Читать книгу: «Госпожа Орингер», страница 7

Глава 6. Элис

Пустоши наконец потемнели и притихли.

Туман отступил на пару часов раньше, чем обычно, поэтому Элис дождалась, пока небо станет совсем черным, и только тогда натянула плотные штаны, сунула ноги в мягкие сапожки, вытащила из-под кровати длинный прут в кожаной оплетке и бесшумно выскользнула из своей комнаты. В кармане ее просторной куртки тут же предательски бряцнуло – младшая Орингер поморщилась, сдула с глаз отросшую челку, на ходу достала связку ключей и осторожно пристроила ее на узкий комод в коридоре.

Дверь бокового выхода поддалась без скрипа. Стайку шебутных лисиц Элис еще с вечера заманила в одну из огромных теплиц и заперла, а тонкую тропинку предусмотрительно очистила от чересчур громко хрустящих веточек. Все было подготовлено заранее. Как всегда.

Ночь дышала прохладой. Синеватые папоротники, захватившие все окрестные овраги, напоминали семейство каких-то необычно крупных птиц, примостившихся на ночлег.

На дальней посадочной площадке дремал серебристый скат Норманна – он забыл переставить его ближе к своему дому. Эли чертыхнулась, присела на корточки, задрала манжеты куртки, осмотрев свои руки, ощупала живот, шею и облегченно выдохнула – зеркальная лента-антискан надежно приклеилась к коже, делая ее невидимой для сторожевых башен и охранных дронов.

Где-то впереди раздалось едва слышное фырканье и шорохи. Элис вздрогнула и пригнулась еще ниже к земле. Ее длинный прут выпустил три изогнутых черных лезвия.

Симплекс-скат Норманна остался неподвижным, но из-под его плоского пуза выбрался огромный серый лис, флегматично осмотрел окрестности, небо, притаившуюся на краю посадочной девчонку, зевнул и неторопливой трусцой двинулся к дому, не соизволив одарить Элис и секундой своего драгоценного времени.

Младшая Орингер проводила взглядом его разъевшийся зад с объемным пушистым хвостом, покачала головой, прошептав: «Чтоб тебя, Толстый!» – поднялась на ноги и короткими перебежками двинулась дальше. Ее прут заглотил лезвия обратно и разгладился.

Пустошь потрещала одинокой ночной цикадой и вновь затихла, выпуская из зарослей кудрявой травы стайки крошечных синих светлячков.

Элис забросила прут на спину и побежала, уже не таясь, перепрыгивая через кочки, огибая извилистые овраги, тщательно контролируя дыхание.

Белые и зеленые огоньки стана скрылись за линией горизонта. Звездная ночь обступила быстроногую Орингер со всех сторон, чуть погодя раскрываясь очертаниями темных покатых холмов.

Элис взяла правее, замедлилась и перешла на шаг, приглаживая растрепавшиеся волосы, приглядываясь – на верхушке крайней возвышенности показалась очень высокая широкоплечая фигура в просторной куртке с капюшоном, надвинутом на глаза. Бегунья радостно пискнула, прибавила хода, подлетела к своему тайному гостю, прыгнула на него, схватила, обняла…

Парочка торопливо зашепталась, захихикала, перебивая друг друга:

– Привет! Ух, еле вырвалась! Похоже, папа что-то подозревает.

– Привет, Лисена… тш-ш-ш, это потом, все потом… с днем рождения тебя!

– Но у меня же завтра!

– Нет, уже сегодня, видишь? Ты родилась сразу же после полуночи, я специально узнавал в Полисе. Я поздравляю тебя са-а-амым первым!

– Ох, да, точно! После полуночи…

– Восемнадцать лет – это круто! Ты теперь серье-о-озная дамочка. Вот, это тебе, – поздравитель вынул из-за пазухи узкий конверт. – Подарок. Здесь несколько разновидностей семян и луковиц, как ты и хотела. Самые лучшие сорта «Золотая корона», «Черный глаз» и еще четыре – вообще офигительные – алые и чернильные!

– Ой, спаси-и-ибо! Спасибо! Я… я так рада тебе. Как хорошо, что ты здесь!

– Я хотел… – гость отчего-то немного замешкался, но тут же решительно заявил. – Мне надоело прятаться, Лисена! Это какая-то ясельная группа, ну е-мое, шпионские игры. Я скучаю! Хочу общаться с тобой в открытую и хочу…

– Что?! Нет! Ты с ума сошел?

– Через два дня на транспортном узле кулинарный мастер-класс, ты же любишь… Давай вместе слетаем? Я тебя с утра заберу, а потом вечером…

– Папа тебя убьет!

– Мы уже год по углам шаримся. Даже больше. Почему нельзя просто дружить, как все нормальные люди? За что меня убивать-то? Я ничего такого не…

Элис тут же набычилась: «Дружить?! Ничего такого?!» – схватила «любезного-просто-друга» за грудки, наклонила к себе и поцеловала в губы.

Это был еще один подарок, о котором она мечтала весь сегодняшний день и еще половину вчерашнего вечера. И весь тот год (даже больше) пока они шарились по углам.

Риск отказа и неловкого молчания после был очень велик, но тянуть дальше и «просто дружить» с конкретно этим представителем мужского пола у младшей Орингер уже не было никаких сил. Ни-ка-ких сил. Абсолютно никаких. Ни капельки не осталось… сил. Разумения тоже… ни капельки. И пустошь под ногами почему-то пропала. Совсем. Зато появилась теплая ладонь на шее сзади и сильная рука, обхватившая за пояс, приподнявшая над землей.

Элис все целовала, целовала, целовала и даже не заметила, как целовать начали уже ее, в ответ, как-то особенно нежно, неторопливо, трепетно. Головокружительно приятно.

Где-то внизу раздалось громкое фырканье, топот и наконец восторженное повизгивание.

Элис испуганно дернулась, выпустила «любезного уже-не-просто-друга» из объятий и ошалело оглянулась вокруг.

Толстый вернулся. И не просто вернулся, а резвым галопом нарезал по окрестным полям широкие круги, радостно подпрыгивая всей своей округлой тушкой, припадая на передние лапы, время от времени притормаживая и оттираясь о ноги своего любимого и несравненного хозяина – самого лучшего из людей – Борх стоял у подножия холма, подсвеченный тусклыми зелеными огнями нескольких зондов-ищеек – высокий, массивный, несгибаемый, несмотря на солидный возраст и все выпавшие на его долю беды и ненастья. Стоял и очень внимательно, цепко, пристально оглядывал молодую парочку.

Элис в отчаянии заскулила, пытаясь прикрыть кавалера собой, но тот шепнул: «Наконец-то!» – осторожно отодвинул ее в сторону и без промедлений отправился навстречу господину Орингеру, стягивая на ходу свою просторную маскировочную куртку. Зеленоватые огни зондов моргнули, отразившись в трех серебристых лентах на плече его темного кителя – нашивках.

Борх сжал зубы, резко вдохнул, но с места не двинулся, лишь тихо цыкнул своим зондам. Те вспыхнули белым, освещая незнакомца с ног до головы, выставляя напоказ его солнечно-золотистый чуб, россыпь веснушек на носу и щеках, спокойные серо-голубые глаза и приветливую улыбку:

– Прошу прощения за беспокойство, досточтимый командующий Орингер. Позвольте представиться – патрульный Маркус Экгер.

Борх едва заметно кивнул, припоминая: «Внучок старикана Эксперта. Ну надо же… как похо-о-ож…» – и зыркнул в сторону – Элис уже спустилась с холма и испуганно, умоляюще смотрела на отца из-за плеча своего кавалера.

Ситуация сложилась патовая. Толстый перестал носиться кругами, сел по стойке смирно у ног Борха, поднял треугольные уши торчком и притворился неодушевленным предметом мебели.

Элис в волнении закусила губу. Ее кавалер учтиво помалкивал. Борх быстро все обдумал, тяжко вздохнул и негромко заметил:

– Вы нынче чересчур далеко забрели, патрульный Экгер. Ваш ареал, насколько я помню, орбита Синей планеты.

– Э-э-э, уже нет, господин Орингер. Месяц назад меня перевели на орбиту Серой. Правда, мне пришлось подать Эксперту одно за другим одиннадцать прошений, поэтому процедура перевода слегка затянулась, но-о-о…

– Кхм… все ясно. Дочь, не шастай больше по пустошам одна. Обклеиваться анти-сканом тоже нет никакого смысла – Толстый все равно тебя чует.

– Хорошо, пап! – Элис с готовностью покивала, от чего ее отросшая челка взлохматилась еще больше.

Борх вновь перевел взгляд на молодого нарушителя всеобщего спокойствия, хрипловато проинструктировал:

– Проводишь ее до крыльца, Экгер, – свистнул Толстому и направился в сторону дома.

Зонды-ищейки вереницей потянулись за хозяином. Толстый повел ушами, презрительно обфыркал застывшую парочку, повернулся к ним необъятным задом и растворился в ночной тиши.

Элис растерянно моргнула, отцепилась от плеча Маркуса, за которое она все это время судорожно держалась, и на всякий случай прислушалась.

Тьма вокруг сгустилась непроглядной, будто упругой завесой.

Молодой Экгер прыснул, захихикал, развернулся, почти на ощупь нашел рядом Элис, подхватил, прижал к себе, сбивая ее с мысли, и зашептал, заворковал, замурлыкал:

– Лисена, мы похе… провалили все пароли и явки, ты понимаешь? Все пароли и явки! Нас с тобой засекли, отследили, прижучили и почти накатили. У меня даже челюсть заранее начала болеть… и нос, и глаз! Оба глаза! Думал – ну все-о-о, завтра буду, как долбанная панда… в первую свою рабочую смену здесь, на Серой!

– Болтун, – выдохнула младшая Орингер, крепко обнимая его за шею. – Какой же ты болтун.

– Угу. Значи-и-ит план такой. Я сутки работаю, потом сплю, потом на мастер-класс, а пото-о-ом в Полис, знакомиться с моими.

– Что?! Нет! Ты с ума сошел?!

– Лисе-о-она!

– Я им не понравлюсь!

– Не ссы, Орингер! Не ссы, говорю! Все будет хо-ро-шо.

* * *

– Рита! Р-р-рита!

– Я сплю, Борх.

– Рита! Почему?! Почему я обо всем узнаю последним?!

– Ох… Ты про Элис и Маркуса? Они давно знакомы. На вручении диплома у Норманна, его друг, Джеф… музыкант, помнишь?

– Нихрена я не помню!

– Тогда слушай. Они отправились гулять-танцевать-отмечать, Элис захотела с ними, а Джеф дружит вообще со всеми вояками, так что… Маркус – хороший мальчик, успокойся. Иди ко мне, я замерзла.

– Рита! Но ему уже сколько, хм-м-м, так, у старикана есть старшая внучка, а этот же второй, да?

– Угу. Ему двадцать семь, но выглядит моложе. Потому что светленький.

– Кошмар, кошмар! Элис… она… она еще маленькая! Рита, не спи! Р-р-рита! У них десять лет разницы! Рита!

– Эм-м-м, напомни-ка мне, сколько у нас с тобой этих самых лет… разницы?

– Двенад… нет, Рита, это другое!

– То же самое. Ложи-и-ись, завтра, вернее уже сегодня, у нас много дел. Как ты мне говорил – я хочу с тобой спать. Ложи-и-ись.

– Рита, это ужасно.

– Что именно?

– Они выросли. Скоро все разлетятся. Я тут умру от тоски.

– Начина-а-ается… Знаешь, у меня есть ощущение, что ты рановато пал духом. Почему? Секрет. Скажу только, что Джози шьет зайца. Да, сама. Подробности позже. Ложись, дорогой, ночь-полночь. Хочешь, я тебе что-нибудь спою на ушко? Колыбельную, да-а-а. Слушай…

Глава 7. Интриги, смятение и непорядки

Командующий Борх Орингер перевернулся на спину, с наслаждением потянулся и озадаченно нахмурился, принюхавшись – подушка, собственная темная майка и белоснежная постель отчего-то благоухали печеной курицей.

Борх потер глаза, повернул голову – вместо нежного профиля жены на соседней подушке обнаружился седой затылок с треугольными ушами и пушистая холка, плавно перетекающая в необъятный зад – Толстый изволил почивать рядом с любимым хозяином после первого завтрака.

Орингер пробормотал: «Оборзел, животное…» – прикрыл сладко похрапывающего питомца одеялом и поднялся с кровати.

Любимые тапки найти не удалось. Из приоткрытого окна тянуло свежим утренним воздухом. Солнце висело еще совсем низко, но Борх тем не менее мысленно укорил себя: «Проспал! Понабегался ночью за этими малолетками и проспал. Кстати, о малолетках…»

В коридоре было тихо. Почтенный командующий на цыпочках прокрался к самой дальней двери, повернул витую ручку, заглянул и улыбнулся – из груды разноцветных одеял торчали только розовая пятка и растрепанная темная макушка. Борх просеменил к пятке, пощекотал, выслушал раздавшееся в ответ хихиканье, присел на край постели и прогудел дочери:

– С днем рождения, полуночный бегун!

Сонная Элис попыталась сделать виноватый вид, но не смогла, улыбнулась и затянула привычное:

– Я больше не бу-у-уду, ну правда, пап. Спаси-и-ибо! Я тебя люблю… очень-очень!

– И я тебя. Очень-очень, – вздохнул Борх и насупился, предупреждая. – И если этот, конопатый, тебя обидит, я ему…

– Да-да, я в курсе, – зевнула Элис, снова зарылась в теплую постель и продекламировала уже из своей мягкой норки. – Палка, палка огуречик, вот и вышел человечек… был, а потом хась! И весь вы-ы-ышел. Что? Это Лаура иногда так шутила.

– Кхм, – покачал головой Борх, вспоминая другие, еще более сомнительные прибаутки Лауры. – Ладно, поваляйся пока.

– Угу-у-у…

Борх вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и отправился на поиски супруги. И стыренных ею любимых тапок.

Широкую лестницу оккупировала стайка задремавших лис. Орингер спустился вниз, с ворчанием перешагивая через разноцветные хвосты, прошелся по просторной гостиной, посматривая в окна, свернул в сторону и распахнул боковую дверь, внимательно приглядевшись к окрестностям.

Туман отступил. Утро было ясным, но пока прохладным. Молчаливый флигель сиял натертыми стеклами многочисленных окон. Диплекс застыл над посадочной неподвижной угрюмой громадой. У дальних теплиц Снежин, одетая в пеструю курточку, пересаживала какое-то чахлое растеньице в горшок пообъемнее. Чуть в стороне от нее вышагивал с землемерным циркулем сосредоточенный Норманн, размечая пустошь маленькими столбиками.

Борх вспомнил, что Эбигейл до сих пор не предъявила ему никаких претензий в связи с аварией у транспортного, и с подозрением прищурился на озадаченного сына: «Прям сосранья подорвался. И девчонку свою припахал, хм… вчера они весь вечер шушукались с Элис. Хитрюга Аллиэнн. Неужто к Норманну прицепилась? Э-э-эби, Эбигейл… ох, я тебе устро-о-ою развеселье – палка, палка, огуречик, я тебе цеплялки-то твои укорочу!»

С сердитым сопением захлопнув дверь, Орингер вернулся в гостиную, щелчком активируя экран. Молочно-белое изогнутое стекло занимало половину центральной стены, плавно соединяясь с высоким потолком, и было заполнено картами Белого стана, пустошей, баз, океанского рельефа и окрестностей Серой планеты.

Борх подошел ближе, взмахами руки перелистывая схемы, просмотрел сообщения от Кэсс и Сэма, отправил несколько указаний в Док, выдал адъютантам новые инструкции по технике безопасности, проверил список отбывающего транспорта, продлил разрешения на посадку кораблям медслужбы.

Сзади раздались тихие шаги, и под майку сурового вояки проникли теплые руки, почесывая ему спину, поглаживая, обнимая, отвлекая от всего и вся, в который раз забирая в навечное рабство.

– Ри-и-ита-а-а.

– Мешаю? Ты работаешь, да?

– Нет. Я люблю. Тебя.

Золотистые волосы и нежная шея жены пахли счастьем, запястья – лавандой, а пальцы, едва слышно – печеной курицей. Шелковая блузка, тонкий черный палантин и строгие брюки госпожи Орингер удивительно гармонично сочетались с огромными меховыми тапками на босу ногу. Борх улыбнулся, промурлыкал Рите на ухо: «Ты – маленькое тыбзило!» – и с удовольствием прихватил ее за округлый зад.

– Ай, ты несправим!

– Вкусненькая моя, а поведай-ка мне все местные новости. Све-э-эженькие такие, сочные, хрустящие, м?

– О, досточтимый командующий и непобедимый воин, неужели вы полагаете, что моя скромная персона имеет хоть какое-то представление…

– Ри-та.

–…о творящихся в окружающем нас социуме интригах, смятении и беспорядках?

– Нахрен социум, меня пока интересует только семейство: про Норманна и Элис я уже в курсе – у обоих любовь-морковь… а что там с Джозей?

Госпожа Орингер нахмурилась, тяжко вздохнула и отошла к экрану, выговаривая на ходу:

– Джозефинн и Рафаэль поссорились. Очень серьезно. Когда Джо попала в хирургическое с ножевым ранением и была без сознания, Рафи, по договоренности со мной… в общем, он поставил ей спецдатчики слежения. Подкожные, инъекционные.

– Датчики?.. – Борх фыркнул и потер бровь. – Зеркала, что ли?

– Нет, не зеркала, – хозяйка дома удрученно глянула на супруга и призналась. – Зеркала слишком крупные – Диплекс бы их почуял и маякнул. Поэтому Рафи поставил… э-э-э, так называемые «маковые зернышки».

– Е-мое, Рита, ими же тупорылых домашних лисиц чипируют. На случай, если сбегут.

– Да, – Аритэ вновь покосилась и продолжила каяться. – По тревоге сигнал должен был поступить тебе, мне, Рафу…

– Ну, тогда все правильно, а…

– Не перебивай! Сэму, Кэсси, Норманну, Элис, адъютантам здесь и в Доке, главе Полиса, всем патрульным кораблям в заданном радиусе…

– Е-о-о-оп!

– А также Эксперту, всем ведущим сотрудникам его Конторы, стрижам и скатам Эбигейл, перевалочным вышкам на Фере, спутникам у Черной планеты и отцу Рафи, старшему Лихарту. На всякий случай.

– Оху… ма-а-ать моих детей!

– Это еще не все. Я просила поставить два датчика, но Раф так перепугался, что… что установил одиннадцать. Или пятнадцать… он точно не помнит.

– Финиш. Но… но как она узнала про датчики? Как?

– Сэми на радостях сболтнул – пощелкал Джоз на коммуникатор и попросил позвать Рафи, хотя никак не мог знать, что они вместе – Джо планировала ночевать в Штурме, на побережье.

– Трындец. Уф… ну хоть у Сэми все хорошо.

– В смысле?

– Уилма идет на поправку, Сэм рядом, любовь-счастье-целовашки, что?.. Нет?

– У них не было романа.

– Не понял, как не было?! Он тут половину Содружества на флажки порвал, чтоб ее вытащить!

– Она была его ассистенткой, секретарем. И только. Рабочие отношения.

– Какие, нафиг, рабочие, ты издеваешься?! Этот обормот так ей и не признался, что ли?!

– Нет. Он думал, что у него еще много времени.

– Опупительно! Все… все, я расстроен. Я в печали. Думал, надеялся, что у меня скоро внуки будут и вообще, а… все! Жизнь прошла стороной. Все. Корми меня.

– Салатик?

– Фу. А курица еще осталась?..

Экран тренькнул, выдавая новое сообщение от диспетчерской. Господин и госпожа Орингеры озадаченно уставились на желтую точку, появившуюся в центре экрана.

Борх удивленно приподнял бровь, сунул в ухо черный коммуникатор и вышел на связь:

– Командующий Орингер, Белый стан. Желтый Уль-Из-4, вы отклонились от маршрута!

– Да знаю я! – перебил его Уль-Из солидно-низким голосом. – Поговорить надо. Вопрос деликатный, лучше с глазу на глаз. Пустишь или как?

– Посадку разрешаю, – буркнул Борх, снял коммуникатор и пояснил встревоженной супруге. – У нас гости. По ходу намечается визит старших Лихартов – ты же знаешь, Фокс без Эрнестины не летает, не ср… жрет и не дышит. Что-о-об их всех, а! Я уже заранее устал.

– Борх, переодень майку. Немедленно!

– Но это моя любимая, мягенькая! Ну ладно, ладно, сейчас рубашку наброшу…

* * *

В распахнутую входную дверь ворвалась изящная дама, словно шуршащее, овеянное золотыми шелками солнце во плоти, и метнулась через холл, разбрызгивая ослепительные блики от драгоценных браслетов и перстней. Грациозно пробежавшись по гостиной, она практически припала к груди помрачневшего Орингера, и в мольбе протянула к нему руки:

– Спасите! Помоги-и-ите! Мы-не-знаем-что-делать-только-вы-можете-нам-помо-о-очь-это-ужасно-ужа-а-асно-ужа-а-асно!..

Борх решил, что рассматривать люстру в такой ситуации не очень вежливо, и опустил глаза вниз – Эрнестина Лихарт, она же мама Рафи, смотрела на него с отчаянием и надеждой одновременно. Золотое платье улеглось вокруг сиятельной госпожи полупрозрачными стрекозьими крыльями, меховая горжетка чуть примялась, пышные светлые волосы и длинная челка пребывали в полнейшем беспорядке.

– Эрни, заканчивай светопредставление! – вошедший следом за супругой Лихарт-старший пристроил куртку в ближайшее кресло, кивнул Борху, галантно приложился к ручке хозяйки дома и извиняющимся тоном продолжил. – Не хотели тревожить, но нам действительно нужна ваша помощь.

Аритэ улыбнулась взволнованному Фоксу, тронула за плечо всхлипывающую в горжетку Эрнестину и предложила:

– Это очень срочно? Нет? В таком случае у меня накрыт стол к завтраку, прошу сюда…

* * *

Кухня с большим круглым столом переполнялась запахами пирогов, отваров, специй, нежных духов и звуками – позвякиванием посуды и чрезвычайно эмоциональной беседой:

– Эрни, подожди тараторить! – в который раз попытался урезонить жену Лихарт. – Скушай печенье, давай! Значит, так. Рафаэль опять собирается лететь на Феру. И это после того, как его там чуть не… ох… Зевс нашел еще около полусотни человек с различными вариациями опухолей белого типа и предложил Рафи сделку.

Борх подставил Рите тарелку для добавки, пожал плечами и ответил:

– Пускай летит. В центральном секторе Феры безопасно.

Эрнестина вздрогнула, нервным движением поправила челку, и возразила:

– Если бы только в центральный! Если бы! Синий перевозчик Рафи очень маленький, но к нему на магниты цепляется дополнительный отсек – вагон – для груза. Третьего дня я… совершенно случайно, клянусь-клянусь-клянусь! Я увидела сообщение из техслужбы, что вагон готов, и… он огромный! На двести медкапсул. Я спросила у Рафи, а он весь взбеленился, зашипел и… в общем, обиделся!..

Борх коротко ругнулся и заворчал:

– Все ясно. Наш гений от медицины собрался не только к Зевсу, но и еще к кому-то.

– Именно, – сердито кивнул Фокс. – Сделка с куплей-продажей людей незаконна. Если я привлеку Эксперта и Совет, всю эту лавочку разгонят к чертовой матери, и Раф не сможет забрать всех пациентов. На Фере такой бардак творится! Большая часть населения не имеет никаких документов, их как будто не существует в природе. Хм, если человекоторговцы заметят мое сопровождение, они скорее всего просто откажут Рафи в посадке. У меня с ними отношения не сложились, полететь вместо сына или вместе с ним я не могу. Нанять телохранителей-стрижей тоже не получилось, они сейчас на другом конце галактики. Подать прошение в Совет о принудительном изъятии людей в связи с угрозой для их жизни и здоровья… на всю эту бюрократию требуется не менее полугода, слишком долго, там уже половина доходяг перемрет. Рафи не станет ждать – проскользнет каким-нибудь скрытым коридором, и не угонишься за ним. Проблема в том, что у него есть лицензия с доступом в любую точку Содружества – он же военврач по профессии, им куда угодно можно. Мы уже пытались с ним поговорить, но… он слегка не в себе.

– Из-за ссоры, – с грустью пояснила Эрнестина. – Видимо, с Джозефинн не сложилось и… он весь иссох, совсем не кушает. Работает и курит, курит и работает. Нам так жаль, что не вышло с Джози.

– Ага, конечно, так я и поверил, – ухмыльнулся Борх, снова протягивая жене тарелку. – У вас такая солнечная, медовая семейка. Желаете освежить генотип ложечкой орингеровского дегтя?

– Ложечкой? – иронично уточнил Фокс. – Хм, полагаю, Джозефинн – это не ложечка, а целый черпачок. Ведерный!

Борх похихикал, уже более благосклонно оглядел высокородных гостей и азартно прищурился:

– М-да-а-а, детки не дают нам заскучать. А знаете, что самое противное? У прощелыги Зевса наверняка есть еще как минимум две партии «человекотовара», но он их пока придерживает – по частям продавать дороже. Сначала сплавит самых тяжелых доходяг, а потом тех, кто полегче. У пернатых банд, к которым Рафи потащится после, и вовсе нет такого количества больного народа – вранье это все. Заманят его, а потом еще и выкуп с вас потребуют. Там такие дебри, ищи-свищи…

– Я о том же подумала, – насупилась Аритэ и предложила свой способ решения проблемы. – Можно скосить их лесные заросли моей красной сетью, гектаров сто, чтобы окрестности просматривались, а потом загнать местные банды в их же выгребные ямы – по горло в дерьме стоять, пока Рафи будет грузить капсулы в перевозчик.

– Уще-э-эрб, – поморщился Орингер. – Бюрократы опять будут орать из-за тех долбанных реликтовых тычин, весь мозг проедят. У нас и так полный подвал этих браконьерских досок! Джозя выкосила там всю опушку.

– Да, да, ты прав, – Рита подумала еще и встрепенулась. – А если оцепить периметр зондами-ежами, припугнуть, а излишне шустрых вождей закоптить дымовыми? Помнишь, как тогда?

– Дымовыми?.. Не помню… на пустошах?

– Нет, на побережье! Лаура учила девочек обращаться с выкидушкой, а Сэми заявил, что будущее за сложным оружием, а не какими-то там ножиками. Они начали спорить, а Норманн в это время спрятался в овраге, но мы подумали, что его какие-нибудь залетные дилеры утащили, немножко запаниковали и…

Орингеры вспомнили, что завтракают не одни, умолкли и покосились на милую солнечно-медовую чету.

Впечатленная их диалогом Эрнестина застыла с чашкой в руке. Фокс же с задумчивым видом помахал в воздухе ложкой и оценил:

– Вариант с ежами мне понравился, да… шум, гам, тарарам. Только вместо дымовых можно волеподавляющее распылить – у меня два контейнера в грузовом отсеке, должно хватить.

Боковая и входная двери громко захлопали. Из коридора и гостиной донеслись голоса Норманна, Снежи, Джо и Элис:

– Я уже все разметил, но эти уродские кости вообще не горят. Как их в таком виде закапывать? Пап! Я топлива чуток солью, подпалить, ладно?

– Мэни, туда нельзя горючее, о-вэй! Земля будет плакать и страдать от ужаса, я говорила, айн! Нельзя горючее! А кости нужно… как это… порезать, нет… раздробить…

– Мам! У меня заяц какой-то кривой. И у него уши к черепушке не пришиваются, топорщатся. Я уже все пальцы кончала! Где у нас толстые иглы? О-о-о, Элис вышла, с днем рождения тебя!

– Да-а-а, я просну-у-улась. Всем приветики! Спасибо, спасибо! Ой, у нас трупы на лестнице валяются, вы видели? Пушистые, лисьи тушки! Тру-у-упики, пу-у-уси мои, дай мордочки поцелую… а где толстая серая жопа?..

Борх и Аритэ обменялись улыбками. Многодетные Лихарты с пониманием покивали. Молодежь в гостиной зашумела вновь:

– Привет, Элиуся, праздник на ножках. Блин, я понял о чем ты, Снежик! Не раздробить, а размолоть. Пап, я буду костную муку рассыпать, как удобрение. Закажи еще пару центнеров той костлявой рыбуленции.

– От-са’лют, Эличка! Ой, Мэни, тот кустик тоже надо пересадить, срочно-срочно!

– Ну что за фигомундия, а? Похоже, я зайцу голову неправильно пришила! И шеи нет. Мама, у него вообще должна быть шея? Мам!

– Фу-у-у, они линяют! Брысь! Брысь, говорю! Вся лестница в шерсти. Валите на улицу и там своими мохеровыми штанами трясите. Пап, я прогуляюсь немного. Скоро вернусь!..

Дом наполнился возмущенным скулежом потревоженных лис, топотом и поскрипыванием половиц:

– Ого, у нас гости! Здрасте!

– Доброго утречка!

В кухню влетели всклокоченный Норманн и и сияющая белой косой Снежа, повытаскивали из кухонных шкафов несколько ярких коробок, наследили и ретировались:

– Всем пока! Челнок, кстати, у вас крутецкий, прям золотой!

– До свиданьица!

Из-за поворота вырулила хмурая Джоз, упакованная в черный летчицкий комбинезон, посторонилась, пропуская юных агрономов, пробурчала в сторону гостей какое-то невнятное приветствие и уселась за стол, подцепив с ближайшего блюда кусочек дыни.

Лихарты уставились на нее жадно и все с той же надеждой.

Борх оценил обстановку, снова протянул жене тарелку для добавки и как бы между делом поинтересовался:

– Так… когда, вы говорите, Рафаэль собрался лететь?..

Эрнестина быстро переглянулась с Аритэ, вздохнула и пожала плечами:

– Рафи такой скрытный – ничего, совсем ничего нам не рассказывает.

– Да-а-а, – сурово запыхтел Фокс. – Возможно… возмо-о-ожно, он уже сейчас, в эту самую минуту, летит навстречу опасности и, рискуя собственной жизнью, пробирается…

Джоз не выдержала, гоготнула, стрельнула черными глазами и непочтительно припечатала:

– Брешете, уважаемый. Летит он, ага… типа морковка в щи-борщи намылилась, а вы тут чинно-благородно чаек попиваете? Как же. Держу пари, вам из техслужбы просемафорят, когда он отчалит. Угадала? Просемафо-о-орят, и это правильно. Всяким там придурошным морковкам просто необходим поводок покороче. И учет.

Фокс усмехнулся: «Черпачо-о-ок», а Эрнестина отчего-то покраснела до корней волос, потеребила салфетку и в смущении призналась Орингерам:

– Учет, да. Учет нужен… я случайно, правда-правда! Мастер из техслужбы сказал, что будет незаметно. Синий перевозчик Рафаэля очень маленький, на него всего пять жучков получилось установить… всего пять, клянусь! И еще семь – на вагон для пациентов. Жучки-прилипалы. Мастер сказал, что это самые лучшие зонды для слежения, ой, то есть, для учета. Всего пять! И семь.

Джози отвлеклась от дыни, вытаращилась, пробормотала: «Зонды слежения… жучки. Морковку тоже чипировали. Я отомщена!» – и расхохоталась в голос – хрипловато, громко, до слез и с подвыванием.

Госпожа Лихарт запунцовела еще интенсивнее. Фокс досадливо скривился, Аритэ прикусила губу, сдерживая смех. Борх понаблюдал немного за Джоз, уверился, что еще абсолютно ничего и никуда не потеряно, взбодрился и решил поторопить события:

– Заканчивай ржать, доча. Ты зайца дошила? Вот! А тебе вечером уже лететь в медцентр. Вали дошивать. Угу, а мы тут пока… покумекаем, как бы половчее изымать нужных Рафи человечков, не рискуя при этом получить ответку в виде нашинкованного ножиками медика. Сколько там, говорите, у вас контейнеров с волеподавляющим-то имеется?..