку с листами для акварели, приношу с кухни стакан воды и раскладываю художественные богатства прямо на полу. Будоражащая дрожь проносится по коже, воображение уже рисует образы и подсказывает цвета.

Сажусь, складывая ноги по-турецки, и смотрю на пока еще чистый лист. Акварель сегодня будет моим лекарством и собеседником. Крупная кисть – проводником к спокойствию. Толстые мазки, размытые кляксы, тонкие линии контуров, смешение цветов. Вода в стакане становится серо-синей, полотно – запятнанным, а голова – легкой. Освобождаюсь от сдавливающих грудь эмоций, умиротворение расслабляет тело, только колени и спина немного ноют, но это привычные мелочи. Теряю счет времени, отдавшись творческому порыву, и вскоре передо мной появляется часть лица. Кожа отдает серебром, кончики ресниц и светлых бровей покрыты инеем и мелкими снежинками. Глаз ледяного оттенка смотрит убийственно холодно, в нем отражаются айсберги в объятиях Северного Ледовитого океана.

Беру лист в руки и вытягиваю перед собой. Склоняю голову влево, вправо, присматриваясь. «Да пошел ты, Морев. Понял? Мне нет до тебя абсолютно никакого дела. Ты можешь хоть насмерть замерзнуть в своих льдах, я ни на миллиметр больше к тебе не приближусь!» Отшвыриваю рисунок, он скользит по полу и останавливается возле окна, а я поднимаюсь и отворачиваюсь. Пространство над диваном кажется таким пустым, да и эти серые обои отлично подходят для основы. Улыбка растягивает губы, усталости нет. Не раздумывая, отодвигаю диван от стены, а затем достаю три банки краски: черную, белую и серебряную. Включаю музыку на телефоне, влезаю на табурет и сжимаю в руке плоскую крупную кисть.

Через несколько часов, когда правое плечо начинает нестерпимо звенеть от напряжения, я спрыгиваю на пол и отхожу подальше, чтобы оценить композицию. Парад планет на стене выглядит так, будто был там всегда. Стоит, конечно, еще поработать над деталями, добавить сияния далеких звезд и неизведанных галактик, но даже сейчас я ощущаю приятное волнение от этого космического предзнаменования, которое создала для себя сама. Ведь только я творю свою реальность. Только я принимаю решения, влияющие на мою жизнь. Даже если обстоятельства кажутся непобедимыми и сокрушительными, мы можем выбирать, как к ним относиться и как на них реагировать. Да, сегодня я облажалась, сглупила и позволила Саше щелкнуть себя по носу, но зацикливаться на этом нет смысла. Уверена, он сам уже забыл о нашей идиотской игре.

В приподнятом расположении духа навожу порядок в комнате, ночь за окном нежно обнимает уставший город. События сегодняшнего дня больше не кажутся фатальными, но для верности я решаю закончить пятницу горячим душем, ароматным чаем и дорамой, которую мне посоветовала Аня. После посвящения в первокурсники мы добавили друг друга в друзья в «На Связи», чтобы обменяться фотографиями. Не уверена, что это делает нас настоящими подругами, и все же на этой неделе мы еще пару раз переписывались. Нас сплотило пристрастие к романтическим фильмам и сериалам, цитаты из которых мы так любим сохранять на своей «стене». Аня даже предложила мне свою покровительственную помощь как старшей по курсу, но предупредила, что в точных науках она не то чтобы очень сильна. Такой вот будущий инженер, который ненавидит математику и физику.

Устроившись поудобнее, включаю сериал. Теплый пар, поднимающийся от чашки, щекочет нос, на экране появляется яркая картинка цветущей сакуры. И вот когда, казалось бы, можно окончательно расслабиться, рядом с бедром вибрирует телефон.

Неизвестный номер: «Привет) Занята?»