Читать книгу: «Дети логики: Беглецы», страница 3

Глава 1.4

Утро Нтуи Кнолти любил начинать с непродолжительного моциона длиной в пару жилых кварталов. Всегда одетый в безукоризненно чистую одежду, он выходил на аллею в одно и то же время и неспешным шагом направлялся к модулю коллеги. Вдоль дороги в обилии произрастала сайя – вечноцветущее растение, пахучие соцветия которого были настоящей слабостью учёного. Кнолти никогда не отказывал себе в удовольствии вдохнуть их пряный аромат и делал это с таким рвением, что жёлтая пыльца порой обильно посыпала мужчине широкий нос. Учёный тогда чихал и очень извинялся, если кто-то заставал его за этим делом.

Кнолти вообще был крайне вежлив, поэтому, подойдя к модулю коллеги, он прождал целых пять минут, прежде чем войти внутрь. Мужчина не любил вторгаться к кому-то в личное пространство, но габбро не отвечал, а дверь была подозрительно приотворена.

– Астон? – позвал учёный неуверенным голосом. – А-а-ас… п… простите минами!..

Застав внутри полуголую девушку, Кнолти опрометью выскочил наружу. Однако это точно был модуль Астона – он не мог перепутать. Вот – лавочка с характерной потёртостью, а эти растения он лично подравнивал, потому что габбро не понравился их запах.

– П-простите ещё раз, – произнёс учёный, оборачиваясь в сторону двери и прикрывая на всякий случай глаза рукой, – но ведь э-это модуль Астона…

– Да, – подтвердила Кодама, вынимая из ионизатора своё платье. – Знаете, где он?

– А в-вы разве!.. Как вы тут оказались? Г-голая.

Кнолти шагнул внутрь и плотно притворил за собой дверь, чтобы прохожие не могли их услышать.

– Я уже оделась, – уведомила его девушка и бросила взгляд на сервированный к завтраку стол, порция на этот раз была одна. – Астон вчера предложил мне остаться здесь на ночь, чтобы помочь ему с экспериментом.

– Вы с-с-с ним с-спали?!

– Да, – подтвердила габбро, – и я нахожу очень неудобным спать на боку, прислонившись к кому-то спиной.

– Н-на боку? – переспросил учёный.

– Иначе мы бы не поместились вдвоём на кровати.

– Ясно… – пробормотал мужчина, и лицо его сразу повеселело. – Я – Нтуи Кнолти, с-специалист по социальным взаимодействиям. Простите, что с-сразу не представился… Наша встреча поставила меня в тупик.

Кодама тоже назвала ему своё имя и сказала, что привыкла есть молча.

– К-конечно, – кивнул учёный, опускаясь на свободный стул и напряжённо дыша от возбуждения: привычка делиться с Астоном своими идеями чуть не обернулась для него катастрофой.

Сколько раз Кнолти заводил с коллегой беседу о различиях мужского и женского восприятия, пытался узнать что-нибудь о жизни габбро и мерах воспитания, которые они применяют к подрастающему поколению. Неужели, именно гены делают их такими неэмоциональными? И почему этот удивительный феномен до сих пор никем не изучен – даже в базах данных Академии о габбро почти ничего не было сказано. Сам он заинтересовался этим вопросом, когда начал работать с большими объёмами информации и понял что нуждается в хорошем секретаре-статисте. Никто не подошёл бы для этой работы лучше, чем беспристрастный наблюдательный габбро, обращающий внимание на детали, кажущиеся остальным несущественными или само собой разумеющимися.

– А вы Астона совсем не видели утром? – с надеждой спросил учёный, только последняя порция еды исчезла у Кодамы во рту.

Девушка отрицательно качнула головой.

– Вы его коллега?

Кнолти бросил на неё стыдливый взгляд и неуклюже кивнул. Астон стал третьим габбро, которого Академия выделила ему для работы: двое других не смогли адаптироваться к привычке мужчины разговаривать вслух с самим собой. Работа была его страстью, и, погружаясь в неё с головой, Кнолти порой забывал обо всём. Астон же сразу условился с ним, что будет откликаться, только если услышит в начале фразы своё имя – так они и сработались.

– А вы, минами Кодама, давно работаете здесь? – поинтересовался учёный, бегло оглядывая помещение.

– Один день, – ответила девушка. – Астон забрал с собой мои документы. Я хочу скорее попасть в Академию, чтобы выяснить, почему он так поступил.

– Да, конечно, – с готовностью кивнул Кнолти, – Т-только не упоминайте п-по возможности о вчерашнем вечере… Меня за такое могут уволить. А я, п-право, и представить себе не мог, что Астон т-так буквально воспримет мои слова.

– Вероятно, он уже обо всём рассказал представителям Академии, поэтому покинул модуль так рано, – озвучила свои мысли Кодама и наклонилась, чтобы поднять с пола магнитный ключ. – Ваш?

Учёный порылся по карманам и дрожащими от волнения пальцами извлёк наружу свою карточку. Значит, та, которая сейчас была в руках у габбро, принадлежала Астону. Кнолти снова стало не по себе: не мог же коллега просто так взять и уйти. Только если вчерашний эксперимент как-то повлиял на его психику, однако с девушкой же всё было в порядке.

– Идите в Академию, – велела Кодама чётким спокойным голосом. – Если Астона не будет на рабочем месте – сообщите ответственным лицам. Я пока обыщу модуль и свяжусь со службой безопасности. Можно сделать это через информационный терминал?

– Д-да. Но з-зачем сразу…

– Я прилетела сюда, чтобы найти Астона Кантона, – объяснила габбро, – но не знаю, кто и зачем дал мне это задание. Узнайте, кому может быть выгодно его исчезновение.

Оставшись одна, она опустила на стол магнитный ключ и рабочий экран Астона, не привлёкший как-то сразу ни её, ни Кнолти внимания, и принялась анализировать сложившуюся ситуацию. Поведение габбро, такое понятное и удобное вчера, теперь казалось девушке нелогичным. Даже если допустить, что Нтуи Кнолти имел за правило добираться на работу в обществе коллеги, зачем в таком случае Астон оставил ей свой магнитный ключ, ведь изнутри дверь можно было открыть и без него. Кодама взяла в руки рабочий экран и изучила отчёты за последние несколько недель – ничего подозрительного, однако опыт предыдущей работы подсказывал ей, что тот, кому есть что скрывать, делает свои дела тайно. Нужно было узнать, кто добился её перевода в Академию, когда было отправлено приглашение, и какие лица к этому были причастны. Судя по тому, как работает эта система, Астон не мог всё устроить самостоятельно.

Девушка вспомнила вчерашние слова габбро: не являются ли происходящие сейчас со мной события чьим-то экспериментом? Он ещё так пристально посмотрел на неё, точно хотел разглядеть каждое микродвижение, производимое мышцами её лица в процессе разговора. Кодама тогда не придала этому значения, потому как не знала, что Астон работает с эмоциями, но теперь ей в голову закрались сомнения: его ведь могли и принудить к правонарушению.

Габбро зачем-то забрал с собой её документы. Если допустить, что модель его поведения тоже изменилась под воздействием внешних факторов, как когда-то изменилась её, то вчерашний эксперимент мог быть нацелен на то, чтобы узнать, как она попала на Экат. Используя её приглашение, Астон теперь мог таким же способом покинуть поверхность планеты. Однако это была всего лишь гипотеза, требующая доказательств. Кодама надеялась, что после обыска логистического центра они у неё появятся, и подошла к информационному терминалу, чтобы запросить у системы местоположение ближайшего поста сиггу-контроля.

На улице всё замерло в ожидании дождя, и душный влажный воздух тяжело перекатывался вдоль аллеи под напором едва ощутимого ветра. Выстроившиеся вдоль линии горизонта кучевые облака походили на готовящихся к атаке кочевников – их могучий фронт сегодня намеревался захватить все кластеры города. Кодаму такая перспектива совсем не радовала: цветы после дождя начали бы пахнуть особенно резко, а обоняние девушки и так уже сходило с ума от обилия запахов. Это настолько снизило фокус её внимания, что габбро даже споткнулась, заходя в кабину транспортного лифта, и не заметила, как следом втиснулся в последний момент второй пассажир. Девушка протянула пальцы к панели, чтобы ввести адрес, но виски ей вдруг стянуло что-то холодное, и резкие точно отбойный молоток вибрации вызвали нестерпимую головную боль, сквозь путы которой все же проскользнул знакомый запах – душные нотки пота, обрамлённые шлейфом поношенной, потрескавшейся от времени ткани.

– Ты не можешь быть здесь, – прошептала Кодама, сползая по стене лифта на колени – перед глазами всё поплыло, и она потеряла сознание.

Вероломному преступнику нужна была лишь внешность габбро, но девушка его узнала и поэтому не могла быть теперь так просто отпущена. Самозванец направил лифт на самые нижние уровни, чтобы случайные свидетели не смогли помешать его мести.

– Подумать только! Из всех – и ты!.. На тебе! Прямо в руки! – разрезал тишину звонкий, немного картавый голос. Кодама с трудом различила слова, словно между ней и говорящим кто-то громко шуршал бумагой.

Девушка лежала на спине с разведёнными в стороны руками, и в лицо ей бил резкий технический свет, ощущения медленно возвращались к телу, болью отдаваясь в онемевших конечностях. Очень хотелось пить, но в тщетных попытках смочить горло слюной габбро только закашлялась – во рту раздался привкус горечи. Кодама сморщилась, заставила ватное тело перевалиться на бок, и немного приподнялась над полом. В следующий момент её стошнило.

– Это твоя расплата, стерва! – раздалось совсем рядом.

Кодама села, вытерла рот рукой и тяжело вздохнула. Она точно уже где-то слышала этот голос, но слезящиеся от яркого света глаза мешали рассмотреть своего мучителя. Тот подошёл совсем близко, постукивая тихо подошвами магнитных ботинок, и разрозненная информация наконец слилась в её голове в единый образ.

– Ты не можешь быть здесь, – повторила габбро, прикрывая лицо рукой.

– Твои надежды утолкать меня в камеру не оправдались, ушастая! – расхохотался парень, опускаясь перед ней на корточки. – Я здесь, но скоро буду уже о-о-очень далеко отсюда!

Он щёлкнул Кодаму по уху.

– Планету не покинуть без разрешения, – спокойно изрекла девушка. Прежде чем идти к представителям правопорядка, она хорошо изучила, на каких правах тут существуют светила науки.

– А кто мне запретит? Ты?! – идеальная копия Кодамы рывком подняла габбро на ноги. Искажённое рябью помех лицо приблизилось почти вплотную к её лицу и прошептало искривлёнными в усмешке губами. – Я таки увидел, как выглядит эта планета… Я первым попал сюда незаконно. И стану первым, кто незаконно её покинет!

Самозванец в голос расхохотался, и от чрезмерных эмоций на его виртуальном, чуть перекошенном лице Кодаме начало казаться, что происходящее нереально. Она уже не могла определить логическим путём, чему верить, и габбро стало страшно – животный ужас проник в каждую клетку её тела.

– Чувствуешь, стерва? – парень запустил какую-то программу, и опоясывавший ей затылок обруч ударил в голову болезненными импульсами. – Чувствуешь мою ненависть!? Из-за тебя я ныкался по коридорам точно крыса! Но теперь!.. Теперь, благодаря тебе, я увижу самую неприступную из всех планет – твою! Имя, ушастая стерва?! Твоё имя!

Он с силой притянул Кодаму к себе, и её щека прошла голограмму насквозь, соприкасаясь с его подбородком. События слились в голове габбро в единую карусель, и она прошептала по слогам: «Астон Кантон».

Парень довольно хмыкнул – не распознал подвоха.

– А теперь! – выдыхаемый им воздух защекотал Кодаме шею. – Теперь я хочу получить моральную компенсацию… Ну! Чего замерла!

– Я не понимаю, что должна делать.

– Ах, не понимаешь! – взвился парень и отвесил ей громкую пощёчину. – Сейчас я тебе продемонстрирую!

Кодама чувственно втянула ртом воздух. Зрачки её расширились, и тело охватил жар. Стремительной волной он пронёсся от основания шеи до кончиков пальцев, заставив непроизвольно вздрогнуть, и слился вновь воедино внизу живота в горячий клокочущий комок. Громко и напряжённо дыша, девушка попыталась отмахнуться руками от чего-то невидимого, но столь явственно ощущаемого кожей. Тело её покрылось мурашками, и мышцы непроизвольно сократились.

– Понравилось?! Теперь моя очередь, – прошипел садист. – На колени и извиняйся, стерва!

– Я могу сделать это и стоя, – произнесла Кодама, обретая наконец некоторую ясность восприятия, – но считаю свои действия в порту оправданными.

Холодность её тона повергла парня в бешенство. Будучи уже собой истинным, он опрокинул девушку на пол и принялся пинать ногами, громко крича:

– Оправданными, да?! Сливать других сиггу, значит, оправданно?! А ну подумай ещё, стерва!.. Хочешь что-то сказать?! Может, что бить тебя не оправданно?.. Не захотела по обоюдному согласию, стерва – плати болью!

Габбро беспомощно сжалась в комок, и всё её существо обратилось в одну единственную мысль: скорее бы это кончилось. В какой-то момент пол вдруг пропал, и Кодама кубарем покатилась вниз. Последним, что она запомнила, стал истошный крик: НЕТ!

Глава 1.5

Сколь опьяняет воздух родных мест! И пусть на нижних уровнях свет всегда искусственный, а атмосфера – неизменно сухая, но стоит сойти с рабочего шаттла, как неприятный привкус металла сразу сменяется терпкой горчинкой специй и пыли. Эгетэ довольно заурчала, потянулась всем телом и пнула мыском ботинка попавший под ногу камешек. Вот она и дома, на длинной и прямой точно стрела улице, одним своим концом направленной к внешней стене кластера, а другим – к лабораториям Академии. Однотипные кубические дома цвета пустынной земли жмутся друг к другу, различаясь между собой только размерами; один их вход выходит на её улицу, а другой на соседнюю – так и сообщается между собой Нижний город.

Девица размашистым шагом двинулась в направлении своей общины: тяжёлая магнитная обувь громко зашаркала по затёртой до блеска тысячами ног поверхности, вторя гулкому эхо патрулировавших Нижний город сотрудников безопасности. Больше всего она сейчас мечтала о порции высокобелковой массы, а лучше – о двух порциях, чтобы наверняка утолить голод. Даром что девушка, Эгетэ ела за двоих. День, как обычно, выдался скучным, и она пыталась высчитать на ходу, совпадают ли на настоящий момент их с приятелем графики: в Нижнем городе не существовало такого понятия как сутки, и биоритм рабочих тут был подчинён сменам. Попасть в расписание друг друга удавалось нечасто, и сегодня Эгетэ снова предстояло провести время в одиночестве. Размяв ладонью широкую мускулистую шею, она громко втянула носом воздух и с лёгким стоном разочарования запрокинула голову.

– И угораздило же вас заключить тогда этот союз! – раздосадовано фыркнула девица, обращаясь к потомкам первых колонизаторов.

Вступив с Федерацией в соглашение о пожизненном проживании на поверхности планеты, они получили взамен комфортную беспроблемную жизнь и уже через пару поколений обратились в полноценных потребителей, ценящих чистую воду, пищу и передовые биотехнологии гораздо больше, чем сомнительную свободу. Так небольшая ресурсодобывающая колония переросла со временем в перенасыщенный информацией город, отрицающий частную собственность, но обладающий в то же время целой рабочей кастой: покинуть Экат никто из рождённых на её поверхности не мог. Таким образом заключённое когда-то соглашение сделало заложниками научного прогресса много поколений. В качестве компенсации этого «неудобства» Академия разрешила местным творить на отведённой им территории всё, чего душа пожелает. Но Эгетэ не понимала, как можно было уровнять фундаментальные права на свободу перемещения и выбора жизненного пути с жалкой пародией, выражавшейся в легализации всех видов удовольствий и тех научных объедках, которые им регулярно бросали с научного стола.

Однако многих такая жизнь устраивала. Возможно, потому, что местных всячески отгораживали от внешнего мира, лишали, так сказать, соблазна. Даже транспорт, которым экаттцев доставляли на работу, был лишён окон, а поступающая извне информация жёстко фильтровалась. Не вступи Эгетэ в своё время в общество контрабандистов, и она бы вряд ли знала кто такие габбро.

Сегодня девице скрывать было нечего, она просто шла домой, но, услышав за спиной громогласный крик сотрудника сиггу-контроля, всё-таки вздрогнула. Мимо скользнула проворная фигура в куртке-колоколе и узких складчатых лосинах – габариты и лёгкость движений выдавали в беглеце подростка. Поскользнувшись перед входом в жилой куб, запыхавшийся юнец влетел с размаху в стену и взвыл от боли. Заинтригованная Эгетэ обернулась: что такого нужно было сделать, чтобы за тобой погнался с криками сотрудник безопасности. Её тут же начал разбирать безудержный смех, и девица до боли закусила пухлые губы – свежее пятно краски украшало броню сиггу в самом интересном месте, – беглеца надо было выручать.

– Смотри, куда прёшь, здоровяк! – нарочито громко крикнула Эгетэ, имитируя падение и с чувством растирая якобы ушибленное место. – Раздавить меня хочешь?!

Сотрудник сиггу-контроля отвлёкся на неё, и этого мгновения юному проказнику хватило, чтобы скрыться внутри здания. Поднявшись на ноги, Эгетэ ещё немного повозмущалась для пущей убедительности и отошла к стене противоположного куба, правдоподобно припадая на правую ногу. Приятное щекочущее чувство тут же разлилось по всему телу, и мочки ушей вспыхнули огнём – хоть какое-то яркое событие за день.

– Так-то, великан, – довольно прошептала она, услышав, что стук магнитной обуви стихает.

До родной общины было уже рукой подать, и Эгетэ предвкушала скорый ужин, но тут её внимание привлёк мужчина, с опаской выглядывавший из входного коридора одного жилого куба. За спиной у него теснились ещё двое экаттцев, с силой прижимавших руками к стене завёрнутый в плотную ткань объект около полутора метров высотой. Мужчины о чём-то негромко спорили, и донёсшийся до ушей Эгетэ обрывок фразы заставил её кулаки гневно сжаться: кажется, тут собирались кого-то убить. Крепкий вымеренный удар в скулу и славная затрещина кончили препирательство несостоявшихся преступников, а потерявший поддержку свёрток упал разгорячённой девице прямо в руки. Ткань скользнула вниз, открывая бледное, покрытое кровоподтёками лицо и безвольно повисшие худые плечи.

– Это не мы её! – воскликнул стоявший на стрёме экаттец, проворно отпрыгивая в сторону.

Получившие люлей подельники тоже поспешили ретироваться, скрыв свои лица под капюшонами. Мужчин можно было понять: застукай их сотрудник безопасности с избитой до полусмерти учёной, и троице бы пришлось несладко. Эгетэ и сама очень рисковала, ведь пострадавшая могла вот-вот умереть.

– Ну-ка, ищейка, – прошептала девица, подхватывая габбро на руки, – давай немного прогуляемся.

Эгетэ шагнула под своды жилого куба. Безликий снаружи, внутри он оказался настоящим оазисом жизни: всюду виднелась зелень, искрились влагой декоративные неглубокие пруды, мерцали тёплым светом стены и проложенная вглубь помещения дорожка. Из чьей-то комнаты донёсся детский смех и звон посуды – хорошо бы, чтобы все жители сейчас были заняты домашними делами. Эгетэ понятия не имела, как они отреагируют на её появление, но времени сомневаться не было.

От тряски и обилия запахов Кодама пришла в себя.

– Потерпи, ищейка – уже скоро! – прозвучал смутно знакомый голос, но габбро отказывалась ему верить.

Способность логически воспринимать этот мир пала, и её сознанием всецело завладела боль: жгучая точно приставленные к коже оголённые провода, резкая и беспощадная.

– Мне нужен Резервуар! – крикнула Эгетэ охрипшим от напряжения голосом, выбегая на лишённую растительного покрова центральную площадь.

Искусно выполненная голограмма в виде высокой статной женщины с бледной кожей и длинными струящимися белыми волосами в тот же миг рассыпалась на отдельные световые точки, исчезая прямо на глазах. Платформа, на которой она стояла, начала плавно подниматься, вытягивая за собой трехметровый матовый цилиндр с едва различимой вертикальной щелью во всю его высоту. Подвижный сегмент стены неслышно отъехал в сторону, обнажая белоснежные, залитые непривычно ярким светом внутренности медицинского модуля, который местные обычно называли Резервуаром.

Смело шагнув внутрь, Эгетэ изолировала цилиндр от внешнего мира и запустила процедуру обеззараживания. Лишённая прямых углов комната, казавшаяся из-за голых стен шире, чем была на самом деле, действовала девице на нервы – она была неимоверно рада увидеть возникшие прямо из пола прозрачное ложе и обруч объёмного сканера. Желудок жалобно заныл, напоминая Эгетэ о своей неудовлетворённости, но не до него сейчас было.

Приготовив пациентку к осмотру, девица отступила в сторону, освобождая пространство для работы автоматизированным инструментам. Рамка сканера проворно скользнула вдоль тела габбро и негромко пискнула, откатываясь к стене – сведения о повреждениях были собраны. Около пятнадцати секунд понадобилось системе, чтобы обработать полученную информацию и выбрать план лечения. На лице Кодамы очутилась дыхательная маска, а подвижные манипуляторы с длинными тонкими иглами ввели в кровь чётко вымеренные дозы необходимых препаратов, после чего ложе с девушкой опустилось в заполненный голубоватой вязкой жидкостью резервуар.

Габбро погрузилась в особый, лишённый ощущений мир, без остатка растворивший и боль, и мысли, и даже восприятие пространства – Кодама была никем и находилась нигде. Происходящее походило на процедуру психокоррекции, но вместо того, чтобы забыть всё, что с ней случилось, девушка забыла, что является инструментом. В ней зародилась личность с большим количеством вопросов, и больше всего габбро хотела знать, почему привитая ей картина мира так не соответствует действительности: в который раз уже она попадала в обстоятельства, не поддающиеся логическому объяснению.

Что-то извне вдруг вытащило её наружу в холод и хаос, и лишённый привкуса анестезии воздух порывом ворвался в лёгкие – девушка закашлялась. События смешались у неё в голове, и габбро принялась отмахиваться руками от чего-то невидимого, но так явственно ощущаемого кожей.

– Приди уже в себя, ищейка! – ругалась Эгетэ, насильно стаскивая её с ложа. – Всё кончилось! Кончилось! Мне надо тебя одеть.

– Я Кодама.

– Как скажешь, – фыркнула Эгетэ, поднимая с пола её платье. В два счёта справившись с нехитрым нарядом, она взвалила девушку себе на плечо и с чувством выполненного долга покинула опостылевшее помещение.

Какова причина вашего визита? Какова… Ка… Какова при… Какова причина вашего…

Эгетэ напряжённо дёрнулась – только сбрендившей голограммы им сейчас не хватало.

– Она не местная. Не местная! – донеслось со всех сторон. – Я её не знаю!

– Покажи её, – велел возглавлявший толпу мужчина. – Сарел сказала, ты принесла сюда учёную. Покажи!

Эгетэ поставила Кодаму на ноги, спрятала себе за спину и картинно закатила глаза.

– Ну и чего вы все сюда вывалились? – осведомилась она нахальным тоном. – Заглючите железку – что тогда будет? Давайте, это!.. по домам. Ужин остынет.

– Мы пришли узнать, кто посмел тратить ресурсы нашего Резервуара! – выкрикнула какая-то женщина.

– Так они всё равно возобновляемые, – осадила Эгетэ и как бы невзначай засучила рукава формы, демонстрируя собравшимся атлетично сложенные руки. – Хотите на учёную посмотреть – она за даром не выступает. Выше брови, дедуля! Вам тут её какие-то придурки на пороге хотели оставить – повезло, что я мимо шла. Понравилось бы тебе перед сиггу в камере оправдываться?!

– К чему ты клонишь?

Девица хитро сощурилась и отступила в сторону.

– У вас есть такой шанс посмотреть на живую учёную, а вы вместо благодарности мне хамите, – протянула она обиженным голосом и небрежно взъерошила габбро волосы. – Где ваше гостеприимство?

Пища сделала Эгетэ разговорчивой, и она с громким хохотом принялась рассказывать о своём сегодняшнем приключении. Подумать только: какой-то сопливый мальчишка не испугался сиггу, а трое рослых мужиков – струсили.

– Эй, ищейка? – позвала Эгетэ, облизывая перепачканные соусом губы, и с наслаждением хлебнула браги. – Ты как вообще в нашем городе-то очутилась? Опять чего инспектировать направили?

– Упала, – односложно ответила Кодама.

– Долго же ты падала, – хихикнула Эгетэ. – Нет, ну надо же! Сюда её притащили… как только никто не заметил?!

Под конец истории девица совсем захмелела и уже приглашала всех присутствующих как-нибудь нанести ей ответный визит. Кодама тихо сидела в углу и безразлично взирала на происходящее. Боль оставила её, и девушка снова воспринимала мир через холодную призму логики: Эгетэ уже дважды оказалась ей полезна и знала здешние порядки, поэтому выглядела в глазах Кодамы надёжной провожатой. Главное, чтобы ждать её не пришлось слишком долго.

Сквозь толпу к габбро протиснулся ребёнок. На его пухлой ладони покоился, призывно поблёскивая, прямоугольный предмет – магнитный ключ от жилого модуля Астона. Кодама молча приняла подношение, и деловитый сорванец, решив, что теперь имеет на это право, подпрыгнул и потрогал её за ухо. Девушку тут же облепили другие дети и принялись бесноваться вокруг, приставив к своим макушкам растопыренные ладони.

– Хо! Хватит вам! – прикрикнула Эгетэ, отвешивая заводиле шуточную затрещину. – Видите, она не в настроении. Не то бы давно учуяла, кто из вас сегодня ужинал сладким. И зна-а-атно бы отчитала!

Дети захохотали и бросились врассыпную.

– А у неё и правда такое хорошее обоняние? – поинтересовалась одна девочка, стыдливо пряча за спину перепачканные пудрой пальцы.

Эгетэ важно закивала и принялась так расхваливать габбро, что у местных возникло непреодолимое желание оставить Кодаму себе. Девица поначалу приняла это заявление за шутку.

– Да вы что несёте, бездари! – воскликнула она, громко стукая стаканом о стол. – Учёную же будут искать!

– Не здесь, – спокойно ответил хозяин комнаты и подал знак толпе, чтобы заблокировали выход.

Эгетэ шумно фыркнула и предостерегающе хрустнула костяшками пальцев: кажется, одними разговорами тут не обойдётся. Воспользовавшись священным правилом «дамы вперёд», она рывком запрыгнула прямо на стол и лягнула первого смельчака ногой, а другому засветила в пах чашкой. Когда посуда кончилась, девица пустила в ход кулаки и в равном бою бы точно одержала победу, но местные взяли количеством.

– Допустим, мелкую вы присвоили, – прошипела Эгетэ, презрительно сплёвывая, – но меня, дорогой, будут искать очень влиятельные типы! Ксула с Дэшем знаешь?!

– Э-э-э, нет! Мы тебя отпустим, а ты сразу приведёшь сюда сиггу, – пробасил хозяин, резанув воздух остро заточенным ножом. – Не рыпайся, сучка, и я тебя быстро порешу.

– Представители Академии знают, что я в Нижнем городе, – произнесла вдруг габбро, поднимаясь на ноги. – Они сами меня сюда послали и ожидают своевременного возвращения.

Экаттцы замерли в немом изумлении: междоусобные разборки для них являлись обычным делом, но связываться с Академией никто не хотел. Раньше сюда не посылали учёных, по крайней мере, об этом никто не трепал, но кто знает, может, эта стала первой. И ей, на беду, сразу посчастливилось увидеть изнанку жизни Нижнего города.

Хозяин комнаты нехотя опустил нож, но желание порешить проблемных гостий всё ещё довлело над его психикой. Женщины образумили экаттца: если сказанное учёной правда, то убив её или удерживая здесь насильно, они лишь отсрочат свой приговор. Пусть идёт.

Подняв с пола плащ Эгетэ, Кодама закуталась в него и молча направилась к выходу. В дверях габбро обернулась и так пристально посмотрела на свою спасительницу, что буквально не оставила местным иного выбора, кроме как отпустить и её тоже. Провожаемые недоверчивыми разочарованными взглядами, они благополучно добрались до коридора, соединявшего анархию куба с упорядоченным внешним миром.

– Ну, ищейка! – выдохнула девица, промакивая отворотом рукава разбитую губу. – Чего сразу-то не сказала?

– Экономила силы, – ответила Кодама, прислоняясь к стене, чтобы унять головокружение. – Если ты не располагаешь полномочиями, чтобы вернуть меня обратно, решим этот вопрос как в прошлый раз.

– В прошлый раз?.. Ты, что, им сейчас соврала, что ли?! – вытаращилась на неё Эгетэ. – Чума! Да ты реально чокнутая! Пошли отсюда скорее, пока тот дедок не передумал.

Набросив на голову габбро капюшон, Эгетэ схватила её за запястье и утянула за собой на широкую пыльную улицу. Дома были так плотно подогнаны друг к другу, что обзору представал только фасад. Гладкие прямые стены высотой от трёх до семи метров с встроенными в них самосветящимися полосами, выглядели совершенно одинаковыми, и кричаще яркая одежда местных особенно выделялась на их песчаном фоне. Идущие навстречу экаттцы и Кодаму принимали за свою, пока лицо её было скрыто капюшоном.

Девушка едва поспевала за напряжённой точно струна провожатой. Вдруг у них за спиной раздалось бряцанье магнитных ботинок, и Эгетэ шарахнулась к краю улицы, загораживая собой низкорослую спутницу. По её поведению габбро поняла, что выбраться отсюда будет не так просто, как из логистического центра. Придержав капюшон рукой, она запрокинула голову и взглянула наверх: над крышами улиц развернулась целая сеть транспортных магистралей, а выше них был глухой потолок.

– Сдурела! – возмутилась девица, грубо стискивая запястье Кодамы. – Будешь тут башкой крутить – нас мигом раскроют!

Им повезло, что шум издал кто-то из рабочих, а не сотрудник безопасности: мужчины, у которых Эгетэ отбила габбро, вполне могли заявить на неё, чтобы снять с себя подозрения.

– Спасая меня, ты нарушила какие-то ваши правила? – уточнила у неё Кодама. – Однако восстановление функций моей жизнедеятельности не принесло тебе практической пользы. Мне не ясна логика твоих действий.

Эгетэ саркастически усмехнулась, и губа у неё снова начала кровить.

– Так уж меня воспитали, дорогуша. Такие слова, как мораль и эмпатия тебе совсем не знакомы?.. Жаль! Хотелось бы услышать пару слов благодарности в свой адрес.

Экаттка завела её под своды родного куба и облегчённо вжалась спиной в стену. Надо было соображать, как действовать дальше: даже если габбро в ближайшие сутки не начнут искать, отправить её наверх официально не представлялось возможным, потому как Нижний город являлся для учёных запретной территорией, и Эгетэ не хотела ввязываться в разбирательства. Будь она законопослушной – одно дело, но связи с контрабандистами всё усложняли.

– Они ведь не посылали тебя, так? – прошептала девица возбуждённым, подсевшим от жажды голосом. – Ни в логистический центр, ни сюда. Я права, ищейка?! Кто тебя избил? При каких обстоятельствах?

– Меня зовут Кодама, – напомнила габбро, поднимая голову. Глаза её, густо-фиолетовые от света малиновых ламп, лучше любых слов передали Эгетэ то, что она хотела услышать.

– Тебе страшно, – догадалась экаттка. – Слушай, это нормально! Иначе бы наша жизнь была пустой… Эмоции – это нормально! Расскажи мне, что произошло.