Золушка для миллиардера

Ну, конечно. А я уже подумала, что в нем есть что-то человеческое.

– Траур с шестью нулями, судя по всему, – я подшучиваю, ловя его взгляд. – Ты всё измеряешь деньгами?

Рубежанский меняет изгиб губ, словно устал слышать подобные упреки. Его полуулыбка становится хищной и жесткой, и мне становится не по себе.

– Я привык за всё платить.

– И даже за эмоции?

– Мы сейчас вернулись к разговору о сексе?

– Нет, я говорю о чувствах.

Саркастический выдох. Он слетает с губ Рубежанского, подсказывая, что после трех браков он не делает ставку на чувства.

– Я ничего не понимаю в чувствах, – отвечает он, – я живу инстинктами.

– И какой инстинкт привел тебя в эту комнату?

– Самосохранения.

– Ты боишься меня?

– Опасаюсь, – он насмешливо склоняет голову на бок.

– А если серьезно?

– Тогда инстинкт доминирования.

– Ни разу не слышала о таком.

– Ничего удивительного, девушкам он за ненадобностью.

Он делает шаг ко мне, сокращая дистанцию до минимума. Мой спасительный кофе успел остыть и больше не может защитить меня от приставаний.

– Значит девушки должны подчиняться, – я продолжаю мысль, которая ярко горит в его бесстыжих патриархальных глазах, – когда на горизонте появляется доминатор мужского пола.

– Можно еще хлопать в ладоши от радости.

– Ах, вот как. Я это запомню для книги…

Рубежанский силой вытягивает чашку из моих ладоней. Я слишком слаба, чтобы сопротивляться. Он откидывает чашку в сторону, проливая кофе на ковер, и рывком обхватывает мою талию. Сдавливает прессом горячих пальцев и отрывает от земли. Мое возмущение обжигает легкие, но в первое мгновение вырывается наружу лишь хриплым выдохом.

– Прекрати…

– Ты играешь не в свою игру. – он вдруг понижает голос, отчего звучит очень серьезно. – Я же вижу, что ты другая.

Он усаживает меня на столик и нависает сверху. Вбивает сильные ладони рядом с моими бедрами и смотрит прямо в глаза. Его ровное дыхание течет по моей шее, я почему-то думаю именно об этом, как обжигает каждый его выдох и как спускается ниже и ниже по моей коже. А еще о том, что из моего пульса можно сделать хит для ночных клубов. Он бешеный и оглушающий.

– Ты не в своей тарелке, – Рубежанский продолжает. – Не знаю, зачем ты решила выйти в свет, но ты это не тянешь. Ты привыкла прятаться за монитором, одно дело, писать ядовитые статейки под псевдонимом, а другое – говорить в глаза. Ты то краснеешь, то бледнеешь. И взгляд у тебя не стервы… Я слишком много их повидал.

– В ЗАГСе? – я глупо огрызаюсь.

Матвей коротко смеется, но слезть со стола не дает. Подхватывает за плечи, удерживая на месте, а потом вовсе напирает всем телом.

Глава 5

– Мне это не нравится, – я говорю по слогам и со всей решительностью.

– Не любишь близость?

– Незнакомых мужчин.

– Мы с тобой уже познакомились, – тут же парирует Рубежанский.

Он выглядит, как человек, который почуял слабость соперника и специально дожимает его, пока не раздался удар гонга.

– Чего ты добиваешься? – я смотрю вниз: на его руки и торс, которым он прижал меня. – Пощечину? Или царапину поглубже?

– У тебя длинные ногти?

– Я умею их выпускать под правильным углом.

Я переношу ладони на грудь Матвея и отталкиваю. Он проницательный сукин сын, он догадался, что со мной что-то не так, но я не собираюсь сдаваться. Я решила, что проведу в его отеле один день, попробую чужую жизнь и вернусь в свою. Может, это не лучший момент для упрямства, но мне порядком надоело пасовать. То на работе, то в личной жизни. Я сыта этим по горло!

И, если честно, сомнения Рубежанского даже льстят. Он заметил, что я смущаюсь, но смотрит на меня с порочным огоньком в глазах. Он откровенно флиртует и заигрывает со мной. Стоило посетить хорошего косметолога, расслабиться на массажном столе и надеть красивый костюм и вуаля – я ничем не хуже модельных девушек, к которым он привык.

Пижамный костюм с поясом из перьев стал для меня платьем Золушки. Это даже забавно. Нужно завести будильник на двенадцать и вызвать такси в это время. И не терять никаких туфелек! Я не собираюсь ни брать ничего чужого перед отъездом, ни оставлять своего.

Рубежанский всё-таки делает шаг назад.

– Большое спасибо, – ядовито цежу, соскальзывая со стола. – Я думала, что уже придется портить маникюр.

Я поправляю пиджак. Провожу по мягкой ткани пальцами, чтобы взять тайм-аут. Рубежанский тоже молчит, и я буквально макушкой чувствую его напирающий взгляд. Он внимательно следит за мной и кажется делает ставки, покраснею я сейчас или побледнею.

– Я хочу кофе и свежий воздух, – произношу предельно капризным голосом. – В номере я уже всё посмотрела.

– У нас есть большой парк на территории отеля.

– А кофе с собой?

– Сделают.

Мне хочется выбраться из замкнутого пространства. Я вернулась в номер, чтобы переодеться, а не оказаться наедине с Рубежанским.

Мы спускаемся на первый этаж, где нас встречает девушка администратор. У нее в руках картонная держалка с четырьмя стаканчиками, от которых густо пахнет свежесваренным кофе.

– Я не знала, какой нужен, – произносит она виновато, как будто должна была прочитать мои мысли на расстоянии и узнать, что я предпочитаю латте.

– Американо, латте, капучино, – добавляет она, поднимая стаканчики повыше.

– Латте.

– Он у нас тут, – девушка с улыбкой вытягивает нужный стаканчик и отдаёт его мне. – Чёрный, без сахара.

Это она уже своему боссу. Матвей опережает ее и самостоятельно достаёт стаканчик, делает всего пару глотков и возвращает его обратно.

– И вам звонил Михаил Аксанов…

Администратор запинается и выглядит так, словно назвала очень важное имя. Она бросает короткий взгляд в мою сторону, потом на Рубежанского, потом снова на меня. Я что, должна знать, кто такой Михаил Аксанов? Настоящая Алиса Сергеевна видимо должна, я буквально чувствую, как тяжёлый выдох Рубежанского сковывает воздух льдом.

– … он отказался что-то пояснить, только сказал, что должен поговорить с вами.

Матвей кивает и снова достаёт стаканчик с кофе из подставки. Ещё два глотка и еще один грозный выдох.

– Ничего не хочешь сказать? – Рубежанский обращается ко мне после того, как отпускает администратора.

– Насчёт чего?

– Насчёт твоего босса, – с едва сдерживаемым раздражением произносит он.

А я едва удерживаю удивление и следом панику. У этой Алисы Сергеевны оказывается есть босс. И тот объявился так не вовремя, как умеют только начальники!

– Алиса, прекращай, – холодно бросает Рубежанский. – Я в курсе, что это он начал войну, он заплатил тебе, чтобы ты утопила мой отель в Питере год назад. Ты втоптала в грязь мою визитную карточку, мой лучший отель и получила за это шестизначный гонорар.

Я вспоминаю, как администратор еще в номере обронила, что у нас давний конфликт с Рубежанским. Теперь я понимаю, в чем дело. И даже удивительно, что он еще не свернул мне шею. Представляю сколько денег он тогда потерял.

– Вот почему ты здесь, – Матвей закусывает нижнюю губу и смотрит с прищуром. – У тебя заказ на следующий мой отель? Сколько платят на этот раз?

– Матвей…

– Черт, а я почти поверил в эту херь с психологией.

Он молниеносно ловит стаканчик с латте. Тот выскальзывает из моих пальцев, я не справляюсь с напором Рубежанского, он выключил режим флиртующего джентльмена и выглядит угрожающе.

– Ты просто развлекаешься, да? – произносит он, понижая голос. – Тебе скучно, Алиса? Поэтому устроила этот цирк прежде, чем похоронить дело всей моей жизни?

Глава 6

Я стою перед Рубежанским и не знаю, что сказать. Язвить или напирать в ответ не получается. Как играть роль заносчивой стервы из столицы, когда я кожей чувствую, как сейчас тяжело Матвею? Он уже записал звонок своего врага и мое появление в отеле в одну цепочку и ждет катастрофы. Или огромных проблем, которые могут стоить ему бизнеса.

– Ты ничего не скажешь без его разрешения, – Матвей отвечает за меня. – Хорошо, я позвоню ему.

Он смотрит так, что мне хочется провалиться сквозь землю. Я чувствую себя последней идиоткой, которая незаметно для себя заигралась и залезла в чужие дела. Придушенная обидой совесть просыпается, мне становится неловко и от костюма, который надела, зная, что он предназначался другой, и от разговора с Рубежанским. Я стою посреди огромного холла и покрываюсь толстой коркой стыда. Никто кроме меня не видит тыкву, в которую превратилась карета, но от этого не легче.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то правильное, но Матвей раздраженно поднимает ладонь. Он подносит сотовый к лицу и уходит в сторону.

Отлично.

Я тоже разворачиваюсь и делаю несколько шагов вслепую. Не знаю, куда иду и как теперь поступить. В мире богатых оказалось не так уж безоблачно, тут свои проблемы, скандалы и к роскошному загару прилагается нервный срыв. У меня бы точно глаз задергался, если бы мне пришлось писать проплаченные рецензии, участвуя в войнах успешных мужчин. Жизнь московской Алисы Сергеевны уже не кажется такой безоблачной и сладкой. Мне четыре часа хватило с головой, больше не хочу.

Надо вернуться в номер, собрать вещи и домой…

Меня отвлекает детский плач. Я успела выйти на улицу, пока размышляла, и вижу, как мальчишка в красивой форме частной школы методично пинает лавку. Пинает и хнычет. Странно, что рядом с ним нет взрослых, уж няня точно должна быть неподалеку. Куда все подевались? В этом отеле на каждого ребенка должен приходиться менеджер, репетитор и парочка аниматоров.

Я оглядываюсь по сторонам – никого. Что ж, делать нечего, я подхожу к нему и аккуратно присаживаюсь на скамейку.

– Чего тебе? – тут же огрызается мальчишка, утирая слезы.

Ему лет семь-восемь. Мой возраст, ведь я учитель младших классов.

– Тебе? – переспрашиваю.

– Ну вам.

– Я тебе мешаю?

– Да, это моя лавка!

Парень настроен воинственно. Он поднимает голову и смотрит на меня с вызовом, которому бы позавидовал боец смешанных единоборств. Непростой случай, в общем. Тут и характер, и обида, и избалованность.

– Зачем ты тогда ее бьешь? Испортишь же.

– Она моя, что хочу, то и делаю.

– И ботинки поцарапал…

– У меня другие есть, – рычит мальчишка, но о слезах уже позабыл. – И это кеды, а не ботинки!

– Простите, молодой человек, не разглядела, – я из последних сил сдерживаю улыбку, чувствуя, что парнишке это не понравится. – А как тебя зовут?

– Вы думаете, я потерялся? – неожиданно рассудительным и взрослым голосом произносит он. – Собрались искать моих родителей?

– Я пока ничего не думаю, но найти родителей было бы неплохо.

– Не выйдет, – парнишка снова опускает голову и еще разок пинает лавку, но уже без злого запала, а скорее от досады. – Им плевать, где я. Они заняты другими делами… взрослыми.

– Что-то я сильно сомневаюсь, – говорю, пытаясь подбодрить мальчика. – Они, наверное, уже ищут тебя.

Хотя на это ничего не указывает. Я снова оглядываюсь по сторонам и не замечаю никакой паники. В моем представлении всё должно происходить по-другому: должен бегать охранник с рацией, а издалека перепуганный женский голос звать потерянное сокровище. Но вокруг штиль. И слова парнишки, что родителям плевать на него, уже не кажутся абсурдными.

– Ага, конечно, – усмехается парнишка и падает на скамейку рядом.

Он некрасиво разваливается, задевая меня плечом, и замечает, что я оглядываю парковую зону в поиска его родителей. На это он снова усмехается, словно это он взрослый и понимает, как на самом деле устроена жизнь, а я наивная малолетка, которая верит в чудеса и в розовых единорогов.

– Так как тебя зовут? – я поворачиваюсь к нему и мельком оглядываю его карманы, стараясь понять, если у него при себе сотовый.

– Кристиан.

– Ты прикалываешься?

– Нет, – он обреченно качает головой. – Оно мне тоже не нравится.

– Хорошо, Кристиан… Крис. Я вижу, что ты очень самостоятельный и серьезный мальчик, но тебе лет семь, а в таком возрасте не гуляют без присмотра. Поэтому мы должны найти твоих родных. Или няню.

Кристиан бросает на меня скептический взгляд. Он явно обдумывает мои слова, а я не могу понять, когда он успел так повзрослеть. Бывают такие дети, смотришь на них и чувствуешь, что они сильно обгоняют своих сверстников.

– Я знаю номер отеля, – выдыхает он, сдаваясь.

– Отлично. Пойдем тогда на ресепшн.

– Зачем? У меня есть ключ.

Ох.

– Тебе его дали родители?

– Папа, – он кивает. – Он перепутал и дал мне свой. А он, знаете, какой крутой? Он открывает разные двери, почти все на этаже, я так убежал от Марии.

– Это твоя воспитательница?

– Типа того. Она замучала меня своим дурацким расписанием! Я думал, я буду с папой, а тут как в школе. Уроки, уроки, и музей еще придумала! Не хочу я в музей, пусть сама идет и смотрит на скелеты рыбок, если ей так интересно!

– Значит не любишь рыбок?

– Терпеть не могу.

– А номер покажешь? И свой волшебный ключ от всех дверей?

– От почти всех, – серьезно поправляет Кристиан. – Но на ресепшн мы не пойдем.

– Не пойдем, – я приподнимаю ладонь, как будто даю клятву.

Мне бы только довести этого упрямца до номера. А то ведь опять сбежит.